Психосоматика, эмоции и пищевое поведение

У Димы будет свой собственный колумбарий. Он будет маленький, но нужно время его подготовить и сделать таким, каким бы он ему понравился. Думаю, что это займет какое-то время - земля еще мерзлая и надо, что она чуточку оттаяла. Я ориентируюсь на март, как раз, может быть к его 40-ка дням. Тогда мы и сделаем небольшую церемонию, в которой он останется там навсегда. Я напишу обязательно, когда это будет.

Дорогие друзья!
Прощание с Дмитрием Лифинцевым пройдет завтра в 14.30 по адресу Колхозная 41, в Храме Преподобного Герасима Болдинского.
Поминки начнутся в 16.00 в офисе Аллы и Дмитрия Лифинцевых по адресу Московский проспект 14 Б, этаж 7.

Дима умер

Не писала ничего полтора месяца. Истощение и усталость сильно влияют на мое творчество и ничего путного не рождается. Надеюсь, что витамины скоро сделают свое дело, а пока решила поделиться интересными научными фактами про наше пищевое поведение.

- Избирательность в еде, все-таки, в большей степени обусловлена генетикой, а не воспитанием.
- Хронический стресс подавляет способность мозга воспринимать сладости и нездоровую пищу как редкое вознаграждение, вызывая неконтролируемую тягу к таким продуктам.
- Есть естественные способы подавления аппетита, которые по своему воздействию сходны с Оземпиком - физическая активность, потребление большего количества калорий в первой половине дня, суп или салат перед основным блюдом.
- Потребление пищи вместе с использованием гаджетов во много раз увеличивает переедание. Особенно это выражено у женщин.
- Пандемия изменила наше пищевое поведение.
- Если вы больше любите жирную пищу, худеть вы будете лучше, чем те, кто любит углеводы.
- Количество волевых усилий, затрачиваемых человеком на соблюдение диеты РАВНО количеству усилий, требующихся потом для поддержания веса.

Из необычного:
- Феномен пищевой комы - сонливость после приема пищи весьма обоснованное явление. Например, в течение часа после еды продуктивность наших когнитивных способностей снижается на 6-8 процентов, а фокусировка внимания и концентрация становятся еще хуже.
- Юмор влияет на наши реакции на пищевые стимулы. Когда мы смеемся, мы едим меньше.
- Дети едят не то, что любят, а то, что ненавидят меньше.
- В мире больше 20 очень странных и зачастую опасных диет.

История о природе или мои поздравления

Бывает, что я веду онлайн-семинары. У нас дома для этого все условия: кабинет, книги, оборудование — полный антураж психолога и преподавателя психологии. Если бы не одно «но» — наш пес Фима. Он обожает залезать на подоконник, наблюдать за жизнью за окном и громко выражать свое мнение по поводу всех, проходящих мимо нашего дома.

Это всегда был мой главный страх. Ну, лает он во время лекций для студентов — ладно, они привыкли и даже считают, что так материал лучше усваивается. Но в этом году случилось страшное.

Сижу я, значит, на экспертном совете по диссертациям, в качестве эксперта. Подготовилась: дверь заперта, Фима с Грушей (еще одной собакой) изгнаны. Жду своего выступления. Но не тут-то было. Фима решил начать слегонца - за дверью стали раздаваться тихие звуки, напоминающие собаку Баскервилей, прячущуюся на болотах. Он периодически, с частотой раз в несколько секунд, подвывал, требуя впустить его и показать, что у меня там нет еды, других собак, или чего-то еще.

Сдалась. Взяла его на руки — думала, успокоится и тихо поспит. А тут, как раз, и очередь моя подошла. Я стала активно рассказывать, почему же диссертация может быть допущена к защите и как она прекрасна. Всё шло нормально, пока, блин, за окном кто-то не залаял.

Фима понял: “Вот оно”, мгновенно соскочил с моих коленок, взлетел на подоконник и стал орать благим матом на всех, кто оказался в зоне доступности его внимания.

Словно в сцене из фильма ужасов, я сказала коллегам: «Простите, мне нужно устранить природу из комнаты», пошла снимать Фиму с подоконника. Этот засранец поняв, что сейчас его будут выселять, решил без боя не сдаваться. Он огрызался, ругался и всячески пытался меня укусить. Решив сдать его на опыты потом, я все-таки смогла его выкинуть из кабинета и вернуться к заседанию.

На самом деле, все закончилось хорошо. Оказалось, что момент моей драки с Фимой, был доступен всем членам совета (естественно, в порыве стыда я забыла просто выключить микрофон). Фима стал звездой кафедры, а председатель сказал “Какой драйв, какая драма! Нам бы столько сил, сколько у вас и у Фимы”.

В общем, желаем нам в новом году сопротивляться тому, что не нравится, иметь столько сил, сколько нужно, и видеть ситуации всегда с другой, выгодной, стороны.

С Новым годом!

Мне некомфортно или про навыки несогласия

Знаете, чему очень плохо учат детей? Различать себя в чувствах «Мне некомфортно».

…Ботиночки жмут? Но ничего, скоро растянутся
…Да ладно тебе, мамочка же тебя поцеловать просто хочет
…И что? Мне тоже много что не нравится. Так жизнь устроена

«Мне некомфортно» может скрывать за собой и чувство стыда, и неловкость, и страх и даже отвращение. Там очень много телесности. В любом случае, это состояние, в котором у человека есть желание к одному движению - держаться подальше от объекта/человека, который и вызывает весь этот комплекс чувств.

Опасность неразличения «дискомфорта» заключается в том, что у человека не развиваются то, что мы называем навыками несогласия. Во взрослом возрасте это может проявляться в том, что мы позволяем, например, своему начальнику нас унижать, терпим и не выходим из ситуаций, где много неприятного, остаемся в отношениях, которые причиняют нам боль. К сожалению, большой процент насилия, в том числе и сексуального, связан с недостаточностью развития навыков несогласия.

Как это связано с РПП? Во-первых, проблемы с границами и собственными потребностями (еда как компенсация потери контроля). Во-вторых, избегание конфронтации и конфликтов (еда становится механизмом регуляции тревоги и страха). В-третьих, неуважение к себе и оценка себя как слабого (еда как способ справляться с самообесцениванием). И, наконец, в-четвертых, сложность в идентичности, где я не знаю, где начинаюсь Я и где живет Другой (еда обеспечивает чувство себя).

В общем, учите своих детей распознаванию себя и учитесь сами.

Не могла не поделиться.

Рефлексивное письмо “Я и моя обычная жизнь”

Представьте себе, что у вас берет интервью один из блоггеров, который пишет тексты на разные темы по пищевому поведению. У него есть список вопросов, на которые вам надо будет ответить. Попробуйте письменно сделать это.


- Если бы вы завтра проснулись без своего пищевого расстройства, как бы вы провели день?
- Пройдите мысленно через весь день – от момента пробуждения до момента, когда ложитесь спать. Как бы выглядели ваши приемы пищи? Чтобы вы ели и как?
- Чувствовали бы вы меньше тревоги и беспокойства по поводу того, как выглядит ваше тело? Как вы думаете почему?
- Увиделись бы с друзьями, семьей в этот день или занялись чем-то, что вам нравится? Если да, то чем?
- Как бы вы использовали то время, которое у вас освободилось?
- Какие различия вы видите между вашей нынешней жизнью и этим днём, который вы описываете?

Добавьте пару-тройку ваших комментариев по поводу этих вопросов. Может быть вы заметили какие-то свои эмоциональные реакции и чувства, возникающие при некоторых ответах. Поделитесь ими в тексте. Чтобы вы посоветовали читателям этого блоггера?

Текст очень важно писать от руки, а не с помощью компьютера или других гаджетов.

Техники терапевтического письма в работе с НПП/РПП

Слово - универсальный инструмент для выражения своих чувств. Мы проговариваем что-то вслух, говорим что-то про себя, и, наконец, пишем тексты - это те способы, которые нам помогают рефлексировать, отреагировать, ассимилировать все то, что с нами происходит в эмоционально-чувственной сфере.

Письменные задания в психотерапии давно известная методика, используемая практически во всех терапевтических школах. Если вам интересно почитать про это поподробнее, начните с Джеймса Пеннебекера (James Pennebaker), который собственно и описал те механизмы, почему клиентам важно описывать свой травматический опыт и как это влияет на его эмоциональную переработку.

Я же хочу сказать пару слов относительно использования этого опыта в работе с клиентами с проблемами в пищевом поведении.

Во-первых, в чем это помогает? Письменные задания дают возможность клиентам перерабатывать определенный эмоциональный материал, связанный с избегаемыми стимулами (например, своим телом, отношения к питанию, каких-то аспектов межличностных отношений); в письме клиент может усиливать ощущения своей самоэффективности, посколько он приобретает опыт выражения и контроля своих эмоций; и, самое главное, возможность писать снижает у некоторых клиентов уровень стыда за счет возможностей самовыражения без последующей внешней социальной оценки.

Во-вторых, как это использовать? Есть пять основных тем, вокруг которых и строятся письменные задания:

- письма себе и своему Я (в прошлом, настоящем, будущем; страдающей от РПП; выздоровевшей; злой или доброй и тп)
- письма другим (тем, кто обидел/разозлил; тем, кому хочется что-то сказать и тд)
- письма своей болезни (например, письмо своей анорексии как другу или как врагу)
- написание стихотворений, историй, рассказов, центральными темами которых могут быть переживания, травматический опыт, выздоровление, отказ от выздоровления и тд
- свободное письмо (все, что приходит в голову)

И, в-третьих, какие есть проблемы и ограничения использования этой техники?
Низкая мотивация, потому как клиент не понимает зачем; переживания по поводу столкновения с переживаниями (например, страх что-то в себе обнаружить или увидеть свой травматический опыт) и перфекционизм (я никогда не напишу идеально). Делаем это фокусом внимания в психотерапии и исследуем вместе с клиентом.

PS Завтра выложу пример одного из письменных заданий

Святой Грааль или измерения диагностики в психотерапии

Любое действие или работа всегда начинается с ориентировки. Психотерапия, в том числе. В начале нашей совместной работы с клиентом, нам - психотерапевтам, важно понять, с каким опытом психического мы имеем дело, как устроен внутренний мир человека, какие аспекты его процессов будут влиять на наши отношения и как мы будем их обрабатывать.

Поделюсь с вами своими наблюдениями об четырех измерениях в диагностике клиентов.

1) То, как клиент себя описывает.
По сути, это измерение всех аспектов идентичности человека. Например, люди часто описывают себя через проблему или диагноз. Я - тревожный человек, говорят они, или я тот, у кого есть проблемы в отношениях с партнерами. Форма, содержание, наличие противоречий в описании себя, самокритика и аутоагрессия, способы обращения с собой - все это становится предметом нашего анализа. Мой любимый эксперимент - попросить клиента назвать три слова, наиболее подходящие для описания себя.

2) Эмоциональный отклик терапевта.
Прямая дорога к работам Нэнси Мак-Вильямс. У психоаналитиков это феномены переноса и контрпереноса, я же больше предпочитаю оперировать идеями терапевтической чувствительности и эмоционального отклика. То, что рождается у терапевта в его эмоционально-чувственном опыте в контакте с клиентом обладает большой диагностической ценностью. Страх? Тогда, какой он? Как в ситуации, когда к тебе приближается большая собака или как при общении с пьяным человеком? Исследуйте свой опыт - он много о чем вам может рассказать.

3) То, какой контакт строит клиент с терапевтом.
Например, он приглашает вас в неравные отношения, где вы, как терапевт должны принимать за него решения или же делает все, для того, чтобы не пускать вас на “свою территорию жизни”? Феноменология контакта дает нам основания размышлять про мир отношений клиента - с собой и с другими. У Маргариты Спаньолы Лобб есть прекрасная метафора: “Какой танец танцуют терапевт и клиент?”

4) Психолингвистические маркеры.
Использование местоимений первого лица, возвратных местоимений, эмоциональной лексики, усилительных наречий, поляризация языка - все это может служить хорошим подспорьем тому, чтобы сориентироваться и понять, с каким эмоциональным опытом клиента вы имеете дело. Например, люди с депрессивным опытом часто используют понятия семантической безысключительности (вечно, всегда, никогда и тп), а социально-тревожные - “мы - утверждения”. Есть масса работ про психолингвистические знаки психопатологии.

Не претендую на оригинальность и истинность, но в моей практике фокус диагностики выглядит как-то так.

Рекомендации начинающим терапевтам или немного сарказма

Никогда не сомневайтесь в том, какие чувства испытывает клиент. Если вы думаете, что он злится, значит так оно и есть. Даже, если он говорит о грусти или, например, разочаровании.

Думайте всегда, что клиент просто немного тупой и вы точно лучше знаете, как сделать его счастливым.

Если клиент ничего в своей жизни не меняет, помните, - он просто не хочет и всячески отказывается это признавать. Ему только и надо, что плюшки от своего страдания получать. Конечно же, все дело во вторичной выгоде.

Слово для клиента находите вы. Травматик, значит травматик. Невротик, пограничник, истеричка. А то, что ему это нравится или не нравится, опять-таки, дело в сопротивлении или вторичной выгоде.

Если вы не используете стыд, вину и страх как инструменты влияния на клиента, вы - никудышный терапевт. Что же вы? Надо быть построже, гляди и все быстро поменяется.

Если клиент больше решил к вам не ходить, значит так ему и надо. Его проблемы.

PS Сама такая бываю. Буду рада и вашим рекомендациям

Про распространенное и известное: стыд и вина

Распознавание человеком собственных чувств стыда и вины имеет важное значение - часто они “сообщают” нам о том, что для нас является сейчас жизненно необходимым - признание, любовь, принятие или уважение. Доступ к этим чувствам в ситуации расстройств пищевого поведения - основа для дальнейшей работы в психотерапии.

Однако мы часто их путаем. Телесные ощущения, мысли, опыт, как будто, сливают вместе два этих чувства, и мы оказываемся в затруднении, что же сейчас с нами происходит - то ли мы винимся, то ли стыдимся.

Как же различаю их я? И внутри себя, и соответственно, тогда, когда работаю в терапии.

- вокруг вины всегда есть идея наказания и осуждения; стыд же обездвиживает и не дает действовать;

- по аналогии с юридической практикой в чувстве вины всегда присутствует третья сторона (перед кем я виноват? за что я виноват? В чем моя ответственность?); в стыде же третья сторона всегда часть меня (идеальный образ Я, негативный образ Я);

- чувство вины всегда про причинении ущерба или боли другому (я что-то сделал/не сделал); в стыде же нет принесенного ущерба - там разрушение всегда касается переживания себя в целом (я какой-то не такой);

- в чувстве стыда нет возможности опознать “врага”, в переживании вины присутствует знание того, кто что делает и кому;

- вина может определяться извне; стыд же всегда присутствует внутри.

Стыд всегда про идентичность, а вина - про поведение.

Дифференциация этих чувств в психотерапии очень важна - во-первых, для диагностических процессов, а, во-вторых - для ориентировки самого терапевта. И еще - лечение вины это действия; лечение стыда - отношения.

PS Что можно почитать?
Якоби Марио. Стыд и истоки самоуважения
Бенджамин Килборн. Травма, стыд и страдание.

Про прощение

Из какой-то идеи (точно не из психотерапевтической) у некоторых моих коллег вдруг появилась стремление активно внедрять и поддерживать у клиентов процесс «прощения мамы». Практика отпускания, кстати, относится к тому же.

Прощение часто завязано на переживания вины и обиды, которые связывают, создают фиксированность отношений и этот опыт живет внутри нас никак не разрешаясь. И, якобы, идея простить, помогает отпустить эти переживания и дальше жить свободно и естественно.

Ни фига подобного.

Прощение это не однонаправленный акт. Для этого, в другом - матери, которая была источником моих сильных чувств, важно найти (в реальной матери или в ее внутреннем объекте) хотя бы какую-то часть осознаваемой собственной «виноватости». Ту часть, которая признает, что ее действие или бездействие могло нанести вред моему ребенку.

И тут встает один из самых главных вопросов. Как можно найти эту вину, например, в истязаниях собственного ребенка, или в причинении ему тяжелых физических травм, или в намеренном эмоциональном пренебрежении всеми его нуждами? Эта задача без решения, потому что ущерб, который был причинен, невосполним. Здесь «непрощение» матери выполняет просто важнейшую жизненную функцию - оно является способом возврата себе безопасности, чувства собственного достоинства, права на существование и многое чего другого. Это психическое выживание.

Моя главная идея - у нас нет обязательств прощать; выйти из слияния можно и без прощения. Например, за счет обнаружения того количества энергии, которую вы тратите на поддержания связи. Или за счет выбора жизни без того человека, кто заставил вас когда-то страдать. Обидчик, при этом, все также будет оставаться обидчиком.

И тогда, этот тяжелейший опыт станет просто памятью, а не тем, что до сих пор живет и отравляет вам жизнь.

#телеграммпсихолога #психотерапия

Про жвачку жевательную резинку

В детстве она была чем-то очень загадочным, притягательным и желанным. Несмотря на взрослое «От нее все внутри слипнется», очень хотелось ее все время жевать, иметь про запас, а, самое главное - обладать теми картинками, в которые ее часто оборачивали.

Но я не про сантименты. Итак, что на сегодня известно?

- Сам процесс жевания, за счет, изменения биохимических процессов в головном мозге, влияет на ощущения насыщения. Усиление жевания повышает чувство насыщения и снижает вероятность большего потребления пищи.

- Жевание без проглатывания пищи меняет поле внимания и снижает диапазон восприятия пищевых стимулов. То есть, когда вы жуете жевательную резинку, еда вокруг становится менее заметной.

- Жевание изменяет субъективный аппетит. И действительно, на какой-то момент времени вы обманываете мозг, которому потребуется время для того, чтобы понять, что пищи нет и перерабатывать пока ничего не надо.

- И еще один момент - есть исследования, демонстрирующие, что жевание жевательной резинки снижает уровень переживаемого стресса и меняет бдительность человека. Если человек склонен к стрессовому перееданию, то само жевание может рассматривать как некоторый копинг в совладении со сложными эмоциональными состояниями.

Пока так.

Давно что-то я не писала практического. Иногда, не смотря на “психологи советов не дают”, я все-таки делюсь с клиентами некоторыми рекомендациями, в том числе, и по пищевому поведению.

Все, что касается эмоционального переедания, обычно начинается с “ведите дневник своего питания”. Идея хорошая, но для меня, в кратковременном моменте, утопическая. Да, для перспективы, дневник помогает заметить и осознать какие-то, мешающие вашей жизни, модели поведения. Но это на будущее, а проблема может возникнуть “здесь и сейчас”.

Поэтому.

1. Постарайтесь есть все-таки регулярно - 3 основных приема пищи и 1-2 перекуса в день. Имейте в запасе питательные закуски - орехи, йогурт, фрукты, овощные палочки.

2. Как только почувствуйте тягу к еде, постарайтесь переключиться на что-то другое. Хорошо помогает сделать какое-то физическое упражнение, растяжку, включить песню.

3. Избегайте покупок “триггерных” продуктов, которыми вы обычно переедаете.

4. Гаджеты часто усиливают тягу к еде, тк ассоциативно связаны с потреблением.

5. Движение. 15-20 минут двигательных упражнений (прогулка, растяжки, танцы) снижают вероятность обращение к еде как к способы справляться со стрессом.

6. Имейте рядом жевательную резинку без сахара. Иногда она спасает и снижает пищевую активность.

7. Иногда голод и жажда плохо различаются. Поэтому хорошо бы иметь рядом с собой термос с чаем или просто теплую воду.

8. И, последнее, но не менее важное - в случаях стрессового питания помогает что-то делать руками - вязать, готовить, раскрашивать, убирать.

Простите меня за мое высокомерие, но как? Что с определением себя-то у человека? Может вы мне объясните, а?

PS Ладно динамические психологи привыкшие, но КПТ-терапевты сейчас в ужасе

По следам исчезнувших клиентов

Текст написала в поддержку переживаний у своих коллег. С днем психолога!

Когда клиенты уходят из психотерапии, ясно не обозначив ее завершение (по смске, просто исчезают и тд), на самом деле, это само это действие ничего особо не заканчивает, а только оставляет массу незавершенных процессов. И для самого клиента. И, естественно, для психотерапевта.

В научном тезаурусе даже есть специальное понятие для таких ситуаций - drop-out или преждевременное прекращение психотерапии.

На первых этапах работы (две-три встречи) drop-out, скорее, связан с несколькими вещами. Низкой мотивацией к участию в психотерапии - например, когда клиент особо и не заинтересован в каких-то изменениях в своей жизни. Или разочарованием - ожидания «разбились о борт корабля» - психотерапия оказалась совсем не тем, что я хотел и что я от нее ждал. Или так и не сложившимся первичным контактом между психотерапевтов и клиентом - разные темпераменты, характерология, системы мировоззрений. Просто не совпали друг с другом. Опасность таких уходов в том, что после них в психотерапию повторно возвращаются лишь 1 из 10 клиентов. Увы.

А вот со вторым drop-out все гораздо сложнее. Потому что там часто про отношения, привязанность, связность. Там, в точке ухода клиента, который чаще всего оказывается неожиданным для терапевта (или просто вовремя неопознанным), мы можем обнаружить много интересного.

Во-первых, столкновение с какими-то переживаниями - бессилие, разочарование, злость, обида, негодование, стыд - если этим чувствам не находится места в контакте, нет возможности о них открыто говорить и предъявлять психотерапевту, то это «замораживает», останавливает, блокирует. И уход из терапии может спасти.

Во-вторых, клиент вдруг обнаруживает, что все ему про себя известно, все понятно и следующий шаг - начать что-то менять, экспериментировать, действовать. А это может быть самым сложным - мы всегда хотим сохранить статус-кво и изменения даются нам с большим трудом.

Ну и в-третьих, ощущения клиента, что психотерапия не работает. «…Ты приходишь каждую неделю, вкладываешься финансово, эмоционально, временем. А ничего не меняется. Ничего не происходит». И тогда в какой-то момент безнадежности, уход из терапии кажется лучшим выходом.

Это большой миф, что психотерапевты какие-то особые люди, по-другому переживающие события и свои сложности. Это не так. В момент drop-out клиента, когда он исчезает из отношений, психотерапевт испытывает массу чувств - страх, стыд, сожаление, грусть и много-много всего. И он с ними надолго остается. Я, например, помню о всех своих исчезнувших клиентах.

PS Drop-out при РПП колеблется от 20 до 50% (самый высокий при анорексии). Для сравнения - при депрессивных расстройствах - 15-18%.

Профессиональное

Для терапевта, работающего с клиентами с РПП/НПП важно:

- оставаться в присутствии даже тогда, когда на другой стороне “рации” нет приема;
- позволить себе терять равновесие, периодически попадая в зону контроля или зону его потери;
- уметь выживать в мире беспорядка и хаоса;
- быть в ситуации разрушенных границ и забетонированных стен;
- сталкиваясь с бессилием, раз за разом возвращаться в контакт;
- перестать наделять смыслами слова “да” и “нет”;
- обнаруживать свою грандиозность и особенность в одном моменте, и глупость и бесполезность в другом.

Для клиента с РПП/НПП важно:

- физически присутствовать на сессии;
- верить;
- больше ничего неважно.

#телеграммпсихолога #РПП #психотерапия

Уважение к инаковости

Почему-то в нашей культуре чужое тело часто становится предметом обсуждения. Право на свое тело, вроде бы твое, но немного принадлежит и другому.

…О, смотри какая она толстая!
…Надо бы тебе похудеть, а то щеки в дверь не проходят
…Что-то ты давно в спортзал не ходила, рубашка-то в облипку стала

Все эти комментарии пронизаны пренебрежением, некоторым высокомерием, обвинением и точно всем тем, что оставляет человека с невероятным чувством стыда, вины, собственного само-отвращения, отчаяния и тоски. А, если ты особенно уязвим в зоне того, каким ты себя видишь и чувствуешь телесно, то эти все переживания удваиваются и остаются потом с тобой на долгое время.

И самое сложное, что оружия против этого нет. Чтобы не было сказано в ответ, дело уже сделано, Я - уже разрушено и тело видится Другим ужасным и страшным.

Остается только учить и учиться уважению. Что есть какие-то вещи в нашей жизни, которые принадлежат только нам - память, тело, мысли, чувства… И другому можно лишь только выбирать - оставаться со мной или нет. А нам - делать свой выбор.

Работаешь с людьми, обращаешься к своему опыту и понимаешь, что нам от других не очень-то много и надо.

Немного любви, выраженной в чем-то очень простом.

Немного внимания, появляющемся во взгляде, задержанном на нас чуть дольше обычного.

Немного уважения, в котором отражается частичка нашей заметности.

И еще, наверное, немного присутствия и соучастия, дающие нам право жить иногда без одиночества.

У нас у каждого есть свой размер.

Вот идешь на почту посылку забрать, а там тетка злая. И ты внезапно замечаешь, что внутри тебя вдруг появляется какой-то комок из чувств и разных переживаний - стыд, неловкость, страх наказания и много что еще - такие сильные и иррациональные, которые ты даже себе объяснить не можешь. И кроме фразы «Я чувствую себя маленькой» ничего в голову не приходит.

Или, наоборот, шагаешь такой, - деловой, - какой-нибудь доклад делать - и раз, сразу обнаруживаешь себя таким важным, шарообразным, огромным - и тут уже есть и гордость, и удовольствие и чувство азарта, граничащие с наслаждением.

Свой размер феномен меняющийся. Он соткан из наших самоощущений, описаний себя, чувств себя. Он часто меняется и сильно зависит от того, рядом с кем и в каком контексте отношений вы пытаетесь его оценить. В ситуации агрессии со стороны какой-то авторитетной фигуры - он маленький, и в похожей же ситуации, но, например, с мужчиной - вполне соответствующий возрасту, а может быть даже и «побольше».

Он не задан нам с рождения. Опыт его измерения - вся система наших взаимодействий с родителями, учителями, сверстниками и другими людьми. Кто-то из значимых взрослых видел вас маленьким и немощным - это может остаться с вами, активизируя «маленького себя» каждый момент с кем-то. Или, как еще бывает - ребенка «увеличивают», отдавая ему все ответственности взрослого, он и растет, самоощущая себя старшим, большим, взрослым.

Свой размер важно опознавать. Именно он и дает нам возможность находиться в тех отношениях, которые нам подходят и дают то, в чем мы нуждаемся.

#психотерапия #телеграммпсихолога #самооценка

Упражнение “Вне, внутри и вовне контроля”

Часто при нарушениях/расстройствах пищевого поведения всплывает проблематика контроля. Предлагаем вам упражнение, позволяющее осознать и исследовать, как человек воспринимает контроль в разных аспектах своей жизни, включая пищевое поведение.

1. Попросите клиента нарисовать линию на листе бумаги, обозначив один конец как “Полный контроль" и другой как "Отсутствие контроля".

2. Затем предложите ему подумать о разных областях своей жизни (отношения, работа/учёба, здоровье, отдых, эмоции, пищевое поведение и т.д.) и отметить на линии, где он ощущает контроль в каждой из этих областей. Пусть он пометит каждую точку с помощью ключевых слов, обозначающих области.

3. На следующем шаге клиенту важно, смотря на свои области жизни, вспомнить какую-то конкретную ситуацию, где он чувствовал напряжение или конфликт с контролем. Это может касаться любых жизненных ситуаций.

4. Обратите внимание клиента на его телесные ощущения, когда он вспоминает и говорит об этой ситуации. Как эти телесные ощущения связаны с эмоциями и чувствами?

5. Предложите клиенту представить два варианта развития событий: если бы он позволил себе больше контроля, или, наоборот, если бы отпустил его. Как это может изменить ситуацию? Что бы он чувствовал, если бы попробовал удержать контроль? В чем проявляется его контроль? Что бы он почувствовал, если бы позволил себе чуть больше свободы в данной ситуации?

6. На последнем этапе клиенту можно предложить следующий эксперимент: представь себе, что у тебя внутри живут два “голоса” - один, который требует контроля, и другой, который жаждет свободы или спонтанности; если бы каждый из этих голосов о чем-то попросил внутри обсуждаемой тобой ситуации, то, что это была бы за просьба? Чтобы хотел получить “контролирующий” голос? В чем бы нуждался “неконтролирующий” голос?

После упражнения обсудите с клиентом его опыт, обращая внимание на возможные точки интеграции - как и где может быть баланс контроля? За счет чего? На какие компромиссы клиент может пойти, а где он уступить не в силах?

#психологическиеупражнения #телеграммпсихолога #психотерапия

Доказательность или без. Часть 2.

Теперь со ссылками на разные работы.


Трудность объективного измерения результатов: изменения опыта человеческого страдания носят субъективный характер (улучшение эмоционального фона или самооценки) - Kazdin, A. E. (2008). Evidence-Based Treatment and Practice: New Opportunities to Bridge Clinical Research and Practice, Enhance the Knowledge Base, and Improve Patient Care. American Psychologist. 63(3), 146–159.


Оценка эффективности в долгосрочной перспективе и продолжительность эффекта: в психотерапии эффект может проявляться не сразу, а через несколько лет и долгосрочные изменения (например, изменение личности) трудно оценить в ходе краткосрочных рандомизированных исследований. Westen, D., Novotny, C. M., & Thompson-Brenner, H. (2004). The Empirical Status of Empirically Supported Psychotherapies: Assumptions, Findings, and Reporting in Controlled Clinical Trials. Psychological Bulletin, 130(4), 631–663.

Терапевтический альянс/отношения и влияние субъективных факторов, которые в принципе невозможно измерить и оценить. Norcross, J. C., & Lambert, M. J. (2018). Psychotherapy relationships that work III. Psychotherapy, 55(4), 303-315.


Индивидуальные различия пациентов. Я каждого участника эксперимента разное. Shedler, J. (2010). The efficacy of psychodynamic psychotherapy. American Psychologist, 65(2), 98–109.

Результаты исследований нельзя перенести на реальную практику. Исследования проходят в условиях контролируемых клинических испытаний. В реальной практике терапевты часто сталкиваются с необходимостью адаптировать методики, что ставит под сомнение чистоту и эффективность доказательных методов. Shedler J. Where is the evidence for “evidence-based” therapy? Journal of Psychological Therapies in Primary Care 2015;4:47–59.

И это точно неполный список.

Доказательность или без. Часть 1.

Длинный текст, но важный для коллег

Сразу уточню, что я ничего не имею против доказательного подхода в психотерапии, мало того, считаю, что он нужен, также как и научные исследования в этой области. Но комплексность мира и человеческой души обязывает нас все-таки всегда анализировать и рассматривать разные аспекты опыта его использования.

Решила разделить пост на две части - в первой поделюсь с вами своими размышлениями о доказательности (очень спорными и являющимися только сугубо моим мнением), а во второй - комментариями и наблюдениями самых популярных научных работ.

Почему доказательность в психотерапии весьма условна?


1. Психика есть нематериальный субстрат. Сложно? На самом деле, нет. Клетки крови можно посчитать, размеры сердца можно измерить, и, даже функции, например, дыхания, в какой-то степени оценить. Мы не можем посчитать степень человеческого страдания. Она условна и у каждого индивидуально своя. Да, есть опросники, шкалы, тесты и прочая диагностическая история, но ОПЫТ всегда будет оставаться индивидуальным.

2. Предвзятость и особенности социального восприятия. У нас у каждого есть своя субъективная реальность, за которой стоит наш опыт жизни. Все, что мы воспринимаем из среды (помните законы психического отражения?) так или иначе преломляется через призму нашего Я. Я всегда рисую свою картину мира и других людей. Да, вы скажете есть МКБ, DSM и другие классификации, в которых есть жёсткие критерии каждого диагноза. Но (вернемся к первому пункту) в психиатрии проблема диагностики всегда остается одной из самых главных и спорных.

3. Само понятие страдания. Конечно, доказательность касается оценки эффективности лечения того или иного “симптома” - тревога, социофобия, расстройство личности и целый спектр всего-всего. Но, тут есть один маленький нюанс - если в биологической парадигме какой-то симптом всегда имеет негативный окрас (конечно, аритмия так себе история), то в отношении психического страдания не все так однозначно. Например, тот же ОКР определенного типа иногда рассматривается в позитивном контексте, как “некоторый буфер”, спасающий человека от психоза. Или, например, депрессивные состояния при ПТСР, могут помогать человеку в его проработке. Не всегда можно рассматривать утрату “симптома” как оценку эффективности терапии в избавлении человека от его страдания.

4. “Чистота” эксперимента. Наша психика складывается из миллионов кусочков - семья, история, школа, отношения, дом и тд. Невозможно учесть, что и как определяет наше развитие. Невозможно учесть, что определяет улучшение состояния пациентов в результате какого-то воздействия. Как кто-то когда-то мне сказал “Пройдет ли это без психотерапии? Да, безусловно. Только иногда с большИми затратами ресурсов и снижением качества жизни”.

Про наболевшее

Самое стремное сейчас то, что внутри самогО психологического сообщества идут непрекращающиеся войны. И фиг бы с ним, - конкуренция бывает очень полезна для развития, но там есть одно но. Это НО очень большое, потому как оно затрагивает, прежде всего, обычных людей, которые что-то переживают, как-то страдают и ищут помощи и поддержки профессионалов.

Вот здесь я и начну ругаться. Это касается, …., пресловутого очень важного доказательного подхода, который используется как инструмент продвижения в массы какого-то определенного психотерапевтического метода.

Я - ученый. Я знаю, как «устроено, развивается, создается, проводится и очень много других глаголов» научное исследование. В том числе, и в оценке эффективности тех или иных психотерапевтических школ. Там все очень сложно, крайне запутано, политизировано и предвзято. И ладно бы, если бы мы это обсуждали внутри нашей профессии - это рождало бы споры, дискуссии, конфронтации и может быть открывало двери к чему-то новому. Но все это отдается на откуп обычным людям, которые и так находятся в состоянии растерянности, и совершенно дезориентированы в том, куда и как им двигаться.

Единственное о чем, мы можем говорить людям - работают терапевтические отношения. То, что ты чувствуешь рядом со специалистом, доверяешь ли ты ему, вселяет ли ваша встреча надежду, что твое страдание уменьшится, а твое качество жизни улучшится, видишь ли ты эмоциональный отклик психолога.
Работает не метод или методология, работает человек. Даже у врачей, где техника и технология отточены до предела, и то бывают разные результаты - руки из одного места растут, врач устал, плохо действия усвоил, последовательность нарушил и масса переменных которые на это влияют. Сердце, в конце концов, у пациента справа находилось.

Человеческий фактор. А в психотерапии особенно.

Все. Выдохнула.

PS Если у вас есть интерес, то я могу поделиться результатами разных научных исследований доказательности, в которых, как раз, и видны противоречия, о которых я говорю.

Угадайте психическое расстройство по эмодзи?

Мне кажется, что когда мы работаем с нарушениями пищевого поведения, есть несколько фундаментальных аспектов Я, которые мы должны помочь сформировать/освоить клиенту:

1 Это ОК быть тем, кто ты есть
2 Ни один человек не заслуживает отношения к себе через его тело
3 Ты больше, чем просто тело
4 В жизни есть и другие способы контролировать мир
5 Это должно быть чертовски сложно жить, опираясь на идею, что меня любят только потому, что мое тело какое-то.

Это те «повреждения» систем распознавания себя и мира, которые мы восстанавливаем.

Смешно

Upd Видимо, не смешно

Когда уже надо?

Многие психологи, когда описывают свою практику, уточняют - ко мне можно обращаться в таких ситуациях, как развод, вопросы самоопределения, трудности в отношениях, кризисы, травмы и тп.

Есть у меня подозрение, что такая формулировка зачастую создает определенный образ психотерапии и самой работы психолога у обычных людей.

Например, одна из женщин, которая обратилась ко мне с просьбой помочь ей найти психолога для коллеги, потерявшей сына в ДТП, в ходе моих уточнений, была сильно удивлена и даже изумлена, что на ее вопрос: «А что, она может справиться и без психолога?», я ответила «Конечно».

Написано много слов про то, когда все-таки есть необходимость обратиться к терапевту.
Для меня существует лишь одна формула: невыносимость, умноженная на признание своей невозможности пережить ее самостоятельно.

Невыносимость каких-то чувств - отчаяния, вины, тревоги и чего-то еще. Невыносимость какого-то опыта - насилия, игнорирования, враждебности. Невыносимость отсутствия - отношений, смыслов, себя.
Если человек видит себя в этой невыносимости и сдается внутри под ее властью, то при очень хрупкой надежде на другого, есть вероятность, что именно этот другой сможет ему помочь вернуть себя к некоторой зоне «живости». И, на самом деле, совершенно неважно, в какой ситуации или жизненных обстоятельствах эта невыносимость родилась.

Поэтому нам, как психологам, очень даже нужно, особенно при первой встрече, помогать клиенту исследовать тот опыт, который для него сейчас трудно переносим. Он и является тем ориентиром, собственно, который нам показывает в какую сторону вместе двигаться.

Про одежду как часть нашего Я

Так интересно. Читаю сейчас Джин Петручелли про телесные состояния и реляционную перспективу в психотерапии РПП и с удивлением обнаружила, что в рассмотрении того, как мы видим свое телесное Я есть еще один аспект - наша одежда.

С удивлением, потому как раньше для меня эта часть была само собой разумеющейся и не требующей особого фокуса внимания.

“Фактическая одежда является дополнением к образу тела, выступая в качестве еще одного, наиболее изменчивого аспекта внешнего телесного «Я».
У одежды есть базовая интегративная функция - поскольку мы постоянно живем и существуем через две совершенно разные вселенные, - мир вокруг нас и бесконечность внутри нас, - полезно думать об одежде, как о границе между внутренним и внешним человеком; как о области, где внутреннее и внешнее Я встречаются, узнают друг друга и приходят к гармоничному соглашению”.

И, если мы как психотерапевты, рассматриваем эту часть идентичности человека, как важную и нужную (а там же крайне много форм ее отражения - удовольствие, присвоение, принадлежность, борьба, трудности выбора, стыд и неловкость и тд), то тогда у нас появляется возможность доступа к важному материалу об образе тела.

Обсуждая такие вопросы, как:
“Как я выбираю одежду?”
“Хочу ли я чтобы меня видели в этой одежде или я хочу в ней спрятаться от мира?”
“Выбирая именно эту одежду, как я хочу, что люди воспринимали мое тело и меня?”
“Какие части своего тела я хочу показать, а какие хочу спрятать?”
“Как я хочу, с помощью одежды, выражать то, что у меня есть внутри?”
“Есть ли что-то, что хорошо сочетается с моей физической формой и моим телом”.

Это пространство, где у нас появляется возможность создавать новые смыслы в восприятии себя и своей телесности.

О том, как мы думаем.

Была давеча на конференции по профилактике суицидов, и коллега делал доклад о факторах риска, упомянув, что курение марихуаны в каком-то соотношении повышает вероятность суицидального поведения. И тут меня осенило - и правда, большинство исследований в психологии/медицине построены на идее какого-то отрицательного влияния; например, я не нашла ни одного исследования, которое бы описывало, какое количество людей в какой-то момент жизни спасло потребление марихуаны.

Или, например, какому количеству подростков удалось совладать с переживаниями социальной изоляции (читай - депрессии и возможному суицидальному поведению) через рекреационное потребление в значимой группе? Или, например, отказ от оземпика, привел, наоборот к ситуации изменения пищевого поведения у человека и поспособствовал снижению веса и восстановлению питания.

Про что я? Я не коей мере не говорю, что нужно что-то потреблять (мало того, я считаю, что любые ПАВ, в конечном итоге, разрушают ментальность и снижают любые вероятности творческого приспособления), но все-таки какие-то сложные вещи, нам психологам/психотерапевтам, стоит рассматривать феноменологически, учитывая множество связей и взаимовлияний.

Если вы чувствуете, что “привержены” чему-то одному (а это частая история, потому как мы растем в концепции - “знаешь причину, можешь все исправить”), ищите другой полюс. Иначе тогда, ваше мышление, в том числе, терапевтическое, становится предвзятым и вы теряете возможность видеть весь диапазон ситуации.

У меня давно был написан этот пост. Повода не было его опубликовать. Сегодня есть.

Я грустно улыбаюсь, когда я вижу сколько экспертов в психологии вдруг обнаружилось.

Мое профессиональное взросление началось в первом и самом старом академическом научно-исследовательском психологическом институте. Первую диссертацию я писала в лаборатории, которой когда-то руководил Л.С.Выготский, а в мое аспирантское время заведовала ею Ирина Владимировна Дубровина, открывшая, по сути, России школьную психологическую службу. Это было невероятное время - мне повезло увидеть всю эстетику психологической науки и практики, прикоснуться к первозданному опыту, из которого и рождались психологические знания, проникнуться всеми ценностями, собственно, составляющими психологию именно, как область изучения человеческой души.

Именно там, мои психологические «родители» научили меня различать плохое и хорошее, важное и неважное, ценное и второстепенное. Именно там, мне передали тайное знание о том, что, чтобы не происходило вокруг - уважение к человеческой личности и судьбе должно оставаться самым главным профессиональным смыслом работы психолога.

Как же я горько плакала, когда накануне утверждения рецензентов моей докторской диссертации умерла Анна Борисовна Прихожан - она должна была быть моим первым рецензентом. Ее фраза: «Аллочка, не хотите киселя?», стала для меня краеугольным камнем в опыте видения своих коллег, как равных, без всякого ненужного превосходства и высокомерия. Она была великим ученым; в совместной работе с Наталией Николаевной Толстых им удалось открыть двери в психологию подростков и сделать еще много чего хорошего.

Я очень радуюсь, что многие мои учителя живы и делятся со мной многим неизведанным. Именно они для меня эксперты - их мировоззрение, философия жизни, психологические описания, опыт осмысления, который недоступен большинству - все сейчас существует и будет жить дальше, даже после них. А это и самое главное отличие экспертности - память, которая остается после.

Без учителей мы становимся никем.

С днем учителя.

Про поддержку

Слова поддержка стало каким-то проституирующим сейчас. Фраза «Ты меня не поддерживаешь» превратилась в инструмент обвинения, а в некоторых случаях ее можно прочитать, как «Ты не делаешь так, как мне надо».

Многие модели психотерапии рассматривают поддержку как неотъемлемый компонент изменений клиента. В связи с этим, мне хочется сделать несколько комментариев.

Поддержка человека в целом возможна только тогда, когда речь идет о физическом процессе. Например, его ноги не держат и он нуждается в какой-то внешней, дополнительной опоре. Если речь идет о психологической составляющей, то поддерживать мы можем только какой-то процесс. Например, человек, который проживает расставание с близким человеком, может нуждаться в поддержке проживания чувств, или надежды того, что в будущем еще его ждет жизнь и что-то новое.

Поддержка не означает согласие. Как раз, иногда «согласие» с клиентом в терапии не помогает его развитию, а, наоборот, поддерживает беспомощность и инфантильность. Признать его опыт (страдания, боли, видения ситуации), с одной стороны, но в то же время, поддержать ту часть, которая находиться вне поля его восприятия. «Я не могу с этим справиться» - да, я признаю это, но также вижу твою силу там, где ты справляешься и много что делаешь. Именно этот процесс я называю поддержкой.

И еще. Поддержка - это всегда отклик. Это то, что мы можем «отдать» другому. И тогда это «что-то» должно у нас быть. Какой ресурс в виде эмоционального опыта (сочувствия, сопереживания и тд), или интеллектуальный ресурс (объяснение) и тд. Или информационный. И тогда, в какой-то момент может стать очевидным, что не я «не хочу поддержать», а то, что «у меня пока нет чего-то, что я могу тебе дать».

PS А вам спасибо, что вы своими откликами поддерживаете мой интерес и любопытство к некоторым деталям человеческой психики)

Может быть вы узнаете в этом и себя?

Многие знают, что бывает эмоциогенное, экстернальное и ограничительное типы нарушений пищевого поведения. Они по-разному проявляются, связаны с тем, как у человека организована вся цепочка процессов, участвующих в приеме пищи - от ее поиска до, собственно, самого отношения к пищевому потреблению.

Но я немного не про это. Мне кажется, что то, в какую сторону будет сдвигаться ваше пищевое поведение сильно взаимосвязано с тем, какие личностные особенности вам свойственны и как формировался ваш характер на протяжении вашего развития. И в этом смысле (конечно, очень гиперболизированном) можно увидеть две тенденции.

Ограничительное пищевое поведение (там, где будут присутствовать постоянные диеты, контроль за потреблением, жесткие пищевые установки) будет наблюдаться у девушек, в истории развития характерологии которых присутствуют застенчивость, требовательность, критичность и перфекционистские стандарты. Обычно они, - сначала дети, а потом и взрослые, - “образцовые” люди, редко жалуются, очень послушны, стараются всегда доказать свою состоятельность. В их жизни очень много правил, которые позволяют им чувствовать контроль над событиями; они очень стараются угождать другим для того, чтобы чувствовать их признание. Их собственная оценка своего тела имеет значение.

Эмоциогенное же пищевое поведение (там, где эмоциональная часть регулирует прием пищи; люди с компульсивным перееданием, хаотичным отношением к пище) обычно обнаруживается в случаях развития “зависимого” характера. Для таких людей свойственно постоянно ожидать одобрения и признания от других, они склонны к конформизму и часто подавляют агрессивные (гнев, злость, раздражение) импульсы, чтобы не сталкиваться с отвержением окружающих. Основная их уязвимость - то, что думают о них другие; не собственная оценка внешности имеет ключевое значение, а то, как меня описывает и воспринимает другой.

Учитывая эти особенности, в терапии тогда можно фокусироваться на двух аспектах - близости и автономии. Развивать те части, которые связаны с признанием собственной ценности, освоением “внутренних прав” на что-то, расширением диапазона свободы в отношениях с другими.

PS Узнать свой тип пищевого поведения можно, пройдя Голландский опросник пищевого поведения (https://psytests.org/diag/debq-run.html)

Ой, кто-то поставил эмодзи какашку) А как принято обычно в таких случаях, обижаться, недоумевать или возмущаться?

Еда - это не то, что едят

Изначально еда была нужна только для энергии. Поймал рыбу, съел. Вот и весь символизм.
Потом появилась жена - а тут раз, уже и не ту рыбу поймал, цвет не тот, и, вообще, я мамонта хотела. Так к еде стал добавляться какой-то социальный смысл.

К сегодняшнему дню развития человечества еда окрашена и в эстетику, и творчество, и можно найти не менее 20-30 ее символических значений. Когда же мы ее рассматриваем в рамках работы с людьми (в консультировании и терапии) мы, конечно, видим ее как смыслообразующий элемент переживаний в отношениях.

Начинается это все с кормления младенца, где наряду с молоком, ребенок начинает приобретать и узнавать этот сложный эмоциональный опыт. И тут, мне кажется, важен один момент, который связан с тем, как еду «рассматривает» сама мама в контексте ее контакта с ребенком. Попробую пояснить.

Например, если мама переживает беспомощность, где она не знает как успокоить ребенка или не может распознать его нужду, то тогда еда становится некоторым «средством» борьбы с беспомощностью. И у ребенка внутри может потом обнаружиться две вещи - я «непонятен и меня трудно увидеть», а еда - хороший инструмент в переживании беспомощности (читай, растерянности) в отношениях с другим.

А еще мама может видеть еду, как подмогу в совладании с собственным раздражением по отношению к ребенку. И, здесь, кормление отражает контакт, в котором стоит задача, наоборот, эмоционально отдалить ребенка, а не приблизить.

Бывают ситуации, в которых с помощью кормления ребенка, мама отдыхает сама. Такой своеобразный способ ее восстановить контакт с собой. Но, если, в этот момент, жизнь мамы «внутри себя», то с кем или с чем остается ребенок?

В общем, надо надо исследовать не просто символический смысл еды для клиента, а именно то, как он его видит в контексте контакта с другим. Кстати, с собой, в том числе.

Позвольте мне немного поерничать.

Понимаю, что покушаюсь сейчас на святое, и вы меня закидайте тухлыми помидорами, но все-таки.

Как только речь заходит о гендере, я почему-то сразу вспоминаю прекрасный польский фильм «Сексмиссия или новые амазонки». Снятый в эпоху смешения новых и старых культур, мне кажется он смог показать все то, что в каком-то гротескном варианте отражает все настоящее сегодня.

А именно. Естественный интерес, который возникает между мужчиной и женщиной, конкурентность, роль матери и отца в жизни человека, власть и подчинение, любовь и безопасность, новизну в сочетании со старым опытом и еще очень много всего.

Так вот про что это я? Не отрицая сложности соприкосновений женского и мужского миров (насилие, использование, проблемы идентичности и тд), в мире все равно большое место будут занимать мужчина и женщина. И если у нас получится в социальном мире примирить разные части и формы отношений между ними; обнаружить «картинки» того, кто есть кто, и зачем он, собственно, появился здесь, то есть вероятность все-таки снижения коллективного психического напряжения в той зоне, которую сейчас и описывают через прекрасные слова «пол» и «гендер».

Все, теперь можно кидаться.

Моя сумбурная попытка поразмышлять о депрессии радости

Такое впечатление, что что-то произошло со способностью людей переживать эмоции модальности удовольствия - радости, счастья, блаженства, восхищения и что-то похожего; теми эмоциями, которые сигнализируют нам, что то, что происходит сейчас вокруг и внутри нас, нам подходит. Что это наше. Ситуация, в которой мы находимся; человек, с которым мы общаемся; что-то, что мы давно ждали и чем хотели обладать. Теми эмоциями, которые обозначают некую границу между приятным миром и неприятным.

Как у нас развивается радость? Сначала у ребенка она появляется от полученного результата - о, достал игрушку! Потом от процесса - как же здорово, что я водитель автобуса и везу пассажиров. И последнее, радость через предвосхищение - ура! сегодня я буду снежинкой в спектакле.

И, похоже, что сейчас этот опыт остался не приобретенным, или где-то остановленным в развитии. Результат всегда не тот, процесс никак не получается таким, как я хочу. И даже предвосхищение уже не чувствуется - еще ничего не началось, а внутри меня пустота.

Внутренний мир, который сейчас описывают многие люди, очень похож на flatline (прямая линия на ЭКГ, показывающая отсутствие электрической активности сердца). Все ровно, а единственное отличие от ровно, когда я попадаю в переживания тревоги, вины, отчаяния или каких-то других сложных чувств. Как однажды сказала одна из моих клиенток - «Я не знаю чему радоваться. Все быстро меркнет».

И тогда для меня здесь есть и самый главный вопрос. То ли нам не хватает стимулов (в чем я очень сомневаюсь), то ли мы потеряли/не развили чувствительность к этим стимулам, то ли нам нужно все больше и больше стимулов (пятьдесят пятая машина уже не радует). А может быть мы просто адаптировались ко всему и нет ничего в мире, что могло бы нас порадовать (как в законе Вебера-Фехнера, только применительно не к ощущениям, а нашим эмоциям). Или мы, удовлетворив какие-то важные потребности, просто теперь и не знаем, что же нам дальше и желать. Все может быть.

Единственное пока решение, которое приходит ко мне - это возвращаться к простому сенсорному опыту. Например, замечать удовольствие от погружения в холодную воду моря, когда температура 28 градусов. Или почувствовать вкус разных помидоров. Или заметить приятность от тактильного прикосновения близкого. Потому, что большие задачи по возвращению чувства радости, похоже не работают.

PS Можно почитать еще про гедонистическую беговую дорожку, если вам интересно про счастье.

Хочу поделиться с вами информацией о центрах/клиниках, оказывающих помощь при лечении расстройств пищевого поведения. Именно их я обычно рекомендую в сложных случаях. В регионах тоже много мест, где можно получить помощь, в то же время, эти организации - комплексные и специализирующиеся именно на НПП и РПП.

Москва

Центр изучения расстройств пищевого поведения
https://cirpp.ru/

Клиника расстройств пищевого поведения (на базе психиатрической клинической больницы № 1 им. Н.А. Алексеева)
https://krpp24.ru/

Клиника расстройств пищевого поведения (на базе Научно-практического центра психического здоровья детей и подростков имени Г.Е. Сухаревой)
https://suhareva-center.mos.ru/meditsina/klinika-rpp/


Санкт-Петербург

Отделение №9 и отделение №13 (на базе национального медицинского исследовательского центра психиатрии и неврологии им. В.М. Бехтерева)
https://bekhterev.ru/

СПб ГКУЗ ЦВЛ «Детская психиатрия» им. С.С. Мнухина
www. http://cvldp.ru/general-information/

Санкт-Петербургское государственное бюджетное учреждение здравоохранения Городской центр охраны репродуктивного здоровья подростков «Ювента»»
https://juventa-spb.info/tsentr-korrektsii-narusheniy-pishchevogo-povedeniya/

Про метафоры в психотерапии

Психологи и студенты часто спрашивают: «А как работать с … (расстройствами пищевого поведения, психосоматикой, зависимостями, тревогой и тп)? Что надо делать? Какая стратегия и техники работы?

Этот вопрос для меня всегда необычен. Дело в том, что я никогда не работала и не работаю с болезнью. Я работаю с человеком.

Видеть болезнь всегда легче. Она понятна, у нее есть набор симптомов, течение, этиология, виды, классификации и тд. Болезнь может помочь в оценке условной эффективности своей работы - исчезли симптомы и все, я хорошо поработал.
Человек же муторнее - надо уметь с ним разговаривать, учитывать особенности историй его жизни, видеть его характерологию. А еще он же и ответить что-то может. И, кстати, не всегда приятное.

Да простят меня врачи, но психотерапия не специфична, она универсальна. Есть общие механизмы контакта, терапевтических отношений, понимания закономерностей и особенностей устройства психического аппарата, динамики психических изменений и много что еще. Да, безусловно, мы ориентируемся на разные фокусы, мы учитываем ход психотерапевтической работы и то, что мы обнаруживаем в терапевтическом отклике и реакциях наших клиентов. Да, мы используем определенные приемы, техники и практики. Но мы все равно продолжаем оставаться с человеком, а не с его расстройством.

А если нет, то тогда, как бы грустно это не звучало, вы начинаете рассматривать того, кто сидит напротив, не как человека с его уникальными характеристиками, а как объект, с которым надо произвести определенные манипуляции и ряд действий, которые, в конечном итоге, приведут к тому, что он начнет «работать так, как написано в каком-то руководстве по эксплуатации».

Вот так.

Обычно в начале учебного года все пишут о своих планах и проектах. Я же хочу написать о том, что планируют организовать и провести наши с Дмитрием Лифинцевым коллеги - те люди, которые когда-то у нас учились, а сейчас уже работают психологами.

Моя практика показывает, что иногда группы нужнее, чем просто индивидуальная работа с психологам. Принцип «равный равному» уникален - он позволяет решить наши многие внутренние психологические вопросы. Это рекомендации, в основном, для тех, кто интересуется психологией и кому могло бы быть полезно участие в групповой работе (которая очень может быть продвигающей).
Это проекты очные, проводятся в городе Калининграде.

Группа общения для подростков 11-13 лет
Ведущие - Ольга Шевчук, Сергей Здоров
Вопросы и запись по телефону - +7 911 458-21-18 (Ольга)

Женская психологическая группа «Взрослые дочери»
Ведущая - Алина Герасева
Вопросы и запись по телефону - +7 906 237-14-15 (Алина)

«Чудовищно честные отношения» - психологическая группа по исследованию своих моделей отношений и взаимодействия между людьми
Ведущие - Наталья Чебан, Сергей Здоров
Вопросы и запись по телефону - +7 962 262-11-56 (Наталья)

Психологическая группа «PROсчастье»
Ведущая - Ольга Хлебцова
Вопросы и запись по телефону - +7 911 456‑79‑11 (Ольга)

Психологическая группа «Жить в кайф»
Ведущая - Виктория Арсланова
Вопросы и запись по телефону - +7 911 491 8854 (Виктория)

Женско-мужская группа «НИКТО НЕ ЗНАЕТ PRO. СЕКС»
Ведущие - Алёна Лапшина, Ирина Ермоленко
Вопросы и запись по телефону - +7 911 468‑29‑27 (Ирина)

Психологическая группа «Одиночество в городе К»
Ведущие - Алевтина Габис, Леонтьева Наталья
Вопросы и запись по телефону - 8 (952) 050-43-16 (Алевтина)

В общем, если вы живете в Калининграде и хотите попробовать какой-то новый опыт, то welcome в эти группы.

Размышления про отношения и мир

Национальное агентство полиции Японии опубликовало исследование, из которого стало видно, что почти 40000 пожилых людей умерли дома в одиночестве, и очень большая часть из них была найдена только спустя месяц после смерти. С одной стороны, очень понятные цифры (Япония одна из самых пожилых наций в мире), с другой - отражение того, что сейчас происходит в мире человеческих отношений.

Я выросла в традициях культурно-исторической парадигмы и верю, что культурный пласт сильно влияет на нашу идентичность и то, как мы видим другого человека и связь с ним. Сегодня мы, как часть чего-то большого в этом мире, сформировали определенные идеи, которые одновременно и привели нас к тому, что и как есть в наших отношениях.

Какие же это идеи?

Нарратив свободы и автономии - «делай, что хочешь», «найди свое желание», «мы никому ничего не должны», «имеет значение только то, что хочешь ты», «опирайся на себя и живи свою жизнь»…

Нарратив индивидуальности - «ты уникален сам по себе», «я так чувствую и хочу», «у тебя точно есть способности, самое главное их найти и научиться пользоваться», «если ты осознаешь то, кто ты есть, то тогда ты сможешь стать счастливым»…

Нарратив развития и достижений - «смысл жизни в том, что ты сделал и какой твой результат», «если у тебя нет … (вставьте нужно), то ты ничего не добился и ты никто», «ты должен учиться, иначе тогда…» …

Нарратив влияния и власти - «самое главное - поставить цель; дальше все получится», «ты плохо стараешься, прикладывай усилия и ты добьешься того, что тебе надо», «только ты ответственен за то, что происходит»…

Зародившись как ответы на коллективизм, процессы социального стыжения и множество запретов, эти нарративы зашли за границы разумного и превратились в что-то гротескное и сильно противоречащее законам психического развития.

Поэтому я бы с удовольствием сейчас почитала бы книги со следующими названиями:
«Учимся жить вместе: принять другого как ценность»
«Как перестать выбирать себя и заметить, что хочет другой»
«Учусь стыдиться и распознавать границы своих возможностей»
«Перестаем стараться и живем обычной жизнью»

Как-то так. А вы как считаете?

Позанудствую или немного ликбеза)

Давно хотела уточнить одну вещь. Когда я слышу от коллег, что болезни бывают психосоматическими или нет, мне хочется начать, каждый раз, ругаться матом. Это то же самое, что сказать, что из нот можно сложить или музыку, или мелодию.

Тело и психика неразделимые субстанции. Невозможно представить себе чувствующего человека, у которого, например, нет мозга. Или человека болеющего, но не думающего и ничего не видящего. Все болезни психосоматические от природы, и то, как мы психически живем просто их по-разному определяет. Так же, кстати, не бывает абсолютизировано биологических детерминантов болезни - все равно в их развитии, психосоматический компонент всегда будет занимать определенное место.

Если у человека сформировался психосоматический уровень функционирования (а он очень ранний, довербальный), то, скорее, связь эмоциональных и телесных процессов будет практически неразличима и неразделима. Обычно психотерапия с такими клиентами длится годами и требует очень детальной работы, как раз, именно по дифференциации.

Если у человека мы обнаруживаем психосоматический тип реагирования, то там немного проще - тут задача психотерапии перевести соматический язык в эмоциональный. То есть, по сути обучать клиента новому опыту эмоциональной жизни.

Иногда люди с помощью телесных процессов переживают какие-то сложные ситуации. Например, стресс, в котором человек возбуждение от угрозы, начинает регулировать телесными симптомами. Так бывает перед экзаменом - тревога и страх сопровождаются неприятными ощущениями в желудке или головной болью. Это очень объяснимые вещи - каждая эмоция, так или иначе, имеет свой физиологический эквивалент.

Так что, будьте аккуратными в своих измышлениях. Потому как это формирует определенный нарратив и для наших клиентов.

Упражнение «Когнитивная карта пищевого поведения»

Мы много говорим об эмоциональной регуляции в пищевом поведении, но, на самом деле, не менее важный вклад вносят и наши установки и правила относительно того, что и как мы едим. Поэтому предлагаю вам небольшое исследовательское упражнений ваших мыслей, убеждений и схем, влияющие на потребление пищи и то, что его окружает.

Первая часть: задайте себе вопросы:
- Какие мысли возникают у меня, когда я думаю о своем питании?
- Есть ли у меня твердые убеждения о том, что можно или нельзя есть? Откуда они пришли?
- Какие ограничения я накладываю на себя в питании? Почему я их придерживаюсь?

Вторая часть: поразмышляйте и запишите:
- Список из 5-10 убеждений или правил, которые вы соблюдаете в своем питании. Например, «Я не ем после шести» или «Сладкое быстро добавляет мне вес».
- Для каждого убеждения запишите его возможное происхождение (например, из детства - мама так всегда говорила, советы подруг, статьи в интернете).

Третья часть: проанализируйте:
- Каждое убеждение, ориентируясь на вопрос: «Это убеждение/правило основано на фактах, эмоциях или стереотипах?»
- Какие эмоции вызывает у вас это убеждение: страх, тревога, спокойствие, разочарование…?
- Альтернативные мнения или научные факты, которые могут оспаривать или подтверждать это убеждение. Например: «Я не ем после шести. Альтернативные суждения/опровержения - «до 30 лет ела, не толстела»; или «в научных результатах показано, что небольшое потребление пищи в виде фруктов или овощей после шести вечера усиливает перистальтику и, наоборот, способствует лучшему пищеварению».

Таким образом вы можете увидеть свою когнитивную карту пищевого поведения, где в некоторых ее частях будут наблюдаться когнитивные искажения, требующие специального осмысления и переработки.

Простите, мне тут сказали, что это не выдра, а нутрия) Прошу прощения, что ввела вас в заблуждение.