Без Паники! Канал Николая Перова

КПТ VS ПСИХОАНАЛИЗ

Вчера я поспорил с коллегой, которой не понравилась моя критика КПТ. Её мысль заключалась в том, что важно подсветить плюсы какого-то направления, а не просто критиковать, иначе выходит однобоко. Мысль вполне резонная.

Но есть тут одна проблема, о которой я хочу сказать.

Этот спор происходил на фоне моего участия в иной дискуссии, в которой другая моя коллега рассуждала о возможных ограничениях психоаналитической терапии. Но рассуждать ей о них не очень получилось, ибо она много таковых не нашла, ведь существует такое обилие школ психоанализа, что с чем только уже не работают в нём: и с шизофренией, и с нарциссизмом, и с ПРЛ.

Я присоединяюсь к этому мнению и считаю, что в сравнении КПТ и психоанализа есть некая асимметрия.

Если я ещё могу сказать, что каким-то клиентам с определёнными проблемами лучше идти в психоаналитическую терапию.

Например, это истероидная динамика, когда клиент прячется от специалиста за нагромождением защит. Он может «прекрасно» делать КПТ и все домашние задания, но это будет очень поверхностная работа, которая будет проводиться на уровне «фасада» личности и будет служить целям очередного отвлечения от фактической проблемы. И здесь специалисту надёжнее опереться на собственный контрперенос, а в КПТ такого понятия нет.

Также, на мой взгляд, психоаналитические направления лучше и глубже работают со всеми характерологическими проблемами (расстройства личности, пограничный уровень психической организации), кои могут присутствовать у большого количества клиентов на постсоветском пространстве.

Но я с трудом могу сделать обратное утверждение о том, что есть какие-то проблемы, с которыми прям лучше идти в КПТ!

Даже сами авторы КПТ признавали, что когнитивно-поведенческий подход в своём классическом виде (2-я волна) не справляется с проблемами пограничного уровня, поэтому и появилась 3-я волна.

Да, третья волна уже глубже. Там есть уже какое-то понимание о бессознательном, о терапевтических отношениях (включая перенос и контрперенос), и эмоционально-образная работа, и гипнотические техники.

Но всё равно, так как вышесказанные вещи перекочевали в КПТ из психоанализа и гештальта, эти идеи присутствуют больше в третьей волне в качестве «демо-версии» и не используются на уровне глубины психоанализа.

Лично я в своей работе могу иногда переключаться на КПТ 3-й волны, особенно когда считаю, что так будет быстрее и клиент вот прям как влитой укладывается в модель схема-терапии.

Но, повторюсь, не могу даже предположить много вариантов проблем, при которых можно сказать: «вам нужно именно КПТ».

В голову приходит только что-то из разряда тренинга навыков, когда клиенту нужно относительно быстро освоить техники и как-то самостоятельно бороться с проблемами.

Я не пытаюсь сказать, что КПТ неэффективен и бесполезен. Он способен сильно помочь. Он может быть очень хорош в быстрой проработке проблемы на уровне симптома.

Но с точки зрения более глубокой проработки я предпочту достаточно хорошего психоаналитика достаточно хорошему КПТ-шнику. И буду это рекомендовать.

#психоанализ #критика_кпт #психотерапия

Чем может соблазнять КПТ?

(Писал для коллег. Есть термины и могут быть малопонятные для непрофессионалов места. Не стесняйтесь, спрашивайте, если интересно)

Как бывший КПТ-шник (хотя бывших не бывает, лол, обнаруживаю, что КПТ во мне еще много, как бы ни брыкался) кажется, понимаю, в чем для многих людей соблазнителен КПТ подход сразу с первых сессий. Приходит такой клиент в смятении, напуганный возможными перспективами длительной работы с психикой, в которой много непонятного.

И тут перед ним оказывается очень структурированный дядька или тетька, который быстро все раскладывает по полочкам. Что за проблема. Как будем с ней работать. И даже, сколько на это уйдет времени. И при этом еще глубоко обещает не лезть: дает простые и понятные инструменты и соблазняет независимостью от терапевта.

Все это способно моментально избавить от колоссальныго объема тревоги, которая связана в том числе с перспективой попадания в зависимые отношения. И тут и возникает пресловутый "мэтч". Проблема здесь для меня заключается в том, что КПТ терапевт может сам того не подозревая вступать в скрытый сговор с защитными механизмами клиента (которые вообще-то и отвечают за проблемы и которые неплохо было бы проработать) и естественно в силу такого клиент чувствует облегчение, которое ассоциирует с тем, что вот именно этот метод ему подходит. Я не пытаюсь сказать, что это не поможет. Но может породить определенные проблемы в долгосрочной перспективе.
С одной стороны, КПТ специалист может провозглашать в виде ценности переносимость неопределенности, с другой стороны, делать многое, чтобы клиент с этой неопределенностью не сталкивался. С одной стороны, говорить о важности близких отношений, с другой - потворствовать контрзависимости ("вы не будете зависеть от меня").

С одной стороны, стремиться научить клиента переносить и идентифицировать разные чувства и состояния, с другой - капитулировать перед страхом бессознательного и внутренних процессов ("глубоко не погружаться").

Я не пытаюсь сказать, что это прямо-таки обязательно плохо. Новые защиты, которые формируются в подобных отношениях взамен старым могут быть намного эффективнее и экономичнее, чем прежние способы совладания. Но у этих новых защит просто есть знакомый клиенту привкус. Он видит в них нечто привычное, что хорошо совпадает с определенными направленностями психики, что тоже может быть хорошо: в отсутствии разительного контраста с привычным возможен довольно таки быстрый альянс. Но и, вероятно, заплатить за это также чем-то придется.

#психотерапия #критика_кпт

СТРАХ СОЙТИ С УМА

Бывает, что у человека возникают фантазии о том, что он может внезапно потерять контроль над собой и делать всякие нехорошие вещи.

Зачастую если человек пытается убедить себя в том, что сумасшествие ему-то уж точно не грозит, то это приводит только к временному успокоению, а пугающие фантазии возвращаются.

Скажу такую страшную вещь: в этих фантазиях может быть какое-то здравое зерно.

Я сейчас не пытаюсь сказать, что страшное сумасшествие может выглядеть именно так, как человек себе его представляет («в ужасе бегать по помещению, бросаясь на людей и издавать нечеловеческие вопли»).

Но сама направленность этих фантазий может иногда дать ключ к тем переживаниям, которые скрываются за этим страхом.

Допустим, если фантазии человека имеют агрессивный окрас (он кому-то причиняет вред, нападает на кого-то), то за ними может скрываться подавленный гнев.

И, вероятно, гнева так много, или психика человека настолько его старательно подавляет, что возникает внутреннее напряжение. Человек может чувствовать его давление изнутри: если вы положите руку на крышку кастрюли с кипящей водой, то начнёте чувствовать давление водяного пара.

И само это давление подавленного аффекта отчасти может вызывать закономерные фантазии рода: «Если прорвёт, то мало не покажется».

Страх продуцируется также смятением и неизвестностью: если человек подавляет гнев, то он, очевидно, не слишком знаком с этим чувством, оно как бы не «встроено» в сознательную часть психики. А всё неизвестное пугает («Как же я поведу себя в таком случае?»).

И, опять же, повторюсь: не обязательно эти фантазии сбудутся в том виде, в котором они возникают в психике. Но, возможно, если человек действительно ослабит контроль, то его может ждать аффективный взрыв, «истерика», паническая атака и т. д. А может, и не ждать.

И это всё очень страшно, непонятно, пугает. Это целое неизведанное внутреннее пространство, в котором может таиться не только гнев, но и отчаяние, ужас, стыд, тревога и т. д.

И страх перед этим пугающим пространством может подталкивать человека к тому, чтобы этих состояний ещё сильнее избегать. Для этого он может подключать компульсивный контроль своих эмоций, бороться и спорить с мыслями о сумасшествии, избегать фильмов на такую тематику и т. д. Ясно, что это будет только подкреплять проблему.

Как работать с такими состояниями?

Здесь важно исследовать три вопроса.

Вопрос о подавленных эмоциях.

Какие именно эмоции подавляются? С каким конкретно детским опытом они связаны?

Вопрос о механизмах подавления.

Как человек подавляет эти переживания на повседневной основе?

Какие события в его жизни могут вызвать эти переживания? (Например, человек общается с людьми, которые его бесят, но не замечает гнева.) Какова функция этих защитных механизмов? (Например, человек подавляет гнев, потому что в детстве ему запрещали злиться, или, допустим, потому что он пережил насилие, а доступ к гневу откроет доступ к другим болезненным чувствам.)

Вопрос о возможных жизненных изменениях, связанных с обнаруженными аффектами.

То есть вот человек заметил в себе эти эмоции — что с ними делать? Некоторые можно просто прожить или выразить в отношениях (и тут как раз возможны техники даже из того же КПТ, но не техниками едиными). Какой-то опыт необходимо отгоревать. А в каких-то случаях требуются жизненные изменения (если человек обнаруживает, что его, оказывается, бесит его работа, то, возможно, он захочет задуматься о том, чтобы её сменить).

Такое исследование может оказаться хоть и болезненным, но достаточно глубоким и интересным.

Заметьте, здесь не идёт речь о том, чтобы убедить себя в том, что страх нерационален. Это просто неэффективно. Я также не пишу о том, что надо как-то лучше «справляться» со страхом или «контролировать» его. Тревожный человек и так это делает на постоянной основе, и это ещё сильнее закольцовывает «невроз».

Важно исследование.

P.S. У меня освободилось одно окно на личную терапию. Запись в личку. Если сообщения мне не доставляются, напишите в комментариях, что вас интересуют условия, и я вам напишу сам.

#тревога #окр

ТРЕВОГА. Часть 3. Подход КПТ и в чем я с ним не согласен.

КПТ — подход, в котором я начинал работать, рассматривает тревогу в тесной взаимосвязи с автоматическими мыслями.

Это такие мысли-оценки («нереалистичные»), которые появляются в каких-то ситуациях мгновенно и зачастую незаметно для самого человека.

И КПТ считает, что можно сильно влиять на эмоцию тревоги через работу с такими мыслями и через формирование более реалистичного мышления.

Например, человек боится летать на самолёте. Когда самолёт взлетает, мысли и прогнозы человека приобретают катастрофический оттенок: «Мы точно разобьёмся!»

КПТ-приёмы направлены на то, чтобы снизить катастрофизацию путём тестирования соответствия мыслей реальности. Короче говоря, клиент должен логически прийти к тому, что вероятность катастрофы чудовищно низка, и тогда его страх должен снизиться.

(Другие примеры КПТ-коррекции «нереалистичных убеждений»:

При паническом расстройстве: «Я не умру от ПА».
При ОКР: «Фантазии — не равно реальность».
При ипохондрии: «Вероятность, что у меня смертельная болезнь, крайне мала»)

Я работал в рамках такой модели какое-то время, но чем больше я использовал её с клиентами, тем больше у меня возникало сомнений в ней.

Одна из извечных проблем, связанных с КПТ-подходом, называется: «УМОМ Я ПОНИМАЮ, НО….!»

И, прежде чем я начну с этим подходом спорить, я подчеркну следующее.

Я, конечно же, спорю с очень кондовым и простым вариантом КПТ. Нормальный КПТ-шник умеет проявить гибкость и обойти многие противоречивые моменты, и современный КПТ намного сложнее, чем то, как он выглядит в моих примерах. Тем не менее, в разных книгах и материалах (включая мои старые) вы наверняка могли встретить вариант «популярного КПТ», близкий к тем примерам, которые я рассматриваю.

И вот с чем я тут не согласен:

1. Я не считаю, что мысли всегда «тянут» за собой эмоцию, и что нужно работать в первую очередь с мыслями

КПТ (по крайней мере, классическая) говорит о том, что мысли вызывают эмоции.

Пример: человек думает «мы разобьёмся» и испытывает панику от этой мысли.

Но для меня связь более сложная. Всё может быть наоборот. Человек испытывает панику в самолёте и от этого думает «мы разобьёмся».

Конечно, сами мысли могут запустить циклы «вторичной» паники, и иногда действительно полезно скорректировать чересчур катастрофическое мышление. Плюс никто не отменял довольно эффективную технику экспозиции (сталкиваться со страхом). Но я считаю, что, стремясь всегда в первую очередь проработать мысли, мы берёмся за работу с тревогой не с того конца.

2. Я не верю в то, что тревога всегда напрямую обусловлена ситуацией.

В рамках КПТ мысли и эмоции рассматриваются в прямой взаимосвязи с ситуацией.

Допустим, у человека возникает сильный страх, когда самолёт взлетает. Значит, говорим мы, он боится летать, и нужно работать с этим страхом напрямую!

И такой подход действительно может принести хороший и быстрый результат.

Просто не всегда результат будет глубоким и устойчивым. Вот смотрите. Сейчас я опишу вариант более сложной картины.

Допустим, человек работает на нелюбимой работе. Он трудится по 14 часов в сутки. У него не остаётся времени подумать о своей жизни, об отношениях, о том, насколько эта жизнь в принципе ему подходит. Да и если он даже пытается о ней задуматься, то такие размышления вызывают настолько болезненные эмоции, что он выбирает спрятаться от них в работу.

И вот наступает отпуск. Он оказывается в самолёте, и в салоне нет Wi-Fi. Он откидывается в кресле, смотрит в иллюминатор — и в теле начинает нарастать тревога.

Все переживания, страхи, которых он старательно избегал в течение дня, актуализируются в момент отрыва самолёта от земли.

И самолёт в таком случае будет не причиной страха, а лишь триггером, активирующим лавинообразный каскад ассоциаций.

Самолёт — это то, что ассоциируется с опасностью. Человек может чувствовать себя в нём довольно хрупким, уязвимым и зависимым от пилота, погодных условий.

Подход КПТ и в чем я с ним не согласен.

(Начало выше 👆)

Переживания, связанные со страхом смерти (который может быть связан с опасением прожить бессмысленную жизнь), хрупкости человеческой жизни (которая может оборваться в любой миг), стремительно убегающего времени…

Можно сказать, что человек за секунды переживает кристаллизованный экзистенциальный кризис, который имеет прямое отношение к полёту лишь на первый взгляд, а по сути касается всей его жизни!

Так вот, получается, что КПТ не пытается смотреть, чем более глубинно обусловлен страх. КПТ работает со страхом напрямую — путём научения, формирования реалистичного мышления.

Я не считаю этот подход плохим, скорее просто недостаточно глубоким.

И я в своей практике стремлюсь исследовать проблему комплексно — во взаимосвязи с другими обстоятельствами жизни и особенностями психики.

PS. Напишите про ваш опыт работы с техниками КПТ. Помогло ли вам? В чем? Было что-то в чем не помогло?

ТРЕВОГА. Часть 2. Почему важно различать эмоции?

Вот приходит к психологу клиент/пациент. И жалуется: у меня постоянная тревога, как от неё избавиться?

Когда специалист просит больше рассказать об этом чувстве, клиент описывает его как какой-то неприятный эмоциональный фон, отдающий давлением в груди и распространяющий напряжение по всему телу.

Также этот клиент может страдать головными болями, головокружением, дереализацией и т. д.

В примере выше клиент уже демонстрирует какие-то навыки рефлексии и ментализации: он может уже хоть как-то описать то, что происходит внутри, хотя пока ещё не способен говорить о том, ЧТО конкретно чувствует.

Во многих других случаях клиент в ответ на просьбу рассказать о своих чувствах может начать описывать реальные ситуации, фантазии о будущем, мысли и идеи, но не чувства.

Или же все непонятные и неприятные чувства может называть словом «тревога».

Короче говоря, я хочу сказать, что первый шаг в работе с тревогой — это понять, с тревогой ли на самом деле имеет дело человек.

Чтобы показать, к каким последствиям может привести отказ от исследования, давайте вернёмся к воображаемому кейсу.

Клиент говорит, что его беспокоит постоянная «тревога». В результате анализа выясняется, что помимо тревоги дискомфорт может быть связан, например, с непроявленным гневом. Откуда у человека этот гнев — это следующий вопрос, который мы исследуем.

Допустим, каким-то образом выяснится, что человек находится в отношениях с пассивно-агрессивным партнёром, который незаметно и скрыто нападает на клиента. У клиента это вызывает целый комплекс чувств: гнев, чувство вины, стыд и, собственно, тревогу. Клиент не замечает этих чувств и игнорирует неприятную ситуацию в отношениях, потому что у него была пассивно-агрессивная мать, и он теперь бессознательно находит партнёров с похожим характером.

Если клиент начнёт просто «бороться с тревогой», то, может, ему и станет легче на какое-то время, но стрессовая ситуация никуда из его жизни не уйдёт. И дело не только в партнёре, но и в других отношениях тоже. Ведь другие люди могут незаметно ранить человека, а он этого не заметит.

Получается, фокус в работе будет в первую очередь не на том, чтобы «бороться с неприятными чувствами», а в том, чтобы, напротив, прислушаться к ним, осознать в себе и предпринять действия на основе этой новой информации.

Я не отрицаю ценность техник самопомощи. Я сам их активно использую и иногда рекомендую клиентам. Но техники не учитывают общий контекст, в котором находится клиент. Так же, как его могут игнорировать поведенческие методы терапии, которые слишком уж фокусируются на самой проблеме, но упускают контекст.

Поэтому я считаю, что даже если клиент приходит с проблемой «тревоги», важно не только тщательно исследовать эту «тревогу», но и отношения, интимную жизнь, детство, биографию. Чем больше специалист знает про клиента, тем лучше.

PS. Я понимаю, что решил писать про тревогу, а сам опять переключился на тему терапевтических отношений. Но пока считаю важным обозначить возможные негативные последствия затеи «просто бороться с тревогой».

PPS. Напишите в комментариях: легко ли вам опознать свои эмоции? Отличать одну эмоцию от другой? Видеть источник этих эмоций? Внутренне проживать эти эмоциональные состояния так, чтобы они не «затягивались», вызывая компульсивные попытки с ними «справиться»? 👇

#тревога #эмоциональная_осознанность

ТРЕВОГА. Часть 1. Что такое тревога?

Захотелось собрать в кучу свои знания о тревоге и изложить их в удобоваримом, структурированном виде.

И я понимаю, что не могу писать о тревоге, пока не определю, что это такое.

Это может быть важно. Клиенты редко приходят в терапию чистыми листами. Как правило, у них уже есть некий багаж психологических знаний и результаты попыток саморефлексии.

Клиент может говорить что-то из разряда: «я нарцисс» или «у меня навязчивые мысли» или «у меня избегание близости».

Если клиент ещё и психолог, то там могут быть доктрины и позаковыристее.

И, как правило, я пытаюсь очень подробно выяснять, что именно скрывается за такими терминами. Потому что, если просто по умолчанию присоединиться к этим обозначениям, не исследуя их, то тогда мы рискуем вообще не понять друг друга. Клиент будет подразумевать под этими терминами одно, а я — другое.

То же относится и к эмоциям. Я не думаю, что специалист должен предполагать априори, что клиент, который приходит к нему, может свободно и точно описывать свой эмоциональный мир.

Штука в том, что как раз-таки недостаточно развитые навыки ментализации и рефлексии (умение осознавать и описывать то, что происходит внутри) и являются одной из причин тех проблем, с которыми люди обращаются к психологам.

И, возможно, потенциальному клиенту как раз-таки придётся поработать в терапии какое-то время, чтобы суметь отличить тревогу, скажем, от стыда и понять, с чем эта тревога в данный момент связана.

Человек может называть «тревогой» любые эмоциональные, телесные, когнитивные проявления, которые просто неприятны или болезненны.

Но не факт, что эти проявления и будут тревогой. Или только тревогой.

Поэтому важно вообще разобраться, какие именно эмоции может человек чувствовать в определённых обстоятельствах. И понять это, кстати, бывает не так просто.

Но если уж с чего-то начинать развитие эмоциональной осознанности, то хотя бы с интеллектуального понимания природы разных эмоций.

Тревога — это эмоция, связанная с предвкушением какой-либо угрозы. При этом не обязательно угрозы, связанной с выживанием. Для человека не менее угрожающей может быть опасность социального отвержения. Или покидания партнёром. Или крушения самооценки. Или столкновения с определёнными негативными эмоциями («страх депрессии», «страх сумасшествия»).

На телесном уровне тревога может проявляться (ключевое слово «может», всё очень индивидуально) в ощущении тяжести в области желудка, напряжения в груди, плечах и шее и т. д.

На когнитивном уровне тревога может проявляться в навязчивом беспокойстве о будущей опасности.

А на уровне поведения — в постоянной спешке, суете, навязчивом поиске вариантов решения проблемы, поиске способов подстраховаться и т. д.

Все эти уровни (эмоциональный, поведенческий) взаимосвязаны. Про их взаимосвязь я буду рассказывать в следующих частях.

#тревога #эмоциональная_осознанность

Ведь дело в том, что у многих наших клиентов присутствует спутанность нормальных, разумных требований к себе с жесткой аутоагрессией и мазохизмом. И отлепить одно от другого та еще задача.

Для меня такая работа похожа на интерпретацию сновидения, когда я пытаюсь как бы "расшифровать" изначально агрессивное и унижающее послание и найти в нем здравое зерно.

Но если поторопиться с тем, что жестко вставать на сторону "уязвимого ребенка" защищая его от злобного "внутреннего критика" то тогда клиент может быть напуган посягательством на важную внутреннюю родительскую фигуру, которая выполняет важную функцию.

Конфронтация и присоединение

(Пост писался для группы коллег, по поводу терминов не обессудьте)

Вчера был пост про когнитивные искажения и долженствования в КПТ парадигме. И я задумался над тем, что КПТ в целом изначально сдвинут в сторону конфронтации с (нерациональными) убеждениями.

И тут есть опасность выплеснуть младенца с водой. Объясню.

Когда мы говорим, что есть "нерациональные", "дисфункциональные", "неадаптивные" установки, как мне кажется, мы заранее готовим себя к позиции конфронтации: давайте посмотрим, насколько они нереалистичны и скорректируем их.

Это, мол, вы, батенька, неправильно мыслите, а от этого страдаете. Кажется, над этим мог подтрунивать Достоевский в "Преступлении и Наказании" (устами одного из "прогрессивных" персонажей: "..если убедить человека логически, что, в сущности, ему не о чем плакать, то он и перестанет плакать").

Я сейчас изображаю такой радикальный вариант и сразу сделаю несколько оговорок, в попытке не обесценивать КПТ.

Во-первых, конечно же, хороший и гибкий КПТ спец не стремится найти контрастирующее изначальному негативному убеждению - убеждение позитивное. Мол считал себя "неудачником", а стал "удачником". В хорошем КПТ все сложнее и тоньше. Ищется не мировоззренческий антоним, а более адаптивное, гибкое, мягкое убеждение. По сути это работа с расщеплением, только несколько с другой стороны.

Во-вторых, КПТ даже в своих самых попсовых и кондовых вариантах, (да, я считаю, что есть отдельный "поп-КПТ", не совсем то, что мы можем наблюдать в кабинетах и он очень распространен) который прямо говорит буквально как персонаж Достоевского, но при этом, может быть очень полезен для людей ну очень далеких от психотерапии и рефлексии. Каким-то людям бывает очень полезно узнать, что мысли - это не реальность, они могут быть искаженными, преувеличенными. Что не обязательно давать быстрые оценки ситуациям и людям на основе сиюминутных мыслей. И что некоторые требования, которые мы предъявляем к себе, существуют просто в силу инерции, и привычки и сама попытка просто задуматься о них уже способна что-то смягчить внутри.

Но вот все равно, даже несмотря на все идеи психоанализа и гештальта, которые можно обнаружить в "третьей волне КПТ" вот эта интенция на конфронтацию убеждениями фонит в подходе и от этого, кажется, никуда не деться.

Подразумевается, что как будто мы наша психика - наш враг и она только и ищет способ, как нас надурить. А с искажениями надо бороться, бороться, бороться. Такая идея, кажется, радикально представлена в майндфулнесс подходах, в которых есть понятие "обезьяний ум", а именно, наша привычка о чем-то думать. И есть интенция с этим умом бороться и дисциплинировать ее. Я, кстати, эту идею не считаю плохой, если использовать разумно. Но всегда и везде пытаться "отсекать" свои мысли, не прислушиваясь к ним, ну не знаю...

Конечно, есть вероятность того, что это я просто неправильно понял КПТ, когда в нем работал.

Но мой переход к психоаналитическому мышлению способствовал тому открытию, что, оказывается, вместо диспута, тестирования реальности к каким-то убеждениям как проявлениям неких внутренних динамик можно присоединяться.
Например, я могу в определенном контексте сказать клиенту с ипохондрией: "знаете, а вы правы, у вас и правда может быть рак, как он может быть и у меня, но давайте разбираться что вы по этому поводу чувствуете и что стоит за этими переживаниями".

Я не буду вместе с клиентом высчитывать вероятность заболеть раком и говорить: "видите как она мала, значит, тревога преувеличена!" Я обычно предполагаю, что передо мной сидит мыслящий человек и что он, в целом, понимает о каких вероятностях идет речь.

Я могу также присоединяться к самокритике. Даже иногда, самой агрессивной. От примеров тут воздержусь: их дать будет сложно не приводя весь контекст.

Оговорюсь только, что это, конечно не выглядит так: "я вас и правда считаю неудачником".

У самой жесткой самокритики есть своя защитная функция и цель. И моя задача ее понять и почувствовать, отразить и, возможно, присоединиться.

Вот говорят: «просто будь благодарным», «отпускай обиды» и проч.

Да, терпеть «законсервированные» в психике обиду и гнев совсем неприятно, и хочется от этого избавиться. Но наша психика не всегда умеет переключаться с обиды на благодарность, потому что между ними лежит огромная пропасть.

Прежде чем испытывать благодарность к человеку, возможно, придётся сполна пережить ярость, боль, страх, вину, стыд и отчаяние.

Возможно, побыть в острой «не-благодарности».

Проблема всяческих рекомендаций со словом «просто» («просто прими это» и т. д.) заключается в том, что это вовсе не просто. Конечно, бывают ситуации, когда человек уже внутренне созрел для принятия / отпускания, и ему нужен только лёгкий дружеский толчок. Но во многих других случаях такие фразы способны вызвать чувство вины по поводу того, что человек какой-то неблагодарный и обидчивый.

Послание, скрывающееся за этими фразами, может считываться как: «ты мне не нравишься со своей обидой, просто перестань это делать, мне не важно как, но сделай так, чтобы этого не было».

Медитация, дереализация и психоз

Предыдущие части поста выше 👆

Способна ли медитация помочь преодолеть дереализацию? Короткий ответ: да, но есть нюансы.

Теперь подробнее. Предупреждаю, то, что я напишу далее, не основывается на научных исследованиях, а скорее является результатом собственных размышлений и наблюдений.

Мы помним, что дереализация — это такая форма душевного онемения, психический пластырь, наклеенный поверх душевных ран.

Практикуя определённые формы медитации, человек иногда способен глядеть «сквозь» дереализацию и налаживать контакт с тем, с чем он был оборван.

Я сказал «определённые формы» не просто так. Существуют такие виды медитации, которые, наоборот, способны усилить дереализацию в худшем случае или не помочь никак.

Например, есть медитации, во время которых практикующий сосредотачивается на монотонном повторении мантр, песен или молитв. Я достаточно хорошо отношусь к таким формам медитации.

Кажется, что закольцованное повторение тех или иных фраз, особенно таких, которые вызывают сердечный отклик, способно вызывать околотрансовые состояния, в которых практикующий как бы трансцендирует собственное страдание, приподнимается над ним и растворяет его.

Такая трансценденция способна подарить отдохновение от стресса для разных людей. Но есть ограничения. Во-первых, довольно сложно находиться в таких состояниях постоянно. Человек рано или поздно «возвращается» в свой обычный эмоциональный мир, который может резко контрастировать с экстазом транса. И более того, «законы» этого транса не совсем применимы к повседневному миру эмоциональных переживаний. Транс не всегда способен дать понимание устройства собственной психики.

Хоть трансценденция не есть дереализация, вектор направления оной такой же, как у дереализации: прочь от неприятных переживаний. Поэтому, по моему мнению, такая медитация, хоть и может быть полезной, но не сильно способствует обретению контакта с внутренними переживаниями.

Я слышал о случаях, при которых длительная медитация способствовала дереализации напрямую. Я думаю, это может возникать тогда, когда во время практики человек прикасается к травматическому опыту, а у психики нет ресурса его интегрировать, и она формирует буфер в виде дереализации. И это ещё не так ужасно, как возможные психозы в результате длительной медитации на ретритах, о которых я также слышал.

И самое неприятное для меня в этом то, что учителя на таких ретритах подчас не могут распознать, что с человеком что-то нехорошее происходит, и в ответ на его жалобы говорят ему: продолжай наблюдать.

Это просто опасно.

На мой взгляд, формы медитации, которые направлены на непосредственное наблюдение и исследование своих эмоциональных состояний (концентрация на эмоциях), способны как раз-таки пробить заслон дереализации и вернуть человеку контакт с чувствами.

Но и у этих способов есть ограничение: непосредственное наблюдение, хоть и даёт возможность взглянуть, что происходит внутри, тем не менее, в отличие от работы с психологом, не всегда способно дать человеку ответ, что это за чувства, откуда они взялись, нужно ли к ним прислушаться (в том случае, если они происходят из фактической и актуальной стрессовой ситуации) или можно проигнорировать и т. д., и т. п.

Дереализация — что делать? Роль психолога

Как я писал в предыдущем посте, состояния дереализации (ощущение «внутренней дымки») и деперсонализации («ощущение утраты чувства собственного Я») — это способ защищаться от болезненных переживаний.

Эти состояния могут быть не очень приятными, так как человек теряет чувствительность как к внутренним переживаниям, так и к внешним событиям. Он как будто бы погружён в ватный кокон и постоянно находится в неуютном полусне, от которого никак не может пробудиться.

Ключ к избавлению от этого состояния состоит в том, чтобы двигаться в сторону обретения чувствительности и восстановления контакта со своими внутренними переживаниями.

Выше я уже писал про роль и функции психолога в разных подходах. И сейчас хотел бы опять сделать отступление в ту сторону, чтобы объяснить, как именно работа в психотерапии может помочь с проблемой дереализации.

Для этого вернёмся к вопросу, кто такой психолог. Это проводник экспертных знаний? Или же это родитель в аренду, который баюкает и укачивает вашего внутреннего ребёнка? Или же это строгий ментор, который помогает взять себя в руки и начать действовать?

Все перечисленные роли имеют место быть как в разных терапевтических подходах, так и в рамках одних и тех же терапевтических отношений.

Но давайте попробуем разобраться, чем может быть полезен психолог при хронической дереализации и диссоциации.

Для этого вернёмся к вопросу: если человек не чувствует себя, и какая-то часть его психики закрыта от него вуалью дереализации, как он может начать чувствовать?

Выше я уже мельком коснулся идеи «психики в аренду». С одной стороны, сведение роли психолога к такой функции может быть грубым упрощением. С другой стороны, я считаю, что обращение к этой идее поможет лучше понять смысл терапевтических отношений.

Идея в применении к дереализации тут следующая. Если психика человека имеет сильные защиты в виде дереализации/диссоциации, то тогда этому человеку может потребоваться психика другого (желательно натренированная к распознаванию эмоций) для того, чтобы она смогла отразить эти (скрытые) чувства, сперва обработав их внутри себя.

Знаю, что кому-то такая идея может показаться странной. Мол, другой человек помогает мне понять, что чувствую я сам!

Но здесь я простыми словами описываю процесс контейнирования, который является важной задачей родителей в отношении ребёнка.

Есть такая фраза: психотерапия нужна не для того, чтобы ЛУЧШЕ себя чувствовать, а для того, чтобы лучше СЕБЯ ЧУВСТВОВАТЬ!

Логичным образом мы можем связать повышение чувствительности со снижением дереализации/диссоциации.

Но здесь есть ещё такой момент. Если человек начинает чувствовать больше эмоций, и они более яркие, то тогда перед ним обнажаются не только хорошие стороны его жизни, но и те обстоятельства, которые его ранят, обижают. Человек может разочароваться в своих отношениях, своей работе или в своём жизненном пути, который выбирал до этого времени. Помните метафору с автомобилем из предыдущего поста: вы едете по разбитой дороге, но не чувствуете этого, потому что система амортизации «глушит» все неровности.

Нечувствительность к боли — она ведь тоже о двух концах. И в каких-то случаях за неё придётся заплатить слепым и неосознанным жизненным выбором.

ДЕРЕАЛИЗАЦИЯ

Ощущение внутренней «дымки», «тумана», состояния некой оглушённости может появиться тогда, когда психика пытается защититься от болезненных чувств, которые трудно «переварить».

Другими словами, дереализация — это такое душевное обезболивающее.

Но само это ощущение может для многих людей быть не из приятных и вызывать тревогу.

Тревога может быть связана с чувством потери контроля. Представьте, что вы едете в автомобиле на большой скорости, но при этом ваши поза и одежда максимально для этого не предназначены: шапка надвинута на один глаз, у ботинок непомерно толстая подошва, и поэтому вы с трудом чувствуете педали, а руль еле прощупывается, проскальзывая в ваших ладонях, так как на них перчатки из толстой ткани.

Амортизация у машины настроена так, что вы не понимаете, едете ли вы по ровной дороге или дорога разбита, и тогда вам надо сбавить скорость. Но проблема в том, что у машины нет спидометра, вы не видите столбов вдоль дороги и поэтому не можете определить скорость.

Тревожная и неуютная картина…

И, по моим ощущениям, похожим образом может ощущаться дереализация. Конечно, если обрывается контакт с ощущениями и чувствами, которые по сути являются для нас сигналами о происходящем во внутренней и внешней реальности, то тогда может возникнуть тревога.

Когда человек начинает погружаться в беспокойные мысли по поводу дереализации, он тем самым окутывает себя уже вторичной дереализационной вуалью: беспокойное мышление, в котором может увязнуть ум, ещё сильнее увеличивает разрыв с переживаниями.

А выход из дереализации возможен в двух случаях:

Снижается боль, от которой защищает дереализация.
Восстанавливается контакт с болью.
То есть избавление от дереализации во многих случаях — задача о двух концах. Либо человек чувствует боль (а вместе с ней и всё остальное), либо чувствует дереализацию (а другое не чувствует).

«Либо трусы, либо крестик».

Короче говоря, у дереализации есть и плюсы, и минусы.

Плюс: ничего не чувствую.
Минус: ничего не чувствую.

Как же восстановить чувствительность? Ответ в следующем посте (напишу в ближайшие дни).

Оказалось, что мою группу активно читают коллеги-специалисты. Если честно, не ожидал, откликнется аж 5 человек. Закрепил тему выше. Если кто-то ищет специалиста, а я, при этом, кому-то не подхожу / не нравлюсь / слишком дорого или у меня нет мест, велком в тему выше 👆

Без Паники! Канал Николая Перова pinned «А в этой группе есть психологи, психотерапевты, психиатры и другие помогающие практики? Предлагаю отметиться. Если хотите, напишите о себе и своем опыте.»

А в этой группе есть психологи, психотерапевты, психиатры и другие помогающие практики? Предлагаю отметиться. Если хотите, напишите о себе и своем опыте.

Без Паники! Канал Николая Перова pinned «Разовые консультации Многие люди задают вопросы, их беспокоит их психологическое состояние, но они пока, возможно, не готовы к длительным терапевтическим отношениям. И, я думаю, это нормально. Я сам долгое время не обращался, хотя было с чем. Возможно,…»

Разовые консультации

Многие люди задают вопросы, их беспокоит их психологическое состояние, но они пока, возможно, не готовы к длительным терапевтическим отношениям.

И, я думаю, это нормально. Я сам долгое время не обращался, хотя было с чем.

Возможно, кому-то из вас подойдёт моя услуга разовой консультации.

Давайте я расскажу о ней подробнее. Она будет отличаться от обычной встречи в рамках еженедельной терапии тем, что я буду стремиться сделать её более компактной и технически ориентированной.

Что вы можете получить в рамках этой встречи:

✅ Первичный диагностический взгляд на вашу проблему.

✅ Первичные гипотезы о возможных причинах состояния.

✅Примерный план работы: что можно с этим сделать и как бы я с этим работал.

✅ Техники работы, которые можно применять самостоятельно, если я сочту такие рекомендации уместными, а также другие рекомендации.

✅ Возможность задать любые вопросы, на которые я отвечу в рамках своего понимания вашего случая и своих компетенций.

✅ Шанс познакомиться с принципами работы психотерапии и со мной. Понять, насколько я вам подхожу.

О чём предупреждаю:

✅ Скорее всего, ваши проблемы не решатся за одну сессию.

✅ Несмотря на то, что я расскажу о примерном плане работы и могу обучить техникам, я не могу давать исчерпывающих рекомендаций, реализовав которые вы гарантированно решите проблему. Большинство психологических проблем требуют работы со специалистом.

✅ Я не даю волшебных и быстрых методик решения проблем. Возможно, проблему нужно решать комплексно: подключая психиатра, изменения образа жизни, работу с отношениями и т. д. Всё это я могу рекомендовать на этой встрече.

✅Такая встреча стоит дороже обычной сессии в рамках еженедельной терапии.

Кому интересны условия, напишите что-то в комментариях, и я отправлю детали вам в личные сообщения.
Ближайшая запись: завтра, 11:30 МСК.

Давайте с вами сыграем в игру. Называется она: «вы мне задаёте любой вопрос, а я могу дать какой угодно ответ, КРОМЕ «идите в терапию».

У меня есть немалый опыт прохождения личной терапии в качестве клиента. И я сам, как психолог, работаю со своими клиентами в длительном, глубинном подходе. Я представляю, как это работает с другими, как сработало на мне, и, порой, со своей колокольни не вижу никакого смысла не идти в терапию, особенно если человек столкнулся с психологическими трудностями. Поэтому и всем советую это.

Но сегодня я задал себе вопрос: «Действительно ли я не могу посоветовать людям ничего другого?»

И здесь у меня возникли сомнения. Ведь у меня есть неплохой опыт преподавания различных техник, которые можно выполнять самостоятельно. В начале своей практики я работал в КПТ-подходе, который делает сильную ставку на самостоятельное применение рекомендаций. Это уж потом я понял, что нет ничего глубже и результативнее (для меня, конечно же) длительных отношений с психоаналитиком. Но это же вовсе не значит, что всё остальное не может работать?

Поэтому сегодня я попытаюсь слезть со своей колокольни и попробовать вам ответить в духе любых рекомендаций, кроме «идти в терапию».

Правила игры следующие:

1️⃣ Я отвечаю на один ваш вопрос только ОДИН РАЗ. Не задаю уточняющих вопросов. Чем конкретнее и яснее вы сформулируете ваш вопрос, тем более конкретный и ясный ответ вы на него получите. Понятно, что вопрос: «как мне справиться с тревогой?» — довольно абстрактный. Если вы опишете, в чём именно заключается тревога, в каких случаях она возникает, какими мыслями сопровождается и т. д., то я смогу лучше понять ситуацию и дать более корректный ответ. Если же вы хотите более глубокого рассмотрения проблемы, задать уточняющие вопросы, но не хотите идти в длительную терапию, то можете написать мне по поводу разовой встречи.

2️⃣Я отвечаю в меру своей фантазии. Так как у нас с вами может быть только одно взаимодействие, я вас не вижу и не слушаю на протяжении какого-то времени, то, конечно же, мой ответ будет сильно определяться моей фантазией о вас. И, опять же, чем полнее вы опишете свою проблему, тем меньше будет у меня простора для фантазии. Но, повторюсь, в случае анонимных вопросов через интернет этого нельзя избежать. Просто предупреждаю.

3️⃣ В случаях, когда я посчитаю, что какой-то совет давать просто неэтично (в силу, например, недостатка информации), я не буду его давать. В терапию мне вас отправлять нельзя, но всё же мне нужен какой-то простор для того, чтобы избежать опасных и недальновидных советов. Поэтому оставляю за собой право не отвечать на какие-то вопросы. Пример такой ситуации, когда неэтично давать совет: у человека полгода бессонница, навязчивые мысли и сильная депрессия. Он спрашивает, что ему делать. В этом случае, чтобы выполнить правило игры, но при этом не нарушить этику, мне следует промолчать. Или как-то может выкручусь. Посмотрим ;-)

Мне теперь интересно и любопытно посмотреть самому, что из этого выйдет. Насколько мне будет тяжело воздерживаться от советов обратиться к специалисту.

На этом всё! Давайте играть! Жду вопросов. 🙂

Как быстро можно получить результат от психотерапии? И зачем ходить годами.

Мне задали очень хороший вопрос о том, зачем нужно ходить на терапию так долго и что там, собственно, можно обсуждать. Ответ на вопрос я привожу ниже. Но у меня есть просьба. Я думаю, что подобный вопрос мог родиться у многих в голове при чтении моих постов.

Я прошу вас задавать мне больше вопросов, даже если вы их считаете очень глупыми. Это поможет мне лучше раскрыть тему психотерапии в будущих постах. У меня, конечно, есть талант ставить себя на место обычного человека непрофессионала и вещать из этой позиции. Но все же я обусловлен профессиональной деформацией и какие-то вещи, которые могут казаться очевидными для меня могут не являться таковыми для вас.

Поэтому, спрашивайте, спрашивайте, спрашивайте.

Теперь мой ответ на вопрос в кавычках

«Я вообще считаю, что какой-то результат может быть даже после первой сессии (поэтому, собственно, люди продолжают ходить к какому-то специалисту на протяжении долгого времени: они что-то получают важное для себя от этих отношений после каждой встречи).

И в целом, от каких-то проблем можно избавиться сравнительно быстро. Но всё зависит от человека и глубины его проблемы. Есть люди, у которых ПА проходят за пару месяцев после начала терапии. А есть те, у которых они не проходят и через три года. Но это не значит, что они ходили три года просто так. Что-то они, скорее всего, получали, возможно, и не совсем в той сфере, в которой был их запрос.

То есть всё индивидуально. Короче говоря, есть разные проблемы. Есть более поверхностные, а есть глубокие и хронические, которые формировались годами. И для изменения которых требуется изменение характера и жизни.

Попробуйте вспомнить окружающих людей, как часто и как быстро у кого-то из них менялся характер.

И вообще, если бы каждую проблему можно было бы решить быстро, наверное, большинство людей их бы и решало. Но мы не наблюдаем такой картины.

И тут ещё вопрос: «Что обсуждать с годами?». Если воспринимать психолога как врача в рамках медицинской модели, то и правда, кажется, нечего. Свои болячки можно во всех подробностях описать за несколько встреч. (И такая модель тоже существует в рамках поведенческих подходов, о которых я писал выше).

Но если воспринимать специалиста больше как заинтересованного эмпатического наблюдателя, близкую фигуру, которой можно доверять, то рассказывать можно буквально ВСЁ. Всё, что происходит внутри, в отношениях с близкими, что снится ночью во сне, воспоминания, и то, что происходит на сессии прямо сейчас в отношении с терапевтом.
И, опять же, поведенческие подходы считают, что можно решить проблему, говоря только о проблеме.

И еще требуется время на установление отношений. Потому что, опять же, аналитические и глубинные подходы считают, что для результата важны доверительные и близкие (близкие не в смысле «друзья», а в смысле доверия) отношения клиента со специалистом. На построение таковых отношений уходит время.

Более глубинные подходы убеждены, что чем больше о вас знает специалист (включая то, что, казалось бы, не имеет отношения к проблеме), тем лучше».

Кто такой тревожный человек?

Зачастую тревожным человеком называют того, кто много тревожится. Вроде бы логично.

Но я понимаю тревожный характер в связи с хроническим паттерном ИЗБЕГАНИЯ ТРЕВОГИ.

Чтобы это объяснить, я бы выделил отдельно тревогу как эмоцию и беспокойство как тип мышления (тревожная мысленная жвачка: «а вдруг это со мной случится?»).

Тревожный человек не хочет чувствовать (и выносить) тревогу как эмоцию. И вместо этого он прибегает к тревожному мышлению. Задача и цель тревожного мышления — это дать чувство контроля, понизить смятение и чувство неопределённости, а соответственно, тревогу как эмоцию.

Но здесь работает механизм, похожий на ОКР: тревожные мысли, подобно компульсиям, в силу недостижимости их цели (невозможно всё контролировать и 100% определённость недостижимы), не помогают окончательно справиться с тревожностью, но кратковременное ощущение контроля заставляет обращаться к ним вновь и вновь.

Вывод здесь такой: тревожным людям не помешает работать не только над снижением тревоги (этим они и так достаточно занимаются), но и над умением тревогу выносить.

Почему без специалиста не обойтись?

Начало выше

Теперь представим, что человек Х обращается к психологу психоаналитического направления.

Скорее всего, те черты его характера, которые привели к ПА, ОКР или депрессии, начнут со временем проявляться в отношениях со специалистом.
И это мега важно!
Это один из ключевых принципов глубинных подходов, на котором во многом (хотя и не только) основывается их терапевтический эффект.

Как это проявляется?
Допустим, человек Х склонен к хроническому подавлению эмоций.
Представим, что специалист сильно опоздал на сессию. И клиент может отреагировать подчеркнуто небрежно: «Да, с кем не бывает, не страшно, подумаешь, ждал 20 минут».

Но что происходит на самом деле?
Возможно, клиент разозлился. Однако из-за особенностей своего характера он «проглотил» гнев. Почему? Потому что в детстве выражать агрессию в адрес родителей было небезопасно.

Теперь представим, что специалист заметил это подавленное раздражение — например, по невербальным сигналам: взгляду, напряжению тела, тону голоса. Он предложил клиенту исследовать свои чувства.

Что может произойти в результате?
1️⃣ Клиент получит больший доступ к своему подавленному гневу.
2️⃣ Он сможет безопасно выразить это чувство в отношениях со специалистом.

Если подобное взаимодействие будет происходить регулярно, то:
✅ клиент начнёт лучше чувствовать и понимать свои эмоции,
✅паттерн подавления начнёт ослабевать.

✅ уменьшаются или исчезнут панические атаки,
снизятся вспышки неконтролируемого гнева и агрессии, направленной на себя.

Этот пример иллюстрирует принцип:
«То, что родилось в отношениях, может быть исцелено только в отношениях».

Моя основная претензия к поведенческим подходам в том, что они будто бы пытаются предложить другой принцип: — «То, что произошло в отношениях, можно исцелить вне отношений. Просто выполняйте методики!»
Однако здесь важно уточнить. Даже в поведенческой терапии клиент вступает в отношения с терапевтом. И уже это может сильно помочь. Но в таких подходах аспект отношений часто уходит в тень.
Отношения всё равно есть. Они влияют на терапию. Просто это влияние находится вне исследования. («Видишь суслика? А он есть!»)

На мой взгляд, изоляция терапевтических отношений создаёт асимметрию.
Гораздо логичнее работать с аффектом, который возникает прямо здесь и сейчас в отношениях между клиентом и терапевтом.
Вместо того чтобы опираться только на рассказы клиента о его проблемах, мы ждём, когда эти проблемы проявятся прямо на сессии.

Так появляется больше понимания происходящего и, как следствие, больше контроля.

Выводы

✅ Чтобы ключевой аффект, связанный с расстройством, проявился на терапии (это называется «перенос»), необходимо время на установление доверительных отношений со специалистом.

✅ Для глубокого понимания самого себя без другого человека не обойтись. Хоть ты тресни и изучи тысячи техник.
Я так считаю.

Начало выше 👆

Помните, в первых частях этого рассказа я говорил о том, что психотерапия занимается работой с последствиями душевных травм?

И вот возникает вопрос: как именно она это делает? Не совсем так, как мы привыкли видеть в рамках привычной медицинской модели.

Если, допустим, человек сломал ногу, занимаясь паркуром, врачу вовсе не нужно воспроизводить контекст, в котором появилась травма, чтобы вылечить его.

Но в психотерапии контекст появления травмы оказывается очень важным. Более того, чтобы помочь человеку справиться с её последствиями, важно, во-первых, учитывать этот контекст, а во-вторых, в каком-то виде даже воспроизводить его (правда, в более безопасном варианте) в рамках терапии, чтобы достичь эффекта.
Сейчас объясню это очень грубо и на пальцах.

Казалось бы, как могут быть связаны ПА с характером ранних детско-родительских отношений? Приведу один из возможных вариантов. Я вовсе не претендую на введение универсальной модели появления ПА, а скорее намеренно упрощаю картину для демонстрации принципа.

Допустим, родители человека Х не особенно интересовались его эмоциональным миром (возможно, потому что не понимали свой собственный). В результате человек Х так и не научился слышать себя, понимать свои эмоции и идентифицировать свои состояния. Его внутренний мир стал жить своей обособленной (а по сути, отделённой от сознания пеленой диссоциации) жизнью.

Вполне возможно, что такое положение вещей долгое время человека особо не беспокоило: психические защиты работали надёжно, а жизнь не ставила перед ним серьёзных испытаний.

Но затем происходит что-то значительное: разрыв отношений, увольнение с работы, утрата близкого человека. И вот этот самый затаившийся внутри ураган чувств начинает проявлять себя в виде интенсивных аффективных бурь, таких как ПА.

Нельзя сказать, что причиной ПА стал стресс: он лишь сыграл роль спускового крючка, проявив то, что дремало внутри.

Более того, далеко не всегда причиной панического расстройства, депрессии или ОКР становится одно единичное событие из детства. Чаще всего в качестве причины выступают длительные отношения с близкими.

Короче говоря, то, что происходило в отношениях с близкими день за днём, месяц за месяцем, год за годом, формирует характер человека.
И именно черты этого характера (в данном примере — акцент на подавлении эмоций) могут в дальнейшем определять характер психического расстройства.

Продолжение ниже 👇

Зачем идти в психотерапию — Часть 5.2. Исследовательские и отношенческие подходы

Теперь мы переходим к самому, на мой взгляд, интересному. Я буду рассказывать про длительные терапевтические отношения, в которых специалист выступает не столько в роли эксперта и проводника правильных и полезных знаний, сколько в виде некой близкой и принимающей фигуры, эмпатического зеркала. Через взаимодействие с ним человек способен глубже понять самого себя.

На этом этапе может возникнуть вопрос: как всё это может помочь?

С техниками всё может быть более понятно: специалист даёт мне техники, я их применяю, и за счёт этого мне должно становиться легче.

Но как исследования себя самого и обнаружение собственных бессознательных желаний или эмоций могут помочь мне избавиться от депрессии?

Допустим, я буду рассказывать о своём детстве или говорить всё, что приходит в голову, на протяжении длительного времени. Как это уберёт мои панические атаки (ПА) или обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР)?

И почему во многих случаях без специалиста не обойтись?

Попробую объяснить. Чую, рассказ будет долгим, и впереди нас ждёт ещё какое-то количество частей. Но нужно с чего-то начинать.

Хоть я и писал, что пока у меня нет задачи критиковать КПТ (для этого потребовался бы отдельный объёмный цикл статей), мне всё же удобно использовать в качестве отправной точки для дальнейших рассуждений один принципиальный момент, лежащий в основе коучинговых и поведенческих подходов. Этот момент является одновременно их достоинством и недостатком.

Идея изучить техники, чтобы избавиться от своих внутренних проблем, может быть довольно соблазнительной: чётко выполняй прописанные рекомендации и наблюдай, как становится легче. Я не пытаюсь сказать, что это плохая идея. Техники — это действительно хорошо при правильном применении.
Однако среди различных ограничений и противоречий такого подхода есть одно важное для нашего разговора. О нём я сейчас расскажу.

Есть выражение: «То, что родилось в отношениях, может быть исцелено только в отношениях».

Сейчас объясню, что это значит.

Продолжение 👇

Есть установки из разряда «не надо копаться в детстве», «нечего обвинять родителей», «все внутренние проблемы надо решать самостоятельно», «не надо зависеть от психолога» итд., итп.

Их трагическая ирония состоит в том, что они сами могли быть порождены средой детско-родительских отношений. Отрицание сильного влияния детства на жизнь человека может само по себе являться производным этого самого детства. А страх зависимости от другого и необходимости на него опираться произошли именно в контексте опоры на другого.

Первого января я окинул мысленным взором мой длинный пост про эффект психотерапии.

И я подумал, что вам могло показаться, притом не без оснований, что я отдаю сильное предпочтение долгосрочным и глубинным методам психотерапии перед краткосрочными.

Это, конечно, во многом так и есть, но всё же не хотелось бы, чтобы мои тексты воспринимались только как критику КПТ и похвалу психоанализу.

Поэтому, прежде чем продолжать писать более подробно про принципы работы психоанализа, я бы хотел отметить, что считаю КПТ в целом хорошим методом, особенно когда им владеет достаточно хороший специалист.

КПТ структурированный, чёткий и понятный, а его «сухость», которую некоторые люди приводят в качестве недостатка, отчасти компенсируется в современных интегрированных подходах а-ля «3-я волна».

Какой-то структурированности, порой, не хватает долгосрочным методам работы, где критерии эффективности размыты, мало понятно, когда терапия сработает и что должно для этого произойти.

В КПТ есть достаточно понятные техники для работы с собственными эмоциями и негативными состояниями. КПТ делает большую ставку на самостоятельность и дисциплину, вдумчивую работу клиента между сессиями, что может сильно помочь людям, чья жизнь хаотичная, неупорядоченная, а жизненные решения страдают импульсивностью.

КПТ способно в относительно быстрые сроки обучить важным навыкам, позволяющим справляться с тревогой, выдерживать неопределённость и в целом лучше регулировать свои состояния.

КПТ, как и другие виды психотерапии, способствует развитию общей осознанности: внутренний мир становится более понятным и, соответственно, контролируемым, а связь между мыслями, убеждениями, эмоциями и действиями — более прозрачной. И тогда человек уже лучше контролирует свою жизнь (контроль в «здоровом» смысле этого слова).

И, возможно, некоторым людям, прежде чем исследовать собственное бессознательное, не помешало бы для начала лучше понять своё сознание.

Я не могу отрицать, что, несмотря на увлечение психоаналитическими направлениями, моё психотерапевтическое мышление испытало на себе достаточно сильное влияние КПТ, ACT и схема-терапии.

Просто мне в определённый период жизни захотелось зайти глубже, и я пожелал того же для моих клиентов, поэтому я стал осваивать новые знания. Об этом я и буду дальше писать.

И ещё одно. Хотелось бы вас предупредить, что многое из того, что я пишу, несёт на себе отпечаток моего личного мнения и собственного индивидуального опыта. Казалось бы, это излишняя приписка, ведь каждый психолог и автор пишет что-то, исходя из своего опыта. Во многом это так. Но всё же есть коллеги, которые стремятся к объективности, меньше пишут «от себя» и больше опираются на коллективный опыт и исследования.

Я не совсем отношусь к их числу. Конечно, я не хочу сказать, что пишу полную отсебятину: я продолжаю обучаться на курсах для психологов, прохожу супервизию, личную терапию и читаю литературу по профессии.

Но всё же в моих текстах много меня самого. Думаю, это будет не лишним понимать. Возможно, другие мнения специалистов, которые вы прочитаете в интернете, могут сильно отличаться от моего.

Поздравляю всех с наступившим Новым Годом! Всем счастливых праздников!

🎄 Почему клиент не раскрывается сразу? И с Новым Годом!

Тут задали вопрос к моему посту и я бы хотел пояснить некоторые свои утверждения.

Клиент не говорит ВСЕ не только потому, что он может хотеть что-то скрыть от специалиста, а еще потому что психика клиента скрывает многое от него самого!

И здесь мы уже подошли практически вплотную к идее бессознательного.

Бессознательное вообще не включено в классическую КПТ модель. В ней считается, что клиент все осознает и знает про себя.

В «3й волне» очень аккуратненько уже говорят о некой неосознаваемой части психики. Но очень аккуратненько, чтобы не конфронтировать сильно с основными положениями КПТ, которая укрывает третью волну своим зонтиком.

В психоанализе бессознательное уже центральная идея, с ним очень активно работают.

Про это все расскажу позднее.

Всех с наступающим! 🎅 Желаю всем психоаналитических инсайтов, свободного потока ассоциаций, ярких доступных для интерпретации сновидений и достаточно хороших (но не идеальных) отношений со своим аналитиком. А тем, у кого нет аналитика, желаю такового обрести и пусть ваше сотрудничество будет глубоким, близким и эффективным! 🎄

Бек vs Фрейд

(Продолжение выше)

Поведенческие подходы считают, что клиент полностью осознан, вся его психика прозрачна и доступна для исследования, он знает, чего хочет, и будет на 100% сотрудничать. Конечно, такой «сферический клиент в вакууме» будет очень эффективно излечиваться от ОКР и от панического расстройства за количество встреч, установленное КПТ-протоколами. Но где вы видели таких клиентов?

Вот и создатели «3-й волны» говорят, что клиент не так прост. Он далеко не всё понимает о себе. Не обо всём хочет и может говорить. Особенности его характера затрудняют как исследование, так и терапевтические вмешательства.

И авторы схема-терапии по сути возвращаются к выводам, которые были до этого сделаны в глубинных подходах.

1) Во многих случаях какое-либо длительное улучшение состояния клиента крайне затруднительно без исследования его характера, его жизни, его отношений.

2) Сопротивление клиента необходимо учитывать и работать с ним.

3) Требуется время на построение доверительных и близких отношений с клиентом. Без доверия сложно говорить об эффективности.

4) Самое важное, о чём я буду говорить намного подробнее в следующих частях: те свойства характера и поведения клиента, которые по сути обуславливают «невроз», начнут проявляться во взаимодействии со специалистом. И это неплохая возможность их исследовать и тем самым создать больший простор для внутренних изменений.

5) В таком контексте терапевт уже не совсем эксперт/проводник техник. Он выступает в роли такой положительной (не идеальной, а «достаточно хорошей» и стабильной), поддерживающей, с одной стороны, и устанавливающей разумные границы, с другой стороны, около-родительской фигуры, на которую переносится характер взаимоотношений клиента с фактическими родителями. Про это подробнее, опять же, в следующих частях.

По сути, те же схема-терапевты возвращаются к идеям переноса и контрпереноса, которые довольно важны в психоанализе. Это, конечно, хорошо. С другой стороны, в таком «возвращении к истокам» я вижу некую трагическую иронию.

Практичный, функциональный, быстрый и конкретный КПТ появился как антипод долгому, непонятному психоанализу. Аарон Бек (основатель КПТ) заявлял, что, согласно его исследованиям, депрессия связывается с «негативными автоматическими мыслями» (например, «я ничтожество»), а вовсе не представляет из себя направленную на себя агрессию, как говорил Фрейд. (Я согласен больше с Фрейдом).

Бек основывает свою школу на противопоставлении психоанализу: мол, всё можно сделать быстрее, проще и эффективнее. Но спустя какое-то время классический КПТ обнаруживает свою несостоятельность в работе с некоторой (весьма обширной) категорией клиентов. И на фоне громогласных заявлений о «доказанной эффективности», «единственно научном подходе», «самой эффективной психотерапии» всё же обращается к опыту тех подходов, которые считал «ненаучными» и от которых всеми силами пытался отделиться.

Я не хочу сказать, что это отступление от психоаналитической традиции и последующее возвращение к ней было бессмысленным: мол, зачем нужно было это переосмысление, если потом всё равно стали возвращаться к тому, с чем изначально боролись?

Я думаю, что в рамках развития КПТ-дисциплин появилось много новых идей, которых до этого не было в психоанализе. Например, научение — это идея о том, что человек может сам, в отрыве от терапевта, довольно эффективно работать со своей психикой. Для этого КПТ разработала (а что-то заимствовала из других традиций, например, буддизма) широкий арсенал методик и техник, которые очень подробно описала.

Тем не менее, как я уже неоднократно писал выше, у такого взгляда есть серьёзные ограничения, которые унаследовали и схема-терапия, и вся «3-я волна КПТ» несмотря на свою интегративность.

В следующих частях я подробнее остановлюсь на феномене терапевтических отношений как основном инструменте психотерапии. Я расскажу о том, как могут помочь эти отношения сами по себе, даже без применения каких-либо техник.

КПТ оказалась неэффективной для каких-то людей

(Начало выше, это продолжение)

тогда новые авторы так называемой «3-й волны КПТ» предлагают дополнить и модифицировать классическую модель. Они признают, что некоторые психологические проблемы имеют очень глубокие корни, и их, вероятно, не получится быстро решить КПТ-шными приёмами коррекции мыслей, убеждений и поведения. Возникают ситуации, когда сама проработка проблем, с которыми клиент обратился к специалисту, осложняется паттернами характера клиента.

Очень упрощённый пример: допустим, у человека ОКР. Протокол работы с ОКР в классическом КПТ состоит из плюс-минус 20 встреч, на которых исследуется индивидуальная картина ОКР-проявлений (это называется «концептуализация») и назначаются «интервенции» (вмешательства, техники, домашние задания) для проработки патологической схемы и «возвращения человека к нормальной жизни».

Но выясняется, что не всё так просто. Например, клиент может утаивать от специалиста какие-то свои обсессивные фантазии из-за глубоких чувств стыда или вины. Или же он начнёт избегать сессий из страха оказаться обнаруженным и разоблачённым, вплоть до прерывания психотерапии. Бывает так, что человек на сессиях говорит о чём угодно, лишь бы не касаться фактического корня проблемы, повинуясь бессознательному желанию защититься от уязвимости, попадания в зависимые отношения и от душевной боли.

В этом психотерапия может отличаться от известной нам медицинской модели. Конечно, бывают ситуации, когда люди избегают врачей. Но в целом, если человеку нужна операция, то он ложится под скальпель.

Но в психотерапии:

- Требуется активное участие самого клиента/пациента в собственном излечении. Хирург видит органы пациента.

- Психотерапевт не видит психику клиента, он только может о ней фантазировать, при этом опираясь на слова клиента, его поведение и ещё некоторые вещи (пока не буду про них говорить).
Какая-то часть психики может сопротивляться «излечению от невроза». Причём это может быть та часть, которая с «неврозом» напрямую связана.

(Продолжение далее)

Зачем идти в психотерапию — Часть 5.1. Исследовательские и отношенческие подходы

В прошлом посте я рассказывал про поведенческие подходы, эффект от которых может достигаться через применение техник и заданий. Это могут быть техники совладания с тревогой, коррекции «негативного» мышления, различные поведенческие задания (например, специалист просит человека с аэрофобией вообразить, как он летит в самолёте).

В хорошем исходе клиент, применяя техники, учится лучше справляться с негативными состояниями и делать те действия, которые ранее избегал из-за своих страхов.

В классических поведенческих подходах специалист выступает в роли эксперта и проводника техник. Это, на самом деле, довольно близко к коучингу, если им и не является.

При этом подразумевается, что клиент имеет точное представление о своих целях, о том, чего он хочет достичь благодаря психотерапии. Цель формулируется, и специалист помогает клиенту к ней двигаться, вместе с ним отмечая прогресс и изменения.

Но пора покидать уютную гавань структурированного и прозрачного КПТ и отправляться в необъятные и глубокие воды, двигаясь вдоль континуума психотерапевтических направлений.

Прежде всего, хочу ответить на вопрос, почему я вообще ввёл именно «континуум». Потому что не всё состоит из «чистых» подходов. Даже КПТ со своими домашними заданиями, протоколами работы и жёсткой структурой сессий по мере своего развития стала смягчаться, впускать в себя влияния менее прямолинейных направлений.

Учебники по схема-терапии начинаются с аккуратного признания несостоятельности классических КПТ-подходов в работе с определёнными клиентами. Их авторы пишут о том, что какие-то люди просто не откликаются на структурированный подход в работе. Им трудно «поймать» свои автоматические негативные мысли, чтобы изменить их. Они не выполняют домашние задания.

Это ещё деликатная и тактичная формулировка. Если говорить более прямо, без обиняков, то, мне кажется, что по факту хвалёный «быстрый и эффективный» (не то что, мол, ваш психоанализ, проходя который, состариться можно) подход просто не помогал каким-то людям. Они не получали ожидаемого облегчения. В их жизни не происходило изменений, которые должны были произойти согласно предсказаниям КПТ-модели. Она просто не работала так, как хотелось.

Продолжение будет скоро…

Без Паники! Канал Николая Перова pinned «Зачем ходить на психотерапию — Часть 1 (Лонгрид) В силу моей работы как психолога, а также популяризаторской деятельности и общения с потенциальными клиентами и коллегами в психологических пабликах, я часто вижу, с какими психологическими трудностями сталкиваются…»

Зачем идти в психотерапию — Часть 4. Про подходы (продолжение)

Итак, как же может работать психотерапия? Почему у клиента может наступать улучшение? Как какие-то разговоры вообще могут помочь?

Чтобы попытаться в этом разобраться, я введу некий условный спектр психотерапевтических подходов. Потому что роль психотерапевта и механизмы возможного улучшения будут различаться в разных терапевтических моделях.

Опять же, я не пытаюсь учесть всевозможные направления, я буду писать о том, что знакомо мне, и этот спектр будет отражать мой личный профессиональный путь.
Итак, представьте некий континуум. На левом его конце я напишу слово «поведенческие подходы» слэш «коучинг». А на противоположном — пока поставлю знак вопроса.

Края этого спектра — это некие предельные значения, крайности, и между ними много всего есть. И, опять же, я всё очень упрощаю и редуцирую: ситуация с направлениями терапии в реальности намного сложнее, чем я здесь её буду пытаться представить.

Тем не менее, возвращаясь к нашему спектру направлений, отвечу на вопрос, что же это за поведенческие подходы, в чём их задача и как они могут помочь человеку.
Это модели, в которых специалист является для клиента неким проводником техник. Он занимает экспертную позицию в том смысле, что ему более чем клиенту известны техники работы с психикой и те механизмы психики, работой которых применение этих техник обосновано.

Также в идеальном случае специалист имеет понимание о неких «проблемах», «диагнозах», при которых применение тех или иных техник показано или, наоборот, исключено.

Короче говоря, в данном контексте клиент платит специалисту за то, что тот применяет это знание в работе и, учитывая индивидуальные особенности, обучает клиента тому, что знает сам.

Клиент в таких отношениях занимает весьма самостоятельную и во многом независимую позицию от специалиста: он берёт от него техники, применяет их и становится со временем как бы «сам-себе-психологом».

И в предельном варианте клиент, конечно же, особенно близких и эмоциональных отношений с терапевтом не формирует. Специалист тут для клиента выступает в качестве учителя, тренера, проводника технологии, но не близкой, понимающей фигуры и не в качестве отражающего клиента эмоционального зеркала.

Такая модель отношений, как мне кажется, более интуитивно понятная для большинства людей. Отчасти потому, что она напоминает «медицинскую» модель. Есть психолог (врач), который видит проблему (болезнь) и прописывает техники (лечение). И, конечно же, такая система отношений, скорее всего, не будет достаточно длительной. Техникам можно научиться относительно быстро. А обсуждения на сессии сведутся к анализу проблемы, достаточному для того, чтобы решить, какие техники применить, и, собственно, разговорам об этих техниках, о проблемах, с которыми мог столкнуться человек, пытаясь их практиковать.

Соответственно, такие поведенческие / около коучинговые подходы в идеале должны помогать за счёт применения эффективных приёмов, которые облегчают некоторые проблемы, например, тревожность, панические атаки, депрессию и т. д.

Но это «в идеале». Повторюсь, я начинал как классический КПТ-шник с интеграцией методов майндфулнесс. И, обучаясь такому подходу и работая в нём, я столкнулся с его ограничениями. Думаю, пока не время подробно говорить, что мне не нравится в КПТ, я могу туда сильно закопаться. По объёму будет не меньше, чем данный цикл статей.

Коротко скажу так. У подходов, основанных на обучении техникам, есть свои проблемы и ограничения. Если бы этих проблем не было, то люди бы в основном действительно быстро решали свои психологические проблемы. Длительные и глубинные методы, такие как психоанализ, превратились бы в определённый рудимент или стали бы некой «игрушкой» для богачей. И правда, зачем долго и дорого, когда можно быстро и экономно?

Но лично я не вижу такой картины. Напротив, по моим ощущениям, более долгосрочные подходы, напротив, набирают популярность. Разочарование в идеях «быстро и качественно порешать проблемы» наблюдается как будто бы не только у меня.

На смену буму КПТ, связанному с обилием исследований эффективности оного, приходит охлаждение к кондовым поведенческим терапевтическим моделям, что, в свою очередь, связано с определённым разоблачением качества этих исследований.

И в следующей части своего анализа мы двинемся вглубь спектра подходов в сторону полюса отношенческих / аналитических направлений.

Продолжение следует…

Медитация при депрессивных ямах, «эмоциональных качелях»

Немного отступлю от своего эпического рассуждения по поводу устройства психотерапии и напишу о медитации.

В профессиональном паблике, в котором я состою, задали вопрос: как можно выбраться из «эмоционального хаоса»?

Автор вопроса выразила сомнения в том, что медитация способна оказать помощь в состояниях острых эмоциональных переживаний при таких расстройствах характера, как ПРЛ / КПТСР. Это особенности личности, при которых могут наблюдаться сильная диссоциация (эмоциональное онемение), вспышки агрессии, хроническое чувство вины, нестабильные отношения, частые изменения настроения.

Я согласился с тем, что в состоянии интенсивных аффективных бурь медитация вряд ли поможет (хотя это, конечно, зависит от навыка). Тем не менее, лично я вижу определённый потенциал регулярной практики при ПРЛ/КПТСР и похожих расстройствах характера.

Далее мой ответ в паблике (в кавычках):

«Я хоть и убеждённый последователь долгосрочных терапевтических отношений и противник идеи «быстро решить техниками», всё-таки выскажусь в пользу медитации.
Я думаю, правильная регулярная медитация без перегибов в случаях ПРЛ/КПТСР способна в долгосрочной перспективе подсгладить эмоциональные пики, снизить диссоциацию, повысить контакт с переживаниями и укрепить способность их выдерживать, не сваливаясь.
Я говорю про относительно стабильные периоды, когда человек медитирует, чтобы повысить ресурс в настоящем и снизить вероятность сваливания в переживания в будущем. В период острых эмоциональных пиков эффективность, и правда, сомнительная. Поэтому я бы сравнил практику не с мгновенным транквилизатором, а скорее с антидепрессантом: она действует превентивно, накапливая эффект при регулярной практике, но не всегда способна снизить интенсивность переживаний в моменте».

Кстати, у меня появилась услуга индивидуального обучения медитации в психотерапевтическом контексте для работы с психологическими трудностями с учётом ваших личных особенностей и запросов.

Такие занятия проходят в формате разовых консультаций.

Я работаю с опорой на понимание механизмов психики и психоаналитической психотерапии.

Если вас интересуют разовые консультации с обучением медитации, пишите в личку. Если в личку написать не получается, оставьте комментарий к этому посту, я свяжусь с вами сам.

Зачем идти в психотерапию — Часть 4. Про подходы

Есть большое множество подходов в психотерапии. И это может вызывать смятение: куда мне пойти? Что лучше поможет?

Я не ставлю перед собой задачи описать каждый подход. Я их просто все не знаю. Но что я попытаюсь сделать, это ответить на вопросы:

1. За счет чего могут происходить изменения в психотерапии?

2. Кто такой психолог? Кто он для клиента? А именно, какую роль он занимает по отношению к клиенту и как это всё связано с возможным эффектом психотерапии.

У людей может возникать недоумение, когда они задаются следующими вопросами:

• «Я буду говорить на терапии и рассказывать о своём детстве, как мне это поможет справиться с ПА?»
• «Допустим, я буду понимать причины своих внутренних проблем. И что мне с этим делать?»

Конечно, я не стремлюсь полностью убрать это недоумение. Более того, я не претендую на 100% знание того, как работает психотерапия. Всё же для каждого отдельного человека лучшая возможность это понять — опробовать на себе.

Тем не менее, я попробую об этих вещах порассуждать, и, возможно, это внесёт чуть больше ясности в понимание процесса психотерапии: как это происходит, для чего и благодаря чему человек меняется.

Хотя я и писал выше, что не собираюсь описывать каждый подход, тем не менее мне будет совсем уж трудно написать что-то про роль психолога, игнорируя измерение подходов. Ведь роль психолога в разных подходах может быть разной, так же как и принцип возникновения терапевтического эффекта.

В дальнейшем описании я ограничусь лишь знакомыми мне подходами и введу некие упрощения для облегчения понимания. Конечно, чтобы описать всё и учесть все сложности, потребуется работа ранга не менее диссертации. У меня нет такой цели пока.

Продолжу рассуждения с описания своего опыта знакомства с подходами и направления.

Я начинал свою терапевтическую практику, работая в КПТ (когнитивно-поведенческая терапия). Тот КПТ, в котором я работал изначально, был довольно простым и незамысловатым. Берём и выявляем «негативные» мысли. Корректируем их с опорой на реальность. Меняем поведение. И, вуаля, ненавистная тревога снижается!

Такая простая схема может быть очень привлекательной. Я могу понять, как может хотеться чего-то быстрого, доступного и прозрачного. Но, работая с клиентами, я начал видеть ограничения такого подхода. И он стал потихоньку усложняться.

Я познакомился с так называемой «3-й волной КПТ». Это более современная и интегрированная совокупность подходов, которая вбирает в себя влияния психоанализа, гештальт-терапии и прочих направлений. И какое-то время практиковал в подходе «схема-терапия», который принадлежит к 3-й волне.

Он был уже не настолько кондовым и прямолинейным, как классический КПТ. Схема-терапия рассматривала психику более глубоко и учитывала много вещей, которые не были учтены в КПТ. Например, разворачивающееся взаимодействие между клиентом и терапевтом и использование этих отношений по сути как терапевтического инструмента. И это уже был мой решительный шаг в сторону психоаналитически ориентированных подходов. Ведь психоанализ весь построен на принципе анализа отношений психолог–клиент. Я про это обязательно подробнее расскажу позже.

Хоть схема-терапия оказалась для меня намного глубже классики КПТ, структура, лежащая в основе этого подхода, всё равно была КПТ-шной и наследовала как достоинства (понятность, прозрачность, простота) КПТ, так и недостатки (ригидность, «жесткость» модели, не терпящей того, что в нее не вписывается и, опять же, простота, которая уже превращается в недостаток, ведь психика устроена сложнее).

Со временем я столкнулся в работе и с ограничениями схема-терапии…

Продолжение следует…

Пока я готовлю следующий пост про подходы в психотерапии, напишите мне, пожалуйста, о ваших ожиданиях / фантазиях относительно роли психолога.

Ответив на следующие вопросы:

- психолог - это вообще КТО? Что он делает на сессии?
- Как по-вашему мнению устроена психотерапия? За счет чего должны происходить изменения? Что конкретно могут делать психолог и клиент, чтобы клиенту становилось лучше?

Нет задачи описывать реальность. Меня больше интересуют фантазии. Чем они будут «фантастичнее», тем лучше. Поэтому не бойтесь писать вещи о психологии, которые даже кажутся нереальными.

Я буду учитывать ваши ответы при написании следующего блока своего лонг рида про подходы в психотерапии.

А что если психолог причинит вред? (Продолжение)

Размышляя над предыдущим своим постом (выше), я решил к нему кое-что добавить. В этом посте я писал, что страх причинения вреда со стороны психолога может быть изнанкой стремления наделить психолога властью.

Хотя, конечно же, не буду отрицать, что какая-то власть у специалиста таки есть: у него больше знаний, у него по-другому (по крайней мере, на сессиях) работает психика (более «зрело» при хорошем стечении обстоятельств).

Но если клиент будет пытаться навесить на специалиста еще бóльшую ответственность, например, подталкивать специалиста к тому, чтобы тот давал авторитетные жизненные советы, отказываться от самостоятельного принятия решений, игнорировать собственные выводы о работе своей психики, а предоставлять весь анализ на откуп специалисту, то, конечно же, возрастет тревога.

Когда специалист воспринимается как некто очень авторитетный, кто, заглядывая вглубь психики, всё там видит, чует и способен внутри что-то там «починить», тогда, конечно, очень стрёмно, что он там что-то не так починит или вообще поломает.

Но нет у нас такой власти. Да, конечно, специалист может напустить на себя очень умный вид, надеть пиджак с заплатками на локтях и большие очки, говорить умными терминами, изображать абсолютное знание и понимание (стремясь справиться таким образом с собственной тревогой и смятением), но всё равно рано или поздно мы придем к тому, что король-то голый, и во многом власть дутая и высосанная из пальца.

Как говорил Фриц Перлз: «Психолог должен быть глуп, ленив и аморален».
Глуп, для того чтобы не пытаться додумывать за своего клиента, ленив, для того чтобы не делать за него работу, и, наконец, он должен быть аморальным, чтобы не судить и не оценивать того, кто к нему обратился за помощью.

Поэтому достаточно хороший психолог будет всячески отбрыкиваться от дополнительной власти и ответственности, вместо того чтобы строить из себя всезнайку.

И если, с одной стороны, специалист не гонит коней и какое-то время придерживается позиции: «Да я, батенька, сам не знаю, так же как и вы, ЧТО вообще происходит, давайте разбираться», то это может раздражать. Как это, он не знает?! За что я ему тут деньги плачу?!!

С другой стороны, если вы понимаете, что специалист не решит за вас ваши проблемы, а сможет лишь подсветить какие-то проблемные места, а решать эти проблемы в конце концов предстоит именно вам, то тогда будет намного меньше страха перед возможным вредом.

Зачем идти в психотерапию - часть 3. А что если психолог причинит вред?

Это довольно частое опасение и, в целом, оно резонно в какой-то степени. Действительно на пост-советском пространстве деятельность помогающих практиков не особо регулируется. Да и даже в тех странах, где регулируется, все равно можно столкнуться со специалистом, который не особо способен помочь.

Я слышал много достаточно жестких историй, о том, какие нехорошие вещи происходили на терапии, вероятно, по вине психолога.

Психолог может не помочь достаточным образом. Или вообще не помочь. Или, в самом плохом случае, причинить вред. Как, впрочем, способен и помочь. Это так.
Но помимо неприглядной в каких-то аспектах реальности, можно рассуждать также о фантазии клиента о причинении вреда.

За этой фантазией много чего может скрываться. И зачастую в основе ее лежит некая идея о такой пассивной роли клиента, которому вредят, а он даже этого не понимает или не может выразить свое несогласие с методами терапии и просто покорно терпит. С другой стороны, эта фантазия включает в себя такую авторитарную и эксплуататорскую роль терапевта. Которому нельзя возразить, в чьих методах нельзя усомниться.

Конечно, если имеется подобная фантазия, то будет и много тревоги и опасений перед лицом психотерапии.

И пока я вижу 2 варианта того, о чем эта фантазия может говорить.

1-й вариант. Нереалистичный ожидания

Этот вариант более поверхностный, и, соответственно, легче поддающейся коррекции. Он сводится просто к не совсем реалистичным ожиданиям от психотерапии и пониманию ролей психолога и клиента.

Если клиент способен выйти из более пассивной роли и начать критично (в более хорошем смысле слова) относиться к терапии, вкладывать больше времени в поиск специалиста, изучению подходов. Если он перестанет надеется, что всю работу сделает за него специалист или, что проблемы разрешатся сами собой. И если он будет способен чувствовать свое недовольство, говорить о нем терапевту и, в зависимости от его реакции, как-то выходить из конфликта или разрывать отношения, тогда контроля за процессом терапии будет больше и, соответсвенно, и как тревоги так и страха попасть в опасную зависимость - меньше.

Но это хороший вариант. Не всем он, увы, доступен. И 2-й вариант, который я сейчас вижу, он более сложный.

2-й вариант. Игнорирование вреда

Он заключается в том, что в силу своей травмы клиент не способен чувствовать то, что с ним обходятся плохо. Например, в детстве были насилие, жесткая критика, отсутствие близости и тепла в отношениях с близкими. Это воспринимается клиентом как норма. И тогда не только растут шансы того, что такой клиент какое-то время удержится в отношениях с холодным, критикующим и недобросовестным специалистом, но и в принципе, его будут привлекать такие специалисты! Он может чувствовать, что в отношениях происходит что-то не то, но в силу своих особенностей, будет склонен игнорировать такие сигналы.

Простого ответа, как обойти такую историю, нет. Мы здесь сталкиваемся с пресловутым порочным кругом в силу которого сам характер травмы клиента может помешать ее проработке.
Тем не менее, что-то с этим можно сделать.

1. Прислушивайтесь к сигналам о том, что «что-то идет не так». Даже если кажется, что ничего такого не происходит. Некоторые психологи умеют проявлять пассивную-агрессию и скрытую токсичность.

2. Высказывайте непонимание и недовольство специалисту, включая жесткую критику. И смотрите, как он отреагирует. Достаточно хороший специалист способен выдержать вашу агрессию и инаковость.

3. Более тщательно отнеситесь к выбору специалиста. Читайте профессиональные паблики, изучайте подходы и т.д.

Баланс в отношениях с психологом

Но тут как и везде важен баланс. Из этого не следует, что при виде первых тревожных сигналов нужно бежать сломя голову от «опасного» специалиста.

Потому что идеальных специалистов не бывает. Даже самый опытный и компетентный терапевт совершает ошибки и подчас достаточно серьезные. И даже отношения далеко не с самым умелым специалистом способны принести немало пользы.

Зачем ходить на психотерапию — Часть 2: Почему так долго?

(Часть 1 можно прочитать выше)

Если задать вопрос: «Чем занимается психотерапия?», я бы ответил так. Этот ответ, конечно, будет упрощённым, редуцированным и ограниченным моим видением — всё охватить невозможно. Но если попытаться сформулировать это в одном предложении, то звучать оно может так:

Психотерапия занимается работой с последствиями психических травм.

Хочу уточнить, что речь идёт именно о психотерапии, а не о психологическом консультировании, где специалист оказывает поддержку клиенту в текущих и локальных проблемах.

Когда мы рассматриваем психотерапию как способ работы с психической травматизацией, это задаёт направление, в рамках которого легче ответить на многие вопросы. Например, почему психотерапия часто является долгосрочной.

Психические травмы формируются в значимых отношениях — с родителями, друзьями, опекунами, учителями. Они закрепляются и цементируются годами. Представьте, сколько часов вы провели со своими родителями. Или, наоборот, сколько времени не провели, хотя нуждались в их внимании.

Психолога вы видите 50 минут в неделю (иногда чаще). Это совсем немного в сравнении с продолжительностью тех отношений, в которых формировался невроз. Поэтому, зачастую, в нем невозможно разобраться самому или решить вопрос «техниками»

Конечно, можно возразить: «Я уже взрослый человек, а не ребёнок». И в этом будет доля правды. Действительно, взрослый человек более осознанный и самостоятельный. Он способен брать больше ответственности на себя, его навыки рефлексии и самоанализа, как правило, развиты лучше, чем у ребёнка. К тому же у взрослого есть жизненный опыт, возможно (но не обязательно), он уже находился в отношениях, которые не напоминали его детско-родительские как две капли воды. Всё это, при удачном стечении обстоятельств, могло частично помочь в исцелении травмы.

Но с другой стороны, внутренняя динамика, сформировавшаяся вследствие травм, укоренилась очень давно. Она стала устойчивой, ригидной, приобрела свои выгоды.
Более того, она стала эго-синтонной.

Чтобы пояснить это понятие, я вернусь к идее, которую излагал ранее: наша психика — это всё, что у нас есть. Мы воспринимаем мир исключительно через её призму. У нас нет возможности примерить другую психику, как новый костюм.

Поэтому то, как мы воспринимаем реальность, строим отношения и справляемся с внутренними состояниями, может казаться единственно возможным способом. Само осознание того, что мы взаимодействуем с миром уникально, иначе, чем другие, может даже не прийти в голову. Это и есть эго-синтонность.

Такая эго-синтонная, «невротическая» динамика (беру термин в кавычки, поскольку он устарел, но для простоты временно использую его) может долго работать. «Невроз», несмотря на доставляемое страдание, изначально призван защитить от страдания.

И зачастую он делает это эффективно.

Обращение к специалисту часто происходит тогда, когда возникают эго-дистонные симптомы — то есть такие, которые контрастируют с привычным восприятием себя. Эти симптомы воспринимаются как явно ненормальные и существенно нарушающие качество жизни: например, панические атаки или клиническая депрессия.
Однако сама «невротическая» структура личности не подвергается анализу, потому что человек находится внутри неё. Он может даже не связывать появление, скажем, панических атак или депрессии со своим характером или привычным способом выстраивания отношений.

Отсюда в том числе и могут происходить фантазии о разыгравшейся депрессии как о каком-то пусть досадном и неприятном, но фактически случайном и поверхностном жизненном недоразумении, которое можно поправить применением техник или занятиями спортом.

Как раз таки в терапии исследуется связь характера и когда-то образовавшейся динамике «невротических» защит не только с вашими текущими проблемами, такими как ПА, ОКР, депрессия, но и вообще со многими другими обстоятельствами жизни, например, выборе романтических партнеров, решением заводить или не заводить детей, работой и хобби.

В следующей части приведу воображаемый кейс.

! Большая просьба! Если вы мне задаёте вопрос, а я на него отвечаю, пожалуйста, дайте мне как-то знать, что вы прочитали мой ответ!

Даже если вы с ним не согласны или он только поставил вас в тупик. Поставьте смайлик или что-то ответьте.

Я отвечаю подробно и обстоятельно и хотел бы видеть, что это не уходит в пустоту.

Зачем ходить на психотерапию — Часть 1 (Лонгрид)

В силу моей работы как психолога, а также популяризаторской деятельности и общения с потенциальными клиентами и коллегами в психологических пабликах, я часто вижу, с какими психологическими трудностями сталкиваются люди и как они пытаются их решить.

Это панические атаки, ОКР, проблемы в отношениях, одиночество, зависимости, депрессия, утрата смысла, возрастные кризисы и т. д.

Несмотря на то что психологические услуги сейчас довольно распространены, люди не всегда идут к психологам, чтобы разобраться со своими проблемами.

Когда я размышляю о причинах такой ситуации, думаю о нескольких сторонах проблемы.

С одной стороны, конечно, есть пресловутое сопротивление клиентов. Это совокупность факторов, которые приводят к тому, что человек сознательно отказывается от помощи в силу каких-то собственных соображений.

Например, это переживания об отсутствии гарантий, высокой стоимости услуг, страх столкнуться с разочарованием, потерять надежду, если и это не поможет, страх перед своим внутренним миром, возможно, неосознанное презрение к нему и т. д.

С другой стороны, мне кажется, специалисты не всегда готовы предпринимать действия, чтобы помочь людям, имеющим лишь шапочное представление о психологии и психотерапии, снизить это сопротивление.

У таких людей может быть много недоумений по поводу работы психологов.

• Как именно работает психотерапия?
• За счёт чего должна снизиться депрессия или наладиться отношения?
• Как более углублённое знание о взаимосвязи текущих проблем и детства может вообще помочь? Человек и так может прекрасно понимать, ЧТО происходило в его детстве, а делать-то что?
• Как понять, подходит специалист или нет?
• Как не запутаться в подходах?
• Дорогие психологи лучше дешёвых?
• Почему психологи не говорят о себе и отвечают вопросами на вопросы?
• Как не попасть в зависимость от терапии?
• Сколько может длиться терапия?
• Почему так долго?
• Почему так дорого?
• А разве я не могу сам в себе разобраться?
• А чем психолог отличается от друга / подруги?

Вопросов миллион, недоумений море.

Я не могу сказать, что готов полностью ответить на все эти вопросы. Более того, я уверен, что для того чтобы понять, как работает психотерапия, нужно в ней побывать, причём, вероятно, не один год.

Тем не менее я попытаюсь написать цикл постов о том, как я сам понимаю принципы работы психотерапии. Возможно, это поможет кому-то получить чуть больше ясности о том, чем занимаются в кабинете психолога и за счёт чего могут происходить изменения в жизни.

Мне, как и многим моим коллегам, трудно преодолеть определённую профессиональную деформацию, которая иногда мешает посмотреть на работу психологов с позиции человека, не очень близкого к психологии.

Для меня-то всё очевидно. Я вообще не вижу смысла к психологу не ходить. Я считаю, что нам дана одна жизнь, и для меня странно не попытаться разобраться в себе и своей психике.

Для меня это даже более очевидно, чем пойти лечить разболевшийся зуб. Потому что зубов много. И помимо них есть другие части тела, которые могут болеть. Даже можно жить с больным зубом. Я не пытаюсь пропагандировать халатное отношение к здоровью, скорее формирую плацдарм для понимания того, что я хочу сказать.

А хочу я сказать, что психика у нас одна! Более того, у нас фактически мало что есть, кроме неё! Потому что мы воспринимаем весь мир, отношения и даже физическую боль через фильтры психики.

Поэтому для меня является очевидной необходимость с ней работать и разбираться, находясь в терапевтических отношениях, даже если острые проблемы не видны.

Я, как и многие мои коллеги, конечно же, опробовал на себе работу с психологом. Я сам психолог и понимаю принципы работы психотерапии на уровне теории и практики. У меня меньше смятения или предрассудков по поводу неё, чем у человека, который едва знаком с этим полем.

Но я понимаю коллег, которым сложно выйти за рамки своего видения, обусловленного многолетним опытом. Может казаться, что для всех должна быть очевидна необходимость идти в терапию. Но это не так.

Далее я попытаюсь встать на место человека, который нуждается в психологической помощи, но не может решиться. Постараюсь объяснить, исходя из своего опыта и понимания, те принципы, которые мы наблюдаем в совместной работе психолога и клиента.

А вы можете мне в этом помочь. Напишите, пожалуйста, те вопросы, которые у вас есть к специалистам и психологии. Не бойтесь их озвучивать, даже если они кажутся глупыми или наивными. На какие-то из них я постараюсь ответить в рамках следующих постов.

…Продолжение следует.

Чем мне не нравится идея «избавиться от тревоги» при помощи упражнений.

Я очень уважительно отношусь к медитации. Но я скептически настроен к идее «вы будете наблюдать за своими тревожными мыслями и тогда они уйдут».

Дальше в кавычках привожу ответ одной из участниц паблика, в котором состою на тему того, почему затея бороться с мыслями так себе.

«…я вам скажу такую странную, казалось бы, вещь. Ваши тревожные мысли к вам приходят не просто так. За этим скрывается какая-то функция адаптации психики к чему-то. Я понял, чем меня раздражают поп майндфулнесс направления. Тем, что они относятся к психике как к бездумному вредителю, которого надо тупо остановить, практикуя, простите, определенные упражнения. Представьте у вас есть ребенок. Что-то его беспокоит. Он какой-то ходит нервный, беспокойный . А вы его игнорируете. Он хочет вам что-то сказать, но вы просто затыкаете уши. Да, рано или поздно он устанет от бесплодных попыток привлечь ваше внимание и замкнется в себе. Но с ужасающими для себя последствия. Если вы нормальная мама, то вы попытаетесь прислушаться к ребенку: может у него проблемы в школе, возможно, он чувствует себя одиноко и ему нужна компания. Вот так и с тревогой. Понятно, что она бесит, напрягает, но она таки о чем-то сообщает, пусть и кривым эзоповым языком, который надо расшифровать и несёт какую-то важную функцию для психики. Иногда к этим мыслям действительно надо прислушаться и понять, что за ними стоит, а не бежать от них».

Что плохого в этих проекциях?

В группе коллег было обсуждение агрессивных любителей и спасателей животных

Это люди, чья страничка в социальных сетях состоит исключительно из фоток пропавших животных, животных из приюта, которых надо спасти. При этом сами они довольно агрессивны по отношению к другим людям в комментариях. Котика спасти, а ближнего человека придушить.

Я попытался порассуждать над возможными причинами такого поведения с точки зрения того как я понимаю взгляды психоанализа. Привожу в кавычках свой комментарий. Писал для коллег, поэтому заумно. Но дальше переведу на нормальный язык.

«Я думаю так. Отщепленная агрессия проецируется на «внешнего врага» в виде жестокосердечных людей (которые обижают котиков) и жестокого мира, в котором такое происходит. Истерзанная и измученная также отщепленная уязвимая часть проецируется на котиков, которых надо защищать от внешнего (а, на самом деле, внутреннего агрессора). Вся разворачивающаяся внутри по сути нарциссическая драма начинает разворачиваться во внешних отношениях и социальном активизме. Так как внутри много угнетения и агрессии, которая под запретом, она начинает выливаться на окружающих».

Теперь расшифровка

Проекция - это вид психической защиты, при которой определенное (скрытое) содержание психики, которое не соответствует нашим идеальным представлениям о себе присваивает другим.

Например, человек очень (опять же, скрыто) агрессивен. Но привык считать себя ангелом во плоти и добрейшей души. Тогда в его восприятии его отщепленная агрессия проецируется на других («вокруг одни токсики и абьюзеры, не то что я!»)

Или человек внутри крайне уязвим и подавлен, но не может иметь контакта со своей уязвимой частью, тогда он ее может спроецировать в других.

Из этого и рождается такая ситуация, когда по сути внутренние отношения отыгрываются во внешней ситуации. Человек заботится о своей уязвимой части не напрямую, а через заботу о котиках. И соответственно защищает ее от спроецированной вовне внутренней агрессии.

И еще важное пояснение

Я разобрал одним из примеров при котором отдельный вид активизма может быть связан с компенсацией душевных травм.

Из этого не следует, что другие формы активизма не являются таковыми. Но это и не делает их обязательно плохими. Если хороший актер отыгрывает свою истеройдность в своей работе, да ради Бога!

Да и вообще я с подозрением отношусь к психологом, которые говорят «я просто хочу помогать людям». Мы часто выбираем работу, отношения в соответствии с механизмами своей психики, часть из которых обусловлена травматизацией.

Иногда такая компенсация успешна. Иногда не особо и заставляет повторять раз за разом одни и те же деструктивные паттерны.

Разорвать это навязчивое повторение может помочь психотерапия.

Про любовь

В своей трансляции о медитации я сказал, что если человек любит себя, то он проводит с самим собой достаточно времени.

Если у вас есть ребенок и вы его любите, то вы с ним проводите какое-то время и поддерживаете его, даже если он себя ведет не так как вам нравится.

Быть со своими переживаниями, какими бы они не были неприятными я считаю проявлением настоящей любви к себе.

Медитация и есть для меня одна из форм реализации такого принимающего отношения к себе, когда человек осознанно выбирает посвятить время тому, что происходит внутри и просто побыть с этим. Ссылка на запись трансляции выше ☝️ (извиняюсь за качество: технические сложности).

Присоединиться к практическому занятию по медитации, где вы сможете освоить технику медитации, направленную на развитие эмоциональной осознанности вы сможете ниже 👇

https://www.notion.so/perovs/cfd2a8b23857435daa9bad0f79779d7b?pvs=4

Эфир начался

https://www.youtube.com/live/TsD_Vf-z_Kg?si=rGIuFzb-aKkotdAq

Вебинар по медитации стартует через час!

🧘‍♀️ Медитация: помощь при ПА, ОКР, депрессии

Сегодня в 19-00 по Москве состоится прямой эфир на Youtube, на котором я отвечу на следующие вопросы.

✅Может ли медитация помочь при сложных психологических состояниях, таких как панические атаки, вспышки неконтролируемой агрессии, хроническое чувство вины, навязчивые мысли итд?

✅ Причины психических расстройств. И причем здесь медитация.

✅ Подавление эмоций. Причины и последствия. Опять же, причем здесь медитация.

✅ Ограничения медитации. Является ли практика волшебной таблеткой? В каких случаях она не может помочь?

✅ Для чего нужно медитировать?

👇Подписывайтесь на мой канал YouTube и нажимайте колокольчик, чтобы не пропустить эфир.

Также за 5 минут до начала эфира, я пришлю ссылку в этот канал.

https://www.youtube.com/@%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9%D0%9F%D0%B5%D1%80%D0%BE%D0%B2-%D0%BF4%D1%81

Без Паники! Канал Николая Перова pinned «Может ли медитация помочь при психологических проблемах? Если у человека ОКР, панические атаки, проблемы с контролем гнева, депрессия, может ли медитация помочь? Понятно, что медитация может оказывать в целом успокаивающее и стабилизирующее воздействие на…»

Может ли медитация помочь при психологических проблемах?

Если у человека ОКР, панические атаки, проблемы с контролем гнева, депрессия, может ли медитация помочь?

Понятно, что медитация может оказывать в целом успокаивающее и стабилизирующее воздействие на психику, что может быть полезно.

Но я бы поговорил о её неочевидных возможных эффектах при тех или иных психических расстройствах.

Для начала я бы задался вопросом: что есть психическое расстройство?

Внимание! Сейчас я буду прибегать к довольно грубым упрощениям. Я понимаю, что природа психопатологии намного сложнее, чем то, что дальше последует в моих рассуждениях.

Почему у человека, допустим, возникает ОКР или ипохондрия?

Я бы даже переформулировал это так: зачем у человека возникает расстройство?

Я понимаю, что это непривычная постановка вопроса: ведь расстройство, «невроз» — это как будто бы что-то плохое, от чего нужно очень желательно избавиться.

Каким бы странным это ни казалось, но «невроз» — это способ адаптации.

Это механизм, при помощи которого психика защищается от невыносимых переживаний.

Допустим, человек не может выносить неопределённость, смятение, страх конечности существования. И тогда он прибегает к навязчивому контролю своего здоровья. Конечно, такой механизм рождает массу дополнительного страдания: постоянное беспокойство, зацикленность, снижение настроения.

Но изначально он призван вернуть ощущение контроля над пугающей реальностью, как внешней, так и внутренней.

Иногда на терапии я задаю вопрос: «О чём вы будете думать, если перестанете тревожиться о том, что сходите с ума?»

Часто этот вопрос ставит в недоумение. Или я слышу какой-то шаблонный ответ: «Ну, я буду думать о приятном и радоваться жизни».

Не уверен, что это так. Если человек перестаёт болезненно зацикливаться на вопросах здоровья, безопасности, панических атак, то ему приходится сталкиваться с теми переживаниями, от которых это зацикливание его защищало.

Короче говоря, психопатология — это способ справиться с болезненными переживаниями.

Теперь вы спросите, а при чём здесь медитация.

А медитация — это один из способов встретиться с такими переживаниями. Исследовать их. Попробовать поучиться их выдерживать, вместо того чтобы убегать от них в компульсивное мышление.

По сути, как и «невроз», медитация — это тоже такой способ защиты. Только он может быть более экономным и, возможно, менее болезненным, чем навязчивость.

2-го декабря в 19:00 по Москве я проведу вебинар, на котором расскажу про роль медитации при психологических проблемах. На этом вебинаре я также приглашу на платный практический мастер-класс по медитации.

Вебинар пройдёт на YouTube. Чтобы не пропустить его, подпишитесь на канал и нажмите колокольчик.

https://www.youtube.com/@%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9%D0%9F%D0%B5%D1%80%D0%BE%D0%B2-%D0%BF4%D1%81

Также за 5 минут до трансляции я скину ссылку на неё в этот чат.

Для чего медитировать или медитация как форма сопротивления дереализации

Про медитацию принято думать как о технике релаксации или как о технике концентрации.
Для меня медитация не только про это.

Внимание!

То, что я напишу дальше, не претендует на научность. Это сугубо мои измышления.
Вы не задумывались, почему так сложно «отпускать мысли»?
Если вы попробуете сосредоточиться, скажем, на дыхании, то, скорее всего, через какое-то время быстро обнаружите себя захваченным мыслями, образами, фантазиями.
Есть множество причин, в силу которых наш ум работает так. Одна из таких причин, на которой я бы хотел сделать акцент, заключается в том, что таким образом психика защищает нас от (скрытых) переживаний.

Ведь во время медитации фокус может оказаться на одном из таких переживаний. То, что ранее не было заметно, вдруг рискует быть обнаруженным. Это может быть грусть, душевная боль, страх, тревога, а может быть и что-то положительное.

Но из-за того, что у психики нет ресурса это обработать (сконтейнировать), она окутывает медитирующего в дереализационной вуалью мыслей, образов, фантазий. То, что по-английски называется daydreaming.
И, собственно, задача медитирующего, на мой взгляд, — это систематическое сопротивление дереализации и диссоциации. Стремление поймать переживание в фокус и удерживать его там как можно больше, исследуя его с теплотой и любовью.

Таким образом, медитация может приводить к лучшей интеграции психики. Это процесс, при котором в сознание «встраиваются» подавленные переживания, и это, конечно, про психическое здоровье. Это хорошая новость.

Не очень хорошая новость заключается в том, что медитация — это не совсем про удовольствие и блаженство (хотя, безусловно, есть практики, усиливающие диссоциацию, потом могу рассказать об этом). Медитация — это про возможный контакт с болью.

И чем ближе к сознанию эта боль, тем больше психика может начать отвлекать от неё, подобно осьминогу, который выпускает чернила, спасаясь от нападения. Этим, как мне кажется, может объясняться то, что иногда с продолжением практики концентрация начинает снижаться.

Думаю, это можно сравнить с работой сопротивления, которую мы можем наблюдать в терапии: чем глубже мы погружаемся, тем больше у клиента может возникать желание пропускать сессии или же говорить на них то, что не относится к проблеме, «заполняя время».

Тем не менее, если попытаться удерживаться на переживании (в медитации или в терапии), то это может помочь иметь больший контакт с ними, лучше осознавать себя и свои потребности, легче выдерживать эмоциональную боль и меньше тратить сил на её избегание.

Без Паники! Канал Николая Перова pinned «Давайте поговорим про медитацию Я раньше много про нее писал и придавал колоссальное значение практике. Спустя какое-то время я начал изучать и практиковать психологию, психоанализ. Медитации явно не хватало для меня, для моей личной практики, да и я не…»

Давайте поговорим про медитацию

Я раньше много про нее писал и придавал колоссальное значение практике. Спустя какое-то время я начал изучать и практиковать психологию, психоанализ.

Медитации явно не хватало для меня, для моей личной практики, да и я не видел себя в роли исключительно преподавателя медитации.

Идея проработать все внутренние проблемы при помощи сосредоточения может быть весьма заманчивой, тем не менее, зачастую, недостижимой.

Со временем я понял, что репертуар способов помощи при психологически непростых состояниях намного шире и богаче и не сводится лишь к «сиди и наблюдай».

Тем не менее, нельзя сказать, что я разочаровался в практике. Кажется, мой взгляд на нее стал более интегрированным и вместил в себя то, что я успел изучить в рамках психологии и психоанализа.

Даже если отбросить чрезмерную идеализацию, веру в медитацию как в панацею от всех проблем, то мы все равно получим вполне себе рабочий инструмент, который позволит иметь больше контакт с самими собой и справляться с некоторыми внутренними трудностями.

Давайте поговорим про медитацию. Кто-то здесь наверняка проходил мои курсы, читал мои статьи и практиковал. Расскажите, как обстоят ваши отношения с практикой. Продолжаете ли заниматься? Помогла ли она как-то вам? Столкнулись ли вы с какими-то проблемами?

Я не слишком верю в утверждения краткосрочных подходов в психотерапии, что можно, якобы, «эффективно и быстро».

Я не думаю, что психика человека устроена по принципу двухэтажного дома: мы в квартире сделаем ремонт, а подвал не будем трогать. Дело в том, что в психике то что «в подвале» определяет то что и на поверхности. И в каких-то случаях каких-либо серьезных изменений нельзя достичь без погружения глубже.

У меня большие сомнения в эффективности краткосрочных подходов в психотерапии. Но я также с трудом верю в заявления, что, мол «можно быстро снять симптом».

Возможно, быстро и можно снять, но, вопрос, какой ценой? Скорее это будет замена одной компенсации на другую: например, у человека быстро проходят навязчивости, но он начинает больше срываться на близких или начинает болеть голова.

Когда говорят, что терапия - это долго и дорого, и вообще без гарантий (что чистая правда), что эффективность недосказана (про эффективность уже более сложный вопрос), что трудно найти психолога хорошего / подходящего (это правда, я сам сменил не одного), я с этим спорить особо не могу. Ну не совсем.

Но вот если из этого следует вывод, что, мол, идти в терапию, значит, не стоит, это уже наводит меня на мысли.

Я думаю, что в данном контексте, мы можем иметь дело с таким перевертышем. Обесценивание терапии является отражением внутреннего обесценивания самого себя:

«Если я потрачу на себя деньги и не получу желаемый результат, то я сожру себя за это с потрохами. Ведь я настолько неважный и не ценный, что не могу подарить себе даже шанс на улучшение без 100% гарантии».

Но это лишь один из примеров, что может за этим скрываться.

Познание себя - это познание своей боли

⚡️Можно ли избавиться от тревоги и ПА быстро? 🌪️

Длинный ответ в моем видео:

https://youtu.be/2gXHtJrNHNw

Короткий ответ:

1) Научиться проживать ПА, снизить их интенсивность можно относительно быстро для многих людей

2) Но есть более сложный вопрос. Почему в принципе ваша психика вынуждена прибегать к эвакуации напряжения в виде ПА. Какие глубинные процессы в ней происходят, что напряжение манифестируется в виде приступов ПА? Исследование этого вопроса требует уже намного больше времени и погружения в глубину.

PS - ставьте лайк под видео.

Часто приходится слышать, что психологами становятся психологически травмированные люди. Мне с этим даже не хочется спорить. Но хочется спросить. А в какую профессию идут НЕ травмированные люди? И где вы вообще видели не травмированных людей?

Многочисленные посты «как выбрать психолога» с инструкциями, кмк, основываются на идее, что можно выбрать сразу подходящего специалиста и в дальнейшем избежать разочарования. Безусловно, важно учитывать опыт, образование, прохождение личной терапии и супервизий итд.

Но я думаю, не существует однозначных критериев совместимости клиент-психолог. Кому-то потребуется пройти несколько лет не совсем удачных терапий, чтобы понять (дай Бог), что это «не его». Это, в прочем, относится к любым отношениям: любовным, дружеским итд. Нет никаких параметров «идеального и подходящего (ей) мужа/жены» на первом свидании.

Во многих отношениях придется обжигаться, наступать на грабли, экспериментировать, узнавать себя, меняться самому итд. Отношения - это сложно.

А давайте сегодня поговорим про травмирование ребенка родителями. Задавайте любые вопросы, а я продолжу писать в свободной форме на эту щепетильную тему.

✅ Все родители как-то способствуют травме ребенка, потому что они просто люди. Если вы считаете, что избежали этого сценария и давали ребенку только хорошее, то вы уже травмировали его только этим.

✅ «Контейнируящая» роль родителя заключается в том, что он помогает ребенку начать понимать и как бы «переваривать» собственные эмоции. Если родитель не понимает себя и своих эмоций, то ему сложно дать это ребенку.

✅ Мать у которой нет контакта со своей агрессией, может скрыто, незаметно для себя проявлять агрессию в сторону ребенка (хотя со стороны и для нее она может выглядеть как идеальная и добрейшая мать). Ребенок это будет улавливать, но не понимать, что «не так». Позднее это может отложиться в хроническом чувстве вины, собственной неполноценности.

✅ Мать, которая не в контакте со своими эмоциями использовать ребенка как объект для отыгрывания своих бессознательных конфликтов.

Что вспомнил сейчас. Задавайте вопросы.

Я не очень верю в эффективность работы ребенка с детским психологом, если в терапию не ходят родители. Часто психологические проблемы детей - прямое следствие проблем в семье. Я знаю, что многим семьями тяжело не то что даже признать эти проблемы, но и заметить их, ибо они являются частью привычного семейного уклада. Отсюда и фантазии о неизвестно откуда взявшемся «неврозе» (проблемах с вниманием, агрессией итд.) у ребенка.

Почему сложно обратиться к психологу?

В группе психологов, в которой я состою, участник задал вопрос, почему может быть так сложно обратиться к психологам. Он пишет о том, что в обществе психолог ассоциируется со словом «псих». Я же думаю, что конечно, подобные ассоциации имеют вес, но составляют лишь верхний слой пирога сопротивления психотерапии. Далее мой ответ в кавычках:

«Это большой вызов (нарциссизму) признать собственную уязвимость, тот факт что сам не справляюсь, что чтобы получить шанс справиться, возможно, придется опереться на другого, признавая свою зависимость, придется открываться и говорить о том, что неудобно, иметь дело с внутренним осуждением (если даже знакомые не узнают). И злая ирония заключается в том, что все эти вещи (страх уязвимости и зависимости, страх раскрываться) могут как раз и лежать в основе той проблемы, с которой человек решил обратиться. А вот эти стереотипы про «психов», ну я не думаю, что они способны такую власть иметь над людьми, как вышеупомянутые вещи. Ну понятно же, что не про психов речь-то, это скорее рационализация, а страх куда глубже».

Умение проживать эмоции депрессивного спектра (грусть, отчаяние) отвечает за связь с реальностью.

Если у человека нарушен контакт с печалью, то он не может нормально горевать по поводу несовершенства жизни (главное ее несовершенство в том, что она конечна), отношений, реальности.

Неразвитая способность переносить глубокую грусть может приводить к застреванию в циклических попытках бороться с (несовершенной) реальностью или жить в иллюзии относительно того, какая реальность должна быть.

Но реальность не дремлет. Если мы только не говорим про галлюциноторный психоз , то она конечно же будет о себе напоминать, стучаться в двери. А бороться с ней или игнорировать ее - процесс довольно напряженный и утомительный.

Есть такая фантазия о том, что цель психотерапии — это счастливая жизнь, исполненная гармонии. Жизнь, в которой нет места страданию. А если страдание появляется, то оно будет нечастым гостем.

Мне вот сложно представить, как такое возможно в жизни, где старение, увядание, болезни, войны, несправедливость и угасание являются немалой и неизбежной её частью.

Можно, конечно, сопротивляться этой боли или нафантазировать себе такую реальность, в которой всего этого нет, что, по сути, является формой психоза.

Да, по сути, и пресловутые «тревожные расстройства», расстройства личности — это тоже способы защититься от боли (правда, менее радикальные, чем психоз) через построение определённой организации психических защит.

Когда человек сталкивается с ОКР или с паническими атаками, он может начать относиться к этому как к страданию, которое нужно убрать, например, при помощи психолога, психиатра, медитации, духовной практики итд.

Но суть в том, что всё это, напротив, способы со страданием справиться!

ОКР может «защищать» от ужаса, чудовищного смятения, уничтожающего чувства вины.

Ипохондрик беспокоится о болезнях, компульсивно контролирует своё самочувствие и симптомы в теле, чтобы не соприкасаться с ужасом и отчаянием, связанными с конечностью и хрупкостью человеческого существования.

А паническое расстройство может быть способом вновь прикрыть крышкой бурлящий котёл боли, которую психика накапливала много лет, пока крышку не снесёт под давлением внутреннего напряжения.

Если всё так, тогда может возникнуть вопрос: раз эти защиты сформировались, зачем их убирать?

А затем, что защищают они не очень хорошо. Алкоголь тоже способен притупить душевную боль на время, но все мы знаем, к каким чудовищным последствиям могут привести зависимости.

Так и наши защиты. Они, с одной стороны, вроде как и защищают нас. С другой стороны, мы за них расплачиваемся немалыми количествами уже вторичной боли и ухудшением качества жизни.

Если эти защиты ослабнут, то, с одной стороны, действительно какая-то часть страдания исчезнет. С другой стороны, раз они нас от чего-то защищали, значит, эта боль обнажится, и человеку придётся иметь с ней дело.

Так вот. Задача психотерапии не в том, чтобы ввести человека в подобие наркотического отупления, когда он не чувствует боли, а, наоборот, помочь ему вступить в контакт с собственным страданием. От какого-то страдания можно избавиться, просто поняв его причину в своей жизни. Другая боль неизбежна, и тогда мы можем научиться её лучше выносить или преобразовывать во что-то.

Когда спрашиваете у психолога, что можно обсудить на сессии:

(Профессиональный мем)

https://youtu.be/Q4Q3WOEIUng?si=DpeKXr0BNbXQGn7X

Некоторые популярные методики по избавлению от зависимости, например курения, основываются на газлайтинге.

Производится попытка убедить человека, что, мол, курение — это на самом деле «бяка-бяка» и что человек допустил ужасную ошибку и глупость, раз подвергся вредной привычке.

Что он как бы себя обманывал, видя какую-то ценность в сигаретах.

Я не очень верю в результативность такого подхода во всех случаях. Конечно, вероятно (но не точно), когда мы имеем дело с серьезной зависимостью, любые средства в борьбе с ней хороши.

Но тут, получается, есть идея, которая заключается в том, что если мы хотим с чем-то (или кем-то) расстаться, то нам нужно это (или кого-то) полностью обесценить.

Нужно забыть, вытеснить, проигнорировать тот смысл, который мы вкладывали в то или иное действие или те или иные отношения.

Безусловно, зависимость может быть очень страшной и разрушительной. Сигареты, алкоголь — вредны, и это медицинский факт.

Но, обращая внимание исключительно на темную сторону этого процесса, мы можем проигнорировать тот смысл, те потребности психики, которые скрывались за вредной привычкой.

Есть два типа курильщиков. Те, кто курят тупо по физической привычке. Таким людям достаточно просто продержаться неделю без сигареты, и их желание покурить исчезнет на всю жизнь.

Но среди курильщиков есть те (а их немало), кто курит для затыкания каких-то душевных дыр. Ясно, что если человек просто перестает курить, его будет тянуть обратно, если с этой дырой ничего не сделано.

И если кто-то игнорирует исследование того, как именно сигареты или алкоголь помогали ему, и смотрит на эти вещи только как на проявление инфернальных сил, призванных его уничтожить и подавить, тогда у человека становится меньше контроля над зависимостью, потому что он не понимает, за какие крючки его цепляли.

Есть еще более глубокий компонент. С одной стороны, демонизация, скажем, курения помогает людям решиться на то, чтобы бросить. Бывает очень полезно развеять какие-то мифы, поддерживающие зависимость, и посмотреть на ситуацию более реально. С другой стороны, если человек игнорирует все то, за что он ЛЮБИЛ процесс курения, тогда его общая мотивация становится хрупкой и однобокой.

Потому что, чтобы с чем-то (или кем-то) расстаться, нам нужно серьезно отгоревать потерю, понимать, от чего мы отказываемся, и прийти к осознанию (весьма непростому), что мы больше (по крайней мере в таком виде) это никогда не получим.

Провести эдакие внутренние похороны, в которых вспоминаем не только плохое, но и хорошее, что было. Отказ от такого процесса горевания может приводить к бессознательной (или вполне осознанной) зависти к людям, которые выбрали курить / выпивать.

Я говорю про «токсичных трезвенников», которые пытаются убедить всех в своем окружении, что вредные привычки — это абсолютное зло и всем следует от них отказаться. Которым постоянно есть дело до того, что окружающие делают со своим организмом. Потому что завидно и обидно, что другим доступен кайф, с которым сам человек распрощался, но не смог отгоревать.

Понятно, что такая постановка вопроса более сложная и извилистая, чем «легкий способ бросить курить». Потому что здесь придется исследовать свою мотивацию. При этом есть шансы того, что в процессе этого исследования вы поймете, что по-настоящему не хотите бросать курить и готовы продолжать даже ценой известных медицинских рисков. А если решите бросать, то придется как-то соприкасаться с горькими чувствами по поводу потери (чего-то, возможно, хорошего), досадой и печалью. Зато такой путь, как мне кажется, более надежный и долгоиграющий.

Как тревога родителей влияет на ребенка?

Влияние гиперконтролирующих, чрезмерно беспокоящихся родителей на психику ребенка не только влияет на его чувство безопасности. Дело не только в том, что вселяется убеждение, что «мир опасен».

При подобном взаимодействии родитель своим примером демонстрирует, что тревогу нельзя выносить, надо что-то с ней делать: переключаться на сверх контроль, вторгаться в границы и личную жизнь ребенка итд. итп.

Если смотреть шире, то, получается, в такой картине, не только тревогу нельзя выносить, но и другие эмоции невозможно выражать, проговаривать, делиться ими, выдерживать, признавать. Только переводить в немедленное действие.

А если смотреть глубже, то, получается, любое страдание не может быть интегрировано, прожито…

Это переходит не только в ощущение внешней опасности, но и в хроническое предчувствие угрозы внутренней: непроходящий страх (а также отвращение) перед своим внутренним миром, внутренними переживаниями.

Другими словами, это не просто «общая тревожность», но и некая эмоциональная беспомощность.

С такого ракурса задача терапии мне видится не в том, чтобы «избавить человека от тревоги», а в том, чтобы помочь ему чувствовать чувства и как-то обращаться с ними, что называется ментализировать, удерживать с ними контакт, что, в свою очередь, расширяет репертуар того, как с ними можно взаимодействовать. Не только справляться с ними и контролировать их, но и опираться на них.

Когда человек сталкивается со страданием, ему иногда говорят: «У других ведь еще хуже» или «Посмотри, у тебя все хорошо: есть дети, семья и работа, а кто-то куска хлеба не видит…».

По сути, это чудовищная манипуляция, близкая к газлайтингу. Такие слова намекают, что человек либо сам придумывает свое страдание, либо, даже если оно реально, должен чувствовать вину за то, что вздумал тут страдать, в то время как другие сталкиваются с еще более тяжелыми испытаниями.

Как будто человек, услышав такое, должен воспрянуть, подобно Лазарю, из пучины своего несчастья.

Скорее всего, те, кто говорят подобное, не в ладу с собственной душевной болью. Они пытаются разрушить ее, направив на нее агрессию. Это отношение к собственной боли зеркально отражается на восприятии чужой.

Если попытаться применить эту манипуляцию к реальности, то легко столкнуться с нонсенсом.

Мы на самом деле не можем знать, кому хуже, а кому лучше. Страдание — вещь субъективная и не всегда напрямую связана с внешними обстоятельствами. Более того, то, что традиционно считается тяжелым для психики, для кого-то может таким вовсе не быть.

Когда-то я читал статью про войну во Вьетнаме, где некоторые ветераны признавались (не без стыда), что им нравилось воевать, что они даже получали от этого своеобразное удовольствие, несмотря на то, что войну принято считать страшной штукой. Это напоминает полковника Килгора из фильма «Апокалипсис сегодня».

В итоге, невозможно точно знать, кто в каких обстоятельствах чувствует себя хорошо, а кто — страдает.

Еще один пример: представьте человека, который ест самое изысканное блюдо в дорогом ресторане, но у него атрофированы вкусовые рецепторы, и он не чувствует вкуса. Или человека, страдающего сильной зубной болью, который из-за этой боли не может насладиться едой. Чтобы получать удовольствие от внешних условий жизни, нужно иметь что-то внутри, что способно воспринимать и вместить это удовольствие. Или, как минимум, «внутренний контейнер» не должен быть постоянно занят переработкой внутренней боли.

Безусловно, стабильные глубокие отношения, материальное благополучие, физическая безопасность — все это важно для психологического благополучия. Но внешнее не всегда соответствует внутреннему. Не факт, что человек с множеством знакомств и связей действительно внутренне участвует в этих отношениях. Примерный семьянин может быть сильно отстранен от своей семьи. Человек, выкладывающий в соцсетях кадры своей «счастливой» жизни, может на самом деле быть глубоко несчастен и пуст — такое часто встречается.

Но это все про факты и про реальность, про внутренние логические противоречия манипулятивного послания «У кого-то еще хуже».

Но есть в нем пласт непроницаемый для логического диспута. И связан он со страхом быть отверженным другими со своей болью. Убеждение в неправомерности собственных переживаний и стремление быть «как они», как люди, которые не страдают из-за всякой «ерунды».

Запрос на избавление от «хронической тревоги», панических атак, уныния и т. д. зачастую связан не только с тем, что эти эмоции неприятны сами по себе (кстати, это не обязательно так), но и с тем, что какие-то уязвимые, скрытые части психики испытывали на себе гнет отвержения со стороны значимых близких.

Другими словами, нельзя было проявлять сильную грусть, злость, обиду или страх без риска быть непонятым, отвергнутым, обесцененным.

Или это было возможно, но лишь при условии, что человек быстро справлялся с этими эмоциями, желательно самостоятельно, и не портил настроение взрослым своими переживаниями.

Если в отношениях со значимыми близкими человеку некуда было "поместить" тревогу, агрессию или страхи, или если это было небезопасно, то эти эмоции отщеплялись, подавлялись и прятались в тень.

Таким образом, запрос «сделайте так, чтобы тревоги не было» может на самом деле быть запросом на принятие: «… и тогда я буду нормальным человеком, которого не отвергнут».

Как можно понять, подобные проблемы эффективнее решаются не через техники избавления от тревоги (так мы фактически потворствуем той части психики, которая отвергает и хочет видеть нас только счастливыми), а через поддерживающие и доверительные отношения, в которых можно безопасно выразить, осознать и прожить накопленную боль без страха быть отвергнутым.

От хронической тревоги некоторым людям трудно избавиться самостоятельно по тем же причинам из-за которых она у них началась

«интеграция любви и ненависти есть предпосылка для способности нормально любить».

Вычитал у Отто Кернберга. Воистину!

Почему ПА сложно принять?

На почве вчерашнего моего поста про принятие / непринятие появилось добавление к нему:

Почему сложно принять?

Концепция принятия эмоций и состояний "как есть", "без сопротивления" присутствует как в секулярном буддизме, так и в популярных книгах по психологии.

Почему же на уровне идеи принятие довольно понятно, а вот в плане реализации оно оказывается намного сложнее? Почему так сложно "просто принять"?

Чтобы объяснить свою мысль, я буду развивать её от противоположного полюса — "непринятия".

"Непринятие" для меня — это заряд гнева, направленного на себя, против собственных нежелательных состояний или себя самого, испытывающего эти состояния. Функции этой аутоагрессии могут быть разными: от попытки уничтожить нежелательные состояния до нарциссического самовозвеличивания ("я уничтожаю ничтожную и уязвимую часть себя").

Просто так взять и убрать эту агрессию довольно затруднительно, поскольку она выполняет важные для психики функции. Поэтому задача "принятия эмоций" заключается в работе с внутренней агрессией, поиске иных, помимо аутоагрессии, способов её реализации, а также в осознании собственного гнева, который "проглатывается" в каких-то ситуациях, чтобы затем развернуться против его носителя.

Парадокс краткосрочных методов психотерапии

Тут недавно в общении с коллегами сформулировал такой парадокс: краткосрочные методы, на самом деле, являются долгосрочными, если мы говорим про глубинные изменения на уровне личности и характера.

Лично я не верю, что быстро можно так же качественно и эффективно, как долго. За мнимую скорость в продвижении мы чем-то жертвуем.

Палкой можно быстро научиться орудовать и даже накопать червяков на рыбалку. Но водитель экскаватора требует квалификации и обучения. Зато, когда обучитесь, сможете дотянуться до глубоких слоев почвы.

То же относится к терапии. Можно овладеть арсеналом техник самопомощи и разных приемов краткосрочной терапии. Но может потребоваться очень много времени и, главное сил (как палкой рыть яму), чтобы используя такой арсенал, докопаться до чего-то сокровенного.

Просветление и Нирвана как перинатальный рай

Любопытным для меня является то, что я успел прочитать про феномен стремления к просветлению в психоаналитической литературе.
В некоторых текстах это понимается как желание вернуться в то состояние, в котором человек пребывал до рождения, в утробе.

Это состояние характеризуетс отсутствием фрустрации: об удовлетворении потребностей не нужно даже задумываться, плод пребывает в состоянии полной удовлетворенности. Отсутствует «Я» и присутствует полное слияние с миром, которым является мать.

Этот жизненный этап полной удовлетворенности и моментального удовлетворения нужд, хоть и нельзя вспомнить, вроде как память о нем остается в каких-то недосягаемых частях психики, и алчущий пробуждения по факту стремится к регрессу к первичному младенческому нарциссизма.

Ведь жизнь после рождения наполнена фрустрацией, отчасти вызванной травматизацией психики на разных этапах жизни. И непримирение с этой фрустрацией может побудить искать просветления.

Феномен гуру и просветления

Объявляю неделю обсуждения таких тем, как духовность, просветление, нирвана, гуру, ретриты. Конечно, и с точки зрения их невротических аспектов.

Гуру, духовные учителя, на определённом этапе могут дать человеку чувство опоры, ощущение разумных запретов и предписаний, помочь осознать траекторию личностного пути и сформировать мировоззрение.

Однако возможны перекосы и побочные эффекты. У многих людей с детства подавлена идентичность: они не понимают, кто они такие, чего хотят, каковы их цели, что им нравится, а что — нет.

Различные духовные практики и учения иногда способны помочь установить связь с самим собой, лучше себя узнать. Но в других случаях они могут запутать человека, подменяя творческий поиск собственного пути готовыми взглядами и личными оценками самого гуру, которые нередко проистекают из его нарциссической организации личности.

Завёрнутый в уютный «духовный» кокон определённости, ясности пути и действий, человек может испытывать почти детский ужас при мысли о том, что ему придётся сделать шаг в мир, полный неизвестности и ответственности. Поэтому у него может возникнуть стойкая мотивация оставаться под влиянием гуру, даже если это влияние разрушительно.

Гуру — это прежде всего отцовская фигура. По-настоящему хороший отец действительно должен быть проводником знаний о мире, а также разумных запретов и предписаний. Но, с другой стороны, он должен поощрять инициативность и самостоятельный творческий поиск, а не делать детей болезненно зависимыми от себя.

Невротическая тревога - это потаскуха надежды.

(Написал это в 21 году. Сейчас бы, конечно, сформулировал бы по-другому, но общий посыл мне нравится)

Вот скажите мне, почему мы тревожимся по поводу болезней, социального отвержения, смертей? По поводу этих вещей надобно бы горевать, грустить, впадать в депрессию и отчаяние, но никак не тревожиться! Мир полон страданий и это не шутки!

Но тревога - это такая изощренная пытка надеждой. Как будто мы что-то можем изменить, если только будем достаточно бдить и контролировать реальность. Но ничего не меняется: мы только продолжаем биться летучей мышью о потолок склепа.

И пресловутое «принятие» означает также отпускание надежды на то, что мы что-то контролируем. И эта надежда- сладкий яд.

🙈 СТЫД 🙈

Когда-то я столкнулся с фразой «непереносимость стыда». Мне такая формулировка очень понравилась и показалась довольно точной.

Можно, конечно, и эта бывает весьма полезно, начать тестировать реальность на предмет совпадения наших ожиданий с ней.

Например, убеждаться в том, что окружающие нас люди не всегда так то сильно нас оценивают, как мы привыкли думать. Что, на самом деле, часто им нет никакого дела до нас, а часть настроено не так уж критично и даже благожелательно.

Но, несмотря на это, сталкиваться со стыдом мы будем регулярно.

Каждому из нас предстоит совершать жизненные ошибки: в работе, в отношениях, в воспитании детей. И часть из них будет иметь необратимые и очень нехорошие последствия.

Все мы время от времени можем вести себя как м%д@ки и натыкаться на критику окружающих, которая иногда будет весьма обоснованной.

Но многим людям тяжело переносить стыд, потому что в детстве ситуации ошибок, промахов могли сопровождаться угрозой отвержения, жесткой критикой со стороны близких. В общем были в стыде было небезопасно и весьма болезненно.

В результате стыд мог уйти «в подполье», подавиться. При таком подавленном стыде, человек может не чувствовать его как эмоцию, но этот стыд все равно способен оказывать большое влияние на его жизнь. Например, выражаться в страхе оценки окружающих, социального отвержения, паники при выступлениях на публике, избегании общения и знакомств.

Задача терапии состоит не в том, чтобы помочь человеку не испытывать стыд. А в том, чтобы, наоборот, он смог его чувствовать и переносить.

Ведь стыд - это очень полезная эмоция, которая связана с нашей возможностью меняться и развиваться. Более того, стыд связан с наслаждением… Но это уже отдельная тема.

Суета, постоянная спешка

Человек, который испытывает хроническое психоэмоциональное напряжение, может быть неусидчивым, порывистым, суетливым, вечно спешащим. Он может утыкаться в смартфон, телевизор, испытывать потребность выпивать или обращаться к курению.

Такая суета в некоторых случаях является способом избежать неприятных эмоциональных состояний. Как только человек остаётся в покое, его начинает тянуть в эти состояния, а находиться в них, понятно дело, не хочется, и он делает всё, чтобы зависать там как можно меньше.

Многие люди, когда только начинают проходить терапию, в ответ на вопрос о том, что они переживают и от чего спасаются, могут дать общее определение: «Это тревога» или «Это дискомфорт».

Как-то так вышло, что часть людей привыкли называть тревогой все непонятные и неприятные внутренние состояния.

Так может происходить, потому что многие наши чувства были подавлены, не отрефлексированы, не отражены в другом, не исследованы и не прожиты.

И этот комок «не переваренных» психикой чувств может создавать неприятный фон и приводить к постоянному «ерзанию».

При этом в некоторых случаях я рассматриваю склонность к постоянному мысленному беспокойству как форму «внутреннего ерзания»: человек пережёвывает одну и ту же мыслительную жвачку, чтобы как бы «укачать» себя и не чувствовать этой внутренней боли.

Поэтому я считаю, что не всегда попытки вникнуть в содержание беспокойных мыслей и оспорить их приводят к существенному результату. Важно изучить и исследовать, от каких внутренних состояний человек спасается с помощью внешней суеты и внутреннего ерзания.

Нужно дать возможность этим состояниям подняться на поверхность из глубин бессознательного. Почувствовать их. С помощью другого человека, который способен отразить их, понять, что это за чувства. Говорить о них, называть их, проживать их.

Паническая атака — это окно в недра души

Хроническая душевная боль, подобно физической, способна повлиять на характер человека. Он может стать вспыльчивым, замкнутым, суетливым, беспокойным…

Но если физическую боль люди, в целом, ещё могут почувствовать и распознать, то душевную — не всегда.

Так происходит из-за работы психических защит, таких как диссоциация, задача которых, собственно, и состоит в том, чтобы оградить психику от боли.

Что удивительно: человек может жить с этой болью десятилетиями, вполне успешно функционировать, заводить отношения и даже наслаждаться жизнью — до тех пор, пока эти защиты, например, под влиянием стресса, не истончаются.

Это может проявиться как выброс напряжения в виде панических атак, которые, по сути, и являются такими прорывами в диссоциации, окном, через которое, как будто бы через увеличительное стекло, можно разглядеть то, что творится глубоко в душе. Но в такие моменты исследовать это сложно из-за интенсивности реакции.

А из-за того, что ранее работала душевная «анестезия», создаётся ощущение контраста с тем, что было до этого: «жил счастливо — и тут, откуда ни возьмись, паническая атака / депрессия».

Но, по моим убеждениям, паническая атака может быть манифестацией той эмоциональной энергии, которая в скрытом виде дремала под заслонами защит уже давно.

При этом части этой энергии незримыми лазутчиками просачивались в характер и жизнь, управляя ими, как серые кардиналы. Обычно, когда люди обнаруживают это и вступают в контакт с этими процессами, они осознают, что эти подземные силы влияли на их жизнь всегда, просто они этого не замечали.

Обнаружить такие скрытые процессы помогает психоаналитическая терапия. Если вам интересно, чтобы я писал о бессознательных процессах и подавленных эмоциях, напишите что-нибудь в комментарии.

☠️ Депрессия - это гнев, направленный внутрь себя.

Такой взгляд на депрессию характерен для психоанализа. Аарон Бек, автор КПТ не соглашался с такой постановкой вопроса и в основе депрессии видел искаженные «автоматические мысли», касающиеся самооценки, взглядов на мир и будущее.

Я бы не говорил с уверенностью, что это взаимоисключающие взгляды на депрессию, просто разные ракурсы.

Я уверен, что работа с негативными мыслями может помочь человеку справляться с хронически подавленным состоянием. Но я склонен, особенно в последние годы практики, больше присоединяться к психоаналитическому пониманию и рассматривать ауто агрессию как один из основных процессов в депрессивной картине.

Нравится мне эта картинка, есть в ней доля правды. Я думаю, что многие начинающие специалисты стремятся во что бы то ни стало быстрее облегчить страдание клиента. Дать ему инструкцию, технику. Это может происходить из-за желания помочь или из страха перед агрессией клиента. Иногда это может быть уместно, но иногда это воспроизводит травмирующую ситуацию в детстве человека, когда мать неспособна выдержать гнев, отчаяние, страх ребенка и пытаетс я его успокоить, переключить или рационализировать. Это может сильно подорвать уверенность человека в том, что он может выносить тяжелые эмоции.

«По мере того, как люди становятся более интегрированными, они приходят к тому, что могут быть достаточно здоровы, чтобы впасть в депрессию».
Д. В. Винникот

Эта фраза известного британского психоаналитика для меня про то, что в терапии человек может пройти через ряд разочарований и сильных огорчений, например:

Разочарование в том, что привычные психические защиты и основанный на них стиль жизни (например, работать по 14 часов, забивать на свои эмоции и при этом не особо уставать) перестают работать. Человек может столкнуться со «смысловым вакуумом» («что тогда делать? Зачем жить?»).

Что много лет жизни потрачены на отношения, в которых человека разрушали, обесценивали или просто не удовлетворяли потребности и исходящие из этого мысли о том, что надо что-то менять (А как? А что? А вдруг не получится?).

Разочарование, связанное с разрушением фантазий, о том, что человек может быстро перемениться и просто перестать страдать, стать совершенно другой личностью. Осознание необходимости подключения значительных жизненных ресурсов для облегчения своего состояния и изменения жизни. Необходимости зависеть от других людей, препаратов и невозможности опираться на одного только себя. Неизбежности ошибок и неудач.

Глубокое огорчение связанное с тем, что прошлое - это прошлое, его нельзя изменить, отношения с близкими и родителями в детстве невозможно исправить и что многие события былого оставили неизгладимый след, часть которого, увы, невозможно никак стереть и исправить.

Фраза Винникота перекликается с моей убежденностью в том, что одной из задач терапии может являться помощь клиенту полноценно злиться, грустить и горевать.

Ницше говорил: «человек определяется тем, какое количество правды он может вынести».

И многие психические расстройства связаны с неспособностью человека сталкиваться с горькой жизненной правдой, например, про увядание, старение, уход близких из жизни, скоротечность времени и прочие жизненные беды.

Если человек способен пройти жизненный кризис не разрушившись, то это помогает личности укрепляться и взрослеть. Это как раз отсылает к другой фразе немецкого философа: «то что меня не убивает, делает сильнее».

А никакой кризис невозможен без депрессии. Но не любая депрессия и не любой кризис служат развитию личности. Везде есть риски и нет никаких гарантий. И от этого может быть грустно, тревожно и это может вызывать глубокое чувство неприятия и злость.

Почему люди не всегда делают, то что для них полезно?

На уровне обыденной психологии существует идея о том, что если нам чего-то хочется добиться, то для этого не существует никаких внутренних преград.

Этой идее вторят лозунги: «главное, просто захотеть и тогда все получится», «было бы желание - будет возможность», «все возможно», «перестань лениться», «нужна сила воли» и т.д.

Эти идеи разбиваются об реальность, например, тогда, когда человек чего-то как бы искренне желает, но всегда находится что-то такое, что мешает реализации этого желания.

И тогда человек может почувствовать себя каким-то тупым, никчемным, ленивым и т.д.

Это ощущение усиливается фразочками, которые можно поймать от окружающих:
«Да просто уйди ты уже от этого тирана!»
«Если бы хотел бросить курить, давно бы и бросил!»
«Надо просто перестать страдать, поверить в себя!»
Но великий и могучий психоанализ с его идей о бессознательном способен разрешить это противоречие.

Он утверждает, что у человека может быть несколько разнонаправленных мотиваций. Чтобы было легче это понять, я приведу упрощенные примеры, в которых у человека будет содержаться 2 разных мотивации, одна сознательная, другая - бессознательная.

Вот, допустим, человек давно пытается заняться спортом, но что-то все не клеится. На уровне сознания у него может быть мотивация: хочу быть более выносливым / привлекательным / здоровым.

Но на уровне бессознательного он может иметь обратную мотивацию, допустим:

(Для женщины, пережившей насилие со стороны мужчины): «Если я буду более привлекательной, то это создаст для меня ситуацию бОльшей опасности»

(Для женщины, у которой была завистливая мать):
«Став более привлекательной, я столкнусь с завистью важного человека (даже если его нет в живых)»

(Для мазохистического мужчины): «Я не хочу быть здоровым, потому что я ненавижу себя и хочу себя разрушить»

Но, возможно, даже в больше степени чем спорт, влияние бессознательного сопротивления испытывает на себя решения об обращения в психотерапию.

Там очень часто что-то никак не клеится у людей: «сложно найти подходящего», «нет финансовой возможности», «нет специалиста толкового в моем городе (это при доступном интернете)» итд. итп.

Я не говорю, что такие поводы при наличии длящихся проблем всегда про бессознательное сопротивление. Но в огромном количестве случаев таки, - да.

Если все-таки человек все-таки оказался в кабинете у психолога, то тогда это сопротивление может разворачиваться прямо на сессиях. То что человек приходит на сессии еще не значит, что он занимается терапией. Мешает сопротивление.

И здесь как раз совместное исследование с аналитиком природы и происхождения этого бессознательного сопротивления способно пролить свет на многие скрытые личные особенности. И осознать влияние этого сопротивление на другие отношения (не только с терапевтом) и на всю жизнь.

Про компьютерные (и не только) игры

В сообществе коллег появилась интересная тема, про то, как много выбор игр, в которые играет человек может много говорить о самом человеке.

Для меня это выглядит так. Выбор игры может быть манифестацией тех проявлений, которые находятся под запретом в «обычной жизни».

Например, агрессивные игры могут быть способом для канализации агрессии, демонстрации своего превосходства итд.

Я не сторонник идеи о том, что, мол, агрессивные игры обязательно делают человека более агрессивным. Как раз таки может быть наоборот: если психику лишить этого безопасного канала отвода агрессии, то она будет отводиться как-то еще, не факт, что настолько же безопасно.

С другой стороны, есть идея десенсибилазации, когда человек настолько привыкает к компьютерному насилию, что, в поисках поддержания удовольствия, он прибегает ко все более и более изощренным вариантам агрессии.

Как обычно, все индивидуально и каждый случай надо исследовать.

То же самое можно сказать и про другие формы искусства. Например, прослушивание музыки определенного настроения может быть манифестацией отщепленных частей человека, с которыми он не всегда в контакте. Например, когда мы видим, что внешне жизнерадостный человек предпочитает грустную и мрачную музыку.

Психоанализ VS КПТ или зачем работать с бессознательным?

Недавно я осознал, что внутренний переход из одного направления в другое завершился. Я сейчас себя идентифицирую как специалиста психоаналитической направленности, хотя начинал я с КПТ.

В этом посте я объясню, почему мне в работе перестало хватать КПТ и почему появилась потребность в психоанализе.

Между КПТ и анализом сильно отличаются друг от друга в самых разных аспектах. Все это я описывать здесь не буду.

Пока я бы хотел сделать акцент на одном из фундаментальных различий, которое для понимания оснований моего перехода.

Это присутствие / отсутствие акцента на бессознательных процессах.

Психоанализ считает (и я к этому 100% присоединяюсь) что у психики есть бессознательная часть, которую мы, собственно, далеко не всегда осознаем.

Те процессы, которые протекают нашем бессознательном, тем не менее, способны оказывать существенное влияние на нашу жизнь: каких взглядов мы придерживаемся, в каких партнеров мы влюбляемся, каким именем называем ребенка, какую работу выбираем итд. итп.

Можно это сравнить с подземными ручьями, которые способны в каких-то местах сделать почву плодородной для тех или иных растительных культур, в других местах превратить ее в опасное болото. Но сами ручьи текут глубоко и мы их не видим, а наблюдаем только результаты их влияния на природу.

Если фундаментальные психические процессы не осознаются, то они, во-первых, будут незаметно пропитывать собой характер человека, а, во-вторых, «проецироваться» на окружающий мир, которому будут приписываться свойства этих бессознательных состояний.

Например, человек с бессознательным гневом может быть склонен к депрессии, общему недовольству и раздражительности. А окружающие люди для него будут выглядеть недружелюбными, агрессивными и злобными (в силу механизма проекции).

Если удастся помочь человеку чувствовать это гнев, понимать его причины, отгоревать неидеальное детство, то это способно привести к снижению депрессии и влияния оной на жизнь (так как меньше агрессии будет направляться на себя) и к скрытая агрессивность будет в меньшей степени приписываются окружающим людям.

И как бы это очень важно.
КПТ в отличие от анализа пытается бессознательное не учитывать. Мне кажется, если мы говорим о терапии, то это уже так себе идея. Это все равно, что отрицать влияние гравитации, будучи крепко-накрепко прижатым к земле…

Более того я верю в такой принцип: чем больше мы отрицаем бессознательное тем больше оно на нас оказывает скрытого влияния. Ведь тогда мы ничего не знаем о своих скрытых процессах и пребываем в святой уверенности в том, что мы всегда понимаем для чего мы делаем те или иные вещи, поступая, в конце-концов, все равно как «велит» бессознательное.
Короче я говоря, я считаю, что те специалисты, которые убеждены в том, что могут просто вывести бессознательное за скобки наиболее уязвимы для разрушающих психотерапию бессознательных тенденций (со стороны терапевта), например, я говорю о хроническом неотрефлексированном контрпереносе, когда специалист начинает отыгрывать какие-то свои травмы на встрече с клиентом за счет клиента.

Открытие бессознательного, «преисподней человеческого духа» было очень важной идеей, исполненной глубочайшего гуманизма и любви к человеку.

Ведь желание исследовать психику во всей ее полноте означает всестороннее принятие человека во всех его проявлениях, а только его «благопристойной», социально приемлемой и осознаваемой части. Для меня нет более валидирующей идеи, чем идея бессознательного.
КПТ-шник, который говорит своему клиенту с ОКР о том, что любые «постыдные» навязчивые мысли - это, мол, нормально, на самом деле, лукавит и сам в это до конца не верит, боясь заглядывать в глубины психики, где находятся кузницы этих мыслей.

Теперь я не понимаю, как психотерапия имеющая притязания на изменение характера человека может обходиться без работы с бессознательным.

Более того, зачастую, склонные к вспышкам агрессии люди, это не люди гневливые, а, напротив, люди стремящиеся к контролю и подавлению гнева. Резьбу просто срывает компенсаторно. А вот из-за таких постов, в которых их учат именно "приручать" гнев, они могут начать думать о себе как о людях, чья психика функционирует "неправильно", что мол, они слишком вспыльчивые и им надо стать "спокойнее". Все может быть наоборот.

3. Весь остальной диапазон способов проявления гнева. Тут я решительный противник идеи "экологичного" выражения гнева. Я считаю, что эта идея больше из области воспитания, нежели психотерапии. Как психолог я считаю, что все зависит от контекста. В каком-то контексте пассивная агрессия будет вполне уместной. В другом, - гнев лучше подавить. В третьем - направить его на себя (у аутоагрессии в определенных обстоятельствах могут быть свои ништяки). В четвертом - надавать по морде с криками "придушу, с№ка!" Не забываем и про сублимирование: искусство, слушать агрессивную музыку, агрессивные игры итд. итп. Я также не сторонник идеи вреда, например, агрессивных форм искусства, считаю, что это вполне рабочие каналы отвода агрессии.

#агрессия

Про гнев и контроль гнева

Предисловие: я отвечаю в этом посте на пост коллеги в профессиональном сообществе, которая пишет, что существуют «приемлимые» способы выражения агрессии, с гневом нужно непременно справляться. Я возражаю этим положениям в следующем тексте.

Вчера был резонансный пост про то как справляться с гневом. Многие участники возмутились и удивились (на мой взгляд, справедливо). Попытаюсь выразить мое отношение к работе с гневом / агрессией и более подробно развернуть мысль о том, что же не так было с тем постом (который, кмк, отражает глобальные культуральные тенденции относительно гнева и агрессии).
Помните, у Хармса было что-то типа: "Пушкин как только увидит камни, так сразу начинает ими кидаться".
Так вот, стремление терапевта, видя гнев и агрессию, сразу начинать с ними справляться, как будто бы подразумевает идею о том, что человек как-то неправильно психически устроен. Как-то странно у него функционирует психика, что продуцирует вспышки гнева и агрессии. Что-то в этом есть порочное, неправильное и деструктивное, поэтому весь этот процесс нужно взять под контроль при помощи "научно доказанных техник".
Сразу оговорюсь, я не радикально против техник и контроля, так как вышел из КПТ так же как наши предки - из мирового океана и свое понимание механизмов контроля я опишу в конце поста. Просто когда на контроле и "справлении" делается чрезмерный акцент, тогда, игнорируется исследование этой агрессии и, вероятно, такие важные вопросы как:

Почему вообще человек проявляет гнев именно так? Что у него за жизненные обстоятельства и контекст, которые могли привести к такой бурной реакции? Не является ли данная реакция и вытекающее из нее агрессивное поведение - вполне себе адекватными для решение жизненных и психических задач? Итд. итп.

Лично я в своей работе стараюсь соблюдать баланс между исследованием и техниками контроля, не кидаясь сразу в задачу "снижению агрессии", хотя понимаю специалистов аналитиков, которые к техникам вообще не прибегают, ибо тогда нельзя обойтись без методологических противоречий. Но это отдельный разговор.
Для меня одно из возможных решений дихотомии "контроль vs исследование" заключается в идее, что где-то исследование невозможно без контроля. Чтобы понять свою агрессию, иногда необходимо с ней вступать во взаимодействие, в контакт, в "контролируемую диссоциацию (т.е. осознанность, метапозицию)", соответственно, приручать ее. Поэтому в каких-то аспектах разделение на контроль и исследование агрессии в некотором роде искусственно для меня.
Теперь все же про контроль. Я бы разделил его на несколько направлений (на научность не претендую):

1. Осознанность. Метапозиция. Собственно это то, о чем писала автор резонансного поста. Не имею ничего против уместной в определенном контексте методики: "заметить реакцию / назвать ее, осознав / почувствовать в теле / выбрать подходящий способ поведения". Классика КПТ. Сложнее (если вообще возможно) это делать когда гнев переходит в ярость. Автор писала, что это не равно подавление. Я пока так радикально бы не говорил. Момент приручения себя тут все же есть, иногда доходящий до абсурда как в известном анекдоте: "рядовой Макеев, не капайте мне, пожалуйста, раскаленным оловом на
голову!"

2. Интенсивное выражение. Взрыв. Выброс. Вот здесь одно из моих основных возражений автору, которая говорит, что "взрываться" не надо, якобы, это вредно и деструктивно. Я с этим не согласен. Более того считаю, что иногда взрывная реакция - это, во-первых, единственное что остается, а, во-вторых, иногда такое бывает даже полезно. Например, представьте супругов, которые долгое время копили претензии к друг другу, проявляя агрессию "втихую". И тут происходит взрыв с орами друг на друга и битьем посуды. Потом помирились и обнялись, возможно, стали ближе, почувствовали облегчение. Для некоторых типов клиентов (например, склонных к диссоциации гнева из страха разрушить отношения) может быть очень терапевтичным испытать неконтролируемую агрессивную реакцию (как свою так и принять чужую) и увидеть, что отношения устояли.

#агрессия