1917 год.
...Среда. Утро за работой над Петром. Биография Петра получает для меня теперь новый смысл. В то время, когда мы так позорно отдаем всё то, что при нём приобреталось с таким упорным трудом и с такими потерями, отрадно остановиться на этих славных страницах нашего прошлого, когда Россия проявляла в Петре свою бодрость, энергию и мощь. Это была не та дряблая, гнилая, пораженная неврастенией и разваливающаяся Россия, которую видим теперь. Может быть, если моя работа когда‑либо увидит свет, она будет небесполезна в годину унижения и бед, показывая нашу славу в прошлом. Может быть, она посодействует нашему возрождению, внеся в него крупицу здорового национального чувства! Но это, конечно, мечты...
...Вечер. У себя в комнате, за чашкой чая. На улице опять матросы, солдаты… Опять разводят мосты и снова их наводят. «Вторая революция» — и в роли свергаемого — Временное Правительство... В городе очень тревожно. Всюду растерянность, по улице, впрочем, движение довольно большое…
...В городах и деревнях образовались своего рода «буржуи». Это те гнусные, алчные личности, которые, пользуясь общей разрухой до революции и во время неё, составили себе состояние путем искусственного взвинчивания цен на продукты и предметы первой необходимости. Народ, который грабят эти гады, начинает до них добираться. Наша кухарка Марья в восторге от таких погромов, считает их вполне резонными и законными. Так же смотрит и большинство простонародья, которому приходится платить втридорога. Фунт масла дошел до 5 р. 70 к., горшок молока — 1 р., фунт хлеба – 40–50 к. Как живёт бедняк при такой дороговизне, одному Богу только известно. И вот эти бедняки начинают выражать свои протесты дико, некультурно, жестоко, громя лавки и расхищая товары и припасы...