По молодости я не собирался жить долго. В армии, в учебке, всей ротой писали рапорта с просьбой отправить на ликвидацию Чернобыля, который как раз тогда рванул. Капитан-ротный, нас построил, отматюкал, пачку рапортов порвал, и заявил, что мы его еще благодарить будем. Мудрый мужик был.
Ждали отправки в Афганистан, но он уже заканчивался. Оказались в Монголии. Оттуда вернулся с большим шрамом на боку, но на отношение к жизни это не повлияло.
Был туризм — водный, горный, лыжный, спелео. Краешком успел зацепить романтику полевых работ на Северах. В лихие 90-е бизнесом позанимался. Не сказать, чтобы успешно, но и не убили. А может, потому и не убили.
Жизнь была сплошной борьбой. Мысли о смерти вызывали приятные фантазии об отдыхе и безмятежности. Хорошо становилось только в тайге, в походе, в пещере. Но оттуда нужно было возвращаться в город. А там одни проблемы. С семьей, с детьми, с работой...
И вот что интересно... Была у меня в голове мысль, что как дети подрастут, так вся эта бессмысленная борьба и закончится. Помру, то есть. Эта мысль помогала терпеть. Я даже год примерно знал.
И, ведь по сути, так оно и произошло. Где-то в районе этого года я решился пойти учиться на психоаналитика и, естественно, попал на личный анализ. Легче стало? Да я бы так не сказал...
Годами в анализе поднималась тема о способности быть живым. На вопрос «Как это?» мой аналитик твердил, как мантру «Я есть, я живой, и мне хорошо от этого!». Я, конечно, глубокомысленно делал вид, что теперь то все понял.
Борьба с жизнью продолжалась. Постепенно в ней стало становиться меньше страха, тревоги, напряжения.
Добавилось того, что ощущалось приятным. Комфортнее стало. Много, что вызывало напряжение раньше, просто ушло из окружающей реальности. «Жить стало лучше, жить стало веселей».
Прошло семь лет после начала моего анализа и весьма значимых изменений моей реальности. Сам же я, казалось, почти не менялся.
Я уже вовсю работал с клиентами, когда в один из дней меня прямо из моего кабинета увезли на «скорой помощи». Это было очень страшно.
В стационаре курить было запрещено, и я, перебирая руками по стене, с трудом добрался до туалета, заперся, открыл окно и стал дымить. Сначала пришла пугающая мысль - «А ведь, возможно, я из этого здания уже не выйду...» А следом за ней - «Слава богу, хоть семь лет успел пожить так, как всегда хотелось! Теперь и помереть не так обидно»...
Мантра, которую твердил мой аналитик, сработала. Остаток сигареты я докуривал с наслаждением.
Болезнь оказалась неопасной, а мысли о смерти с тех пор никуда не ушли. Только теперь они напоминают об удовольствии от жизни. От того, что за окном идет снег, от того, что скоро надо ехать на работу, от того, что появились проблемы с печкой на даче, и надо их порешать, а как — непонятно...
И в тайгу я не перестал ездить. Только раньше мне было хорошо, когда я ехал туда, а теперь и обратно ехать тоже здорово. Смерть, конечно, всегда рядом, никто не гарантирует, что проживешь еще хоть день — но именно благодаря ей каждый день - «Я есть, я живой, и мне хорошо от этого...»
Текст Я. Лещинский
#психоанализ
#влечение_к_смерти