Приключения Кати и её Киндла

Почему мне нравится бродить по кладбищам? Не потому ли, что помнить — самое сложное ремесло из возможных, помнить — длить нить чужой жизни и скорбь утраты. Почему в нашем городе нет места для скорби? Каким могло бы быть общее место скорби? Общее для всех — католиков, лютеран, евреев, православных, мусульман — может быть, это мог быть длинный кухонный стол с удобными стульями. И все они, утратившие кого-то, садились бы напротив друг друга, чтобы оплакать потерю вместе, мы бы рассказывали вслух истории про самых любимых, говорили бы по очереди, не перебивая, наши сердца разрывались бы от боли, наши тела — от усталости. Закончив истории, мы ложились бы на грубую поверхность дубового стола, чтобы дышать в такт дереву. Мы бы делали глубокий вдох и очень долгий выдох, глубокий вдох, похожий на дно всякого водоема, и долгий выдох, схожий с ожиданием ребенка. А может быть, общее место для скорби — это текст? В моем случае текст тридцатилетней женщины, потерявшей брата пять лет назад, женщины безработной и измотанной, почти не выходящей из дома. Я рассказываю вслух историю, мое сердце разрывается от боли, тело — от усталости, когда я закончу этот текст, он станет грубой поверхностью дубового стола. Я, наконец, сделаю глубокий вдох и очень долгий выдох.

(с) “Дуа за неверного”, Егана Джаббарова

“Дуа за неверного”, Егана Джаббарова

В день, когда автогероине романа исполнилось семь лет, в дверь позвонили. Она решила, что кто-то пришел её поздравить, и весело побежала открывать, но на пороге стояла незнакомая женщина с серым лицом, а следом за ней в их дом вошел грустный, растерянный мальчик. Так она узнала, что у неё есть старший брат. Он был тайным ребенком её азербайджанского отца от русской матери, которого тот скрывал от своей семьи на протяжении двенадцати лет. Иногда он навещал мальчика в убогой комнатке общаги, где тот жил с матерью-алкоголичкой, но когда её приговорили к долгому тюремному заключению за распространение наркотиков, та привела ребенка к отцу. Больше идти ей было некуда.

Так начинается эта пронзительная и душераздирающе печальная история о любви совсем разных детей друг к другу. Дети одного отца, Сережа и Егана были во всех смыслах из разных миров, их растили и воспитывали совершенно по-разному, даже когда они жили под одной крышей. Отец представлял для сына блестящее будущее юриста в чистом костюме с выглаженным воротничком, но этим мечтам не суждено было сбыться. Сын выбрал для себя совсем другую жизнь и погиб молодым, но был ли это в самом деле его выбор, или всё решили за него лишенное любви и полное боли детство и нескончаемая череда потерь?..

Роман произвел на меня такое же мощное впечатление, как и “Руки женщин моей семьи были не для письма”. Этот автофикшн – совсем другой по настроению и тематике, но их связывают общие герои и переплетение жизненных историй, от которых на сердце становится то невыносимо тяжело, то катарсически легко. Очень сложно описать, какой это текст. Поэтичный, освобождающий, прорывающий все преграды и барьеры – возраста, пола, национальности, религии, образованности. Но при этом плотный и тяжелый, как кирпичная кладка, полный безнадежности и глухой тоски. Общее место для скорби, от которой нам всем сейчас не спастись. Скорби, которая нам нужна. Скорби, которая объединяет.

Подписана в фб на Барбару Кингсолвер, и сегодня узнала целую кучу новых для себя фактов из одного её поста:
📚 20 ноября в 8 вечера по Нью-Йорку состоится церемония награждения National Book Awards
📚 Которую, оказывается, зовут Bookworm Oscars!
📚 Можно будет смотреть прямую трансляцию церемонии на сайте https://www.nationalbook.org/awards2024/ и болеть за любимчиков (лично я буду болеть за All Fours и Миранду Джулай)
📚 У меня и Барбары Кингсолвер одинаковый вкус, когда речь заходит о туфлях!

Я знала, что не вернусь в Сенегал, Диеган: разрыв с родиной был слишком глубок, и я чувствовала, что это недоразумение не рассосется со временем. Наоборот, оно усугублялось. Именно этому недоразумению я обязана тем, что состоялась как писатель, и тем, что продолжаю писать. Все мои книги – я чувствовала это изначально, еще не успев написать ни одной, – должны быть посвящены разрыву с моей страной, с людьми, которых я там знала, с моим отцом, с моими мачехами, Мам Куре, Йайе Нгоне, Та Диб, со всеми мужчинами, с которыми я знакомилась на улице или встречалась в университете хотя бы на одну ночь. Я должна была написать обо всем этом, и меня никто не понял бы, зато все возненавидели, и по очень простой причине: я предаю их не только тем, что пишу, но и тем, что пишу за пределами Сенегала. Ну и пусть, думала я, пусть: я буду писать, как предают родину, как выбирают себе страну не по рождению, а по воле судьбы, страну, которой ты предназначен всем своим существом, свою внутреннюю родину, родину теплых воспоминаний и ледяного мрака, детских снов, страхов, стыда, каким истекает душа, родину всех бездомных собак, бродящих в сине-зеленой ночи, белых улиц, городов, откуда сбежали бы даже призраки, родину видений любви и невинности, обретших форму, родину веселого безумия и пирамид из черепов, родину беспощадной проницательности, разъедающей печень, родину всего вообразимого одиночества и всего доступного молчания, единственную родину, в которой можно жить (которую нельзя потерять или возненавидеть, нельзя унижать сентиментальной и поверхностной ностальгией, нельзя использовать как повод или как заложницу, чтобы обернуть статус изгнанника к своей выгоде, и которую, наконец, не надо защищать, потому что она и так защищена своими неприступными крепостями и не требует, чтобы ради нее мы жертвовали чем-то, кроме лени и желания заниматься любовью с утра до вечера). Что это за страна? Ты ее знаешь: конечно же, это страна книг, книг прочитанных и любимых, книг прочитанных и отвергнутых, книг, которые мечтаешь написать, ничтожных книг, которые сразу забываешь и не помнишь даже, открывал ты их когда-нибудь или нет, книг, которые ты якобы прочел, книг, которые никогда не прочтешь, но с которыми не расстанешься ни за что на свете, книг, которые терпеливо ждут своего часа в темноте, перед ослепительными сумерками чтения на рассвете. Да, говорила я, да: я буду гражданкой этой страны, я стану подданной этого королевства, королевства книжных полок.

(с) "В тайниках памяти", Мохамед Мбугар Сарр

"В тайниках памяти", Мохамед Мбугар Сарр (La Plus Secrete Memoire Des Hommes, Mohamed Mbougar Sarr)

Молодому сенегальскому писателю, живущему в Париже, попадает в руки загадочная книга под названием "Лабиринт бесчеловечности". Она была опубликована в 1938 году и принадлежит перу еще одного писателя из Сенегала, ныне совершенно забытого. В попытках выяснить больше о судьбе давно исчезнувшего писателя главный герой разгадывает одну зловещую загадку за другой. Идя по следам писателя и собирая информацию о его жизни по крупицам, он начинает подозревать, что в этой истории не обошлось без черной магии и пугающих проклятий. Слишком уж много смертей сопровождает историю этой книги и всех, кто интересовался ей и писал о ней. Готовьтесь к тому, что читать вам порой будет до мурашек страшно.

Самой интересной лично для меня в книге стала тема постколониализма. Теперь мне стали понятны сомнения и метания молодых писателей из Африки, пишущих на французском, английском и других языках колонизаторов. Очень сложно сохранить верность своей культуре, при этом отдавая должное великим достижениям другой, но и отказываться от всех этих достижений глупо и бессмысленно. Поэтому творческий путь всех этих людей напоминает прогулку по острию лезвия и порой приносит им немало страданий. А еще эта книга будет понятна и близка всем, кто хоть раз пробовал сам что-нибудь написать и задавал себе самый важный из вопросов: писать или не писать?

Единственная моя претензия к книге – это названия вымышленных книг, описанных на её страницах. На мой личный взгляд, они все просто ужасны. Хотя нет, вру! Я бы охотно прочитала книгу, которую написала героиня романа по имени Ева Туре:

В нашей группе молодых писателей выделялась еще Ева (или Ава) Туре, влиятельная дама из французской Гвинеи, о которой можно сказать много – и в то же время мало. Ева Туре участвует в любой разновидности борьбы за правое дело, какая ведется сейчас в мире; кроме того, она предприниматель, тренер по личностному росту, plus-size-модель и вообще само совершенство. А поскольку в наше время литературное недержание стало одной из самых распространенных болезней, то не следует удивляться, что Ева взялась за перо. В итоге появилась «Любовь – это какао-боб», которую я считаю методическим отрицанием самой идеи литературы. Сочетание мощного снотворного эффекта с абсолютной пустотой. Но этот роман стал бестселлером. Дело в том, что у Евы Туре было двести тысяч подписчиков, и для ее преданной аудитории все, что от нее исходило, было как манна небесная. Перед этой ордой фанатичных поклонниц отступали самые свирепые критики. На еретиков, посмевших подойти к творению богини с обычными мерками, ее жрицы обрушивали в социальных сетях лавины дерьма. Даже Санца, чтобы избежать этой участи, не стал публиковать уже написанную рецензию на «Любовь – это какао-боб».

Сегодня у меня день рождения! В честь этого буду рада, если вы расскажете, почему вам нравится читать этот канал, и что в нём вам кажется самым интересным :) Фидбек меня всегда очень вдохновляет! И спасибо, что читаете! 🥳

«Руки женщин моей семьи были не для письма», Егана Джаббарова

Текст невероятной глубины и силы, который точно войдет в мой список лучших книг года. Пропитанный болью весь насквозь, бьющий наотмашь, сжимающий мёртвой хваткой, так же, как сжимает героиню в тисках боли её страшная неврологическая болезнь.

Перемещаясь от главы к главе, от одной части женского тела к другой, мы узнаем о том, каково жилось одной азербайджанской девочке на Урале в 90-х. Как её жизнь вечно была разделена на два мира. Частые поездки в Баку к родне показывали одну его сторону, где религиозная патриархальная община всегда о тебе позаботится, но и с легкостью уничтожит, если ты не следуешь её правилам. А в другом, русском мире, Егану ненавидели за одну только внешность: её травили одноклассники, называли словами на букву Ч в автобусах и на улицах. Как-то ей пришлось убегать от скинхедов, спасая свою жизнь. А многие из её ровесников не спаслись. И это становилось очередным поводом для изоляции и радикализации исламской общины, в которой каждая женщина рождается и живет в тюрьме из бесчисленных правил и запретов.

Книга невероятно мощным образом показывает всю чудовищную жестокость патриархата, который калечит всех без исключения: и мужчин, и женщин, и – что самое ужасное – детей. Калечит во всех смыслах, подчас в прямом. Концовка книги меня совершенно потрясла, и я до сих пор пытаюсь прийти в себя. И мне даже кажется, что это одна из тех редких книг, после которых прийти в себя невозможно, потому что, пока я её читала, старая я исчезла, и на её месте появилась новая, навсегда изменившаяся.

#feminism

The Immortal Life of Henrietta Lacks by Rebecca Skloot ("Бессмертная жизнь Генриетты Лакс", Ребекка Склут)

Генриетта Лакс, афроамериканка и мать пятерых детей из Балтимора, штат Мэриленд, умерла от рака шейки матки в 1951 году. И именно клетки её раковой опухоли оказались невероятной находкой для ученых-биологов того времени. Клетки были бессмертными: они с легкостью выживали в лабораторных условиях и не умирали даже после бесконечного числа делений. Они дали начало клеточным линиям HeLa, которые и сегодня используются в лабораториях по всему миру. И именно благодаря им ученые совершили бесчисленные научные открытия в области биологии и генетики и создали множество спасительных вакцин.

Вот только на протяжении десятилетий практически никто не знал настоящее имя этой женщины. А её семья и вовсе оставалась в неведении, им никто не рассказал о гигантском вкладе Генриетты в науку, и они узнали об этом совершенно случайно. В то время, как гигантские биотек-корпорации с оборотами в миллиарды долларов уже продавали пробирки с клетками их матери по всему миру, дети Генриетты не могли себе позволить даже самую дешевую медицинскую страховку.

Ребекка Склут писала свою книгу больше десяти лет. В итоге получилось гениальное журналистское расследование, сочетающее в себе драматичную вековую историю обездоленной чёрной семьи с захватывающими историями ученых и научных открытий. А завершает книгу глубокое философское эссе о становлении медицинской этики.

В 1950-х годах никакой этикой в науке и не пахло. И как ни удивительно, продолжалось это вплоть до 90-х. От описания бесчеловечных экспериментов над чернокожими детьми-сиротами меня корежило и потряхивало, точно так же, как и персонажей книги. Писательница очень мягко и плавно подводит читателя к мысли о том, что наука и прогресс — это не оправдание для всего, что угодно. Если ловишь себя на желании пожертвовать чьими-то личными свободами "во благо общества", то ступаешь на тонкий лед — нужно замереть и быть крайне осторожным в суждениях.

А ведь я как раз тот человек, для которого наука — новая религия, и который в сложные минуты вместо Библии штудирует пабмед, а для утешения читает научпоп. Поэтому у меня в голове эта книга произвела настоящую революцию и в чем-то навсегда отрезвила. Я впервые осознала, как много всего могут наворотить (и наворотили!) недобросовестные и алчные люди, прикрываясь "благом науки". И как даже увлеченные своим делом ученые-первооткрыватели порой совершенно забывают, что объекты их исследования — живые люди, со своими чувствами, страхами и затаенной болью.

Горячо рекомендую эту книгу к прочтению всем, кто интересуется историей науки, генетикой и молекулярной биологией, а также вопросами этики в научных исследованиях. Хотя лишнее напоминание о том, что наука ≠ гуманизм, наверное, не повредит вообще всем нам.

#popscience

The Blue Hour by Paula Hawkins

Художница Ванесса была загадкой для современников: несмотря на большие успехи в творчестве и признание критиков, последние двадцать лет своей жизни она провела в отшельничестве на отдаленном шотладском острове Эрис. Компанию ей составляла только преданная Грейс, врач на пенсии, которая и стала исполнительницей её завещания и унаследовала остров после смерти своей компаньонки.

Но вот однажды одна из её инсталляций-скульптур, выставленная в лондонской галерее Тейт, привлекает внимание судебно-медицинского эксперта. Он пишет кураторам выставки: "А вы в курсе, что часть скульптуры — это человеческая кость?" Все тут же вспоминают про таинственно исчезнувшего мужа художницы. Уж не его ли ребро было использовано в инсталляции?..

Музей тут же отправляет скульптуру на экспертизу, а культурный фонд, который унаследовал все работы Ванессы, посылает своего эксперта на остров Эрис. Там его ждут зловещие тайны, загадочные намеки, прячущиеся в старых письмах и дневниках художницы, штормовые ветра и проливные ливни, а еще приливы, то и дело полностью отрезающие остров от материка.

Мне очень понравилась мрачная атмосфера романа и то, сколько в нем загадок, над которыми можно поломать голову читателю. У Хокинс получился отменный психологический триллер и оммаж Дюморье с её изломанными, мятущимися героями и запутанными, противоречивыми взаимоотношениями между ними.

Две мои самые большие претензии к роману — это концовка и персонаж Грейс. Без спойлеров не объяснить, почему, и если вам понравились предыдушие романы Хокинс, то прочитать этот тоже по-любому стоит! Но если вы только планируете познакомиться с писательницей, то берите лучше "Девушку в поезде", потому что лучше неё она пока ничего не написала.

Только-только начала свежий роман Полы Хокинс, но уже в восторге: отдаленный шотландский остров, куда можно добраться только во время отлива! таинственная художница-отшельница и её пропавший без вести неверный муж! постоянные отсылки к "Ребекке" Дюморье! То, что надо в ноябре 🌧️

Прочитано в октябре

Пришла пора для очередного дайджеста! Октябрь у меня выдался неожиданно богатый на нонфикшен:

📚 Unearthing: A Story of Tangled Love and Family Secrets by Kyo Maclear ("Корни: о сплетеньях жизни и семейных тайнах", Кио Маклир)
📚 Ways of Eating: Exploring Food through History and Culture by Benjamin Aldes Wurgaft and Merry White ("Искусство вкуса. Кулинарная история человечества", Мерри Уайт и Бенджамин Вургафт)
📚 "Малайзия изнутри. Как на самом деле живут в стране вечного лета, дурианов и райских пляжей?", Дарья Кириенко
📚 Speaks the Nightbird by Robert R. McCammon ("Голос ночной птицы", Роберт Маккаммон)
📚 "Вегетарианка", Хан Ган
📚 Splinters: Another Kind of Love Story by Leslie Jamison
📚 How Not To Hate Your Husband After Kids by Jancee Dunn ("Как не возненавидеть мужа после рождения ребенка", Дженси Данн)
📚 Here One Moment by Liane Moriarty

А еще я осуществила давнюю задумку и собрала подборку книг о садах и садовниках вместе с еще пятью классными книжными каналами! Кстати, я всегда рада поучаствовать в ваших подборках, друзья-книголюбы, обращайтесь!

#williwaw_digest

Fate can be fought. You go to the doctor. You do your health checks. You don’t ignore symptoms. You eat your vegetables. You exercise. You take your medication. You stay on the marked trails. You wear your seat belt. You wear your sunscreen. You check your blind spots. You look both ways. You check your brakes. You download a dating app. You go to that party. You apply for that job. You speak to that person. You study as hard as you are able. You invest sensibly. You won’t necessarily win against fate, but you should at least put up a fight.

(c) Here One Moment by Liane Moriarty

Here One Moment by Liane Moriarty

Во время самого обычного рейса Хобарт-Сидней самая обычная старушка вдруг поднимается со своего места и начинает обходить самолет, говоря каждому пассажиру причину и возраст его смерти. Девушке, только что вышедшей замуж, она пророчит смерть от рук партнера. Матери, держащей на руках младенца, говорит, что её сын утонет в семь лет. Деловому инженеру называет цифру всего на один больше его нынешнего возраста. То же самое происходит и с молодым парнем, которому вот-вот исполнится тридцать — он якобы погибнет в результате нападения.

Пассажиры все как один отмахиваются от сумасшедшей старушки. Почти все. Кроме тех, которые хотят, но никак не могут забыть услышанное.

Но со временем её прогнозы начинают сбываться.

Читателю предлагается проследить за судьбами нескольких пассажиров, тех самых, кому провидица предрекла смерть довольно скорую и несвоевременную. И параллельно раскрыть тайну старушки. Кто же она всё-таки такая, и почему она это сделала? Настоящий ли она экстрасенс? И правда ли все эти пассажиры в опасности?

Мориарти мастерски умеет нагнетать атмосферу и держать интригу, и читать эту книгу порой по-настоящему жутко. (Особенно когда представляешь себя на месте матери младенца) Ей прекрасно удалось передать главные сомнения и страхи людей, ведь все мы больше всего на свете боимся потерять близких, заболеть чем-то страшным и неизлечимым, умереть, не успев толком пожить. И чувства людей, столкнувшихся с трагическими событиями в своей жизни, она описывает так проникновенно, что над книгой я успела не раз порыдать.

Но в финале всё-таки улыбалась, потому что в итоге у Мориарти, как всегда, получился настоящий гимн жизни — непредсказуемой, опасной и всё же невероятно прекрасной.

* * *
I keep in mind what Ann Dunnewold told me: when a mother takes care of herself, children absorb important lessons. “Both boys and girls learn that mothers have needs, too, which is also very important if they have children of their own,” she says. If you must conquer guilt, she adds, tell yourself, ‘When I take time for myself, I come back and I’m more the mother I want to be. More patient. Less reactive.
* * *
Couples often fall into a pattern of demand and retreat—most often, the woman demands and the man retreats. This dynamic has arisen, she says, because men have less to gain by changing their behavior, while women are more likely to want to alter the status quo—which means they also initiate more fights.
* * *
As women, we sometimes have trouble asking for help,” says my friend Jenny. “Maybe we really do want to do it all, or don’t want to admit we can’t. Or we think our husbands should intuitively know what help we need, and if they don’t we’re annoyed. But doing everything ourselves isn’t heroic—it’s toxic.

© Jancee Dunn, How Not to Hate Your Husband After Kids

В целом, я бы эту книгу рекомендовала прочитать всем женщинам с подобными проблемами не столько ради самих советов (они там все довольно усредненные и хорошо знакомые), сколько ради вдохновения. Лично мне было приятно осознать, что мне это всё не мерещится, и вопросики к партнерам у очень многих матерей одинаковые:

Почему мой муж никогда не просыпается ночью, когда ребенок плачет? Почему я одна подскакиваю, а он продолжает храпеть, как ни в чем не бывало? Ведь он же притворяется, да?

Почему за то же время, что он собирает лего с пола, я успеваю всех умыть, почистить всем зубы, переодеть в пижамы, почитать книжку и сделать еще пятьдесят вещей? Он же специально тянет время, чтобы я еще что-то не попросила сделать, да?

Почему он постоянно куда-то от нас сматывается?

Мне кажется, или он специально делает всё ПЛОХО, чтобы я сдалась и делала все эти вещи сама?

Почему ему нигде не жмет, когда он сидит на диване и играет в телефончик, если я при этом ношусь по дому и смотрю за тремя детьми, параллельно готовя ужин?

Если у вас такие вопросы тоже по жизни то и дело возникают, прочесть эту книгу будет как бальзам на душу! Как хорошая долгая беседа с психологом, а точнее, с десятком психологов! Как пожаловаться подружкам и выслушать в ответ вдохновляющие истории женщин из той же лодки. И да пребудет с нами сила!

#feminism #motherhood

How Not To Hate Your Husband After Kids by Jancee Dunn ("Как не возненавидеть мужа после рождения ребенка", Дженси Данн)

Журналистка и писательница Дженси Данн провела десять лет в счастливом, мирном браке с другим журналистом и писателем. Они оба были увлечены своими карьерами, имели любимые хобби и близких друзей, жили душа в душу и никогда не ругались. А потом они решили завести ребенка.

Во время бэби-шауэра подруги собрались за столом, и кто-то сказал: "Кстати! Приготовься возненавидеть своего мужа".

"Пфф", ответила Дженси и подумала "С нами такого точно не случится".

А через несколько недель после рождения дочки она вдруг обнаружила себя орущей на мужа, который проигнорировал её просьбу вынести воняющее ведро с подрузниками. Используя такие эпитеты, которые она не использовала с подростковых лет, когда вопила на других подростков.

Почему? Да потому что после рождения ребенка отец продолжил жить как жил, а его жена начала ощущать себя, как хозяйка отеля, в котором её муж — гость. В их типичный выходной вместе он играет с друзьями в футбол или отправляется на пятичасовую велосипедную прогулку, а потом возвращается, принимает долгий душ, не торопясь обедает, идет поспать, а когда просыпается — усаживается в кресле с книжкой. Жена в это время возит их дочку на развивашки и активности, гуляет с ней и кормит, а заодно готовит-стирает-убирает. Поэтому когда муж под вечер заходит в кухню, она стирает пот со лба, перестает что-то лихорадочно шинковать и думает "Ну наконец-то он пришел мне помочь!"

А муж открывает холодильник, чтобы налить себе бокальчик красного. И говорит разочарованно "Ты что, забыла купить вина? Ты же была в магазине сегодня!"

Дженси взрывается и орёт на него дурниной.

Их пятилетняя дочка пугается, плачет и всеми силами защищает папу от мамы. Ведь папа такой хороший и добрый. А мама вечно злая, кричит и обзывает папу dickwad.

(Поднимите руку сейчас те, кто словил флэшбек в своё детство с милым, добрым папой и непонятно почему вечно злой мамой).

В общем, эта книга родилась тогда, когда Дженси поняла, что она опасно близка к тому, чтобы подать на развод. Поняв, что терять им особо нечего, она предложила мужу в качестве эксперимента попробовать парную терапию и визиты к нескольким специалистам и коучам с самыми разными подходами к проблеме.

Например, они сходили к супермодному бостонскому терапевту, который прославился тем, что грубо орет на своих клиентов, а они ему платят за это астрономические суммы и уходят довольные. Дженси тоже ушла довольная, потому что её мужу тот прокричал следующее: "Stop with your entitled attitude, get off your ass, and help her out!"

Они совместно попробовали 30-дневный Zero Negativity Challenge. Протестировали регулярные "выходные вдали от дома" для мамы, которые мамы маленьких детей почему-то почти никогда себе не позволяют. По заветам Эстер Перель составляли списки того, за что они друг друга любят, и за что они друг другу благодарны. И перепробовали целую кучу различных способов справедливого разделения обязанностей и перекладывания части ответственности за менеджмент быта на мужчину.

Открытие авторки номер один: мужчина поначалу будет яростно сопротивляться и спорить, вот сюрприз-то! Открытие номер два: если просто перестать делать то, без чего он не может прожить, то ему ничего не останется сделать, как взять это на себя. Например, если он не может жить без кофе с утра пораньше, вот пусть сам его и варит и заодно следит, чтобы зерна не кончались! А если не выносит грязную собаку — пусть сам моет собаку. И это только один из множества полезных советов по перераспределению домашней нагрузки.

(продолжение ниже)

Ariadne Sends a Message by Margaret Atwood

Now that our tasty liaison is over,
the monster slaughtered, the palace going under,
the black-draped ships embarked,
and I’m stuck on this feckless
island with a dipsomaniac
in lion skins, and you’ve sailed off to do your father
and pretend it was an accident, like the hypocrite you are

I might as well tell you: the minotaur
was my friend. Or not friend. More
like an associate. I’d go in there
through the labyrinth, which I knew
in the dark, luckily,
because it was always dark,
holding on to my silver thread,
and consult him about things.

What thing? you wonder.
You know—the future,
the death of kings, the meanings
of snakeskins and birds’ intestines.
His answers were exact,
Though muffled.

In return I brought him morsels. Youths with edged weapons
and grandiose plans, like you.
I stood on the far side of the room,
steering clear of the horns.
He could get out of hand
and was prone to tantrums.

In the food fights, he always won,
and would have won
against you too, if I hadn’t cheated.
I spiked the wine, what else?

I thought I was trading
prophecy for love. Bad choice.
But I’ve got news for you:
You’ve made a bad choice too.

#williwaw_reads_poetry

И для юмора в книге место тоже нашлось, лично я очень смеялась вот над этим отрывком:

Standing with my students afterwards, my daughter still perched below my chin, I talked about attention. I told my students how motherhood was sharpening my gaze, every single day, deepening my appreciation of the mundane, asking me to focus on the smallest - "Leslie," one of my students interrupted, "I think your daughter might be choking on a grape?"

(с) Splinters by Leslie Jamison