Субботнее: заказываю на Госуслугах документ из ЕГРН, а там такая красота. С известным стикером (следующим сообщением) Росреестр и компания, очевидно, не согласны.
О процессе всерьез
@civilprocedureseriously
Полуакадемический курс актуальных проблем гражданского процесса. Подается аль денте.
О процессе всерьез (Russian)
Добро пожаловать на канал "civilprocedureseriously" (О процессе всерьез)! Этот канал создан для всех, кто интересуется актуальными проблемами гражданского процесса. Здесь вы найдете полуакадемический курс, который представляет информацию о процессах судопроизводства в доступной форме. Подача материала происходит "аль денте", то есть без излишней сложности и в максимально понятной форме. Канал предназначен как для студентов юридических вузов, так и для профессионалов в области гражданского права. Мы стремимся обучать и освещать темы, которые могут быть сложными для понимания, но вместе мы сможем освоить их всерьез. Присоединяйтесь к нашему каналу, чтобы погрузиться в увлекательный мир гражданского процесса и разобраться во всех тонкостях современного правового регулирования.
О процессе всерьез
22 Nov, 09:00
VII. Третий лишний
Сколько ординарных инстанций оптимально для прохождения дела? Чем больше инстанций, тем лучше — больше возможностей для исправления судебных ошибок. Представителям-то, конечно, лучше, но это и возможность создания судебных ошибок. Великим достижением Устава гражданского судопроизводства 1864-го года считался переход на трехинстанционную систему, считая Сенат. Но в судах общей юрисдикции до 01.10.2019 чувствовалось, что двух обычных инстанций маловато. Право на судебную защиту весит не меньше и не больше права на определенность положения.
Чтобы решать дела кое-как, три инстанции не нужно. Барак в «Судейском усмотрении» отмечал, что сложные с точки зрения права дела в любом случае решаются по принципу «где два юриста, там три мнения», и одно не лучше другого. Для повторного рассмотрения «на всякий случай» апелляции достаточно, высший суд при выборочном рассмотрении должен заниматься развитием права, а не исправлением ошибок. Где в таком случае системное место «сплошной кассации»?
Этот суд должен заниматься имеющим научную основу поддержанием единообразия судебной практики, то есть выявлять правовую проблему и предлагать ее решение для всего округа, и время от времени, когда это уместно — занимать иную позицию, чем позиция какого-то другого округа, провоцируя тем самым высказаться ВС. Разные его составы не должны занимать разную позицию по вопросам права, потому что это единственный способ дать определенность по правовой проблеме, по которой нет сформированной позиции ВС, жителям кассационного округа. И для правильной постановки этих проблем и корректировки их решений они должны регулярно обсуждаться научно-консультативным советом суда с участием всех значимых юридических факультетов вузов округа.
Позиция кассационного суда может быть революционной, но она ни при каких обстоятельствах не должна быть бездарной, потому что это катастрофа для одной десятой части страны. Такой суд моментально растеряет авторитет, который ему и так сложно приобрести — нет такого суда первой или апелляционной инстанции, в котором не считали бы, что в кассационном суде сидят люди, которые не понимают, как у нас тут все устроено, и вообще только и делают, что мешают работать.
Рассмотрим сказанное на примере.
Общепринятым в судебной практике является положение, что обоснованность иска оценивается судом на момент удаления суда в совещательную комнату, а не момент его предъявления. Это правило находится в диссонансе с тезисом ВС РФ, что «отказ от иска является правом, а не обязанностью истца» (интересно, что это за право такое, поддерживать уже удовлетворенные требования? Ну да ладно, перечень прав в Конституции открытый, пусть будет и такое право), и может вызывать затруднения при применении статьи 319 ГК РФ, но при обратном правиле проблем еще больше, и в первую очередь — с последующим зачетом перечисленных в процессе сумм. Как минимум во вводной части решения должна быть указана дата предъявления иска, а все приставы страны должны знать, что платежки после этой даты тоже нужно принимать в счет погашения долга.
В этой связи тезис «[п]еречисление ответчиком на счет истца требуемой денежной суммы в процессе рассмотрения дела, до вынесения судом решения, не свидетельствует о необоснованности иска», мягко говоря, небесспорен. Все же понимая, видимо, вышеизложенную проблематику (спасибо и на том), кассационный суд предложил указывать в резолютивной части решения на признание его не подлежащим исполнению. Неплохо было бы сослаться на норму права, которой предусмотрена возможность суда так поступить — действующий закон предусматривает это только в случае утверждения мирового соглашения (абзац третий части 13 статьи 153.10 ГПК РФ), и то уже после вынесения решения. Можно допустить аналогию права (часть 4 статьи 1 ГПК РФ), но тогда так и надо было написать.
В общем, большое спасибо Третьему КСОЮ за то, что без работы мы не останемся. Правда, немного жалко собачку (участников спорных правоотношений).
Оставайтесь с нами! Скоро Новый год, будет еще праздничней.
Сколько ординарных инстанций оптимально для прохождения дела? Чем больше инстанций, тем лучше — больше возможностей для исправления судебных ошибок. Представителям-то, конечно, лучше, но это и возможность создания судебных ошибок. Великим достижением Устава гражданского судопроизводства 1864-го года считался переход на трехинстанционную систему, считая Сенат. Но в судах общей юрисдикции до 01.10.2019 чувствовалось, что двух обычных инстанций маловато. Право на судебную защиту весит не меньше и не больше права на определенность положения.
Чтобы решать дела кое-как, три инстанции не нужно. Барак в «Судейском усмотрении» отмечал, что сложные с точки зрения права дела в любом случае решаются по принципу «где два юриста, там три мнения», и одно не лучше другого. Для повторного рассмотрения «на всякий случай» апелляции достаточно, высший суд при выборочном рассмотрении должен заниматься развитием права, а не исправлением ошибок. Где в таком случае системное место «сплошной кассации»?
Этот суд должен заниматься имеющим научную основу поддержанием единообразия судебной практики, то есть выявлять правовую проблему и предлагать ее решение для всего округа, и время от времени, когда это уместно — занимать иную позицию, чем позиция какого-то другого округа, провоцируя тем самым высказаться ВС. Разные его составы не должны занимать разную позицию по вопросам права, потому что это единственный способ дать определенность по правовой проблеме, по которой нет сформированной позиции ВС, жителям кассационного округа. И для правильной постановки этих проблем и корректировки их решений они должны регулярно обсуждаться научно-консультативным советом суда с участием всех значимых юридических факультетов вузов округа.
Позиция кассационного суда может быть революционной, но она ни при каких обстоятельствах не должна быть бездарной, потому что это катастрофа для одной десятой части страны. Такой суд моментально растеряет авторитет, который ему и так сложно приобрести — нет такого суда первой или апелляционной инстанции, в котором не считали бы, что в кассационном суде сидят люди, которые не понимают, как у нас тут все устроено, и вообще только и делают, что мешают работать.
Рассмотрим сказанное на примере.
Общепринятым в судебной практике является положение, что обоснованность иска оценивается судом на момент удаления суда в совещательную комнату, а не момент его предъявления. Это правило находится в диссонансе с тезисом ВС РФ, что «отказ от иска является правом, а не обязанностью истца» (интересно, что это за право такое, поддерживать уже удовлетворенные требования? Ну да ладно, перечень прав в Конституции открытый, пусть будет и такое право), и может вызывать затруднения при применении статьи 319 ГК РФ, но при обратном правиле проблем еще больше, и в первую очередь — с последующим зачетом перечисленных в процессе сумм. Как минимум во вводной части решения должна быть указана дата предъявления иска, а все приставы страны должны знать, что платежки после этой даты тоже нужно принимать в счет погашения долга.
В этой связи тезис «[п]еречисление ответчиком на счет истца требуемой денежной суммы в процессе рассмотрения дела, до вынесения судом решения, не свидетельствует о необоснованности иска», мягко говоря, небесспорен. Все же понимая, видимо, вышеизложенную проблематику (спасибо и на том), кассационный суд предложил указывать в резолютивной части решения на признание его не подлежащим исполнению. Неплохо было бы сослаться на норму права, которой предусмотрена возможность суда так поступить — действующий закон предусматривает это только в случае утверждения мирового соглашения (абзац третий части 13 статьи 153.10 ГПК РФ), и то уже после вынесения решения. Можно допустить аналогию права (часть 4 статьи 1 ГПК РФ), но тогда так и надо было написать.
В общем, большое спасибо Третьему КСОЮ за то, что без работы мы не останемся. Правда, немного жалко собачку (участников спорных правоотношений).
Оставайтесь с нами! Скоро Новый год, будет еще праздничней.
О процессе всерьез
11 Oct, 22:10
В новом Обзоре ВС по арбитражным управляющим наконец удачно решена мучительная проблема того, как поступать, если в деле о банкротстве гражданина никто не соглашается быть финансовым управляющим.
Я предлагал возможные пути решения еще в 2016 г., в частности, путем возложения функций управляющего на самого должника.
Вскоре СКЭС обоснованно указала, что неправильно будет прекращать в этом случае дело о банкротстве и лишать таким образом должника права на освобождение от долгов - для этого ВС предписал судам самим активно искать управляющего.
Однако вечным такой поиск быть не может и потому радует, что новый Обзор в п. 10 элегантно решает этот вопрос, признавая, что суд вправе в таком случае завершить процедуру банкротства, в т.ч. с освобождением от долгов.
Чаще всего в таких ситуациях в конкурсной массе не будет никакого имущества и потому избранное решение по существу очень похоже на уже известное решение исключать из ЕГРЮЛ юрлицо, дело о банкротстве которого прекращено в связи с отсутствием средств на расходы.
Остается уточнить, что делать, если в конкурсной массе имеется все же какое-то имущество.
Одним из возможных вариантов будет указать в определении о завершении, что освобождение от долгов распространяется только на будущее (на имущество, которое гражданин приобретет после завершения процедуры), а для обращения взыскания на конкурсную массу выдать кредиторам исполнительные листы.
Я предлагал возможные пути решения еще в 2016 г., в частности, путем возложения функций управляющего на самого должника.
Вскоре СКЭС обоснованно указала, что неправильно будет прекращать в этом случае дело о банкротстве и лишать таким образом должника права на освобождение от долгов - для этого ВС предписал судам самим активно искать управляющего.
Однако вечным такой поиск быть не может и потому радует, что новый Обзор в п. 10 элегантно решает этот вопрос, признавая, что суд вправе в таком случае завершить процедуру банкротства, в т.ч. с освобождением от долгов.
Чаще всего в таких ситуациях в конкурсной массе не будет никакого имущества и потому избранное решение по существу очень похоже на уже известное решение исключать из ЕГРЮЛ юрлицо, дело о банкротстве которого прекращено в связи с отсутствием средств на расходы.
Остается уточнить, что делать, если в конкурсной массе имеется все же какое-то имущество.
Одним из возможных вариантов будет указать в определении о завершении, что освобождение от долгов распространяется только на будущее (на имущество, которое гражданин приобретет после завершения процедуры), а для обращения взыскания на конкурсную массу выдать кредиторам исполнительные листы.
О процессе всерьез
11 Oct, 22:10
Поиск имущества управляющим происходит в интересах кредиторов, поэтому считаю, что если они не проявили интереса и не подыскали кандидатуру управляющего, надо просто завершать процедуру с освобождением от долгов и всё. Еще листы им выдавать не хватало, а потом спорить, на что обращается взыскание, а на что нет.
Учитывая, что в 80% дел о банкротстве физических лиц вообще никакого имущества не обнаруживается, можно было бы пойти и дальше — должник дает клятвенное заверение, что имущества и подлежащих оспариванию сделок нет, об этом делается сообщение в ЕФРСБ, если за определенный срок никто из кредиторов не заявил желания профинансировать процедуру, должник освобождается от долгов (естественно, с возможностью пересмотра в случае недобросовестности и т.п.). Похожим образом сейчас устроено внесудебное банкротство. Но это уже из категории предложений по совершенствованию законодательства
Учитывая, что в 80% дел о банкротстве физических лиц вообще никакого имущества не обнаруживается, можно было бы пойти и дальше — должник дает клятвенное заверение, что имущества и подлежащих оспариванию сделок нет, об этом делается сообщение в ЕФРСБ, если за определенный срок никто из кредиторов не заявил желания профинансировать процедуру, должник освобождается от долгов (естественно, с возможностью пересмотра в случае недобросовестности и т.п.). Похожим образом сейчас устроено внесудебное банкротство. Но это уже из категории предложений по совершенствованию законодательства
О процессе всерьез
28 Aug, 10:00
VI. Британские ученые доказали
Постановление КС РФ от 20.07.2023 № 43-П вызвало новую волну обсуждения актуальных проблем института судебной экспертизы. Само постановление назрело давно (норма очевидно неконституционная, но даже у заявителя по делу ушло на демонстрацию этого шесть лет), хотя острота вопроса была снижена тем, что предусмотренное АПК регулирование обычно не оставляло эксперта с сомнительной дебиторской задолженностью вместо денег. Ясно было и то, что КС не обяжет законодателя вернуться к порядку издержек, который был предусмотрен ГПК РСФСР и сейчас предусмотрен в уголовном процессе: во-первых, дорого-богато, во-вторых, масштаб угрозы конституционным правам в гражданском процессе не тот (хотя покидающий прямо сейчас КС РФ Гадис Абдуллаевич Гаджиев любит говорить, что цивилистика тоже бывает драматичной). Вместо этого произошло смещение в сторону АПК: авансирование по общему правилу, оплата за счет бюджета в исключительных случаях (в АПК как раз их не бывает, потому что «денег нет», но потому, что в уголовных делах так было всегда, в судах общей юрисдикции с этим может быть попроще).
При этом постановление изобилует не такой уж конституционно-правовой материей в духе «если у стороны нет денег, вы подумайте еще, а надо ли вам вообще проводить эту экспертизу».
Не будем обсуждать очевидные ошибки вроде вынесения на экспертизу вопросов права (вроде вопроса о моменте наступления неплатежеспособности должника, о недопустимости вынесения которого на экспертизу пришлось высказаться даже ВС РФ в определении от 28.09.2020 № 310-ЭС20-7837). Действительно, а когда суду надо проводить экспертизу? А никогда. Проводить ее, как и приносить любые доказательства, в состязательном процессе надо сторонам.
Действующее законодательство предусматривает две формы внесения в процесс специальных знаний — заключение эксперта и консультация специалиста. Такое привлечение происходит только по определению суда, участвующие в деле лица имеют лишь совещательный голос по вопросу о кандидатуре эксперта. Поскольку проведение экспертизы требует больших усилий, чем исследование принесенных сторонами доказательств, а приходить к выводу о том, что выбрал плохую кандидатуру, сложно и психологически, создается почва для предвзятого отношения суда к заключению («нет оснований не доверять», если они не совсем уж налицо), и в последующем опровергнуть выводы эксперта крайне сложно. В суде очень хорошо знают, кто делает хорошие заключения, а кто нет, но когда эксперта выбирает суд, здесь может возникнуть и почва для коррупционной заинтересованности. Проблему пытаются разрешить (большой вопрос, помогает ли это) назначением экспертиз в государственные учреждения, и из-за этого очередь на их проведение по некоторым видам экспертизы может достигать нескольких лет.
При этом понятно, что зачастую стороны желают получить экспертное мнение (уж хотя бы чтобы оценить шансы на успех) до возбуждения дела, чем обусловлено широкое распространение досудебных «экспертных» заключений. Само по себе это неплохо, но потом эти заключения несутся в суд в качестве доказательств при том, что являются доказательствами недопустимыми (уж хотя бы потому что заключение проводится без другой стороны и ее права задать вопросы, а также без контроля за сбором и передачей предметов исследования), но зачастую принимаются судами из соображений экономии; популярной ошибкой при этом является перенос бремени доказывания на ответчика («если вы не согласны, ходатайствуйте о проведении экспертизы!»).
Все эти проблемы решаются переводом экспертизы на состязательную (и потому единственно конституционно допустимую) модель. Эксперта ищет себе сторона и платит ему сторона, взыскивая потом вознаграждение как часть судебных издержек. Если эксперт оказывается какой-то не такой, использует маргинальные методики, не вызывает другую сторону для постановки вопросов и участия в экспертизе, не соблюдает порядок сбора материалов исследования — вы просто проигрываете дело, и все, никаких повторных и дополнительных экспертиз не будет.
Оставайтесь с нами!
Постановление КС РФ от 20.07.2023 № 43-П вызвало новую волну обсуждения актуальных проблем института судебной экспертизы. Само постановление назрело давно (норма очевидно неконституционная, но даже у заявителя по делу ушло на демонстрацию этого шесть лет), хотя острота вопроса была снижена тем, что предусмотренное АПК регулирование обычно не оставляло эксперта с сомнительной дебиторской задолженностью вместо денег. Ясно было и то, что КС не обяжет законодателя вернуться к порядку издержек, который был предусмотрен ГПК РСФСР и сейчас предусмотрен в уголовном процессе: во-первых, дорого-богато, во-вторых, масштаб угрозы конституционным правам в гражданском процессе не тот (хотя покидающий прямо сейчас КС РФ Гадис Абдуллаевич Гаджиев любит говорить, что цивилистика тоже бывает драматичной). Вместо этого произошло смещение в сторону АПК: авансирование по общему правилу, оплата за счет бюджета в исключительных случаях (в АПК как раз их не бывает, потому что «денег нет», но потому, что в уголовных делах так было всегда, в судах общей юрисдикции с этим может быть попроще).
При этом постановление изобилует не такой уж конституционно-правовой материей в духе «если у стороны нет денег, вы подумайте еще, а надо ли вам вообще проводить эту экспертизу».
Не будем обсуждать очевидные ошибки вроде вынесения на экспертизу вопросов права (вроде вопроса о моменте наступления неплатежеспособности должника, о недопустимости вынесения которого на экспертизу пришлось высказаться даже ВС РФ в определении от 28.09.2020 № 310-ЭС20-7837). Действительно, а когда суду надо проводить экспертизу? А никогда. Проводить ее, как и приносить любые доказательства, в состязательном процессе надо сторонам.
Действующее законодательство предусматривает две формы внесения в процесс специальных знаний — заключение эксперта и консультация специалиста. Такое привлечение происходит только по определению суда, участвующие в деле лица имеют лишь совещательный голос по вопросу о кандидатуре эксперта. Поскольку проведение экспертизы требует больших усилий, чем исследование принесенных сторонами доказательств, а приходить к выводу о том, что выбрал плохую кандидатуру, сложно и психологически, создается почва для предвзятого отношения суда к заключению («нет оснований не доверять», если они не совсем уж налицо), и в последующем опровергнуть выводы эксперта крайне сложно. В суде очень хорошо знают, кто делает хорошие заключения, а кто нет, но когда эксперта выбирает суд, здесь может возникнуть и почва для коррупционной заинтересованности. Проблему пытаются разрешить (большой вопрос, помогает ли это) назначением экспертиз в государственные учреждения, и из-за этого очередь на их проведение по некоторым видам экспертизы может достигать нескольких лет.
При этом понятно, что зачастую стороны желают получить экспертное мнение (уж хотя бы чтобы оценить шансы на успех) до возбуждения дела, чем обусловлено широкое распространение досудебных «экспертных» заключений. Само по себе это неплохо, но потом эти заключения несутся в суд в качестве доказательств при том, что являются доказательствами недопустимыми (уж хотя бы потому что заключение проводится без другой стороны и ее права задать вопросы, а также без контроля за сбором и передачей предметов исследования), но зачастую принимаются судами из соображений экономии; популярной ошибкой при этом является перенос бремени доказывания на ответчика («если вы не согласны, ходатайствуйте о проведении экспертизы!»).
Все эти проблемы решаются переводом экспертизы на состязательную (и потому единственно конституционно допустимую) модель. Эксперта ищет себе сторона и платит ему сторона, взыскивая потом вознаграждение как часть судебных издержек. Если эксперт оказывается какой-то не такой, использует маргинальные методики, не вызывает другую сторону для постановки вопросов и участия в экспертизе, не соблюдает порядок сбора материалов исследования — вы просто проигрываете дело, и все, никаких повторных и дополнительных экспертиз не будет.
Оставайтесь с нами!
О процессе всерьез
17 Aug, 09:00
V. Игра была равна
«Людей, о коих не сужу, затем, что к ним принадлежу». Я не Пушкин, поэтому сужу. Банкротным юристам нравится тешить себе самолюбие мыслью, что в банкротстве происходит что-то особенное, но это не так. Это обычное гражданское судопроизводство.
Взять хотя бы пункт 26 постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 № 35, имеющего значение, сравнимое с самим Законом о банкротстве. Для своего времени он был новаторским, но начинает морально устаревать.
Ссылку на статьи 71 и 100 в целом, из которых делается вывод (который, то есть, хорошо бы обосновать), а вовсе не воспроизводится их буквальное содержание, не будем ставить автору в упрек. После оборота ВС РФ «по смыслу арбитражного процессуального законодательства» смотрится даже блекло.
«При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности»: главное выделить общее и частное — а, например, при признании сделок недействительными не принципиально представление достаточных доказательств наличия и размера задолженности ответчика?
«...при установлении требований (в двух предложениях подряд «при установлении требований», кошмар!) в деле о банкротстве не подлежит применению часть 3.1 статьи 70 АПК РФ» — а с чего бы она не подлежит применению? Во-первых, никаких подобных оговорок в ней или других нормах закона нет, а во-вторых, как уже указано выше, в делах других категорий тоже было бы неплохо представлять достаточные доказательства наличия задолженности, но в них она (общее и частное!), стало быть, все-таки применяется.
«... при установлении требований (уже не хочется ерничать, когда очень надо повторить, то можно) в деле о банкротстве признание должником или арбитражным управляющим обстоятельств, на которых кредитор основывает свои требования (часть 3 статьи 70 АПК РФ), само по себе не освобождает другую сторону от необходимости доказывания таких обстоятельств» — а в совокупности с чем освобождает?
«При оценке достоверности факта наличия требования, основанного на передаче должнику наличных денежных средств (наличными могут быть деньги, денежные средства бывают только безналичными), подтверждаемого только его распиской или квитанцией к приходному кассовому ордеру (а если не только этим, а еще договором займа?), суду надлежит учитывать среди прочего следующие обстоятельства: позволяло ли финансовое положение кредитора предоставить должнику соответствующие денежные средства...». Ну допустим, а это разъяснение действительно имеет отношение только к особенностям дел о банкротстве? В исковом деле для выяснения вопроса о безденежности займа нельзя предложить истцу представить сведения о доходах?
Если управляющему и кредиторам безразлично, что в деле будет установлено необоснованное требование, почему суд должен выяснять этот вопрос по своей инициативе, тем более что пункт 30 постановления ориентирует на предъявление требований в установленный срок ровно с этой целью для заявления возражений? В дело представлена накладная, возражений от управляющего и кредиторов не последовало — должен ли суд по своей инициативе выяснять, откуда кредитор взял товар и куда его дел должник? Если нет, то чем эта ситуация отличается от договора займа?
Никакого «повышенного бремени доказывания» в рамках одного вида судопроизводства нет и быть не может. Повышенное бремя доказывания в уголовном судопроизводстве объясняется тяжестью последствий и невозможностью полной компенсации при последующей отмене решения. В банкротстве это в наличии еще в меньшей степени, чем в гражданском судопроизводстве — как правило, определения о включении в реестр не исполняются никогда. Если уж на то пошло, в банкротстве может быть пониженный стандарт доказывания, если бы он существовал.
В общем, по существу правильно, но вышло забивание гвоздей микроскопом. А вот в пункте 24 от этого все пошло наперекосяк. Но об этом позже. Оставайтесь с нами!
«Людей, о коих не сужу, затем, что к ним принадлежу». Я не Пушкин, поэтому сужу. Банкротным юристам нравится тешить себе самолюбие мыслью, что в банкротстве происходит что-то особенное, но это не так. Это обычное гражданское судопроизводство.
Взять хотя бы пункт 26 постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 № 35, имеющего значение, сравнимое с самим Законом о банкротстве. Для своего времени он был новаторским, но начинает морально устаревать.
Ссылку на статьи 71 и 100 в целом, из которых делается вывод (который, то есть, хорошо бы обосновать), а вовсе не воспроизводится их буквальное содержание, не будем ставить автору в упрек. После оборота ВС РФ «по смыслу арбитражного процессуального законодательства» смотрится даже блекло.
«При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности»: главное выделить общее и частное — а, например, при признании сделок недействительными не принципиально представление достаточных доказательств наличия и размера задолженности ответчика?
«...при установлении требований (в двух предложениях подряд «при установлении требований», кошмар!) в деле о банкротстве не подлежит применению часть 3.1 статьи 70 АПК РФ» — а с чего бы она не подлежит применению? Во-первых, никаких подобных оговорок в ней или других нормах закона нет, а во-вторых, как уже указано выше, в делах других категорий тоже было бы неплохо представлять достаточные доказательства наличия задолженности, но в них она (общее и частное!), стало быть, все-таки применяется.
«... при установлении требований (уже не хочется ерничать, когда очень надо повторить, то можно) в деле о банкротстве признание должником или арбитражным управляющим обстоятельств, на которых кредитор основывает свои требования (часть 3 статьи 70 АПК РФ), само по себе не освобождает другую сторону от необходимости доказывания таких обстоятельств» — а в совокупности с чем освобождает?
«При оценке достоверности факта наличия требования, основанного на передаче должнику наличных денежных средств (наличными могут быть деньги, денежные средства бывают только безналичными), подтверждаемого только его распиской или квитанцией к приходному кассовому ордеру (а если не только этим, а еще договором займа?), суду надлежит учитывать среди прочего следующие обстоятельства: позволяло ли финансовое положение кредитора предоставить должнику соответствующие денежные средства...». Ну допустим, а это разъяснение действительно имеет отношение только к особенностям дел о банкротстве? В исковом деле для выяснения вопроса о безденежности займа нельзя предложить истцу представить сведения о доходах?
Если управляющему и кредиторам безразлично, что в деле будет установлено необоснованное требование, почему суд должен выяснять этот вопрос по своей инициативе, тем более что пункт 30 постановления ориентирует на предъявление требований в установленный срок ровно с этой целью для заявления возражений? В дело представлена накладная, возражений от управляющего и кредиторов не последовало — должен ли суд по своей инициативе выяснять, откуда кредитор взял товар и куда его дел должник? Если нет, то чем эта ситуация отличается от договора займа?
Никакого «повышенного бремени доказывания» в рамках одного вида судопроизводства нет и быть не может. Повышенное бремя доказывания в уголовном судопроизводстве объясняется тяжестью последствий и невозможностью полной компенсации при последующей отмене решения. В банкротстве это в наличии еще в меньшей степени, чем в гражданском судопроизводстве — как правило, определения о включении в реестр не исполняются никогда. Если уж на то пошло, в банкротстве может быть пониженный стандарт доказывания, если бы он существовал.
В общем, по существу правильно, но вышло забивание гвоздей микроскопом. А вот в пункте 24 от этого все пошло наперекосяк. Но об этом позже. Оставайтесь с нами!
О процессе всерьез
09 Aug, 10:00
IV. Свидетель из Фрязина
Все субъекты права делятся на физических и юридических лиц, все юридические лица на коммерческие и некоммерческие организации, все некоммерческие организации — на фонды и ассоциации. Конечно, поставить три (а то и пять) там, где должно быть два, можно, но ни к чему хорошему это не приведет.
Доказательства тоже делятся на два вида — личные и вещественные, в зависимости от следовоспринимающей материи — сознания человека или вещей (не в гражданско-правовом смысле :). Ведущую роль в российском гражданском процессе получил такой подвид вещественных доказательств, как письменные, в которых след события отразился в виде человеческой речи. А личные доказательства находятся где-то на маргинальных ролях. Ну да, давайте допросим свидетеля... Если вы его привели... А важнее всего обычно показания свидетеля, который их давать не хочет.
Разумеется, не может давать свидетельские показания и какие-либо «объяснения» юридическое лицо, поскольку у него нет сознания. Сознание есть у его представителей (если угодно, органов тоже), но представитель не может давать показания за представляемого. Особенно смешно, когда подают «объяснения в порядке статьи 81 АПК РФ» вместо отзывов, чтобы не направлять их другой стороне — анекдот покруче, чем «Колобок повесился». Это, конечно, не препятствует сообщению представителем стороны определенных фактических сведений по делу, но так выполняется лишь бремя утверждения, а не бремя доказывания, и при оспаривании этих сведений они должны быть подтверждены доказательствами. Но только при оспаривании — требовать подтверждать обстоятельства, которые другой стороной не оспариваются, не только нарушение части 3.1 статьи 70 АПК РФ, но и нарушение здравого смысла и логики состязательности.
При рассмотрении уголовного дела против бывшего министра экономического развития с большим трудом, в суде апелляционной инстанции, в закрытом судебном заседании, но был допрошен главный свидетель обвинения. В гражданском процессе даже на такую сомнительную роскошь рассчитывать не приходится. Принудительный привод появился только в КАС РФ, который еще надо убедить применить по аналогии (и чтобы потом в этом убедилась ФССП), и которым предусмотрена возможность отдельного обжалования определения о приводе, а то вдруг суд захочет привести кого-то не того.
Другой проблемой является необъяснимое выведение объяснений сторон за рамки свидетельских показаний. Не существует причин, почему одна из сторон не может быть допрошена в качестве свидетеля — свидетель является источником информации, и эта его роль никак не связана с реализуемыми им как истцом и ответчиком правами и обязанностями. Определенное время можно решать проблему с помощью доказательственных презумпций, например, оценки процессуального поведения — ответчиков, которые не дочитали АПК РФ до части 2 статьи 125 и думают, что от них нельзя истребовать доказательства, все меньше. Но если какие-никакие, но доказательства ответчиком все же представляются, то отсутствие у истца возможности дать свои показания под присягой или допросить ответчика существенно ограничивают его в возможности доказывания и истребования доказательств от ответчика. Многие дела потому и становятся предметом судебного разбирательства, что какие-то обстоятельства не были зафиксированы на бумаге.
Ситуация постепенно исправляется — к примеру, сначала на уровне коллегии, а потом и постановлением пленума (абзац четвертый пункта два постановления Пленума ВС РФ от 23.12.2021 № 46) был допущен пересмотр дела по вновь открывшимся обстоятельствам ввиду сообщения одной из сторон ложных сведений. Но накопившаяся инертность такова, что проблему сложно будет искоренить без законодательных изменений.
Тем не менее требуйте допроса свидетелей, раскрытия ответчиком в отзыве всех существенных обстоятельств дела, применения судом положений части 3.1 статьи 70 АПК РФ (и в делах о банкротстве тоже — сегодня должен был быть пост об этом, но стало ясно, что он требует подводки), пересмотра дела в случае выявления дачи другой стороной ложных объяснений, и оставайтесь с нами!
Все субъекты права делятся на физических и юридических лиц, все юридические лица на коммерческие и некоммерческие организации, все некоммерческие организации — на фонды и ассоциации. Конечно, поставить три (а то и пять) там, где должно быть два, можно, но ни к чему хорошему это не приведет.
Доказательства тоже делятся на два вида — личные и вещественные, в зависимости от следовоспринимающей материи — сознания человека или вещей (не в гражданско-правовом смысле :). Ведущую роль в российском гражданском процессе получил такой подвид вещественных доказательств, как письменные, в которых след события отразился в виде человеческой речи. А личные доказательства находятся где-то на маргинальных ролях. Ну да, давайте допросим свидетеля... Если вы его привели... А важнее всего обычно показания свидетеля, который их давать не хочет.
Разумеется, не может давать свидетельские показания и какие-либо «объяснения» юридическое лицо, поскольку у него нет сознания. Сознание есть у его представителей (если угодно, органов тоже), но представитель не может давать показания за представляемого. Особенно смешно, когда подают «объяснения в порядке статьи 81 АПК РФ» вместо отзывов, чтобы не направлять их другой стороне — анекдот покруче, чем «Колобок повесился». Это, конечно, не препятствует сообщению представителем стороны определенных фактических сведений по делу, но так выполняется лишь бремя утверждения, а не бремя доказывания, и при оспаривании этих сведений они должны быть подтверждены доказательствами. Но только при оспаривании — требовать подтверждать обстоятельства, которые другой стороной не оспариваются, не только нарушение части 3.1 статьи 70 АПК РФ, но и нарушение здравого смысла и логики состязательности.
При рассмотрении уголовного дела против бывшего министра экономического развития с большим трудом, в суде апелляционной инстанции, в закрытом судебном заседании, но был допрошен главный свидетель обвинения. В гражданском процессе даже на такую сомнительную роскошь рассчитывать не приходится. Принудительный привод появился только в КАС РФ, который еще надо убедить применить по аналогии (и чтобы потом в этом убедилась ФССП), и которым предусмотрена возможность отдельного обжалования определения о приводе, а то вдруг суд захочет привести кого-то не того.
Другой проблемой является необъяснимое выведение объяснений сторон за рамки свидетельских показаний. Не существует причин, почему одна из сторон не может быть допрошена в качестве свидетеля — свидетель является источником информации, и эта его роль никак не связана с реализуемыми им как истцом и ответчиком правами и обязанностями. Определенное время можно решать проблему с помощью доказательственных презумпций, например, оценки процессуального поведения — ответчиков, которые не дочитали АПК РФ до части 2 статьи 125 и думают, что от них нельзя истребовать доказательства, все меньше. Но если какие-никакие, но доказательства ответчиком все же представляются, то отсутствие у истца возможности дать свои показания под присягой или допросить ответчика существенно ограничивают его в возможности доказывания и истребования доказательств от ответчика. Многие дела потому и становятся предметом судебного разбирательства, что какие-то обстоятельства не были зафиксированы на бумаге.
Ситуация постепенно исправляется — к примеру, сначала на уровне коллегии, а потом и постановлением пленума (абзац четвертый пункта два постановления Пленума ВС РФ от 23.12.2021 № 46) был допущен пересмотр дела по вновь открывшимся обстоятельствам ввиду сообщения одной из сторон ложных сведений. Но накопившаяся инертность такова, что проблему сложно будет искоренить без законодательных изменений.
Тем не менее требуйте допроса свидетелей, раскрытия ответчиком в отзыве всех существенных обстоятельств дела, применения судом положений части 3.1 статьи 70 АПК РФ (и в делах о банкротстве тоже — сегодня должен был быть пост об этом, но стало ясно, что он требует подводки), пересмотра дела в случае выявления дачи другой стороной ложных объяснений, и оставайтесь с нами!
О процессе всерьез
07 Aug, 09:41
https://t.me/bbbreaking/162220
Вспоминается старый анекдот: "что за шум на улице? А кто же им мешает?". И мешают несколько десятков тысяч (!) исполнительных производств у каждого судебного пристава в больших городах, а не отсутствие полномочий. Даже практики ВС о внеконкурсном оспаривании навалом, правда, пока только на уровне коллегий, уж не говоря о литературе. А вот если законом будет прямо предусмотрено оспаривание сделок только по одной категории должников, у других категорий появится серьезное формально-юридическое возражение (на пустом месте).
Вспоминается старый анекдот: "что за шум на улице? А кто же им мешает?". И мешают несколько десятков тысяч (!) исполнительных производств у каждого судебного пристава в больших городах, а не отсутствие полномочий. Даже практики ВС о внеконкурсном оспаривании навалом, правда, пока только на уровне коллегий, уж не говоря о литературе. А вот если законом будет прямо предусмотрено оспаривание сделок только по одной категории должников, у других категорий появится серьезное формально-юридическое возражение (на пустом месте).
О процессе всерьез
02 Aug, 09:00
III. Негативный перенос
Впервые термин «обвинительный уклон в делах о привлечении к субсидиарной ответственности» (а в других, то есть, нормально?) появился в определении ВС РФ от 10.11.2021 № 305-ЭС19-14439(3-8) и относился к ситуации привлечения к такой ответственности не особенно влиявших на банкротство должника членов его волеобразующих органов. В народ, однако, он пошел: расцвели обсуждения «субсидиарного терроризма» и превращения дел в «трагедию» (ссылок давать не буду).
Ключевая проблема на самом деле в другом: ведут эти обсуждения люди, гонорары которых платят за счет украденных у кредиторов денег.
Никаких эмпирических оснований предполагать, что в делах о привлечении к субсидиарной ответственности наблюдается какой-то «обвинительный уклон», нет. Наоборот, по данным ЕФРСБ примерно в половине случаев такие заявления остаются без удовлетворения. 50% «оправданий» — какой же это «обвинительный уклон»? Об этом можно было бы говорить, если бы заявления удовлетворялись в 99% случаях, как это имеет место с обвинительными приговорами. Как бы ни была развита стадия предварительного расследования, невозможно ошибаться в 0,1% случаев. Но и в США оправдательными приговорами без учета дел со сделкой со следствием кончается около 20% уголовных дел, а не 50! Если на основании этих данных о чем-то и можно говорить, так это об оправдательном уклоне в делах этой категории.
Нет для этого и экономической базы. Типичное дело о банкротстве такое же, как типичное юрлицо — ООО, единственный участник и генеральный директор, уставный капитал в десять тысяч рублей, состоящий из унесенного домой стола.
Порок российского законодательства в простоте учреждения юрлица (сколько мучений нужно, чтобы появилось физическое лицо — почему здесь должно быть проще? Такой же субъект права! Пока это так только с НКО — кто в Минюсте юрлицо регистрировал, тот в цирке не смеется). Минимальные требования по уставному капиталу (сравните с немецкими 25 тысячами евро — и, думается, только попробуй реально их не внести), регистрация за три дня... Искушение злоупотребить корпоративной формой огромно, особенно при отсутствии какого-либо контроля со стороны участников, с которыми зачастую имеется совпадение в одном лице (либо при их попустительстве или соучастии).
Ни один серьезный кредитор не даст такому лицу денег без поручительства. А кто попроще, и не подумает его попросить, а то и оскорбит такой просьбой. Является ли потакание правовой безграмотности и плохим деловым традициям «драйвером экономического роста»? Стоит отметить, что дел о банкротстве индивидуальных предпринимателей, возбужденных по заявлению кредиторов, в разы меньше, чем дел о банкротстве юридических лиц.
Традиционное объяснение ограниченной ответственности заключается в предоставлении возможности ограничить свои риски инвестициями при ведении рискованного бизнеса. Но рискованный бизнес — это вакцины новые делать. Микробизнес с ограниченной ответственностью — это невероятный бред. О такой защите речь может идти только в случае, если объем инвестиций (де-факто уставного капитала) все же является существенным.
Есть и процессуальное измерение проблемы — в делах о банкротстве кредиторы, как правило, находятся в состоянии неосведомленности о делах должника. Никакой возможности получить эту информацию не от директора у них нет, они же не могут провести у него дома обыск, изъяв всю технику — там-то доказательства нашлись бы, пусть молчал бы дальше сколько хочет. Поэтому они только и могут строиться по обвинительной формуле — кредитор предполагает, что директор все украл, а последний должен доказать обратное. И это не подтверждает «обвинительный уклон», это правило доказывания — бремя доказывания обоснованности действия лежит на том, кто его совершает. Для этого начать надо с того, какие действия, собственно, совершались.
После тезиса об обвинительном уклоне серьезного разговора о банкротстве дальше не будет. Другое дело на нашем канале. Здесь разговоры серьезные, как в известной сцене с Хитом Леджером. Оставайтесь с нами!
Впервые термин «обвинительный уклон в делах о привлечении к субсидиарной ответственности» (а в других, то есть, нормально?) появился в определении ВС РФ от 10.11.2021 № 305-ЭС19-14439(3-8) и относился к ситуации привлечения к такой ответственности не особенно влиявших на банкротство должника членов его волеобразующих органов. В народ, однако, он пошел: расцвели обсуждения «субсидиарного терроризма» и превращения дел в «трагедию» (ссылок давать не буду).
Ключевая проблема на самом деле в другом: ведут эти обсуждения люди, гонорары которых платят за счет украденных у кредиторов денег.
Никаких эмпирических оснований предполагать, что в делах о привлечении к субсидиарной ответственности наблюдается какой-то «обвинительный уклон», нет. Наоборот, по данным ЕФРСБ примерно в половине случаев такие заявления остаются без удовлетворения. 50% «оправданий» — какой же это «обвинительный уклон»? Об этом можно было бы говорить, если бы заявления удовлетворялись в 99% случаях, как это имеет место с обвинительными приговорами. Как бы ни была развита стадия предварительного расследования, невозможно ошибаться в 0,1% случаев. Но и в США оправдательными приговорами без учета дел со сделкой со следствием кончается около 20% уголовных дел, а не 50! Если на основании этих данных о чем-то и можно говорить, так это об оправдательном уклоне в делах этой категории.
Нет для этого и экономической базы. Типичное дело о банкротстве такое же, как типичное юрлицо — ООО, единственный участник и генеральный директор, уставный капитал в десять тысяч рублей, состоящий из унесенного домой стола.
Порок российского законодательства в простоте учреждения юрлица (сколько мучений нужно, чтобы появилось физическое лицо — почему здесь должно быть проще? Такой же субъект права! Пока это так только с НКО — кто в Минюсте юрлицо регистрировал, тот в цирке не смеется). Минимальные требования по уставному капиталу (сравните с немецкими 25 тысячами евро — и, думается, только попробуй реально их не внести), регистрация за три дня... Искушение злоупотребить корпоративной формой огромно, особенно при отсутствии какого-либо контроля со стороны участников, с которыми зачастую имеется совпадение в одном лице (либо при их попустительстве или соучастии).
Ни один серьезный кредитор не даст такому лицу денег без поручительства. А кто попроще, и не подумает его попросить, а то и оскорбит такой просьбой. Является ли потакание правовой безграмотности и плохим деловым традициям «драйвером экономического роста»? Стоит отметить, что дел о банкротстве индивидуальных предпринимателей, возбужденных по заявлению кредиторов, в разы меньше, чем дел о банкротстве юридических лиц.
Традиционное объяснение ограниченной ответственности заключается в предоставлении возможности ограничить свои риски инвестициями при ведении рискованного бизнеса. Но рискованный бизнес — это вакцины новые делать. Микробизнес с ограниченной ответственностью — это невероятный бред. О такой защите речь может идти только в случае, если объем инвестиций (де-факто уставного капитала) все же является существенным.
Есть и процессуальное измерение проблемы — в делах о банкротстве кредиторы, как правило, находятся в состоянии неосведомленности о делах должника. Никакой возможности получить эту информацию не от директора у них нет, они же не могут провести у него дома обыск, изъяв всю технику — там-то доказательства нашлись бы, пусть молчал бы дальше сколько хочет. Поэтому они только и могут строиться по обвинительной формуле — кредитор предполагает, что директор все украл, а последний должен доказать обратное. И это не подтверждает «обвинительный уклон», это правило доказывания — бремя доказывания обоснованности действия лежит на том, кто его совершает. Для этого начать надо с того, какие действия, собственно, совершались.
После тезиса об обвинительном уклоне серьезного разговора о банкротстве дальше не будет. Другое дело на нашем канале. Здесь разговоры серьезные, как в известной сцене с Хитом Леджером. Оставайтесь с нами!
О процессе всерьез
26 Jul, 09:00
II. В банке с пауками заявили об усилении инфляционного давления
Заставь дурака Богу молиться, он лоб расшибет.
Ограничение права на индексацию взысканных судом сумм процедурно-процессуальными началами, их отделение от материально-правовых, имущественных начал [...] может создать искаженное представление о том, что такая индексация, будучи исключительно процессуальной мерой, подлежит специальному урегулированию исключительно в процессуальном законодательстве.
Мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Н.С. Бондаря к постановлению № 35-П/2018
До принятия Постановления № 35-П/2018 ВС РФ преимущественно пресекал попытки применять статью 208 ГПК РФ, причем в византийской манере — не принимая новых решений об отказе в удовлетворении заявлений, а направляя дела на новое рассмотрение с указанием, что законом не предусмотрен-де вот именно расчет индексации по индексу роста потребительских цен. А какой предусмотрен? А никакой, но сказать это было неудобно.
Самым простым решением было бы рассматривать процедуру индексации как целерантную форму рассмотрения вопроса о дополнительных требованиях. Если основной долг подтвержден судом, почему не взыскать в том же деле по упрощенной процедуре проценты? Но по этому пути никто не пошел. Начались поиски в индексации чего-то особенного. Да, дорогая, ты у меня одна такая.
Вопрос о соотношении регулятивных и охранительных процентов давно решен и в доктрине, и в законе, и в судебной практике. Путь этот не всегда был прост. Совсем недавно законодатель добавил в обычные условия договоров регулятивные проценты (статья 317.1 ГК РФ). А.Г. Карапетов отмечал, что обычные условия, несмотря на возможность отойти от них, серьезно влияют на гражданский оборот, поскольку большинство его участников такого отхода не делают. Но ответный удар был страшный: интернет через несколько месяцев наводнился советами не забывать исключать эти проценты из договоров. Оказалось, что сложившимся обычаем русского гражданского оборота является включение издержек, которые могли бы компенсироваться регулятивными процентами, в цену договора, и никаких дополнительных процентов не надо! Закон пришлось исправлять, и регулятивные проценты снова стали начисляться в случаях, когда это предусмотрено договором.
При этом и проценты за пользование чужими денежными средствами связаны с инфляцией. Как правило, показатель инфляции незначительно отличается от ставки рефинансирования (если не брать страны с маргинальной кейнсианской монетарной политикой), как и доходность по краткосрочным вкладам (предыдущая редакция). Идея законодателя увеличить размер гражданско-правовой ответственности в случае увеличения инфляции видна ясно.
Добавление к этому (сначала постановлением КС, а потом новой редакцией статей 208 ГПК и 183 АПК) «инфляционных процентов» запутывает ситуацию.
Во-первых, изъятие имущества в любом случае возможно только по материально-правовому основанию. Материальное правило в процессуальном кодексе — неудачный прием. При этом то, что речь идет именно о материальной норме, видно из того, что иные правила индексации могут быть предусмотрены договором, причем речь явно о материальном, а не отдельном процессуальном, договоре между сторонами.
Во-вторых, неплохо было бы установить содержание этого правила. Пункт 2 не содержит указания на возможность предусмотреть начала момента индексации договором, в отличие от пункта 3, предусматривающего возможность изменить его размер. Но было бы необъяснимо с учетом свободы договора запретить изменять момент исчисления индексации, но не ее размер (это правило бы обходилось соразмерным среднему сроку рассмотрения дела увеличением ставки индексационных процентов). И, значит, обычное условие любого договора, которое еще надо отыскать в ГПК/АПК, а не в ГК, звучит так: кроме предусмотренных договором и законом регулятивных и охранительных процентов, с момента вынесения решения суда до исполнения обязательства на задолженность начисляются еще и индексационные проценты, причем по ставке увеличения потребительских цен.
Заставь дурака Богу молиться, он лоб расшибет.
Ограничение права на индексацию взысканных судом сумм процедурно-процессуальными началами, их отделение от материально-правовых, имущественных начал [...] может создать искаженное представление о том, что такая индексация, будучи исключительно процессуальной мерой, подлежит специальному урегулированию исключительно в процессуальном законодательстве.
Мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Н.С. Бондаря к постановлению № 35-П/2018
До принятия Постановления № 35-П/2018 ВС РФ преимущественно пресекал попытки применять статью 208 ГПК РФ, причем в византийской манере — не принимая новых решений об отказе в удовлетворении заявлений, а направляя дела на новое рассмотрение с указанием, что законом не предусмотрен-де вот именно расчет индексации по индексу роста потребительских цен. А какой предусмотрен? А никакой, но сказать это было неудобно.
Самым простым решением было бы рассматривать процедуру индексации как целерантную форму рассмотрения вопроса о дополнительных требованиях. Если основной долг подтвержден судом, почему не взыскать в том же деле по упрощенной процедуре проценты? Но по этому пути никто не пошел. Начались поиски в индексации чего-то особенного. Да, дорогая, ты у меня одна такая.
Вопрос о соотношении регулятивных и охранительных процентов давно решен и в доктрине, и в законе, и в судебной практике. Путь этот не всегда был прост. Совсем недавно законодатель добавил в обычные условия договоров регулятивные проценты (статья 317.1 ГК РФ). А.Г. Карапетов отмечал, что обычные условия, несмотря на возможность отойти от них, серьезно влияют на гражданский оборот, поскольку большинство его участников такого отхода не делают. Но ответный удар был страшный: интернет через несколько месяцев наводнился советами не забывать исключать эти проценты из договоров. Оказалось, что сложившимся обычаем русского гражданского оборота является включение издержек, которые могли бы компенсироваться регулятивными процентами, в цену договора, и никаких дополнительных процентов не надо! Закон пришлось исправлять, и регулятивные проценты снова стали начисляться в случаях, когда это предусмотрено договором.
При этом и проценты за пользование чужими денежными средствами связаны с инфляцией. Как правило, показатель инфляции незначительно отличается от ставки рефинансирования (если не брать страны с маргинальной кейнсианской монетарной политикой), как и доходность по краткосрочным вкладам (предыдущая редакция). Идея законодателя увеличить размер гражданско-правовой ответственности в случае увеличения инфляции видна ясно.
Добавление к этому (сначала постановлением КС, а потом новой редакцией статей 208 ГПК и 183 АПК) «инфляционных процентов» запутывает ситуацию.
Во-первых, изъятие имущества в любом случае возможно только по материально-правовому основанию. Материальное правило в процессуальном кодексе — неудачный прием. При этом то, что речь идет именно о материальной норме, видно из того, что иные правила индексации могут быть предусмотрены договором, причем речь явно о материальном, а не отдельном процессуальном, договоре между сторонами.
Во-вторых, неплохо было бы установить содержание этого правила. Пункт 2 не содержит указания на возможность предусмотреть начала момента индексации договором, в отличие от пункта 3, предусматривающего возможность изменить его размер. Но было бы необъяснимо с учетом свободы договора запретить изменять момент исчисления индексации, но не ее размер (это правило бы обходилось соразмерным среднему сроку рассмотрения дела увеличением ставки индексационных процентов). И, значит, обычное условие любого договора, которое еще надо отыскать в ГПК/АПК, а не в ГК, звучит так: кроме предусмотренных договором и законом регулятивных и охранительных процентов, с момента вынесения решения суда до исполнения обязательства на задолженность начисляются еще и индексационные проценты, причем по ставке увеличения потребительских цен.
О процессе всерьез
26 Jul, 09:00
Если это оправданно для случая договора займа между физическими лицами, то неужели с этим можно согласиться, когда инфляционные риски явно заложены в регулятивные проценты? На Московской бирже каждый рабочий день продаются облигации с плавающим купоном, специально созданные для диверсификации инфляционных рисков. Неужели в случае просрочки по таким облигациям необходимо взыскать и индексацию? Это противоречило бы позиции, изложенной в определении КС РФ от 23.06.2015 № 1469-О, согласно которой способ индексации должен определяться с учетом обстоятельств конкретного дела.
Тем не менее суды индексируют взысканные по кредитным договорам суммы, хотя едва ли кредитные организации не заложили ни в регулятивные, ни в охранительные проценты инфляционные риски.
В-третьих, закон не предусматривает никаких правил взаимного соотношения двух старых видов процентов и одних новых, вызывая вал вопросов без ответов. Можно ли проиндексировать проценты по 395-й статье? А проиндексировать суммы индексации (ответ на вопрос пришлось включать во второй обзор практики ВС за год)? А начислить проценты за пользование чужими средствами на суммы индексации? Должен ли вопрос об остановке течения процентов при введении процедуры банкротства быть учтен судом, рассматривающим вопрос об индексации, либо судом в деле о банкротстве? Нужно ли заранее получить определение суда об индексации для включения в реестр требований кредиторов этой суммы? А восстановить срок на включение в реестр, если не удалось сделать этого за два месяца? Ответа на эти и многие другие вопросы нет в законе, и разрешаться они будут по принципу «кто во что горазд» до формирования устойчивой позиции ВС, если таковое вообще случится. А ведь по мотиву недопустимой неопределенности КС признал нормы об индексации не соответствующими Конституции!
В-четвертых, если дифференциацию подтвержденного и не подтвержденного судебным актом обязательств можно объяснить через обычные условия сделки, то для внедоговорных обязательств совершенно непонятно, почему по подтвержденным судебным актам обязательствам проценты взыскиваются, а по неподтвержденным — нет. Вспоминается, как А.А. Иванов в передаче на ютубе спросил у М.В. Кротова, с чего вдруг течение процентов по деликтным обязательствам начинается не с момента возникновения, а со дня вступления в законную силу решения суда (пункт 57 постановления Пленума ВС РФ № 7). Тот нашелся моментально, ответив, что проценты за период с деликта до вступления в законную силу могут включаться в состав убытков. Возразить на это по существу сложно, хотя едва ли эта позиция распространена в судебной практике, а угадать момент вступления решения в силу в будущем непросто. Но ладно деликты, а с неосновательным обогащением как?
В-пятых, индексационные проценты мерой ответственности не являются, а следовательно, просрочка кредитора не имеет значения. Если только должник не получатель бюджетных средств. Тогда она имеет значение, и пока вы не предъявите исполнительный лист в казначейство, проценты не потекут (постановление КС РФ № 34-П/2023) «Гоги, понять это нельзя, это можно только запомнить».
В общем, как нельзя быть немного беременной, так и проценты бывают регулятивными и охранительными.
Опять прошу ставить реакции, комментировать, критиковать, пересылать врагам, рассказывать, что писали об индексации на уровень инфляции Пухта, Виндшайд и Савиньи. Возможны изменения в графике, но пока планируется посвятить следующие серии развенчанию мифа об обвинительном уклоне в субсидиарной ответственности и моей любимой норме АПК РФ, части 3.1 статьи 70, и ее сложной судьбе на примере банкротных споров. Оставайтесь с нами!
Тем не менее суды индексируют взысканные по кредитным договорам суммы, хотя едва ли кредитные организации не заложили ни в регулятивные, ни в охранительные проценты инфляционные риски.
В-третьих, закон не предусматривает никаких правил взаимного соотношения двух старых видов процентов и одних новых, вызывая вал вопросов без ответов. Можно ли проиндексировать проценты по 395-й статье? А проиндексировать суммы индексации (ответ на вопрос пришлось включать во второй обзор практики ВС за год)? А начислить проценты за пользование чужими средствами на суммы индексации? Должен ли вопрос об остановке течения процентов при введении процедуры банкротства быть учтен судом, рассматривающим вопрос об индексации, либо судом в деле о банкротстве? Нужно ли заранее получить определение суда об индексации для включения в реестр требований кредиторов этой суммы? А восстановить срок на включение в реестр, если не удалось сделать этого за два месяца? Ответа на эти и многие другие вопросы нет в законе, и разрешаться они будут по принципу «кто во что горазд» до формирования устойчивой позиции ВС, если таковое вообще случится. А ведь по мотиву недопустимой неопределенности КС признал нормы об индексации не соответствующими Конституции!
В-четвертых, если дифференциацию подтвержденного и не подтвержденного судебным актом обязательств можно объяснить через обычные условия сделки, то для внедоговорных обязательств совершенно непонятно, почему по подтвержденным судебным актам обязательствам проценты взыскиваются, а по неподтвержденным — нет. Вспоминается, как А.А. Иванов в передаче на ютубе спросил у М.В. Кротова, с чего вдруг течение процентов по деликтным обязательствам начинается не с момента возникновения, а со дня вступления в законную силу решения суда (пункт 57 постановления Пленума ВС РФ № 7). Тот нашелся моментально, ответив, что проценты за период с деликта до вступления в законную силу могут включаться в состав убытков. Возразить на это по существу сложно, хотя едва ли эта позиция распространена в судебной практике, а угадать момент вступления решения в силу в будущем непросто. Но ладно деликты, а с неосновательным обогащением как?
В-пятых, индексационные проценты мерой ответственности не являются, а следовательно, просрочка кредитора не имеет значения. Если только должник не получатель бюджетных средств. Тогда она имеет значение, и пока вы не предъявите исполнительный лист в казначейство, проценты не потекут (постановление КС РФ № 34-П/2023) «Гоги, понять это нельзя, это можно только запомнить».
В общем, как нельзя быть немного беременной, так и проценты бывают регулятивными и охранительными.
Опять прошу ставить реакции, комментировать, критиковать, пересылать врагам, рассказывать, что писали об индексации на уровень инфляции Пухта, Виндшайд и Савиньи. Возможны изменения в графике, но пока планируется посвятить следующие серии развенчанию мифа об обвинительном уклоне в субсидиарной ответственности и моей любимой норме АПК РФ, части 3.1 статьи 70, и ее сложной судьбе на примере банкротных споров. Оставайтесь с нами!
О процессе всерьез
25 Jul, 08:01
Всего два месяца назад КС РФ признал нарушающим конституционные права победителя торгов имевшийся в судебной практике способ заключения договора купли-продажи с лицом, имеющим преимущественное право, на условиях, который добился победитель (постановление 23-П/2023) — а теперь федеральный законодатель добавляет такой механизм в закон (пункт 7 новой статьи 61.6-1). Еще и с добавлением права участвовать в торгах (пункт 6; почему бы и нет, но зачем оно при наличии пункта 7?). Как говорила одна старая учительница физики, некоторым ученикам надо сто раз объяснить закон Ома. Правда, пока объяснят, все с торгов так и будет за гроши продаваться
О процессе всерьез
25 Jul, 08:01
Опубликован закон N 372-ФЗ, разработанный во исполнение постановления КС N 5-П от 3 февраля 2022 г. и предусматривающий особую защиту покупателя квартиры, сделка по продаже которой должником была признана недействительной на основании п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве (т.е. которая была продана существенно дешевле рыночной цены).
Несмотря на то, что я в целом считаю постановление КС ошибочным, ибо такие сделки оспариваются только против недобросовестных, и потому специальные правила на этот счет в законе не были нужны, есть все-таки и полезные моменты в этом новом законе - в частности, выселение покупателя из квартиры по иску покупателя на основании определения арбитражного суда, рассматривающего дело о банкротстве (это быстрее и удобнее, чем в суде общей юрисдикции).
Несмотря на то, что я в целом считаю постановление КС ошибочным, ибо такие сделки оспариваются только против недобросовестных, и потому специальные правила на этот счет в законе не были нужны, есть все-таки и полезные моменты в этом новом законе - в частности, выселение покупателя из квартиры по иску покупателя на основании определения арбитражного суда, рассматривающего дело о банкротстве (это быстрее и удобнее, чем в суде общей юрисдикции).
О процессе всерьез
19 Jul, 09:00
I. Кроме того, кроме сего. Почему в России не применяется исковая давность
Сказать, что она совсем не применяется, нельзя. В простых спорах, вроде взыскания задолженности по кредитным договорам, очень даже применяется. Но если требования ответчиком не признаются...
Часто исковая давность «применяется», но наряду с принятием доводов о необоснованности иска по существу. «Кроме того, ответчиком пропущен срок исковой давности». Это неполноценное применение давности, ведь и без нее в иске было бы отказано. Можно предположить, что это на случай, если при обжаловании суд апелляционной, кассационной или надзорной (ну вдруг!) инстанции придет к выводу, что требование все же обоснованное, если бы не пропуск исковой давности. Не факт, что таких дел не было, но я их не видел. Если вид и не вымер, то под угрозой вымирания.
В Петербурге рассматривается дело об истребовании акций, приватизированных в 90-х годах. Подзаголовок характерен: «[в]ыясняется, что сроков давности в подобных делах фактически нет». А в каких делах они есть?
Известно разъяснение пункта 19 постановления Пленума ВС РФ от 05.11.1998 № 15: «течение трехлетнего срока исковой давности для требований о разделе имущества [...] супругов, брак которых расторгнут [...], следует исчислять не со времени прекращения брака [...], а со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (п. 1 ст. 200 ГК РФ)». А когда этот срок исчисляется не с этого момента? И с какого же момента он исчисляется? Когда супруг узнает о нарушении своего права? Если другой супруг продаст имущество, будет поздно — последствия определяются правилами об общей собственности. Развелся, через пять лет гулял и понял? С момента, когда новая жена подскажет? Разъяснение направлено на раздувание срока до бесконечности.
То же видно в спорах о привлечении к субсидиарной ответственности в банкротстве. Определение ВС РФ от 15.12.2022 № 302-ЭС19-17559(2): «суд [...] правильно связал начало течения срока исковой давности с [...] моментом осведомленности компании о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, в том числе о недостаточности активов должника для проведения расчетов со всеми кредиторами. Вывод суда первой инстанции о необходимости исчисления срока исковой давности с момента признания должника банкротом ошибочен». А когда возникает осведомленность о недостаточности активов должника? В момент признания должника банкротом, как видно, не возникает. Точно кредиторы узнают о ней только при завершении конкурса (вдруг у должника сундук с золотом зарыт? Точно-то мы не знаем!). Так что никакой давности, если спор возбужден в рамках дела о банкротстве, не будет. Появившийся в старой редакции статьи 10 Закона о банкротстве срок на подачу заявления до сих пор сопровождается оговоркой о возможности его восстановления.
Можно сравнить количество дел ВС, где он пришел к выводу об ошибочном применении судами исковой давности и об ошибочном ее неприменении. Уверен, что дел первого типа значительно больше.
Чем обусловлено нежелание судов применять исковую давность? Я думаю, что это связано с тем, что последствия такого заявления не очень понятны ответчикам. Вернее, они думают, что их нет, что исковая давность — это прикол. «Ну вдруг прокатит», если все было больше трех лет назад (с какого момента? С какого получится!). Но исковая давность опасно близка к запрещенному Конституцией ограничению права на судебную защиту, и шуток тут не должно быть. Последствия необоснованного заявления о пропуске исковой давности должны быть страшны! И они страшны. Почему суды и предпочли выхолостить исковую давность вместо того, чтобы ее применять.
Исковая давность — «срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено» (статья 195 ГК РФ). Формулировка подразумевает, что для применения исковой давности право истца должно существовать. Ответчик, отрицающий факт вступления в отношения с истцом, сослаться на пропуск исковой давности не может — если право истца не существует, оно не могло быть нарушено, а срок не мог начать свое течение.
Сказать, что она совсем не применяется, нельзя. В простых спорах, вроде взыскания задолженности по кредитным договорам, очень даже применяется. Но если требования ответчиком не признаются...
Часто исковая давность «применяется», но наряду с принятием доводов о необоснованности иска по существу. «Кроме того, ответчиком пропущен срок исковой давности». Это неполноценное применение давности, ведь и без нее в иске было бы отказано. Можно предположить, что это на случай, если при обжаловании суд апелляционной, кассационной или надзорной (ну вдруг!) инстанции придет к выводу, что требование все же обоснованное, если бы не пропуск исковой давности. Не факт, что таких дел не было, но я их не видел. Если вид и не вымер, то под угрозой вымирания.
В Петербурге рассматривается дело об истребовании акций, приватизированных в 90-х годах. Подзаголовок характерен: «[в]ыясняется, что сроков давности в подобных делах фактически нет». А в каких делах они есть?
Известно разъяснение пункта 19 постановления Пленума ВС РФ от 05.11.1998 № 15: «течение трехлетнего срока исковой давности для требований о разделе имущества [...] супругов, брак которых расторгнут [...], следует исчислять не со времени прекращения брака [...], а со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (п. 1 ст. 200 ГК РФ)». А когда этот срок исчисляется не с этого момента? И с какого же момента он исчисляется? Когда супруг узнает о нарушении своего права? Если другой супруг продаст имущество, будет поздно — последствия определяются правилами об общей собственности. Развелся, через пять лет гулял и понял? С момента, когда новая жена подскажет? Разъяснение направлено на раздувание срока до бесконечности.
То же видно в спорах о привлечении к субсидиарной ответственности в банкротстве. Определение ВС РФ от 15.12.2022 № 302-ЭС19-17559(2): «суд [...] правильно связал начало течения срока исковой давности с [...] моментом осведомленности компании о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, в том числе о недостаточности активов должника для проведения расчетов со всеми кредиторами. Вывод суда первой инстанции о необходимости исчисления срока исковой давности с момента признания должника банкротом ошибочен». А когда возникает осведомленность о недостаточности активов должника? В момент признания должника банкротом, как видно, не возникает. Точно кредиторы узнают о ней только при завершении конкурса (вдруг у должника сундук с золотом зарыт? Точно-то мы не знаем!). Так что никакой давности, если спор возбужден в рамках дела о банкротстве, не будет. Появившийся в старой редакции статьи 10 Закона о банкротстве срок на подачу заявления до сих пор сопровождается оговоркой о возможности его восстановления.
Можно сравнить количество дел ВС, где он пришел к выводу об ошибочном применении судами исковой давности и об ошибочном ее неприменении. Уверен, что дел первого типа значительно больше.
Чем обусловлено нежелание судов применять исковую давность? Я думаю, что это связано с тем, что последствия такого заявления не очень понятны ответчикам. Вернее, они думают, что их нет, что исковая давность — это прикол. «Ну вдруг прокатит», если все было больше трех лет назад (с какого момента? С какого получится!). Но исковая давность опасно близка к запрещенному Конституцией ограничению права на судебную защиту, и шуток тут не должно быть. Последствия необоснованного заявления о пропуске исковой давности должны быть страшны! И они страшны. Почему суды и предпочли выхолостить исковую давность вместо того, чтобы ее применять.
Исковая давность — «срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено» (статья 195 ГК РФ). Формулировка подразумевает, что для применения исковой давности право истца должно существовать. Ответчик, отрицающий факт вступления в отношения с истцом, сослаться на пропуск исковой давности не может — если право истца не существует, оно не могло быть нарушено, а срок не мог начать свое течение.
О процессе всерьез
19 Jul, 09:00
Абзац четвертый пункта 10 постановления Пленума ВС РФ от 29.09.2015 № 43 гласит: «заявление ненадлежащей стороны о применении исковой давности правового значения не имеет». А кто такой «надлежащий ответчик»? В отношении которого подтвердилось, что он является субъектом спорного правоотношения. См. предыдущий абзац.
Истечение исковой давности не прекращает обязательство (статья 206 ГК РФ). Это значит, что истечь она может только в случае признания самого факта возникновения обязательства. Заявление о пропуске давности по деликтному обязательству, совмещенное с отрицанием деликта, оказывается невозможным в принципе.
Почему исковая давность применяется только по заявлению стороны в споре (пункт 2 статьи 199 ГК РФ)? Потому что заявление о ней свидетельствует о признании требований.
В чем заключается конституционное значение исковой давности? В обеспечении права ответчика на определенность своего положения. Она предоставляет ему возможность не хранить доказательства исполнения обязательства. Бремя доказывания притязаний лежит на истце, если он их не докажет и через пять, и через десять лет, ему будет отказано в иске. Ему исковая давность не нужна, она нужна ответчику. Но если речь идет о доказательствах исполнения обязательства, то уж факт его возникновения ответчик должен признать!
Часть 6 статьи 152 ГПК РФ предусматривает: «[в] предварительном судебном заседании может рассматриваться возражение ответчика относительно пропуска истцом [...] срока исковой давности [...]. При установлении факта пропуска [...] срока исковой давности [...] судья принимает решение об отказе в иске без исследования иных фактических обстоятельств по делу». Каких «иных»? Без обсуждения вопроса о существовании и созревании обязательства и их сопоставления с датой предъявления иска не установить, был ли пропущен срок исковой давности. А никакие другие обстоятельства и исследовать не надо... Разве что обстоятельства исполнения :)
Интересно, что в АПК параллельной нормы нет по историческим причинам: советские организации при пропуске контрагентом срока исковой давности обязаны были перечислить сбереженную сумму в бюджет, а у граждан такой обязанности не было. Поэтому для советского арбитража вопрос основания отказа в иске имел значение, а для исков между гражданами это было безразлично. Рефлекс этого правила можно увидеть в пункте 18 статьи 250 НК РФ, признающей суммы кредиторской задолженности, списанной в связи с истечением срока исковой давности, внереализационным доходом налогоплательщика — многие ли из них задумываются над налоговыми последствиями такого заявления?
Состязательный процесс при системном применении сказанного выглядит так. Если ответчик заявляет о применении исковой давности, суд проверяет только указанное обстоятельство и, если срок давности не пропущен, принимает решение об удовлетворении иска без исследования «иных» фактических обстоятельств, поскольку само заявление о применении исковой давности свидетельствует о признании ответчиком существования и созревания обязательства (иначе срок давности и не мог начать своего течения).
К такой исковой давности никто не готов, но никакого иного решения изложенная в ГК РФ концепция давности не подразумевает. Поэтому давности не будет :(
Исправить ситуацию могло бы перенесение давности в ГПК РФ как условия реализации права на обращение в суд. Но это уже другая история.
Ставьте реакции, комментируйте, критикуйте, пересылайте друзьям, рассказывайте, что там у мертвых немцев. Если пилот интересен, будут другие серии — про индексацию и что с ней зря сделал КС РФ, про (несуществующий) обвинительный уклон в субсидиарной ответственности, про невозможность повышенного бремени доказывания в банкротных спорах... Оставайтесь с нами!
Истечение исковой давности не прекращает обязательство (статья 206 ГК РФ). Это значит, что истечь она может только в случае признания самого факта возникновения обязательства. Заявление о пропуске давности по деликтному обязательству, совмещенное с отрицанием деликта, оказывается невозможным в принципе.
Почему исковая давность применяется только по заявлению стороны в споре (пункт 2 статьи 199 ГК РФ)? Потому что заявление о ней свидетельствует о признании требований.
В чем заключается конституционное значение исковой давности? В обеспечении права ответчика на определенность своего положения. Она предоставляет ему возможность не хранить доказательства исполнения обязательства. Бремя доказывания притязаний лежит на истце, если он их не докажет и через пять, и через десять лет, ему будет отказано в иске. Ему исковая давность не нужна, она нужна ответчику. Но если речь идет о доказательствах исполнения обязательства, то уж факт его возникновения ответчик должен признать!
Часть 6 статьи 152 ГПК РФ предусматривает: «[в] предварительном судебном заседании может рассматриваться возражение ответчика относительно пропуска истцом [...] срока исковой давности [...]. При установлении факта пропуска [...] срока исковой давности [...] судья принимает решение об отказе в иске без исследования иных фактических обстоятельств по делу». Каких «иных»? Без обсуждения вопроса о существовании и созревании обязательства и их сопоставления с датой предъявления иска не установить, был ли пропущен срок исковой давности. А никакие другие обстоятельства и исследовать не надо... Разве что обстоятельства исполнения :)
Интересно, что в АПК параллельной нормы нет по историческим причинам: советские организации при пропуске контрагентом срока исковой давности обязаны были перечислить сбереженную сумму в бюджет, а у граждан такой обязанности не было. Поэтому для советского арбитража вопрос основания отказа в иске имел значение, а для исков между гражданами это было безразлично. Рефлекс этого правила можно увидеть в пункте 18 статьи 250 НК РФ, признающей суммы кредиторской задолженности, списанной в связи с истечением срока исковой давности, внереализационным доходом налогоплательщика — многие ли из них задумываются над налоговыми последствиями такого заявления?
Состязательный процесс при системном применении сказанного выглядит так. Если ответчик заявляет о применении исковой давности, суд проверяет только указанное обстоятельство и, если срок давности не пропущен, принимает решение об удовлетворении иска без исследования «иных» фактических обстоятельств, поскольку само заявление о применении исковой давности свидетельствует о признании ответчиком существования и созревания обязательства (иначе срок давности и не мог начать своего течения).
К такой исковой давности никто не готов, но никакого иного решения изложенная в ГК РФ концепция давности не подразумевает. Поэтому давности не будет :(
Исправить ситуацию могло бы перенесение давности в ГПК РФ как условия реализации права на обращение в суд. Но это уже другая история.
Ставьте реакции, комментируйте, критикуйте, пересылайте друзьям, рассказывайте, что там у мертвых немцев. Если пилот интересен, будут другие серии — про индексацию и что с ней зря сделал КС РФ, про (несуществующий) обвинительный уклон в субсидиарной ответственности, про невозможность повышенного бремени доказывания в банкротных спорах... Оставайтесь с нами!
О процессе всерьез
18 Jul, 18:22
Дорогие коллеги!
В этом канале долго не было нового контента, и пора это исправить!
Завтра в полдень появится пост нового формата: лонгрид об исковой давности и о том, почему так часто в суде она оказывается не пропущенной, хотя события имели место сильно больше трех лет назад.
Многие считают, что в телеграме большие тексты никто не читает. Проверим это предположение! Если формат окажется востребованным, мы продолжим серию. Актуальных проблем гражданского процесса много, а каналов, которые пишут о них, а не только о цивилистике — очень мало, поэтому поговорить будет о чем.
В связи с изменением формата канала поменяются его наименование и аватарка. Канал будет называться «О процессе всерьез».
На время творческой паузы автора канала Дарии Андреевны Жестовской его будет вести для вас Василий Константинович Захаров, магистр гражданского процесса СПбГУ.
В этом канале долго не было нового контента, и пора это исправить!
Завтра в полдень появится пост нового формата: лонгрид об исковой давности и о том, почему так часто в суде она оказывается не пропущенной, хотя события имели место сильно больше трех лет назад.
Многие считают, что в телеграме большие тексты никто не читает. Проверим это предположение! Если формат окажется востребованным, мы продолжим серию. Актуальных проблем гражданского процесса много, а каналов, которые пишут о них, а не только о цивилистике — очень мало, поэтому поговорить будет о чем.
В связи с изменением формата канала поменяются его наименование и аватарка. Канал будет называться «О процессе всерьез».
На время творческой паузы автора канала Дарии Андреевны Жестовской его будет вести для вас Василий Константинович Захаров, магистр гражданского процесса СПбГУ.
О процессе всерьез
03 Mar, 09:14
Прямо сейчас идет прямая трансляция вебинара "Договорные отношения в период действия новых санкций" https://www.youtube.com/watch?v=30J8HwxsibI
О процессе всерьез
01 Mar, 14:55
Дорогие коллеги!
Долго ничего не выкладывала. Но сейчас хочется сделать что-то полезное для права (того, что от него осталось).
Наша команда VERSUS.legal проводит бесплатный вебинар на тему «Договорные отношения в период действия новых санкций».
На мероприятии мои коллеги расскажут, как выстроить взаимоотношения с контрагентами, а также минимизировать риск внесения вашей компании в санкционный лист и предотвратить или уменьшить возможные в данной ситуации потери.
🗓 3 марта 2022 года; 12:00 МСК
На вебинаре будут обсуждаться следующие вопросы:
🔴 Можно ли пересмотреть договоренности в связи с изменением курса валют?
🔴 Следует ли расторгать договор с попавшим под санкции лицом и можно ли это сделать в судебном или внесудебном порядке?
🔴 Как подстраховаться в текущей договорной реальности?
♦️Дополнительно будет рассмотрено корпоративное структурирование и создание совместных предприятий с учетом санкций.
Коллеги постараются ответить на все ваши вопросы! В качестве правовой проработки каждого вопроса нет никаких сомнений.
Зарегистрироваться можно по ссылке: https://versuslegal.ru/webinar-dogovornye-otnosheniya-v-period-dejstviya-novyh-sankcij
Долго ничего не выкладывала. Но сейчас хочется сделать что-то полезное для права (того, что от него осталось).
Наша команда VERSUS.legal проводит бесплатный вебинар на тему «Договорные отношения в период действия новых санкций».
На мероприятии мои коллеги расскажут, как выстроить взаимоотношения с контрагентами, а также минимизировать риск внесения вашей компании в санкционный лист и предотвратить или уменьшить возможные в данной ситуации потери.
🗓 3 марта 2022 года; 12:00 МСК
На вебинаре будут обсуждаться следующие вопросы:
🔴 Можно ли пересмотреть договоренности в связи с изменением курса валют?
🔴 Следует ли расторгать договор с попавшим под санкции лицом и можно ли это сделать в судебном или внесудебном порядке?
🔴 Как подстраховаться в текущей договорной реальности?
♦️Дополнительно будет рассмотрено корпоративное структурирование и создание совместных предприятий с учетом санкций.
Коллеги постараются ответить на все ваши вопросы! В качестве правовой проработки каждого вопроса нет никаких сомнений.
Зарегистрироваться можно по ссылке: https://versuslegal.ru/webinar-dogovornye-otnosheniya-v-period-dejstviya-novyh-sankcij
1,983
subscribers
22
photos
12
videos
