Подумать только

Знаменитому мастеру КБТ Дэвиду Бёрнсу принадлежит следующее высказывание: “самая большая проблема, которая есть у психотерапевтов, состоит в том, что, когда пациенты обращаются к нам за помощью, мы изо всех сил стараемся им помочь”.
Как и положено словам мудреца, эта фраза известна от его учеников (Katz, Christensen, Vaz, Rousmaniere, 2023).
Тут не надо ничего добавлять, я считаю. Это прекрасный коан.

#рефлексивный_практикум

Драпаут как хороший результат терапии

Является ли уход клиента из терапии следствием «терапевтической катастрофы/ошибки»? Надо сказать, что психологи изобрели достаточно оправданий для своих ошибок. Например, называть каждую реакцию клиента против психолога — сопротивлением. Такой подход уходит корнями в махровые годы психоанализа, где согласие клиента — подтверждение верной интерпретации, а несогласие — механизм отрицания и «работаем дальше над осознанием». Сейчас всем понятно, что любая интерпретация психолога без обсуждения с клиентом остается лишь гипотезой.

Более того, само понятие сопротивления достаточно специфично. Не буду пускаться в этимологическое путешествие. Скажу лишь, мне лично кажется, что это понятие лучше бы вообще исключить и признать, что под ним скрывается целая масса феноменов. Ведь звучит так, будто бы амбиция психолога «помочь и исцелить» не вписалась в ресурсы и возможности клиента.

Драпаут — резкое завершение терапии — рассматривается чаще всего как форма сопротивления. Мол, клиент не выдержал чего-то в процессе или использовал привычный для себя паттерн «избегания». Но можно ли рассмотреть драпаут как отличное завершение терапии?

Коротко: Да.
Длинно: Представим, что клиент пришел с запросом научиться выходить из отношений, которые ему не нравятся (романтических, дружеских). В процессе работы терапевтом была допущена ошибка/просчет/промах, что вызвало у клиента злость. Злость, о которой он сообщил и после этого вышел из терапии. То есть человек совершил то действие, которого раньше не делал в такой ситуации. Терапевт стал первым человеком, к которому клиент почувствовал сильное раздражение, отреагировал, сообщил об этом и — вуаля! — вышел из отношений, которые ему не нравятся.

Здесь можно возразить: «Это просто качелька качнулась в другую сторону, и теперь он будет выкидывать людей из жизни, все также не выдерживая контакта (отношений) с ними».

Во-первых, и что? До этого у клиента вообще не было этой внутренней диалектической пары, а теперь есть. Возможно, дальше, со следующим специалистом, случится «синтез».

Во-вторых, почему мы обязательно интерпретируем такое поведение как «клиент не справился»? Чья это амбиция — чтобы он справился с такими переживаниями? Эти переживания для него в новинку. У него есть полное право отказаться от того, чтобы на данный момент их выдерживать. Такой уровень притязаний на клиента, кажется, лучше обсуждать в супервизии.

В-третьих, как сказала моя подруга-коллега, психоаналитический психотерапевт (@onpt4):
«Иногда у пациента нет возможности выкинуть из своей жизни мать, отца и остаток семьи, нет возможности разрешить себе видеть в них плохие объекты. Пускай у него будет такая возможность в терапии: назвать терапевта не только хорошим, но и плохим — и выкинуть к чертовой матери».

Поэтому предлагаю не рассматривать драпаут как тотальный провал терапевта в построении альянса и инфантильность клиента. Все-таки терапевтическая работа предполагает смотреть на человека без домыслов. Так к чему же нам всем эта стигма, повешенная на сам процесс терапии?

Неизбежный в обществе риска рост рефлексивности и необходимость сознательного формирования собственного жизненного стиля, который может быть неодинаковым у разных людей, означает также повышение роли и «трансформацию интимности», напряженную потребность в независимых от внешних условий, самоценных «чистых отношениях» (pure relationships) (брак по любви, дружба).
Эти «чистые отношения»:
1) не коренятся во внешних условиях социальной или экономической жизни , а являются делом свободного выбора;
2) самоценны для обоих партнеров;
3) открыты и рефлексированы, предполагают вопрос: «все ли в порядке?»;
4) ведущую роль в их формировании и поддержании играет включенность (commitment), добровольно взятая на себя обязанность;
5) их центральный фокус - поиск и достижение интимности;
6) это зависит от взаимного базового доверия, которое не требует проверки;
7) в этих отношениях индивид не просто «признает» Другого и получает признание с его стороны, но происходит как бы слияние идентичностей (Giddens, 1992).

Если «приложить» эту модель к дружбе, получится нечто весьма похожее на описание идеальной дружбы Аристотелем. Но реальные человеческие отношения никогда не бывают «чистыми», а дружба - идеальной. Каждому человеку хочется, чтобы его любили не за что-то, а ради него самого. Но что такое «ты сам», вне твоих свойств и деяний?


Источник: И.С.Кон «Дружба»

Выбор психиатра

Итак, эта песня хороша — запевай сначала: как выбрать психиатра или понять, что пора пойти к другому.

1. Если на вопрос о вашем диагнозе психиатр выдаёт что-то вроде «А вам это зачем знать?» — В ПЕКЛО.

2. Если психиатр не объясняет своё назначение (почему именно такие таблетки) — В ПЕКЛО.

3. Если психиатр не слушает ваши собственные предположения о своём состоянии. Например, вы принесли свои заметки, увидели рилс с похожим на вас описанием или что-то ещё, а психиатр отвечает «Оставьте ваши домыслы при себе» — В ПЕКЛО.

4. Если психиатр без диалога и аргументации отвергает ваши предположения, например: «Почему у вас нет СДВГ, которое вы предполагаете, а на самом деле это тревожное расстройство» — В ПЕКЛО.

5. Если назначено больше 5 препаратов сразу (то есть 5 и более), способность предсказать, что и как помогло, стремится к нулю. Такое назначение встречается раз на триллион — к другому психиатру, а уже после этого В ПЕКЛО.

6. Если психиатр открещивается от любого взаимодействия с вашим психологом. Не потому, что времени нет, а под предлогом «Нахера мне этот сизый со своими сепарациями, мне его патообследование — одна сплошная невалидность» — В ПЕКЛО.

7. Если вам рекомендуют купить таблетки в конкретном месте — В ПЕКЛО.

8. Если вас отговаривают от посещения другого врача для второго мнения, аргументируя: «Я вас давно знаю, вижу всё в динамике, мне лучше знать» — В ПЕКЛО.

9. Если вам угрожают (да, и такое бывает) госпитализацией. Не говорят о такой перспективе в случае экстренного сценария, а угрожают — В ПЕКЛО.

10. Если вас осуждают за ваши симптомы. Например, у вас сексуальное ОКР, а вам выдают: «Милочка, вам надо мужа да построже» — В ПЕКЛО.

Вроде всё. Если есть что добавить — велком в комментарии.

Предъявляемая нарциссическим пациентом (клиентом) цель «самосовершенствования и личностного роста» нередко является защитной маскировкой аутодеструктивного самоотношения и перфекционизма, свидетельствует о невозможности прямого запроса о помощи, поскольку субъективно ассоциируется с признанием собственной «слабости» (а признание даже частичной слабости и зависимости от другого человека опасны) и вызывает переживание «нарциссической раны» — краха собственного Я перед лицом опасности поглощения о стороны Другого. Иными словами, именно те качества психотерапевтической коммуникации, которым приписывается ответственность за позитивные изменения в терапии, у этих пациентов серьезно повреждены, в силу чего страдает надежность терапевтических отношений, снижается их «лечебный» потенциал и эффективность психологической помощи. Мы имеем в виду неспособность устанавливать и сохранять в течение длительного времени открытые, доверительные, исполненные ответственности и благодарности отношения с терапевтом, несмотря на испытываемые в процессе терапии естественные фрустрации и лишения, обусловленные ее организационными и этическими рамками, равно как и драматическими переживаниями, сопровождающими ее динамику.

Источник: Е.Т. Соколова «Клиническая психология утраты Я»

Что в профессии тебе моей?

Возможно, пост получится эмоциональным.

Известный пункт этического кодекса: критиковать коллег в публичном пространстве нельзя. В случае нарушения существует хлипкая последовательность действий: персональное замечание, затем обращение в ассоциацию, где этическая комиссия решает судьбу специалиста.

Но этика иногда отрывается от реалий, особенно когда она является результатом Ctrl + C → Ctrl + V из зарубежных источников.

В России нет лицензирования психологов. А значит, этический комитет может максимум исключить специалиста из ассоциации. Что это значит? Одно — человек лишается скидок на мероприятия от ассоциации. Психологи часто вступают в ассоциации только ради этих скидок на дорогущие курсы. Чего уж душой кривить.

Теперь к теме. Кого считать коллегой? Только что наткнулся на видео, где мадам рассказывает о «гомос*ксуальном нарциссизме», приводя примеры публичных людей, которые, по её мнению, подходят под этот концепт. Этакая диагностика бессознательного по аватарке.

Я ах*ел и, надеюсь, к понедельнику вых*ею. Пошёл смотреть дипломы. Оказалось, уважаемая имеет дипломы. Вот только в них значатся «дополнительные курсы» в количестве двух штук, без базового образования.

Делаю глубокий вдох, иду в комментарии. Там всё та же уважаемая под видом благодушия и ссылаясь на ChatGPT, продолжает защищать свои тезисы.

Она уже коллега или ещё нет? Психолог-астролог-таролог с повышением квалификации от ковена Салемских ведьм — коллега? А все те, кто по «призванию»? Это коллеги?

Лежу и думаю: «Саш, ну чего ты взбеленился? Не все, у кого есть молоток, — столяры. Какое твоё дело? Живи спокойно». Дальше ударяюсь в самоанализ: «А может, это меня за что-то своё цепляет? Обсудить это с аналитиком в четверг или не стоит?»

Концентрация п*здеца в социальных сетях сейчас колоссальная. Кашпировский нервно присел в углу и выкурил в две тяги «Приму» без фильтра.

С первого курса университета преподаватели обращались к нам «коллеги». Очевидно, это была игра в психологов: сначала нужно было примерить на себя роль, а затем её интериоризировать. Но что интериоризировал человек, который обещает лечение РПП через диагностику кода матрицы судьбы? Логарифмическую линейку?

Где грань, за которой коллега, рассказывающий про телегонию (память матки) и виновность пострадавшего («Сама виновата, ишь как оделась»), перестаёт быть коллегой? Где граница, за которой можно написать сообщение: «Вызывайте таможню, тут один х*й все границы перешёл»?
И вызывать буду я, а не мне.

P.S.Пока допечатал, отлегло, но все же решил опубликовать)

1. К контртерапевтическим факторам относятся:

- первичное обращение за помощью,
- черты характера,
- свойственные шизоидным личностям,
- низкий уровень субъективного дистресса,
- высокий уровень враждебности,
- закрытый стиль коммуникаций в семье,
- низкий уровень социальной интеграции
- устойчиво низкий терапевтический альянс.

2. К прогностически-благоприятным показателям относятся:

- сравнительно молодой возраст,
- наличие опыта заболевания, - высокий уровень стресса и прежде всего внутренних конфликтов, т.е. способность к их интернализации,
- низкая враждебность
высокая толерантность по отношению к другим людям,
- открытость в описании проблем, в том числе семейных,
- хорошая способность к установлению и развитию рабочего альянса.

Источник: Консультативная психология и психотерапия, 2010, № 2
«Факторы эффективности интегративной психотерапии расстройств аффективного спектра».
А.Б. Холмогорова, О.Д. Пуговкина, С.В. Воликова, Н.Г. Гаранян, Т.В. Довженко, Г.А. Петрова, Т.Ю. Юдеева

P.S. Особенно интересно, что низкий уровень субъективного дистресса относится к факторам «мешающим терапии» или способствующим дропауту (преждевременному выходу из нее). Напоминает Адлера идею/рекомендацию «когда стоит начинать терапию» — когда решение проблемы требует меньше сил, чем ее сдерживание.

На наш взгляд, оптимальные возможности для эмпирического исследования ревности открывает современная когнитивная теория [Leahy and Tirch 2008, 18]. Авторы отстаивают тезис о том, что интенсивную небредовую ревность можно рассматривать как самостоятельную форму тревожного расстройства, в которой беспокойство сплавлено с гневом (angry worry). Согласно данной теории, ревность активирует ряд поведенческих и когнитивных стратегий, направленных, с одной стороны, на контролирование ситуации, собственных чувств или мыслей, а с другой — на попытки минимизировать угрозу. Теория описывает целый ряд переменных, которые включает синдром ревности, каждая из которых легко трансформируется в мишень терапевтической работы:

1.   Ошибочная переработка текущей информации на основе дисфункцио­нальных когнитивных схем. Поскольку интенсивная ревность в данной модели трактуется как расстройство тревожного спектра, то предполагается, что ее характеризует гиперчувствительность к возможным угрозам. Следовательно, ревнивец может ложно интерпретировать нейтральные события, как угрожающие, с помощью типичных когнитивных ошибок (например, чтения мыслей, персонализации, генерализации и т. д.).

2.   Эмоциональные схемы. Ревнивец попадает в тиски двух собственных убеждений, также типичных для тревожных переживаний. С одной стороны, он склонен путать субъективное переживание и факты реальности, рассуждая следующим образом: если ревность есть, то значит, есть и повод для нее в виде угрозы измены или разрыва отношений. При этом ревнивец полагает, что его переживания отчасти выполняют полезную функцию, так как служат важным сигналом, который может предупредить нежелательное событие — потерю, измену и т. д. С другой стороны, у него одновременно активизируется эмоциональная схема, сообщающая о том, что ревность (или амбивалентность в чувствах по отношению к партнеру) неконтролируема, опасна, является плохим знаком, и, главное, непереносима.

3.   Базовые убеждения. Ревность находится в зависимости от базовых убеждений о себе, таких как уверенность в собственной дефективности, обреченности, или же в собственном превосходстве. Могут играть свою роль и убеждения о том, что другим людям нельзя доверять, они манипуляторы, могут бросить в одиночестве, или же являются второсортными, более низкими по статусу.

4.   Метакогнитивные процессы. Ревнивец боится расслабиться, потерять контроль, и таким образом упустить угрозу. Соответственно, как при любой тревоге, он постоянно предается мыслям о ревности, полагая, что они — его помощники. Одновременно он парадоксальным образом убежден в необходимости контролировать и подавлять их.
5.   Низкая толерантность к неизвестности/неопределенности. Ревнивец предполагает, что незнание о «настоящих» действиях партнера невыносимо, следовательно, предпринимает попытки по заполнению этого незнания (например, с помощью контроля, проверок).

6.   Патологические методы межличностного совладания. Ревнивец всегда предполагает, что он должен знать, что происходит, контролировать ситуацию и что-то по этому поводу предпринимать. Следовательно, он использует патологические способы межличностного совлада­ния с ревностью, которые приводят только к большей неуверенности. Такими способами совладания могут становиться поиск разубеждения и успокоения со стороны партнера, принижение и обесценивание третьих лиц, контролирование или слежение за партнером, угрозы, самозащита с помощью измен, злоупотребление алкоголем или наркотическими веществами.

Источник: Консультативная психология и психотерапия
2013. Том 21. № 1
«Ревность и дисфункциональны когнитивные схемы».
Гаранян Н.Г., Серебрянова А.В.

Представим следующую ситуацию: Грег, изрядно подвыпив на вечеринке, решает сесть за руль своей машины и отправиться домой. Рассмотрим два возможных сценария развития дальнейших событий. Первый: Грег просто доезжает домой. Да, он может наутро осмыслить ситуацию и понять, что поступил неподобающе. Если он кому-то расскажет о своем поступке, то его могут осудить. Но, скорее всего, ни внутренняя, ни внешняя оценка поступка Грега не будет состоять в том, что тем вечером случилась трагедия. Второй сценарий: по воле случая на перекресток, который Грег проезжает по дороге домой, выбегает ребенок, и водитель, не справившись с управлением в силу интоксикации, сбивает его, причем насм*рть. Теперь это однозначно трагедия.

Кажется очевидным, что тяжесть морального проступка Грега в этих двух сценариях принципиально различна — во втором случае будет уместным куда более серьезное осуждение, чем в первом. Между тем поведение и намерения Грега в обоих случаях были совершенно одинаковыми: он сел за руль пьяным и, намереваясь добраться домой, поехал по одинаковому маршруту. Единственное различие состоит в том, что в одном случае на перекресток, который он проезжал, выбежал ребенок, а в другом — нет. Но поведение ребенка находится за пределами контроля Грега. Значит, мера моральной ответственности Грега меняется в зависимости от того, что вне его контроля — появление ребенка на дороге. Это нарушает чрезвычайно важный и интуитивно верный принцип нашего морального мышления — принцип контроля, который гласит, что «человек морально ответственен только за то, что контролирует». Нарушение этого принципа является главной чертой всех случаев моральной удачи по Нагелю.

Чтобы подчеркнуть практическую важность таких ситуаций философ приводит похожий случай из области юриспруденции. Нагель предлагает представить снайпера, который хочет уб*ть человека. В одном случае это у него получается, а в другом пуля попадает в птицу, которая случайно оказалась на траектории выстрела. В обоих вариантах развития событий снайпера задерживают, но судят за принципиальном различные преступления — уб*йство и покушение. Кажется более чем абсурдным, что ответственность снайпера может уменьшиться из-за пролетающей мимо птицы….

Можно уравнять два сценария ситуации с пьяным водителем относительно общего правила: следствием этого будет осуждение всех водителей, садящихся пьяными за руль, так будто бы они уже совершили уб*йство (что неадекватно), либо принципиальное невнимание к факту уб*йства теми пьяными водителями, которые его совершили (что ещё и фантасмагорично). Наверно, кто-то может даже согласиться с первым вариантом, но истинная проблема здесь в том, что нет хороших оснований для выбора любого из вариантов.


Источник: проект INSOLARANCE. “Моральная удача. Как случайность влияет на наши этические оценки?”
Алексей Кардаш.

Проблема «бывшего клиента»

Психологи ближе к госслужащим, чем это кажется на первый взгляд. И те и другие обязуются нести долг работы даже после ее завершения. Только у человека близкого к гос тайнам эти сроки четкие и заранее оговоренные: 5 лет после увольнения, пожизненно. В случае психолога дела обстоят сложнее.

Когда клиент перестает быть клиентом и что такое «завершение терапевтических отношений»?

Сразу возникает вопрос: «Что считать завершением терапевтических отношений?». Это далеко не всегда несколько встреч с обсуждением всего пути и чувств по поводу завершения. В случае «пропажи» клиента отношения считаются завершенными? А в случае, если клиент ходит «по требованию» и записывается раз в год на разовую консультацию, то спустя какой срок он больше не клиент?

Туманность вопросу добавляет та самая «остаточная ответственность», объединяющая психологов и госслужащих. Спустя какое время мы можем встретить клиента при других обстоятельствах и не противостоять возникновению отношений, например рабочих.
Спустя какой срок я могу не избегать клиента, если он стал, скажем моим зятем? А пустя сколько я могу принять клиента на работу или он меня?

Единого ответа нет. Потому что, если вы психоаналитик, то НИКОГДА (но и тут бывают исключения). А если вы, например, КПТ-терапевт, то, взяв средний стандарт организаций лицензирования в Европе или США, где-то 1,5 года с момента завершения.

Но когда начинать отсчет?

Ответ прост до банальности: Клиент перестает быть клиентом, когда одна из сторон отношений (терапевт или пациент) озвучивают решение о завершении работы. В случае попыток взаимодействия другой стороны сроки не обнуляются. Говоря о «опытах взаимодействия» я имею ввиду, например, сталкерство (преследование) клиента за психологом. Такие истории совсем не редкость, как может думаться.

И вот, казалось бы, мы уложились в формулу «1,5 года с момента завершения тер.отношений одной из сторон». Предлагаю не попадать в ловушку подмены «факта обладания» на «факт умение пользоваться/применения». Дело в том, что в голове клиента психолог часто остается достаточно специфичной фигурой. Дело не в невероятности и особых качествах психолога, а в особенности взаимодействия. Моя супервизор назвала «фактором уделенного времени». Это отношения, которые в какой-то степени «парниковые» дабы человек мог исследовать себя. Такие отношения жизнь как правило не предоставляет вне терапевтического часа.

Да, в терапии всегда найдется место хлестким интерпретациям и даже провокации. Но все же отношения «специфичные» и мало похожи на любые другие: дружеские, романтические, рабочие или родительские. И подобно тому, как родитель, отношения с которым мы прервали, остается в нашей памяти родительской фигурой, терапевт также остается фигурой «терапевтичной». Например, одна моя клиента спустя 2 года после завершения работы написала сообщение: «Увидела вас в ресторане и замерла с мыслью: «Ого, он что существует». Она поймала себя на том, что искренне удивлена: я есть вне сеанса. В этом удивлении нет ничего странного, ведь никакого другого взаимодействия не было: она никогда не видела, чтобы я говорил с кем-то кроме нее или делал что-то, кроме как «был терапевтом».

И я сильно не уверен, что этот образ, будь то очные или онлайн встречи, стирается из психики клиентов хоть когда-нибудь. Это единственный опыт в отношении нас, который есть у клиента. Опыт крайне специфичный. Способен ли какой-то другой его «перебивать»? Выведенная выше формула подчиняет себе поведение и задает границу взаимодействия. Но если говорить о том, что может выходить за рамку и существовать вне времени - переживания самого терапевта и клиента?

#мои_размышления

Человек-всё-психологизирующий

Появление этой формы субъективации заметил и описал в эссе «Эра пустоты» Жиль Липовецки в конце ХХ века, и с тех пор она усилила свои позиции среди причудливых мутаций нового постразумного человека. Человек психологический любит therapy speak и зациклен на себе, он много «читал по психологии», а его эталоны для самоотождествления — это пси-блогеры, речь которых изобилует словами «токсичный», «газлайтинг» и «абьюз». 

Человек-всё-психологизирующий соткан из психологической болтовни и толков (в хайдеггеровском смысле). Он умеет превращать любое общение в разговор на пси-темы. Он указывает другим на нарушение «своих границ» и трепетно реагирует на любые проявления «психологического насилия», которым для него может стать чей-то «слишком громкий» парфюм или музыка из чужих наушников в общественном транспорте. В терапию человек психологический приходит для подтверждения своей исключительности и грандиозности через грандиозность и исключительность своих проблем, а в его надменном взгляде можно прочитать: «Ни один психолог мне не поможет!». Он психологизирует абсолютно всё и принимает самокопание за желание «быть в контакте со своими чувствами». Собственный внутренний мир является для него «сверхценной идеей», вокруг которой вращается всё остальное. Он требует эмпатичного отношения и активного слушания со стороны других, поскольку «конституционально сверхчувствителен и склонен к перестимуляции». 

Такая форма человеческой жизни принципиально аполитична, так как замкнута на себе и не интересуется кем бы то ни было ещё. При любом обнаружении Другого человек психологический или мгновенно встраивает его в свои внутренние процессы, используя в качестве нарциссической ортопедии, либо ощущает себя «жертвой» чужих интервенций, если «чужак» слишком настойчиво обнаруживает отличия от собственного Я пси-человека. Солидарность, кооперация или коллективная форма протеста вызывают у такого человека лишь ступор и когнитивный диссонанс. «Начните с себя!» и «работайте лучше над собой!». Там, где соприкосновение с Другим возможно — это или сговор, или комменсализм: «Мы сотрапезники, не больше!». 
Погружённый в себя человек психологический соткан из потоков «эмоциональных впечатлений» и навязчивых состояний, лишённых связывания, осмысления или принципиальной позиции. Человек психологический оперирует «пустой речью», которая ничего не способна выражать и может проявлять себя лишь в форме «вторящей речи, не отсылающей к сути вещей» (в хайдеггеровском смысле). Артикуляция используется им, по большей части, в качестве «мускульного усилия» по опорожнению психики от всяких содержаний. Психологический человек избегает реальности своих эмоций, интерсубъективности настоящей психотерапии или истинной встречи с (абсолютно) Другим. Предсказуемость плохого он всегда предпочтет непредсказуемости хорошего, тотально изолируясь от тревоги перед иным.

Источник: проект INSOLARANCE. «Закат человека разумного. Учебник (не) фантастической антропологии.»
Алексей Соловьев, Ольга Календарева.

Эпоха снятых ограничений и отвергнутых границ, открывшая невероятные горизонты возможностей для новых беспредельщиков, оказалась эпохой выгорающих супергероев, пожинающих плоды сверхчеловеческих усилий по достижению обещанного экспертами из интернета счастья или успеха. Сгоревшие до тла, уставшие от жизни люди-тени бродят по лабиринтам цифровой реальности в попытках забыться и отвлечься от гнетущего экзистенциального вопрошания: «Что вообще вокруг происходит?».

И самое парадоксальное, что идеология беспредельности становится новым конформизмом с характерной для любой массовой идеологией требовательностью к человеку быть приверженцем ненормального (или вненормального).

Нам выпало бремя жизни наугад в эпоху безграничья и войны с пределами, но несмотря на то, что из каждого цифрового утюга мы слышим призывы к трансгрессивному переходу, остаётся открытым вопрос о том, нужно ли это на самом деле именно тебе и какова экзистенциальная плата за подобные эксперименты. 

Источник: проект INSOLARANCE, «Время беспредельщиков: прощай, нормальность?»
Алексей Соловьев, Иван Кудряшов

Комплементарность супружеских ролей – одна из фундаментальных идей семейной психотерапии. Корнями она уходит в аналитические представления о защитных механизмах. Известный швейцарский психотерапевт Йорг Вилли внес в эту идею чрезвычайно плодотворное уточнение. “С первых психоаналитических исследований известно, что у человека существует тенденция проецировать свои вытесненные бессознательные фантазии на другого человека, – пишет он в одной из своих работ.

Однако к понятию проекции следует подходить критично, когда дело касается супружеских пар” (Willi, 1990). В данном случае проецируются и при обретают особое значение в поведении другого – отщепленные или вытесненные аспекты собственного “Я”. Согласно теории коллюзии, разработанной Й.Вилли, “вытесненные в бессознательное способы поведения у одного из партнеров соответствуют способам открытого социального поведения у другого.

Таким образом, существует равновесие между интраиндивидуальным балансом каждого партнера и интериндивидуальным балансом пары. Каждый чувствует нужду в таком поведении другого партнера, к которому он сам бессознательно стремится, и одновременно находит
в этом защиту от опасности вставать в позицию, которую сам он со страхом избегает. Партнер же реализует эту нужду, исходя из собственной мотивации” (там же).

Источник:
МОСКОВСКИЙ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ, 2002, № 2
«Очарование нарциссизма»
А.ХОЛМОГОРОВА,
Н.ГАРАНЯН

С целью лучшего понимания феномена ревности учеными разработано несколько подходов: эволюционный, психосоциальный, психоди­намический, системный семейный и когнитивно-бихевиоральный. Лидерами в исследовании ревности следует признать эволюционных психологов, акцентирующих в своих разработках гендерные различия в переживаниях ревности, характеристики социального статуса партнера и самооценки как ее детерминанты.

В обобщенном виде положения этих подходов можно представить следующим образом.

а)    Ревность представляет собой сложный психологический феномен, включающий ряд аффективных, когнитивных и поведенческих переменных;

б)   Существуют разные типы ревности, представления о которых варьируются от подхода к подходу. Большинство авторов выделяют как нормальную ревность, так и ее патологические типы. Если психиатры относят к патологическим типам ревности ее бредовой вариант, то психологи выделяют несколько типов не паранойяльной, но, тем не менее, болезненной ревности. В частности, они выделяют т. н. «проецируемую ревность», связанную с неудачным прохождением Эдиповой фазы в онтогенетическом развитии [Freud 1922, 221; Yates 2000, 77], ревность, сопряженную с ненадежным типом привязанности [Боулби; Sharpsteen and Kirkpatrick 1997, 627; Radecki-Bush and Bush 1991; Guerrero, 1998, 273], «иррациональную ревность», связанную с чрезмерными должен­ствованиями [Ellis 1996, 23] и ревность как форму самостоятельного тревожного расстройства [Leahy and Tirch 2008, 18].

в)    В рамках указанных подходов происхождение ревности связывается с целым комплексом психологических факторов, относящихся как к истории жизни индивида, так и к его актуальному функционированию. К онтогенетическим факторам склонности к переживанию интенсивной ревности во взрослом возрасте авторы теорий относят неудачное прохождение Эдиповой стадии развития, ненадежный тип привязанности, различные стрессогенные обстоятельства жизненной истории, послужившие стимулом к формированию дисфункциональных когнитивных схем (негативных представлений о собственной привлекательности и надежности других людей). К личностным факторам этой склонности относят скрытую и бессознательную гомосексуальность, активизацию примитивных защитных механизмов (проекции), низкую самооценку, непродуктивные копинг- стратегии. К когнитивным факторам ревности относят искаженный стиль переработки текущей межличностной информации и наличие дисфункци­ональных когнитивных схем. Наконец, мощным интерперсональным фактором ревности выступает стиль коммуникаций в супружеской паре.

Источник: Консультативная психология и психотерапия
2013. Том 21. № 1
«Ревность и дисфункциональны когнитивные схемы».
Гаранян Н.Г., Серебрянова А.В.

Согласно исследованиям, когнитивное понимание шуток при аффективных расстройствах также нарушается, что говорит о неразрывной связи интеллектуальной сферы с аффективной. Причем важно отметить, что в норме в случае неполного понимания шутки его когнитивный и эмоциональный компоненты взаимно компенсируют друг друга, в то время как при психических расстройствах взаимодействие этих компонентов носит скорее декомпенсирующий характер.

Тематические и структурные предпочтения анекдотов у этих пациентов также вписываются в общую клиническую картину аффективных расстройств: пациенты в маниакальном состоянии отдают предпочтение шуткам на тему алкоголизма, наркомании, секса (что может быть объяснено расторможенностью влечений); депрессивные пациенты демонстрируют сниженный интерес к неприличным анекдотам (по всей видимости, связанный со снижением сексуального интереса в целом). У пациентов с аффективными расстройствами также выявляется предпочтение шуток, основанных на совмещении стилей и планов, которые строятся на несоответствии между содержанием и стилем речи, что может соотноситься со сменой противоположных эмоциональных состояний.

В различных исследованиях описывается специфический вид юмора — «цинично-пессимистический», «депрессивный», «с*ицидально-депрессивный», которому больные с депрессивным синдромом отдают особое предпочтение. Интересно отметить, что пациенты в маниакальном состоянии также оценивают этот юмор как более смешной, что согласуется с клиническими представлениями о том, что мания представляет собой обратную сторону депрессии.

Источник: Консультативная психология и психотерапия 2024. Том 32. № 1.
«Изменения чувства юмора
при аффективных расстройствах:
«дефицит», «патологическая
защита», «маска»»
С.А. Говоров, Е.М. Иванова

Любая мысль, касающаяся денег, натыкается на одно ключевое несоответствие, которое в силу своей обыденности давно перестало кого-либо удивлять. Это несоответствие заключается в том, что (теоретически) деньги – это инструмент, реализующий частную экономическую функцию (деньги как самый ликвидный товар и эквивалент обмена), но при этом их значимость распространяется на едва ли не все сферы жизни…

Почему деньги как заменитель других вещей становятся заменителем всего и более того самой значительной вещью?…

В ответ на это издавна существуют два традиционных (псевдо)решения. Первое состоит в том, что деньги – лишь инструмент, а их интервенция в другие сферы (например, личных отношений) незаконна и совершается людьми по неразумию. Отсюда логично вытекает тезис «деньги – зло» и последующее моралистическое ограничение (которое никогда не действует). Вопрос о том, что же такое деньги, если им удается подобная интервенция, здесь не ставится принципиально, т.к. суть этого подхода в оценке и осуждении. Второе решение заключается в прямо противоположном ходе: если деньгам легко удается встриваться и решать самые разные вопросы – значит, они объективное мерило людей и мира. В таком подходе унылая прагматика денег принимается за саму суть, и лишь остается подогнать к ней человека, приписав его природе «поиск наживы» как базовое устремление. Итог подобного утилитаризма – упрощение человека до потребностей, в свете чего совершенно неясно почему нам все это представляется противоречием.

Перед всяким интеллектуалом данный вопрос встает и не столько теоретически, сколько практически – в собственной жизни. Проблема состоит в том, что как субъект мыслящий и как субъект хабитуальный (т.е. существующий и действующий в рамках своих условий) интеллектуал также оказывается разорван. Первое (псевдо)решение превращает его в идеалистического интеллигента-чистоплюя, второе – на выходе дает циничного редукциониста с социал-дарвинистскими замашками. Очевидно, что оба решения не верны, и в то же время оба несут какую часть истины. Здесь следует обратиться к несоответствию и признать, что само противоречие и есть истина, но истина двусмысленная (если позволено будет такое словосочетание), т.к. это не истина денег, а истина нас самих. В некотором смысле эту мысль уже высказал Гегель в «Феноменологии духа», а именно в спекулятивном суждении «Богатство это самость».

Деньги – это средство обмена, они участвуют во взаимодействии конкретных людей, т.е. являются медиатором (посредником) связи двух частных сознаний (с их мотивами, целями и значениями). Обмен не бывает без цели, а значит, за ним всегда стоит нечто, что требует выражения. Мой первоначальный тезис таков: деньги – это мера смысла. Мерой смысла они являются не в том смысле, что «смысл в деньгах», а в том, что любая заинтересованность зиждется на неком смысле…

Деньги, а точнее, их количество есть мера смысла для того, кто вступает в коммуникацию, причем, мы всегда имеем дело с мерой других. Говоря просто, любой кто за что-то платит – платит за то, что он в этом находит для себя (пусть даже и по чужим лекалам). Здесь важно заметить, что весь этот процесс социален, а значит, проходит под знаком других. Получить определенную сумму денег – значит получить материальное подтверждение признания от другого, а любая конъюнктура в этом смысле является лишь набором общепринятых значений (на коих и возникает конкретный смысл).

В обществе, в языке человек не обладает самим собой, своей самостью – ему необходимо присваивать ее из отчужденных форм. Реальность самости субъекта становится действительной только в опосредованной социальной средой форме: в материальных денежных знаках. Важно понять: сами деньги, их количество никакого субъекта напрямую не выражают, они выражают место субъекта в социальных отношениях господства (поскольку всякое социальное отношение есть отношение частных сознаний оно также и отношение власти). Деньги таким образом – это не только мера смысла, но и мера участия в актуальной жизни общества.

Источник: Livejournal
Шмандерчайзер «Что в кошельке тебе моем?»

Загадка жизни

Представьте! Вы игрок и вам предлагают матч. Но перед тем как погрузить в игру, вы спрашиваете:

— А чего за игра то, какие условия?
— Условия неизвестны. Вы можете играть за состоятельного мецената, которому рукоплещет мир. А можете закончить с чекушкой сусла под мостом.
— Мда, хоть бы одно условие!
— Вообще-то одно все-таки есть — смерть.
— …
Сыграете?

Идея смерти в современном и в сравнении с прошлым бескровном мире оказывается все чаще за скобками.

Я бы даже сказал, идея завершения. Вместе с тем, клиенты мои и коллег охотнее говорят «А чего пытаться, все равно все помрем».
И это фраза примеряется ко всему: к отношениям, к работе, к своему здоровью.

Такой отказ от осмысления окончательности крайне пагубный. Во-первых, всякое страдание становится бесконечным. Во-вторых, возможно единственное, что точно скрашивает наше пребывание здесь — ценности, оказываются отброшены в сторону вовсе.

«А зачем мне заботиться о здоровье, я все равно когда-нибудь умру?»— слышен голос в голове и тишины аплодисменты.

Вот только там, где смерть, вас уже нет — один из аргументов Эпикура. Там нет какого-то «Я», которое смотрит назад и думает «Ха! Чего пыхтел, я же говорил, что все равно помрешь». Нет этого мига злорадства.

Что же в таком случае у нас есть кроме авантюры (принятой за нас, скорее всего) сыграть в жизнь и единственного обещанного — смерти?

1 Сейчас (презент континиос).
2 Некоторое вероятное расстояние до того самого отсутствия вас же (фьюче перфект).

И как говорила моя клиентка, пришедшая после 4 попыток с*ицида: «Окей, принято. С этим дерьмом надо что-то делать. Попробуем».

Никакие базовые потребности не описывают выбор жизненной траектории. Никакие биологические или генетические программы (последнее время много новых хреновых исследований по влиянию генов на личность). Ничего не способно оказывать большего влияния на человека, чем выбираемые им ценности.
А они напрямую зависят от осознания завершенности и промежутка до нее.

Да, любые отношения заканчиваются: смертью или разводом. Но вы всегда можете выбирать, каким хотите быть партером.
Да, всякая работа завершается отставкой или пенсией. Но каким вы будете до этого момента профессионалом, определяете вы.
Да, наши родители не вечны. Но мы в силах наметить каким будет наше общение до момента его завершения.

Крайне приятная новость — вы вольны в выборе своих ценностей.
Убежден, что категорический императив Канте не больше, чем терантя закона (супер-эго). Ваши ценности не могут быть навязаны, лишь опробованы и взращены.

P.S. Кстати, это так же ответ на вопрос клиента: «А что мне делать то?». Меньше фокусироваться на попытке исправить проблему и больше уделять внимания тому, как выглядит желаемое разрешение и шаги к нему.

Антисуицидальные интервенции

Есть несколько вопросов, которые ставят в тупик больших профи:
1. Почему человек переходит от суицидальных мыслей к суицидальным попыткам?
2. Какие интервенции (взаимодействия с клиентом) наиболее эффективны.

Сразу обозначу, что в этих вопросах скудноватая доказательная база. Проводить исследование разговорной психотерапии в таком случае в стационаре или амбулаторно крайне непросто, а уж тем более тяжело оценивать эффективность методов.

Давайте прям пойдем по пунктам:

1. Нет никаких хороших исследований в отношении того, что способствует переходу от суицидальных мыслей к суицидальным попыткам. Есть исследования, которые находят какую-то бедную корреляцию между тем:
⁃ если уже была попытка, то последующие будут более вероятны
⁃ шум и большой город. Видимо, люди в городах действительно находятся в постоянном напряжении. Влияние шума тоже часто недооценивается как стрессовый фактор. Нам правда важно бывать в тишине, даже дез слышимых машин за окном.

2. Антисуициадальный контакт
Его справедливо критиковали, что пациент может использовать контракт простив психолога, как способ разрыва терапевтических отношений — намеренно его нарушить. И в таком случае способ становится губительным. Последние исследования показывают, что этот контракт нихрена не эффективен. Но, честно говоря, я всегда считал, что это в первую очередь для психолога, чтобы специалист мог допустимо расслабиться и вести работу без ощущения «я вдруг чего скажу и это станет финальным и фатальным». + лично я в подобном контракте прописываю телефоны и адреса подопечного — это мое условие работы, которое дало своей плоды в кризисной ситуации.

3. Как говорила нам лектор на семинаре по антисуицидальным интервенциям, они должны быть направлены на 2 вещи по сути:
⁃ апелляция к тому, что человек не не хочет жить вообще, а не хочет жить ИМЕННО ТАК. И эта другая жизнь вероятностна и возможна.
⁃ Усиливание амбивалентности. Человек, в такой момент всегда в сомнении. Просто его сомнение перевешивает «другое» и он делает этот фатальный шаг. В эту амбивалентность и надо целиться по определенно у алгоритму.

В этом всем сложном конструкте с малым количеством исследований есть одно действие, которое значительно увеличивает шансы на спасение в случае суицидальных мыслей или суицидального поведения — ОБРАЩЕНИЕ ЗА ПОМОЩЬЮ.

Это то, что сложнее всего и зачастую бывает стыдно — сообщить об этих мыслях и попросить и попросить помочь. Крайне важно уметь давать отчет себе, что ты уже не справляешься и нужна помощь: близких и специалистов. Да, я знаю, как выглядит большинство ПНД. Именно поэтому стоит о себе позаботиться и не доводить до попадание «в несимпатичное заведение». Выбрать себе ПНД и клинику заранее, по возможностям.

Оставлю тут ссылку на бесплатную психологическую помощь в кризисной ситуации:

ССЫЛКА НА СЛУЧАЙ SOS

Берегите себя!

Мужчинам и не только

Сегодня Международный мужской день. В честь этого пост о мужчинах, для мужчин и для всех, кто с ними пересекается)

Я всегда говорю, что некоторые внешние общественно-культурные изменения требуется учитывать в первую очередь. Во-первых, они сами по себе являются свидетельством колебаний в индивидуальной психологии. Во-вторых, могут служить серьезным фактором стресса.

Что до мужчин? Требования, которые культура предъявляет мужчине на данный момент, пожалуй, наиболее дезорганизованы, чем когда-либо. Странности начинаются с того: почему к мальчикам в школе относятся боле попустительски, нежели в дальнейшем, во взрослой жизни. Знаете вот это «Да, ладно, он же пацан…» А потом х*як и «обеспечивай семью».

Такой дурацкий общеизвестный пример служит свидетельством того, что требования к тому, каким общество хочет видеть современного мужчину, изменились, но траектории развития такого «современного мужчины» остались вне фокуса внимания.

Каким-то магическим образом система воспитания (которая по сути своей — присвоение культурных паттернов и одна большая специфика назначения функции поведению) остаются либо прежними, либо «само найдется».

В терапии это видно как один большой «сбой» идентичности. В процессе нашего взросления крайне важна идентификация себя со значимым взрослым. В рамках этой идентификации развивается режим «Здорового взрослого». Когда требования меняются, идентификация приобретает особенный вектор развития. Это отражается в незнании и невозможности определиться «каким я сам себя хочу видеть». Мне завоевывать или отступать при отказе? Лучше перебздеть или недобздеть?

В таких условиях предложение «давай все обсуждать» выглядит выходом, но не решает вопрос самоопределения — кто я и к чему иду. В результате модель «договориться по мере возникающих проблем» не дает делаемого облегчения, а вызывает лишь страх нестабильности.

Ну, если по простому, то сильно не хватает идеалов, моделей, примеров и траекторий, которые будут вести к приближению к выбранным идеалам. Нащупайте мужчину рядом и приобретите только если он согласен, никакого насилия!

Сложности с привязанностью

С теорией привязанности есть очень большие сложности. Она удобна как клинический конструкт, доступна для исследования. Да, есть теории, где очень сложно совместить эмпирику с теорией, а потом еще и проверить. Схема-терапия относится к таким, на данный момент теоретический конструкт очевидно не удовлетворяет эмпирике, о чем добросовестно и говорится в руководствах. Но вернемся к привязанности.

1. Первое, что очевидно, между привязанностью ребенка 3 лет и взрослого 33 лет большая разница. И там и там может быть тревожный тип, но реализация будет совершенно разной. В это упираются все в механистические модели: чувствуется одинаково, действуется по-разному — а какого собственно х*я? Можно ли в таком случае классифицировать оба переживания как равнозначные? Все-таки эмоциональная сфера ребенка непосредственная, а взрослого уже опосредованная и поведение проактивное в большей степени.

2. Как только у нас появляется типология, мы упираемся в стену вопроса развития. Ну, есть у вас избегающий тип привязанности. Но это ведь не застывшая конструкция, она претерпевает метаморфозы. А какие факторы более значимы и какие траектории развития? Вопросики

3. Еще одна проблема типологии, это сама необходимость причислить кого-то к какому-то типу. А это клинически необходимо, дабы возможно было построение концептуализации случая, чтобы специалист понимал специалиста, а исследователь исследователя. С одной стороны необходимо, а другой стороны мы будто игнорируем континуум (и не один) — тревожное тревожному рознь.

Хочу высказать мнение, которое, возможно разнится с современной теоретической позицией. Это удобный психообразовательный концепт. Когда требуется валидировать переживания клиента. Но, как будто, это уже было. Уже было описано специфическое отношение к своему аффекту в аналитической науке (отрицание/вытеснение и т.д). Коллеги могут кинуть в меня камень и кидайте, я буду рад поймать. И то и другое описывает ОДНО И ТОЖЕ — некоторая история развития формирует специфическое отношение ко своим переживаниям. Тут салам Метакогнитивистам с (оценкой оценки).

Боулби и Эйнсворт сделали важное эмпирическое открытие, но слишком лихо махнули перенести этот опыт на психику человека (а мы все-таки не утки). Она даже пригодна для изучения младенцев, ввиду непосредственности дичь человеческого в своем чувствовании. Но для взрослых, как-то, не оч….

И это само «отношение» к своему переживанию, увы, не выйдет раздробить на составные элементы процесса. Его можно лишь наблюдать, «давать ему пространство», знать историю его формирования, понимать его цикл и ждать (да, ждать, надо время), когда оно стабилизируется в созданных терапевтических условиях или других отношениях с кем-то стабильным.

P.S. Буду рад обсуждению, критике, согласию — всему. Повторюсь, можно метать камни)

И не говорите мне, что не было!

«Какого х*я» или функциональный анализ поведения

Все мы приходим к психотерапевту, чтобы что-то изменить. Пожалуй, единственный способ, которым можно достигнуть изменений — это лишить поведение функционального назначения.

Чтобы разобраться, представим ситуацию. Студент приходит к психологу и говорит: «Я готовлюсь к сессии за неделю до экзамена, страдаю жутко, не сплю ночами. Не хочу так больше, сделайте так, чтобы я готовился постепенно и заранее».

Теперь сделаем небольшой анализ ситуации:

1. Какую цель преследует такое поведение его исходное поведение? Цель — сдать экзамен. Достигается ли данная цели? Да. Студент сдает экзамен. То есть поведение позволяет достигнуть цели.

2. Позволяет ли такое поведение уберечь себя от чего-то? Да. Помимо достижения цели «сдать экзамен» это позволяет избегать стресса от подготовки в течении длительного времени. Ему надо прочесть непонятный параграф в книге. Но параграф такой непонятный, что страшно браться и гораздо приятней слопать тортик или помастурбировать.

3. Есть ли еще что-либо стороне, что подкрепляет поведение избегания стресса от подготовки? Да. Он слопал тортик и помастурбировал»?

4. А теперь главный вопрос. Зачем такому поведению изменяться, если оно позволяет реализовывать цели еще и столько побочных плюшек дает?

В этот момент клиент становится на перепутье:

• оставить все как есть и поработать над чувством вины за то, что ты не такой «как должен быть» по мнению себя или значимых других

• изменить поведение в сторону «более желательного»

На этом моменте вы можете меня справедливо упрекнуть: «Саша, какого хрена?! Моё поведение не достигает цели, но оно продолжает сохраняться. Нет выгоды, я только страдаю.»

Саша а) посочувствует, что вы столкнулись с длительным страданием, выход из которого на данный момент неизвестен для вас б) эмпатично предложить проанализировать, не помогает ли ваше поведение избежать какого-то большего ожидаемого страдания? Не было ли у вас опыта, где вы вели себя также «до талого» и все-таки добились своего? Был ли у вас пример того, как человек вел себя подобным образом и это принесло желаемый результат?

На начальных этапах работы со схемой требуется определить как минусы наличия схемы, так и ее плюсы. А плюсы могут быть неочевидными.

Например, человек с «Ожиданием жестоко обращения» может закрыться дома и страдать от затворничества. Но это не отменяет того, что он в безопасности и с ним никто не поступит жестоко. Поведение достигает поставленной цели: остаться дома — не столкнуться с опасностью. Работает!

Разные концепции описывают «плюсы» от поведения по своему: вторичные выгоды, подкрепление и так далее.

Факт остается фактом — вы будете ходить по восьмерке, если на этой траектории будет хотя бы парочка крошек.

Либеральное давление

Пост родился из консультации с одной из клиенток.

Вам ведь хорошо известны тезисы партнерских отношений? Ровно так же вам известны принципы патриархального уклада.

Я сам не сторонник радикальных взглядов в чем-либо. Но нам следует рассматривать радикализм как необходимый феномен на пути развития.

Вспоминаем диалектический принцип Гегеля: сначала тезис, затем антитезис — полная противоположность первому, лишь следом идет синтез и некоторое «снятие». Синтез — вбирание лучшего/применимого от каждого и формирование новой «золотой середины». Без первоначального появления двух крайностей это невозможно.

Примерно это можно наблюдать в обществе относительно темы патриархальных устоев и попытки отвоевать равенство. Радикальный феминизм является отчасти необходимым феноменом в установлении женщинами своего нового равного места в обществе. Можно быть сторонником радикализма, его отступником или противником, но еще можно быть дураком, если отрицать важность феномена как такового в цепочке развития.

А что до людей? На данный момент мы как будто находимся в самой финальной точке перед гегелевским синтезом двух антитезисов. В равной степени ощущают давление, как сторонники партнерских взглядов, так и сторонники патриархального устройства.

❓Но причем тут психотерапия❓Все чаще сталкиваюсь в работе с тем, что мужчины не могут понять «им платить или разделять счет», а дамы обвиняют себя за «хочу мужчину, который будет главой семьи». Обвиняют себя потому что «современная девушка должна быть не такой, но но но, я должна хотеть главенства и автономии».

Схуя ли? Почему нужно научиться чего-то хотеть, что вам не свойственно? Почему одним следует быть более прогрессивными, а другим более консервативными? Почему кому-то нужно отказываться от взглядов? А почему сторонники одних взглядов не могут заступиться за сторонников других устоев?

Зачем выжимать из себя желания, которые будут более симпатичны обществу: будь то общество прогрессивное или консервативное?

Синтез, следующий этап развития общества заключается в том, что на ужин собрались две подруги. Одна из которых «эту сумку мне муж купил», а другая, в целом, сторонница партеногенеза среди женщин.

Скажем как есть

Хочу кое-что рассказать о себе. Негативные стороны. Самому мне они таковыми не кажутся, но социум их так обозначает.

Есть определенная однобокость в том, что я тут делаю. Расписывая теоретические/практические конструкции, воле не воле выставляешь себя с лучшей, профессиональной стороны. Создается оторванность от реальности. А я убежден, что в первую очередь идут к человеку, а уже потом к специалисту. Сам выбирал себе терапевта исходя из характеристики «фу
как тебе с ним/ней работалось».

ФАКТ 1

Я злой. Нет, я не совершаю какие-то пакости всем и вся. Речь, скорее, про резкость и раздражительность в обыденной жизни. Например, когда мы с другом искали квартиру, и арендадатели спросили «А вы случайно не геи?», услышали в ответ «Не волнуйтесь, вас случайно трахать не буду, вы не в моем вкусе». Предпочитаю сразу ответить ёбко. Естественно, это контролируемый процесс. Мне не 15 лет, чтобы выносить в эфир все то, что думаю.
Но, убежден, что меня раздражает больше вещей, чем других: мешающие герлянды, бестактные вопросы, «святая простота».

ФАКТ 2

Я матершинник. Очень большой. Мне много раз говорили об этом и делали замечание. Говорили, что это от скудности речи и мизерного вокабуляра, а потом не могли объяснить что такое манкировать или неф с трансептом. Меня хватает на официальные мероприятия: конференции и т.д. Но во всей остальной жизни мат использую активно. Я единственный в семье, кто матерится, остальные приняли и привыкли.
В универе нас учили, что мы должны тормозить клиента, когда он матерится. Так и не понял зачем, поэтому никогда этого не делал. На моих сессиях можно спокойно материться. Только в путь.

Есть даже коллекция матов и матерных выражений. Лет с 14 ее коплю. Завещаю внукам. Странный им достанется дед:)

ФАКТ 3

Я боюсь выступать на публике. Сейчас, наверное, здорово удивились те, кого я готовил к публичным выступлениям.

Как-то меня пригласили на запись подкаста. Камера включилась и все мои мысли были о каплях, стекающих по спине, и слышно ли в микрофоне моё урчание живота. С записью видео тоже самое. Знали бы вы, какими силами и с какого дубля мне дается запись видео на ютуб или еще куда. Работаю над этим, но с определенной долей смирения, что речь со сцены или под запись — это не совсем моё.

ФАКТ 4

Я слишком сострадательный. Как это сочетается с первым фактом — не знаю. Пустить слезу на 10 минуте спектакля или трогательного фильма — итс ми. Но, это дает бонус в работе. Иногда супервизор удивляется, насколько сильные и сложные эмоции у клиентов я выдерживаю, а мне нормально. Всегда думаю о том, что «если клиент в терапевтическом пространстве испытывает такую тревогу и необходимость защититься, то насколько же ему тяжело с остальным миром». Были случаи, когда слеза пробивалась параллельно рассказу клиента. В конце концов я не истукан, чтобы смотреть на страдания человека с каменным лицом.

ФАКТ 5

Я не системный. Столько было потрачено сил на воспитание в себе привычек, распорядка и т.д. В пизду. Перестал с этим бороться. У меня есть только одно фиксированное расписание — время консультаций на неделю. Все остальное под настрой. Поэтому читаю сразу книг 5 — каждую по настроению.

И для меня было большим терапевтическим достижением — позволить себе, например, отменить встречу, а не тащить свою кислую мину при любых обстоятельствах на нее.

P.S. Если вы отчаянно пытаетесь исправить в себе что-то, можете написать об этом в комментариях, а мы все дружно скажем «это нормально». Только если это не «люблю по выходным кидать кирпичи на голову людям». Тут, боюсь, возникнут сложности с валидацией.

Есть несколько способов, которыми можно улучшить результаты терапии:

📌Первый из них – насколько возможно точно обозначить желаемый результат. Задача кажется простой. Например, «хочу чувствовать себя лучше». На этом моменте возникает закономерный вопрос «По каким критериям вы для себя определяете, что чувствуете лучше? Лучше, чем что/кто? Как мы с вами поймем, что двигаемся в сторону желаемого результата?...»

Постарайтесь насколько возможно точно определить для себя результат. Вы также можете обозначит как одну из целей терапии – определить этот самый желаемый результат.
«Я не знаю» звучит как отличный запрос и достаточно для записи к психологу)

📌Второй способ — регулярность.
Скажу честно, клиенты, которые ходят регулярно 1-2 раза в неделю, имеют результаты выше, нежели клиент, который посещает кабинет консультанта «по требованию, как припечет».

Как правило, когда вы ходите только в пиковые моменты, это лишь разгружает текущее кризисное напряжение и дает поддержку. И этого может быть достаточно для вас — зависит от поставленных себе задач. Но если вы хотите серьезных результатов, то придется уделять себе время регулярно.

📌Третье — не торопите себя. Я понимаю, что тяжелые эмоциональные состояния штука вообще не из приятных и хочется поскорее избавиться от них. Но в попытке выдавить результат вы рискуете навредить себе же. Подобно кролику из сказки, обнаружившему пропажу принцессы, вы также наденете семимильные сапоги и одним шагом попадете не к принцессе (результату), а сильно дальше – в другое место.

Подумать только pinned Deleted message

Что вы получаете, страдая?

Чтобы какое-то поведение, даже нежелательное, поддерживалось, оно должно приносить бонусы (вторичные выгоды).

Они не всегда очевидны, но психотерапия должна начинаться с такой небольшой ревизии: что вы получаете или пытаетесь получить выбирая определенную стратегию или тактику. После этого уже задается вопрос «Насколько это приносит желаемый результат или работает в длительной перспективе».

P.S. Тут важно не впасть в соблазн обвинить себя (внутренний критик не дремлет) и сказать «Вот ты даже тут облажался»? Нет. Вторичная выгода это не про то, что вы нахуевертили и сидите на месте. Это про объективный пересмотр причин, поддерживающих схему/поведение.

P.P.S. В видео некоторые варианты вторичных выгод.

Парадоксы счастья

Представьте: у вас есть 20 квадратных метров вашего уютного жилища. Кровать там удобная, обед вкусный, плед мягкий и фильм интересный. Как вдруг вам в голову врывается мысль «Надо расширить мой дом. Вообще, если я сделаю себе вторую комнату, то будет лучше. Там будет кабинет! Вот, с кабинетом будет лучше.»

Ровно в этот момент вы сделали несколько допущений:
• моё нынешнее состояние не является максимально счастливым для меня
• я могу быть более счастливее, чем сейчас
• мне нужно что-то сделать, чтобы стать еще счастливее

И вот уже ваши 20 квадратов не приносят столько счастья, ибо нарисовалась перспектива возможности чувствовать себя еще лучше. Сама мысль о перспективе большего удовольствия снизила удовлетворенность своим положением в моменте.

Вы начинаете стройку и помимо вероятности еще большего счастья от кабинета, создали вероятность падения кирпича на голову.

Удивительным образом попытка сделать свою жизнь лучше, становится игрой на повышение, где с каждым последующим шагом вы не только увеличиваете умозрительный куш, но и добавляете к имеющимся новые вероятные опасности.

А что в итоге? Возделав один гектар земли, и настроев хоромы из 100500 комнат, мы обнаруживаем, что уже здорово так ах*ели строить и за всем ухаживать. Принимаем волевое решение: «Ладно, я молодец, поработал на славу, но, пожалуй, мне и на 20 квадратных метрах жить супер.» Но! Если бы мы жили на этих же 20 метрах без гектара земли, то радости было бы поменьше. Во всяком случае, мы в этом убеждены.

И всё счастье заключается в вероятной перспективе безопасности, что если сгорит к чертовой матери наши 20 квадратов, то завтра у нас есть еще 20 от имеющегося гектара. Но так же есть перспектива пожара на всем гектаре — игра на повышение продолжается и продолжается.

Парадоксальность в том, что сама перспектива удовольствия от большего, лишает градуса радости от имеющегося и создает вероятность провала масштабнее — потери миллиардера сильно выше потерь миллионера. Но по другому мы не можем.

Жак Лакан выразил это в мысли, что человек должен испытывать и всегда испытывает нехватку.

Сам факт того, что вы не удовлетворены и вам не сидится на попе ровно, является свидетельством нормальности вашей психики. Нам суждено грезить о гектаре земли и замке, но продолжать умещаться на кровати два на метр.

А что делать с вечным болезненным чувством нехватки? Ничего. Принять. А вы какой ответ ждали? Не на все неприятности найдется техника и прием:)

Стадии жизни и как легко потеряться во времени

Люди со схемой «Деффективности/Стыдливости» в своей истории жизни часто имеют белые пятна взросления. Что я имею ввиду.

Наше развитие сложная, но психологической науке известная вещь. Делится жизнь на периоды. В каждый из периодов для ребенка что-то важнее, чем все остальное. Классификаций этих стадий много, описан каждый период жизни с 10 сторон. Например, по Эриксону до года — этап базового доверия к миру. Однако по Эльконину это период «Непосредствено эмоционального общения». Оба автора описывали разными словами, но одно и тоже: в этот период ребенку особо необходим телесный контакт и улыбчивая мося родителя.

Кстати, будет здорово еще повесить над коляской погремушку так, чтоб ребенок чуть тянулся к ней. Это поможет в формировании сенсорных эталонов и «настройке» первичной ориентировки в пространстве. (это для тех, у кого есть дети)

Так вот. Что случается, когда человек пропускает какие-то стадии, в силу обстоятельств? Например, из периода младшей школы перепрыгивает сразу в обязательства 19-летнего?

Во-первых, очевидно, что 12-летний человек будет справляться с обязанностями 19-летнего сильно хуже, чем требуется. На первых парах так точно. Из этого несоответствия возможностей с требованием реальности рождается чувства острой необходимости быть компетентным во всем.

Тут можно запутаться и решить, что это порождает убеждение «Я все делаю не так». Нет. Как раз наоборот. Как правило общество культивирует эту зрелость не по годам: «Вон, смотри, Василиса то уже 2 высшее и на 3 работах, всех тянет: себя, мать, отца, мужа, соседа и собаку».

Зарождается другая непоколебимая установка: «У меня нет права на ошибку». Ведь ошибка приблизит к реальности. Реальности в которой вы не всесильны. А если не всесильны, значит жить совсем небезопасно.

Более того, Василисе и, правда, небезопасно — ей не кажется. Стоит Васе ошибиться, как из нее тут же сделают бифштекс все те, кто вчера был страшно благодарен ей за заботу. Оно и понятно, на чужом х*ю доедем до рая если жопа чужая

И вот, в момент попытки поставить себя на первое место, человек испытывает не только страх «А получится ли у меня, а как это вообще там на 1 месте». Есть высокий риск потерять имеющиеся опоры в виде всех на своей шее. А как гласил светило Ирвин Ялом «Не стоит отбирать у клиента опору, даже если она невротична, когда вы не нашли, что предложить взамен.»

Терапевтическая работа в таком случае идет сложно, потому что сначала требуется поиск этих самых опор, разбор того, какие из них более симпатичны и продуктивны, а какие именно клиенту хотелось бы заменить.

Одна моя клиентка выразила это состояние примерно так «Я пока не решила, что мне страшнее: жить так дальше или что-то с этим сделать». (делюсь цитатой с дозволения клиента).

Клиент помимо общего состояния спутанности чувствует еще и гнев на психолога, который его натолкнул на простой вопрос «А вам все нравится вот тут?». Здесь важно быть рядом. Не толкать клиента к решению, не защищаться от вымещаемого гнева, а быть рядом и только поддерживающем свидетелем.

Сила ограниченности

Каждому знакома фантазия о всемирном признании. Эта фантазия родом из нашей «Грандиозной самости». Части личности, которая убеждена в своем всесилии и исключительности. Но что происходит, когда ощущение своего всемогущества выходит на первый план?

Вам знакомо это «Ты можешь лучше, надо больше стараться»?» или «Тебе уже n лет, а ты все еще…!». Подогревают интерес менторы, наставники, тренера по успеху и т.д. Они обращаются к этой вашей грандиозной части и твердят «Ты все можешь, надо только научиться проходить сквозь стену».

Огромное страдание приносит человеку осознание, что он может не все, что у всех разный запас сил на день и может случиться так, что у соседа справа сил больше. Мы очень удачно дистанцируемся от реальности и утопаем в фантазии о своем всесилии, надо только «лучше разбежаться и точно пройду сквозь стену».

Более того, мы часто убеждены, что если откажемся от этой установки о всемогуществе, то сразу обрубим себе прелести жизни. Мол «Границы лишь в голове, ты можешь все!».

А что если я предложу вам совсем парадоксальную идею. Ваша сила в вашей ограниченности. Есть даже любопытный доказательный подход «Радикально открытая ДБТ». Подход предлагает пытливый поиск своих ограничений. О как!

❓Что дает осознание собственной ограниченности?

⚪️ Появляется больше сил. Вы перестаете биться лбом в стену и у вас появляется время на поиск дверей.

⚪️ Возможность больше наслаждаться текущей жизнью. Каждодневные победы и радости становятся ярче, так как больше нет огромного прожектора, который ослепляет вас.

⚪️ Спокойствие. Шило вынуто из попы и можно позволить себе сесть поудобнее. Ведь если все равно не удастся захватить мир, то чего уже рыпаться то, заварим чай и съедим тортик.

«…осознание границ эго является одним из самых трудных и важных достижений на пути психического развития.» (Мореи Якоби «Стыд и истоки самоуважения»)

Интуитивное питание невозможно при РПП

Один мужчина думал, что он зерно. Он был полностью убежден в этой идее и страшно боялся птиц, а в особенности голубей. Ведь они могут его склевать! Мужчина добровольно госпитализировался и успешно прошел курс терапии. Теперь он знает, что он не зерно! И вот у самого выхода из клиники он обращается к провожающему его психиатру. Благодарит. Взволнован. «Вас все еще что-то беспокоит?» — уточняет врач. Мужчина осторожно спрашивает: «Доктор, я то теперь знаю, что я не зерно, но знают ли об этом голуби?».

Расстройства Пищевого Поведения считаются одним из сложных запросов в терапевтической работе. Этот анекдот(или нет), рассказанный моей преподавательницей по патопсихологии очень точно описывает переживания клиента страдающего РПП — он может сам убедиться в нормальности своего тела, но будет обеспокоен «а знают ли другие».

Первое, на что нацелен фокус терапевта при РПП клиента — питание, его режим и количество/качество.

Наткнулся на одного психолога, который пропагандировал интуитивное питание при РПП. Хочу объяснить почему это неэффективно и даже опасно.

Ваша интуиция когда-то была мышлением, которое «свернулось» (автоматизировалось). Так когда-то вам требовалось указывать пальцем на строчку, чтобы читать по слогам, затем процесс чтения «свернулся», и вы делаете это уже сами, автоматически, не осознавая как. Так же и с интуицией.

Так вот, интуитивное питание, например, при нервной анорексии будет выглядеть, как ИНТУИТИВНОЕ ОТСУТСТВИЕ ПИТАНИЯ. Изначально паттерны организованы болезненным способом. Пустить их на самотек — значит оставить человека наедине с его болезнью.

И первое, что требуется в работе с той же самой анорексией — четкий план питания по системе «Правила Трех» Марши Херрин. Дневник питания, четкий сбалансированный рацион, реструктуризация мыслей, вызывающих проблемы с соблюдением графика и заполнения дневника.

Когда-то клиент намеренно ограничил себя в еде и заставлял привыкнуть организм к новому распорядку. Обратная привычка вырабатывается тем же самому путем. Путем дисциплины и анализа препятствующих условий. Никакого интуитивного питания для для человека весом 40 кг при росте 170.

Фактически нужно заново выстроить «мышление» связанное с едой и лишь спустя достаточно длительное время/упражнение можно задуматься об интуитивном питании. Это как учить новый язык — вы вновь садитесь читать по слогам, ведя пальцем по строке.

❓А теперь стоит задуматься у скольких из нас проблемы с пищевыми привычками и еще раз себя спросить «куда меня заведет моя интуиция, если полагаться на нее в почитании».

Спрей от тревоги

23 мая Vistagen заявило о презентации препарата Фазедиенол в форме спрея для купирования (уменьшения) социальной тревожности.

И вот на днях представили. Препарат прошел клинические испытания и продемонстрировал свою эффективность.

Что интересно, так это принципиальное отличие от других противотревожных препаратов. Транквилизаторы (анксиолитики) влияют преимущественно на межнейрональные связи, а именно на ГАМК рецепторы. Воздействие на них производило общий тормозящий эффект. НО! Вместе с этим этот же механизм дарит нам и побочные действия, наиболее частые из которых
• поведенческая токсичность — легкие нарушение когнитивных функций и моторики.
• сонливость и слабость в мышцах.

Фазедиенол же благодаря другому, принципиально новому механизму действия (путем ослабления тонуса симпатической вегетативной нервной системы), как заявляет производитель, снижает побочные действия препарата.

Там у них еще какой-то спрей в разработке для лечения расстройств ЦНС. Звучит очень интересно и понятно даже почему решили выбрать именно обоняние — обонятельный анализатор имеет некоторое отличие в строении своих путей в головном мозге и, пожалуй, наиболее тесно связан с лимбической системой (центр эмоций).

ВАЖНО❗️Препарат применяется только по назначению врача-психиатра!

P.S. Надо сказать, что пока что эффективность всего на 16% превышает плацебо, выборка была не супер большая в 3 фазе испытаний. Так что, есть вопросы. Но, я буду первый в очереди, ибо выступать публично боюсь, наверное, больше всего остального. Никогда не забуду запись подкаста, на котором была только 1 мысль «Почему эта камера так смотрит на меня?»

Любить себя? Увы, есть нюанс

В правиле «Полюби себя и тебя полюбят другие» есть один большой обман.

Во-первых, зачем любить себя, только чтобы заполучить любовь остальных?

Во-вторых, полюбить себя вот так просто не получится. Один большой терапевтический секрет о нашей психике: внутри нас само по себе ничего не появляется. Все, что составляет ваш внутренний мир, является присвоенной (интериоризированной) частью внешнего мира. Ваше отношение и представление о себе (self-conception) изначально существовали между вами и значимым взрослым. Самоощущение — это множество представлений о вас вашей мамы, бабушки, учителя, тренера, сестры и т.д. У ребенка изначально отсутствует любая система координат и критерии оценки себя — это все достояние социума и жизни в нем.

К огромному сожалению, даже будучи взрослым (по паспорту) не выйдет просто взять и скомпилировать все так, чтобы из жестокого и несправедливого отношения на протяжении жизни родилась любовь к себе. А как же быть?

Нужен стабильный объект!

⚪️Питомец. Да, схема-терапия даже в руководствах рекомендует домашнего питомца. Если у вас есть схемы из домена «Нарушение связи и отвержение», то питомец может быть отчасти этим первым стабильным объектом с положительной системой обратной связи к вам. Только не заводите котов-британцев, это усугубит ситуацию)

⚪️Партнер/друг. Тут сильно сложнее, поскольку, если у вас изначально тревожный тип привязанности и сложная система отношений с собой, то вы скорее всего выберите партнера, который будет не опровергать ваши схемы, а только подкреплять их. Но, стабильный и надежный партнер действительно может сильно улучшить ситуацию. Можно и надежный тип привязанности приобрести и попутно любовь к себе.

⚪️Психолог. Психолог часто является первым стабильным объектом в жизни человека. Неспецифические факторы терапии, а именно терапевтические отношения творят чудеса. Когда вы можете проявлять себя совершенно по разному, злиться, фантазировать, хотеть разрушить, а ваши чувства принимают и вас не отвергают — это ценнейший опыт. За ним и идут в терапию, за отношением. Техника — это 10-15% успеха. Важнее всего — сложившийся альянс между вами и психологом.

Обзор | ДОКАЗАТЕЛЬНАЯ ПСИХОСОМАТИКА

Моё первое видео на YouTube. Но не первое записанное и смонтированное.

Запись дается мне как-то совсем не просто. Еще сложнее усмирить внутреннего перфекциониста и все-таки выложить. Буду рад вашей поддержке!

P.S. Обзор на какие книги вам бы хотелось увидеть?

Рай и ад это одно и то же место?

Приглашаю вас поразмышлять над достаточно терапивтичным вопросом. Сначала маленькое превью/контекст.

В библии не говорится об аде, о его существовании в целом. Наше представление об аде — заслуга Данте.
И есть такое размышление среди богословов, что ад и рай — это одно и то же место — место у бога. Только ощущается оно по разному. Теперь вопрос!

Если мы знаем, что рай — это вечность в абсолютной любви, то есть с богом (в христианской традиции бог есть любовь), то а готовы ли Вы к такому, готов ли я к вечности в таком формате?

Чтобы самому себе ответить на этот вопрос, начинаешь вспоминать, как ты сам чувствуешь любовь и готов ли ты пребывать с этим чувством вечно. Вот тут то и начинаются неприятности. Опыт любви у всех очень разный: у одного это опыт любови и отвержения, где человек страдал от невозможности реализовать эту любовь напрямую. У другого же первая школьная любовь прожила с ним вместе от загса и до гробовой доски. Второй вариант у сильно меньшего количества людей.

Отсюда, сугубо логически, для одних вечная любовь — это блаженство (рай), для других пребывание в вечной любви — это пребывание вечность в том самом состоянии, состоянии одиночества рядом с желанным, но недоступным объектом (в аду).

Таким образом это возвращает нас в здесь и сейчас, не делает из Рая и Ада отдельные места, в которые мы попадаем по наказанию высшего суда. Это одно место, место жатвы своей жизни на земле, ответственность за которую не перед тем, кто «помилует и поверит в раскаяние», а перед самим собой.

Федор Михайлович в «Великом инквизиторе» очень тонко уловил эту мысль, мысль о бремени, ответственности и свободе в познании любви к жизни.

А если ты ее так и не познал, если любовь для тебя есть мука, то в жизни загробной это становится вечной мукой?

P.S. Речь здесь не только про любовь романтическую, к партнеру. Про разную любовь: к своему делу, к другу, к самой жизни как факту который с вами случился.
Буду рад услышать ваши мысли на этот счет)

Точка невозврата в терапии

Скажу немного о своем терапевтическом опыте и поддержу тех, кто проходит терапию сейчас — у меня или у другого терапевта. Речь о «Точке невозврата» в работе.

Психотерапия, как и любой процесс, развивается кризисами. Эти кризисы разной степени выраженности и по разным поводам. Например, кризис, когда волшебно стало ни с того ни с сего легче, прям как благодать снизошла и «к черту эту терапию, если стало так легко в один момент». Как правило, такое бывает ко встрече третьей-пятой. Кризис одного года, когда обнаруживается, что терапевт не бог, и успех терапии это в большей мере собственная работа в ней.

Но есть еще одна точка. Я называю ее «Терапевтическая сингулярность». Момент столкновения с самой уязвимой, забытой частью себя . Все очень по-разному описывают это состояние: «огромная печаль», «самое раненное место», «даже не знаю что это».

Поделюсь своим опытом в терапии. Помню, когда первый раз натолкнулся на это ощущение. Я на тот момент был пол года в терапии. На одной из встреч терапевтка выдал какую-то очень ёбкую фразу и меня «подкинуло». Я разозлился на нее, начал критиковать, атаковать сказанное, ретироваться и вообще всячески разрушать и ее и сложившиеся терапевтические отношения. Мне стало настолько страшно, что дальше мы не прикасались к этому болевому месту.

Прошел год, та терапевтка завершила частную практику и стала работать только в клинике. Я нашел другого терапевта и тоже самое. Прошло где-то месяца 3-4, я снова натолкнулся на этот ком боли, страха, бессилия и снова принялся атаковать терапевта. Меня начало бесить все: от его внешнего вида до каждой сказанной фразы. И чем точнее была интерпретация, тем больше я злился.

Это правда сложно объяснить, понимаю своих клиентов в таком состоянии. Ощущение, что если ты прикоснешься к этой боли/теме/периоду жизни, то ты растворишься, погибнешь, не справишься. Я говорил терапевту «Мне кажется, я сойду с ума, если мы туда залезем».

Это еще вдвойне страшнее, потому что в этот момент сам психолог из сопровождающего превращается в канвой. Кажется, что терапевт хочет добить, сделать больно, обличить.

Сложно описать это состояние, как и описать с чем человек сталкивается, но я точно знаю одно: лишь соприкоснувшись с этим страхом и бессилием, лишь признав и говоря о нем, возможна терапевтическая работа. Проходя через такие участки внутреннего бездорожья, возможны качественные изменения жизни: большее удовлетворение от отношений, нахождение своего дела, заработок и т.д.

Хочется поддержать всех тех, кто сейчас находится в этой точке. Мы всю жизнь прожили и сделали многое, чтобы избежать этих неугодных сторон нас/воспоминаний/переживаний. Не хочу быть мамкой и говорить «это нужно! Это надо пройти!». Решите для себя сами, что вам нужно, а к чему вы не готовы.

Нормально быть не готовым. У меня до сих пор есть темы, обсуждать которые я в меньшей степени готов или не готов вовсе.