В честь своего дня рождения наш лидер и вдохновитель, врач гинеколог-эндокринолог, д.м.н., проф. Ирина Всеволодовна Кузнецова дала небольшое интервью редакции канала.
— Ирина Всеволодовна, с днем рождения! Расскажите, почему вы стали гинекологом? Не жалеете о своем выборе?
— Потому что мне казалось, что работать с женщинами проще, чем с мужчинами (смеется). А что касается выбора, то я никогда ни о чем не жалею.
— Философская позиция... А почему вы решили заниматься именно гинекологической эндокринологией?
— Думаю, что гинекологом-эндокринологом я стала по той причине, что когда я собиралась идти в первый класс, моя мама готовилась читать лекции по гинекологической эндокринологии. И мы с ней гуляли, а она проговаривала эти лекции вслух. Когда я пришла в первый класс, то наша учительница попросила нас написать самое сложное слово, которое мы знаем. Я написала слово «гормон». Правда, я написала его через «а», и моя учительница, решив, что я имела ввиду нечто другое, добавила мягкий знак. Это меня оскорбило. Я-то очень хорошо знала, что я имела в виду. Потом моя детская любовь к эндокринологии была забыта, потому что я любила в школе математику, любила, и до сих пор люблю, литературу. А биологию я полюбила только когда стала готовиться в институт. В школе всё зависит от учителей.
В институте я тоже не собиралась быть гинекологом. Я хотела быть педиатром. Когда я была в кружке по педиатрии в клинике детских болезней Первого медицинского института, мне очень нравилась системная красная волчанка. Я любила патанатомию, и мне очень нравился патогенез этой болезни. Это так красиво, так изысканно, так неожиданно. Но когда эти красивые изыски становятся клиникой... И когда видишь ребёнка на глюкокортикостероидах, с остеопорозом, с "кушингоидом", который не может подняться с постели — моя любовь к системной красной волчанке поостыла. Я поняла, что для того, чтобы работать в педиатрии в таких тяжелых направлениях, нужно иметь особый склад характера. Поэтому я подумала о другой специализации, и вспомнила про гормоны. И подумала, что с женщинами работать проще.
— А теперь, какое направление кажется вам наиболее перспективным?
— В медицине наиболее перспективно направление, которого нет. Это некое системное направление, когда мы снова будем видеть человека целиком, а не отдельными его органами или даже функциональными системами. Всё новое — это хорошо забытое старое. Да, системный взгляд. Есть же системные биологи. Должна быть и системная медицина.
— Какой совет вы бы дали молодым специалистам, которые только начинают свой путь?
— Побольше читать. Причём не клинические рекомендации и не инструкции к препарату. И даже не учебники. Это полезно и важно, но врачу нужно читать книги о жизни, философские книги. Все наши профессии и медицина в том числе родились из общего понимания жизни, и поэтому фундаментальные знания никто не отменял. Надо интересоваться историей, интересоваться художественной литературой. Особенно нашими авторами — Булгаковым, Чеховым — вклад которых в медицину очень большой, именно с художественной стороны. Прикладные вещи приходят, а вот вещи незыблемые, фундаментальные — их нужно впитывать в молодости. Поэтому, если некому рассказать про гормон в 7 лет, значит нужно пытаться самим в 17 лет узнать фундаментальные вещи о бытии. А затем добросовестно учиться вязать узлы и работать скальпелем.
— Получается, что фундаментальные вещи помогают нам найти смысл в нашей работе?
— Конечно, они помогают видеть перспективу.
— Спасибо, Ирина Всеволодовна! Мы желаем вам в перспективе здоровья, счастья и как можно больше приятных моментов с нами.
— Благодарю вас!