蘆薈亭

Забавный факт, без которого вы не могли жить.

Думаю, вы все знаете слово "хэнтай". Также думаю, что вы знаете, что в 1920–1930-е годы в Японии было распространено наше любимое эро-гуро-нансэнсу (о котором у меня даже был стрим в 2020 году).
Так вот, сегодня я листала журнальчик под названием "Хэнтай сирё:" (変態資料, Materia guriosa, гурозные материалы (простите)). Первые номера вышли в 1926 году, издавал его по подписке Умэхара Хокумэй (梅原北明, 1901–1946) — видный деятель эро-гуро-нансэнсу.

Естественно, листала я его небрежно и не вдумываясь, пока не увидела заголовок: ロシヤのお産婆さんが書いた日記―或る『秘密な隠れ家』の来歴―・アー＝エス女史. Дневник (日記), да еще и российской акушерки (ロシヤのお産婆さん), подписанный женщиной А.С. (アー＝エス女史), не мог не привлечь моего внимания — и я отправилась искать оригинал.

Оказалось, что это перевод редкой книжки 1908 года: "Дневник акушерки. История одного «секретного убежища»" Александра Соловьева (кхм!), которую, кажется, нигде и никто никогда не видел. Упоминание этой книжки есть на сайте ОРПК — и только.

Зато теперь мы знаем, как по-японски будет фраза: "Тысячам душ маленьких ангелочков. Тысячам душ никогда не живших и уже умерших комочков мяса и крови посвящает эти строки их убийца".

數千の小いさな天使達に。決して生きさうもなく最早や一塊の血と肉とに化し去つた數千の人々にかれら殺害のこの記錄を捧ぐ。
"Суусэн-но тиисана тэнси-тати-ни. Кэсситэ икисо:монаку мохая я иккай-но ти-то нику-то-ни касисатта суусэн-но хитобито-ни карэра сацугай-но коно кироку-о сасагу."

Такие дела.

Один из интересных для меня моментов — микромоментов — это отсылка к внешней форме букв, знаков и символов. Я навскидку помню сон きの字 и 大の字　(кинодзи и дайнодзи) — в форме знака хирагана "ки" и иероглифа "дай", т.е. пристойно свернувшись и непристойно раскинувшись соответственно. Есть еще のの字 (нонодзи, в форме знака хираганы "но") — т.е. петляя.

А тут я встретила コの字 (т.е. в форме знака катаканы "ко"), в контексте расставленных столов (т.е. столы стояли в форме знака コ). И это как раз тот самый случай, когда есть совершенно идеальный эквивалент: столы стояли покоем, то есть буквой "П". Отсылка к форме буквы соблюдена? Да. Смысл тот? Да. А вот контекст выглядит странно. Уж очень этот "покой" навевает дух и атмосферу классических романов. И даже если опускаться на уровень прямого описания "столы стояли в форме буквы П", возникает легкий диссонанс: да мы ж в Японии, кто ж там знает, как выглядит эта буква П!

Мораль же проста: когда вам говорят, что то или иное слово непереводимо, безэквивалентно и проч., вспоминайте о контексте.

"Гиперион" переиздал "Гейшу Эйко" Танидзаки Сэйдзи, которая выходила в 1929 году (изд.-во "Прибой") в переводе Андрея Лейферта. Не читала толком, но помню ругательную рецензию Наталии Фельдман, которая появилась в "Красной нови", №6 за тот же 1929 год (почитать можно тут).

Закрывается англоязычное — но в Японии пребывающее — издательство Kurodahan press, и это вполне себе повод присмотреться к его каталогу. Мукода Кунико! Танака Ясуо! Мураками Рю! Ёсиюки Дзюнноскэ и Миямото Тэру! А также конкурс переводов.

Почему закрывается — не очень ясно (или я недочитала комментарии на фейсбуке?). Но грустно, конечно.

Спросили в комментариях к предыдущему посту, есть ли какие-то объективные критерии, на которые стоит опираться при выборе того или иного перевода. Я решила ответить отдельно.
Если говорить о японской литературе, «поле» – изданные книги – довольно маленькое и рефлексии по этому поводу не очень много (японистов вообще не очень много). Для меня объективные критерии предстают как совокупность принципов, которые можно назвать «как принято».
Под «как принято» понимается вся совокупность критериев оценки качества перевода, все «хорошо» и «плохо», действующие на данный момент в поле литературы. Отчасти они приходят из общих мнений о переводе; отчасти – из японистических штудий; отчасти – это идиосинкразии читателя.
Поэтому итоговые критерии и суждения часто выглядят так:
• Перевод не с японского, а через английский – плохо, потому что перевод через язык-посредник -- плохо;
• Перевод, выполненный матерыми советскими японистами -- хорошо;
• Не знаю этого переводчика, наверное, переводит с английского – плохо;
• В переводе есть всякие японские реалии – хорошо;
• В переводе не соблюдается система Поливанова – плохо;
И так далее.
В чем проблема с такими суждениями? В том, что им объективности недостает. То есть они лишь слегка касаются предмета – переводного текста. Они могут служить указателями для оценки перевода, и порой даже верными. Но говорить о полноценной, всесторонней и объективной оценке, руководствуясь только ими, преждевременно.
Что делать? Есть два варианта.
1) Вариант для ученых: сверить перевод(ы) с оригиналом. При этом мало только знать язык, нужно понимать, как функционирует исходный текст и как он при этом переведен; т.е. контексты тоже сверить. И, конечно, желательно весь текст, чтобы уж наверняка.
При этом полностью от «как принято» избавиться не получится, только оценки будут другими. Точность перевода? Не упущено ли что-то? Красиво ли передано? Элегантно? Насколько перевод близок к исходному тексту? Нет ли ошибок? И так далее и так далее и так далее.
2) Вариант для простых людей: от «как принято» переключиться на «как нравится». Заходит ли вам этот конкретный текст? А почему? Не цепляется ли глаз за какие-то ошибки? А если не заходит, то в чем дело? Почему? Можно ли не обратить внимание на этот критерий? И так далее.

В общем, бесконечная рефлексия.

Из книги А.Н. Мещерякова «Япония. В погоне за ветром столетий».

Писала об этом стихотворении здесь, ну и можно сравнить подстрочник с новым переводом.

Мелочи:
— Пишут, в новой азиатской серии переиздадут Цитадель Фумико Энти и Узорчатую парчу Тэру Миямото (переводы Галины Дуткиной, ранее выходили в гиперионовской Terra Nipponica). Логично, наверно, ожидать "Теплую воду под красным мостом" Ё Хэмми — хотя, судя по тому, что я писала о ней вот здесь — вряд ли, но как знать. Другое меня волнует: серия называется "Маскот" и там на обложке будет белый кот Мичи. При всей симпатии к котам, котификация японской литературы меня пугает. Хотя чего уж: если ратуешь за чтение всего, что ни попадя — будь готов и к котам. Обложка "Чудовища во мраке" Эдогавы Рампо вышла, конечно, необычной.
— Цубои Сакаэ перевели! Но в Беларуси.
— Вышла презентация «Мэйдзина» на нонфике. Благодарим @yugengo.

Запись елки!

А вот и запись вчерашних посиделок! Посмотрев ее, вы узнаете:
- почему мы иногда чувствуем себя морскими свинками,
- сколько можно перевести за сутки (осторожно, трюк выполнен профессионалом, не повторяйте это дома!),
- что «заказов много, а кукуха одна»,
- бывают ли переводчики довольны своей работой.
А на скриншоте – люди, о которых мы разговаривали по мнению ИИ. Вот и думайте теперь. :)
#заперевод

Сложный случай (из «Девушки из хорошей семьи» Мисимы).

Мальчик, похожий на шарик — это ведь наверняка 玉のような (тама-но ё:на), выражение, часто используемое для описания пригожих младенцев. Слово «тама» имеет множество значений, и, как пишут словари, в этом употреблении ближе к «драгоценному камню», чем к «шару». То есть ребенок столь пригож, что как, не знаю, бусинка.

Но Мисима — хотя в отсутствие оригинала понять трудно — развивает тему. И вуаля: слово меняет значение.

Красиво.

Итак! Маленькое — хотя судя по составу участников, очень и очень немаленькое — объявление!

19 января, в светлый праздник Крещения, в 15:00 по Москве пройдет японская ёлка PROTranslation со следующими участниками: Екатерина Тарасова (@tarasawa_presents), Полина Гуленок (@kakureba), Анна Рева (@anna_ikigai), Анна Семида (@HaikuDaily), впс (@rokaitei), а также Наталья Румак, Екатерина Рябова, Елена Байбикова и Алексей Лесьо (каналы которых найти не удалось).

Вести всю эту красоту будет Светлана Тора (@perevodochnaya) — огромное ей спасибо за идею и ее воплощение!

Регистрация, как я понимаю, тут. Регистрируйтесь и готовьте вопросы: такое количество японистов на квадратный дюйм экрана встречается очень и очень нечасто.

P.S. запись должна быть!

Вчера мы пропустили столетие Мисимы, но сами понимаете, а сегодня у нас два новых лауреата премии Акутагавы: Андо Хосэ ( 安堂 ホセ) с текстом DTOPIA и Судзуки Юи (鈴木結生), автор романа "Все сказал Гёте" (ゲーテはすべてを言った). Когда-нибудь я перестану ныть, заработаю 3400 иен и все это прочту.

Просто напоминаю, что сейчас самое время поддержать крауд-кампанию на "Парк Асакуса" издательства Icebook. Акутагавы Рюноскэ все больше, больше и больше. Что ж, не будем отставать от тренда: скоро постараюсь выкатить расследование об одном интересном моменте в текстах Акутагавы, который странно выглядит при переводе (если не буду лениться подобрать нужные примеры).

Уверена, вы беспокоитесь, где же наш традиционный (2022, 2023 и 2024) январский забег по книгам, перешедшим в общественное достояние на сайте HathiTrust. Все на месте: из-за технической сложности пришлось купить американский ключ к впн на сомнительном сайте, так что если этот канал вдруг станет продавать криптовалюту, вы знаете, в чем дело.

Год 1929-й, не самый, наверное, лучший: НЭП кончился, впереди соцреализм, ну а до вереницы шанхайско-харбинских изданий еще долго, — и, тем не менее, почти полторы тысячи изданий на русском языке (как бы; на самом деле встречаются сербский и болгарский). Часть — американская россика, часть — рижские переиздания советских книг. Хочется чем-нибудь поделиться, но потом, потом.

Мелочи (метрическое, юнонианское):
— Как известно, биография детской писательницы (авторессы сёдзё-повестей, мы бы сказали) Веры Новицкой, по первому браку Махцевич, в дев. Шильдер-Шнульдер, сама себя не раскопает — новонайденная запись о браке помогла бы определить год ее рождения как 1871 (вместо 1873?), если бы мы не знали, как легко в них может меняться возраст.
— А ее старший сын, Борис Александрович Махцевич, погиб в 1914 году на ПМВ. Но это мы знали и так, а вот что он был отпет — нет.
— Вторая персонажица, которая меня интересует — Софья Свиридова, она же С. Свириденко, переводчица "Эдды" (или Эдд?). Не питала большого интереса к древнескандинавской литературе, пока не съездила в Архангельск, но как съездила — так сразу же воспылала интересом ко всему северному и заказала книгу у изд. им. Сабашниковых. Биография у Свиридовой тоже удивительная; метрической записи о рождении я пока не нашла, а вот мать ее, Екатерина Алексеевна Михайлова, в 1912 году, будучи вдовой статского советника и 69 лет от роду, вторым браком вышла замуж за действительного статского советника Александра Иоанновича Свиридова, 70 лет от роду, доселе неженатого. (Через три года Е.А. умерла). Загадочно. (Если есть интересующиеся — метрики отправлю).
— Спонсоры наших исследований — сервис "Предоставление сведений о человеке" архивов СПб и генеалогический портал Geni, где я, кхм, иногда обновляю профили не связанных со мной людей.

О вчерашней книге Лидии Громковской "Сто первый взгляд на Японию" хотела бы написать чуть подробнее. Вышла она в 1990 году (на титуле указан 1991-й), и по тексту прямо ощущается сосуществование двух тенденций. Первая — серьезное, советское японоведение, со всеми его плюсами и минусами. Значительная часть книги посвящена Накано Сигэхару, пролетарскому писателю, которого, как мне кажется, никто сейчас и не знает — и которому была посвящена диссертация Громковской. А с другой стороны — 1991-й год, значит, уже можно, например, писать, что Н.А. Невский был расстрелян или упоминать Рю Мураками без обязательных негативных эпитетов (упоминали ли его до этого, кстати? Надо проверить).

Ну и раз уж мы заговорили двойчатками, то выделю, пожалуй, важное для меня: две дискурсивные особенности японской литературы. Первый: чрезмерная детализация происходящего. Громковская приводит следующий пример из рассказа неназванного писателя: "С внутренней стороны второго сустава среднего пальца левой руки сочилась кровь". Вторая: наличие порой серьезных, энциклопедических справок (помню, как-то они меня напугали в тетралогии Мисимы).

Не стану, пожалуй, рекомендовать "Сто первый взгляд на Японию" всем, но возможно, кому-то покажется интересным.

Первый пост в новом году — цитата из книги Лидии Громковской «Сто первый взгляд на Японию». Помните анекдот про Лилианну Лунгину и гамбургер?

Дорогие подписчики,
поздравляю с наступающим — а для кого-то уже наступившим, Новым 2025 годом!

Год был интересный, и, по традиции, я все еще рада, что нахожу причины вести этот канал и делиться всякими штуками. Дальше будет круче — во всех смыслах — но я надеюсь, что справлюсь.

Открытка нарисована неизвестным художником, изображены на ней гора Фудзи, ястреб и баклажан: предметы, которые хорошо бы увидеть во сне (хацуюмэ, 初夢) в первую новогоднюю ночь (с первого на второе января), чтобы быть счастливым весь год. Желать всем одинаковых снов — трудно, но надеюсь, сны ваши будут хорошими примерно весь год, а явь не будет от них отставать.

И будьте счастливы!

Призадумалась над первыми тремя предложениями "Парка Асакуса" Акутагавы. Жанр произведения обозначен как "сценарий", а предложения звучат так:
浅草の仁王門の中に吊った、火のともらない大提灯。提灯は次第に上へあがり、雑沓した仲店を見渡すようになる。ただし大提灯の下部だけは消え失せない。
Асакуса-но Нио-мон-но нака-ни цутта, хи-но томоранай оодзётин. Тётин-ва сидай ни уэ-э агари, дзатто:сита накамисэ-о миватасу ё:-ни нару. Тадаси оодзё:тин-но кабу дакэ-ва киэусэнай.

С первым предложением все понятно по смыслу: "В воротах Ниомон в Асакуса висит большой незажженный фонарь" (только тут, конечно, по-хорошему нужно начинать с фонаря, все остальное — к нему определение). Трудность во втором: если буквально: "Фонарь постепенно поднимается и, делается так, что он окидывает взглядом переполненные накамисэ". Не странновато ли?

Минутка картографии: ворота Ниомон находились на условно прямой линии, ведущей от святилища Каннон-до через эти ворота в сторону улочки накамисэ (она же Накамисэ) — торговой улочки, т.е., по обе стороны которой лавки и лавчонки.

Получается, направление взгляда камеры (ведь речь о сценарии) — сначала крупный план фонаря, затем мы идем в сторону накамисэ и проходим мимо фонаря, который постепенно поднимается выше и относительно нас действительно "окидывает взглядом" накамисэ — и остается видна только его нижняя часть, как говорится в третьем предложении?

Во всяком случае, догадка моя такова. На иллюстрации: те же самые ворота, но направление обратное: от накамисэ.

По случаю нового лауреата премии Леона Богданова — страница из непосредственно связанной книги "Каталог землетрясений Российской империи", в которой кто-то любовно подписал перевод некоторых особо сложных слов на французский.

Случилось новогоднее чудо с горьким привкусом. Я за бесплатно получил два экземпляра редчайшего сборника стихов Василия Мазурина «В царстве жизни». Впервые книга вышла в 26-м, а это, дополненное переиздание, — в 91-м. И если оригинал ещё иногда случается на аукционах, то переиздания я в продаже нигде и никогда не видел, отчасти из-за смешного тиража в тысячу экземпляров, отчасти из-за того, что вышло в Кемерове, отчасти щас узнаете, почему.

Я очень люблю и регулярно перечитываю Мазурина, поэтому озаботился им если не обзавестись, так хоть отсканировать. В московских библиотеках его, разумеется, нету, зато в Кемерове и Новокузнецке — куча. Первоначальный план был такой — найти сердобольного человека, который взял бы книгу на тамошнем абонементе, отправил мне по почте, а потом, уже отсканированную, вернул бы восвояси. Благодарю Глеба Колондо, который познакомил меня со своей родственницей Дашей, и лично Дашу, которая согласилась эту аферу провернуть.

Так вот, приходит Даша в библиотеку, а ей, немного поменжевавшись, выносят два неучтенных экземпляра и говорят: «У нас их целая куча ненужных лежит в подсобке, забирайте». Выходит, часть тиража просто осела в библиотеках и чудом ещё не уехала в макулатуру! Пиздец.

Радует только то, что вскоре книжка появится в интернете и пребудет здесь, пока все сервера не упадут.

Чудесная история от друга нашего книгоноши.

Оффтоп — обложка книги "В новую Мангазею" Лазаря Бермана (1930) о Карской экспедиции 1929 года чем-то похожа на туристический плакат.

Пишут, китаист Иван Алексеев перевел стихи Таникавы Сюнтаро. Почитать можно тут. По мне так неплохо.

Хотела спросить: кто сейчас занимается японской современной поэзией? Знаем А.А. Долина, который занимается всей поэзией, Анну Семиду, которая переводит стихи в Haiku Daily, знаем антологию гэндайси, которая выходила в НЛО — и все.

Я не очень слежу за академическим миром, но не хочу верить, что ничего кроме хайку, танка и условного «Серебряного века» в японской поэзии последних 150 лет нет. Неужели никто не изучает того же Таникаву прямо сейчас?

Мелочи (и не только):
— Вчера обнаружила, что нечитанная мной японская книжка Идзуми Кёка завалилась за батарею, а сегодня на "Горьком" вышло интервью с Екатериной Рябовой, его переводчицей. Кёку мы ждем, так что присоединяйтесь к нашей толпе — вот ссылка на предзаказ.
— Выбрали "Кандзи года" (今年の漢字), и я в легкой досаде.

МАЛЕНЬКОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ: сегодня, в 19:00 в клубе «Го без границ» в Российской государственной библиотеке для молодежи немного поговорим о «Мэйдзине», а затем Вадим Филиппов из @yugengo разберет партию между Хонъимбо Сюсай и Китани Минору (который в романе — Отакэ), приходите!

Пишут, третья слева в верхнем ряду на этой фотографии — юная Хигути Итиё (1872–1896) в школе «Хагиноя». Одни пишут, что рукава ее кимоно короткие, т.к. оно перешито, другие пишут, что первые ничего не понимают. А фотографий Хигути Итиё немного.

В "Библиороссике" вышла книжка Джошуа Фогеля "Первое плавание. Путешествие "Сэндзаймару" и возникновение новых японо-китайских отношений". Книга прекрасная, перевод мой и надеюсь, что все не совсем уж кошмарно с ним. Автор — рассматривает первую миссию корабля "Сэндзаймару" в 1862 году во множестве интересных и дотошных подробностей. Представьте: японцы покупают корабль, впервые за много-много лет отправляются в Шанхай, чтобы последить за тем, как устроены международные отношения. В Шанхае их принимают китайцы, говорят "не надо так" — а на фоне разворачивается восстание тайпинов...

Кажется, мое небольшое примечание в книгу не вошло (впрочем, и не примечание оно вовсе), поэтому публикую его здесь. Джошуа Фогель, как автор, дотошно изучивший предмет, посвятил последнюю главу отображению миссии "Сэндзаймару" в кино, упомянув, в частности, фильм "Нороси ва Сянхай ни агару" — он же в русском, прости господи, дубляже "Огненные знаки Шанхая". Фильм был снят в 1944 году, в Шанхае, совместными японо-китайскими силами. Разумеется, идеи Великой Восточноазиатской сферы сопроцветания еще были живы, а иностранцев (британцев, например), которыми Шанхай кишел во время миссии "Сэндзаймару" надо было кому-то играть. А играть было особо некому, кроме... русских эмигрантов! — которые с дичайшим акцентом, как пишет автор, говорили по-английски и изображали британцев.

В кредитах к фильму есть три фамилии: "Orlov, Seribanov, and Moskarenko". Я провела микроисследование: прошерстив карточки NARA, нашла трех Селивановых и двух Москаленко. Орловых, конечно, больше — но среди них есть целый профессиональный актер — Александр Сергеевич Орлов. (Вот про него). Не он ли сыграл консула Медхёрста?.. Без фильма непонятно.

Сегодня? (вчера) я узнала, что в газете "Харбинское время" выходил и Эдогава Рампо. Переводчик, видимо, Огуси Макасу. О, сколько нам открытий чудных готовит Гувера архив...

По всей видимости, это первый перевод Эдогавы Рампо на русский язык. Год 1932. К сожалению, подшивка явно неполна...

С опозданием, но узнала о смерти Татьяны Иосифовны Бреславец из соцсетей "Гипериона" еще 18 ноября — и никто об этом не написал в телеграме. Некролог на сайте ДВФУ. Вечная память.

Говорят, тут начался очередной сезон переводческих Оскаров. Я внимательно изучила номинации, и номинации «самый отпетый» (в первой версии было «аутичный», но это slur же?) не нашла. Или «самый космический», ведь я пишу письма далеким братьям и сестрам в туманность Андромеды. Или «самый стремительно выгорающий под слоем внешних приличий в эээ слоях атмосферы» — тоже (впрочем, это скорее к админке вопрос: я продолбала все дедлайны и обнаружила себя где-то непонятно в каком хмуро-нытливом состоянии). В общем, если хотя бы каждый десятый из вас, дорогих и любимых подписчиков, номинирует свои любимые каналы, то мы ещё сможем захватить власть мир станет лучше. Форма тут. Ссылка на организаторов тут. Любовь вечна, смерть неизбежна.

Просто напоминаю, что впс в компании @yugengo расскажет 5.12 про "Мэйдзина" на ярмарке нонфикшн (не все ли равно, есть ли тут "е"?) — да и, возможно, поработает за стендом. Приходите.

Начала я читать новую гаражную книжку "Японское. Модернистское. Пролетарское." Катерины Лопаткиной, и сразу же у меня возникло множество вопросов к транслитерации.

Вначале, на стр. 7, нам обещают систему Поливанова везде, кроме цитат. "Наконец-то", — подумала я. Период сложный, Спальвин везде, сами понимаете. На странице 11, впрочем, Техническая художественная школа в Токио транслитерирована латиницей как Kōbu Bijutsu Gakkō. "Но мы так не договаривались!" — подумала я. Латинские транслитерации, тем не менее, продолжаются, пока на 24 странице я не встречаю Сейдзи Того, а на соседней "Никатен". "Хм", — подумала я. Но цветной разворот с картиной Кога Харуэ радует мою грешную душу, поэтому я сделаю вид, что не замечу историка искусств "Чинсин Ву", положу закладку и пролистаю страницы: на 140 появится Тейши Терашима.


Не знаю, короче, в чем прагматическая ценность и проч. Может, так и было задумано? Только не надо никого ругать.

Иногда хочется выстроить в список всех прекрасных людей, которые оцифровывают книги — как, например, админа ВК-паблика "Млегова кладовка" (посольство на архив.орг). В одной из недавно выложенных книг нашлась концовка рассказа "15 марта 1928 года" Кобаяси Такидзи. Версия, которая лежит на Аодзоре, куда менее красноречива и более зацензурена. Что у нас запретили японские цензоры? (Надеюсь, вы мне простите слово "бандзай" и КПЯ — коммунистическая партия Японии, и прочие небрежности).

Не забывай 15 марта!
Коммунистическая партия, бандзай!

Помни 15 марта!
КПЯ, бандзай!

15.03.1928!
Долой реакционный кабинет Танака!

КПЯ, бандзай!
Партия рабочих и крестьян, бандзай!
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Запомним 15-е марта!
Не забудем 15-е марта!
Построим государство рабочих и крестьян!

КПЯ, бандзай!

А давайте теперь о японском из эмигрантских газет. Итак, рижская газета "Слово", номер от 31 декабря 1927 года, страница 5. Небольшая попутная заметка о визите Миямото, тогда Тюдзё Юрико в Россию из Харбина. (И о людоедах!)

В других газетах видно, как это сообщение сокращается и куцеет: вот парижское "Возрождение" от 14 января 1928 года. Образ Миямото Юрико, которая по-русски говорит, что Пушкин-де "не очень", вероятно, повергает в легкий шок. В "Днях" от 6 января 1928 года от "не очень" остается только Чехов, а от фамилии — две буквы.

Конечно, найти бы первоначальное интервью: оно наверняка было. В начале декабря 1927 года Тюдзё Юрико пишет в дневнике из Харбина о визите журналистов. И вот недели три-четыре спустя это сообщение оказывается в Риге... найти бы первоисточник.

С новым Кёкой!

В японской литературе Идзуми Кёка (1873-1939) был одинокой фигурой. В эпоху повального увлечения своих современников европейским реализмом он сочинял необыкновенно кинематографичные истории, обращаясь исключительно к традиционным мотивам: опасное путешествие через горный перевал, двойное самоубийство влюбленных, случайный попутчик, мстительный призрак, настоятель храма, красавица, путник, мираж...

Внимание ко всему сумрачному, потустороннему, мерцающему, новаторский язык, эксцентричная натура и искренняя преданность одной идее позволили Идзуми Кёке создать свой мир — хрупкий, уединенный и столь причудливый, что у него не могло быть ни последователей, ни подражателей.

«Песня при свете фонарей» впервые представляет русскоязычному читателю избранные повести и рассказы писателя в переводах с японского Екатерины Рябовой, а также стихотворения в переводах Лены Байбиковой. Издание украшают черно-белые иллюстрации с работами художника Комуры Сэттая (1887-1940), близкого друга писателя.

Приглашаем вас оформить предзаказ на dvorbooks.com

По вчерашней ссылке в "Днях" нашелся новый забытый рассказ Ивана Андреевича Шкотта, он же Иван Болдырев — "Амазонка". Вышел он в газете "Дни", в номере от 13 мая 1928 года. О судьбе "Амазонки" он писал Ремизову в письме от 28 февраля 1928 года: редактор "Последних новостей" еще-де не прочел. Когда мы с книгоношей готовили книгу, то искали их — спрашивали у ныне, к сожалению, покойного О.А. Коростелева и живого Виктора Димитриева. Безрезультатно, хотя дух витал — и наконец, проявился благодаря Институту Гувера и его архиву.

Думаю, среди подписчиков есть почитатели ИАШ и владельцы его собрания сочинений. Надеюсь, этот скромный pdf-файл станет хорошим дополнением к книжке. Если же вы не относитесь к указанной категории, то прочтите: "Амазонки" — рассказ нелепый, мечтательный, наивный, но, как ни странно, не ужас-ужас. Вздорный, в общем. И небольшой.

С НОВЫМ ШКОТТОМ!

Сегодня узнала от историка Игоря Петрова о великом событии: Институт Гувера открыл доступ к Russia Abroad Digital Collection — крупному архиву газет русской эмиграции, среди которых ряд ранее не оцифрованных.

Вот ссылка: https://radc.hoover.org/

Есть, правда, недостаток: "Новое русское слово" не посмотреть без логина, но это нестрашно — нужный номер доступен через РГБ. Вот, пожалуйста: в номере 21822 от 13 марта 1970 года некролог на еще одного моего героя-поэта.

А теперь объявление! В "Подписных изданиях" выходит книга Эцу Инагаки Сугимото "Дочь самурая", где я выступила в качестве зануды-сверщицы перевода с двумя известными японскими переводами научного редактора. Задача была весьма и весьма нетривиальная: оказалось, японский первый перевод, который делался еще под надзором авторессы, был дополнен всякими интересными штучками. Что ж, посмотрим, что из этого выйдет.

Открываем предзаказ! Яндекс Книги и «Подписные издания» представляют роман Эцу Инагаки Сугимото «Дочь самурая» в переводе с английского Юлии Полещук.

Детство Эцуко, родившейся в семье высокопоставленного самурая и воспитанной в традициях феодальной Японии, подчинено строгим ритуалам, а ее будущее определено заранее. Но стремительно приближающийся XX век нарушает казавшийся незыблемым уклад, чаяния семьи Инагаки терпят крах — и вот Эцу уже сосватана за японского торговца, живущего в Огайо. Юной девушке, не знающей английского языка и американской культуры, предстоит совершить долгий путь в другую часть света, суметь сохранить себя в чужой стране и стать по-настоящему счастливой, научившись сочетать японскую верность долгу с американской открытостью новому.

Автобиографический роман о столкновении двух культур в одной необыкновенной судьбе продолжает совместную серию переводов Яндекс Книг и «Подписных изданий», в рамках которой читатели уже познакомились с неизвестными шедеврами Луизы Мэй Олкотт, Генри Джеймса и Брэма Стокера.

Книга поступит в продажу в конце ноября.

Наверное оффтоп, но хочется иногда поговорить с людьми, которые переводят для Microsoft (если такие есть). В ворде есть шаблон для книг о поэзии, а в нем есть целых три стихотворения, два из которых — на фото.

Третье т.н. «Лидии Ермолаевой», называется «апельсин» и звучит так:

апельсин восхищает, привлекает.
сладкий, ароматный, сочный.
яркий.

Интересно, что там в оригинале.

Совершенно внезапно обнаружила себя за чтением небольшого очерка Миямото Юрико "Красный флаг над Смольным" (スモーリヌイに翻る赤旗. Красный флаг над Смольным реет, ага) о том, как японка Тюдзё Юрико побывала в Ленинграде с подругой Юасой Ёсико. Удивительно, конечно: она называет себя "японка" (а когда речь идет о подруге, добавляет — две японки), описывает мелкие реалии, которые хорошо бы подтвердить, много в книге цвета и детей. Есть прекрасные описания "Дома ученых" (т.е дворца бывшего великого князя Владимира Александровича), Смольного и много, много милых клише про буржуазию и социалистическое строительство.

Кое-где г-жа Тюдзё цитирует Джона Рида, причем в одном месте без указания, там, где описано, как большевики не разграбили Зимний. Кое-что я по лености своей не удосужилась проверить по справочникам "Весь Ленинград", а надо бы. Но самое прекрасное ждало меня в конце: когда японка пошла в ТЮЗ, на постановку пьесы "Дети Индии" и в деталях рассказала сюжет.

Пьеса создана Наталией Юльевной Жуковской-Лисенко (1874–1940), драматургом и писательницей. По сюжету год легко угадывается — 1927, год "Нашего ответа Чемберлену". Очень хотела бы найти ее текст или хотя бы рукопись, но не уверена, издавалась ли она. Если верить госпоже Тюдзё, там даже был задействован рентгеновский аппарат... В общем, может, боги поиска будут к вам милостивее, чем ко мне, дорогие подписчики.

Маленькое объявление: я тут подумала-подумала и решила, что хотела бы повыступать в качестве сверщицы переводов художественных и около текстов с японского на русский. Не знаю, насколько эта услуга вообще востребована, но предоставить вторую пару глаз и помощь в распутывании сложных случаев я хотела бы.

Конечно, это могло бы называться "редактор со знанием языка", но насчет своих редакторских способностей я не сильно уверена. Моя манера часто сводится к "отметь место и попроси переводчика подумать еще". А вот выискивать материал для очередного поста всякие алогичности мне даже нравится.

Не знаю, кто прочтет/увидит это объявление, но если вдруг что, передайте соседу и пишите @alaricus.

Сегодня я узнала забавный метрический факт, причем практически поневоле.

У Анны Мар (она же — Анна "Женщина на кресте" Мар) была, как пишут, подруга, скульпторка Юлия Николаевна Свирская (почитать ее можно тут, ок. 1881 —?). Где-то, кажется, даже написано, что архив Анны Мар после смерти отошел Свирской. Как пишут генеалоги, Свирская "окончила класс рисования и скульптуры (вероятно, при Академии художеств), выставляла свои работы в Санкт-Петербурге и Париже. Её скульптурная мастерская находилась по адресу Большая Конюшенная, 5."

Последние сведения о ней в России датируются 1923 годом. В 1926 году она, как пишут те же генеалоги, уехала в Париж. А дальше следы ее теряются — но благодаря мормонам, оказывается, что она в 1927 году уезжает в Америку, где выйдет замуж за Иеремию Кенли Смита (Yeremya Kenley Smith), который, как оказывается, дружил в свое время с Хемингуэем.

Факт совершенно восхитительный, хотя, конечно, нуждается в дополнении и сопоставлении деталек.

Насчет даты смерти Свирской не очень понятно: есть сведения про 1944 год, но что-то как-то не очень надежно они выглядят.

Иллюстрация: Фото Ю.Н. Свирской в мастерской, 1914 год, которое демонстрирует мое нежелание убирать вотермарки.

В Гилее вышел третий том ранних стихов Бориса Поплавского. Называется "В смирительной рубашке" и снабжён материалами про сестру его Наталию — рапортами из французских архивов. В них есть прекрасное: "Она утверждает, что у нее нет денег; и в то же время пытается продать шубу стоимостью тридцать пять тысяч франков".

Вообще о том, чем занималась Наталия Юлиановна (метрика, метрика!) лучше всего, наверное, узнать из книги. Здесь же я хочу оставить крохотный комментарий к одному из шанхайских ее адресов: rue Chapsal, 209, Французская концессия — где с февраля по ноябрь 1928 года она держала дом терпимости.

Комментарий, сразу же скажу, не состоялся бы без дорогой Кристины Константиновой, вместе с которой мы изучали судьбу нашей героини. Она же нашла вот эту фотографию с подписью: Armurier Altaïr, rue Chapsal 209, год 1928.

"Альтаир" — это авизо, а вот датировать фотографию поточнее хотелось бы. Я встречала на просторах интернета сведения о том, что "Альтаир" был в Шанхае где-то в январе-феврале 1928 года — пора бы уточнить маршруты по страницам французских газет.

А давайте о системе Поливанова поговорим?

Но не в разрезе бесконечных споров "Поливанов-Хэпберн", а в разрезе ее применения.

Очень часто в разных каналах, статьях, книгах и переводах стали мне встречаться гибриды. То "Аказоме Эмон" попадется в подписи, то буква "е" проскочит там, где ё вряд ли встречается, то, простите, пресловутые "буссхяри", то "чи" с "тю" наперегонки.

Каждый раз когда смотришь на такое, думаешь: вот черт — и морщишься, как человек с абсолютным слухом от фальшивой ноты.

Не поймите неправильно: я не считаю, что система Поливанова обязательна для всех. Я знала людей, у которых были свои резоны писать "сущи" через щи. Я не против тех, кому слышится "Шынджуку" — если они готовы это обосновать. Пожалуйста — напишите сноску, мол, Поливанов был неправ, у меня другие принципы.

Я вполне могу уступить в устоявшихся случаях. В "Мэйдзине" встретится "мойо" при корректном "моё", потому что у гоистов так сложилось. Я спокойно отношусь к саке, гейшам, Йокогаме и Токио и не стану ломать копья, требуя писать сакэ, гэйся, Ёкохама и Токё (в художественной литературе, а не в грамматическом справочнике).

Но зачем, простите, изобретать странных чудовищ? Когда встречаешь букву "е"...

Списываю это на всеобщую усталость, и могу понять — но все же.

Ну вы это самое, приходите.

27 октября в Переделкине пройдет ставший уже традиционным фестиваль перевода «Игры с огнем»

На этот раз он будет посвящен локализации кино, сериалов, настольных и видеоигр. Мы узнаем, как работают переводчики в этой области, чем их труд отличается от работы литературных переводчиков, какими инструментами они пользуются и чему могут научить переводчиков книг. Нашими гостями также станут блогеры, пишущие о переводе. Мы поговорим о том, как им удается сделать перевод увлекательным для широкой аудитории. И, разумеется, нас ждет очередной перформанс Naked Translator.

Ведущие и участники переводческих резиденций Переделкина познакомят публику с биографиями и произведениями неизвестных авторов, которых выдумали сами (или нет). Завершит фестиваль караоке. Мы давно искали повод спеть любимые песни! И предлагаем гостям и участникам исполнить мировые хиты, но… в русском машинном переводе. Присылайте ваши любимые треки в комментарии.

Начало в 12:00. Вход свободный, необходима регистрация.

Я что-то давно не выкладывала красивых картинок. Держите: гравюра из серии "Истинные красавицы" (真美人, 1897–1898) Тоёхары (Ёсю) Тиканобу (豊原周延,1838–1912).

Анонсировали перевод "Женщины в фиолетовой юбке" Нацуко Имамуры. Ура. Наконец-то! (а вот переводчик пока неизвестен), о чем я узнала благодаря нашему читателю Михаилу.

А теперь — три абзаца бурчания. Аннотация, простите, адовая. "Темная сторона философии икигай"? "Тонкая и глубокая история про одиночество, зависть и отчаянное стремление найти себя"? Не знаю. Я прочла эту книжку еще когда она вышла в 2019 году, и мне было смешно. Возможно, со мной что-то не так.

В переводе я заметила маленькую неточность. (МОГУ БЫТЬ НЕПРАВА). Так вот, в абзаце, который начинается с фразы "В один прекрасный день женщина в фиолетовой юбке, купив булочку с кремом...". Понимаете, там не так. Там ある日のむらさきのスカートの女は... Ару-хи-но мурасаки-но-сука:то-но онна-ва... Как бы вам объяснить. Это не один прекрасный день — это репетитивность. Повторяемость. Которая возникла благодаря частице "но", выделенной жирным — иначе стояла бы запятая. "Однаждная женщина в фиолетовой юбке", если уж совсем буквально. Главная героиня за ней следит, и этот безумный процесс повторяется изо дня в день — что утеряно в переводе. Даже в английском переводе Люси Норт написано: On certain days...

(Ладно. Когда-то я тоже переводила этот отрывок. У меня написано: "В определенный день женщина в фиолетовой юбке покупает в пекарне булочку с кремом...". Я не скажу, что это то, но вид-то, вид! Потом, два года подряд, мы обсуждали этот текст с шестью, получается, разными группами студентов, и я, размахивая руками, говорила про слово "однаждный". Надо бы глянуть, к чему мы тогда приходили целых шесть раз).

И последний абзац бурчания. Ладно. Думаю, на эту тему вы уже видели множество рассуждений, но поле с указанием переводчика не помешало бы хотя бы на сайте издательства. Не потому, что я такая злая мегера — нет, цель этих постов в нюансах и сложностях. Не будем упрощать.

Мелочи:
— В изд-ве Soyapress вышли наконец-то еще два томика собрсоч Екатерины Бакуниной: "Любовь к шестерым" и "Стихи". Рада.
— На Горьком — статья о корейском романе с упоминанием той самой статьи Татьяны Габрусенко, которую статью я нежно ввернуть в любой разговор о корейской литературе при случае.

Думаю, давние читатели моего канала знают, как я люблю старые словари (особенно ставить на полку), в частности — толковый словарь "Дайдзитэн" (который, впрочем, на полку поставить не довелось). Для перевода т.н. "классики", то есть хорошо мертвых японских авторов, вещь нужная и вообще.
А вот со словарями японско-русскими двадцатых и тридцатых годов было несколько печально, пока я не обрела словарь Мацуда Мамору (松田衛, 1882-1957) 1935 года издания. Теперь, когда я перевожу что-нибудь, нет-нет да поглядываю туда.

Однако ж словарь г-на Мацуда радует меня не только своим наличием, но и примерами, которые в нем находятся. Вот, например, 極薄い茶 (гокуусуй тя) — "жидкий чай", причем не просто жидкий, но очень жидкий, слабый и некрепкий. Знаете ли, как переводит это г-н Мацуда? Кронштадтский чай (такой чай, что сквозь него Кронштадт виден).

О выражении "Кронштадт виден", да и о связи Кронштадта и чая, я узнала из статьи (откроется с впн-ом) Игоря Хадикова, посвященной петергофскому контексту романа "По ту сторону Тулы" Андрея Николева-Егунова. По одной из версий давным-давно, когда из Петербурга в Кронштадт ходили пароходы, на них подавали чай, который-де заваривали один раз, и, по мере приближения к Кронштадту, заварка становилась все бледнее и бледнее, и через чай можно было разглядывать город — и укоризненно говорить чаеподавателю, мол, "Кронштадт виден".

И смотрите-ка, г-н Мацуда Мамору, который изучал русский язык и в России бывал (хотя, пишут, что не в Петербурге), откуда-то вынес это выражение и увековечил его на страницах словаря.

А я и рада.

А хотите переводческую задачку? Заглянула (да, вопрос риторический) во фрагмент перевода новой книжки Исака Котаро. Кое-что привлекло мое внимание и я решила свериться с оригиналом — вуаля, задачка готова.

Итак, контекст. Отель. Две работницы (кажись), Мофу (т.е. Пледик) и Макура (т.е. Подушечка) жалуются на жизнь. Вернее, жалуется на жизнь Макура — мол, и лицо у меня обычное, и фигура так себе, не то, что у этих девчонок! А затем происходит следующий обмен репликами.

— А еще я заметила...
— Что?
— Те, кто живет расслабленно, на нейтралке, вечно доставляют окружающим неприятности.
— Это ты о швейцарцах? — ответила Мофу, готовая рассмеяться.

К швейцарцам дана сноска: мол, игра слов, швейцарцы (суису-но хито по-японски) известны своим политическим нейтралитетом; здесь обыгрывается созвучие с ономатопеей "суйсуй" — "расслабленно, гладко, без напряга", героини-де могли бы пошутить о "чилийцах, живущих на чиле".

Казалось бы, все прекрасно и хорошо, но что-то дзынькает. Я вообще не знаю ничего о швейцарцах. Я знаю, что немцы пунктуальные, французы страстные, англичане чопорные, итальянцы любят пиццу, пасту, и вот этот жест: 🤌 А вот швейцарцы... Швейцария — это страна сыра, шоколада, ножей, банков и нейтралитета, а вот людей... Людей там нет.

Я заглянула в оригинал и вот что там увидела:
「スイスイ人って、だいたい他人を巻き込むんだよね」
「スイスの人のことを言っているように聞こえるね」
Я понимаю это так:
— Те, кто живут на расслабоне (суйсуй хито, т.е. все эти классные девчонки, которым все достается запросто), втягивают других людей (в неприятности).
— Звучит так/мне послышалось, будто ты говоришь о швейцарцах (суису-но хито).

Мне, честно говоря, кажется, что тут просто созвучие "суйсуй-но хито" и "суису-но хито", и нет совершенно никакой политически-нейтральной подоплеки. Но я не знаю: я дальше не читала.

А теперь задачка: как перевести эти две реплики, сохранив созвучие? Предположим, что швейцарцев в дальнейшем сюжете нет. Версия с чилийцами и чилом мне нравится больше.

Ну или переубедите меня.

Мелочи:
— Задумалась, писать ли слово "визитка" в переводе вместо чинной "визитной карточки". Посмотрела в референс. Слова "визитка" там не было, но сезонный билет сократили до "сезонки". Страдаю.
— В АСТ выходит роман "Кому и полынь сладка" Танидзаки Дзюнъитиро. Перевела Татьяна Ильинична Редько-Добровольская — та самая, которая переводила "Мелкий снег" того же автора. Предыдущий перевод — (как всегда я все перепутала) Владислава Сисаури, выходил в "Гиперионе" под названием "Любитель полыни" — о нем я писала аж в июне, больше двух лет назад. Но я все жду романа "Свастика".
— А впрочем интересно, как из эрогуро делают моно-но аварэ и наоборот.

Друзья, коллеги и прочие сочувствующие, буду кратка: поздравляю с Днем переводчика! Желаю, чтобы все нужное — получалось, а все ненужное — не случалось.

В качестве иллюстрации — св. Иероним (聖ヒエロニムス) художницы (художника?) Нагаока Масаки (ながおか まさき) — вероятно, ничего нежнее вы сегодня не увидите...

Закончила читать "Республику счастья" Ито Огава. (Зачем-то я одолела и "Канцтовары Цубаки" в свое время) — и мне не зашло совсем никак, и даже не старайся. Вот "Канцтовары" скорее зашли, но за полтора года я успела перезабыть всех персонажей. Оказалось, что ГГ никакая, отношениям ее не веришь, вокруг творится хаос, ну и разумеется, читатель ждёт уж рифмы перевод: так вот, перевод — единственное достоинство этой тягомотины, где только едят и разбавляют объем википедийными справками: хоть посмеяться можно, читая, как одна из героинь спокойно употребляет слово "сиськи", или, не знаю, "настрогать хотя бы ещё одного пацана". Улыбает.


В рамках снижения нагрузки на книжные полки отдаю эту книжку даром (за кофе) в пределах Москвы и за стоимость пересылки в пределах других городов. Если выйдет третья часть, вероятно, прочту из мазохизма. Предложение действительно, адрес указан в шапке профиля.

АСТ, редакция "Неоклассика", анонсировала "Мэйдзина" Кавабаты Ясунари в переводе впс и под научной редактурой Вадима Филиппова и Татьяны Зборовской из @yugengo, — за что я им благодарна (как и выпускающему редактору, Анастасии Шаниной)

Полтора упоминания о его переводе здесь найдется (кодовые слова — "шедевр японской литературы"). Кавабата, конечно, нобелиат в полном праве (а еще в 1968 году на премию номинировали Мисиму, Витольда Гомбровича, Марселя Жуандо и Константина Федина), сам текст мне показался белым — что бы это ни значило. (Это не значит, что у других текстов, с которыми я работала, тоже есть цвета — просто "Мэйдзин" белый и все.)

Все еще не перестаю удивляться имени переводчицы в аннотации (да ладно!) и переживаю за правки...

Мелочи:
— Пишут, 16 сентября скончался Эйко Хосоэ, фотограф.
— Нашла совсем крохотный канал переводчицы Анастасии Деминой, которая, помимо всего прочего, активно переводит мангу для Фабрики Комиксов. Прекрасно.

Целыми днями думаю об очень важной характеристике любого текста: его компактности. Вот, например, открываем текст Vita Sexualis Мори Огай в русском переводе и читаем первое предложение:
"Специальность Канаи Сидзука — философия".

Давайте забудем все, что мы знаем об этом произведении и о Мори Огай, и зададимся вопросом, что, собственно, это первое предложение значит. Нам сейчас, скорее всего, расскажут о мире, в котором обитает некий или некая Канаи Сидзука, специализирующийся(яся) на философии. То есть философия в этом мире есть, и кто-то ей занимается. Вероятно, этот мир очень сильно похож на наш. Это не пустое и холодное межзвездное пространство, не рассказ из жизни динозавров и не трактат по вулканологии, а что-то с философией.

Кем может оказаться Канаи Сидзука? Имя ничего не говорит нам о гендере. Может, Канаи Сидзука — это философ? Такое развитие событий кажется самым естественным. Но может быть, Канаи Сидзука — это девушка, которая окончила философский и нас ждет грустная история о судьбе гуманитариев в суровом современном мире? Да вполне. А может, тут имеется в виду еще какой-нибудь смысл слова "специальность"? Может, автор хотел пошутить и нас ожидает бурный фантастический триллер, в котором Канаи Сидзука убивает, обкрадывает или просто переспаривает философов в духе шукшинского "Срезал"? Да и человек ли Канаи Сидзука? Может это аватар, атомный крейсер или пчела-убийца? (напоминаю, мы забыли все, что мы знали о Мори Огай).

Конечно, второе предложение начисто укрепит нас в том, что правильной версией была самая скучная. Третье, четвертое, пятое будут вносить в нее некоторые изменения и дополнения. Пространство возможных вероятностей, заданных первым предложением, в котором есть Канаи Сидзука, "специальность" и "философия", будет сужаться и превращаться во вполне конкретный, "реалистический" нарратив. Отсюда и компактность.

Иногда случаются события, которые компактность текста нарушают. Но об этом — когда-нибудь потом.

Давайте все же про альтушек: я сама не стерпела и нашла книжку на литресе, чтобы не бегать туда-сюда по Ленинке.
Итак, "альтушка". Слово встречается в рассказе "Расти, коса" (яп. название 楽しそう) и снабжено сноской. Да, сноской. "Альтушка — представительница неформальной культуры". Вот как.

Знаете ли вы, какое слово там в оригинале?
パンク, оно же от англ. punk (и без сноски, разумеется).

А теперь несколько важных оговорок.
1) Надо проверить, обозначает ли в японском パンク только панков — или, кхм, неформалов вообще;
2) Авторица этих рассказов, Аоко Мацуда — 1979 года рождения; скорее всего в ее исполнении альтушка — это такое "хау ду ю ду феллоу кидс", нет?
3) Слово "альтушка" меня лично бесит, потому что в моем 2007 году субкультур было много, а теперь свели все воедино и никто вообще ничего не понимает...
3) Но смело, не спорю.

Ув. Полина уже написала о слове "альтушка", которое ей встретилось в переводе книги "Где обитают дикие леди" Аоки Мацуда.

Я до "альтушки" ещё не добралась, но уже встретила в одном из рассказов девушек, которые "дразнили друг друга муми-трольками".

Дразнят друг друга две девушки, которые в свое время лечились от кожных болезней, были перемотаны бинтами и, разумеется, походили на мумий.

На мумий, черт побери, не на муми-троллей. Это разные вещи! — могу авторитетно заявить я с высоты тридцать одного прожитого года.

(Да, там ミイラ仲間)


Может я уже слишком старая и чего-то не понимаю?

В новом номере "Иностранки" помещены переводы стихов из Кокинсю, выполненные Валерием Слуцким и с посвящением Александру Вовину. Вот странно: краткое предисловие к антологии мне не нравится; стихи не пронумерованы; в имя "Ки-но Цурраюки" вкралась опечатка. А идея мне нравится — вот да еще бы это в строчку записать, да еще от лишних слов избавиться...

Смотрите сами: вот стихотворение в классическом переводе Ал. Долина:
5 Без названия

Сливу облюбовав,
соловей распевает на ветке
о приходе весны —
хоть весне пора уж начаться,
но не видно конца снегопаду!..

(Неизвестный автор)

А вот что предлагает Слуцкий:
На ветку
Где запел
О весне
Соловей
Падает снег

Оригинал:
梅かえにきゐるうくひすはるかけてなけともいまた雪はふりつつ
うめかえに－きゐるうくひす－はるかけて－なけともいまた－ゆきはふりつつ

Что скажете, дамы и господа?

Единственный успех того самого Горчакова — в справочнике "Крылатое слово" Семена Займовского, 1930 год. (Скриншот составлен из двух страниц, 22 и 23).

Увидела, честно говоря, впервые. Вот если бы кто-нибудь спросил меня о единственном успехе Горчакова, я бы, наверное, вспомнила фразу "Россия сосредотачивается". А тут гляди-ка: автономия или анатомия. Это судьба.

Свежевыпущенный японский перевод (книга Аоко Мацуда "Где обитают дикие леди") натолкнул меня на дико интересную мысль о правилах постройки аффирмаций.

Я сравнила отрывки на русском/японском (русский перевод Р. Борисовой?; давайте хотя бы писать полные имена переводчиков в выходных данных) с английским (перевод Полли Бартон) и вот вам пример аффирмации на трех языках:

わたしはかわいくて、気が利いて、セクシーで、やさしくて、服のセンスが良くて、もちろん服だけじゃなくてインテリアや小物にいたるまで非凡なセンスを発揮して、そのうえなんと料理も得意で、時にはお菓子づくりも軽くこなして、誰にでもすぐ愛される女だ。
I am a beautiful, intelligent, sexy, caring woman with a fantastic dress sense and unique taste in furniture and accessories, and I’m a superb cook to boot, who sometimes rustles up delicious cakes and sweets in no time at all, and everybody loves me the moment they meet me.
Я красивая, умная, сексуальная и внимательная женщина. Я превосходно одеваюсь, а мой вкус в одежде и аксессуарах безупречен. А еще я отлично готовлю. Испечь торт или наделать сладостей? Запросто. Все окружающие меня очень любят.

Смотрите, как идеально выглядит японская аффирмация с нанизыванием срединных форм в виде длиннющего определения к слову "женщина", как аффирмация на английском старается соблюсти длину, но сбивается на повторы эээ подлежащего, и как на русском аффирмация превращается в ряд маленьких предложений, весьма аффирмативных, но среди которых затесалось вопросительное.

Сложно такое переводить? Думаю, да.
Теперь я гадаю, есть ли тут какие-то неточности с точки зрения построения аффирмаций...

Приболела, открыла один из корейских филгудов и наткнулась на описание этого канала 7700 подписчиков спустя:

Спор начался с одного блогера с десятью тысячами подписчиков. В отличие от остальных, он писал не о своей жизни, а о текстах. Первый пост, опубликованный четыре года назад, носил название «Корейская фонологическая система – 1». В блоге было четыре категории: «Начало и конец грамматики корейского языка», «Плохие предложения», «Хорошие предложения», «Правка ваших предложений». Скандал разразился из-за второй.
В этом разделе блогер рассматривал сотни примеров некорректно построенных предложений из газет и книг. И вот однажды он, по-видимому, прочитал один перевод и нашел там десяток таких. Под каждым из них он методично излагал, в чем именно ошибся переводчик. Ситуация сильно разозлила выпустившего книгу издателя, и он опубликовал опровержение, в котором заявил, что блогер – «наглый невежда» и ни капли не уважает издателей.
Конфликт накалялся. Борец за грамматику в свою очередь ответил, что «хоть ему и очень жаль, что он поставил их в неловкое положение, но люди не должны читать бредовые предложения». На что издатель поспешил спросить, знает ли блогер хоть одну книгу, где нет «бредовых предложений», и если да, то пусть скорее сообщит. Как и ожидалось, очень скоро в категории «Плохих предложений» появился новый пост.
Его он начал с «незначительных, но частых ошибок», продолжил «серьезными нарушениями структуры предложения» и, наконец, завершил «грамматически правильными предложениями, которые при этом совершенно непонятны». Затем блогер привел несколько десятков примеров, отредактировав пять страниц злополучного перевода. Но не остановился на достигнутом и проделал подобное еще с одной книгой, откуда выбрал шесть некорректных предложений. Все ошибки относились к «незначительным». Вот как объяснил это сам автор:
– Иногда я не могу сказать, как должно выглядеть идеальное предложение. Но очень трудно читать книгу, в которой большая часть предложений – бредовая. Издатель попросил меня посоветовать ему идеальную книгу. К моему сожалению, мне трудно ответить на его вопрос. Все потому, что он в корне неверный. Таких книг не существует, но это не значит, что издатели книг не должны стремиться к совершенству. И самое главное – делать это достойно.

Если хотите, чтобы @rokaitei выглядел так, перешлите этот пост десяти друзьям с призывом подписаться. (А если не хотите, то не пересылайте).