Моральная крыса

Обсуждаем физикализм с Тарасом и Константином

https://www.youtube.com/watch?v=saDskjTItko
https://www.twitch.tv/team_yalda

Сегодня в 18:00 с Василом и Костей Морозовым будем говорить про физикализм в философии сознания. Приходите

https://www.youtube.com/watch?v=saDskjTItko

https://www.twitch.tv/team_yalda

Квалиа и élan vital

Вышел долгожданный номер «Финикового компота» про аргумент зомби, куда вошла и моя статья. Первая критическая реакция на неё не заставила себя долго ждать: Артём Беседин ответил на мою ремарку о том, что аргумент зомби создаёт трудности для сильного иллюзионизма. Моя идея в том, что представимость зомби удостоверяет объяснительный пробел между функциональными и феноменальными свойствами сознания. Полного функционального описания сознания недостаточно, чтобы иметь просто полное описание сознания. Иллюзионизм, напротив, предполагает, что сознание исчерпывающе описывается своими функциональными аспектами.

Артём отвечает на это следующей аналогией. Сегодня мы знаем, что жизнь — это естественный физический феномен, который исчерпывающе описывается биологией. Несмотря на это, можно представить, что в нашем мире есть также особое нефизическое свойство, отвечающее за реализацию жизни — élan vital. Нет никакого противоречия в том, чтобы допускать élan vital вдобавок к естественно-научному описанию жизни, но это было бы теоретически избыточно. Иллюзионист мог бы в таком же духе утверждать, что нет ничего противоречивого в гипотезе квалиа как особых нефизических свойств, отвечающих за реализацию сознания, однако эта гипотеза избыточна, потому что ничего не прибавляет к полному функциональному описанию сознания.

Я вижу несколько проблем с этой аналогией. В первую очередь, Артём выбирает слишком удобную трактовку квалиа, чтобы её критиковать. Чтобы аналогия с élan vital работала, квалиа должны быть нефизическими и каузально инертными, но у квалиа-реалистов нет никаких оснований ограничиваться такой узкой трактовкой. Квалиа можно понимать и как физические, и как каузально эффективные. И в таком случае, раз мы предполагаем каузальное влияние квалиа на физическую реальность, квалиа выполняют реальную объяснительную работу в нашей теории. На это можно возразить, что в таком случае зомби должны быть непредставимы, потому что тогда у лишённых квалиа дубликатов людей будет иное поведение. С этим у меня нет проблем. Я сам в тексте для ФК пишу, что из-за подразумеваемого ими эпифеноменализма зомби лишь prima facie представимы. Независимо от меня Александр Гусев в своей статье «Moves Like Moore» в том же номере ФК также сформулировал аргумент в пользу того, что квалиа-реалисты должны предпочесть отказаться от аргумента зомби, дабы не впасть в эпифеноменализм.

Другая проблема аналогии Артёма в том, что он, как кажется, предвосхищает основание. Он исходит из того, что полное научное объяснение сознания — это чисто функциональное объяснение, а потому предполагает, что квалиа не являются частью научного объяснения и поэтому сродни élan vital. Но утверждение о том, что полное научное объяснение является чисто функциональным и не содержит квалиа, надо ещё как-то обосновать. Артём, впрочем, может возразить здесь, что мы должны исходить из иррелевантности квалиа объяснению сознания до тех пор, пока у нас нет позитивных доводов в пользу их релевантности. Но у нас есть такие позитивные доводы, и один из них — представимость зомби.

По определению зомби — это функциональный дубликат человека, которому недостаёт субъективного опыта. Зомби может указать на красный предмет, если его попросить, но для него красный цвет никак не выглядит. Зомби может назвать вам своего любимого композитора, но для него музыка никак не звучит. Выпив Кока-Колу, зомби может сказать: «Это вкусно», хотя он не ощущает вкус Колы. Если вы, представляя зомби, допускаете, что для него красный цвет как-то выглядит, музыка как-то звучит, а вкус Колы как-то ощущается, то представленное вами существо — это не зомби. Поэтому если вы не готовы признать, что для вас самого красный цвет никак не выглядит, а вкус Колы никак не ощущается, то вы не считаете себя зомби. Стало быть, какая-то разница между вами и зомби есть, и без предположения квалиа вам эту разницу никак не объяснить и даже не сформулировать. Если же вы готовы «закусить пулю» и признать, что для вас красный цвет никак не выглядит, то я отвечу вам просто в духе Джорджа Мура: покажу вам свой красный карандаш.

Бумажная версия 19 номера журнала "Финиковый Компот" доступен:

Шуваловский корпус МГУ, кафедра ИЗФ
Книгообмен в корпусах экономфака, юрфак, первый ГУМ, психфак, журфак.
Коворкинг философского факультета в ДАС.
(Для всего этого нужен мгушный пропуск)

Высшая школа экономики, лаборатория ЛогЛинФФ (нужен пропуск Вышки)

Dig, магазин пластинок

Книжный магазин Гнозис

Пиотровский (Москва)

Фаланстер

Циолковский

Ходасевич

Культурный центр "Покровские ворота"

ПСТГУ, Лихов пер. (доступен для пстгушников)

---------------------
Журнал распространяется бесплатно

Сейчас на радио начнем говорить о философии либертарианства с Константином Морозовым. В связи с приходом Трампа тема стала очень актуальной. Думаю, многим интересно узнать, какое философское мировоззрение за ним стоит.

https://www.youtube.com/live/5jCK_0_RKpo?si=jUu337NtK4DHScKd

Канал Константина https://t.me/MoralRat

Левое либертарианство равных возможностей и гарантия базового дохода

В журнале Basic Income Studies вышла моя первая англоязычная статья, посвящённая перспективам леволибертарианского обоснования базового дохода. Традиционно левое либертарианство делится на подходы равных долей и равных возможностей. И если сторонники первого, такие как Гиллель Штайнер, Филипп Ван Парайс и Мэтт Зволински, всегда были энтузиастами в отношении базового дохода, то сторонники второго подхода настроены более скептично. Майкл Оцука вообще не обращался к идее базового дохода, Эрик Рорк сдержанно одобрил его только в неуниверсальной форме, а Питер Валлентайн явно отверг как несовместимый с акцентом либертарианства на владении ресурсами как собственностью, а не просто получении от них какого-либо дохода.

В своей статье я предлагаю четыре основания, почему левые либертарианцы равных возможностей должны поддержать гарантию базового дохода хотя бы в виде негативного подоходного налога. Во-первых, самоуважение является важной частью благополучия наименее обеспеченных, и гарантированный доход укрепляет самоуважение его получателей. Во-вторых, базовый доход открывает возможности для более гибких форм занятости и, как следствие, личных проектов за пределами оплачиваемой работы. В-третьих, базовый доход защищает людей от косвенного экономического принуждения, укрепляя их негативную свободу в смысле, близком хайековскому или неореспубликанскому. В-четвёртых, базовый доход в силу своей всеохватности лучше защищён от рисков злоупотреблений, коррупции и просто ошибок социальных служб.

В последнем разделе я рассматриваю аргументацию Валлентайна против базового дохода. Как я показываю, наиболее правдоподобная интерпретация левого либертарианства равных возможностей не может концентрироваться на буквальном владении природными ресурсами, как считает Валлентайн, потому что такой подход не может обеспечить подлинного равенства возможностей для благополучия. Если же мы модифицируем теорию таким образом, чтобы учесть эту цель, то ничто не мешает нам расходовать доходы от природных ресурсов любым способом, который уравнивает наши возможности для благополучия. И гарантия базового дохода, как я показал в прошлых разделах, способствует именно этой цели.

Аристотель не нуждается в представлении, а сильнейшее влияние его идей на всю историю философии очевидно, достаточно вспомнить хотя бы Фому Аквинского. Однако именно в ХХ в. аристотелевская философия расцвела сильнее прежнего, породив если и не школу, то точно важное и плодовитое философское направление – неоаристотелизм, к которому часто (с разной степенью справедливости) примешивают и современных томистов. Однако неоаристотелики и «неосхоласты» не просто появились и исчезли. Даже сейчас есть большое количество авторов, продолжающих из раза в раз возвращать нас к Стагириту и Аквинату, развивая и дополняя их учения, порождая живые (во всех смыслах) метафизические, этические и религиозно-философские дискуссии.

Для обсуждения этой многогранной и глубокой темы мы пригласили Васила, фронтмена проекта YALDABOGOV. Вместе мы обсудили истоки поворота к Аристотелю, разницу между неоаристотеликами и современными томистами, эссенциализм и другие прочие неоаристотелиснкой метафизики; поговорили про Питера Гича, Элизабет Энском и многих других философов, затронули этику добродетели, философию религии и множество прочих интересных тем!

https://youtu.be/1BJBYyUMz0c
https://band.link/pathwaysofaletheiatg

#Выпуски

Вместе с коллегами Артёмом Юнусовым, Матвеем Сысоевым и Константином Фроловым организуем в Институте философии РАН регулярный семинар по аналитической философии. Для первого мероприятия в рамках семинара собрался поистине звёздный состав, чтобы обсудить, что такое аналитическая философия и из-за чего столько шума. Присоединяйтесь к обсуждению и вы.

Регулярный семинар ИФ РАН «Современная аналитическая философия» начинает свою работу — с вопроса о том, чем это мы тут, собственно, собрались заниматься. Приходите разбираться вместе с нами!

23 января, 16:00
Институт философии РАН
Гончарная 12/1, аудитория 415.

Если вы не сотрудник Института, для участия (в т.ч. удаленного) заполните заявку

#событие #аналитическая_философия

@sector_szf

Вышла статья коллеги Константина Морозова про тождество личности и телепорт. Статья является частью большой дискуссии.

Аннотация:
Статья представляет собой комментарий к работе Романа Кочнева Телепорт и другие неприятности, которая является критической репликой на работу Алексея Кардаша Телепорт и оригами. Сначала в статье реконструируется аргументация Кардаша против выживания в парфитовском телепорте, а также критика Кочнева. Далее защищается предложенный Кардашем принцип мереорганической преемственности как условие выживания личности. Для ответа на критику Кочнева моделируются примеры украденных гамет, которые демонстрируют, что мереорганическая преемственность является детектором каузальных отношений, необходимых для выживания личности. В завершение статьи рассматривается проблема имплицитного дуализма, присущего парфитианским взглядам на выживание в телепорте.

Васил и Константин Морозов слушают критику КОНТРАКТНЫХ ЮРИСДИКЦИЙ от Родиона Бельковича; Часть 3

https://www.youtube.com/watch?v=cibrRxOE_rw

Васил и Константин Морозов слушают критику КОНТРАКТНЫХ ЮРИСДИКЦИЙ от Родиона Бельковича; Часть 2

https://www.youtube.com/watch?v=UVZLetBUCz0

Васил и Константин Морозов слушают критику КОНТРАКТНЫХ ЮРИСДИКЦИЙ от Родиона Бельковича; Часть 1 https://youtu.be/8xuCBQZCsjA?si=u0MZ0N4_mWJaRNlb

Моральная крыса pinned «Мои итоги года Год назад, подводя итоги 2023-го, я жаловался, что весь год провалялся в безделье. Уходящий 2024-й оказался для меня куда более продуктивным. На Insolarance вышло два моих больших текста про панпсихизм и либеральный пронатализм. Из текстов…»

Исполнительница признана иностранной агенткой Минюстом РФ

Мои итоги года

Год назад, подводя итоги 2023-го, я жаловался, что весь год провалялся в безделье. Уходящий 2024-й оказался для меня куда более продуктивным. На Insolarance вышло два моих больших текста про панпсихизм и либеральный пронатализм. Из текстов поменьше там же успели выйти небольшие заметки про моральный реализм, метаэтику и либеральный эгалитаризм. Много я в этом году участвовал в подкастах Insolarance, хотя большая их часть пока не успела выйти. Опубликоваться в 2024-м успел подкаст про пацифизм с участием Васила. Также Антон Кузнецов пригласил меня поучаствовать в выпуске «Неискусственного интеллекта» про либертарианство, за что ему большое спасибо.

На публикации в академических журналах этот год тоже выдался плодотворным. Сперва в Политии вышла моя статья с критикой Родиона Бельковича и Сергея Виноградова, в которой я развеиваю некоторые популярные заблуждения о теории справедливости Ролза. Затем Вестник ТГУ опубликовал мою работу о праволибертарианском обосновании базового дохода, основанном на «оговорке катастрофы». Критика либертарианства продолжилась в Омском научном вестнике, где вышла статья с опровержением кантианского аргумента Нозика против перераспределения доходов. В том же номере вышла и моя статья о тождестве личности, в которой я критикую Романа Кочнева. Ближе к концу года в Вестнике МГУ была опубликована моя статья о реципрокном либертарианстве, а буквально сегодня мой академический год закрылся статьёй про аргумент зомби для Финикового компота.

А ещё я за этот год закончил свою диссертацию, устроился на работу в Институт философии РАН, много ходил на стримы и конференции и начал работу над художественной книжкой. При этом не забывая отдыхать и радоваться жизни. Секрет моей продуктивности — замечательные люди, которые были рядом и поддерживали меня весь этот год, в первую очередь моя невеста. Надеюсь, что и ваш год был настолько же насыщенным, и наступающий не будет ему уступать.

С новым годом. Пусть у вас будет всё, чего вы хотели, и всё, в чём вы нуждаетесь.

Вышел 19 номер журнала "Финиковый Компот".

В номере представлен большой блок, посвященный аргументу зомби: 20 исследователей ментального — от академика и члена-корреспондента до студентов старших курсов, которые специализируются на философии сознания. Также в номере можно найти большое интервью патриархом отечественной философии сознания профессором Давидом Дубровским о сознании и профессором Пьеро Перконти, в котором обсуждаются сознание, итальянская философия, Хайдеггер и секс-роботы. Кроме того, представлены две критические статьи о нашей работе в области проблемы моральной ответственности: одна из Оксфорда, другая — из Билефельдского университета. При этом статья из Оксфорда написана в континентальном стиле, а статья из Германии — в аналитическом. Также в номере есть перевод работы Дэвида Армстронга о причинности и блок рецензий на актуальную философскую литературу по философии сознания, истории философии, философии Канта и социальной философии.

СОДЕРЖАНИЕ НОМЕРА:

Редакторская
Зомби: представимость, возможность, опасность
Константин Морозов. Стоит ли материалистам бояться зомби?
Константин Анохин. Зомби невозможен
Александр Гусев. Moves Like Moore
Максим Горбачёв. Бесполезные зомби?
Артем Беседин. Представимо ли феноменальное сознание?
Дмитрий Волков. Непредставимые зомби
Евгений Логинов. Зомби представимы, и это плохо для всех
Давид Дубровский. Зомби — физикалистская конструкция
Дмитрий Иванов. Зомби непредставимы!
Ермоген Грилль. Зомби и здравый смысл
Арсений Савелов. Мальбранш и зомби
Иван Девятко. Зомби, причинность и метафизическая независимость
Андрей Бечин. Проблемы с метафизической возможностью зомби
Константин Фролов. Представимость и информированность
Вадим Васильев. Зомби в чайнике
Георгий Черкасов. Сталнакер против зомби
Тарас Тарасенко. Зомби — друзья физикализма
Михаил Шпаковский. Скромность — лучший друг зомби
Артем Яшин. Достаточно ли гладко выбрит зомби для работы в метафизике?
Антон Кузнецов. Физикализм ложен без зомби. Эссе о трех вопросах

ИНТЕРВЬЮ
Давид Дубровский, Георгий Черкасов. Мы будем читать мозг
Пьетро Перконти, Евгений Логинов. Итальянская философия, сознание и секс с роботами

ДИСКУССИИ
Егор Соколов. Крепить фронт борьбы с пособниками империализма: критика философии моральной ответственности
Дмитрий Ананьев. Метафизика моральной ответственности и модальные интерпретации «уместности»

ПЕРЕВОДЫ
Тарас Тарасенко. «Единичная причинность» Дэвида Армстронга. Предисловие переводчика
Дэвид Армстронг. Единичная причинность

РЕЦЕНЗИИ
Александра Танюшина. Субъект, субъектность и метафизический нонконформизм. Рецензия на книгу Е.В. Косиловой «Парадигмы субъектности»
Алексей Кардаш. Что наступило после постмодерна? Рецензия на книгу А.В. Павлова «Постпостмодернизм. Как социальная и культурная теории объясняют наше время».
Маргарита Ровбо. Учение о тяжбе способностей в океане видимости. Рецензия на книгу Д.О. Аронсона «Сделки разума: конституция кантовской философии права»
Ольга Козырева. У онтологии «всё сложно» с метафизикой. Рецензия на книгу Н.А. Блохиной «Метаонтология и онтология в аналитической философии XX–XXI веков»
Василиса Бобкова. Как иезуиты химер препарировали. Рецензия на книгу Г.В. Вдовиной «Химеры в лесах схоластики. Ens rationis и объективное бытие»
Артем Яшин. “Загадки монографии А.С. Павлова «“Новое мистерианство” Колина Макгинна»

Номер будет доступен и онлайн, и в бумажной версии — следите за новостями!

Смотрим Бельковича

https://www.youtube.com/watch?v=yLZ0kOdTQ8M
https://www.twitch.tv/team_yalda

Друзья, сегодня в 17:00 МСК мы с Константином Морозовым проведём наш заключительный стрим в уходящем 2024 году. Присоединяйтесь к нам на Ютубе и на Твиче, будем вместе смотреть Родиона Бельковича, критикующего контрактные юрисдикции.

Выкладываю в открытый доступ свой недавний текст с Бусти. Текст посвящён взглядам Элизабет Энском на военную этику, теорию справедливой войны и пацифизм. В тексте я полемизирую с двумя интерпретациями взглядов Энском на войну: с критическим прочтением возражений Энском против пацифизма, предложенным философом Родериком Т. Лонгом и с комплиментарной трактовкой этих возражений со стороны блогера Михаила Пожарского. Я попытался показать, что и Лонг, и Пожарский неверно считывают позицию Энском и упускают важные аспекты этой позиции. В заключительной части своего текста я отвечаю на несколько возможных возражений со стороны сторонников пацифизма, направленных против теории справедливой войны. Читайте на здоровье, буду также очень признателен всем за репосты. Редко пишу что-то объёмное, надеюсь, что в этот раз удалось порадовать моих читателей.

P. S. Ещё раз, пользуясь случаем выражаю благодарность Дмитрию Середе, Константину Морозову и Софии Широгоровой. Без их ценных замечаний текст был бы существенно хуже. Ответственность за все недостатки, ошибки и неточности, тем не менее, лежит полностью на мне самом.

https://telegra.ph/EHlizabet-EHnskom-kak-kritik-pacifizma-Otvet-Roderiku-Longu-i-Mihailu-Pozharskomu-12-21

#Василпишет

Кстати, бродил тут как-то по своей тцшке и наткнулся на мерч Васила и Кости Морозова. Вот это я понимаю подход к раскрутке своих медиа.

Парфитианцы наносят ответный удар

Вышел новый номер журнала «Омский научный вестник», в который вошли сразу две статьи с критикой меня и Алексея Кардаша по поводу отстаиваемого нами принципа мереорганической преемственности. Первая статья — «Телепортация Парфита, или работа над ошибками» Романа Кочнева, в которой он отвечает на мою критику. Вторая статья — «Телепортация, репликация и мереология» Андрея Нехаева. Роман и Андрей подходят к критике мереорганической преемственности с двух разных сторон и в некоторых местах даже занимают противоположные позиции, поэтому каждый из материалов заслуживает отдельного и пристального внимания.

Мой ответ на обе статьи выйдет в этом журнале уже в следующем году. Алексей, насколько я понимаю, тоже планирует вернуться к дискуссии и опубликовать свой ответ. В общем, для любителей проблематики тождества личности наступающий 2025-й обещает быть богатым на контент.

"Last but not least" день конференции «Философия в XXI веке: новые стратегии философского поиска» наступил! Несёмся на всех порах к финалу!

И в конце нас ждёт:

15:00
Г-522: Мораль и рациональность: к 150-летию “Методов этики” Г. Сиджвика
Г-226: Феноменологические исследования
Е-359: Философские исследования интернета

16:45
Г-309: THEOLOGIA MODERNA: современные подходы в осмыслении божественного
Г-554: Изобретая современное: искусство сегодня
Г-307: Микросоциология: претензии и потенциал
Е-349: Современные тенденции в аналитической философии (2 часть)

Полное расписание секций - здесь!

Выложил на Boosty свой новый текст, посвящённый критике пацифизма со стороны Элизабет Энском. В тексте я касаюсь двух интерпретаций этой критики — Родерика Т. Лонга и Михаила Пожарского — и пытаюсь показать, почему на мой взгляд обе эти интерпретации ошибочны. Так же я отвечаю на некоторые возражения, которые часто приводят в ответ на аргументы Энском против пацифизма. Я крайне благодарен своим друзьям и коллегам — Дмитрию Середе, Константину Морозову и Софии Широгоровой — за помощь в редактуре и за ценные комментарии, касающиеся содержания текста.

https://boosty.to/yaldabogov/posts/3edc8679-d6d1-4a3d-94d5-4d6269ce8d05

#Василпишет

Зомбийный физикализм

У Антона Кузнецова наконец-то вышел подкаст с Тарасом Тарасенко про аргумент зомби. В посте с подкастом Антон также анонсирует свою статью из ближайшего номера «Финикового компота» с многообещающим названием «Физикализм ложен без зомби». У меня в этом номере тоже должна выйти статья «Стоит ли материалистам бояться зомби?». По чудесному стечению обстоятельств идея моего текста — зеркальное отражение задумки Антона.

Насколько я понимаю, Антон стремится показать, что физикализм ложен даже в том случае, если философские зомби непредставимы. Я же пытаюсь показать, что физикализм истинен даже в том случае, если зомби представимы. В такой формулировке, однако, это легко спутать с аргументом Тараса в пользу того, что представимость зомби влечёт за собой истинность иллюзионизма из-за аргумента разоблачения. Но я этот аргумент не поддерживаю. Поэтому стоит добавить, что версия физикализма, которую я защищаю в своей статье, является реалистической в отношении квалиа.

Феноменальное сознание реально, каузально эффективно и не тождественно мозговым процессам, но тем не менее физикализм истинен. Подобный взгляд, честно признаться, не что-то дико оригинальное для философии сознания, хотя русскоязычные коллеги, насколько я могу судить, питают очень мало интереса к такой опции. И совершенно зря. Но подробности оставим на тот момент, когда номер журнала выйдет и можно будет сравнить все представленные позиции собственноручно.

Поехали

https://www.youtube.com/watch?v=jogOUCAMoz8
https://www.twitch.tv/team_yalda

Друзья, сегодня впервые за долгое время мы с Константином Морозовым порадуем вас своим видосо-просмотровым стримом. Обратите внимание, на то, что у нас с Константином появился свой собственный файл с таблицей заказанных видео и очередями: имейте его в виду, если хотите уточнить, что именно мы будем смотреть и по какой очереди стоит донатить. Начинаем в 17:00 МСК, не пропустите!

Моральная крыса pinned «На сайте конференции «Философия в XXI веке» опубликовали программу нашей секции «Мораль и рациональность», которая пройдёт 13 декабря в 15:00. Регистрация для слушателей уже завершилась, но если вы из МГУ, то это не принципиально и мы будем рады вам в ауд.…»

В это воскресенье (8.12.24 | 15-00МСК) на моем канале пройдут первые в истории проекта дебаты посвященные эпистемологии диамата!

Заявленная тема:
ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ - ЕФФЕКТИВНЫЙ ЛИ МЕТОД ПОЗНАНИЯ?

Участники дебатов:
- Васил с проекта "YALDABOGOV"
- Александр Солончак с проекта "Пруфы для софков | [ПДС]"

Победитель, которого определит жюри, получит часть средств, которые прекрасные донатеры задонатят на его имя.

Ну, что-с, согласны ли Вы с тем, что диамат эффективный метод познания?
Так или иначе мы узнаем-с это в воскресенье (ссылка будет ближе к времени).

На сайте конференции «Философия в XXI веке» опубликовали программу нашей секции «Мораль и рациональность», которая пройдёт 13 декабря в 15:00. Регистрация для слушателей уже завершилась, но если вы из МГУ, то это не принципиально и мы будем рады вам в ауд. Г-522. Если же вы не из МГУ и не успели зарегистрироваться, но попасть на секцию, послушать доклады и поучаствовать в обсуждении всё равно хочется, то напишите мне. Мы придумаем, как организовать ваш проход в Шуваловский корпус.

В журнале «Вестник Московского университета» вышла моя статья «Реципрокное либертарианство: ключевые принципы и следствия». Эта концепция впервые была предложена Джонатаном Куонгом в 2011 году как новая версия левого либертарианства, разрешающая противоречия более традиционного подхода Штайнера-Валлентайна. За последние пару лет интерес к этой концепции возрос благодаря работам Пьетро Интропи и Марка Рейффа. Реципрокное либертарианство признаёт самопринадлежность в сочетании с ролзианским принципом взаимности, согласно которому плоды социальной кооперации должны эгалитарно распределяться между теми, кто вносит посильный вклад в их производство. Моя статья исследует вопрос о том, совместимо ли реципрокное либертарианство с безусловным базовым доходом.

Начинаем разбор!

https://www.youtube.com/watch?v=hAYo_L7RriU
https://www.twitch.tv/team_yalda

Друзья, сегодня в 18:00 МСК мы с Константином Морозовым продолжим разбирать статью Джулии Аннас про античную этику добродетели и благо других людей. Приходите послушать нас с Константином и позадавать нам ваши вопросы!

Друзья, сегодня в 18:00 МСК мы с Константином Морозовым начнём читать и разбирать на стриме статью Джулии Аннас "Хорошая жизнь и благо других", посвящённую античной этике добродетелей. Приходите почитать Аннас вместе с нами, послушать наши комментарии и позадавать нам вопросы!

Саундтрек к «Оппенгеймеру» Кристофера Нолана потрясающий

Друзья, сегодня в 18:00 МСК мы с коллегами Константином Морозовым и Григорием Баженовым начнём стрим, посвящённый Мюррею Ротбарду — экономисту, политическому философу, историку идей, классику либертарианства и основоположнику анархо-капитализма. Обсудим основные идеи Ротбарда в философии и экономике, сильные стороны и проблемные места его подхода, и, конечно же, поговорим о том, могут ли какие-то из идей Ротбарда оказаться полезными для нас сегодня. Приходите нас послушать и задать свои вопросы!

Новый выпуск! В одной далекой стране недавно были выборы и так уж совпало, что их победитель - либертарианец. А мы еще месяц назад сели за микрофоны с философом Константином Морозовым, чтобы обсудить суть либертарианской философии. Надеюсь, понравится

https://youtu.be/_UybneulZ5U
https://youtu.be/_UybneulZ5U
https://youtu.be/_UybneulZ5U

Гость — философ Константин Морозов https://t.me/MoralRat
Ведущий — Антон Кузнецов, доцент Философского факультета МГУ, научный сотрудник Центра исследования сознания https://t.me/anton_philosophy

Выпуск на VK видео https://vk.com/video-140725599_456239304
Наш подкаст на всех площадках https://unartificialintellig.mave.dig...

00:00 - Введение
00:48 - Различие между правым и левым либерализмом
03:25 - Спектр либертарианских позиций
08:25 - Наиболее значимые принципы либертарианства. Самопринадлежность
14:40 - Каким образом свобода слова может быть ограничена правом собственности?
18:05 - Почему ограничение свободы слова со стороны собственника не противоречит либертарианству
20:59 - Свободная рука рынка и вмешательство государства
26:07 - Третий ответ: анархизм
28:23 - Этические основания либертарианства
32:49 - Теории естественных прав
34:24 - Проблема распределительной справедливости
40:58 - Историческая несправедливость
44:44 - Как либертарианцы восстанавливают историческую справедливость
47:00 - Разнообразие, равенство, инклюзия DEI и меритократия
52:49 - Как совместить самопринадженость и регулирование справедливости
59:57 - Самая острая проблема либертарианства. Отсутствие позитивных обязательств
01:07:50 - Почему вы не либертарианец?
01:20:01 - Концепция выбора vs концепция интереса

В этом году вместе с Софьей Рудаковой организую секцию «Мораль и рациональность» на конференции «Философия в XXI веке» в МГУ. Наша секция приурочена к 150-летию «Методов этики» Генри Сиджвика. Приветствуются доклады по широкому набору тем, связанных с теоретической этикой, аналитической метаэтикой, проблемой обоснования морали и рациональностью этических норм.

Конференция пройдёт 9-13 декабря в Шуваловском корпусе МГУ. Заявки принимаются через сайт до 15 ноября. Зарегистрироваться можно также в качестве слушателя.

Нормативная проблема для панпсихизма

На конференции «Проблема опыта в современной философии» я выступал в четвёртой секции с докладом, посвящённым нормативной проблеме для панпсихизма. Как несложно догадаться, эта проблема — своего рода инверсия тех трудностей иллюзионизма, о которых я писал в дискуссии с Артёмом Бесединым. Точнее, иллюзионисты сталкиваются сразу с четырьмя нормативными проблемами, а панпсихисты только с двумя: одна касается моральной эпистемологии, а другая — размытия критериев морального статуса.

Основная идея, грубо говоря, в следующем. Стандартный взгляд на моральный статус — это сентиентизм, согласно которому таким статусом обладают сущности, наделённые феноменальным сознанием. Современный панпсихизм же утверждает, что какой-то зачаточной формой феноменального сознания обладают все сущности во вселенной. На первый взгляд, это размывает интуитивную моральную асимметрию между сознательными и несознательными сущностями. Если у всего есть какое-то феноменальное сознание, то у всего также должен быть и моральный статус. В таком случае было бы морально осмотрительно ограничить наши взаимодействия даже с несознательными сущностями, чтобы исключить риск того, что какой-то из них будет нанесён неоправданный вред.

Я вижу несколько вариантов решения этой нормативной проблемы (на конференции я успел рассказать не обо всех), но ни один из них не является полностью удовлетворительным. Например, мы можем диссоциировать феноменальные состояния и их нормативную оценку. В таком случае моральный статус будет требовать не только феноменального сознания, но и минимальную рациональность. Однако стратегия диссоциации неудовлетворительна по причинам, которые я более подробно обсуждал в контексте дискуссии с Бесединым.

Другой вариант — ограничить перечень морально значимых феноменальных состояний валентными, т.е. такими, которые переживаются как приятные или неприятные. Но в таком случае мы рискуем подорвать основную мотивацию развития панпсихизма — непринятие сильной эмердженции. Ведь валентные состояния качественно отличаются от невалентных. Поэтому они либо должны быть как-то представлены на фундаментальном уровне (пусть и в зачаточном виде), либо эмерджентны. Ещё одно решение — предпочесть панпротопсихизм, например, в версии панквалитизма. Тогда в принципе можно допустить, что валентные состояния фундаментальны, но у несознательных сущностей нет морального статуса, потому что их валентные свойства не инстанцируются в опыте какого-то конкретного субъекта. Этот вариант, однако, снова возвращает нас к проблеме сильной эмердженции, просто теперь не феноменальных свойств, а субъектов.

Это лишь короткая обрисовка основной идеи. В скором времени надеюсь опубликовать статью по этой теме, в которой планирую объяснить, почему мы не можем решить эту проблему, просто отклонив сентиентизм или, напротив, приняв ревизионные этические следствия, как это делает Филип Гофф. А организаторам конференции и всем участникам спасибо за полезные обсуждения.

Друзья, для просмотра доступна запись недавно прошедшей конференции "Проблема опыта в современной философии" в четырех частях:

1. Общие вопросы.

2. Религиозный опыт.

3. Опыт в континентальной традиции.

4. Опыт в аналитической традиции.

#конференция #видео

@sector_szf

Не так страшны квалиа, как их малюют

Наша с Артёмом Бесединым дискуссия по поводу нормативной проблемы иллюзионизма продолжается, и Артём написал уже третий ответ мне. В этот раз я не буду писать ответный лонгрид, потому что мы договорились записать по этой теме подкаст для Insolarance Cult, так что лучшие возражения стоит приберечь. Я лишь кратко обрисую, в чём, на мой взгляд, всё ещё есть некоторые проблемы с аргументацией Артёма. Хотя считаю важным признать, что компатибилистская стратегия согласования иллюзионизма и этики звучит перспективно, и Артём приводит действительно хорошие методологические доводы в её пользу.

Сперва Артём принимает, что иллюзионист должен объяснять неправильность пытки кубом агонии полностью или частично тем опытом, который эта пытка вызывает. Но квалиа-реалист не может сказать, что это само по себе предполагает квалиа, потому что это означало бы, что он просто утверждает то, что должен доказать. Мартина Нида-Рюмелин могла бы поспорить, что наличие опыта действительно само по себе предполагает квалиа, хотя она также оговорилась бы, что говорит о квалиа не совсем в том же смысле, в каком их отрицают иллюзионисты. И всё же давайте согласимся с тем, что квалиа-реалист не может просто предполагать, что опыт боли обязательно содержит квалиа. Это никак не угрожает его аргументу, потому что наличие у боли квалиа он может заключить на основе тех примеров, что приводим я и Каммерер. Если функциональные, нейрофизиологические и поведенческие выражения боли не могут объяснить её ужасность, то должно быть что-то ещё. И это «что-то ещё», что не ухватывается описаниями боли от третьего лица, — это то, как боль переживается от первого лица, т.е. квалиа. Иллюзионист в любом случае должен показать, какой аспект боли нагружает её нормативностью, и квалиа по-прежнему остаются единственным хорошим кандидатом.

Это не значит, что квалиа — это всё, что важно для этики. Есть много тем из философии сознания, которые моральным философам стоит обдумать. Особый нормативный акцент на феноменальном сознании не означает, что мы выкидываем из этики всё остальное, что можно сказать о сознании. Наоборот, квалиа-реалист не должен смотреть на квалиа так, как на них смотрят эпифеноменалисты и иллюзионисты, т.е. как на странный метафизический довесок к ментальным процессам, который непонятно зачем нужен и ни на что не влияет. Внимание, память, воображение, самоконтроль — это, безусловно, очень важные для этики темы. Но они важны именно своим участием в нашей субъективной ментальной жизни. Или, по крайней мере, в числе прочего таким участием.

Но что насчёт метафизической нейтральности? Во-первых, как я уже говорил, наша этика как-то должна согласовываться с нашими лучшими метафизическими теориями. Было бы просто странно, если бы этика никак не была связана с актуальной метафизикой нашего мира. При этом у нас есть методологические соображения в пользу минимального нейтралитета между позициями, по поводу которых у нас есть разумные разногласия. И у нас даже есть основания считать, что иллюзионизм охватывается этим нейтралитетом. Просто это не запрещает нам задаваться вопросом о том, какой аспект переживаний нагружает их нормативным весом. И если единственный правдоподобный ответ, который у нас есть, это квалиа, то эти соображения не могут нам запретить дать соответствующий ответ на поставленный вопрос. Ведь предельная наша цель — получить согласованную картину мира. И для этого нам нужно отсеивать те позиции, которые на данном этапе претендуют на статус актуальной метафизики.

Во-вторых, метафизическая ненейтральность квалиа-реализма несколько преувеличена. Как я уже писал, реалистических позиций в отношении квалиа много. Это и разные субстанциальные дуализмы, и дуализмы свойств, и панпсихизмы, и нейтральные монизмы, и даже некоторые версии физикализма. Так что, принимая квалиа в свою онтологию, мы не сужаем набор своих метафизических опций до одной. У нас по-прежнему довольно много претендентов на статус актуальной метафизики.

Пройдёт ли иллюзионизм испытание кубом агонии?

Запоздало возвращаюсь к дискуссии по поводу этических следствий иллюзионизма. Артём Беседин написал обширный ответ мне, в котором попытался отклонить некоторые из моих возражений и предложил собственный «аргумент куба агонии». В своей объёмной заметке подробно рассматриваю проблемные места аргументации Артёма и показываю, что аргумент куба агонии бьёт по иллюзионизму куда больнее, чем по квалиа-реализму.

Мы с Константином начинаем!

https://www.youtube.com/watch?v=yTccrjpAMzs
https://www.twitch.tv/team_yalda

Друзья, приходите сегодня посмотреть Гринговёрс (и, возможно, другие видео) в нашей с Константином компании. Начинаем примерно в 17:00 МСК, не пропустите!

Я теперь младший научный сотрудник.

На этическом фронте без перемен

Нынче в отечественной философии сознания идут баталии между иллюзионистами и квалиа-реалистами. Основной фронт этих сражений — обсуждение аргумента Тараса Тарасенко о том, что представимость философского зомби ведёт к истинности иллюзионизма, а не наоборот, как было принято считать. Своим прошлым постом о нормативной проблеме я открыл второй, этический фронт. Артём Беседин ответил мне, выдвинув три соображения о том, почему иллюзионистам не стоит переживать насчёт нормативной проблемы. Артём прекрасно разбирается не только в философии сознания, но и в этике, поэтому я был очень рад увидеть его ответ. Но я думаю, что ему всё же не удалось отклонить нормативную проблему, которая беспокоит меня и Каммерера.

Ещё одна умилительная иллюстрация социальности выдр — это история бельгийского зоопарка Пайри Дайза. В 2020 году, во время пандемии, на фоне закрытия зоопарка от посетителей местное семейство орангутанов страдало от тоски. В рамках программы по способствованию благополучию приматов руководство зоопарка решило подселить к орангутанам в вольер азиатских мелкокоготных выдр. Соседство с выдрами в итоге пошло обезьянам на пользу: игривые зверьки развлекают своих друзей-приматов, а те реагируют на пушистых соседей с любопытством и интересом. Руководство зоопарка сочло удачным эксперимент по лечению обезьяней депрессии выдрами. И, как написано на сайте Пайри Дайзы, выдры до сих пор делят вольер с орангутанами.

От иллюзионизма к нигилизму?

Артём Беседин хорошо описывает основания, по которым люди могут склоняться к иллюзионизму. Мне в этом обосновании особенно нравится, что там нашлось место для рефлексивного равновесия. Ранее я и сам писал о том, как этот метод может применяться в философии сознания на примере панпсихизма. Обычно рефлексивное равновесие используется локально, чтобы построить теорию в какой-то конкретной области. Но предельной его целью является, как мне кажется, построение целостной картины мира. Поэтому правильное применение рефлексивного равновесия в философии сознания требует, чтобы мы анализировали то, как позиции из этой области философии влияют на наши теории из других сфер. И на этом этапе у иллюзионизма могут возникнуть трудности. Ведь, хотя иллюзионизм хорошо сочетается с научной картиной мира, он, возможно, подрывает наши продуманные интуиции по вопросам морали.

Философ-иллюзионист Франсуа Каммерер называет это «нормативным вызовом иллюзионизму». Как он отмечает, для нас (в т.ч. для иллюзионистов) естественно думать, что существует особенно тесная связь между феноменальным и нормативным аспектами наших переживаний. Боль имеет ясный нормативный аспект: переживать боль плохо; никто не должен переживать боль без веских оснований. Но этот нормативный аспект тесно связан с феноменальным: переживать боль плохо, потому что субъективно неприятно. И мы вряд ли можем объяснить эту нормативную оценку любым внефеноменальным аспектом переживаний. Каммерер предлагает воображаемый пример: каждую ночь Питер просыпается на 2 часа и страдает от ужасных болей в полном параличе, но он полностью забывает об этой боли, когда повторно засыпает. Даже иллюзионист Каммерер считает, что у нас нет других хороших кандидатов на объяснение особой плохости этой боли, кроме её феноменальной субъективной неприятности.

Эта связь между феноменальным и нормативным также хорошо объясняет нормативную асимметрию между сознательными и несознательными сущностями. Сущности первого типа обладают моральным статусом и поэтому мы обязаны быть осмотрительны в своих действиях по отношению к ним, но к сущностям второго типа это не относится. Нет ничего само по себе плохого в том, чтобы наступить на жёлудь, но было бы по меньшей мере проблематично, если бы кто-то наступил на белку. Способность к переживанию субъективного опыта выступает хорошим детектором того, какие сущности достойны нашей моральной осмотрительности, а какие нет.

Но иллюзионист отрицает, что существует феноменальный аспект переживаний. Поэтому иллюзионизм противоречит нашим интуициям как о том, что наделяет переживания нормативной значимостью, так и о том, какие сущности обладают моральным статусом. Иллюзионист вынужден выбирать между несколькими альтернативами, ни одна из которых не обойдётся для него «малой кровью». Наиболее очевидная возможность — принять моральный нигилизм. Ведь если мы склонны приписывать нормативный вес иллюзорным феноменальным состояниям, то и нормативность кажется иллюзорной. Такой моральный иллюзионизм схож с метаэтической теорией ошибок, и он близок многим людям, тяготеющим к натурализму. В его пользу даже можно предложить свой аргумент разоблачения, как это делает Шэрон Стрит.

Но нигилизм не является неизбежным для иллюзионистов. Они могут придумать альтернативное объяснение и обоснование наших моральных интуиций, но даже в таком случае им не избежать их значительного пересмотра. И сама разработка приемлемой альтернативы — это не тривиальная задача. Собственная попытка Каммерера предложить альтернативу не увенчалась успехом. Франсуа пытается фундировать нормативность на исполнении или фрустрации желаний, которые мы можем истолковать чисто функционально без феноменального аспекта. Но, как я показал ранее, теории исполнения желаний крайне неубедительны.

Если иллюзионизм претендует на рефлексивное равновесие, то его сторонники должны дать ответ на нормативный вызов. Иллюзионистам в любом случае придётся значительно пересмотреть повсеместно принятые нормативные убеждения. От результатов этого пересмотра зависит успех иллюзионистского проекта.

Добродетельные выдры

У современных натуралистических этиков добродетели есть список любимых животных, на примере которых они иллюстрируют естественность морали и добродетелей для социальных существ. Обычно туда включают разных приматов, волков и дельфинов. Но этики добродетели не столь часто вспоминают про выдр, тогда как эти очаровательные зверьки — идеальный источник иллюстраций для натуралистических теорий морали.

Есть несколько видов выдр, из них особой социальностью отличаются морские. Чаще всего морские выдры обитают в небольших группах, при этом следы иерархических отношений в таких группах отсутствуют, а новичков встречают добродушно. Стычки между морскими выдрами — дело редкое, да и по отношению к другим видам выдры миролюбивы. Пока выдры спят, они держатся за руки, чтобы их не унесло течением, а мамы-выдры держат детёнышей у себя на груди. Мамы-выдры вообще очень сильно привязываются к своим детёнышам и ради них готовы расстаться с жизнью. Да и не только к своим детёнышам выдры привязываются, бывают у них и случаи усыновления.

Выдры не только социальные, но и очень умные животные. Выдры — один из немногих животных-неприматов, которые используют орудия труда. Так, многие выдры хранят в кожных складках понравившиеся им камушки, чтобы разбивать ими моллюсков. При этом когда речь идёт не о любимых камушках, морские выдры не демонстрируют собственнических настроений: территорию для охоты выдры воспринимают как общую. Речные выдры отличаются чуть более локкеанскими повадками, метят территорию и бывают более агрессивны в выяснении отношений друг с другом. Но и для них конфликты с сородичами или другими видами скорее нехарактерны. А ещё речные выдры моногамны, и по некоторым свидетельствам отцы участвуют в воспитании потомства. Вообще все виды выдр довольно игривы и часто занимаются какой-то активностью, вроде строительства водных горок, чисто ради веселья.

Это этологические особенности примечательны, потому что в них легко узнаются в зачаточной форме те характеристики, которые натуралистические этики добродетели связывают с естественностью морали. На это, однако, можно возразить, что даже если у выдр есть какие-то склонности к социальному поведению, это ещё не повод как-то связывать такие склонности с этическими добродетелями. Ведь последние кроме склонностей требуют ещё практической мудрости, а та — какой-то степени рациональной агентности. И выдры, сколь умны они не были бы, не похожи на полноценных рациональных агентов, которые в своей деятельности руководствуются не просто склонностями, а основаниями.

Полноценной этике действительно не обойтись без какой-то минимальной рациональности. Но это не повод отказывать выдрам и другим социальным животным в некоторой прото-моральности. На самом деле, у нас нет другого выбора, кроме приписывания животным некоторых прото-моральных склонностей, если мы хотим вписать этику в натуралистическую картину мира. Для последней важную роль играют антиэмерджентистские соображения, выраженные в латинской фразе Natura non facit saltus («природа не делает скачков»). Было бы странно и необъяснимо, если бы способность к реагированию на моральные соображения просто резко возникла на каком-то этапе эволюции. Она должна иметь какие-то эволюционные корни в природе наших более примитивных животных предков. Но это также значит, что какую-то зачаточную форму этой способности должны иметь и другие животные нашей планеты и не только приматы. Поэтому пример выдр должен быть интересен для всех, кто хочет выстроить этику, не выходя за пределы натуралистической картины мира. Можно задаться вопросом: но почему бы нам не выйти за эти пределы? Хороший ответ нам известен.

К своему стыду я совсем упустил, что у философа Константина Морозова есть свой канал "Моральная крыса". Константин специализируется на изучении либертарианства и очень интересно про это пишет. Очень рекомендую! И скоро с ним выйдет наш подкаст о либертарианстве.

О вероотступничестве Нозика

Роберт Нозик завоевал философскую славу, когда выпустил книгу «Анархия, государство и утопия», в которой он отстаивал довольно строгое либертарианство. В последующих книгах Нозик попытался отмежеваться от прежних взглядов. Он одобрил перераспределение богатства, признал ценность демократии, а также назвал свои прежние взгляды «серьёзно неадекватными». Нозик также успел посудиться со своим арендодателем Эриком Сигалом за то, что Сигал обложил Нозика неправомерно высокой арендной платой. Всё это подпитывает популярный нарратив о том, что после «Анархии, государства и утопии» Нозик разочаровался в либертарианстве и полевел.

Но есть и другой нарратив, популярный среди либертарианцев. Они обращают внимание на предсмертное интервью Нозика, где тот сказал, что слухи о его отказе от либертарианства преувеличены. Нозик также говорил, что его сильно подкосил остракизм со стороны его более левых коллег. Сложив одно с другим, многие либертарианцы делают вывод, что Нозик никогда искренне не отказывался от либертарианства и не был переубеждён в его истинности. Просто он не вынес ужасов «кэнселинга» и слегка подстроился под интеллектуальный мейнстрим.

Я также часто говорю, что этот популярный либертарианский нарратив о травле Нозика леваками сильно искажает действительность. Эрик Мак, лично знавший Нозика и политически близкий ему, склоняется к тому, что взгляды Нозика менялись зигзагообразно. И левый коллега Нозика Тим Скэнлон вспоминает его как «друга». Короче, что-то не вяжется в этой истории. И недавно у нас появилось, как кажется, довольно надёжное свидетельство, что смена политических взглядов Нозиком не была мотивирована «кэнселингом» от коллег.

Недавно вышел номер журнала The Independent Review, посвящённый пятидесятилетию «Анархии, государства и утопии». Среди статей есть одна заметка Дэвида Шмидца «Мой ужин с Нозиком» (есть неполный перевод на русский). В этой заметке Шмидц описывает свою единственную в жизни встречу с Нозиком в декабре 1999 года. На первый взгляд, рассказ Шмидца подтверждает либертарианский популярный нарратив: Нозик не хотел отказываться от либертарианства, но он устал терпеть непринятие со стороны коллег, так что решил подыграть им. Но если вчитаться в текст повнимательнее, то несложно заметить, что первоначальным толчком к переосмыслению взглядов для Нозика стало совсем не отношение коллег.

Нозик говорит Шмидцу, что его заботила проблема добровольного рабства: почему либертарианцы [не] должны поддерживать право продавать себя в рабство? Размышляя над ней, Нозик пришёл к различию между уважением и отстаиванием свободы. Уважение к чужой свободе требует морального признания сделок по добровольному рабству, но юридическое признание таких сделок несовместимо с отстаиванием свободы. Соответственно, если отстаивание либертарианской свободы требует перераспределения богатства и либеральной демократии, то можно поступиться строгостью либертарианства. Зачатки этого ослабления, как подмечает сам Шмидц, были посеяны ещё в самой «Анархии, государстве и утопии», где Нозик то и дело сомневался в силе деонтических ограничений.

Иначе говоря, если Шмидц корректно передаёт их с Нозиком беседу, да и если сам Нозик был в тот раз честен со Дэйвом, то причина нозиковского отхода от строгого либертарианства была не в остракизме коллег. Нозика переубедили аргументы. Лишь после пересмотра взглядов он обратил внимание, что коллеги подобрели по отношению к нему, но само стремление понравиться им не мотивировало этот пересмотр. Так что отказ от «Анархии, государства и утопии» был для Нозика вполне искренним и рационально обдуманным.

К слову, забавно, что в той беседе Шмидц сказал Нозику, что никогда не будет защищать либертарианство или какой-либо другой философский -изм. А потом в 2017 году стал редактором рутледжского сборника по либертарианству. А ещё у Шмидца удивительно большое чувство собственной важности, раз он думает, что его мало цитируемая за пределами либертарианской тусовки статья 1994 года стала закрытием дискуссии о справедливости первоначального присвоения.

Теодицея для слабого Бога

Филип Гофф стоит перед дилеммой. Чтобы задать тонкую настройку, его Бог должен иметь способность произвольно задавать законы физики, а также прогнозировать на миллиарды лет вперёд, как будет жить вселенная с такими законами. Но этих способностей достаточно, чтобы предвидеть многочисленные страдания этой вселенной и предотвратить их. Поэтому слабый Бог всё ещё стоит перед проблемой зла. Может ли Гофф как-нибудь избавить своего Бога от этого затруднения? Я вижу три варианта.

Во-первых, это утилитарная теодицея. С этой точки зрения, Бог предпочёл создать мир с каким-то уровнем страданий, потому что блага этого мира перевешивают его страдания. Сам Гофф, однако, отвергал подобную теодицею, приписывая её Суинбёрну. Согласно Гоффу, даже если блага мира перевешивают страдания, это не даёт Богу права вызывать эти страдания, как хирургу нельзя было бы убить одного человека, чтобы спасти пятерых. Хирург даже более ограничен в своих вариантах действий, чем слабый Бог, так что если ему нельзя мыслить утилитарно, то тем более это недопустимо для слабого Бога. Кроме того, способность произвольно задавать законы физики всё ещё делает возможным создание альтернативного мироустройства, и неочевидно, почему наш мир с кровавым естественным отбором остаётся лучшим из возможных.

Во-вторых, это теодицея ограниченного времени. Гофф допускает, что Бог мог вмешаться в создание мира только в первые 10⁻⁴³ секунд. Возможно, ему не хватило времени, чтобы проанализировать все пути развития вселенной, так что он остановился на наилучшем из доступных. Однако время — это лишь один из параметров вселенной, которые задал сам Бог. У него не могло быть никаких временных ограничений до того, как он сам просчитал бы тонкую настройку и запустил создание мира.

В-третьих, это теодицея суперслабого Бога. Такой Бог не может произвольно создавать законы физики, он может лишь задавать их параметры. Когда Гофф говорит о тонкой настройке, то его заботят в первую очередь числовые показатели: масса электронов и кварков, сильное ядерное взаимодействие и сила гравитации. Суперслабый Бог не создавал гравитацию и электроны, но он мог наделить их произвольными силой и массой. В таком случае он не мог исправить фундаментальную прошивку мира, но мог только подогнать её под возникновение разумной жизни. Тогда Бог действительно просто не мог создать никакой другой мир, кроме актуального, чтобы в нём была разумная жизнь. Но это возвращает нас к антиутилитарному возражению: имеет ли право Бог возлагать на живых существ столько страданий, чтобы некоторые из них прожили хорошую жизнь?

Гофф мог бы сочетать первую и третью теодицею, закусив утилитарную пулю. Но тогда перед ним встают ещё две проблемы. Суперслабый Бог объясняет наш мир и его законы хуже, чем классический Бог. Он объясняет, почему гравитация в нашем мире такая, которая делает возможной зарождение жизни, но не почему в нашем мире вообще есть гравитация. Законы физики в этой картине мира не зависят от произволения Бога, они столь же самостоятельны, как в мировоззрении атеиста. «Ну и пусть», — ответит Гофф. — «Зато мы решили проблему зла и сохранили тонкую настройку». Однако утилитарная теодицея оправдывает не только суперслабого, но и классического Бога, как показывает пример Суинбёрна. И раз уж классический Бог является более экономным объяснением законов физики, то с утилитарной амнистией он остаётся более предпочтительным вариантом, чем его суперслабый коллега.

Другая проблема касается специфики естественного отбора. Для того, чтобы произвести первых людей с относительно достойным уровнем жизни, нашей вселенной потребовалось перемолоть многие миллионы живых существ. Совсем не очевидно, что количество блага в нашей вселенной реально превышает зло. Перспектива загробной жизни, особенно с учётом разделяемого Гоффом всеспасения, может несколько скорректировать баланс. Но та же возможность доступна и классическому Богу, с точки зрения которого любое количество страданий можно искупить вечностью в раю. Поэтому выторговать объяснительный приоритет суперслабому Богу не удастся.

Проблема зла для слабого Бога

Известный панпсихист Филип Гофф недавно принял христианство, но в довольно специфичной «еретической» версии. Гофф отвергает атеизм, потому что он, с точки зрения Филипа, не может объяснить «тонкую настройку вселенной», т.е. удивительное совпадение множества параметров таким образом, который делает возможным возникновение разумной жизни. Но традиционное христианство не устраивает Гоффа из-за проблемы зла: Филип не может поверить, что всеблагой и всемогущий Бог мог сотворить мир, полный бессмысленных страданий. Срединный путь для Гоффа — это «еретическое» христианство, в котором Бог всеблаг, но не всемогущ. Он хотел бы сотворить мир без страданий, но это не в его силах, и он создал максимально хороший мир, какой мог. Сам Гофф упоминает Джона Стюарта Милля как предтечу подобной позиции, схожий подход также можно найти в теодицее процесса Чарльза Хартсхорна (также панентеист и панпсихист, как и Гофф).

В каком-то роде я узнаю в Гоффе себя пару лет назад, когда я был христианином, но с тех пор меня перестал устраивать ответ на проблему зла, к которому сейчас пришёл Гофф. Главная проблема с его аргументом — подозрительная произвольность в ограниченности божественного всемогущества. Бог Гоффа достаточно могущественный, чтобы задать тонкую настройку, но недостаточно могущественный, чтобы сделать наш мир хоть чуточку лучше актуального. Это же кажется странным в аргументе Гоффа и Евгению Логинову, хотя у Филипа, как я понимаю, есть ответ на те конкретные вопросы, которые формулирует Евгений. Ранее Гофф предполагал, что возможности Бога вмешаться в мир были ограничены первыми 10⁻⁴³ секундами существования этого мира. После этого из-за законов физики, сформированных его вмешательством, Бог больше не может воздействовать на мир. Это объясняет, почему на заре вселенной Бог мог задать тонкую настройку, но не мог вмешиваться потом, чтобы вылечить рак, остановить глобальное потепление или убить Адольфа Гитлера. Я не уверен, что сейчас Гофф согласен с подобным ответом, учитывая его веру в Иисуса как воплощённого Бога, но я не вижу иных явных противоречий его актуальной позиции.

Однако этот ответ не решает проблему, о которой пишет Логинов. Допустим, Бог может только задать какие-то законы физики, а потом не может вмешиваться в мир, который по этим законам живёт. Чтобы задать тонкую настройку, этому Богу нужны очень мощные прогностические способности. Ведь такому Богу нужно знать, какое именно необычайно конкретное значение базовых параметров вселенной ему нужно задать, чтобы спустя миллиарды лет в этой вселенной в результате необычайно сложных процессов возникла разумная жизнь. Без столь сильных прогностических способностей аргумент Гоффа не работает, потому что тогда Бог, не зная наперёд результата своих действий, задал просто какие-то параметры, и так повезло, что они ведут к возникновению разумной жизни. Бог в таком случае излишен, потому что и без него атеисты могут объяснять возникновение жизни случайностью.

Но если Бог знал наперёд, что заданные им параметры ведут к возникновению разумной жизни, то он должен был знать, что это породит мир, полный бессмысленных страданий. И мы снова оказываемся перед проблемой зла: всеблагой Бог знал, что его действия ведут к бессмысленным страданиям, и он достаточно могуч, чтобы помешать им, но он почему-то не стал этого делать. Заметьте: речь не о том, что Бог всемогущ. Он не может вмешиваться в мир, но он может произвольно задавать законы физики — в этом смысл тонкой настройки. Даже такое ограниченное могущество в сочетании с божественными прогностическими способностями, которые слабее всеведения классического Бога, всё равно вызывает вопросы о том, почему Бог допустил так много страданий. Я вижу три возможных ответа, ни один из которых нельзя назвать хорошим. Но о них в другой раз.

Начинаем стрим про аборты!!!

https://www.youtube.com/watch?v=1DRkSzNRcnQ
https://www.twitch.tv/team_yalda

Друзья! Так вышло, что сегодня — международный день "права на аборт". По этому поводу мы с Михаилом Пожарским и Константином Морозовым решили провести стрим, посвящённый моральным аспектам практики абортов, обсудив ряд тем, которые Михаил затрагивал в своём ролике, а мы с Константином — в своей реакции на этот ролик. Поговорим про то, способна ли этика добродетелей ответить на вопрос о моральности абортов (и, если способна, то в чём такой ответ заключается), про "аргумент скрипача" Джудит Джарвис-Томсон и про "дилемму вагонетки". Ну и, конечно же, как всегда, постараемся ответить на все ваши вопросы. Начало в 19:00 МСК, приходите!
После основной части стрима, если будет не совсем поздно, мы с Константином ещё останемся посмотреть заказанные нам видео (аборты-абортами, а Гринговёрс никто не отменял).

Нарушает ли перераспределение доходов категорический императив?

Вторая моя статья из вышедшего недавно номера «Омского научного вестника» посвящена Роберту Нозику и его известному аргументу о том, что перераспределение доходов морально подобно рабству и нарушает кантовский категорический императив. Как я показываю, путь от второй формулировки кантовского императива к выводу о недопустимости перераспределения не такой короткий, как полагал Нозик.

Прежде, чем заключить моральную проблематичность перераспределения, Нозику нужно обосновать четыре дополнительные предпосылки для своего аргумента: принцип самопринадлежности, его полноту, отсутствие ограничений на первоначальное присвоение и отсутствие ограничений на распределение плодов кооперации. Ни одна из этих предпосылок не является самоочевидной и против каждой из них можно предложить кантианские возражения, а потому Нозику не удаётся отстоять свою антиперераспределительную трактовку Канта.

Украденные гаметы и мереорганическая преемственность

Вышел новый номер журнала «Омский научный вестник», в который вошли сразу две мои статьи. Первая из них посвящена проблематике тождества личности и более конкретно вопросу о том, выживает ли человек при парфитовской телепортации. Ранее в том же журнале публиковался перевод статьи Хавьера Идальго, который считает, что парфитовская телепортация ничем сущностно не отличается от естественного обновления человеческих клеток. Алексей Кардаш раскритиковал аргументацию Идальго, в числе прочего предложив принцип мереорганической преемственности как критерий для выживания личности. Затем с критикой уже Кардаша выступил Роман Кочнев.

В своей статье я встаю на сторону Кардаша и против Идальго и Кочнева, показывая безосновательность критики мереорганической преемственности. Я постарался дать понятный обзор всей предшествующей дискуссии, поэтому для понимания моей работы читать статьи Алексея и Романа необязательно, но я всё равно рекомендую вам это сделать, потому что это крайне увлекательное чтение. Как мне известно, сейчас пишется даже не один, а два критических ответа мне и Кардашу, так что тема парфитовского телепорта на этом не закрыта и в ближайшем будущем ждите продолжения.

Публикую свой перевод статьи Элизабет Энском "О грубых фактах", выложенный ранее на Boosty Yaldabogov. Этот небольшой, но крайне сложно написанный (как это часто у неё бывает) текст важен для понимания философии Энском в целом: так, обширные ссылки на него присутствуют в самой известной работе Энском по этике, "Современной моральной философии"; более того, на мой взгляд, "Грубые факты" представляют собой очень хороший образец её философского мышления — в этой статье хорошо виден философский метод Энском с его характерными особенностями. Но даже безотносительно философии Энском, данная короткая статья является очень значимой в контексте метаэтики середины и второй половины XX века и, в частности, для дискуссий о т.н. "гильотине Юма" и способах её преодоления. Энском была одной из первых, кто предложил собственный способ, наметив при этом одну из общих стратегий преодоления "принципа Юма" — стратегию, связанную не с разработкой какого-то варианта метафизики блага, а с концептуальным анализом человеческого действия. "О грубых фактах" Энском, несмотря на свою сложность, может стать хорошим базовым текстом для погружения в эту проблематику.
Как обычно я крайней признателен Константину Морозову и Дмитрию Середе за их редактуру и ценные комментарии, касающиеся перевода — без них, этот и без того сложный текст в русском переводе читался бы ещё сложнее. Также делюсь с вами изданием работ Энском, которым я пользовался как оригиналом для своего перевода — вы сможете ознакомиться как с исходным английским вариантом этого текста, так и с другими, пока не переведёнными, работами Элизабет Энском.

https://telegra.ph/EHlizabet-EHnskom-O-grubyh-faktah-09-17

#Василпереводит

Никакой свободы врагам свободы

Многие используют этот лозунг только иронически, видя в нём противоречие. Если для нас свобода имеет ценность, то, как кажется, непоследовательно покушаться на свободу, даже если это необходимо для её защиты. В этом рассуждении слышны отзвуки противопоставления Робертом Нозиком «моральных целей» и «моральных ограничений». По Нозику, главное заблуждение утилитаризма и ему подобных теорий в том, что они трактуют моральное благо слишком узко — как реализацию какой-то цели. Это ведёт к тому, что такие теории могут предписывать поступиться своей же главной ценностью в одних случаях, чтобы максимизировать её в других. Утилитаризм в принципе может предписывать нам поступиться счастьем одного человека или группы лиц, чтобы увеличить совокупное счастье для всех.

Такие теории, считает Нозик, не учитывают, что каждый индивид имеет внутреннюю ценность. Более адекватный учёт этой ценности требует от нас формулировать нашу этику не через цели, а через ограничения. Например: «Нельзя убивать невинных людей» или «Нельзя покушаться на свободу». Получившаяся теория не будет допускать, что иногда можно поступиться нашими ценностями, ведь эти ценности обуславливают строгие ограничения, которые не предполагают исключений. (Нозик не считал, что у этих ограничений нет исключений, но об этом часто забывают.)

Критики лозунга «Никакой свободы врагам свободы», кажется, исходят из похожего рассуждения. Для них свобода — это не моральная цель, подлежащая максимизации, а ценность, устанавливающая строгое ограничение «Нельзя покушаться на свободу». Проблема в том, что этот вывод неправдоподобен с собственной деонтологической точки зрения Нозика (и похожих на неё). Утверждая значимость каждой отдельной личности, Нозик исходит из имплицитной предпосылки о том, что не существует внешних по отношению к агенту ценностей (agent-external values). Представьте пустой мир, в котором нет никаких живых существ. Будет ли в таком мире что-то ценное? Как полагает Нозик, в мире не может быть ничего ценного, если это некому ценить. Обратное было бы верно, только если бы была верна контринтуитивная платоническая метафизика.

Проблема критиков лозунга «Никакой свободы врагам свободы» в том, что они рассматривают свободу именно как подобную платоническую ценность. С их точки зрения, свобода сама по себе неприкосновенна, даже если её реализация значительно вредит людям. Но если мы будем исходить, как это делает Нозик, из самоценности именно индивидов, то ценность свободы будет лишь производной. И в таком случае нет ничего противоречивого в том, чтобы рассматривать свободу как ценность, подлежащую максимизации. Консервативный философ Эдвард Фезер подмечал как-то, что в самом по себе утилитарном мышлении нет ничего плохого и есть много обстоятельств, где долг требует от человека мыслить утилитарно. Собственный пример Фезера — работа почтальона. Хороший почтальон должен думать как утилитарист: «Как бы мне разнести максимальное количество писем с минимальными затратами времени и сил?»

Но у этого утилитарного мышления есть ограничения. Хороший почтальон не стал бы угонять чужую машину или порабощать незнакомых людей, чтобы сделать доставку писем эффективнее. Моральные права других людей, вытекающие из их самоценности, ограничивают диапазон средств, доступных для почтальона (или любого другого человека). Но в рамках, заданных этими правами, почтальон должен действовать как утилитарист — стремясь к количественной максимизации предоставляемого им блага.

Аналогичным образом мы можем думать и о свободе. Сама по себе свобода — это не странная морально неприкасаемая платоническая сущность, это та реальная степень контроля над собственной жизнью, которой обладает человек. Это всего лишь ещё одно благо, которое может быть максимизировано в пределах, задаваемых моральными правами людей. Поэтому даже для строгих деонтологов, которые исходят из самоценности каждого индивида, нет никакого противоречия в том, чтобы ограничивать свободу одних, когда это требуется для обеспечения более широкой свободы для всех — никакой свободы врагам свободы.

Кантианская защита [постнатальных] абортов

У кантианского аргумента в пользу ценности жизни есть довольно любопытная особенность. На первый взгляд, в применении к проблеме абортов этот аргумент ведёт к пролайфу. Но при детальном рассмотрении этот аргумент не просто обосновывает право на аборт на ранних сроках, но даже может объяснить допустимость «постнатального аборта» (инфантицида). Сам Кант в «Метафизике нравов» утверждал, что умерщвление детей, рождённых вне брака, не должно наказываться смертной казнью. Его основной аргумент в пользу такого исключения состоит в том, что эти дети рождены как бы «вне права», а их матери имеют право защищать свою честь. Второе исключение на схожих основаниях Кант делал для убийств на дуэлях. Традиционно этот фрагмент с оправданием инфантицида трактуется как просто артефакт кантовской эпохи. Будучи человеком своего времени, Кант разделял тогдашние представления о чести и допустимых средствах её защиты.

Возможно, причины кантовского снисхождения к инфантициду действительно следует искать в культуре его времени. Однако мы можем сформулировать иной кантианский аргумент в пользу допустимости аборта и инфантицида, который бы не ссылался на локально-исторические культурные нормы. Нужно лишь детальнее взглянуть на основания ценности человеческой жизни — она проистекает из ценности человечности. Поскольку человечность является основой для нашей способности ценить что-либо, мы не можем разумно отрицать ценность самой человечности и, как следствие, человеческой жизни.

Но что такое в данном случае «человечность»? Корсгаард определяет её как способность к рациональности. Способность к рациональной оценке делает возможным приписывание чему-либо ценности, а потому сама эта способность обладает безусловной ценностью. Но это также значит, что ценность жизни производна от ценности рациональности. И в таком случае мы можем задаться вопросом: какую ценность имеет жизнь эмбриона, который не развил даже зачаточную способность к рациональности? Однако если пойти за этим аргументом туда, куда он нас ведёт, то мы окажемся перед необходимостью оправдания инфантицида, потому как младенцы тоже лишены рациональной агентности.

Пролайферы могут подумать, что это хорошие для них новости. Ведь если какой-то прочойсерский аргумент ведёт к оправданию инфантицида, то это, как многим кажется, reductio ad absurdum данного аргумента. Но ликовать рано. Даже если морально неприглядные следствия подрывают сам аргумент, он в любом случае справляется с тем, чтобы вбить клин между пролайфом и утверждением ценности человеческой жизни. Однако и моральная неприглядность его следствий мнимая. С одной стороны, мы могли бы утверждать, что различие между эмбрионом и младенцем как раз в том, что первый не имеет даже зачаточных способностей к рациональности, тогда как второй их уже имеет. Но даже в таком случае наделить младенцев полным моральным статусом на основе чисто корсгаардовского аргумента не получится. А даже если бы получилось, то побочным следствием этого было бы наделение таким же моральным статусом и всех нерациональных животных и, как следствие, этический веганизм (позиция самой Корсгаард).

С другой стороны, ничто не мешает прочойсерам обосновать моральные ограничения в отношении младенцев чем-то, помимо их рациональной агентности. У нас есть основания воздерживаться от инфантицида без веской необходимости, которые не основываются на внутренней ценности младенцев. Например, варить собак живьём в кипятке ужасно даже в том случае, если у собак в силу отсутствия рациональной агентности нет полного морального статуса, потому как подобным будет заниматься только садист-психопат, а для такого психопата не имеет значения, есть ли у его жертвы рациональная агентность.

Таким образом, обоснование моральной нежелательности инфантицида не требует от нас принятия полного морального статуса младенцев. Но это обоснование необязательно затем экстраполировать на эмбрионов. Даже если у нас есть основания запретить необоснованный инфантицид, эти основания не будут свидетельствовать также и против абортов, особенно на ранних сроках.

Вам врали про аниме «Монстр»

«Монстр» Наоки Урасавы запоминается не только яркими персонажами и захватывающим сюжетом, но и действительно интересной философской проблематикой. И если вам не очень хочется самостоятельно зарываться в философские трактаты, чтобы решить интеллектуальные загадки «Монстра», то вы, вероятно, делегируете эту работу всяко разным обзорщикам. К сожалению, качеством исполнения популярные «философские» разборы «Монстра» не блещут. Самый просматриваемый ролик по философским подтекстам «Монстра» от канала «пуховое одеяло» ограничивается поверхностным пересказом Ницше. На англоязычном Ютубе ситуация не сильно лучше, там Йохан тоже анализируется через ницшеанского сверхчеловека.

Мне даже сложно понять, откуда у обзорщиков аниме такая тяга сопоставлять Йохана с ницшеанским сверхчеловеком. Единственное, что хоть немного связывает Йохана со сверхчеловеком, это его пренебрежение нормами христианской морали. Но если сверхчеловек отрицает христианство и его ценности, чтобы заменить их ценностями собственного производства, то Йохан просто нигилист. Сверхчеловек разрушает, чтобы сотворить что-то новое, Йохан только разрушает и ничего не создаёт. Сверхчеловек воспевает жизнь, Йохан живёт мыслями о смерти. Йохан не просто не похож на сверхчеловека, а олицетворяет собою всё, что сверхчеловек отрицает. Одна из главных претензий Ницше к христианству в том, что оно выносит источник всех ценностей за пределы зримого мира, тем самым подкладывая под Европу нигилистическую мину замедленного действия.

Между тем, есть ещё один немецкий философ, идеи которого намеренно или случайно нашли своё отражение в «Монстре», — это Иммануил Кант. Основной внутренний конфликт Тэнмы хорошо иллюстрирует проблематику деонтологических этик: можно ли нарушить моральный принцип, чтобы добиться хороших последствий? Можно ли убить одного, чтобы спасти тысячи? Конечно, сам Кант не имел бы особых проблем с убийством Йохана, потому что считал справедливой смертную казнь для убийц. Тэнма — деонтолог несколько иного рода, но пафос его моральных принципов всё же довольно кантианский. Для Тэнмы человеческая жизнь обладает внутренней ценностью, а потому всякая жизнь достойна спасения, даже если речь идёт о таком чудовище, как Йохан. Поразительно, что в разборах «Монстра» Тэнму так редко презентуют в роли кантианца.

Как ни парадоксально, именно из-за своего кантианства Тэнма также имеет гораздо больше общего с ницшеанским сверхчеловеком, чем Йохан. Речь даже не о том, что Тэнма считает жизнь ценной, хотя это тоже важно. Кристин Корсгаард, ведущая специалистка по моральной философии Канта, предлагает интересное объяснение того, почему человеческая жизнь имеет внутреннюю ценность. Всё дело в человечности, которую мы разделяем друг с другом и которая является основой нашей способности ценить что-либо. Корсгаард соглашается с Ницше в том, что мы сами творим ценности, их источник в нас самих, а не где-то за пределами нас или нашего мира. Но поскольку способность творить ценности коренится в нашей человечности, то мы не можем последовательно отрицать её ценность, а потому и ценность человеческой жизни мы также не можем последовательно отрицать.

Не стоит, разумеется, преуменьшать значимость расхождений Ницше с Кантом и, как следствие, Корсгаард. Корень этих расхождений, я полагаю, в их философской антропологии. Однако если сделать поправку на эти различия, между теорией Ницше и корсгаардовским прочтением Канта обнаруживаются и значительные сходства. И в силу них упёртый кантианец вроде Тэнмы оказывается куда ближе к ницшевскому сверхчеловеку, чем белокурая бестия Йохан. Словом, философский подтекст «Монстра» куда интереснее, чем могут рассказать видео с Ницше на превью.