На Фейсбук репостнула текст А.Ройтмана со своим комментарием. 😊Имела возможность наблюдать интересное явление: массовую потерю равновесия у помогающих практиков, взывание к этическим комиссиям и страдания по поводу несчастных клиентов от ужасных психологов.
Интересно, что мой текст многими даже не был прочитан. Эмоциональная реакция на стартовый текст имела форму аффекта.
Вот текст Ройтмана:
Главная её задача в молодости была поскорее выйти замуж. Она ходила на танцы в военные училища, и её «тошнило от тупых солдафонов». Она вышла замуж рано, в 19 лет, прожила с мужем всю жизнь, сейчас ей за 40. Её муж — добрый, любящий, родной, замечательный, но ей с ним скучно, он простой человек, а она — особенная. Сначала она была с ним счастлива, потом однажды ей встретился кто-то, кто «научил её кончать», и ей снесло крышу. Ей было лет 25, и с тех пор вот уже лет 20 она ищет любви, чувственности, высоких отношений… Периодически она заводила романы, но это всё было не то. Она чувствует, что женская жизнь её заканчивается, а любви так и не было, не было, не было…
Я спросил её о детях. У неё не было детей. Когда-то она сделала аборт, потом ещё один аборт (было не до детей, она искала любви), а теперь уже поздно, и сил нет, да и нет у неё потребности иметь детей.
— Что ты от меня хочешь? — спросил я, сам не понимая, почему испытываю к ней раздражение. Она была очень искренней, и боль её была настоящей, боль, помноженная на десятилетия.
— Я хочу, чтобы ты сказал мне, что мне делать! Мне осталось только доживать? Я старею, лицо моё опадает, я трачу последние деньги на уколы, пытаюсь сохранить молодость, и сама не знаю, для кого.
Я начал понимать, почему раздражаюсь.
— Почему ты не уходишь от мужа?
— Я не могу, мне так больно думать об этом... я пыталась, но не могу, поняла, что не могу, понимаешь?!
Я всё понимал. Не про её «не могу», а про своё раздражение. Я сказал:
— Можно я скажу тебе, что я чувствую, когда ты всё это говоришь?
— Конечно!
— Тебе может быть неприятно это слышать...
— Говори, я за этим пришла!
— Хорошо. Ты раздражаешь меня безумно, вызываешь желание рассмеяться тебе в лицо...
— ????!!!!!!!
— Продолжать?
— Да...
— Ок. Мне жаль твоего мужа, а к тебе я испытываю что-то вроде презрения. Мне не нравится, как ты заламываешь руки, мне неприятны твои брови страдальческим домиком, мне противен твой голос с завываниями, мне отвратительна твоя подчеркнуто гламурная одежда и тоскливые глаза. И наконец, я не понимаю твоей проблемы: 20 лет ты хочешь любви, не уходишь от мужа, периодически ему изменяя, причём без всякого удовольствия. У тебя нет детей... Я не понимаю, зачем ты живёшь!
— Но... Саша... я же за этим и пришла! Моя жизнь прожита зря!
— Я не знаю, зря ли прожита твоя жизнь, но я не верю, что ты хочешь любви. Ты хочешь чего-то другого, предполагаю, что именно того, что делаешь. А ты как думаешь?
— Это бред! Я хочу любви, я больше всего на свете хочу любви!!! Я не могу жить без любви!!! Я не могу!!!!
Слёзы, бурные и очень искренние.
— Послушай, — сказал я, — представь себе, что ты хочешь в туалет. Писать. Представляешь?
— Да-а-а...
— Очень хочешь, не можешь терпеть. Не можешь! Представила?
— Да.
— А теперь скажи: ты можешь не пописать? Ну, может случиться, что ты не пописаешь? Даже если не будет рядом туалета, скажем, часов 5?
— ...
— Верю. Верю, что такого быть не может. Ты пописаешь, даже если это будет на глазах у всех и в штаны, мучительно больно, стыдно и ужасно. Но ты это сделаешь.
— ...
— А всю жизнь хотеть любви и её не иметь — не верю. Извини. И ничем не могу помочь.
Пауза. Длинная, как 20 лет её страданий.
— Так что мне, по-твоему, лучше уйти от мужа? (Тоненьким таким голоском послушной ученицы).
Я молчал. Она начинала что-то говорить ещё несколько раз, но я молчал: я не слышал ничего, на что мог бы ответить. А я хотел ответить, очень хотел!
Наше время закончилось. Я сказал ей об этом. Она ушла, и лицо у неё было как у графини, которая «с перекошенным лицом бежит к пруду...».
Мне было грустно, но я за неё не волновался.