Под Южным Крестом: Гражданская война в США

«Самый красивый голос в мире — голос образованной южанки»

- сэр Уинстон Леонард Спенсер Черчилль

Запись из дневника подполковника Аллена Л. Фанстока, 86-й Иллинойский пехотный полк, о боях вблизи Мариэтты, штат Джорджия:

1 июля [1864 года], утро пятницы. Безоблачно и жарко. 125-й полк уступил место на передовой 86-му Иллинойскому полку. Один убитый и несколько раненых. Мятежники начали сражение, бросая в наших людей камни и нанося некоторым из нас болезненные травмы. Иногда они кидались черствыми кукурузными лепешками. Наши парни тогда кричали в ответ: «Ради Бога, бросайте булыжники, но только не эти лепешки!». Время от времени ребята в синем тоже метали в противника галеты со словами «А попробуйте-ка, черти, хлебушек Дяди Сэма!», и мятежники со смехом отвечали: «Янки, не жадничайте, мы хотим больше!»

Подполковник Джон Э. Мэддакс (см. фото) являлся начальником военной полиции в дивизии бригадного генерала Моргана Л. Смита. 27 июня 1864 года Смит и его штабисты карабкались вверх по склону холма вблизи горы Кеннесо, «когда вдруг раздался глухой звук удара, и все обернулись, чтобы посмотреть, в кого попала пуля. В тот же миг подполковник Мэддакс, побледнев, подобно трупу, вскричал: «О, генерал Смит, меня убили! Меня убили!», на что генерал недовольно буркнул: «Тогда какого черта Вы не отправляетесь в тыл? И прекратите, наконец, завывать!» Выяснилось, что пуля Минье угодила в пряжку ремня, на котором держалась фляга подполковника, и на левой части его груди образовался синяк диаметром в шесть дюймов. Эта пряжка спасла ему жизнь»

В разгар войны командование конфедератов, рассмотрев проблемы со снабжением армии боеприпасами, приняло решение разослать по городам Юга повозки, везшие за собой большие цистерны. В эти цистерны патриотически настроенные южане и южанки выливали содержимое ночных горшков. Зачем? Затем, что из мочи - по новаторскому методу капитана Джона Харрольсона - добывали нитрат аммония, необходимый для производства пороха. А вскоре на свет появилась ставшая популярной фривольная песенка, посвященная этому самому капитану, последней фразой которой были слова "Когда леди поднимает свои юбки, то погибает еще один янки".

«Поскольку я родился на Юге, я - южанин. Родись я на Севере, Западе или на Великих равнинах, я был бы просто человеком».

- Клайд Эджертон, американский писатель, уроженец Северной Каролины

В сражении у горы Кеннесо 28-летний бравый полковник Америкус Веспучиус Райс (как вам имечко, а?) командовал 57-м Огайским пехотным полком и почти дошел до оборонительных позиций южан, оставалось преодолеть всего 20 ярдов, когда практически одновременно получил три ранения: в правую ногу (с последующей ампутацией), в левую ступню и в лоб. Выжил, долго лечился и вернулся в войска только в июне 1865 года, получив к тому времени звание бригадного генерала. Три года спустя покинул армию, с головой погрузился в банковское дело, избирался в Палату представителей от Демократической партии, служил в Бюро переписи населения США, но самым ярким и значительным днем в своей жизни считал 27 июня 1864 года: «Еще чуть-чуть — и я бы смог дотянуться саблей до их бруствера!»

​​16 мая 1864 года недалеко от Рома, штат Джорджия, 2-я дивизия XVI корпуса федералов ударила во фланг отступавшей армии Джо Джонстона. Вспоминает капитан Джеймс Комптон, командир роты «Си» 52-го Иллинойского пехотного полка: «После боя на Ром-Кросс-Роудз пленный мятежник рассказал мне о своих приключениях с участием солдата 66-го Иллинойского пехотного полка из состава второй бригады. Этот полк был вооружен 16-зарядными винтовками Генри, и его бойцы обычно не жалели патронов. На сей раз полк снова оказался на линии огня. По словам мятежника, они с неким янки одновременно увидели друг друга и сразу укрылись за деревьями. Вскоре южанину показалось, что пора стрелять, и он выстрелил в сторону противника. «Лучше бы я этого не делал, - продолжил рассказ мятежник, - потому что чертов янки открыл ответную стрельбу и выпустил по моему дереву тринадцать пуль, одну за другой! Древесная кора и земля летели во все стороны. И потом он крикнул: «Сдавайся, или я обстреляю тебя по-настоящему». Я представил себе, каким будет настоящий обстрел после тех тринадцати пуль, которые он, вероятно, считал невинной шуткой, и решил, что лучше сдаться. Я вышел из-за дерева, и он взял меня в плен. И где вы только берете такие ружья?!»

Зимний Джексон, Лексингтон, Вирджиния.

Лимоны, разумеется, присутствуют, куда же без них.

​​Рядовой Дуглас Дж. Кейтер (см. фото в зрелом возрасте), рота «Ай» 19-го Луизианского пехотного полка, находит тело своего родного брата на поле сражения при Чикамоге:

«Продолжив поиски, я встретил своего старинного приятеля Джека Фрэнкса, который обнаружил труп брата Руфуса и собирался мне об этом сообщить. Он повел меня за собой, и вскоре я стоял у бездыханного тела моего любимого брата. Его одеяло, которое он свернул утром и перекинул через плечо [перед сражением]… было развернуто, и он лежал на нем, уже в смертельном окоченении. У него украли часы, бумажник, обувь и саблю с ножнами. Карманы его штанов грабители вывернули наружу, и эти дьяволы в человеческом обличье, будто им было мало, выстрелили ему из винтовки прямо в лоб. Исследовав тело, я понял, что пуля, которая заставила брата упасть во время атаки, пробила ему грудь и вышла через спину далеко от сердца... Он бы наверняка пережил это ранение, но пуля, гораздо позже выпущенная ему в лоб, являлась достаточным доказательством того, что его хладнокровно убили, когда он беспомощным оказался в руках противника».

«Братья» by Glorious Empires

Безымянный рядовой роты «Си» 14-го Огайского пехотного полка оставил воспоминания, как в боях за Атланту «10-й Кентуккийский пехотный полк [армии Союза] по странной иронии судьбы встретился с 9-м Кентуккийским полком мятежников. Командиры этих двух полков являлись двоюродными братьями, а большинство бойцов и офицеров были родственниками, друзьями, знакомыми и одноклассниками. Они и ненавидели друг друга соответственно, и схватка между ними стала самой ожесточенной и кровавой из всех, которые произошли в тот день».

Домашние туфли, бинокль и перчатки президента Джефферсона Дэвиса.

Фото Liz

Г.Х Блейксли, «Сражение при Ресаке, штат Джорджия, 15 мая 1864 г.», рисунок пером и тушью

Из дневника рядового Теодора Ф. Апсона (см. портрет в зрелом возрасте), рота «Си», 100-й Индианский пехотный полк, 17 мая 1864 года, вблизи Ресаки, штат Джорджия:

«Было тяжелое сражение… В Cэма Олбрайта из нашей роты попал снарядный осколок, а в бляху на моем ремне ударила пуля на излете, опрокинувшая меня на спину и на какое-то время лишившая сознания. Парни подумали, что мне конец, и оттащили меня за дерево, но я вскоре пришел в себя. Очень сильно болел живот, да и сейчас до него лучше не дотрагиваться»

Огнестрельное ранение головы в форме замочной скважины.

Джон Стивенс из 5-го Техасского пехотного полка вспоминал, как при Шарпсберге был смертельно ранен в грудь его товарищ Харди Аллен: «Он стоял совсем близко ко мне, и я явственно услышал, как в его тело входит роковая пуля — со звуком, похожим на хлопок ладонями». Сэмюэль С. Партридж из 13-го Нью-Йоркского пехотного полка утверждал, что «когда пуля попадает в человеческую голову, то громкий треск костей черепа, которые она пробивает, отчетливо слышен на расстоянии в несколько футов». Эдмунд Паттерсон из 9-го Алабамского пехотного полка видел, как погиб его друг Перкинс Пул, и обратил внимание, что убившая того пуля «издала при ударе [в шею] необычный звук, не похожий ни на один другой звук, естественный или искусственный»

​​Парковые рейнджеры в Геттисберге любят рассказывать историю о мужественном федерале-китайце, павшем 3 июля 1863 года. Заметка из газеты The Adams Sentmel, 20 октября 1863 года:

«Среди погибших при Геттисберге был молодой китаец, известный как Джон Томми. Он числился в роте капитана Прайса 1-го полка бригады «Эксельсиор» и участвовал в сражениях при Фредериксберге, Чанселлорсвилле и, наконец, Геттисберге. Джон Томми являлся храбрейшим солдатом в храбрейшей из бригад. Казалось, он не ведал страха, и его любили все сослуживцы. До Геттисберга у него не было ни одного ранения, но в пятницу [3 июля] в него угодило ядро и оторвало обе ноги. Вскоре он скончался от потери крови».

Газетчик немного напутал с именем. Речь идет о капрале Джоне Томни («место рождения - Китай»), рота «Ди» 70-го Нью-Йоркского пехотного полка. Пресса того времени называла его единственным китайцем в армии Союза, но в действительности в Гражданской войне приняли участие не менее полусотни выходцев из Поднебесной, таких как капрал Джозеф Пирс (см. фото).

Вчера зеленый капитан, проводивший строевые занятия с ротой деревенских парней, возжелал на несколько минут покинуть плац, но, как назло, забыл команду «вольно» и взамен нее произнес: «Взвод, разойдись! Но если кто-то из вас сдвинется с места до моего возвращения, я посажу его на гауптвахту!»

- из Harpers Monthly, август 1861 года

Умер же он (кроме физических причин, понятно), скорее всего от того самого разбитого сердца, как ни банально это звучит. Элвис очень тяжело перенёс расставание с Присциллой (и Лизой-Марией). 1972 год, Присцилла просто сказала ему, что его не любит и ушла, так просто и примитивно. И это его подкосило страшно – об этом свидетельствовали и Мэй Экстон (Элвис относился к ней как к старшей сестре) и Билли Смит, его кузен, которому Элвис поверял очень многое. После развода Элвис признался ему, что более не женится никогда. Его угнетало и то, что Присцилла, уйдя от него, только расцветала (на его взгляд), а он, напротив, терял форму и физически, и эмоционально. Ни Линда Томпсон, ни Джинджер Олден помочь ему не смогли. Элвиса реально печалило, что он пережил возраст Христа и ничего не достиг (да-да, именно так); что прежние его хиты звучали как старье, а нового прорыва типа «1968 Comeback» не намечалось. И пережить эту хандру ему, по свидетельствам его близких, как это часто бывает, помогла песня. Ну и понукания «Полковника» тоже – деньги сами себя не сделают, а концерты давать надо, в 1971 Элвис дал их 86, а в 1972 – 106. Правда, концерты всё сильнее изматывали его физически, он каждое шоу отрабатывал на 100% (отсюда и лекарства). Если сейчас внимательно смотреть «Elvis On Tour», то видно, каким выжатым Элвис временами там предстаёт.

Песня, которая дала Элвису новый толчок называлась «An American Trilogy». Мики Ньюбери каким-то чудом не просто соединил Север и Юг песнями Dixie и Battle Hymn of the Republic, тут ума большого не надо, до него сто раз так делали, но нашёл гениальную (для американцев) концовку. Одна из составляющих менталитета Америки (полувековой давности, сейчас страна изменилась и, возможно, необратимо) – это необходимость верить в то, что завтра будет лучше. Даже если ты в земной жизни страдаешь – там за волшебной рекой всё будет хорошо. И Ньюбери «пришил» к попурри кусочек из популярной песни «All my trials»: «And all my trials, Lord, soon be over». Сыграло свою роль и то, что Dixie и BHotR были песнями белыми (хотя первая по происхождению – ну никак), а вот AMT стойко ассоциировалась с «цветной» частью страны. То есть белые и цветные, север и юг – мы все вместе. Неизвестно, почувствовал ли это сам Ньюбери, вполне может быть, он был искренне религиозен. Но вот Элвис, который был не просто религиозен, а глубоко верил (при всех его духовно-спиритуалистских метаниях) это ухватил моментально – все печали пройдут, обязательно. «An American Trilogy» стала коронным номером, гвоздём и хитом – даже «America The Beautiful» не удостаивалась таких оваций. Возможно в концерте «Aloha from Hawaii via Satellite» это и есть лучший номер (хотя там весь концерт – один сплошной шедевр).

И вот эта песня стала своеобразным южным максимумом, к которому приблизился Элвис (если не считать фильма «Love Me Tender»). Удивительно – несмотря на то, что более южного человека в Америке трудно найти (метафора, конечно), одна сторона южной культуры его не интересовала вообще: Гражданская война 1861–1865. Притом, что его родственники реально в ней участвовали. Говорят, что он приходился роднёй генералу Джону Белл Худу – ну, сомнительно. Но вот то, что Хортон Пресли из 55-го пехотного Северной Каролины и Дарлин Пресли из 26-го пехотного того же штата воевали за Юг – факт. Дарлин участвовал в знаменитой Атаке Пикетта в Геттисберге, попал в плен и умел в тюрьме Пойнт-Лукаут. И при этом Элвиса Конфедерация и её знаменитый флаг (который всю его жизнь повсеместно развевался на юге) не волновали нисколько. Почему – никто так явного ответа и не дал, несмотря на несколько книг, рассматривающих Элвиса именно в контексте Юга. Возможно потому, что он помимо своего южного происхождения считал себя в первую очередь американцем – что только подтверждает его любовь к «An American Trilogy», это песня про всю Америку, а не про какой-то регион. К сожалению, время таких американцев как он начало тогда же и уходить, перефразируя Стивена Бене, та дикая Америка, которой больше нет, уже не горела в глазах не только оленей, но и людей.

Сложно поверить, что 8 января 2025 г. Элвису Пресли исполнилось бы 90 лет. Он просто не воспринимается стариком (хотя "состаренные" фото Элвиса появились чуть ли не на следующий день после его похорон). Он не дожил даже до 1980-х - и хорошо, что не дожил, в рейгановскую эпоху ему бы совершенно нечего было бы делать, чужое время. Правда некоторые его ровесники до сих пор живы, как Вилли Нельсон, 1933 г.р., но старикан, такое ощущение, просто подписал договор с костлявой. Некоторые, как Крис Кристофферсон (1936 г.р.), ушли в 2024, неплохо пожив.

Наиболее интересное совпадение - Джимми Картер, который был старше Элвиса на 11 лет и пережил его аж на 47! Причем Картер и Элвис не сказать что были прям близки (учитывая то, что президент имел широчайшие знакомства среди южнороковых парней, про кантри и джаз и говорить нечего). Известна история когда Элвис, будучи "удолбанным" (stoned) позвонил Картеру и просил помиловать какого-то шерифа (как Картер позже признался, ощущение было, что Элвис вообще не понимал, ни что он говорит, ни с кем он говорит). То, что разные «знатоки» любят писать, что Элвис был наркоманом - ну, блоггеры настолько тупы, что не смогут работать даже в «КП» (где отсутствие ума - основной критерий приёма на работу). Он плотно сидел на различных лекарствах - факт, но учитывая его концертный ритм жизни, удивительно, что не подсел на транквилизаторы и энергетики с самого начала. Из-за этого сбит весь ритм, внутренние часы и т.д. Считается, что Элвис приходится Картеру отдалённой родней, ну в Америке, видать, все родня друг другу, но, специалисты по генеалогии склонны думать, что, да - среди предков Картера числится некто Валентин Преслар, который приходится родней и Элвису.

Когда Элвис умер, Картер в официальном заявлении сказал, что «страна лишилась важной своей части» – что было чистой правдой. Американцы старшего поколения все, как один, помнят где они были 22 ноября 1963 - и, немножко в меньшей степени, 16 августа 1977. Второй раз за 15 лет страна была в шоке. 20 тысяч людей стояли на жаре, чтобы просто увидеть процессию из 50 машин - и это только те, кто смогли в Мемфис приехать. По смерти сразу же начали клубиться слухи, что он инсценировал свою смерть (каюсь, грешен, и я этому тоже должное отдал, прочитав и Джорджио, и Николсона), что позже стало неотъемлемой частью национального фольклора. Даже если вместо него похоронили куклу, а он уехал на о. Самуй – за 48 лет Элвис бы всяко как-нибудь себя да проявил, он же не великий шпион всех времён, и те проваливаются, несмотря на подготовку…

О нем написаны даже не полки – шкафы, прочитать всё – невозможно, да и не стоит, половина писаний - жвачка. Но вот вторая половина – да, заслуживает внимания. И еще удивительно то, что спустя полвека после смерти, каждый раз узнаешь о нем, что-то новое, хотя, казалось бы, изучено всё и даже то, чего не было. То, что он перепел две классические итальянские песни, это даже дети знают (хотя на самом деле больше). Подростки припомнят, что Five Sleepyheads – это вообще-то Брамс (Wiegenlied: Guten Abend, Gute Nacht, Op. 49, No. 4), а Today tomorrow and forever это Liebestraume Листа. Но вот то, что I love only one girl – это французская Auprès de ma blonde аж 17 века, вот это новость. Притом, что в увесистом кирпиче 1990 г «Elvis From A to Z об этом ни слова». И это только один факт – а сколько их и далее…

​​В августе 1864 года знакомый вам наблюдательный капитан Джон Уильям Дефорест (см. портрет), чей 12-й Коннектикутский пехотный полк был только что переведен в Западную Вирджинию из столицы, навестил соседнюю бригаду VI корпуса. Эта бригада недавно прошла через тяжелейшие бои весенне-летней кампании, когда генерал Грант, невзирая на огромные потери, рвался к Ричмонду и в ответ получал хлесткие и болезненные удары со стороны оборонявшихся конфедератов генерала Ли. Дефорест собственными глазами увидел, в каком жалком состоянии, физическом и моральном, находились бойцы Гранта: небрежно поставленные россыпью палатки, грязное оружие, тотальное нарушение субординации (например, рядовой заявлял лейтенанту: «Еще раз мне такое скажешь, я тебе всю морду разобью!») и повсюду неубранные кучи мусора. В общем, ни малейшего намека на порядок и дисциплину, и это поразило Дефореста, представлявшего образцово-показательный боевой полк, до глубины души. Он писал о тамошних офицерах: «Их разговоры о войне и нашем скором военном крахе были проникнуты депрессией и безысходностью, приводившими меня в крайнее изумление». «Неужели вы совсем не верите в Гранта?» - спросил Дефорест. «Мы верим в Гранта, - с горечью ответил ему один полковник. — Но еще больше мы верим в Ли и его Армию Северной Вирджинии».

До Аппоматтокса оставалось всего восемь месяцев.

​​В армии Союза трудилось множество негров, как свободных, так и беглых рабов — готовили пищу, стирали, чистили одежду и обувь, погоняли мулов, прибирались и ухаживали за лошадьми. Обычно их нанимали офицеры, но нередко они прислуживали и более-менее состоятельным рядовым, индивидуально или нескольким бойцам вскладчину.

Эдвард Уитакер, кавалерийский сержант из Коннектикута, в конце июня 1862 года писал сестре из Вирджинии: «Раздобыл себе мальчишку-раба, сбежавшего от хозяина. Он предложил свои услуги за еду и копеечное денежное вознаграждение. Теперь он заботится о лошади, снаряжении и т. п. и чистит мои сапоги».

Другой коннектикутец, убежденный аболиционист Урих Н. Пармели, недавно произведенный в офицерское звание, информировал брата в мае 1864 года: «Сейчас мне прислуживает малолетний ниггер, и теперь я так редко двигаюсь, что слишком растолстел для своего возраста. Насколько же легче живется, если на тебя и за тебя вкалывает маленький нигга!»

Фото: малогабаритный чернокожий слуга полковника Ллойда Аспинволла, 22-й Нью-Йоркский пехотный полк, Харперс-Ферри, Вирджиния, 1862 год.

​​По выводам американского историка Белла И. Уайли, в подразделениях армии Союза, сформированных на востоке Соединенных Штатов, иностранцев, как правило, было больше, чем в западных полках. Для Востока типичны рота «Эф» 46-го Пенсильванского пехотного полка, в которой служили 78 уроженцев Пенсильвании, 33 американца из других штатов, 11 ирландцев, 7 валлийцев, 4 шотландца, 2 немца, 1 француз и 1 канадец, или рота «Би» 5-го Нью-Йоркского пехотного полка (см. фото): 67 нью-йоркцев, 8 представителей других штатов, 35 ирландцев, 18 немцев, 14 англичан, 5 канадцев, 4 шотландца и 3 француза.

А вот примеры с Запада. Рота «Си» 2-го Иллинойского кавалерийского полка: 30 жителей Иллинойса, 50 американцев из других штатов, 10 немцев, 6 ирландцев, 2 англичанина, 1 канадец, 1 француз и 1 швейцарец, и рота «Эйч» 8-го Мичиганского пехотного полка: 47 нью-йоркцев, 37 мичиганцев, 26 представителей других штатов, 7 канадцев, 5 англичан, 4 немца, 2 ирландца, 1 шотландец, 1 голландец и еще один боец, который местом своего рождения указал «океан».

Доля иностранцев в федеральной армии возрастала по мере того, как развивалась война. Причин для этого было несколько, в частности, уменьшение патриотического пыла среди «коренных» северян, отрезвляющее воздействие на общество больших потерь, нищета иммигрантов, соблазны финансового вознаграждения и изощренность вербовщиков.

К нашим позициям у Порт-Гудзона проникало немало дезертиров-янки, которые объясняли свой побег нежеланием салютовать чернокожим офицерам. Они уверяли, что их любовь к Союзу осталась неизменной, но они вступали в армию не для того, чтобы воевать ради негров. Эти дезертиры были решительно настроены против равноправия негров и еще решительнее — против их превосходства. Нет никаких сомнений, что в северной армии насчитывалось очень много солдат, испытывавших такие же чувства в отношении негров. Они не собирались дезертировать, но глубоко сожалели, что вообще взяли в руки оружие.

- из воспоминаний лейтенанта Альберта Т. Гудлоу, рота "Ди" 35-го Алабамского пехотного полка

​​В сентябре 1862 года конфедераты Маклоуза под натиском северян медленно откатывались через ущелье Крэмптона в Мэриленде. В ходе перестрелки один молодой гиперактивный янки слишком увлекся, выбежал вперед, оторвался от своих, поскользнулся, на пятой точке съехал вниз в густые заросли у подножия холма и чуть не врезался в южанина, по какой-то причине замешкавшегося и не успевшего ретироваться вместе с товарищами. Солдаты поначалу рефлекторно наставили друг на друга винтовки, но вокруг было так тихо и благостно, и обоим так не хотелось умирать, что парни отложили оружие в сторону и договорились о следующем: если к вечеру продвинутся конфедераты, то янки будет считать себя пленником южного солдата, а если победу одержат федералы, то в плену окажется южанин. Они провели в этом райском уголке несколько часов, безмятежно болтая, со смехом обмениваясь лагерными байками и вспоминая радости мирной довоенной жизни. Когда стемнело, выяснилось, что конфедераты все-таки отступили, и южный солдат, верный слову, беспрекословно отдал винтовку своему визави, готовый проследовать за ним в качестве военнопленного.

Фото: ущелье Крэмптона в наши дни

Во время учебы в Вест-Пойнте одним из любимых предметов кадета (и будущего южного генерала) Джозефа Э. Джонстона был французский язык. Поначалу дело продвигалось туговато, но постепенно Джо вошел во вкус и весьма преуспел в чтении и переводе франкоязычных трудов по фортификациям, инженерным дисциплинам, тактике и стратегии. Благодаря терпению, основательности и усидчивости, он оказался в числе фаворитов профессора Клода Берара, уроженца Бордо, и по совету и с помощью наставника прочитал романтическую «Историю Жиль Бласа из Сантильяны» пера Алена-Рене Лесажа и вольтеровскую «Историю Карла XII, короля Швеции». Обе книги не могли не понравиться кадету Джонстону, горячему, как и большинство южан, поклоннику сэра Вальтера Скотта.

Любовь к французскому языку Джозеф Э. Джонстон пронес через всю жизнь. Значительную часть его богатой библиотеки составляли франкоязычные труды по истории Франции, военно-инженерному делу и биографии французских полководцев, страницы которых Джонстон испещрял пометками и комментариями.

​​Однажды вблизи конфедеративных позиций на реке Раппахэннок местные жительницы решили организовать танцевальный вечер. Ну, вы знаете как это делалось — большой амбар, веселая музыка, немного выпить, немного закусить и много отчаянного флирта. Южные солдаты разнообразия ради пригласили на танцы федералов из пикетов на противоположном берегу, с которыми уже успели подружиться в результате обменов кофе на табак и шутливых перебранок. С полдюжины янки с благодарностью ответили на приглашение: отложили оружие, умылись, побрились и на утлой лодчонке перебрались на южный берег. Там их встретили приятели в серых мундирах и отвели на вечеринку. Всё шло хорошо, юноши и девушки плясали, подпевали деревенскому оркестру и обменивались потеплевшими взглядами, пока внезапно не появился бдительный конфедеративный офицер. Придя в благоговейный ужас от увиденного, он приказал немедленно арестовать янки и поместить их под замок до дальнейших распоряжений. Южные солдаты принялись умолять офицера не делать этого: они дали федералам честное слово, что на танцах гостям ничего не будет угрожать. Подумав, офицер решил, что не вправе поставить под сомнение честь своих людей и навлечь на них позор из-за нарушенного слова. Поэтому он, напустив на себя строгий вид, прочитал всем присутствовавшим краткую лекцию об основах коммуникации с противником и отпустил янки восвояси.

А помните похожую историю с лейтенантом из Делавэра?

Первый закат 2025 года в Геттисберге, штат Пенсильвания.

Фото Tom McMillan

С наступающим Новым годом, леди и джентльмены! Не болейте, будьте (по возможности) счастливы, берегите себя и ваших близких. Не теряйте надежду. Главное, что мы с вами всё еще живы и смогли сохранить ясный ум, здравый рассудок и способность сопереживать, сомневаться, любить и даже радоваться. А во всем прочем — Deo Vindice.

Встретимся в 2025 году. В этом я точно уверен.

​​Зимние квартиры.

Солдаты, устроившись в относительном комфорте и не имея иных занятий, кроме легкой службы в карауле, находили время на фуражировку в окрестностях своей воинской части. Благодаря этому, в течение зимы в лагере часто наблюдалось изобилие разнообразного съестного: яблоки и яблочное повидло, свежая свинина, сухофрукты, молоко, яйца, пышный белый хлеб, консервы и даже сладкие пироги.

Известия, что Боб или Джо ожидает посылку из дома, приводили весь взвод в состояние радостного возбуждения. И вот в лагерь наконец-то прибывает фургон; его уже сопровождает Боб в компании нескольких близких друзей. Посылку выбрасывают из фургона прямо на землю; она тут же вскрывается, и ее содержимое оказывается во власти жадных взоров и рук. Вот одежда, обувь, шляпы; вот кофе, сахар, сода, соль, хлеб, сливочное масло, ростбиф и индейка. А вот и заветная бутылка! - с этикеткой «Использовать в случае болезни или ранения». Вот бумага, чернила, ручка и карандаш.

Что же делать со всем этим богатством? Одному человеку не под силу справиться с таким количеством еды и выкурить столько табака. Тогда — зови верных друзей, всегда готовых прийти на помощь. И они приходят. Они видят. Они поглощают!

Наконец, искренние и преданные жители столь часто осаждаемого Ричмонда решают послать что-нибудь вкусненькое к новогодним столам своих защитников. Доля, причитающаяся нашему лагерю, прибывает заблаговременно в виде одной упитанной индейки. Каждая из трех рот, составляющих батальон, делегирует по одному человеку: им предстоит тянуть соломинки, кому достанется индейка. Затем тянут соломинки представители каждого взвода победившей роты, потом — представители отделений победившего взвода. Везучее отделение получает всю индейку целиком.

Благодарные бойцы… всегда отдавали должное доброте и щедрости горожан, которые, находясь в крайне бедственном положении, самоотверженно делились последним с солдатами в боевых частях.

-- из Detailed minutiae of soldier life in the Army of Northern Virginia, 1861-1865 Карлтона Маккарти

На фото — зимние квартиры южан в районе Манассаса, Вирджиния, 1862 год

Газета «Мемфисский бюллетень» сообщала 19 декабря 1862 года: «Женщина, ранее широко известная в нашем городе как «Канадка Лу», была задержана прошлым вечером в мужской одежде и помещена под арест за пьянство. Выяснилось, что она сопровождала миссурийский полк в походе до Холли-Спрингз и обратно в Мемфис».

Изображение: оккупированный Мемфис, отправка хлопка и сахара на Север (Harper's Weekly, 5 июля 1862 года)

Полевой госпиталь 1-й дивизии II корпуса вблизи Бренди-Стейшн, штат Вирджиния.

В декабре 1861 года федеральный полковник докладывал генералу Джорджу Г. Томасу из Кентукки: «Брюшной тиф наносит тяжелый удар по нашим людям. Слегли 233 человека из моего полка, количество умерших растет с каждым днем. Я потерял больше солдат, чем за всю предыдущую службу. Если нас не передислоцируют, то в самом скором времени полк будет значительно ослаблен. Лучше умереть в бою, а не в горячечном бреду на больничной койке».

Болезнь достигла своего пика в первый год боевых действий (с 1 июля 1861 г. по 30 июня 1862 г.). В течение этого периода брюшной тиф был диагностирован у 5,9% федеральных солдат; от него скончались 2% личного состава армии Союза.

Ах, кеды, кеды!
В кедах этих
Не знаю слез, не знаю бед.
Нет лучше обуви на свете,
Чем пара старых добрых кед!

​​Вскоре после завершения эпического сражения при Фредериксберге юный герой-артиллерист Джон Пелэм и его приятель пруссак Герос фон Борке собрались нанести визит неким прекрасным дамам, проживавшим в Калпепере. В пути, недалеко от Стивенсберга, друзей застигла снежная буря, и они решили остановиться на ночь в таверне Мэддена.

Пелэм и фон Борке, ежась под порывами ветра, долго колотили в дверь таверны, пока хозяин, немолодой свободный негр, с кряхтением и стенаниями разыскивал свечу и звенел ключами, ковыряясь в замке. Увидев двух молодых офицеров в шинелях, припорошенных снегом, Мэдден заявил: «У меня здесь таверна, а не постоялый двор. Прошу вас уйти». Тогда сообразительный Пелэм отозвал старика в сторону, указал рукой на недовольную физиономию фон Борке, и громким страшным шепотом произнес прямо в ухо владельца таверны: «Сэр, Вы понимаете, что только что отказали в укрытии от бури самому генералу Ли? Вы осознаете, что тем самым рискуете настроить против себя всех жителей штата?» Испуганный Мэдден тут же принес глубочайшие извинения и послушно проводил товарищей в скромную гостевую спальню, где те и провели ночь в относительном комфорте, пока за окном бушевала вьюга.

8 мая (пятница) [1863 г.] Прибыли в Шривпорт в 3 часа пополудни. Помывшись впервые за пять дней, я нанес визит генералу [Эдмунду] Керби Смиту, который является самым главным военачальником по эту сторону Миссисипи.

Он родился во Флориде, получил образование в Вест-Пойнте и служил в кавалерии Соединенных Штатов. Ему всего тридцать восемь лет; своим быстрым взлетом к званию генерал-лейтенанта он обязан своевременной атаке на фланг янки в первом сражении при Манассасе. Керби Смит — на удивление активный и очень обходительный мужчина. Он носит большие очки и отпускает черную бороду.

Его жена — поразительная красавица из Балтимора, зачем-то коротко подстриженная на мужской манер. Вечером она предложила прогуляться к реке и половить раков, что мы и сделали. Нам сопутствовал успех, и генерал проявлял по этому поводу завидный энтузиазм.

- из путевых записок британского подполковника Артура Л. Фримантла («Три месяца в южных штатах»)

В начале мая 1861 г. в Харперс-Ферри, Вирджиния, собралось около 500 мэрилендцев, готовых сражаться за юную Конфедерацию. Командование ими принял майор (и будущий бригадный генерал) Бредли Тайлер Джонсон, которого сопровождала супруга Джейн. Оказавшись в лагере, дама сразу же обратила внимание на то, что большинство солдат было очень плохо вооружено. Она немедленно отправилась в родную для нее Северную Каролину, где встретилась с влиятельными друзьями, организовавшими сбор средств на приобретение стрелкового оружия, а также добилась аудиенции у губернатора Эллиса, по результатам которой власти штата выделили пять сотен нарезных мушкетов, тысячу патронов и 3500 капсюлей. Из Северной Каролины миссис Джонсон отбыла в Ричмонд на переговоры с Джоном Летчером, губернатором Вирджинии, и тот, уступив уговорам «пламенной леди», послал ее супругу в Харперс-Ферри одеяла и палатки. В общем, повезло майору Джонсону, при такой жене не нужны никакие квартирмейстеры и службы вооружений.

Во время боев за Атланту генерал-майор Мортимер Д. Леггетт однажды обеспокоился необычной тишиной, воцарившейся на линии федеральных пикетов, и попросил одного из штабных офицеров узнать, в чем дело. Выяснилось, что солдаты в пикетах расслабились и «дружески беседуют с «джонни». По словам очевидца, «генерал пришел в ярость. Он сказал, что поставил нас туда для того, чтобы мы стреляли, а не болтали, и приказал выдать каждому бойцу по сто патронов. Тому, кто не израсходует этот боезапас до вечера, грозили наряды вне очереди. Разумеется, было решительно невозможно расстрелять столько патронов, поэтому мы их просто выбросили. Но наше хорошее настроение испортилось окончательно»

Сражение при Бельмонте, иллюстрация из Frank Leslie's Illustrated Newspaper

Вскоре после сражения при Бельмонте (7 ноября 1861 г.), завершившегося ничейным результатом, на борту парохода встретились бригадный генерал Улисс C. Грант и конфедеративный полковник Бенджамин Ф. Читэм, чтобы обсудить детали обмена пленными. Разговор постепенно перешел на обсуждение достоинств и недостатков местных лошадей, и Читэм, заядлый лошадник, предложил Гранту решить исход сражения на бегах. Кто придет к финишу первым, тот и выиграл. Грант, превосходный наездник, отказался, посчитав эту идею мальчишеством.

Используя политические связи влиятельного родственника, 23 января 1861 года майор Инженерного корпуса Пьер Г. Т. Борегар (см. портрет) получил долгожданное назначение на должность суперинтенданта Военной академии Соединенных Штатов. Однако, когда его родная Луизиана вышла из состава Союза, федеральное правительство немедленно отменило этот приказ, и Борегар был вынужден оставить начальственный кабинет в Вест-Пойнте, пробыв там всего пять дней. Он выразил гневный протест Военному министерству, заявив, что чиновники несправедливо запятнали его репутацию, после чего отбыл на пароходе из Нью-Йорка в Новый Орлеан в надежде возглавить вооруженные силы штата Луизиана.

​​Из письма рядового Бенджамина В. Джоунса, рота легкой артиллерии из округа Серри, штат Вирджиния:

Лагерь Пембертон, Вирджиния

10 декабря 1861 года

Дорогой друг!

...Я еще не успел рассказать тебе о событиях в нашей лагерной жизни, в жизни простого солдата, когда он не на службе. Что ж, здесь практикуются буквально все виды спорта — игры в мяч и марблы, прыжки, бег и т. д., лишь бы это отвлекало от монотонности окружающей реальности. Те, у кого есть голова на плечах, больше времени уделяют чтению. Несколько истово верующих собираются вместе и распевают псалмы. Многие из бойцов обладают на удивление хорошими голосами, и когда опускаются сумерки и темнеет, а сигнал к отбою еще не прозвучал, их пение в значительной степени оживляет наше бытие.

К сожалению, должен сказать, что многие, слишком многие в этой роте, и рядовые, и офицеры, предпочитают развлечения совершенно иного рода, менее интеллектуальные и не столь духовные. Пугающе распространенными стали карточные игры, причем, солдаты играют и на деньги. Солдатское жалование сжирается карточными долгами вместо того, чтобы идти на благие цели или отсылаться в семьи. Это — огромное зло, и карты следовало бы давно запретить в интересах морали, благополучия и комфорта личного состава.

В то же время, я рад, что в нашей роте служат несколько добропорядочных, набожных и богобоязненных бойцов, которые не участвуют в азартных играх. Надеюсь, их пример окажет благотворное и спасительное влияние на остальных.

Виксберг, март 2024 г.

Фото Liz

«Я - мэрилендец. Я люблю свой штат, и я люблю Союз, но пусть мне лучше оторвут правую руку от тела, прежде чем я подниму ее для удара по братскому штату».

- Томас Холлидей Хикс, губернатор Мэриленда, в ответ на призыв Линкольна к набору 75000 добровольцев в армию США, воспринятый как начало войны против «мятежных» штатов

Доброе утро понедельника, леди и джентльмены.

"Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг, но вообще что-то героическое в этом есть". (c)

Дон Трояни, «Один из людей Форреста»

Кавалерийский сержант Дж. П. Янг из Теннесси писал: «Чтобы воевать вместе с Форрестом, приходится многим поступаться. Это означает дни и ночи без сна и в постоянном движении. Это означает бесчисленные мили под обжигающим солнцем в удушающей пыли. Это означает бесконечные лиги по заледеневшим пустошам, когда холодными ночами вместо одеяла укрываешься снегом. Это означает сменяющие друг друга набеги на обозы, разрушение железнодорожных путей, поджоги и уничтожение складов, карабканье вверх по парапетам редутов и отчаянные конные броски в самую пучину ада, освещаемую огнем, вырывающимся из дул мириад винтовок и изрыгаемым из десятков жерл ощерившихся пушек. Это означает смело смотреть в страшные глаза смерти, играючи избегать ее изощренные ловушки, насмехаться над ее ледяным дыханием на своем лице и либо уклоняться от ее губительных объятий, оставаясь невредимым, либо приготовиться к падению в бездну, из которой нет возврата»

Новая и очень хорошая биография генерал-майора Джеба Стюарта от мэтра — авторитетнейшего из живущих ныне экспертов по кавалерии Гражданской войны Эдварда Лонгакра. Как признавался Оскар Уайльд, «у меня простые вкусы — я всегда довольствуюсь самым лучшим», чего и вам советую.

30 августа 1862 года, сражение при Ричмонде, штат Кентукки. Бригадный генерал Патрик Клеберн беседовал со своим подчиненным и близким другом полковником Люциусом Полком (по другой версии — давал команду войскам), когда ему в открытый рот попала вражеская пуля Минье, выбила несколько (от двух до пяти, в зависимости от источника) нижних зубов и вышла через левую щеку, почти не задев челюсти. С тех пор Клеберн, ранее гладко выбритый, стал носить свою знаменитую бородку, чтобы скрыть уродливый шрам. И всего шесть недель спустя он опять повел солдат в бой, на сей раз при Перривилле (где снова был дважды ранен, но остался в строю). О своем ричмондском ранении он предпочитал вспоминать с юмором: «Я поймал пулю янки зубами, но вовремя ее выплюнул».

Из анамнеза генерала Клеберна: «Пулевое ранение с повреждением легкого, подверженность простудам, частые кровотечения изо рта, физическое истощение, лицевое ранение, осколочное ранение лодыжки; причина смерти - пулевое ранение брюшной полости».

Изувеченная и оскверненная статуя президента Джефферсона Дэвиса, свергнутая подонками и вандалами с пьедестала в Ричмонде в июне 2020 года, сейчас находится в собственности сомнительного «Музея истории чернокожих», который, в свою очередь, «одолжил» ее для «антирасистской» экспозиции в ричмондском музее «Валентайн».

«Всякое отречение от прошлого, всякое огульное отрицание его есть зло и заблуждение». — Семён Людвигович Франк, русский философ и религиозный мыслитель

Бригадный генерал Джон Адамс был одним из шести конфедеративных генералов, погибших 30 ноября 1864 года при Франклине. Полковник из Индианы вспоминал:

«Генерал Адамс, подбадривая своих солдат, подъехал вплотную к нашим укреплениям и попытался преодолеть их верхом. Оказавшись на насыпи, его лошадь пала и придавила своим телом генерала, пронзенного девятью пулями. Сразу же после отражения атаки наши люди… приподняли лошадиный труп и вытащили генерала. Он находился в полном сознании и догадывался о своей участи. Он попросил воды, как это делают все умирающие на поле битвы, когда их покидают последние жизненные силы. Один из моих солдат передал ему флягу, а другой принес охапку хлопка из близлежащего старого коттон-джина, из которой соорудил подушку. Генерал галантно поблагодарил обоих и, в ответ на наши выражения горестного сочувствия, произнес: «Судьба солдата — умереть за свою страну», после чего отдал Богу душу»

​​Помните письма, которые Сэмюэль Кинг Вэнн, рота «Си» («Джефферсоновские воители») 19-го Алабамского пехотного полка, писал мисс Нэнси Элизабет «Лиззи» Нил? Вот еще одно письмо, написанное вскоре после сражения при Франклине.

Лагерь у Нэшвилла, Теннесси
6 декабря 1864 года
Мисс Н.Э. Нил

Подруга моя Лиззи, благодаря милости Божьей я снова могу написать тебе несколько строк, тем более, что с того времени, когда я писал тебе в прошлый раз, нам пришлось нелегко. Я снова и снова пишу тебе, но твоих писем не получаю. Правда, почта до нас сейчас не доходит, и, наверное, именно в этом кроется причина, потому что я уверен, что ты бы непременно ответила хотя бы на некоторые из моих посланий.

Теперь я расскажу тебе кое-что о своих взлетах и падениях с тех пор, как мы отправились в этот самый ужасный, длительный и утомительный поход. Сначала мы прибыли во Флоренс, штат Алабама, и перешли через реку Теннесси, после чего встали лагерем на целых три недели. Затем мы отправились в марш по штату Теннесси — нам предстояло покрыть расстояние в 110 миль до Нэшвилла. Сперва мы немного повоевали с кавалерией, побили их и двинулись дальше; добравшись до Коламбии, мы обнаружили, что там много янки, поэтому мы обошли их с фланга и потопали дальше до Франклина. Там произошла одна из самых кровопролитных битв в истории, начавшаяся около 3 часов дня и завершившаяся около полуночи. Противник укрывался за надежными укреплениями, и нам пришлось брать их штурмом, невзирая на пули, ядра и снаряды. Мы смогли выбить их с трех линий брустверов, хотя потеряли при этом многих храбрых парней.

О, ты не представляешь, сколько людей было убито. Груды тел лежали по всему полю боя. Такой бойни еще не видывала ни одна из сторон. Я насчитал 30 мертвых янки на участке земли, на котором не поместился бы и обычный жилой дом. Мы потеряли убитыми столько же людей, сколько янки, но одержали полную победу, загнав их в Нэшвилл. Гидеон Хэгуд сломал руку, брат Билли отделался легким ранением в грудь, и сейчас он здоров. Я же не получил даже царапины - и благодарен Господу за покровительство и защиту во многих кровавых битвах.

Не могу сказать, как долго мы здесь пробудем. В Нэшвилле очень много янки. Если нам придется их атаковать, то многие из нас расстанутся с жизнями. Мы разбили лагерь в 4 милях к югу от Нэшвилла. Наши пикеты постоянно вступают в перестрелки, нас всё время обстреливают из пушек. Сражение при Франклине произошло 30 ноября. Некоторые из теннессийских храбрецов были убиты рядом с родными домами, а один бедняга погиб в бою прямо у себя во дворе. На следующее утро после сражения его супруга вышла из погреба, где пряталась от пуль и снарядов, и обнаружила, что ее собственный муж лежит мертвым на пороге. А еще один раненый парень всю ночь лежал на расстоянии прямой видимости от отчего дома.

Я должен заканчивать это письмо и приступать к работе. Хотелось бы написать тебе гораздо больше, но приходится торопиться. Времени хватило лишь на краткий рассказ о нашем походе в Теннесси. Надеюсь, ты извинишь меня за такое несовершенное письмо, потому что я писал в спешке...

Направляй письма в Нэшвилл. Напиши мне поскорее. Твой друг и возлюбленный до самой смерти — С.К. Вэнн

Сегодня — Международный день секса.

Береженого Бог бережет, или как это делали американцы в 19 веке — часть 1

Береженого Бог бережет, или как это делали американцы в 19 веке — часть 2

Береженого Бог бережет, или как это делали американцы в 19 веке — часть 3

​​В сражении при Франклине 30 ноября 1864 года офицеры находились в гуще боя. Полковник Эмерсон Опдайк, командовавший бригадой, которая блокировала прорыв конфедератов и, тем самым, спасла северян от неминуемой катастрофы, лично вел своих солдат в контратаку. Выпустив по противнику все пули из револьвера, он перехватил его за ствол и стал бить по головам рвавшихся вперед южан рукояткой. Один из подчиненных Опдайка, майор Артур Макартур-младший из 24-го Висконсинского пехотного полка, направил коня на конфедеративного знаменосца, но животное убили, и Макартур с трудом выбрался из под его туши. Вскочив на ноги, майор сразу же получил пулю в плечо, а затем конфедеративный офицер выстрелил ему из револьвера прямо в грудь. Макартур, прежде чем ему прострелили колено, успел проткнуть этого офицера саблей, и они в обнимку рухнули на землю.

Майор Артур Макартур выжил и сделал блестящую карьеру в армии Соединенных Штатов, дослужившись до генерал-лейтенанта и вволю навоевавшись с индейцами, испанцами и филиппинцами. 26 января 1880 года у него родился сын, Дуглас Макартур, которому предстояло войти в число самых успешных военачальников 2-й мировой войны и принять капитуляцию Японии.

Перед началом сражения при Франклине, штат Теннесси, объезжая боевые порядки и подбадривая солдат, генерал-майор Патрик Клеберн увидел своего старинного приятеля-капитана, голые ступни которого были разбиты и сильно кровоточили. Сойдя с лошади, Клеберн попросил капитана помочь стянуть сапоги, что тот и сделал, после чего генерал предложил другу их примерить. Капитан повиновался, а Клеберн вскочил в седло, с улыбкой сообщил, что эти сапоги ему давно надоели и он может легко обойтись без них, и помчался дальше, помахав другу рукой.

Так, без сапог на ногах, он и погиб. Офицер, бывший в нескольких футах от умирающего Клеберна, передал последние слова генерала: «Ребята, меня убили. Но битва еще идет».

– из Confederate Scrap-book (1893) Лиззи Кэри Дэниел

Этому эпизоду посвящено стихотворение Дж. Д. Салливана «Нет, они [сапоги] ему больше не понадобятся». Но скорее всего, история с сапогами - всего лишь красивая легенда.

На картине Рика Ривза, как и на многих других полотнах, генерал Клеберн в сапогах.

​​Франклин, Теннесси, 30 ноября 1864 года. «…Я подошел к орудию 6-й Огайской батареи, расположенному недалеко от коттон-джина… и зрелище, открывшееся моим глазам при тусклом свете звезд, по ужасу превосходило всё, что я когда-либо видел. Изувеченные тела мятежников лежали друг на друге штабелями, высота которых доходила до самой амбразуры. По словам артиллеристов, всякий раз, когда они дергали за шнур, пушка стреляла прямо в лица южан, которые, сгрудившись у амбразуры, пытались первыми попасть за линию наших укреплений, и их буквально разрывало на клочки. Проникнуть мимо орудия смог только один мятежник, но и он был тут же убит канониром, схватившим кирку, прислоненную к стене бруствера.

Капитан Болдуин из этой батареи рассказывал, что, когда он стоял у своей пушки, наблюдая за последствиями артиллерийского огня, то своими ушами слышал треск человеческих костей, которые ломали снаряды, прокладывавшие себе путь сквозь плотную массу тел надвигавшихся мятежников».

-- капитан Джон К. Шелленбергер, 64-й Огайский пехотный полк

Изображение: Дейл Галлон, «Клеберн при Франклине» (1989)

Патриотически настроенные жители Чарльстона ирландского происхождения сформировали воинскую часть «Гвардейцы Мигера», названную так в честь национального героя Ирландии, одного из вождей восстания 1848 года Томаса Ф. Мигера. Вскоре, уже после падения Форта Самтер, узнав, что Мигер собрал роту добровольцев для федерального 69-го Нью-Йоркского полка, разочарованные чарльстонцы быстренько переименовали «Гвардейцев» в «Изумрудную легкую пехоту».

Федеральная блокада, высокая стоимость импорта и неразвитость собственной фармацевтики заставляли конфедератов в срочном порядке открывать «медицинские лаборатории» по массовому производству лекарств для нужд армии. Сырьем являлись, в основном, минеральные соли и лекарственные растения, в изобилии встречающиеся на Юге, например, рвотный корень, змеиный корень (агератина), коровяк, дурман, паслен, омела и марь душистая. Производились и более сложные препараты – эфир, хлороформ и опиаты. Координировалась деятельность всей армейской фармацевтики из Ричмонда, из офиса главного военного врача.

К западу от Миссисипи таких лабораторий было всего девять; самая известная располагалась в шести милях к востоку от Тайлера, Техас, у источника Хедэйк-Спрингз. Руководимая д-ром Джонсоном, уроженцем Вирджинии, она славилась не только высоким качеством производимых лекарств, но и отличным виски (тоже исключительно для медицинских нужд, ага).

Во время сражения при Уахатчи в ночь с 28 на 29 октября 1863 года, две сотни мулов из федерального обоза, напуганных выстрелами и разрывами снарядов, запаниковали, вырвались из упряжи и на полной скорости понеслись в сторону конфедеративных позиций. Некоторые южане в темноте решили, что их атакует кавалерия янки, и побежали. После боя северный квартирмейстер, ответственный за обоз, попросил командование временно произвести его героических мулов в почетное звание лошадей, а на свет появилось шуточное стихотворение «Атака мульей бригады» - пародия на знаменитую «Атаку легкой бригады» британского поэта-лауреата Альфреда Теннисона.

Похороны погибших при Фредериксберге.

После тяжелого боя к усталому конфедеративному капитану, не успевшему даже спуститься с лошади, подбежал запыхавшийся амбициозный капрал: «Сэр, нашего сержанта убили. Могу ли я занять его место?» «Если гробовщик не против, то и я не возражаю» - чуть помедлив, ответил офицер.

Фрэнсис Расселл «Расси» Хилл (1861-1915), одна из четырех дочерей генерала А. П. Хилла. Ей предстояло стать известной светской львицей и дважды побывать замужем.

Преподобный Дж. Уильям Джоунс вспоминал, как однажды Роберт Э. Ли решил навестить семью отважного Пауэлла Хилла, жившую в Питерсберге. В дверях дома к нему подбежала крошечная дочурка павшего генерала, воскликнувшая с очаровательной непосредственностью, свойственной детям: «О, генерал Ли, посмотрите на моего Бобби Ли! Поцелуйте его!» - и протянула гостю щенка, которого держала на руках. У генерала не оставалось иного выхода, кроме как сделать вид, что он целует щенка прямо в мордочку, «тем самым, приведя малышку в состояние полного восторга».

Рядовой Генри А. Макги, 69-й Нью-Йоркский пехотный полк, Ирландская бригада. Ранен при Энтитеме, Фредериксберге и Геттисберге, при Римз-Стейшн попал в плен.

ПОКОЛОЧЕННЫЙ ПЛЕННИК. – Корреспондент филадельфийского журнала сообщает о следующем инциденте, произошедшем на поле недавней битвы вблизи столицы мятежников.

Ирландский парень конвоировал пленного, который вел себя очень нагло и вызывающе. Тогда, потеряв терпение, Пат (т.е. ирландец) отбросил в сторону свой мушкет и вызвал «рыцарственного» вирджинца на кулачный бой. Тот согласился, и вскоре был изрядно поколочен. Ирландец выбил из него, как из старой подушки, всю пыль и дурь. За этим с удовольствием наблюдали солдаты с наших аванпостов.

- из сборника «Истории из пикетов и от лагерных костров» (1864)

Джордж У. Уорнер, рота «Би» 20-го Коннектикутского пехотного полка, потерявший обе руки 3 июля 1863 года при Геттисберге. Отец шестерых детей — Элис, Чарльза, Джорджа, Этти, Уильяма и Руби. Скончался в 91-летнем возрасте.

Преподобный Джордж Брингхерст, представитель Христианской комиссии Соединенных Штатов, работал в полевых госпиталях армии Союза во время и после сражения при Геттисберге:

«Одной очень темной ночью я встретил солдата без обеих рук. Он собирался зайти в свою палатку, и я спросил, могу ли я что-нибудь для него сделать. «Нет, капеллан, мне ничего не надо! — весело ответил солдат. — Разве что, завяжите шнурки на моих ботинках. Они меня беспокоят гораздо больше всего остального»

Рядовой Анатоль М. Готье, 30-й Луизианский пехотный полк.

14 марта 1863 года конфедеративный гарнизон Порт-Гудзона в напряжении и тревоге ожидал высадки десанта северян с кораблей адмирала Фаррагута. Центр оборонительных позиций занимали бойцы 30-го Луизианского пехотного полка, сформированного в основном из франкоязычных жителей Нового Орлеана и близлежащих приходов. Солдат из соседнего подразделения вспоминал:

«В полной темноте, выстроившись в шеренги недалеко от расположения 30-го Луизианского полка, мы обратили внимание на необычное оживление, охватившее лягушек, во множестве обитавших в здешних прудах. Они громко и беспрерывно квакали, будто болтали друг с другом о чем-то важном. Один из наших ребят прислушался, стараясь вникнуть в содержание лягушачьих разговоров, и спустя какое-то время торжественно объявил: «Парни, эти лягушки так долго жили рядом с 30-м Луизианским, что выучили французский язык!»

Над павшим федеральным Фортом Самтер развевается конфедеративный флаг, 15 апреля 1861 года.

«Никто толком не знал, что происходит, но стало модным находиться в состоянии постоянного радостного восторга»

- Джеймс М. Морган («Воспоминания мятежного гардемарина») о настроениях в Монтгомери, штат Алабама, после получения первых известий о взятии южанами Форта Самтер

Неизвестный конфедерат из Вирджинии с мушкетом с примкнутым штыком.

Майор Герос фон Борке, прусский аристократ, служивший в штабе Джеба Стюарта, свидетельствовал, что «исходя из собственного опыта и вспоминая все сражения, в которых мне довелось участвовать, смею заявить, что штыковой бой если и случался, то очень редко, и является, в основном, плодом человеческого воображения». А рядовой Уильям Эндрю Флетчер, рота «Эф» 5-го Техасского пехотного полка, вспоминал, что за всю войну он лишь однажды увидел «кровь, стекавшую со штыка» - когда солдат в лагере, неуклюже повернувшись, случайно задел кончиком штыка щеку какого-то офицера.

​​Преподобный Джеймс Эрл Бредли, молодой методистский священник, жил на плантации Коллина Адамса в западу от Опелусаса, штат Луизиана. Впервые янки посетили владения Адамса весной 1863 года и лишили семью лошади, седла и значительного количества продовольствия. Преподобный Бредли вспоминал: «Они обыскали все дома и забрали даже пищу с обеденного стола, а также ограбили негров. Было забавно наблюдать, как огромный черномазый, закрывая телом вход в свое жилище, отбивается от белых солдат, стряхивая их с себя, как муравьев».

Янки вернулись в октябре того же года, и тогда стало уже совсем не до смеха. Федеральные кавалеристы решили вынести с плантации всё более-менее ценное имущество. Преподобный Бредли, вздевая руки к небу, взывал к совести захватчиков и громко напоминал им о заповеди «Не укради», но солдаты просто оттолкнули священника в сторону и «приступили к такому беззастенчивому грабежу, что мог бы смутиться даже дьявол». Негодующий Бредли отправился в штаб федералов с письменным протестом, но был тут же арестован как «подозрительное и опасное лицо».

Изображение: офицеры армии Союза в Опелусасе, штат Луизиана, 1863 год

Молодой плантатор Чарльз А. Фальконер, рядовой 1-й роты элитной «Вашингтонской артиллерии» из Нового Орлеана. А форсу как у генерала, верно? Погиб в результате пулевого ранения в голову при Фредериксберге 13 декабря 1862 года. На второй фотокарточке — его маленький сын, тоже Чарльз, на руках у няньки «Тетушки Мэри».

В 1870 году президент Грант послал генерал-лейтенанта Филипа Генри Шеридана в Европу — наблюдать за ходом Франко-прусской войны, будучи прикомандированным к штабу прусской армии в качестве личного гостя Вильгельма I. Шеридан остался не в восторге от пруссаков: они «славные храбрые парни, шедшие в каждую битву с решимостью победить, ...но у них нечему учиться в профессиональном плане».

Говорят, сам Хельмут Карл Бернхард фон Мольтке однажды полушутя спросил у Шеридана, смогли бы войска Соединенных Штатов справиться с Пруссией. «Поверьте, будь в распоряжении Гранта армии Потомака и Теннесси, он бы высадился с ними в Лиссабоне и всего через шесть недель входил бы в павший Берлин» - на полном серьезе ответил Маленький Фил.

Семнадцатилетний рядовой Джон Н. Оупи из 5-го Вирджинского пехотного полка в разгар первого сражения при Манассасе (Булл-Ране) увидел, как пуля на излете попала прямехонько в бровь его товарища по имени Посс. Рана оказалась самой пустяковой из всех возможных, но Посс рухнул на землю и, подергивая руками и ногами, будто в предсмертных судорогах, завопил: «Боже! Меня убили! Меня убили! Я — труп!»

- Посс, тебя что, на самом деле убили? — поинтересовался Оупи.

- О, да! Да! — страдальческим голосом ответил Посс.

- Так вот и веди себя, как подобает трупу. Заткнись и, черт возьми, прекрати привлекать к себе внимание.

Отец Дэвида Уорка Гриффита (см. фото), выдающегося американского кинематографиста и создателя эпического фильма «Рождение нации» (1915), в годы Гражданской войны сражался против янки в рядах 1-го Кентуккийского кавалерийского полка. За ярость и неукротимость в бою подполковник Джейкоб Уорк Гриффит (1819-1885) получил прозвище «Ревущий Джейк».

Бостонский журналист и военный корреспондент Чарльз Карлтон Коффин (см. портрет) следовал за федеральной армией и делал интересные репортажи из городов, захваченных северянами.

В оккупированном Чарльстоне ему удалось разговориться с южанкой, которая показалась ему дружелюбной.

- Как ведут себя янки? Не обижают? — спросил Коффин.

- О, ваши белые солдаты ведут себя более-менее прилично. Но вот ваши негры ужасно обнаглели.

- Надеюсь, они Вас не оскорбляли? — насупил брови журналист.

- Слава Богу, нет. Но они постоянно провоцируют остальных. Не снимают головные уборы и не уступают дорогу, когда встречают белых на тротуаре. А на днях я собственными глазами видела, как негр собрался закурить сигару и осмелился подойти к джентльмену, чтобы попросить огонька. Я чуть не упала в обморок!

Май 1864 года, Вирджиния. Рассказывает 16-летний рядовой Фрэнк Уилксон, 11-я Нью-Йоркская отдельная батарея легкой артиллерии:

«Около полудня мы вошли в Боулинг-Грин, запомнившийся мне обилием хорошеньких девушек. Они стояли у окон и дверей, а некоторые даже у садовых калиток, совсем близко к «презренным янки», и с нескрываемым отвращением наблюдали за тем, как мы маршируем по улицам этого славного городка и собираемся убивать их отцов и братьев.

Рядом с колодцем во дворе одного из домов я разглядел очень привлекательную барышню, черноглазую и кудрявую, одетую в скромное ситцевое платьице. Она была такой опрятной, такой свежей, женственной и милой, что я вбежал в открытую калитку и спросил, можно ли наполнить фляжку водой из колодца. Но эта надменная вирджинская дева отказалась меня замечать. Она невозмутимо смотрела куда-то выше моей головы или сквозь меня, не подав ни единого знака, что обнаружила мое присутствие. Я все же наполнил фляжку и выпил за ее здоровье. Как же она была хороша!»

«Старый бульдог на верном пути», литография Currier & Ives, 1864 год

Неспособность генерала Гранта добиться быстрой победы в Вирджинии мало беспокоила Линкольна, верившего в конечный успех: “Грант — как бульдог. Он впивается зубами в горло, повисает и ждет, когда жертва упадет”

«Сопротивляясь Шерману: дневник конфедеративного военврача и Гражданская война в Каролинах, 1865 год».

Драматические события трех последних военных месяцев в изложении их непосредственного участника — остроумного, наблюдательного и рассудительного Фрэнсиса Робертсона (1806-1892), выпускника Вест-Пойнта, медика, ученого, южного патриция, пресвитерианина и главы большой семьи. Между прочим, издано Savas Beatie, что уже свидетельствует о высоком качестве материала.

Похороны солдат армии Союза, убитых при Спотсильвейния-Корт-Хауз, штат Вирджиния, май 1864 года

После очередной бесплодной атаки федералов при Спотсильвейнии, один из южных штабных офицеров отправился в разведку, чтобы лично ознакомиться с ситуацией на поле боя. Вскоре он наткнулся на роту конфедеративных пехотинцев, безмятежно отдыхавших под сенью раскидистых деревьев. Офицер строго спросил: «Поблизости есть янки?» «Еще бы! Сотни и сотни! А может, и тысячи» - лениво откликнулся один из солдат. «Что ж, пожалуй, я дальше не поеду. Не хотел бы оказаться в плену, тем более, подо мной лошадь, которую я одолжил у приятеля и пообещал вернуть» - и офицер потянул поводья, намереваясь отправиться назад в тыл. «Погодите, сэр! — подал голос все тот же рядовой. — Все эти янки уже мертвы»

По словам федерального артиллериста Огастуса Бьюэлла, радость янки от победы при Геттисберге быстро улетучилась.

«Пока мы пытались хоть как-то воспользоваться плодами успеха, вся территория от Геттисберга до Потомака в невиданных ранее масштабах закишела отставшими от своих подразделений солдатам и дезертирами. Мы, отчаянно потея под жарким июльским солнцем, делали вид, что догоняем мятежников, отступавших в Вирджинию, а весь Север устраивал салюты, ликовал и проводил благодарственные молебны в честь славной виктории Союза при Геттисберге. И, посыпая соль на наши раны, каждый журналюга-уклонист от Мэна до Миннесоты ежедневно подвывал на страницах паршивых газетенок относительно того, что мы, мол, позволили Ли уйти.

«Позволили Ли уйти». Серьезно? Да мы были чертовски счастливы, когда его последний проклятый пехотинец скрылся от нас за холмами долины Шенандоа!»

AI создал карикатуру на конфедеративного солдата. Веселой субботы, дамы и джентльмены.

Вскоре после сражения на Энтитеме, когда федералы перегруппировывались в Шарпсберге, а основные силы южан еще не ушли далеко от Потомака, один северный офицер с оказией передал конфедератам бутылку отличного восьмилетнего виски. Подарок предназначался его другу по Вест-Пойнту – Томасу Л. Россеру (см. портрет), командовавшему 5-м Вирджинским кавалерийским полком.

Драгоценная посылка оказалась в руках двух южных солдат из пикета на берегу реки. Они и должны были доставить виски в расположение кавалеристов. Рядовой Джон Оупи потом вспоминал: «Мы сразу же прикинули, насколько уместно отдавать виски Россеру. Я рассуждал следующим образом: полковник Россер по своей натуре является парнем отважным и лихим. А если он еще и напьется? Не утратит ли он тогда способность здраво мыслить? Не решит ли он, влив в себя кварту восьмилетнего виски, пожертвовать своим полком и собственной жизнью в безнадежном бою с превосходящими силами противника? В итоге, я пришел к выводу, что патриотический долг обязывает нас сделать всё, чтобы эта бутылка не попала к Россеру».

Оупи и его приятель Б.Б. Рэнсон расположились на лесной опушке и после краткой дискуссии признали, что элементарные правила приличия требуют избавиться от виски, и самый надежный способ – выпить его самим, что и было сделано. Опустошив бутылку, солдаты с чистой совестью поздравили друг друга с героическим спасением жизней полковника Россера и всех его кавалеристов.

Немецкий иммигрант Карл Фридрих фон Ширах (1842–1917) достойно воевал в рядах армии Союза, дослужился до майора и удостоился чести нести почетный караул во время похорон президента Линкольна. Потом он вернулся в Германию вместе со своей женой-американкой; их дети добились успеха — кто-то стал неплохим композитором, кто-то гвардейским офицером, кто-то — театральным директором. 9 мая 1907 года у бывшего федерального майора фон Шираха появился внук, которому тоже предстояло обрести некоторую известность, - Бальдур Бенедикт фон Ширах (см. фото), в будущем — руководитель гитлерюгенда и гауляйтер Вены. На Нюрнбергском процессе 1946 года он был признан виновным в преступлениях против человечности и приговорён к двадцати годам заключения.

“Мы предлагаем выделить один миллион долларов на оплату скальпов мятежников!"

- Сэмюэл Э. Браун, член Палаты представителей штата Огайо, 14 апреля 1861 года

О чернокожих рабовладельцах в Южной Каролине. В 1980-х эта книга наделала много шума, а потом о ней постарались забыть.

Генерал Генри Халлек недолюбливал своего подчиненного Улисса С. Гранта: тот проявлял излишнюю самостоятельность, с недостаточным пиететом относился к армейским формальностям, да еще, по слухам, любил выпить. Однако, будучи в Сент-Луисе, штат Миссури, и узнав о сенсационном триумфе Гранта при Форте Донельсон, Халлек не скрывал своего удовольствия: «Если Грант одерживает столь блестящие победы благодаря пьянству, то мне следует издать приказ следующего содержания: любой офицер, замеченный в Сент-Луисе трезвым, подлежит денежному штрафу и заключению на гауптвахте»

​​Осада Йорктауна войсками Макклеллана продолжалась почти месяц, сопровождаемая артиллерийскими дуэлями и редкими стычками. После очередной неудачной атаки северяне откатились назад, оставив вблизи конфедеративных укреплений несколько трупов. Оборванный дюжий техасец, отчаянно нуждавшийся в новых штанах и обуви, решил испытать судьбу. Невзирая на предостережения товарищей, опасавшихся федеральных снайперов, он перемахнул через парапет и подбежал к одному из мертвых тел в синих мундирах. Схватив труп, техасец взвалил его себе на плечи и трусцой вернулся в окоп. Первым делом он снял с северянина башмаки, примерил их и просиял: размер был подходящий. В карманах мертвеца обнаружились 60 долларов золотом, а в ранце — не только вкусная еда, но и большая фляга с виски. Сделав солидный глоток, сын Штата Одинокой Звезды довольно откинулся назад и с чувством промолвил, не отводя взгляда с застывшего лица своего благодетеля: «Бедняга заслуживал лучшего, потому что был настоящим джентльменом. Да и остальные янки — парни что надо. Являются к нам в крепкой обувке и прочных штанишках, с деньжатами за пазухой и отменной жратвой в ранцах. И в виски знают толк. Убивать таких славных ребят — сплошное удовольствие!»

Картинка: Уинслоу Гомер, «Под Йорктауном»

В течение всей войны конфедератам доставалось немалое количество разнообразных трофеев, начиная от продовольствия и заканчивая артиллерийскими орудиями. Гидеон Уэллс, военно-морской министр Соединенных Штатов, не скрывая горького сарказма, писал: «Насколько же велика и богата наша страна, раз она в состоянии одевать, вооружать и кормить не только собственную армию, но и войска мятежников».

Альберт Боббетт, «Отступление Ли после сражения при Геттисберге» (1878)

Иногда умирают от царапины, а иногда…

Вечером 2-го июля 1863 года при Геттисберге шальная пуля попала в нос рядового Уайли Дж. Поупа из 22-го Джорджианского пехотного полка, прошла сквозь голову и застряла в районе затылка. Из раны хлестала кровь, и Поуп поплелся в полевой госпиталь, где ему оказали помощь. Вскоре, во время отступления, он самостоятельно прошагал не менее 75 миль (примерно 121 км) до Винчестера, штат Вирджиния. По его собственным словам, на марше ему было очень плохо, но в итоге он поправился, и его уволили из армии по инвалидности.

​​В моем старом военном дневнике я обнаружил следующую запись, датированную 29 апреля 1864 года:

“Сегодня утром всю нашу дивизию повели на Пайк-стрит в Таскалусе [Алабама] для участия в смотре, устроенном генералом Сэмюэлем Г. Френчем для полковника Джорджа Б. Ходжа из ближайшего окружения президента. Когда моя 1-я Миссурийская батарея входила в город, произошел знаменательный инцидент, благодаря которому мы наверняка никогда не забудем славную девушку, ставшую его причиной.

Батарейная колонна на какое-то время остановилась прямо перед ее домом. На улицу тут же выпорхнула прекрасная юная белокурая дева не старше шестнадцати лет, за которой следовали двое негритят, один — с большим серебряным подносом, уставленным бокалами, другой — с корзиной, в которой позвякивали восемь бутылок домашнего вина. Она указала слугам на первое орудие во главе колонны и приказала неграм начать оттуда и затем пройти вдоль всего строя так, чтобы каждому солдату досталось хотя бы по глотку.

Во главе колонны в это время кучковались все наши офицеры, беседуя с офицерами из других подразделений, и слуги, неправильно поняв приказ юной хозяйки, миновали первое орудие и сразу направились к офицерам. К счастью, барышня вовремя заметила ошибку, допущенную неграми, подозвала их к себе и заставила сначала обслужить рядовых канониров и сержантов. Когда мы утолили жажду, для наших офицеров не осталось ни капли.

Слуги вскоре появились снова, на сей раз нагруженные овощами, которые они начали раздавать нам, рядовым. Спустя несколько мгновений капитан скомандовал «Шагом марш!», и тогда юная леди приказала неграм бежать за батареей, пока каждый из нас не получил хотя бы по овощу. Такое проявление доброты мы приветствовали радостными и громкими возгласами одобрения, вот только офицеры почему-то молчали. Как же мы гордимся этой замечательной южной барышней!»

- рядовой Уильям Л. Трумэн, 1-я Миссурийская батарея

Из довоенной переписки Роберта Э. Ли с младшей дочерью Милдред (1846-1905, см. портрет):

«Я обратил внимание, что ты пишешь слово «суббота» с двумя буквами «т» - «субботта» (saturday – satturday). У нас в армии принято считать, что вполне достаточно одной «т», но, возможно, мы отстали от моды».

Охотник с пантганом (уточницей, гусятницей), крупнокалиберным дробовиком для промысловой охоты на гусей и уток, который мог одновременно поражать до 50 особей на значительном расстоянии. Из-за катастрофических последствий для численности водоплавающей птицы, в большинстве штатов охота с пантганами была запрещена к 1860-м годам.

19 сентября 1863 года, в самом начале сражения при Чикамоге, федеральный генерал Джордж Г. Томас приказал полковнику Джону Т. Крокстону (см. фотографию) выдвинуться со своей бригадой, атаковать и пленить маленькую бригаду конфедератов, очевидно, оказавшуюся без поддержки прямо перед позициями янки. Крокстон повиновался, но вскоре обнаружил, что вместо «маленькой изолированной бригады» южан имеет дело чуть ли не со всей кавалерией Бедфорда Форреста и бойцами корпуса Уокера. Невзирая на практически безнадежное положение и значительно уступая конфедератам в численности, полковник продержался до прибытия подкреплений. Даже в разгар неравного боя Крокстон сохранял чувство юмора, послав к генералу Томасу курьера с вопросом, какую именно из пяти вражеских бригад следует взять в плен.

В "личке" спрашивают про дезертиров-ирландцев, воевавших против американцев на стороне Санта-Анны. Я о них писал четыре года назад, хотя это и не совсем в тему. Здесь — и вниз по ленте.

Вечером 1-го июля 1863 г. рядовой Джоэл А. Уокер из 45-го Джорджианского пехотного полка получил назначение старшим похоронной команды, «прибиравшейся» на поле кровавой битвы.

«Вторым из обнаруженных нами трупов был федеральный кавалерист… с парой элегантных сапог на ногах. Я издалека заметил группу из трех или четырех моих людей, обступивших этого кавалериста и, очевидно, раздумывавших, что с ним делать. Приблизившись, я понял, что они не могли договориться, как правильнее поступить: похоронить его в сапогах или же предварительно снять их и разыграть между собой. Не успел я подойти, как вопрос распоряжения трофеем разрешился благодаря самому мертвому кавалеристу. Мы вдруг услышали исходивший от него замогильный голос, умолявший предать тело земле достойно, с уважением и в сапогах. Видать, кавалеристу каким-то чудом удалось восстать из мертвых, и мои парни единодушно согласились исполнить его желание. Мы со всеми удобствами доставили бывшего «мертвеца» в госпиталь, и я надеюсь, что он здравствует и поныне»

Президент Линкольн встречается с вождями шести индейских племен с Южных равнин (шайены, арапахо, команчи, кэддо, апачи и кайова), март 1863 года. Гравюра Эда Уилмана (1866).

Однажды медиум сообщил Аврааму Линкольну, что с президентом желает связаться дух великого индейского вождя, ныне обитающий в загробном мире. «Я с удовольствием выслушаю его индейское величество. Прекрасные люди, эти наши краснокожие братья. Недавно они навещали меня в Белом Доме, и это была единственная делегация из всех прочих — белых, черных и в синем, которая воздержалась от советов относительно того, как мне следует вести войну» - ответил Линкольн.

Свадьба Мэри Кастис и Роберта Э. Ли состоялась в дождливый последний день июня 1831 года. Церемония проходила в комнате на первом этаже особняка в Арлингтоне, в т.н. «семейном салоне» (см. фото), куда будущие супруги вошли в сопровождении шести подружек невесты и шести друзей жениха. Ли потом вспоминал, как от волнения дрожали руки Мэри, и каким заунывным голосом говорил священник: «Он будто бы зачитывал мой смертный приговор».

​​1-го июля 1863 года где-то к западу от Оук-Ридж между полуднем и двумя часами дня бойцам 97-го Нью-Йоркского пехотного полка удалось заполучить фрагмент полотнища знамени 20-го Северокаролинского пехотного полка. Ценный трофей достался сержанту Генри М. Фицджеральду из роты «Кей» . Оставшуюся часть знамени, пробитую 27 пулями, северокаролинцы унесли с собой при отступлении. Но история многострадального стяга на этом не завершилась. Полвека спустя, 1-го июля 1913 года, на большом ветеранском реюнионе в честь 50-летия сражения при Геттисберге, произошла встреча, о которой написал репортер газеты New York Times:

«Г.М. Фицджеральд из Чикаго сегодня посетил лагерь ветеранов из Северной Каролины и поинтересовался, где он может найти кого-нибудь из 20-го полка. К нему подвели лейтенанта Джона Д. Ирвина: «Вот знаменосец 20-го Северокаролинского». «Знаменосец! – вскричал Фицджеральд. – На лучшее я и не надеялся! Я собирался вернуть любому бойцу вашего полка кусок знамени, захваченный нами ровно пятьдесят лет назад. Но неужели мне так повезло, и я встретил именно того человека, у которого мы его тогда забрали? »

Они уселись бок о бок и долго беседовали, вспоминая тот день в 1863 году, когда им довелось встретиться на поле боя, то и дело жестикулируя и посматривая на север, туда, где солдаты I-го и XI-го корпусов сдерживали яростный натиск войск генерала Пауэлла Хилла, и где они впервые познакомились».

«Вы никогда не сможете нас покорить. Вы никогда не сможете превратить свободных земледельцев в вассалов, склоняющихся перед вашей властью, и вы никогда, никогда не сможете опустить их до уровня неполноценной и подневольной расы. Никогда! Никогда!»

- Иуда Ф. Бенджамин, сенатор от Луизианы, прощаясь с Сенатом Соединенных Штатов, 31 декабря 1860 года . Мистер Бенджамин (прозвище - "Мозг Конфедерации") в период 1861-65 гг. занимал в правительстве Конфедеративных Штатов посты сначала генерального прокурора, а потом военного министра и госсекретаря поочередно. После окончания войны он эмигрировал в Англию, где стал видным адвокатом и публицистом.

​​19 ноября 1863 года, спустя четыре с половиной месяца после победы янки при Геттисберге, президент Линкольн приехал в этот городок и открыл мемориальное кладбище, выступив с запоминающейся речью (см. фото). Спустя ровно год в Геттисберг снова начали стекаться люди, большинство – ветераны и члены их семей, чтобы отметить это событие вместе с горожанами. К сожалению, празднество было омрачено неприятным инцидентом.

Питер Роджерс с семьей жил к северу от знаменитого Персикового сада, и его ферма сильно пострадала во время сражения. Возможно, этот факт ожесточил сердце обычно добродушного агрария. Слово – местной газете.

«В прошлую субботу [19 ноября 1864 года] молодой человек по имени Генри Туррелл из Эммитсберга, недавно уволенный из армии по истечении срока службы, направлялся в Геттисберг, чтобы принять участие в торжествах. Проходя мимо дома мистера Питера Роджерса, расположенного в полутора милях к югу от города, он попросил хозяина уступить ему несколько цветов из числа тех, что росли во дворе. Роджерс ответил отказом, тогда Туррелл на свой страх и риск проник во двор и без дозволения сорвал пару цветов. Стороны обменялись крепкими выражениями, после чего Роджерс схватил лежавший на земле топор и попробовал выгнать Туррелла, но тот выстрелил и попал Роджерсу в живот, нанеся серьезное ранение»

«Мы рады сообщить, что мистер Питер Роджерс, раненный в брюшную полость Генри Турреллом… успешно поправляется. В ночь на понедельник Туррелл попытался совершить побег из тюрьмы, частично разобрав пол в своей камере, но шериф Адам Реберт схватил его с поличным и поместил в более надежно охраняемое помещение»

Вот так всё обернулось. А парень всего-то хотел положить цветы на могилы боевых товарищей.

​​Юный Роберт Ливингстон, старший сын доктора Дэвида Ливингстона, известнейшего шотландского миссионера, путешественника и исследователя Африки, в начале 1864 г. отправился в Бостон и, прибавив себе три года, под именем Руперта Винсента вступил в роту «Эйч» 3-го Нью-Гемпширского пехотного полка. Доктор Ливингстон, узнав об этом, сказал другу семьи: «Я горжусь своим мальчиком. Окажись я в Америке, я бы тоже воевал за Север».

Жестокая война и необходимость убивать себе подобных быстро лишили романтичного юношу иллюзий. «Я никому не причинял вреда в сражениях и всегда стрелял выше голов» - писал он отцу. 13 октября 1864 г. в бою на Дарбитаунской дороге недалеко от Питерсберга «Руперт Винсент» был пленен конфедератами и попал в суровый лагерь для военнопленных в Солсбери, штат Северная Каролина. 25 ноября того же года он получил тяжелое ранение во время бунта заключенных, попытавшихся отнять оружие у охраны и вырваться на свободу, и скончался в тюремном госпитале. Его тело, очевидно, покоится в братской могиле на территории лагеря, который современники прозвали «Северокаролинским Андерсонвиллом».

«Союз дороже всех ниггеров, когда-либо ступавших на африканские берега или собиравших хлопок южнее линии Мейсона-Диксона, вместе взятых»

- из редакционной статьи в газете The Sacramento Union, призывавшей к компромиссу с Югом, 13 февраля 1861 г.

Морт Кюнстлер, «Там стоит Джексон, подобно каменной стене!»

Как вам хорошо известно, богобоязненный «Каменная Стена» Джексон не пил, не курил и не ругался. Ближе всего к тому, чтобы произнести крепкое словцо, он оказался во время первого сражения при Манассасе. Когда его бойцы ожидали атаки федералов на холме у дома Генри, Джексон произнес короткую речь: «Солдаты! Если увидите, как янки выходят из-за тех сосен, задайте им... хммм… перца!» Солдаты покатились со смеху (обычно в таких случаях призывали «задать/устроить ад» - а это уже сквернословие). Тогда довольный Джексон обернулся в седле и добавил «И соли тоже!».

Роберт Э. Ли утвердил почти 75 процентов смертных приговоров, вынесенных военными судами Армии Северной Вирджинии (правда, Масса Роберт настаивал, чтобы приговоры не приводились в исполнение по богослужебным дням), в то время как Улисс С. Грант поставил свою подпись лишь на половине поступивших ему на стол смертных приговоров. Тем не менее, и президент Дэвис, и президент Линкольн были крайне осторожны и гуманны в вопросах применения смертной казни, поэтому в итоге были приведены в исполнение только 22 процента приговоров, утвержденных Ли, и 19 процентов, утверждённых Грантом.

В начале 1862 года генерал Джордж Б. Макклеллан возмутился мягкостью приговоров, выносимых военными судами: так, солдат, ударивший двух сержантов, был приговорен к штрафу в 5 долларов, а другого рядового, ворвавшегося в частный дом, оскорбившего хозяев и под ружейным дулом заставившего их накормить его и товарищей, оштрафовали всего на 10 долларов. Макклеллан писал: «Такие преступления должны караться смертью… Смехотворные наказания превращают военное правосудие в бурлеск». В то же время, сам «строгий» Макклеллан не раз пасовал, оказываясь перед необходимостью посылать подчиненных на казнь. Из 27 смертных приговоров, вынесенных военными судами Армии Потомака в первые месяцы 1862 года, он утвердил только пять.

Как он мог кому-то мешать и кого-то оскорблять?

«Ничуть не стыдясь, я признаюсь, что сыт войной по горло. Воинская слава — лишь призрачный вздор, а путь даже к самому блестящему успеху прокладывается по мертвым и искалеченным телам, сопровождаемый страданиями и плачем их близких, призывающих меня к ответу за гибель сыновей, мужей и отцов… Только тот, кто никогда не слышал выстрелов, тот, до чьих ушей никогда не доносились крики и стоны раненых и истерзанных людей… может громко требовать больше крови, больше возмездия, больше разорения»

- генерал Уильям Т. Шерман, май 1865 года

Лейтенант Уильям Уилер, выпускник Йеля, которому пришлось служить в 13-й отдельной Нью-Йоркской батарее, состоявшей из немцев и ирландцев, писал в 1862 году: «Самое неприятное, что я вынужден жить вместе с этими людьми, жевать их лук и пить их лагер. Я редко слышу речь на мелодичном английском языке из уст настоящих американцев, так как во всей роте, кроме меня, нет ни одного янки».

Чуть позже: «...топал по уши в грязи лишь ради того, чтобы снова оказаться в лагере, где заправляет тевтонский элемент, наслаждающийся нескончаемыми потоками светлого пива, неограниченными запасами кислой капусты и связками маленьких, но очень соблазнительных колбасок».

И еще позже: «Нашу дивизию называют «Немецкой дивизией». Офицерам, прибывающим по делам службы в штаб, приходится становиться заправскими полиглотами. Отказавшись исполнять приказ, написанный на немецком языке, я сильно разозлил помощника генерал-адъютанта».

Джоэл Клифтон Блейк вырос в городке Миккосуки недалеко от Таллахасси, штат Флорида, на плантации родителей — Майлза Блейка и Сьюзан Пэрриш Блейк (см. портреты), которые были среди самых первых белых поселенцев в округе Леон. В 1861 году 30-летний Джоэл вступил в конфедеративную армию и два года спустя, уже в звании капитана, погиб при Геттисберге, командуя ротой «Кей» 5-го Флоридского пехотного полка. В целом, 2-го и 3-го июля 1863 года Флоридская бригада потеряла почти 450 из 700 своих бойцов.

Тело капитана Блейка оставили на поле боя и потом уже не нашли. «В связи с его смертью наблюдался странный феномен... Его мать Сьюзан, сидя за обеденным столом на плантации Блейкли, вдруг побледнела и громко вскричала: «Боже, моего Джоэла убили!». Как выяснилось гораздо позже, молодой Блейк лишился жизни именно в этот день и точно в этот час»

​​Мы быстро продвигались вверх по долине Шенандоа. Вблизи Винчестера обнаружилось, что в распоряжении нашей солдатской артели все еще остается немного пшеничной муки, но нет никакой посуды, чтобы что-нибудь из нее приготовить. Я согласился проскользнуть через передовую и навестить фермерский домик, видневшийся невдалеке.

Я постучал в дверь, держа в руке мешок с мукой, которая должна была стать едой для трех взрослых мужчин на ближайшие три дня. Меня встретила хозяйка и ее трое маленьких детей. Она рассказала, что янки ушли совсем недавно, но предварительно полностью разграбили ферму и сожгли то, что не смогли унести с собой, оставив женщину и ее потомство без крошки съестного. Я попросил ее что-нибудь состряпать из моей муки, и она, со слезами, катившимися по щекам, согласилась. Голодные детишки горящими глазенками смотрели на муку, как на самое желанное угощение в мире, и тут мое сердце не выдержало. Я высыпал содержимое мешка на стол, поцеловал малышей на прощание и вышел. Хозяйка семенила за мной до самой калитки, умоляя забрать муку и сокрушаясь, что в противном случае нам будет нечего есть целых три дня. Вытерев повлажневшие глаза, я обернулся и сказал: «Возьмите муку себе. О нас не беспокойтесь, сегодня мы попробуем обчистить интенданта».

Действительно, тем же вечером мой отважный сослуживец по фамилии Вудрафф принес нам кое-что вкусненькое. Я не задавал лишних вопросов, но подозреваю, что полковнику Бенджамину Г. Хамфризу пришлось на следующее утро отправиться в поход голодному.

Тогда я был мальчишкой, а сейчас мне уже шестьдесят восемь лет. И я до сих пор восхищаюсь вирджинскими женщинами, да храни их Господь, в полной мере познавших гнусность янки.

- сержант Уилбур Ф. Фейрс, 21-й Миссисипский пехотный полк

Фото: Чарльз Р. Мартин и Альфред Б. Джарвис, последние живые ветераны роты «Кей» («Серые из Нью-Олбани») 21-го Миссисипского пехотного полка, 1921 год

​​Мой товарищ по фамилии Мосби получил ранение при Мерфрисборо, штат Теннесси, и попал в плен, после чего его отправили в Нэшвилл, где он вместе со многими другими южанами оказался в местном исправительном учреждении, ставшим федеральной тюрьмой. Среди узников был конфедерат, оставшийся совсем без одежды, за исключением дырявого нижнего белья. Ходили слухи, что всех пленных скоро пошлют на Север, где холодно, и парень очень сильно переживал из-за своей проблемы.

Однажды некая юная леди из Нэшвилла, посещая тюрьму, то ли услышала о бедственном положении молодого солдата, то ли случайно увидела его собственными глазами. Спустя некоторое время она вернулась, попросила заключенных отвернуться и сняла с себя мужские брюки, скрытые под платьем: «Пожалуйста, передайте штаны вон тому юноше».

Возможно, эта леди из Нэшвилла, пусть и в преклонном возрасте, но еще жива. В таком случае, она наверняка будет рада узнать, что ее добрый поступок, совершенный много лет назад, до сих пор остается в памяти благодарных "мятежников".

- сержант Уильям А. Кэмпбелл, 11-й Миссисипский кавалерийский полк

Изображение: федеральная тюрьма в Нэшвилле, рисунок пленного конфедерата, 1864 г.

Дон Стиверс, «Атака Фарнсуорта»

Федеральный капитан Илон Джон Фарнсуорт был произведен президентом Линкольном в звание бригадного генерала 29 июня 1863 года. Это произошло столь неожиданно, что Фарнсуорту пришлось позаимствовать у своего командира, генерал-майора Альфреда Плезонтона, генеральский мундир. В нем-то его и убили три дня спустя при Геттисберге в результате обернувшейся катастрофой безумной кавалерийской атаки на позиции южных пехотинцев из дивизии Джона Б. Худа. В груди Фарнсуорта обнаружили пять пуль.

Ада Менкен, американская секс-бомба 1850-1860х гг., экстравагантная актриса, танцовщица, поэтесса и художница. Когда она появлялась в таком виде на сцене, зрители ужасались, краснели, стыдливо отводили взгляды, хватались за сердце, а кое-кто и падал в обморок.

Голая на коне.

Неизвестные бойцы 29-го Нью-Йоркского пехотного полка («Стрелки Астора», «1-й Германский полк»), сформированного в Большом Яблоке преимущественно из иммигрантов немецкого происхождения.

Жители города Нью-Йорка составили почти треть из 2952* федералов, раненных и убитых при 1-м Манассасе (Булл-Ране).

* статистика по А Civil War Journal by Albert A. Nofi, 1995

Аллан Пинкертон, глава разведслужбы федеральной Армии Потомака, определял склонность женщин к агентурной работе, руководствуясь френологией — лженаукой. основным положением которой является утверждение о взаимосвязи между психикой человека и строением поверхности его черепа. Он лично ощупывал выпуклости на головах потенциальных шпионок, пытаясь определить, насколько успешной будет их деятельность в тылу у южан.

Пули Минье, оказывается, иногда переходят на личности.

Рядовой Уоррен Ли Госс из Массачусетса вспоминал, как в одном из сражений Семи Дней солдат по фамилии Спинни позорно бежал с поля боя. Потом его спросили, почему он струсил и оставил своих товарищей, и солдат честно ответил, «что все пули, свистевшие над его головой, произносили слово «Спинни», и он подумал, что они зовут его для того, чтобы непременно убить»

Роберт Э. Ли на протяжении всей жизни с некоторым скепсисом и недоверием относился к докторам и лекарствам. Вот что он советовал своему захворавшему знакомому: «Насколько это возможно, не принимайте никаких пилюль и порошков. Просто придерживайтесь строгой диеты и того образа жизни, который Вам кажется наиболее подходящим в нынешнем состоянии… Поверьте, сам Эскулап* не выписал бы Вам рецепт лучше, да и Полоний** не смог бы дать сыну более разумного наставления»

* древнеримский бог врачебного искусства
** один из персонажей пьесы Шекспира «Гамлет, принц датский», отметившийся, помимо прочего, поучениями сыну Лаэрту

Известно, что, исходя из личного опыта и опыта жены, Ли испытывал особенную неприязнь к лечению пиявками и кровопусканию.

Есть такое устойчивое выражение в английском языке: «вырвать победу из пасти поражения» (snatch victory from the jaws of defeat), т. е., добиться успеха в безнадежной ситуации. О незадачливом генерале Бракстоне Брэгге с иронией говорили иначе: «Он может вырвать поражение из пасти победы».

Как пошутила одна чарльстонская газета, если генерал Брэгг вдруг окажется у райских врат и получит приглашение войти внутрь, то в самый решающий момент он отступит.

Первая астрономическая обсерватория в Соединенных Штатах была создана в 1845 году в Цинциннати, штат Огайо, благодаря усилиям энциклопедиста Ормсби Макнайта Митчела, выпускника Вест-Пойнта и однокашника Роберта Э. Ли и Джозефа Э. Джонстона. С началом Гражданской войны Митчел вернулся в армию, стал инициатором «Великой паровозной гонки», быстро дослужился до генерал-майора и возглавил X корпус, но вскоре после назначения, 31 октября 1862 года, скончался от желтой лихорадки в Бьюфорте, штат Южная Каролина.

Его именем названы горы и кратер на Марсе, а также города в Южной Каролине и Индиане.

Дейл Галлон: «Сыновья Конфедерации: атака Пикетта 3 июля 1863 года»

Дэвид Огастус Дикерт из 3-го Южнокаролинского пехотного полка писал: «Перед сражением, в самые трудные в солдатской жизни минуты, некоторые остаются спокойными и невозмутимыми, ожидая поступления команды «вперед», в то время как их соседи по шеренге дрожат и трясутся, будто охваченные лихорадкой, молятся, медитируют и замирают в ужасе от приказа атаковать. Затем, в пылу боя, и те, и другие преображаются и меняются местами. Первые, испугавшись до полусмерти, теряют головы и палят без разбора во все стороны; вторые же, избавившись от страха, забывают о собственной безопасности и ведут себя подобно героям. Я знавал людей, которые на «гражданке» считались законченными трусами, но в бою становились смелыми и отважными, как львы. С другой стороны, я также видел, как солдаты с домашней репутацией отважных забияк и крутых драчунов превращались под огнем в малодушных хлюпиков»

Во время отступления от Питерсберга генерала Роберта Э. Ли и офицеров его штаба пригласили отобедать в доме судьи Джеймса Г. Кокса. К столу подали отлично приготовленные мятные джулепы, но Ли даже не притронулся к бокалу. Вместо этого, он по своему обыкновению пил воду со льдом; на недоуменный взгляд юной мисс Кейт Кокс генерал пояснил: «Мне кажется, стакан простой воды освежает гораздо лучше, чем те изысканные напитки, которыми сейчас наслаждаются мои офицеры»

Уже скучаете по мне?

Мария Изабелла «Белль» Бойд, «Сирена Шенандоа» и «Клеопатра сецессии», в как бы военной форме

«Если бы женщины Конфедерации жили в иные, более героические времена, когда представительницы их пола могли с достоинством надеть доспехи и отправиться в бой, то из них наверняка получились бы настоящие амазонки и новые Жанны д’Арк»

- Ф.Б. Симкинс и Дж.У, Паттон, «Женщины Конфедерации» (1936)

Осенью 1864 года на марше от Флоренса, штат Алабама, до Колумбии, штат Теннесси, генералу Патрику Клеберну посчастливилось проследовать мимо епископальной церкви Святого Иоанна, возведенной в Эшвуде в 1839-1842 гг. по инициативе и под присмотром епископа Леонидаса Полка. Это красивое здание в готическом стиле, увитое виноградными лозами, привело Клеберна в полный восторг, а местность вокруг показалась ему настолько прекрасной и умиротворенной, что генерал заявил: стоит умереть хотя бы ради того, чтобы быть здесь похороненным.

Патрик Клеберн погиб при Франклине 30 ноября 1864 года. Его останки, первоначально захороненные на кладбище Роуз-Хилл в Колумбии, по настоянию епископа Куинтарда и друзей Клеберна перевезли в Эшвуд и предали земле рядом с церковью Святого Иоанна.

Из-за антисанитарных условий и ограниченности выбора средств и методов лечения, имевшихся в распоряжении медиков обеих армий, ранения в конечности зачастую приводили к ампутациям. Таковые стали вполне рутинной операцией, и некоторые бойцы заявляли, что лишились руки или ноги вследствие пустяковой поверхностной раны. Требования, мольбы и уговоры не отрезать конечность, как правило, оставались без удовлетворения.

Ирландец Томас Рейнольдс получил пулевое ранение в ногу на Персиковом ручье и был доставлен в полевой госпиталь. Врачи в ходе осмотра пришли к выводу о необходимости ампутации, несмотря на все усилия Рейнольдса заставить их передумать. В качестве последнего аргумента отчаявшийся ирландец заявил, что ногу необходимо спасти, так как она вместе с прочими частями его тела импортирована из Европы и, следовательно, более ценная, чем ноги обычных американцев. Удивительно, но этот довод сработал: доктора расхохотались и отказались от ампутации, а Рейнольдс выжил, поправился и вернулся в часть.

Полковник Галуша Пеннипэкер (1844-1916) был произведен в бригадные генералы 28 апреля 1865 года, за месяц до своего 21-го дня рождения, став, таким образом, самым молодым генералом Гражданской войны с обеих сторон. Пеннипэкер также является единственным генералом в истории США, который был слишком юн для того, чтобы голосовать на президентских выборах.

Конфедеративный монумент в Лебаноне, штат Вирджиния, возведенный в 1914 году: «…дань уважения нашему прошлому, настоящему и будущему».

Видео Dixie Forever

Оказывается, в природе существует перевод The Guns of the South Гарри Тертлдава на русский язык. Не самый удачный, с обидными косяками и местами корявенький, но всё же. На мой взгляд, эта книга — просто шедевр альтернативно-исторической беллетристики. Я читал ее много-много лет назад с восторгом и слезами благодарности автору на глазах, чего и вам желаю.

Эдвард Валуа, «Капитуляция генерала Ли» (1868) и Том Ловелл, «Капитуляция в Аппоматтоксе» (1965)

Сразу после капитуляции Армии Северной Вирджинии возникли слухи, что Роберт Э. Ли якобы сдавался Улиссу С. Гранту под ветвями яблони, и с тех пор сей «примечательный факт» часто упоминался и в прессе, и в частных разговорах. Когда Ли в очередной раз спросили, так ли это было в действительности, генерал ответил не без толики сарказма: «Мы [с Грантом] встречались в гостиной мистера Маклина. Если там и росла яблоня, то я ее не заметил»

Джулия Лора Джексон, дочь «Каменной Стены» Джексона, родившаяся 23 ноября 1862 года. Умерла от тифа в возрасте 26 лет.

Лагерь 67-го Нью-Йоркского пехотного полка («Губернаторская Гвардия»)

В течение войны Соединенные Штаты сформировали 3559 боевых частей (полков, батальонов, отдельных рот и батарей). Большинство составили пехотные полки – 2144 единицы.

В Конфедерации создали 1526 полков, легионов, батальонов, отдельных рот и батарей, включая 642 пехотных полка. В это число также входят подразделения милиции штатов, местного ополчения, «самообороны» и т.п.

Статистика заимствована из Civil War Infantryman: In Camp, on the March, and in Battle (1996) by Gregory A. Coco

- Все, кто любят Линкольна, идите налево, а все, кто любят индейцев сиу, - направо.

- А мне что, разорваться, что ли?

- А Вам — читать Lincoln and the Indians о Дакотской войне 1862 года.

После падения Атланты Уильям Т. Шерман и его конфедеративный визави Джон Б. Худ приступили к серии хитроумных маневров, благодаря которым каждый из военачальников рассчитывал оказаться в более выгодной позиции. Мотивация и цели передвижений южан оставались скрытыми под покровом тайны, что весьма озадачивало Шермана. Стоило ему обрадоваться, что он предугадал следующий шаг Худа, как тот делал нечто, совершенно противоположное ожиданиям федералов. Обидевшийся Шерман даже пожаловался подчиненному офицеру: «Я не могу предсказать его (Худа) ходы — в отличие от того, как предсказывал действия [генерала Джозефа Э.] Джонстона, который был разумным человеком и всегда совершал только разумные поступки»

​​Однажды на прием в Белый Дом в Вашингтоне пришла жена одного из конфедеративных рейнджеров Джона С. Мосби. Ее муж попал в плен к янки и был приговорен к расстрелу как партизан. Женщина принялась умолять Авраама Линкольна пощадить супруга, в ответ президент поинтересовался, что за человек ее благоверный: «Он не пьет? Не обижает детишек? Не бьет ли Вас?» «Нет, нет! — вскричала посетительница. — Он добрый человек и хороший муж. Он любит меня и детей, и мы не можем без него жить. Беда только в том, что он совсем не разбирается в политике. Я сама северянка, и если Вы мне его вернете, я обещаю, что он больше не будет воевать за Юг!»

Пробежавшись глазами по бумагам, Линкольн промолвил: «Что ж, я его помилую. И передам Вам на ответственное хранение до конца войны». Услышав эти слова, женщина заплакала от счастья и облегчения. «Моя дорогая! Если бы я знал, что это Вас так расстроит, я бы никогда не согласился освободить Вашего мужа от наказания!» - попытался пошутить президент. «Сэр, Вы меня не понимаете!» - только и смогла прошептать сквозь слезы дама. «Напротив, я Вас прекрасно понимаю. И если Вы немедленно не уйдете, я зарыдаю вместе с Вами» - ответил посерьезневший Линкольн.

7 апреля 1865 года вблизи Фармвилла, штат Вирджиния, конфедеративный снайпер выстрелил в бригадного генерала Томаса Альфреда Смита. Пуля попала тому прямо в рот и раздробила шейный позвонок. Парализованный Смит скончался два дня спустя, несмотря на усилия лучших медиков II корпуса. Таким образом, он стал последним генералом армии Союза, убитым или смертельно раненным на Гражданской войне.

Сразу после окончания войны в двух крупных и солидных научных журналах была опубликована статья бывшего начальника медицинской службы Армии Юго-Запада доктора Сэнфорда Б. Ханта под названием «Негр как солдат». Исследование Ханта основывалось на личных наблюдениях и результатах более четырех сотен вскрытий трупов чернокожих солдат. Он стремился доказать, что свойственные неграм способности к имитации и «врожденная ритмичность» делают их непревзойденными в строевой подготовке. Их «большие, плоские, неэластичные, почти косолапые ступни» и «крупные суставы» способствуют выносливости и скорости на марше. Доктор также пришел к выводу, что черные легче, чем белые, переносят голод, но быстрее утомляются во время боевых действий и при хозяйственных работах. Рабство, приучив негров к дисциплине, одновременно лишило их воли и интереса к жизни, поэтому они чаще болеют в результате «внезапной утраты надежд». Более того, косноязычность и недоразвитость черных мешают им правильно описать симптомы болезней, которые они почти всегда объясняют зловредным воздействием сверхъестественных сил. Правда, Хант указывал, что, к счастью, многие из этих черт «не являются изначально присущими черной расе, но в значительной степени обусловлены недостатком образования и могут исчезнуть под облагораживающим влиянием свободы и просвещенных учителей».

Особый интерес публики вызвал рассказ доктора о собранных им данных о мозге чернокожих. По Ханту, «размер мозга отражается на ментальных способностях». Доктор установил опытным путем, что мозг белых американцев на 10 процентов крупнее мозга североамериканских чернокожих. Вес мозга негров в среднем на 5 унций (141,5 г) меньше, чем у белых, а у мулатов – на 3 унции меньше. Хант считал, что эти данные подтверждают распространенные теории того времени, что белые – умнее и талантливее черных, в то время как мулаты превосходят негров интеллектуально, но уступают им физически.

Опираясь на подобные околонаучные изыскания, а также на появляющиеся в большом количестве различные популярные труды по социологии и эволюции, к дискуссии присоединились и южные врачи и ученые, использовавшие неточную и неполную статистику из довоенной переписи для доказательства вырождения черной расы по причине ее преждевременной и хаотической эмансипации, болезней и моральной деградации. В рядах армии Союза негры в три раза чаще, чем белые, умирали от хворей – что ж, это очевидный сигнал, что свобода им вредна и даже смертельно опасна. Лишенные структурной поддержки рабства и его дисциплинирующего влияния, негры быстро и естественным путем возвращаются к своему изначально «дикарскому» состоянию, что зачастую отражается в неспособности контролировать собственные сексуальные импульсы и поведение. Именно тогда, в первые послевоенные годы, в Америке начал укореняться взгляд на чернокожих как на «сифилитическую расу», обреченную на вымирание из-за венерических заболеваний и высокой младенческой смертности (что, вообще-то, противоречило фактам: среди белых федеральных солдат ЗППП встречались в три раза чаще, чем среди черных).

Одобряю и поддерживаю.

​​20 августа 1862 года полковник Эдельберт Эймс (см. фото), превосходный артиллерист, отличившийся при 1-м Манассасе, на Полуострове и в ходе Семидневной кампании, принял командование 20-м Мэнским пехотным полком (да-да, тем самым, который потом мужественно защищал Литл-Раунд-Топ при Геттисберге). Эймс не успел построить личный состав для знакомства, как полковой оркестр, состоявший из разношерстных музыкантов весьма сомнительных талантов, вдруг громко и не в лад заиграл какой-то бодрый марш. Звуки были оглушающими, чудовищная какофония могла свести любого с ума и перекрывала команды, отдаваемые Эймсом. Побагровевший от гнева полковник крикнул ротному, стоявшему к нему ближе остальных: «Капитан Бэнгз, остановите это чертово громыхание!» Бэнгз ничего не ответил и даже не повернул к Эймсу головы, так как из-за «музыки» не услышал ни слова. Тогда полковник решил действовать самостоятельно. Выхватив из ножен саблю, он в одиночку атаковал оркестр, «обескуражив и разогнав незадачливых музыкантов, тут же побросавших свои инструменты», после чего вернулся на место и обратился к солдатам, не сомневаясь, что на сей раз ему не помешают.

За четыре военных года Конфедерация выпустила около 200 типов облигаций и 582 разновидности бумажных банкнот.

По итогам Семи Дней южанам досталось много федерального оружия, обмундирования и продовольствия. В руках конфедератов также оказалось огромное количество спиртного, чем не преминули воспользоваться томимые жаждой солдаты. Войсками на глазах завладевал зеленый змий, и ситуация грозила выйти из-под контроля; офицеры понимали, что необходимо срочно избавиться от алкоголя, но как? Самый эффективный способ изобрел полковник Фитцью Ли (см. фото). Он распустил слухи, что всё спиртное, оставленное коварными янки при отступлении, отравлено. И это сработало! Испугавшиеся бойцы сами приступили к уничтожению еще недавно столь желанных горячительных напитков. Один конфедеративный офицер писал: «…в небо взлетали сотни, нет, тысячи бутылок шампанского, пива и виски; падая, они взрывались, подобно маленьким бомбам. Было невыносимо смешно наблюдать за агонией на лицах тех солдат, кто уже основательно принял на грудь . Они стонали, держались за животы и корчились в судорогах, словно чувствуя приближение неминуемой смерти»

Одним из тех старших федеральных офицеров, кто не смог противостоять соблазну надеть красивый, сшитый у дорогого портного, с бархатной отделкой, золотыми эполетами и прочими занятными финтифлюшками, включая бриллианты, мундир, был бригадный генерал и бывший юрист Джозеф Джексон Бартлетт (см. фото). Генерал-майор Чарльз Гриффин, опытный кадровый военный, не собирался скрывать мнения относительно роскошных одеяний своего подчиненного: «О, Бартлетт, вот Вы где! А когда прибудет остальной цирк?»

Хербьорн Гауста, «Полковник Ханс Кристиан Хег» (1915)

Самым знаменитым и прославленным «скандинавским» подразделением в армии Союза был 15-й Висконсинский пехотный полк под командованием полковника Ханса К. Хега, отважно сражавшийся на Западном театре военных действий. Он состоял в основном из норвежцев с небольшими вкраплениями датчан и шведов. В одной из рот этого полка служили пять человек по имени Уле Ульсен, в другой — трое по имени Уле Андерсен, а в третьей — трое по имени Уле Эриксон, всего — 128 солдат, которых звали Уле. Прозвища рот тоже указывали на этническое происхождение бойцов: «Стрелки святого Улафа», «Стрелки Одина», «Норвежские охотники на медведей».

Здесь вы можете почитать о сметанной каше, любимом блюде висконсинских норвежцев.

Федеральный генерал-майор Джон Александер «Черный Джек» Логан (1826-1886) был честным и справедливым офицером, и за это его в равной степени любили и уважали и солдаты, и офицеры. Он, в отличие от многих других «политических генералов», оказался талантливым военачальником, чьи действия на поле боя характеризовались рыцарской этикой и следованием собственному кодексу чести. Эти качества проявлялись в Логане еще в детстве. Когда ему было всего десять лет, о нем с улыбкой заговорил весь родной город Мерфисборо, штат Иллинойс. Мальчик, услышав жалобы отца на вредителей, совершавших набеги на семейные угодья, решил действовать с поднятым забралом. Он заранее предупредил врагов о последствиях их противоправных действий, лично изготовив и установив табличку со следующим текстом: «Я предупреждаю всех белок, чтобы они держались подальше от этого кукурузного поля. В противном случае, они будут застрелены. Джон А. Логан».

​​Вспоминает лейтенант Джеймс Дж. Перман, 140-й Пенсильванский пехотный полк: «Утром перед сражением [при Геттисберге] меня посетило предчувствие скорой смерти. Я поговорил об этом с сержантом (в будущем — капитаном) Джоном А. Бернсом и назначил его своим душеприказчиком. Он посмеялся над моими тревогами, но развеять их так и не смог. В то время я носил широкополую соломенную шляпу, которая всем бросалась в глаза и делала из меня первостатейную мишень, поэтому перед тем, как вступить в бой, я обменял ее на кепи нашего ротного барабанщика Джеймса Э. Вудза. В следующий раз я встретил его спустя много лет на одном из ветеранских собраний, и первый вопрос, который он мне задал, был: «Лейтенант, где мое кепи?»

Лейтенант Перман, избавившись от вызывающей шляпы и надев на голову незаметное кепи, продемонстрировал героизм и готовность к самопожертвованию, спасая жизни федеральных раненых, и сам был ранен в обе ноги (левую пришлось ампутировать). После лечения в полевом госпитале его выхаживала местная девушка по имени Мэри Уизероу, на которой лейтенант женился после окончания войны. За выдающиеся храбрость и отвагу, проявленные 2 июля 1863 года при Геттисберге, он был награжден Медалью Почета.

Получается, иногда смерть можно обмануть?

Очередной рассвет в Геттисберге, штат Пенсильвания.

Фото Civil War Breakfast Club

Нелли Грант (вторая слева) с мамой, дедушкой Фредериком и братом Джесси.

Улисс С. Грант был образцовым семьянином, души не чаявшим в своих детях. Его единственная дочка, Нелли, появилась на свет 4 июля 1855 года. Благодаря уверениям отца, девочка в раннем возрасте искренне полагала, что все фейерверки и праздничные парады, обычные для Дня независимости Соединенных Штатов, устраиваются в честь ее дня рождения.

Александер Гамильтон Стивенс, вице-президент Конфедеративных Штатов, был худощав, мал ростом и обладал мальчишеской внешностью, из-за которой нередко попадал в неловкие ситуации. Как-то раз в самом начале войны 49-летний мистер Стивенс ехал в поезде, и сосед принял его за подростка: «Сынок, давай-ка, поднимайся, уступи место вон тому почтенному джентльмену!»

Однажды во время осады Питерсберга северяне и южане в очередной раз установили неформальное перемирие. Насладиться долгожданной передышкой могли помешать только старшие офицеры, неодобрительно относившиеся к несанкционированным контактам и договоренностям с противником. В тот день на федеральные позиции неожиданно прибыл бригадный генерал Сэмюэль У. Кроуфорд (см. фото), сразу же ловко взобравшийся на бруствер и принявшийся обозревать укрепления конфедератов с помощью подзорной трубы. Его, видите ли, удивило непривычное затишье в этом секторе. Вскоре в окопы янки со стороны южан прилетел камень, обернутый в лист бумаги, на котором было написано крупными корявыми буквами: «Скажите мужику с подзорной трубой, чтобы он свалил, иначе нам придется его застрелить»

Дэвид Гайстер, "Случай в пикете"

После войны Бедфорда Форреста спросили, какого он мнения о федеральных офицерах — выпускниках Военной академии в Вест-Пойнте (Форрест называл их «Вест-Пинтеры»).

«Всякий раз, встречая этих парней, обученных драться как по нотам, я обычно выбивал из них всё дерьмо еще до того, как они успевали настроить свои музыкальные инструменты»

Приспособление британского производства для клеймления дезертиров.

Приговоры военных судов свидетельствуют, что клеймение правонарушителей широко применялось и в северной, и в южной армиях. Клеймо обычно представляло собой начальную букву слова, указывавшего на совершенное преступление: “D” (desertion) - дезертирство, “C” (cowardice) - трусость, “T” (thievery) - воровство, “W” (worthlessness) — бесполезность. Буквы или налагались каленым железом, или вытатуировались способом нанесения ранок и последующего натирания порохом или особыми чернилами (смесь индиго и туши). Самые распространенные для клеймения части тела - бедро, рука, лоб и щека.

Полковник Эмори К. Джонсон, командовавший 28-м Иллинойским пехотным полком, признавался, что за все военные годы лишь однажды испытал настоящий ужас. 7 апреля 1862 года при Шайло он преследовал раненого конфедеративного офицера и попытался ухватить его за пышную шевелюру. Можете представить себе потрясение полковника, когда он осознал, что волосы остались в его руке, в то время как конфедерат бодрой трусцой бежит дальше. Да, вы правы, это был парик.

Неизвестный боец 53-го Нью-Йоркского пехотного полка.

53-й Нью-Йоркский пехотный полк («Зуавы Д’Эпинея») был создан в августе 1861 года и заступил на федеральную службу сроком на три года, надев форму, скопированную с одеяний 6-го зуавского полка французской армии. Однако, в рядах этого живописного подразделения оказалось столько пьяниц, бездельников, дебоширов и драчунов, а офицеры, по большей части французы, демонстрировали такую вопиющую некомпетентность, что его без колебаний распустили уже в марте следующего года. Полк участвовал, по сути, только в одном сражении, да и то не в полном составе. Интересный факт: в 53-м Нью-Йоркском имелась рота, состоявшая из индейцев племени тускарора.

В июне 1863 года пятнадцатилетний подросток по имени Джон Эрли, племянник конфедеративного генерала Джубала Эрли (см. портрет), вызвался сопровождать дядю в Пенсильванию в качестве личного курьера. То, что мальчик пережил при Геттисберге, навсегда запечатлелось в его памяти. Первого июля, например, ему пришлось ехать по полю, усеянному телами раненых и убитых солдат:

«...я заметил еще одного знакомого, немца по национальности…, лежавшего на земле с полностью снесенной верхушкой черепа. Всё вокруг было в его крови и мозгах. Я даже не попытался ему помочь, так как было ясно, что он не жилец. Однако, о нем, очевидно, позаботились гражданские, потому что я вновь увидел его в пятницу в нескольких сотнях ярдах от того места, где он получил ранение, и немец всё еще был жив».

Шляпа Роберта Э. Ли, вероятно, бывшая на его голове во время капитуляции при Аппоматтоксе. Позднее генерал подарил ее преподобному Джозефу К. Стайлзу, и его сын, известный вам артиллерийский майор Роберт Стайлз, с благоговением надевал эту шляпу на все ветеранские реюнионы.

Где бы ни появлялся Роберт Э. Ли после окончания войны, его повсюду окружала толпа поклонников и зевак. По своему обыкновению, масса Роберт приветствовал их, приподнимая шляпу, и это вполне обычное проявление вежливости вызывало восторг и аплодисменты южан.

Как-то раз одна из его дочерей пожурила отца за то, что тот неизменно надевает привычный, но видавший виды и несколько потрепанный головной убор. Не пора ли поменять его на что-нибудь поновее и помоднее? Ли, улыбнувшись, ответил: «А чем тебе не нравится моя шляпа? Совсем недавно я видел, как ей восхищался целый город»

Томас Джонатан Джексон в конце 1840-х гг.

Летом 1846 года, завершив обучение в Вест-Пойнте, свежеиспеченный 2-й лейтенант Томас Дж. Джексон приехал в отпуск в родные края и сразу же получил почетное приглашение помуштровать роту местного ополчения. Перепутав и частично забыв от волнения строевые команды, Джексон невольно вывел ополченцев сначала с плаца, а потом и вовсе за пределы городских границ.

У вас есть любимые племена? Готов поделиться своими симпатиями.