Я не хотела ехать на прогулку в Санкт Августин, самый старый город Америки в получасе езды от нашего дома, в который мы ездили с детьми и родственниками несметное количество раз с момента переезда во Флориду.
В итоге Саша, Арго и я провели в этой туристической Мекке половину сегодняшнего холодного, солнечного воскресенья, пройдя всеми тропинками нашей молодости включая старый магазинчик мороженного на пешеходной улочке, плотно забитой сувенирными магазинчиками.
Мы ходили с идиотскими счастливыми улыбками, поминутно указывая друг другу на скамейки и уголки парков со словами «а помнишь?…». В моем сознании на скамейках сидели тени давно ушедших людей, они же шли рядом с нами по набережной, иногда с молчаливой улыбкой оглядываясь на нас, словно говоря: «…ах какой сегодня выдался красивый день…»
Пасторальный вид залива с едва заметным на горизонте горлом выхода в Атлантический океан и чинно дремлющими яхтами ничуть не изменился за последние 20 лет. Просто теперь мы гуляли не с маленькими детками и старыми родителями, а с Арго. Да и сами мы уже, ха-ха, дедушка и бабушка.
Дойдя до самого форта, одной из достопримечательностей города, мы остановились на набережной там же, где фотографировались на моё 35-летие. Тогда, сразу после того, как нас щелкнул фотоаппарат, со стены форта громыхнула пушка, заставив нас вздрогнуть и рассмеяться. А через минуту мы заметили, что из одной из яхт валит дым. Помнится, мы провели интересные пару часов, наблюдая, как дымящаяся яхта тихо дрейфует по направлению к мосту, на котором скопились пожарные машины. Пленка тогда в аппарате кончилась, кадры остались только в памяти…
В парке рядом с католической церковью Святой Катерины все так же стояла чугунная пушечка конкистадоров. Я села на неё верхом. Тени моей свекрови, папы и филадельфийского Сашиного дяди смотрели на меня с улыбкой. «Помнишь?…» - читалось в их взглядах.
Из нежно-голубой часовенки послышался мелодичный перезвон колоколов. Рядом со скамейкой тень свекровиного пуделя Раджика приподняла уши. Я инстинктивно погладила по голове Арго.
В магазинчике мороженного стояла такая же длинная, как и 20 лет назад, очередь. От запаха ванили и шоколада кружилась голова, но я выстояла и взяла два вафельных конуса, для себя и Саши.
Выкидывая недоеденное мороженное, я пыталась вспомнить, неужели тогда я доела такую порцию?…
Надышавшись и нагулявшись, мы приехали домой, поужинали, посмотрели сериал. Саша пошел спать.
Я вздохнула.
Я знала, чем это закончится.
Сев на пол перед ящиком с фотографиями, я начала делать то, чего не стоит делать в ночь на понедельник.
Старые фотографии. Нечеткие, размытые, с превышенной экспозицией и контрастностью. С них 35-летняя я смотрела в глаза 57-летней мне, и эта арифметика не имела малейшего смысла, как будто я мимоходом читаю про это в чьей-то книжке.
Но что делать с этой застрявшей в сердце ноющей болью, неизменно сопровождающей встречи с тенями, со старыми фотографиями, со всем этим пластом воспоминаний о лицах, голосах, запахах, смехе?…
Наверно, только обратить её в благодарность за прошлое счастье, которое, как спасательный круг, держит на плаву настоящее.
Те, кого мы любили, всегда недалеко от сердца, на расстоянии протянутой к фотографии руки. Они возвращаются к нам в повороте головы дочки, в улыбке внука.
Все хорошее рождается вновь.
С наступающим Рождеством, друзья.