Осень поворачивается другой половиной лица. И всё идёт к тому, что однажды мы обнаружим себя в капсуле с живым и тёплым, немного уснувшим миром где-то на самом дне ноября.
Кажется, что ледяная тьма непроницаема, она не оставляет шансов, рифмуясь с тьмой внутри, с её величеством тенью, набирающей здесь королевский размах крыла.
Но невидимая сила, какая-то крохотная свеча сердца всё ещё помогает держать границу света. Тиканьем часов, сердцебиением посудомоечной машины в целебной тишине, когда все уложены и перецелованы, случайной цитатой, от которой всхлипнуло и защемило — душа.
И, знаешь что,
даже когда чудится, что всё перестало слушаться, деньги и вещи тебя разлюбили, всё издевается, уворачивается и рассыпается в прах,
даже когда болеешь так, словно уже комната тобой болеет, и стадия та самая, паршивая, где перестаёшь мыться и расчёсываться, а главное, верить, что можно чувствовать себя иначе,
даже когда так и даже когда хуже —
не смей сдаваться.
Просто не смей и всё.
Выползем, вылюбим, выкормим, согреемся. Накопим. Заработаем. Придумаем. Нахохочем, натанцуем. Напрядём. Наколдуем, если жизнь заставит.
Придёт время.
Когда мир снова будет тебе домом, а осень, новая осень, - конфетой с ликёром, яблочным пирогом, рыжим клетчатым шарфом.
Сейчас – другое.
Сейчас – время впускать тьму, разрешать ей быть. Носить пуховик-одеяло, чтобы однажды в такси пригреться и услышать по крыше – дождь. Дождь по жестяной крыше, как в детстве.
Будто ты дитя и у тебя есть граница тела, обозначенная этим дождём и этой жестяной крышей. Граница, где безопасно, сухо и благополучно.
Будто папа несёт после ванны в махровой простыни. Мне четыре. Я знаю, что А-арбуз, Б - барабан, перед детсадом дадут квадрат шоколадки и право выбрать одежду. Но это завтра, а пока впереди – ночь, и папа несёт меня сквозь тьму и холод. И можно принюхаться и заснуть, и приснится, как он перешагивает чёрные деревья, пустые поля, города и площади. И несёт меня, несёт.
Как величайшую ценность и главное чудо.
На самое, самое, самое, самое дно ноября.
#психоаналитическаяпроза
Елена Глубоковских
