вилисов теоретический

прочитал роскошную книгу, которая нужна всем — «сциапонику» ильи долгова, которая вот буквально только что вышла в петербурге. илья — художник, подхвативший растениеводство и удаливший из него "рас" — он сам определяет занятие, о котором эта книга, как теневодство.

это не заявлено, но из формата и указаний на хронологию кажется, что это дневник, написанный с 20 по 22 год; дневник инициации растительной жизни в необычных средах, занимая при этом роль не профессионала, понимающего и контролирующего всё, а коллаборатора, часто беспомощного и растерянного. короче — как выращивать свой микро-сад как художник. книжка о приключениях, ожидающих между дисциплинами, за пределами слепоты профессионализма, в разломах между намерениями, в «нишах». у меня, как у человека делающего проекты, жанр которых невозможно определить, метод сциапоники вызывает тотальный восторг.

это такое шелестение между теорией и поэтикой и праксисом, но что больше всего меня заворожило — насколько важное место здесь занимает — не очень обширно описываемый — процесс чувствования автором процессов и вещей. и отдельное чудо, как это написано; в книге мне кажется половина слов неологизмы, язык плавится как у уверенного ребёнка, переопределяющего грамматику под собственные вайбы; я щас в эре влюблённости в режиссёра хулио торреса, его шоу my favorite shapes и серик phantasmas примерно такого же рода работы, единственно возможный не-политический (хотя сциапоника конечно имплицитно политична) тип искусства these days: ребяческий.

в квартиру на гагаринской, где я делал ремонт и где мы жили до начала войны, мы поселили довольно много горшечных растений, но я был конвенциональным любителем; тем не менее есть история страшная: в леруамерлен я купил огромную почти цветущую эхмею; она была растением с такими царскими/dom-вайбами, что у меня иногда было: возвращаюсь домой к ней. и видимо я залил её водой. однажды, пока она была ещё в яростном цвету с этим огромным розовым цветком или несколькими, я двигал горшок и она просто выпала из корня на пол, выскользнула с хлюпом; я поднял её, и от стебля и из сгнившего корня шёл такой сильный отвратительный запах, что я впервые почувствовал смерть растения как существенную, как предельно реальную. вспоминал её все время пока читал эту криминально красивую книгу. насколько я понимаю, илья тоже вынужден был уехать и оставить свою Цветочную.

***
Меня до сих пор беспокоит то, что маки погибли. Я должен предупредить, что впереди вас ждёт еще немало рассказов о болеющих и умирающих растениях — это одна из сердцевин сциапонической науки. И одна из её задач: попытаться понять, что происходит, когда умирает растение, о котором вы однажды решили позаботиться.
Вместе с маками я посеял колосник песчаный. Спустя три года этот злак жив и процветает.

прочитал сборник василия бородина «клауд найн»; местами прям оглушительные сумеречные стихи, тот случай когда не представляешь что человек так выглядевший может так писать

***
после славы воины стоят
не в своих не в собственных слезах
а в ничьих — как в море ростом с лужу
а потом идут — и лужа тоже
подбородки в ней отражены и не все подробности луны
спичка падает — и пароходом поворачивается, бела
...и деревья крадучись народом замерли, задумались дотла

прочитал книгу еганы джаббаровой «руки женщин моей семьи были не для письма». под таким впечатлением, что хочется посвятить этому тексту много слов, он заслуживает всех и больше, но есть риск звучать как антондолин захлёбываясь рецензирующий феминистское кино своим тухлым языком. вместо оценки — бесконечная благодарность, хочется обнять егану.

в июле и августе этого года я два месяца марафонил, заканчивая фильм — по 16-18 часов каждый день сидел за ноутом. и в конце августа у меня отказали ноги, парез ступни сначала на левой, а потом на правой ноге. и почти месяц я не мог ходить. и первое что сказала неврологиня после долгого осмотра, что надо исключить рассеянный склероз (сейчас всё хорошо и рс не подтвердился). егана в книжке пишет про свою болезнь, отбирающую у неё тело и коротко про то, как всё меркнет перед телесными сбоями, когда тело тебе отказывает; я вспоминаю себя в январе прошлого года когда впервые в сознательном возрасте обмочился на пороге квартиры не добежав до туалета — из-за рака очень быстро развилось недержание, — и я стоял перед зеркалом долго смотрел на горячее пятно на серых трусах из юникло. егана пишет про то, как болезнь отбирала у неё речь, и разговор с ней становился мукой для окружающих; я с шести лет живу с логоневрозом и понимаю, как это. пишу об этом, потому что это опыт моего тела, опыт, который у меня есть и он параллелит меня с книгой.

опыт которого у меня нет и не будет: быть девушкой из азербайджанской семьи с агрессивным отцом алкоголиком, нести на себе груз из насилия и несвободы, жертвами которых были все женщины в твоей семье; стать жертвой болезни, которая отбирает у тебя тебя, но парадоксально дарит свободу от принуждений гетеронормативности; узнать, что эта болезнь, кажущаяся абсолютно случайной, является прямым следствием гендерного насилия, от которого ты не смогла увернуться ещё до рождения. то с каким полным отсутствием ярости егана об этом пишет вызывает шок и огромную горечь за всех и за всё.

прочитал «разговор о трауре» ольги мартыновой. в 2018 году умер её муж, поэт олег юрьев, и эта книга — дневник с августа 2018 по 2021 год со вставками из 22-го. я читал спокойно до того момента, где она через деталь впроброс описывает степень своей обычной откровенности:

Он был гораздо более открытым, чем я. Когда продавщицы спрашивали меня, как я готовлю кофе, чтобы добиться правильной степени помола, я находила такой вопрос нетактичным и пыталась отвечать уклончиво.
И вот теперь я говорю о том, о чем следует молчать. Границы моего траура означают границы моего мира.

— тут стало понятно, насколько радикальной прозрачности эта книга жест.

я с февраля прошлого года после своей истории с раком живу беспрерывно очень счастливое время; у меня нет необходимости в книге о трауре (она пишет что люди в трауре ищут чтения о трауре), и даже на фоне брейкапа, который я из майнор-катастрофы расчесал в шахту по добыче пронзительного контента, у меня невысокий запрос на чтение о потере, об утрате. тем важнее было сейчас это прочитать, просто потому что эта книга безошибочно тебя возвращает в неопосредованное переживание мира; одна из мощнейших линий тут — разговор об особой темпоральности траура, когда время заканчивается и настоящее перестает разворачиваться в будущее; жизнь идет, но тебя это не касается; я для себя выяснил в прошедший год, что чтобы быть счастливым, нужно научиться — или не разучиться — замирать; замирание в радостном awe и замирание человека раздавленного трауром — разные, но в обоих что-то случается со временем, оно скрипит и показывает про себя, что сделано из частей.

в книге условно две части — чистая трансляция аффекта траура в речь и теоретическая обёртка, где авторка медиирует между книгами и текстами, написанными людьми по умершим близким или о трауре или о горе/скорби. мне кажется так хорошо, что это книга про неё и про её траур, а не про умершего мужа.

в 2022 мы были оказывается с ольгой в Неаполе с разницей в месяц; я почувствовал как удар из центра земли то, что она пишет про параллель между Неаполем и Петербургом — что это южные и северные ворота в потусторонний мира; оба города помещают меня в аффект, который кажется сложно вместить человеку; но я до сих пор думал что это разные аффекты: в Неаполе чувство как будто тебя ебёт зверь; в Петербурге чувство, как будто весь мир наконец построен вокруг твоей асексуальности и существует только любовь на расстоянии взгляда холодная и вечная; мне было так важно прочитать, что эти города одинаковые — связью со смертью, как пишет Мартынова, или чем-то другим.

мне — последние полтора года ведущему дневник каждый день, кажется что это идеальный дневник, хотя обозначить этот текст так значит его девальвировать

Чем дольше длится разлука, тем сильнее я скучаю по тебе, что всего лишь логично. Если связь двух людей выдержала тридцать семь лет совместной жизни, как может она отступить перед разлукой.

прочитал «монотонность предместья», сборник текстов шамшада абдуллаева.

Великой иллюзией названа Гельвеция в снегу? Вечная середина, по которой «двое»
идут в финале фильма?
Нет, имеется в виду, скорее, просто пробел между мировой бойней и мировой бойней — иной раз ее слишком много
(пока мы беседуем, за окном
дрожит под палящим небом
лепка линий выбеленных дувалов по
краям выщербленных улиц
в сиянии дымчатого малолюдья пыльных окраин, и на глиняных скамьях в шифоновых платьях сидят тюркоглазые женщины, поджав колени,
и вполголосничают о вздорожании цен),
этой заминки.

случилось чудо — такое же, как то что моя книжка «постлюбовь» всё ещё продаётся в книжных россии; я показал свой двухчасовой квир-автофикшн про связь любви и катастроф в кинозале в своём любимом городе, петербурге, а затем в москве; не верил, что это произойдёт, и всё ещё не верю. я должен был показать эту работу в городе, в котором не живу уже почти три года. всё прошло ровно так, как я хотел, и все слова прозвучали так, как я их написал. увидеть это на большом экране было огромным впечатлением. спасибо двум полным залам людей, я счастлив посмотреть это вашими глазами.

онлайн-премьера — сегодня.
https://vlsv.gay/iltu

друзья, привет!

мой новый фильм КАК ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ — автофикшн-док о связи между любовью и катастрофами — после предпремьеры начинает свою жизнь.

уже завтра (10 октября) — оффлайн-премьера в петербурге.

14 октября — оффлайн-показ в москве.

16 октября — онлайн-премьера для всех и везде.

подробности и билеты

полтора года я делал фильм, о котором никому ничего не рассказывал. теперь он готов.

это самое личное из всего, что я когда-либо делал; самое сложное; и самое красивое. он меня чуть не угробил, и после него я другой человек.

это фильм про любовь; и катастрофы. мой первый большой фильм.

онлайн-предпоказ — 22 сентября в 21 по петербургу. только 24 билета.
https://vlsv.gay/iltu

через четыре часа — четвёртый показ МОНУМЕНТОМАНИИ, моего иммерсивного проекта о том, как мемориалы делают войну возможной, и что делать с монументальной культурой в целом. по совместительству это премьера проекта с субтитрами на английском, поэтому если вдруг кто-то уже смотрел и очень хотел поделиться со своими нон-рашн-спикин френдс — велком фром зэ боттом оф май харт. приходите.

подробное описание и билеты здесь — https://wartime.space/mnmnt

⚡⚡⚡ 23 июня — третий показ МОНУМЕНТОМАНИИ, иммерсивного проекта о том, как памятники делают войну возможной.

двадцать сцен на пяти локациях, плотнейший текст, объединяющий исследования из архитектуры, социологии, визуальной семиотики, философии и других дисциплин, — объясняющий то, как военные памятники манипулируют нашими эмоциями и навязывают ценности, выгодные государству, как памятники на самом деле уничтожают память, а не помогают помнить, и как монументы вместо сохранения памяти о жертвах глорифицируют войну и организованное насилие.

посмотрите новый in-game трейлер — как это выглядит от лица участни:ц, — и приходите. буду бесконечно благодарен за репост. в июле — премьера версии на английском языке.

подробности, полная библиография и билеты: https://wartime.space/mnmnt

🫡👀

друзья, привет. девятого мая я выпускаю свой новый большой проект о войне — «МОНУМЕНТОМАНИЯ: как памятники делают войну возможной»

сайт | трейлер

это работа о том, как военные монументы формируют места памяти и указывают людям, как и что необходимо помнить, какому примеру следовать; о том, как власть черпает в памятниках легитимность и при чём тут культ славы; как монументы влияют на наши эмоции и ценности, инвестируя в милитаризацию обществ; как монументальность скомпрометировала себя в XX веке и что приходит ей на смену; о том, могут ли памятники выполнять работу памяти за нас, и действительно ли люди должны так сильно помнить, как принуждает нас монументальная культура.

в этом канале давно не было книжек, но вот эта работа — результат того, что я читал (и писал) последние четыре месяца. на сайте проекта я выкладываю полную библиографию.

МОНУМЕНТОМАНИЯ выходит сразу в двух форматах: фильм и групповой иммерсивный опыт, сделанный в unreal engine. это две разные работы, основанные на одном тексте. текст такой плотный, что я рекомендую сначала сходить на иммерсивнную версию, а потом закрепить материал фильмом. в день премьеры — 9 мая — я покажу обе версии подряд:

📼 фильм будет в открытом доступе, посмотрим его в прямом эфире все вместе в 22:10 (UTC+3)

🎟 на иммерсивную версию из 70 билетов осталось 30: будет два показа в 20 и 21 час.

подробное описание + содержание работы, полная библиография (!) и билеты здесь:

https://wartime.space/mnmnt
https://wartime.space/mnmnt
https://wartime.space/mnmnt

пожалуйста, поделитесь ссылкой там, где сможете. и спасибо огромное за поддержку — вы делаете мою работу возможной

причина, по которой тут полтора месяца не было постов:

я сделал новый лекционный перформанс "СКОЛЬКО ИДЁТ ВОЙНА". это работа о том, что война делает со временем, а время войны — с человеческими идентичностями, личными и коллективными.

титанический для меня проект, прорывной по формату и по содержанию. премьера 25 и 26 ноября, вот сайт с подробным описанием, полной библиографией (!) и билетами. приходите и, пожалуйста, поделитесь кому покажется важным

https://wartime.space
https://wartime.space
https://wartime.space

прочитал time: a very short introduction, вводную книжку про то, как время понимали до оформления физики как науки, после 17 века и до сегодняшнего века, а также про последствия перемен в понимании концепта для философии и ориентации человека во времени.

оч коротко пройдясь по до-ньютоновскому локальному времени, книжка описывает революционность ньютоновского связывания времени с движением, потом к эйнштейну и теории относительности, про время как четвёртую координату в 4х-мерном пространстве-времени, про time dilation (🤯), термодинамику и наконец квантовую физику.

поскольку всё через математику, физику и высокоабстрактную философию, во многом было для меня непроницаемо, но понятно что всё непонятно. когда нащупываешь глубину зазора между тем, как описывает мир физика, и как ты его чувствуешь в повседневном опыте — конечно, конечности холодеют. если кто-то вдруг до сих пор живёт в понятии об универсальном линейном времени, то конечно почитайте. как это с высокоуровневой физикой/математикой часто бывает, некоторые штуки просто не умещаются в голове; как уместить идею о том, что время не разворачивается (unfolding), а уже-дано во вселенной, а направленность ощущается из-за термодинамического градиента (движения низкой степени энтропии вселенной к высокой) — я не представляю. ну и конечно читать вот эти космологические штуки, показывающие реальный ничтожный масштаб человечества и человека, пока идёт несколько кровавых войн, напрямую касающихся твоих знакомых и близких людей — очень очень очень грустно.

прочитал from palestine to israel израильской исследовательницы, кураторки и писательницы ариэллы азулай. это фотоальбом из 214 фотографий с подробными подписями выстраивающий архив событий, происходивших на территории палестины после снятия мандата британии в 1947—1950 годах, по сути первые три года сущестования израильского государства

цель азулай, как она её формулирует, — зафиксировать "конститутивное насилие" этого временного промежутка на этой территории. это такой тип насилия, который необходим для создания нового политического режима, устойчивой идентичности или, в данном случае, нации. она вводит важный концепт "гражданского воображения" (civic imagination), через который предпринимает попытку рассмотреть катастрофу, разворачивающуюся на этой земле, не с точки зрения евреев или палестинцев, а с общегражданской точки зрения; этот концепт она противопоставляет политическому воображению, которое, собственно, в погоне за формированием национальной идентичности и ответственно за катастрофы и насилие. ещё один интересный концепт — civil malfunction, гражданский сбой. этим она очерчивает преступное соучастие (или игнор) мирного населения и сеттлеров в депортации, насилии, отборе собственности и другом аде, — вследствие того, что одна группа населения начинает управляться некой политической силой особым образом, фреймируя то, что можно/нужно думать, говорить и как действовать. мне кажется, довольно важный концепт чтобы смотреть через него в тч и на современную россию.

книжка тяжёлая; она описывает сухо тактики израильских военных по выдавливанию арабского населения, а затем лутинг, экспроприацию и перераспределение собственности, стирание палестинских ландшафтов, топонимов, культурного наследия. довольно адски читать официальные подписи к используемым ей фотографиям (а они почти все из сионистского и государственного израильского архива), там такие формулировки в духе "оставленные деревни", "арабы перемещаются" — как недавно в каком-то медиа про беженцев из карабаха была формулировка "армяне, принявшие решение уехать". она показывает, что многое из того, что как необходимое зло списывают на "войну по освобождению" (от кого?) было на самом деле заранее подготовленной системой депортации и выдавливания.

это очень интересное и жуткое чтение+смотрение именно по тому, как она подробно описывает социальные+военные технологии ползучей оккупации, сегрегации и подчинения одной категории населения другой. из таких эпизодов склеена и история россии, сколько ещё депортаций и эпизодов колонизации нам реанимировать и реинтерпретировать в коллективной памяти.

в числе прочего она пишет, как между арабами и евреями до принятия решения о создании израиля, существовали гражданские договорённости о мирном сосуществовании, и даже в конфликтное время арабы его придерживались, например, не допуская на свою территорию военных противников израиля; но военная машина построения нации пришла и забила хуй на гражданские договорённости реальных живых людей в пользу реализации воображаемого сообщества на базе гомогенного этнического населения (чья гомогенность тоже как бы такая фантазия на самом деле).

так что да, all states are terrorist states. книжку можно взять на либгене.

только что на русском вышла The Scent of Time корейско-немецкого философа бён-чхоль хана, — прочитал, поскольку вопрос времени всегда и сейчас особенно меня ебёт

с одной стороны оч плотный текст, с другой, у книжки одна идея (хорошая), которая разворачивается в первой главе, а остальное просто медиация вокруг неё, такое возделывание поляны, расширение видимого ландшафта.

идея такая: мы на самом деле не живём в эпоху акселерации времени, она закончилась с модерном или постмодерном; мы (автор не уточняет кто мы, но понятно речь идёт про континентального вестернизированного читателя) на самом деле живём в эпоху "дисхронии" (dischronicity), — такого темпорального режима, когда время потеряло опору и линейность и просто мчится хаотически без направления; и чувствуемое ускорение является просто побочным эффектом дисхронии.

исторически линия такая: было время Мифа — когда мир фактичен и энкаплусирован, предметы и вещи такие какие они есть, непроизводимы и неманипулируемы, соответственно время характеризуется бесконечной повторяемостью, человек как бы заморожен; потом наступает время Истории, когда у времени появляется линейность, история связывает прошлое и будущее в настоящем; и сейчас на смену Истории приходит Информация, у которой нет направления, начала и конца, это такая чистая атомизация.

это плюс-минус то, о чём пишет Ассман в книжке про время, ссылаясь на других исследователей: что настоящее, с одной стороны, бесконечно расширяется, поглощая в себя прошлое и будущее, а с другой — лишается протяженности/длительности/глубины, скукоживаясь до точки; по итогу современный субъект просто всё время живёт в интенсивном мгновенном настоящем. и из-за этого — пишет Хан — возникает кризис идентичности, который по сути равен темпоральному кризису.

из-за этой оторванности времени от опоры происходит много негативных штук, которые Хан описывает. и его рецепт по выходу из этого кризиса — возвращение к идее "созерцательной жизни" в противовес vita activa. и дальше идут многословные путаные спекуляции отличающие глубокий покой и созерцание истины от оторванного думскроллинга в алгоритмических лентах (у него про ленты ничего нет, книжка 2009 года, но есть про имейл, как детерриториализующий фактор). и он пишет, что люди заблуждаются, уверенные, что если жить быстрее, то жизнь будет длиннее и насыщеннее; на самом деле типа быстрая жизнь = быстрая "смерть невовремя, в делах".

на самом деле со всем согласен, единственное что немножко наивно всё звучит приземляя на практику. не хватает мостика к классовой критике, потому что странно говорить работягам, занятым выживанием в голой жизни, что типа ребят — just stop your vita activa shit and start contemplating 🤗🤗🤗. в последних главах у него есть диалог с марксом, но вообще мимо этого. но в целом как бы очерчивается идея про постработу как выход к созерцательной жизни, но очень смутно.

а так книжка супер всем рекомендую.

прочитал Identity: A Very Short Introduction, — такая оч плотная база про то, как с концептом идентичности обращаются сейчас и раньше в философии, логике, культурной антропологии, политике, литературе, лингвистике, а также разбор основных пойнтов про идентичность: даётся она или утверждается, как связана с гражданством и национальностью, психология идентичности, развитие идентичности во времени, эссенциализм против деконструкции и тд.

мне не хватило проблематизации самого понятия идентичности и его современного употребления, о чём я тут по совету из чатика прочитал отличную статью, тоже рекомендую. а так книжка супер читайте.