Национальность
– Let’s drink! – говорю я своим иностранным друзьям и сопровождаю фразу щелбаном по горлу. Никто не понимает, зачем я это сделал.
******
Вечер, мы летсдринкнули. Я, поляк и испанец заводим разговор о национальности.
– Моя национальность – это большая часть меня, – начинаю я, – это и музыка, которую я слушаю и книги, которые читаю. Это образ мыслей, который я впитываю с языком. Это «Крошка моя, я по тебе скучаю», которая живёт в моём костном мозгу, это и «А-а-автомобиль» Якубовича.
– Я считаю, что национальности преувеличены, – отвечает поляк, – нет особой разницы, поляк ты, испанец, русский или украинец. Все люди в мире хотят одного, что в Китае, что в Америке: счастья, любви, хорошо поесть, меньше работать и побольше зарабатывать. Пше!
– Согласен, – продолжает испанец, – я проехал весь мир и могу сказать, что в развитых странах люди уже давно поняли, что менталитетов не существует.
Когда я был молод, зашкварно было за собакой убирать. Считалось, что это немецкая черта, а не испанская. Потом понаставили камер и влепили штрафы. Теперь все убирают как миленькие и даже на дорогах уступать стали. Так что любой менталитет воспитывается, а не передаётся с молоком матери.
За свои национальности цепляются страны развивающиеся. Комплексы они прикрывают, оправдывая их богатой культурой и традициями.
– Так-то оно так, да не совсем так, – говорю я, – вам, парни, всё равно до своих корней, потому что вам никогда не приходилось по-настоящему испытывать эту идею и спрашивать себя: «Что значит быть поляком или испанцем?». Такие вопросы от хорошей жизни не возникают.
У нас же каждый год то война, то революция. И каждый раз приходится рефлексировать и размышлять. Почему происходит то, что происходит? Почему мне нужно уезжать из страны? Только потому, что я живу в определённом месте? Что тогда значит быть «мной» и что значит это место? Или мне лучше остаться здесь, со своими людьми? Что это значит быть со «своими» и неужели тогда есть «чужие»?
Все эти вопросы невольно возникают в голове в такие времена.
Я тоже, парни, был во многих странах. Это сделало меня толерантным и терпимым человеком. Я понял, что хотя все люди и хотят одного, но при этом живут всё-таки по-разному. Я приезжал в заморские страны, чтобы увидеть особенных, «других» людей. В них было что-то, чего не было во мне. Так я понял, что и во мне что-то есть, чего нет в других.
И не могу я объяснить то чувство, которое возникает у пьяного меня в 4 утра заграницей, когда с человеком, который говорит на твоём языке и которого ты знаешь всего 2 часа, начинаешь горланить песню Сердючки «Всё будет хорошо».