Тропинин и Брюллов
В Михайловском дворце Государственного Русского музея к 225-летию со дня рождения К.П. Брюллова открылась новая масштабная выставка «Великий Карл».
«Приезд в Москву Карла Павловича Брюллова в 1836 году на пути его из-за границы в Петербург был торжественным душевным праздником для Тропинина. Радушный Василий Андреевич устроил у себя обед в честь знаменитого художника, сам хлопотал при накрытии стола, украшал его цветами, и когда близкие его заметили, чтобы он предоставил эти хлопоты прислуге, …он отвечал «Это подобает достойному! Талант – не золото, – прибавил он, – в мешок не насыплешь… это от Бога!» Карл Брюллов, пораженный в старце необыкновенной ясностью ума, свежей памятью всего былого, теплотой чувств, живительным взглядом на искусство и увлекательным о нем разговором, полюбил Тропинина всей душой и редкий день не посещал его. Ни один раз случалось, что приглашенный на роскошный обед аристократа, Брюллов изменял данному слову и приходил разделять за столом Василия Андреевича простые щи и кашу.
…Перед ним (Брюлловым) нередко рисовался почтенный образ Тропинина, в его скромной квартирке, служившей ему и мастерской. И Брюллов, не писавший писем даже родным из Италии, почувствовал нравственную потребность перемолвиться с ним и послал письмо к Василию Андреевичу в Москву… «Василий Андреевич, молчаливый друг, простите меня, если я прежде всего не писал вам, откладывая со дня на день. Простите, умоляю вас простить! Целую вашу душу, которая по чистоте своей способнее всех понять, вполне восторг и радость, наполнявшие мое сердце. Кто, кроме вас, поймет меня? Я никого не умел так скоро оценить, кроме вас. Ваши душевные способности и редкие достоинства, истинные блага на земле, – честь и любовь, – и как они редки!»
Ждал и долго и нетерпеливо ждал Брюллов ответы на это письмо от Тропинина, но ответа не было. Василий Андреевич, не любивший никогда никому писать письма, говорил, что ему легче написать три портрета, нежели одно письмо. Впрочем, Тропинин мог каждый день видеть Брюллова и любовался им как живым – в портрете, написанном самим Василием Андреевичем. …Позади виден дымящийся Везувий на первом плане архитектурной обломки. Исполненное ума и поэзии оригинальное красивое лицо гениального живописца запечатлено здесь на полотне не одним машинальным движением кисти, но частью всех сил восхищенной души помолодевшего на этом труде Тропинина. Когда Тропинину заметили, что он очень кстати поместил позади Брюллова Везувий, то он отвечал на это: «Да ведь он и сам-то он совершенный Везувий!»
Н.А. Рамазанов. Материалы для истории художеств в России. - СПб., 2014., стр. 162-167
Ждём вас на выставке «Василий Тропинин. Первый московский портретист»
Купить билет
Ваш #музейтропинина
#музеимосквы #ялюблюмоскву
В Михайловском дворце Государственного Русского музея к 225-летию со дня рождения К.П. Брюллова открылась новая масштабная выставка «Великий Карл».
«Приезд в Москву Карла Павловича Брюллова в 1836 году на пути его из-за границы в Петербург был торжественным душевным праздником для Тропинина. Радушный Василий Андреевич устроил у себя обед в честь знаменитого художника, сам хлопотал при накрытии стола, украшал его цветами, и когда близкие его заметили, чтобы он предоставил эти хлопоты прислуге, …он отвечал «Это подобает достойному! Талант – не золото, – прибавил он, – в мешок не насыплешь… это от Бога!» Карл Брюллов, пораженный в старце необыкновенной ясностью ума, свежей памятью всего былого, теплотой чувств, живительным взглядом на искусство и увлекательным о нем разговором, полюбил Тропинина всей душой и редкий день не посещал его. Ни один раз случалось, что приглашенный на роскошный обед аристократа, Брюллов изменял данному слову и приходил разделять за столом Василия Андреевича простые щи и кашу.
…Перед ним (Брюлловым) нередко рисовался почтенный образ Тропинина, в его скромной квартирке, служившей ему и мастерской. И Брюллов, не писавший писем даже родным из Италии, почувствовал нравственную потребность перемолвиться с ним и послал письмо к Василию Андреевичу в Москву… «Василий Андреевич, молчаливый друг, простите меня, если я прежде всего не писал вам, откладывая со дня на день. Простите, умоляю вас простить! Целую вашу душу, которая по чистоте своей способнее всех понять, вполне восторг и радость, наполнявшие мое сердце. Кто, кроме вас, поймет меня? Я никого не умел так скоро оценить, кроме вас. Ваши душевные способности и редкие достоинства, истинные блага на земле, – честь и любовь, – и как они редки!»
Ждал и долго и нетерпеливо ждал Брюллов ответы на это письмо от Тропинина, но ответа не было. Василий Андреевич, не любивший никогда никому писать письма, говорил, что ему легче написать три портрета, нежели одно письмо. Впрочем, Тропинин мог каждый день видеть Брюллова и любовался им как живым – в портрете, написанном самим Василием Андреевичем. …Позади виден дымящийся Везувий на первом плане архитектурной обломки. Исполненное ума и поэзии оригинальное красивое лицо гениального живописца запечатлено здесь на полотне не одним машинальным движением кисти, но частью всех сил восхищенной души помолодевшего на этом труде Тропинина. Когда Тропинину заметили, что он очень кстати поместил позади Брюллова Везувий, то он отвечал на это: «Да ведь он и сам-то он совершенный Везувий!»
Н.А. Рамазанов. Материалы для истории художеств в России. - СПб., 2014., стр. 162-167
Ждём вас на выставке «Василий Тропинин. Первый московский портретист»
Купить билет
Ваш #музейтропинина
#музеимосквы #ялюблюмоскву
