Кроме показов фильмов, классным элементом программы фестиваля было выступление специалистов, которые могли ответить на вопросы зрителей и помочь в понимании картин. Но тут меня ждал шок, когда спикер, приглашенная рассказывать про ОКР, начала выступать. Апогеем ее выступления была, конечно, идея, что ОКР- это проблема подавленной агрессии. Когда на вопрос женщины из зала про ОКР ребенка, она стала говорить, что он много моет руки, потому что не может злиться на маму, я уже не выдержала, но достаточно тактично задала вопрос о том, на какую теорию она опирается в данном объяснении. К сожалению, она моего вопроса не поняла, но после объяснения дала ответ-на психоаналитическую теорию. Мой посыл к ней был в том, чтобы она в своем выступлении ссылалась на теоретическую основу своих идей и не вводила людей в заблуждение. Людей, которые возможно ищут помощи. И что было бы хорошо указать на то, что психоаналитическая теория сейчас не является доминирующей теорией в объяснении природы ОКР.
В ответ я услышала, что в КБТ все исследования проплаченные, а еще не все можно объяснить доказательной медициной.
“Вы же не объясняете любовь таким образом” услышала я. Немного отойдя от шока, я попыталась ей объяснить, что любовь - это не болезнь, а вот от ОКР страдает огромное количество людей, поэтому важно в вопросах диагностики и терапии опираться на медицинскую модель. В общем, возможно где-то на ютубе появился ролик “срач спор двух психологов”. Почему же меня эта ситуация так разозлила?
Во-первых, это связано с моими ценностями, как помогающего специалиста про качественную помощь. Да, конечно, у доказательной медицины и у психотерапии, в том числе, есть свои ограничения, но как я однажды прочитала-это "пока лучшее из худшего, что у нас есть". Я выбрала работать с ОКР, потому что несмотря на всю тяжесть расстройства, там есть огромные шансы на стойкую ремиссию. То есть ты буквально можешь помочь человеку вернуться к обычной жизни. Да, это не всегда быстро и просто. Это требует усилий и мужества, но это возможно! Мне так горько встречать пациентов, которые страдают от ОКР десятки лет и не получают качественную помощь. И отчасти это связано вот с такой дезинформацией и тем, что некоторые специалисты не видят границ своих компетенций. Этот спикер описывала себя как гештальт-терапевт. Мы уже обсуждали с моей коллегой Елизаветой Федоровой вот тут эту тему, за что словили много хейта. Но я повторюсь, есть много запросов с которыми разные виды психотерапии могут быть эффективными и гештальт-терапия, в том числе. Но, когда дело касается тяжелых проблем, связанных с ментальным здоровьем, к которым относится ОКР, то мы должны опираться на данные об эффективности той помощи, которую предлагаем, а не только на наше личное мнение и предпочтения. Данных об эффективность гештальт-терапии при ОКР, к сожалению, у нас нет.
Во вторых, меня в такие моменты огорчают реалии нашего образования в профессии, того, что не все психологи, которые работают с психическими расстройствами, изучали клиническую психологию и психиатрию. Не все психологи посещают супервизии и интервизии и вообще могут не продолжать свою профессиональное развитие, а продолжают опираться на знания 20-летней давности. Хорошо, что в этот момент я вспоминаю зачем мы решили делать "Практик”, что так много вокруг меня неравнодушных коллег, которые изо всех сил стараются менять систему. Значит нужно просто продолжать это делать. Еще в какой-то момент у меня сложилось впечатление, что про ОКР уже все всё знают. Это очень исследованная проблема и уже было выпущено много психообразовательных материалов. Но раз я продолжаю в практике встречать такое, и на большом фестивале говорят вот такие вещи, значит все еще есть много работы. Значит будем работать.