Однажды, когда я работала в школе, у нас случилась необыкновенная история. Я сегодня вспомнила о ней и захотела поделиться.
История о преодолении себя.
Одному мальчику прописали очки для постоянного ношения. Об этом знала только его мама, которая была уверена, что он ходит в очках. А он всячески поддерживал эту ее иллюзию. Говорил ей, что ходит, но на самом деле, не ходил. Это стало известно только спустя несколько месяцев, а сначала было видно вот что.
Он стал настойчиво просить, чтобы он один шел в школу. Чтобы мама провожала его только до дверей внизу, а дальше он будет подниматься сам. Еще более настойчиво требовал, чтобы и после школы она за ним ни в коем случае не поднималась. А лучше, чтобы вообще не приходила. Мама не очень понимала, что происходит, но думала, что такой кризисный этап, сын становится самостоятельным. Рановато, конечно, для семи лет, но дети все же очень разные.
Помимо этих требований “самостоятельности” он стал в принципе “плохо” себя вести, чем тоже беспокоил маму. Истерил, не слушался, сопротивлялся всему подряд. Мама ко мне приходила, мы с ней общались, но найти причины не могли.
Кончилось все тем, что однажды он ушел из школы один без предупреждения, чем вызвал очень большую тревогу и мамы, и всех оставшихся в школе, от детей до директора. Хотя, че уж там, паника была настоящая — ребенок пропал из школы. Эта ситуация стала критической, и мама начала активно выяснять, что происходит.
И вот наконец он, со слезами, признался ей, что он не носит очки. Что уже несколько месяцев он обманывает и живет в диком напряжении, потому что этот обман все время надо подкреплять и нельзя нигде проколоться. Тут стало абсолютно понятно все его поведение, в том числе и “плохое”. Все эти истерики, плаксивость, яркое протестное поведение и все остальное.
Он признался, что так сильно боялся, что над ним в очках будут смеяться, что просто не мог себя пересилить и надевать их. И признаться маме тоже не мог, потому что знал, что очки нужны, и мама не сможет разрешить ему их не носить. После того, как это стало известно, и он понял, что так продолжаться не может, он сказал, что вообще больше никогда в школу не пойдет, и чтобы мама переводила его в другую школу.
Хочу уточнить, что все происходило в школе, где мы много говорим о личных границах, об отсутствии насилия в любых проявлениях, о том, что мы за уважение и т.д. Даже в такой среде детям может быть вот так страшно.
Он не ходил в школу несколько дней. Мама разговаривала с ним, выслушивала его, поддерживала. Но он был почти непреклонен не пойду туда больше. Потом, благодаря разговорам с мамой, все же пришел.
Забежал, промчался мимо всех, убежал в одну из комнат и спрятался там под пуфиком. Я подошла, попросила возможности с ним поговорить. Он молчал и не высовывался. Я просто сидела рядом и ждала, не настаивала, но периодически говорила, что мне это очень важно и я очень его об этом прошу. Далеко не сразу, но он согласился на разговор.
Пришли с ним в кабинет психолога. Он сидел на стуле, поджав ноги, и повторял одно и тоже, как мантру: “Я не надену очки”. Я говорила, что понимаю его, и дальше не шла. Было совершенно очевидно, что на данном этапе с этого места мы не сдвинемся, что бы я ни говорила. Ему надо было дать время, чтобы не вызвать в нем сопротивление попытками что-то делать.
Когда он понял, что давления нет, он сказал: “Маша, ну ладно, я это сделаю, но в понедельник” (был четверг). Я была готова дать ему время, которое он просил. Но интуитивно понимала, что это не поможет. Что в понедельник будет то же самое. Решила продолжать с ним говорить дальше.
– Я понимаю, что ты хочешь в понедельник, что тебе надо время, слышу тебя.
– Ну, я пошел?
– Я буду честна, мне кажется, что в понедельник будет то же самое. Скажи мне, что с тобой происходит, что ты чувствуешь сейчас?
И он начал говорить о своем страхе. Страх был настолько силен, что он чуть ли не задыхался.