Natalia Anikina’s Tort Law

Продолжение предыдущего поста по делу Ситибанка

Первая часть закончилась на вопросах и теперь ответы на них.

Если закон не допускает привлечение участника к деликтной ответственности по факту вхождения в группу, то откуда суд черпал источник вдохновения для выводов? И, второй вопрос – как тогда объяснить такое решение, которое может быть трактовано как против строгого права?


Single economic unit

Действительно, в праве ответственности (но публичном), а в частности, конкурентном праве, существует концепция single economic unit - единый хозяйствующий субъект. Именно этот субъект в целом (или каждый участник субъекта), несмотря на формальную автономию его участников-юридических лиц, может выступать ответственным за антимонопольные нарушения, которые были допущены любым участником группы. Об этом было недавнее громкое дело Европейского Суда Справедливости Sumal SL vs. Mercedes Benz Trucks España SL (Judgment of the Court (Grand Chamber) of 6 October 2021). Это дело о картельном сговоре Daimler AG, которая была признана нарушителем в связи с картельным сговором по манипулированию цен на траки. Истец (покупатель траков) обратился с частноправовым иском о взыскании убытков (так называемое private enforcement – частноправовое средство защиты за нарушение публичных обязанностей) в испанский суд к испанской дочерней компании Daimler AG, хотя испанская дочерняя компания не была сама признана нарушителем. ЕСС решил, что дочерняя компания должна отвечать за нарушения материнской компании и вместе с ней, в частности, поскольку и если имеется не только экономическая связь как группы, но и имело место продвижение и реализация дочерней компанией товаров материнской компании, в отношении которых имелся картельный сговор, и, таким образом, дочерняя компания также получала доход (выгоду) от незаконной деятельности материнской компании (те критерий совместности и вовлеченности в незаконную деятельность). При этом нужно принимать во внимание важное обстоятельство - решение ЕСС имеет под собой законное основание для такого толкования – ст. 101, 102 The Treaty on the Functioning of the European Union (TFEU). И также важно, что такой подход остается редуцированным в рамках антиконкурентного права и не уходит дальше в частноправовое применение (ответственность за нарушение прав человека корпорациями и экологические нарушения построены по иному принципу). Принцип автономии юридического лица остается в действии. Преодоление действия принципа требует законодательной основы, в том числе, чтобы закон давал возможность такого толкования. Как было рассмотрено выше, по делу Ситибанка ни одно из оснований, приведенных судами, не позволяет преодолеть принцип автономии юридического лица.

Строгое право и справедливость

С самых древних времен в праве обнаруживались случаи, когда применение строгого права (те действующего закона) казалось суду несправедливым, поскольку его применение уже не адекватно изменившейся социальной реальности. И тогда перед судом стоит задача достигнуть справедливого разрешения спора, которая решается через создание права судьей (об этом можно прочесть прекрасные статьи Д.В. Дождева и А.М. Ширвиндта, посвященные принципу добросовестности). Однако, при том, что справедливость позволяет адаптировать право к изменившейся социальной реальности, это всегда очень опасный путь, который может привести не к справедливости, а к обратному - судебному произволу. А это не только не желательное, но и опасное явление деформации и разрушения системы права. Поэтому судья стоит перед сложным выбором. Один из азбучных примеров, когда применение строгого права входит в противоречие со справедливостью, который курсирует из учебника в учебник, можно найти у Канта в Метафизике нравов (1797). Что интересно, похожий случай но уже в 20 в. был предметом рассмотрения ВС Германии, и суд принял справедливое решение.

«Слуга, которому набежавшее к концу года жалование выплачивается в обесценившиеся за это время деньгах, причем на них он не может приобрести то, что мог бы купить тогда, когда заключал контракт, не может при одинаковой номинальной, но разной реальной стоимости денег ссылаться на свое право, но может лишь взывать к принципу справедливости».

Настоящее дело можно интерпретировать так, что при отсутствии законных оснований для иска, суд поддерживает сторону истца, поскольку полагает, что вследствие действий публичного права (санкций) требуется право, которое бы восстановило справедливость между сторонами, а действующее частное право не содержит такой возможности (или скажем так – суд не нашел ее в действующем частном праве). И тогда требуется новое правило. Именно по этой причине, никакие доводы ответчиков о том, что по праву этот иск не должен быть успешным оказались бесплодны - они были обращены к тому праву, которое суд не намерен был применять. Таким новым правом суд установил ответственность участника группы, чтобы восстановить равенство стороны и дать возможность получить судебную защиту и исполнение судебного акта через компанию, которая находится в России. Из этой перспективы, насколько данное решение справедливо, допустимо и оправданно (justified), должен ответить ВС. Едва ли в этом ключе можно будет увидеть аргументацию ВС и она, скорее всего, останется в рамках правоприменительного подхода, но важно понимать с какими методологическими вопросами сталкивается частное право. И я, персонально не могу поддержать имеющую распространение позицию, в которую очень легко свалиться, что это про «технический способ забрать свое, а нормы подогнаны под решение» - тогда бы это было про произвол и тогда не о чем было бы говорить. На мой взгляд, здесь сложный правовой вопрос реакции частного права на вторжение права публичного.

Солидарная ответственность транснациональной группы за деликт: Справедливость или Судебный волюнтаризм? Дело Совкомбанк против Ситибанка.

[Материал вышел достаточно объемный, поэтому будет в 2-х частях]

26 марта ВС будет рассматривать первое дело о солидарной деликтной ответственности транснациональной группы (Совкомбанк против Ситибанка) за неисполнение обязательств в условиях санкций. В этом деле в связи с неисполнением договорных обязательств американской компанией Citinabk N.A. суд признал ответственной российскую дочернюю компанию (Сити Банк) по деликтным основаниям.

Это дело поднимает не меньше дюжины вопросов. Здесь я остановлюсь на тех, которые особенно важны для деликтного, и оставлю за скобками вопросы игнорирования судом выбранного сторонами применимого права (Англия и Уэльс) и компетентного суда (Лондонский Международный третейский суд), и выбор российского деликтного права как применимого. Это не говоря уже об избитом вопросе, можно ли заявлять деликтный иск если есть договор – ответ нет. Российское право последовательно и определенно не допускает возможность деликтного иска из договорных отношений.

Краеугольный вопрос для деликтного иска – в чем заключается противоправность второго участника, а именно российского Ситибанка. Из решения суда можно выявить, что таких оснований два: (1) ст. 10 ГК – недобросовестные действия, которые выразились в том, что российская дочерняя компания не предприняла меры для исполнения обязательств американской головной компании в условиях санкций и (2) обе компании «встроены в единую корпоративную структуру со штаб-квартирой и позиционируются как единое целое, где каждое лицо может и должно отвечать по долгам друг друга». Иначе говоря, это ответственность по факту вхождения в группу.

Можно ли найти в действующем отечественном праве представленные судами основания для возложения деликтной ответственности? Ответ – нет. Во-первых, в российском деликтном праве просто нет ответственности по факту вхождения в группу (это не случай вскрытия вуали за недобросоветсное использование конструкции юридического лица). Во-вторых, есть ли у иных компаний группы установленные законом обязательства обеспечивать исполнение или исполнять договорные обязательства другой компании группы, которая допустила дефолт по своим обязательствам? Ответ- нет. В российском праве есть ответственность за деликт вторжения в чужие договорные отношения, но такого деликта как непринятие мер по исполнению за другого нет. В-третьих, может ли в такой ситуации российский Сити отвечать за недобросовестное бездействие по ст. 10? Ответ - нет. Чтобы отвечать за бездействие, нужно чтобы в законе была обязанность действовать, а такой обязанности нет. 

Очевидно, что судьи не могли не знать, что право не дает оснований для удовлетворения иска. Далее два вопроса возникают логично. Во-первых, если закон не допускает привлечение участника к деликтной ответственности по факту вхождения в группу, то откуда суд черпал источник вдохновения для выводов? И, второй вопрос – как тогда объяснить такое решение, которое может быть трактовано как против строгого права?

Наблюдательные коллеги поделились со мной моей же записью лекций, где я рассказываю про английское деликтное право. Эта запись была в сентябре 2013 г. в ВШЭ. И вот мне прислали фрагмент где я рассказываю, про Английский Верховный суд и Лэди Хейл, которая была первым Президентом-женщиной Верховного Суда. И в этом месте лекции я выразила надежду (или пожелание), что, возможно, и у нас назначат главой ВС женщину. 17 апреля 2024 г. Председателем ВС РФ назначили Подносову Ирину Леонидовну. Коллеги предложили еще что-то замечтать 😅 Спасибо коллегам за наблюдательность)

⚡️В развитие темы недавней презентации магистерского курса Д. В. Дождева по римским основам догмы частного права администрация портала Labeo открыла свободный доступ к лекции, которая посвящена условию и срокам в сделках.

В лекции подробно разбираются соотношения между условием, сроком и модусом, а также, в частности, анализируются виды условий (потестативные, объективные и смешанные; отлагательные и отменительные).

На примере этой лекции вы можете прикоснуться к знаниям, которые будет доступны второму набору успешного онлайн курса «Римские основы институтов частного права» за 2025 год. Курс стартует уже 8 февраля (ссылка на курс: https://labeo.ru/romelaw2).

Более подробно о курсе можно узнать с помощью записей презентации лектора (презентация 2025 года: https://t.me/privlawlib/5803 и презентация 2024 года: https://youtu.be/87EyIY5TvQE?si=_dtvTbDQJekccdFf).

Иные материалы с курсов и вебинаров по римскому частному праву в свободном доступе размещены на веб-платформе labeo.ru, где эксклюзивно публикюутся все материалы Дмитрия Дождева.

Отличнейшая новость – стартует курс гениальнейшего российского ученого-правоведа Дмитрия Вадимовича Дождева.

Это уникальный курс – он и для тех, кто хочет иметь глубокое понимание о современном частном праве через формирование его институтов, а также для тех, кто разочаровался или выгорел в профессии – это курс-реанимация, открывающий глубины права. Это также курс и для тех, кто полагает, что овладел знанием о праве в совершенстве – он даст возможность понять насколько много еще остается неизведанным, а казусы из римской юриспруденции жизненными и ставящими в интеллектуальный тупик. И в особенности это курс для тех, кто полагает, что право можно понять из судебной практики - достойная причина убедиться, что это не так:)

В общем, это лекции - настоящий интеллектуальный вызов, насыщенные не только сравнительным и историческим изложение права, но и глубочайшим философским смыслом.

Из одной лекции: 🙂

«Объект и предмет совпадают. Объект и предмет научились различать физики в советском союзе и больше никто этого не делает в мире. Различать их не надо. Это просто не умно.

Когда люди пишут в диссертациях обоснование предмет-объект исследования – это они глупостью занимаются. А писать то, что ты не понимаешь, когда ты не понимаешь в чем смысл того, что ты пишешь, тем более никогда не надо. Это совсем не очень умно.»

Реклама
erid LjM7kCR6S

В связи с этим вопрос: есть ли у аэропорта мониторить наличие таких фальшивых сетей на его территории с его названием и если есть, можно ли взыскать с него убытки?

Ко вчерашнему посту о генеральном деликте и почему это может быть важно, вот и вопрос, практический и жизненный. Вред есть, предположим. И если каждое причинение вреда противоправно - должен аэропорт отвечать?

О Генеральном деликте

Коллеги из одного научно-информационного канала обратились с вопросом о рекомендации литературы по теме генерального деликта.

Генеральный деликт (в российском праве), это, с одной стороны, уже такое catch word, которое можно повторяюще встретить в судебных актах. Однако, не все разделяют идею, что в России есть генеральный деликт. Сама концепция вызывает закономерные сложности с очерчиванием содержания – что такое генеральный деликт и почему это вообще важно.

Относительно концепции генерального деликта есть ряд распространенных утверждений, к ним относятся следующие. Во-первых, концепция означает, что всякое причинения вреда незаконно. Это означает, что в законе не нужно перечислять права или интересы, причинение вреда которым возмещается. Возмещается – любой вред при наличии иных элементов деликта. Далее - российское деликтное право строится по образцу французского, в котором концепция генерального деликта, и из этого и формулировки ст. 1064 ГК делают вывод, что в российском праве тоже генеральный деликт (не все разделяют этот подход). Однако, если обратиться к тексту ст. 1064, то уже в п. 1 перечисляются права/интересы, причинение вреда которым подлежит защите, что, как раз свидетельствует в сторону отсутствия принципа генерального деликта. Кроме того, если сопоставить тексты кодексов с принципом генерального деликта (например, французский или Квебек), то очевидно различие в текстах- в последних нет листа защищаемых прав/интересов, а есть очень общая формулировка. Наиболее остро концепция генерального деликта проявляется для случаев взыскания экономических убытков, от этого во многом зависит, будут ли они возмещены или нет, а более глобально – для анализа справедливости/целесообразности новых деликтов, когда все может оказаться деликтом в многогранном жизненном колесе (например, такая категория как действия во вред кредиторам, начиная с отказа раскрыть имущество для целей обращения взыскания или отказа принять наследство, до компенсации в застрявшем лифте или лаяния собак).

Возвращаясь к литературе вопроса, можно читать любые книги по деликтам в странах с принципом генерального деликта, где нет споров о том, есть этот принцип или нет (например, Франция, Квебек). Ниже приведу некоторые из них.

1. Для понимания откуда генеральный деликт взял корни, почему он был воспринят во Франции и не был воспринят в Германии, рекомендую замечательную книгу (сборник эссе) Eltjo J. H. Schrage (sdd.), Negligence. The Comparative Legal History of the Law of Torts,. Berlin, Duncker & Humblot, 2001. При интересе в теме, по ссылкам можно найти углубленную литературу.
2. The Division of Wrongs: A Historical Comparative Study, by Eric Descheemaeker. Oxford: Oxford University Press, 2009 (сравнительный и исторический анализ, книга написана учеником Peter Birks, одна из моих любимых книг на эту тему).
3. Для общего (краткого) понимания, формат учебника - van Dam, C. (2006). European Tort Law. Oxford University Press.
4. Для тех, кто читает по-немецки, Sarah Woyciechowski, Zur Reichweite der deliktischen Generalklausel in Art. 1382 f. Code civil. (диссертация, 2016.)

Из русскоязычных специальных публикаций
5. Маркелова А.А. Концепция генерального деликта в современном деликтном праве России // Вопросы частного права: сборник статей к 50-летнему юбилею А.А. Павлова / сост. и отв. ред. А.Г. Карапетов, Т.А. Саргсян. М.: Статут, 2023. С. 228.
6. Принцип генерального деликта: современное состояние и перспективы применения (Евстигнеев Э.А.) "Вестник гражданского права", 2017, NN 4, 5

Андрей Владимирович вчера со своей критикой пункта 49 Пленума № 40 ранил меня в самое сердце. Дело было после обеда, может эклер был не самый вкусный, я не знаю … 🤭 В общем, Андрей Владимирович пытал меня вопросом о том, в какой момент, мол, бездействие считается совершенным - дата, время, секунда. Парирую немцами, первой попавшейся книгой. они то уже давно об этом подумали.

Цитата: «В качестве момента времени, когда бездействие считается совершенным как юридический акт, следует рассматривать момент, когда оспариваемые правовые последствия бездействия еще могли быть предотвращены, т. е. момент времени, в котором неосуществленное юридическое действие еще могло быть совершено. Однако это не означает, что знание о неплатежеспособности (§§ 130-132) или о намерении причинить вред (§ 133), что является необходимым составом оспаривания, должны быть установлены в конце периода, в котором могли быть предприняты позитивные действия. В силу того, что бездействие фактически имеет место в течение всего периода, в пределах которого может быть осуществлено позитивное действие, должно быть достаточным, чтобы необходимое знание существовало в любой момент времени в пределах указанного срока».

Henckel. Anfechtung im Insolvenzrecht. Kommentar. De Gruyter Recht. Berlin. 2008. S. 10

Ответственность за бездействие

В связи с некоторой дискуссией (ниже) о виновном бездействии, которое может дать основание для ответственности, могу рекомендовать буквально недавно вышедшую книгу проф. Оксфорда Sandy Steel Omissions in Tort Law. Это результат длительного серьезного исследования, безусловно книга интеллектуально обогатит представления о бездействии в праве.

https://global.oup.com/academic/product/omissions-in-tort-law-9780198866596

Деликт есть. Но как доказать?

Иногда бывают такие интересные совпадения, что когда работаешь над каким-то кейсом или вопросом, появляются публикации коллег на схожую тему. Так получилось с вопросом о бремени доказывания, когда появился комментарий Айнура Шайдуллина с рассуждениями о стандартах доказывания в банкротстве. Возможно также, что это не просто совпадение, а тема, которая практически созрела для своего обсуждения. Здесь я поделюсь своими мыслями. Банкротство в этом отношении в более преимущественном положении, поскольку есть позиции Высшей инстанции, где прямо и четко для определенной категории споров указано, какой стандарт доказывания должен быть применен: базовый баланс вероятностей или повышенный – ясные и убедительные доказательства. Плюс к этому добавляются презумпции, без которых едва ли бы было столько успешных дел о субсидиарной ответственности. В практике судов по небанкротным деликтам гораздо сложнее.

Если очерчивать общую картину, то возможно выделить два подхода для формирования вывода суда: на основе стандартов доказывания и на основе субъективной убежденности суда, что все элементы деликта имели место быть. В первом случае для суда достаточно, что по доказательствам, вероятнее, что событие было чем не было (базовый стандарт), либо были представлены явные и убедительные доказательства (повышенный стандарт), а значит, будет признано юридически что событие было. Здесь важно понимать, что в действительности события могло и не быть -в процессе наличие факта будет устанавливаться по доказательствам. Иначе говоря при таком подходе процесс доказывания - это взвешивание представленных сторонами доказательств и выяснение, чьи доказательства достигли стандарта. По второму подходу – нужно чтобы судья поверил, что это событие имело место. И, как видно, это уже не борьба с оппонентом за убедительность доказательств, а «состязание» с судом, чтобы судья был убежден. В деликтах судебная практика очень активно реализует второй подход и это определяет практические сложности литигирования дел о деликтах, будь то ущерб от пестицидов на полях, пожар в здании, или финансовые или промышленные гражданские мошенничества.

При том, что «убежденность суда» это не стандарт доказывания, но из применения этого подхода, как он артикулируется в судебных актах, можно вполне определить каковы его критерии. Так, в судебных актах можно встретить «не представлено бесспорных доказательств», «нельзя сделать однозначный вывод», «достоверно не доказал», «не представлено однозначно подтверждающих доказательств». Из чего видно, что планка требований к истцу гораздо выше баланса вероятностей и даже, возможно, выше стандарта ясные и убедительные доказательства . Еще большее свидетельство очень высокой планки можно найти в том, как суды относятся к экспертизе. Можно встретить дела, где суды указывают «выводы экспертизы носят вероятностный характер» и поэтому не принимаются.

Практически, при таком подходе, требования к доказыванию оказываются настолько высокими, что истцу, если ситуация не однозначная, очень сложно преодолеть барьер по доказыванию.

Важная составляющая также в том, что формирование убежденности судьи – это субъективный процесс принятия решения, в котором выражаются в том числе персональные свойства судьи, которые могут определяться и предыдущим профессиональным опытом (например, как обвинителя), или личных опытом (судья в личных ситуациях сталкивался с тем, что какое-то событие случилось и поэтому он склонен поверить, что такое могло произойти)[не новые идеи, восходящие к американским правовым реалистам нач. 20 в с их лозунгом ,право (судебное) это то- что ел судья на завтрак]. И если с оппонентом есть возможность получить его позицию в отношении весомости доказательства (через предоставление других, опровергающих доказательств), то в отношении суда, до вынесения судебного акта не открыто отношение к тому или иному доказательству. И получается состязание вслепую.

Вероятно, поэтому в судебных актах можно часто встретить не взвешивание доказательств и оценку их убедительности против друг друга, а анализ их судом как убедительных или нет , те относительно восприятия самого судьи.

Одно из иллюстративных дел. Истец доказывал, что в результате обработки смежного поля химическим веществом произошла потрава его урожая. В числе прочих доказательств истец представил акт отбора проб погибших посевов. Суд не принял акт как убедительное доказательство, указав, что, помимо того, что акт составлен с нарушением унифицированной методологии, из акта отбора не понятно, в каком месте поля были сделаны отборы проб – ближе к смежной границе или в ином месте, поэтому выводы нельзя распространить на всю пострадавшую площадь, а не на часть. Иначе говоря, чтобы убедиться, что суп соленый, суд предложить съесть всю кастрюлю. Те суд не отвечал на вопрос, насколько вероятно, что все поле с посевами пострадало от этого химиката при том, погибли все посевы и есть положительные отборы на содержание химикатов с части поля. А вопрос, который поставил суд: как я достоверно могу знать, что и остальное поле с посевами погибло от этого же химиката.

Практически из этого следует, что для инициирования деликтного иска, основное время должно закладывается на подготовку самого процесса - сбор и фиксацию доказательств, поскольку нужно не оппонента переиграть, а суд убедить.

Замечательная новость! Институт Европейского деликтного права опубликовал четвертую книгу из серии Digest of European Tort Law. Эта книга посвящена компаративному анализу пределов деликтной ответственности - Essential Cases on the Limits of Liability’. Книга в свободном доступе! Как известно, генеральный принцип в том, что отвественность не может простираться бесконечно и где-то должна быть конечная точка, после которой убытки не возмещаются. Какие-то правопорядки решают это за счет причинной связи, устанавливая требования непосредственной причины, или адекватной причины, или правовой причины. Какие-то правопорядки выводят это из понятия отдаленности убытков и возмещаемыми делают только те, кторые были предвидимыми (за исключением случаев умышленного причинения вреда). Это отличная возможность получить знание как различные правопорядки подходят к вопросу ограничения ответственности.

https://www.degruyter.com/document/doi/10.1515/9783111001272/html

Важное дело. Постепенно судебная практика закрывает пути злоупотребления. Сначала мы получили позицию ВС о возможности привлечения кредитора к ответственности за злоупотребелния своей кредиторской властью против интересов конкурсной массы. Теперь ответственность банка.

Следующий шаг, который логично был бы в этом ряду, - это привлечение банков к ответственности за оркестрованные технические дефолты с целью банкротства должника и растаскивания активов привлекательного бизнеса.

В деле о банкротстве Дека СКЭС ВС РФ сделала то, что давно ожидалось - привлекла к субсидиарной ответственности банк, который получил контроль над должником и вывел все его активы.
Спасибо Максиму Лагоде за наводку

Новогоднее волшебство и причинная связь ✨

Дорогие друзья,

С большой радостью я хочу поздравить Вас с наступающим Новым Годом!  Я от всего сердца желаю, чтобы в Вашу жизнь пришло волшебство ✨и исполнило желание, даже если оно кажется совсем-совсем нереальным. 🎄🎅🌟🍾🎁

Одна история, которая произошла несколько дней назад, дала основание поверить в невероятные случайности. 
Два человека, знакомых, но живущих в разных городах, случайно оказались в один и тот же день в Москве. И не просто оказались в Москве, а на станции одного и того же метро. И даже не просто на одной станции, а ждали одного и того же поезда и садились в один и тот же вагон! Какова вероятность этого случиться? Рациональное суждение подсказывает, что почти нулевая. А несмотря на это, чудеса берут и случаются. Юристам с рациональным мышлением сложно бывает поверить во что-то волшебное.

Пусть в этом году нерациональное волшебство придет в Ваш дом и исполнит Ваше самое чудесное пожелание! 🫶

Уже 13 декабря на банкротном клубе будет обсужаться дело управляющего Лысенко! Напомню, что это одно из самых запутанных дел по причинной связи. Если Вы хотите узнать, как быть, если А допустил небрежность и не распределил средства (те создал возможность или условия), а этим воспользовался мошенник В и по поддельным документам принес исполнительный лист в банк, где хранились средства, а С - банк уведомил А о подозрительной операции, но по истечении данного срока на ответ все-таки исполнил платеж, кто отвечает и в каком режиме: солидарно или в долях каждый за свое? Мошенника, естественно, нет. Для погружения в прекрасный мер причинной связь здесь и здесь мои небольшие комментарии к этому делу.
Приходите- будет интересно!

Новый тренд деликтного права: деликтная ответственность группы (российской компании за иностранную)

К моему огромному сожалению, я не смогу принять участие в конференци. Я планировала делать доклад и поделиться своими мыслями по теме, которая в буквальном смысле задает новую тенденцию в развитии отечественного деликтного права. А именно: привлечение российских дочерних общества или шире – любых компаний группы по долгам иностранного юридического лица. Обсуждение планировалось на делах Совкомбанк против Ситибанка, Открытие против Голдман Сакс, Сбербанк против Гленкор, Содействие международным расчетам против Дж.Пи. Морган.

Практическая специфика этой практики в том, что она обусловлена санкционными ограничениями, когда российские компании не могут получить исполнение (из договора!) от зарубежных компаний. И нашли такой выход как обращаться с требованиями к дочерним структурам по деликтным основаниям (!), которые находятся в России и к которым, соответственно, можно дотянуться. С правовой точки зрения, это называется ответственность группы (не тоже самое что прокалывание вуали). Мы знаем про ответственность группы в банкротстве, в антимонопольном праве, теперь – возможно новый концепт в деликтах. Более нюансированный вариант этой концепции – ответственность дочернего общества за материнское.

О том, есть ли для этого основания, насколько валидными были используемые аргументы и как это развивает право и в каком направлении, предполагалось поговорить на конференции. Поскольку у меня не получится принять участие и поделиться там своими мыслями, то выложу позже свои мысли здесь либо на одной из площадок.

Дорогие друзья, только поняла, что по своему недосмотру пропустила сделать публикацию о, пожалуй, самой главной в году специализированной конференции по деликтному праву! Исправляю свою оплошность. Пожалуйста, регистрируйтесь - есть возможность онлайн участия. ❤️

Уже совсем скоро 21 ноября (четверг) с 11:00 состоится конференция «Тенденции развития деликтного права» в НИУ ВШЭ.

Делимся с вами обновленной программой.

Если вы не успели зарегистрироваться, но хотите принять участие в конференции в качестве слушателя - пишите на почту: [email protected]
Вам будет направлена ссылка для подключения.

По совпадению, вопросы гражданской конфискации были не только в фокусе КС, но и во внимании ЕСПЧ. В конце сентября этого года ЕСПЧ принял решение по жалобам ряда граждан против Болгарии о нарушении их прав законом о конфискации (Mandev and others v Bulgaria, final judgement 23/09/24). ЕСПЧ нашел нарушение в 4 случаях в связи с тем, что мера конфискация являлась диспропорциональной - суды не установили причинную связь между совершением неправомерных действий и полученными доходами. Во всех делах о конфискации, важно чтобы преследование легитимной цели как борьба с коррупцией и отмыванием незаконных доходов было пропорциональным, а не эксессивным (=нельзя просто придти с презумпцией незаконности доходов и все отобрать). Аналогично, и в прошлом году ЕСПЧ вынесен решение о нарушении прав по жалобам Yordanov and others v Bulgaria.

Опубликована программа Диалогов о частном праве, которые уже в эту пятницу пройдут в Ярославле. До встречи на родине Е.А. Крашенинникова!

Интереснейшие правовые темы. Но, к сожалению, деликтов нет :(

Мысли про образование и мотивацию к изучению права

Не без интереса для себя отметила в реакциях на предыдущий пост как много противников изучения права по книгам. И вообще удивлена что можно искренне считать, что право можно изучить, читая днями исключительно судебную практику. Попробую все же убедить в нужности чтения книг.

Навело на мысль чтение одного из английских судебных дел.

Вынося решение по расходам, судья пишет, что расходы должны быть снижены, поскольку, в том числе, судебный процесс занял меньше одного полного судо-дня. И присудил взыскать с ответчиков расходы в сумме более 380,000 фунтов (что-то около 50 млн руб). Повторюсь - меньше одного дня заняла часть со слушаниями.

Что примечательного в этом деле. Это было дело о деликтах. Сторону истца представлял один из моих преподавателей в Оксфорде, профессор права, имеющий статус Королевского адвоката. В этом деле, по сути, суд сформулировал новый вид деликта для судебной практики (в английском праве нет принципа генерального деликта, а все деликты названы конкретно). Введение в практику нового вида деликтов крайне сложно и суды в целом не склонны к этому.

Предположу, что такой исход дела стал возможным потому, что участвовал человек, который знает о деликтах все и мог привнести новые аргументы и новое видение для защиты интересов и клиента, и права. Такая связь между хорошим образованием, чтением книг, и успешностью в сложном судебном процессе. И не важно, что дело было в Лондоне - сознать право системно, понять почему оно такое и как должно быть или какие новые стороны могут быть у дела, может помочь только чтение книг где идет обсуждение, критический анализ и аргументация.

Дмитрий Вадимович Дождев: ‘Любая правовая задача решается через теорию права и только через нее. Если это не признавать, придется отказаться от науки права. Через судебную практику невозможно изучить право.’ (Из презентации курса по Римскому праву)

Хотя этот пост Романа Бевзенко не имеет прямого отношения к деликтам, но мне он кажется важным принципиально. Поскольку глобально связан с вопросом, который мне также не безразличен - увеличением госпошлин для обращения в суд.

Инициатива с регистрацией не про идею гражданского права, а про то, чтобы увеличить собираемость налогов. Многие не регистрируют дома не только после строительства, но и после принятия наследства. И таким образом не платят налоги.

Мое отношение к спешному увеличению госпошлин - на мой взгляд, таже подоплека. Такие масштабные изменения не делаются просто принятием закона. Любой специалист, который хотя бы краем сталкивался с внедрением изменений, прекрасно понимает, что любые изменения требуют подготовки и наличия системы внедрения. Оттого что пошлины увеличились, и гипотетически нагрузка на суд уменьшилась, с чего бы суд стал работать иначе? Ни с чего. Качество правосудия от госпошлин не меняется. Это заблуждение видеть корреляцию только от этого. Поскольку качество правосудия зависит от многих иных составляющих. Она возможна, когда изменения грамотно внедряются и не только со стороны участников процесса, но и со стороны судов. Остается надеяться, что это будет следующим этапом.

С полей форума: Ольга Зорина (судья АС ПО): 1) плохо, что никогда не списывается субсидиарная ответственность (надо разрешить через 10-20 лет списать и при условии, что он ничего не утаил), 2) плохо, что отсутствует учет вклада в причинение вреда одного из виновных в банкротстве лиц, 3) бездействующих членов коллегиальных органов банков надо не освобождать, а привлекать к ответственности, но в меньшем размере и 4) не надо давать кредиторам право требовать возмещения корпоративных убытков (ОВЗ обещает статью об этом в ноябрьском журнале на сайте АС ПО)

Крайне интересные, но не бесспорные предложения (2 и 3). Прежде всего, отсутствие учета упречности поведения - это не всегда плохо, это следует из самой ситуации. Например, в ситуации соучастия, роль подстрекателя может быть крайне малой, но все будут нести ответственность в полном объеме. Мне запомнилось одно яркое дело кассационного суда Франции, когда после нанесения одним девушку привлекли как сопричинителя, когда после драки текущего и бывшего ее молодых людей, она подошла к своему текущему fiancée и поцеловала его в знак одобрения. А для учета вины есть раскладка между причинителями друг к другу. По большому счету, это все сводится к вопросу о переходе с солидарной на долевую ответственность. И, опять же, здесь нет плохо или хорошо - есть различные аргументы за и против. Все отвечают за все - максимально прокредиторская позиция. Плюс в пленуме есть такая возможность уже учитывать степень вины.
По п. 3 я помню у меня такое эссе было на выбор в Оксфорде. Are omissions are less culpable? Это идея хорошо артикулирована в одноименной статье Оноре. Основная мысль, почему бездействие может быть морально менее упречно чем действие в том, что действие ухудшает положение, а бездействие просто его не улучшает. Но, как известно, некоторые бездействия более морально упречны чем действия. Здесь, в том числе, работают превентивная функция, что КДЛ не делали вид, что они не знают и ‘уходят’ с заседаний советов чтобы не голосовать.

⚡️ 30 сентября 2024 года

⚡️ Только практика!

Центр конференций СЕГО_ДНЯ приглашает к участию в мероприятии

V Юбилейная ежегодная конференция
ПРАКТИКА БАНКРОТСТВА-2024
Управление рисками в организации и ответственность должностных лиц

🔔 Swissotel Красные Холмы
🔝 Панорамный зал "Давос", 29 этаж

Программа
🟣 Банкротство-24: актуальные проблемы и тренды судебной практики
+Правовая дискуссия
🟣 Защита прав и интересов кредиторов
+Public talk Актуальные проблемы солидаритета
🟣 #1 Банкротство и корпоративные конфликты
🟣 #2 Мнимые и притворные сделки в новых реальностях
Неформальная часть, коктейль-фуршет

🔻 Ваш промокод на скидку -20% при регистрации СЕГОДНЯ20

Сайт события и регистрация здесь 🟢

Дорогие коллеги, буду рада видеть Вас на отличном мероприятии! Среди тем к обсуждению, в том числе, тема солидаритета в банкротстве, которая в последнее время стала ‘хитом’ в судебных процессах о субсидиарной ответственности, когда в результате уступки требования к одному должнику, кредитор оказывается в позиции утраты требований и к иным солидарным должникам. Также среди тем - причинение убытков последовательной цепочкой сделок по выводу активов и использованием транзитных компаний. И многие другие интересные и актуальные вопросы!
До встречи!

Вчера коллеги поделились тем, как готовятся к судебному заседанию. Признаюсь, никогда не могла бы даже подумать об этом. Но. Оказывается - раскладывают карты таро на исход судебного заседания! Говорят - совпадает 😅Особенно впечатляет, что одновременно являются читателями моего блога, который вообще-то задуман как науко-ориентированный😁 опробирую перед следующим заседанием 😅

Продолжение дискуссии: дело управляющего Лысенко

В продолжение поста А.В. Егорова, ниже, как обещала мои мысли по делу. Изначальный комментарий вышел слишком длинный для формата ТГ, потому опубликую здесь краткую версию.

Прежде несколько важных комментариев.

Во-первых, моя позиция неаккуратно передана АВ Егоровым – я ни за, ни против КУ, я рассматриваю вопросы права, которые возникли в данном деле. В этом смысле мои рассуждения нейтральны. Моя цель не состоит в защите интересов конкретной стороны, а в развитии дискурса и развитии судебной практики для ее предсказуемости и развития современных понятных правил разрешения деликтных споров, понятных, прежде всего, участникам спора.

Во-вторых, дело Лысенко – это дело не о фактической причине (историческая цепочка событий) – в этом у сторон нет вопросов как все было ретроспективно, а об оценочных вопросах – должен ли управляющий при таких обстоятельствах, когда совершено преступление третьим лицом, нести ответственность. В деликтном праве – это оценочное суждение суда. И оно полностью зависит от обстоятельств конкретного дела. Именно поэтому, приводя свои аргументы, я не буду делать вывод окончательный, а буду останавливаться там, где требуется полное знание фактов.

В-третьих, аргументы А.В. Егорова изложены в его статье, которую я безусловно рекомендую к прочтению, чтобы иметь возможность погружения в дискуссию.

Здесь я рассмотрю только два аспекта: (1) когда умышленный противоправный акт третьего лица не прерывает причинную связь (2) полежит оценке действие изначального причинителя на установление степени его упречности: если была грубая неосторожность, причинная связь может не прерваться


1. АВ Егоров прав, говоря, что критерием, на котором проводится водораздел между возложением ответственности и невозложением, является справедливость.
Однако, теория правовой причины, имея в качестве направляющего принципа справедливость, имеет несколько существенных исключений, когда возражения о действиях третьего лица не допускаются. Одним из таких исключений, является следующий случай. Если лицо обязалось охранять автостоянку и именно для сохранности автопарка было нанято, то, при краже автомобиля вследствие допущенной этим лицом небрежности, оно не может заявить, что причинная связь прервалась поскольку третье лицо совершило преступление. В противном случае, это означало бы, что сводится на нет сама обязанность ответственного лица, для чего оно было приглашено. Иначе говоря, если произошла материализация риска, для предотвращения которого сторона была наделена соответствующей обязанностью из-за ее нарушения, нарушившая сторона не вправе выдвигать возражение о третьем лице.

Поэтому в данном деле, вопрос не в том, было ли бы справедливо привлекать КУ к ответственности если его противоправное бездействие в сравнении с действием мошенников менее порочно. На мой взгляд, правильный вопрос заключается в том, что поскольку у КУ есть обязанность предпринимать меры по сохранности имущества, утрата имущества (средств на счете) входит в эту обязанность или нет? Следующего уровня вопрос в том, что важно при определении этой обязанности –предвидеть возможный конечный результат что средства могут быть в принципе утрачены если не будет своевременного распределения без относительно к тому, как это может произойти, либо более специфично предвидеть, что деньги могут быть утрачены в результате злого умысла мошенников по фальсификации документов судебного процесса?

Этот же вопрос об обязанности и материализованном риске может быть сформулирован и более специфично – какова цель и против каких рисков установлено правило о распределении средств в разумный срок? Если ответ, что, например, чтобы не увеличивать расходы на процедуру и своевременно погасить требования кредиторов, то кража средств едва ли будет входит в те риски, против которых такая обязанность установлена.

В значительной части, постановка более или менее специальных вопросов – это заявления сторон, оценки и судейского усмотрения. И, в значительной степени, уровень генерализации вопроса может привести к разному результату.

Насколько можно понять из судебных актов, истцы видели противоправность КУ не в необеспечении сохранности имущества, а только в нераспределении средств.


2. Если предотвращение риска не являлось содержанием обязанности. Решение вопроса о перерыве причинной связи - это оценочный вопрос. И, как обычно принято говорить, умышленный акт третьего лица настолько существенно упречнее, что несправедливо будет возлагать ответственность на неосторожного первоначального нарушителя. И здесь требуется оценка самого поведения изначального нарушителя.

Поэтому верным вопросом для решение справедливого/несправедливого освобождения КУ от ответственности был бы правовой анализ и оценка его действия на предмет степени упречности. Здесь место для оценки сторонам процесса, которые знакомы с деталями дела. Тем не менее, если исходить из судебных актов, то суд заключает, что «на собрании кредиторов управляющий в обоснование указанных действий (нераспределение средств – прим.) сообщил, что удовлетворение требований иных кредиторов Должника, не произведено (в течение 9 месяцев- прим.) в связи с отсутствием реквизитов для перечисления денежных средств. При этом в том же судебном акте указано, что неоднократные требования банков содержали все необходимы реквизиты для оплаты. Также, абзацем выше суд указывает, что у управляющего не было разумных оснований не распределять средства.

Такие действия могут быть, например, индикаторами не просто неосторожности, но уже грубой неосторожности, и тогда вопрос о перерыве причины действиями третьих лиц как справедливое решение может выглядеть совсем иначе. Повторюсь, этот вопрос требует исследования фактических деталей дела и здесь только участники процесса могут делать выводы.

Это только два очевидных аспекта правовой причины этого дела. Поскольку в деле со стороны КУ было довольно много противоправных актов и каждый последующий акт мог ухудшать ситуацию или делать ее более рисковой, в ТГ формате просто невозможно все охватить. Дело усложняется еще и тем, что была попытка аттрибутировать часть ответственности банку, который, списал деньги со счета, после того, как предупредил КУ о сомнительном исполлисте, но не получил от КУ документов в срок. Это крайне интересный аргумент.

В заключение могу сказать, что это дело, безусловно, – настоящая находка для изучения причинной связи.

Я искренне признательна Андрею Владимировичу (кстати, приоткрою - моему преподавателю в РШЧП) за продолжение обсуждения темы причинной связи на примере дела управляющего Лысенко! Эта тема, на мой взгляд, требует научного обсуждения, выводы которых могут определять практическое применение. Для меня причинная связь в деликтах - это особенно трепетная тема. Ей я занималась в России, по ней же писала диссертацию в Оксфорде. Поэтому буду очень рада продолжить дискуссию. Предполагаю, что это может быть особенно интересно и плодотворно для развития понимания о причинной связи с учетом того, что мой взгляд на отдельные вопросы расходится со взглядом Андрея Владимировича. Иметь такого дискурсанта как Андрей Владимирович - это всегда замечательная возможность продвинуть отечественный правовой дискурс. Постараюсь, по возможности, быстро изложить свои аргументы.

Доброе утро! В пабликах обсуждается дело по привлечению к ответственности АУ С. Лысенко. Переживают, что его не привлекли, я так понял, О. Зайцев и Н. Аникина. Я эти переживания не разделяю. В деле надо различать оценку фактов и правовую оценку. Я исхожу из того, что доказана ошибка АУ (напомню, он пропустил исковое производство по отношению к должнику, в котором мошенникам удалось просудить крупную сумму, и потом, когда был предъявлен ИЛ к счёту в банке, он уже ничего не смог остановить, т.к. списание было в разгар ковидных ограничений (даже с делом ознакомиться не удалось, чтобы подать на обеспечительные меры или кассационную жалобу в просьбой о приостановлении исполнения). Но при этом не доказан умысел в его действиях (что он специально "не заметил", и вообще это его друзья деньги украли). Понятно, что если бы был доказан этот умысел, моя оценка дела бы менялась.

И при этих данных (неосторожная ошибка АУ), я согласен с Н. Аникиной в том, что это дело - всецело про причинную связь. Собственно, я сам так это всё и оценивал. Доказательства - в прилагаемой статье, опубликованной в начале 2024 года.
Почитайте. Посмотрите, как в аквариуме большом через стёклышко на волшебный морской мир , так и тут на волшебный мир деликтного права.
Кого накроет тоска, можете приобрести в Лексториуме один из двух курсов по деликтному праву с Э. Евстигнеевым и А. Маркеловой (вводный и продвинутый), вы точно её развеете и полюбите деликтное право.
И кто его полюбит, наконец, ему ещё и прямая дорожка в анти-магистратуру по особенной части обязательственного права, которая стартует совсем скоро, 3 октября.

Распространенное заблуждение о причинной связи: преступление обязательно исключает ответственность небрежного делинквента.

Недавно рассмотренное дело о взыскании убытков с управляющего Лысенко, на которое обратил внимание Олег Зайцев, хороший материал для комментария с позиции причинной связи. Существует распространенное заблуждение, что если первоначальный нарушитель совершил преступление, то последующий неумышленный (небрежный) нарушитель не несет ответственности.

Если упростить факты дела, в банк поступил исполнительный лист о взыскании с должника денежных средств. Банк, усомнившись в законности исполлиста, приостановил исполнение и направил уведомление управляющему. Управляющий ответил, что документы сфальсифицированы и намерен обратиться с обжалованием. Через несколько дней банк, в связи с тем, что от управляющего не поступило никакой информации (об обжаловании, об обращении с заявлением о приостановлении исполнения), повторно направил уведомление. Снова не получив ответа, банк осуществил исполнение. Уже после исполнения управляющий принял меры по обжалованию, но средства были уже списаны, потом перечислены другой компании, которая затем была ликвидирована.

Кредиторы обратились с иском как первоначальному лицу, которое фальсифицировало основания для взыскания задолженности, те совершило умышленный деликт, и солидарно к управляющему.

Существует в практике и в околоправовых обсуждениях, что в таких ситуациях второе лицо – управляющий в данном случае – не несет ответственности. Интуитивное желание освободить от ответственности может быть объяснено очевидной несоизмеримостью веса умышленного деликта и небрежности, за которую небрежный делинквент должен нести ответственность такую же по размеру, как и умышленный причинитель, когда они отвечают солидарно. Однако, видимая несправедливость имеет место не в отношении между причинителем и пострадавшем, а в отношении между самими причинителями. Для этих случаев обсуждается вопрос о возможности заявления требований одного из солидарных причинителей к другому для соразмерного возмещения по степени вины. То есть речь идет не об освобождении от ответственности, а о распределении между причинителями.

Иное разрешение вопроса может быть для ситуации, когда умышленный акт совершается после небрежного – здесь вопрос для правопорядка установить, как право считает, прерывает умышленное действие причинную связь или нет. И каждый раз решение будет зависеть от фактических обстоятельств. Кстати сказать, в данном деле такая ситуация также имела место: управляющий, нарушая все процедуры, длительное время держал средства на счете, не распределяя их. Это позволило мошенникам провести сфальсифицированный процесс, получить исполлист и получить исполнение. То есть сначала была неосторожность, а затем умышленный акт. Правда, по фактам дела, скорее всего и в этом случае связь не прерывается.

В целом, это интересное дело для изучения причинности и дает существенно больше материала для анализа, помимо показанных аспектов.

https://www.kommersant.ru/doc/7145991

КС изучит вопрос о сроках исковой давности в делах об изъятии имущества.

В аналогичных делах Генеральная прокуратура уже отчиталась об изъятии имущества (бизнесов) на миллиарды. Если КС решит аналогично ВС (что требования эти имущественные и могут быть задавнены), интересный поворот о компенсации убытков может получиться.