я книгоноша

Отсканировал портретную галерею армянской милиции — книгу Самвела Цуцуляна «Дорогой подвигов». Удивительно вглядываться в эти мутные, еле угадываемые анфасы — возможно, вообще единственные фотографии, которые от людей остались.

Файл в комментариях.

Вам предрождественский подарок: три номера «Бобка», журнала комической, фантасмагорической и мистификационной литературы.

Как я понял, главред не брезговал перепечатывать одни и те же материалы в журнале, альманахе (вот ссылка на 6 выпусков) и тематических сборниках (раз, два), но есть и эксклюзивы.

Файлы в комментариях.

Начинаю лекционный год в дружественном магазине, где к тому же можно пивом пробавляться. Москвичи, жду!

🕵🏻‍♂️ Приглашаем на лекцию о советском трукрайме — уже в эту субботу

11 января книжный магазин «Рупор» проведёт лекцию о советском трукрайме — документально-художественной литературе о преступлениях. Слушатели узнают, кто, как и зачем рассказывал советским гражданам об убийствах, грабежах, изнасилованиях и мошенничестве. Лектор — Тимур Селиванов, независимый исследователь, автор телеграм-канала «я книгоноша».

Начало в 19:00.

Адрес: бар «Пивотека465», Новоданиловская набережная, 4А, стр. 1.

Вход бесплатный, но нужна регистрация.

Жене вслух прочел «Ну, погодите! или Двое на одного» Курляндского, полнометражное книжное продолжение мультика. Повесть написана местами неряшливо, самое ценное в ней — реалии времени.

Семья Зайчика — папа-врач и мама-воспитательница — живут в панельке с протекающей крышей и сквозняками, а их предприимчивая бабушка, которая разводит кроликов, — в загородном доме. Курляндский, как и его друг-Успенский, очень любили продавать детям идею «капитализма с человеческим лицом» (см. «Бизнес Крокодила Гены», например), но новых русских оба недолюбливали. Вот и по городу из «Ну, погодите!» на дорогих машинах разъезжают «новые Львы» в коже и со стрижкой ежиком. Также в наличии милицейский беспредел, рынок краденого, салон виртуальной реальности, попрошайничество и бомжевание.

Волк из неблагополучной семьи (отца-опасного преступника никогда вживую не видел), люмпен с ресентиментом, ведет со сказочным волком Кузьмой антисемитские антизаячьи беседы:

«— Ну, почему так устроено? Школы, академии, учебники — все для Зайцев. Вот ты, к примеру, Кузьма. Тебя по телевизору показывают? Нет! А по радио? Опять нет. А Зайцев показывают. Почему?

— Потому что не едят их у вас, — мрачно сказал Кузьма. — Вот они и расплодились. Как кролики. Зайцев есть надо. Они бегать должны, а не в тялявизорах сидеть. <…> Скоро дождётесь. Зайцы вас самих начнут хавать. <…> Соединятся в стаи начнут за нами гоняться. <…> Жрать их надо! На завтрак, обед и ужин».

Возвращаясь к кроликам и вообще к зверям: их статус в мире книжки неопределенный. Одни антропоморфные, и за их убийство грозят реальным сроком, других можно разводить, продавать, покупать, есть в ресторанах. Люди тут тоже встречаются запросто (в отличие от мультсериала).

В общем, книжка интересная для исследования и не очень — для чтения.

ИТОГИ КНИГОНОШЕСКОГО ГОДА

Сканами я уже похвастался, теперь про все остальное.

Уже третий год держу планку в 200+ прочитанных книг (понятное дело, многие из них довольно некрупные), а вот с приобретениями опять переборщил — где-то 650. Раздавал, правда, тоже порядочно, но не с той все же скоростью. В середине года поставил себе ограничение — покупать только те, которых нет в цифровом виде, или которые нужны именно в бумаге, пока держусь. План на ближайшие полгода — дораздавать так, чтобы в комнате не стояли коробки с книгами.

Выпустил обобщающий сборник стихов за 2022–2024 годы, его в печатном виде можно получить бесплатно у меня или купить очень за дешево в Фаланстере, магазине «Поэзия» или у Лехи. Матерьял для новой книжки тоже подкапливается потихоньку.

Провел несколько очных лекций в разных городах и весях, всеми доволен и не сбавляю обороты: в январе уже запланировано два мероприятия, в Москве и Твери, а в феврале — два в Питере. Если вы хотите, чтобы я приехал к вам и рассказал про редкую странную советскую литературу (конкретнее — про трукрайм и антирелигиозный худлит) или про поэзию, пишите, буду рад.

Начал совместно с Глебом Колондо вести «Эфир необыкновенный», на котором мы вместе читаем и обсуждаем повесть «Необыкновенные приключения Карика и Вали» Яна Ларри, вот первый выпуск. Очень рад этому нашему делу, дай Бог, в будущем году его продолжим и окончим.

Про долги: в столе лежат несколько интервью разной степени готовности. Не доредактированы два сборника поэзии моих друзей. Не доведен до конца черепаший марафон, остались буквально три книжки. Постараюсь все эти задачи закрыть и прошу прощения, что не сделал этого раньше.

***

В очередной раз радуюсь, что благодаря каналу, а теперь еще и благодаря лекциям познакомился с уймой замечательных людей — буквально глаза разбегаются от восхищения. Спасибо вам, дорогие! Будем дружить и дружбой дорожить.

Отдельное и громадное спасибо всем, кто подписывается, читает, комментирует, репостит. Ради вас я все это и затеял. Желаю всем вам и себе тоже покоя и воли. Ура!

В нашем тесном кругу празднование начинается уже сегодня, так что никаких крупных текстов и сканов, просто поделюсь бытовым четверостишием:

гул чайника не головокружителен
он прост и прям и напоследок
настойчивый — я говорю вразрядку а он то есть гудит без пауз
сгущает воздух

Дополняю серию сканов советского латвийского писателя и педагога Андрейса Дрипе «Записками воспитателя», сборником публицистики про (пере)воспитание детей-преступников и просто детей. Остальные его книжки я пока найти не могу, но со временем… Файл в комментариях.

Мы с Глебом Колондо устроили предпраздничный и давно уже ожиданный «Эфир необыкновенный». На нем мы, напомню, читаем и обсуждаем выдающуюся арт-энтомологическую повесть Яна Ларри «Необыкновенные приключения Карика и Вали» (дошли до шестой и седьмой главы), вот предыдущий выпуск.

На этот раз поговорили на животрепещущие темы:

- что вкуснее — сырая бабочка или жареный бифштекс
- где страшнее — в норе с медведкой или в застенках НКВД
- как опознать кузнечика по ногам
- кто самое несчастное насекомое на свете

Слушайте на здоровье! Постараемся со следующими выпусками не затягивать.

Дочел не раз здесь процитированный околотрукрайм-сборник «Второго эшелона не будет». В нем три очень непохожих произведения.

Первыми идут «В суде» Геннадия Полозова, живо написанные заметки о работе прокурора. Сперва Полозов рассказывает о своем недолгом следовательском опыте, о специфике прокурорства, а затем скрупулезно рассматривает два запутанных дела об убийствах. Очень и очень рекомендую всем, кто темой интересуется, это отличная документально-публицистическая проза. Жалко, что автор поучаствовал еще только в парочке сборников, «Протест прокурора» и «Несколько дней из жизни следователя» (оба есть, оба оцифрую, если их еще нет в сети, и оба прочту), но книжку побольше так и не написал. Может быть, он публиковался где-нибудь в периодике, пока не искал.

Второй, самый крупный в сборнике и самый пустопорожный текст — «Смятение» Эвалда Строда. Строд страдает приступами демагогии, перескакивает с темы на тему и не упускает случая поморализаторствовать. Каждая из его «записок судьи» (подзаголовок) построена в таком вот духе:

«Жизнь пройти — не поле перейти, иной раз запнешься и костей не соберешь. Прислушивается ли наше подрастающее поколение к этой вечной мудрости? Нечасто, как показывает опыт… Вот передо мной подсудимый Лукас, вихрастый мальчишка лет 14. Его мать рядом заламывает руки и просит о помощи. Сколько у нас таких матерей? Ехал недавно в трамвае, и безутешная голубушка рядом с причитаниями рассказывала подруге про пьющего сына. Да, зеленый змий душит в своих объятьях и старика, и младенца. "Куда смотрят ответственные товарищи?" — спросит меня читатель. Не знаю, кто как, а я вот смотрел на Лукаса…» — и так 150 страниц подряд (цитату я выдумал, но суть точно такая).

А «Сопричастность: Несколько эпизодов из жизни воспитателя» Эдгара Круминя — страннейшая штука. Там довольно подробно рассказывается, как молодого выпускника офицерской школы командируют в колонию для несовершеннолетних, как он там обживается, знакомится с детьми… Тут текст перескакивает во времени на год вперед, воспитатель помогает одному уже освободившемуся мальчишке, принимает должность заместителя колонии — и все. Как будто у Круминя из-под руки выхватили неоконченную рукопись и напечатали, что было; вот уж действительно, «несколько эпизодов».

Что-то тронулось, и стихи пошли. Хочется их, конечно, ещё мельче делать:

пусть запнулся за порожек при входе
но ты вези меня вези ночной автобус
в котором роза на рычаге не похожа на розу
и на каком повороте поворотник не сработает

Второй день получаю тематическую корреспонденцию от руководителей дружественных тг-каналов — вчера от жука, сегодня от Корги-комсоргов.

Желаю в будущем году всем нам без потерь добраться до потребкоопа на тырле.

Делитесь соображениями, как изобразить из себя жестяное ведро (источник — «Второго эшелона не будет»).

Вроде ничего особенного сегодня не делал — а ноги отваливаются. Вот вам судебные очерки Татьяны Копыловой «В зале суда» (1981; из серии «На страже закона») и будьте здоровы. Файл в комментариях.

У подольского парка Талалихина есть две части — одна с увеселениями и с освещением, а другая и так была малообитаема, теперь еще и ремонт там и темно, потому что старые фонари снесли, новых пока нет. Зато вот неожиданный плюс: обжитую часть всю засыпали реагентом, который вреден для собачьих лап, дикую оставили в покое. Вот мы там со зверями и пошатались немного, в результате получился стих.

в декабрьском лесу я мягко говоря небогат друзьями
задерживают меня снег с корягами весь
я понемногу передвигаюсь это
активная сил и времени трата более чем
что-либо это я не
вошёл куда-то а выломался скорее
из там где был и пока не
вернусь считай нету для мира меня

Последний раз в году побывал в РГБ, нафотографировал тонну Москвина, в частности — первую версию «Конца старой школы», называется «Гибель Реального». А еще — детскую и взрослую антирелигиозную литературу (из редкого — антишаманскую и антиисламскую). Архивы в комментариях.

На сон грядущий — подлинная красота из протокола осмотра трупа («Второго эшелона не будет»). Покойной ночи!

В гостях у Глеба увидел на полке маленькую книжку карманноальбомного формата с потешными полулимериками, полусадистскими стишками за авторством Александра Лушина, называется «География судеб». Тут же заграбастал ее и увез из Питера в Подольск на сканирование. Отсканировал, делюсь и сам подхихикиваю.

И снова о поэзии. Открыл наугад Полонского, а там предыдущий читатель борется с судьбой.

Планируешь завтрашний день,
И думаешь все идеально
Как по нотам пройдет,
Вот завтра стало сейчас
И началися накладки:
То где то задержка - и опоздаешь,
То ночью сквозняк -
И не радостен день,
А то шум машин не позволит сказать многое, очень важное,
Возможность упущена,
День упущен,
А может главное в жизни,
И выбор превратиться может
Из распутья в безальтернативный трассу,
Который может стать не твоим,
Но вынуждено обстоятельства как военнопленного ведут.

Очень точно поэт Талицын описал грустные обстоятельства наших с вами жизней.

Прямо по время концерта, пока ожидал выступление Влада, прочёл безблагодатную фантастическую повесть Ильи Туричина «Приключения октябренка Васи Сомова в прошлом». Настолько дурацкую, что оставил ее в гримерке, пусть стоит, символизирует. Тем более что оформлена прекрасно.

Содержательно это сказка про мальчика-попаданца, который, чтобы вернуться в свое время, последовательно обращается за помощью к купцу, генералу и царю, но они его спасти не могут. Зато осознание неизбежности Октябрьской революции — спасает вполне.

Со спокойным сердцем прочел за пару дней ещё одного свежего Данилова, «Пустые поезда 2022 года». Перефразируя его же, можно было бы много хорошего сказать об этой книге, словесно развернуться, накидать всяческих эпитетов, но незачем. Данилов уж который год выдает примерно один и тот же прозаический текст, на разном материале, но более-менее одинаковый по выполнению и общему духу, иногда получше, иногда похуже. До этого вот читал «Сидеть и смотреть», и он показался совсем формальным и необязательным, а этот одушевлённый и приятный, но тоже без каких-то прорывов и открытий. Каким он и задумывался.

А ещё сегодня весь вечер буду прыгать около сцены вот на этом фесте, куда приехал дорогой моему сердцу Влад с его проектом СЛЮНИ. Москвичи, не провороньте!

​​Тимур Селиванов, ведущий канала «я книгоноша», распространитель редких книг и наш добрый друг делится рекомендациями из каталога библиотеки:

Алексеев Денис, Пëтр Psymuline. Gazelle of death

Комикс про раздолбайские путешествия-приключения, здорово сделан и в рисуночном, и в текстовом смысле. Сам бы такую жизнь вести не стал ни за какие коврижки, но поглядеть на чужую очень занимательно — богатыри, не мы!

Койн Ирмгард. Девочка, с которой детям не разрешали водиться

Компактные, заряженные ребячьими радостями и горестями рассказы, которые по непонятной мне причине не стали классикой.

Марченко А. Мы здесь живём (в трёх томах)

История жизни крайне, до смерти последовательного советского диссидента из пролетариев. Попал в лагерь по дурацкой случайности — и так навсегда и остался вне закона, даже когда выходил на волю.

Керуак Джек. Биг-Сур

Роман про предел алкогольного отчаяния, потерю себя, вину перед другими и безнадежные попытки из всего этого кошмара выпрыгнуть. Очень тягостно, вязко и жутко красиво.

#рекомендации

Насоветовал всякого из каталога библиотеки им. Чиполлино, моих книжных друзей. Заглядывайте, читайте!

А вот и ожиданный «Конец старой гимназии» Москвина, из плеяды худлита о школах начала XX века в России — накануне, во время или сразу после Октябрьской революции. Туда же «Кондуит и Швамбрания» Кассиля, «Мальчики и девочки» Шкотта, «Дневник Кости Рябцева» Огнева, «Республика ШКИД» Белых-Пантелеева, «Очерки школьной жизни» Григорьева, «Бурса» Воронского, «Серебряный герб» Чуковского — и я наверняка еще далеко не все знаю, как и о Москвине до недавнего времени не слыхивал.

Симпатичная повесть, наполовину написанная рубленой, с навязчивыми повторами модернистской прозой, наполовину — в дневниковой и эпистолярной форме. Несмотря на эту разноголосицу, вполне последовательная и внятная, голову над авторскими изысками стиля ломать не приходится. Интересно было бы почитать первую редакцию 31 года, под названием «Гибель Реального», и узнать, какие были сделаны правки, дополнения или вымарывания при переиздании. Авось в следующий свой визит в Ленинку отфотографирую.

Файл в комментариях.

Вчера немножко вам соврал: на самом деле, когда сидел и ждал автобуса, читал уже не «Конец старой школы», переключился с нее на дмитриеданиловский сборник стихов «Как умирают машинисты метро». Который мне со скидкой продала Лена, с которой мы до этого съели кесадильи и выпили сидра, которого хотелось бы больше, но Лене надо было за прилавок книжного возвращаться. Так вот, наверное, этот сборник лучше всего читать как раз в дороге или перед дорогой, перед тем, как она начнется, в каких-нибудь казенных помещениях типа автовокзала.

Как и про другие хорошие книги Данилова, про эту тоже мало чего можно сказать. «Машинисты» как-то упокаивают сами в себе, и ещё у них очень приставучий язык, так что я вот тоже, как видите, заговариваюсь и толку воду в ступе. В некоторые стихи пролезли ненужные, на мой взгляд, приемчики вроде:

ну вот что ещё сказать
ну вот что ещё
ну вот что
ну вот
ну

Но в большинстве своем все очень-очень даже хорошо. Слабо даниловские стихи отличаются от даниловской прозы, но это скорее потому, что проза у него такая, а не стихи такие. И когда хорошие, то очень хорошие.

Маленький вопрос к издателям: а где там, собственно, матерные слова, если они самим автором зацензурированы по типу <нецензурное выражение>? Почему 18+, в таком случае?

Симпатично, но недолго пробыл в Питере — и вот уже сижу последний час перед отправкой восвояси ночным автобусом. Побывал сегодня в компактном двух- и трехэтажном районе на отшибе проспекта Ветеранов. Унес оттуда стопочку букинистики, в частности, замечательную повесть «Конец старой гимназии» Москвина, она же «Гибель Реального». Модернистский рубленый текст (но без оголтелости, читать ещё можно) про жизнь дореволюционного реального училища. Отдыхаю на ней глазами после весьма неблестящего окончания «Журавлиного Брода» Варгина.

Сперва все шло очень даже мило, с обычной для Виктор Константиныча смертной истомой и ужасом, но в конце он решил подпустить Тургенева и выдал 30 страниц отменно скучных стихотворений в прозе про природу. Такими только школьников на диктантах мучить, а при чтении оскальзываешься и катишь по ним, ничего не запоминая.

И ещё одно огорчение: в этом позднем сборнике переизданы несколько рассказов из предыдущих. В частности, хитовая «Конторщица» — но из нее вымарали всю мистическую жуть, никаких скрюченных пальцев мертвеца! Почувствовал себя обманутым.

Пирожки в обратный путь тоже везу, конечно.

А вот и глебова версия произошедшего:

в подъезде на улице звёздной
разлили кофейный напиток
тимур этим так впечатлился —
из капель сложил моностих

про то что напиток кофейный
на улице звёздной разлили
писал, в ретроспекции морщась
видать, вспоминал детский сад

а после запостил с наказом
читать словно это трансформер
меняя куски с настроеньем
а те что не хочется — вон

ну что ж, и беру, и меняю
не ради корысти и славы
а для исторической правды
и вот получается что

совсем ни в каком не в подъезде
а в лифте в одном из подъездов
разлили кофейный напиток
который не любит тимур

хотя, если не придираться
то можно сказать что в подъезде
но мы придираться умеем
допустим, не любит тимур

кофейный напиток, а я вот
к нему отношусь преспокойно
зато слово «лифт» предлагаю
до слова «подъезд» не сводить

Побывал в гостях у красноярско-петербургского товарища Глеба Колондо, поиграл почти на всех музыкальных и немузыкальных инструментах, которые были в доме, и уже по дороге к метро придумал моностих-трансформер, куски которого можно менять местами или вообще выбрасывать:

в подъезде / у Глеба / на Звёздной / разлили / кофейный напиток

Вот куцеватый список прочитанного за месяц. Прямо щас оканчиваю ещё одного Варгина, но тем не менее стыдно:

- Левицкий И. Товарищи; Судьбы и судьи; Порука; Слушается дело; Послесловие к приговору; Особое мнение
- Дрипе А. Последний барьер
- Трофимова Е. Книжка
- Каманин Ф. Как я дедом был
- Варгин В. В Крутом Засеке

А еще поделюсь очевидным открытием: оказывается, можно экспортировать историю любого публичного канала буквально одной кнопкой в десктопной версии Телеграма. Возможно, вам это и так было известно, но я вот поразился и сохранил от греха подальше все, что я тут понаписал. Буду теперь время от времени пополнять архив, а то интернет, как показала история последних лет, довольно нестабильное место — сегодня все есть, а завтра аля-улю. Жалею, что несколько ценных здешних каналов сгинули на моих глазах (или я просто не знаю, где искать их спасенные версии).

Самошитые куколки с могилы Лангеревского кладбища (Ленобласть).

А вот, как обещал, источник «самотрахалки» — «Похождения ребят из Лесного» Андрейса Дрипе (ранее сканировал и говорил про другую его книгу, «Последний барьер»). Файл в комментариях.

Подруга задалась вопросом: как назвать чувство причастности к чужим, давно прошедшим событиям, будто они были с тобой? В ответ вышел стишок:

смотрю в картинку где не я но это я почти
здесь тот же дух
здесь тем же пахнет
столетней давности фотограф зачем меня ты в эту сепию втащил

Простите сердечно, сдержаться не сумел.

Скан остальной книжки тоже сегодня будет.

А еще отфотографировал в РГБ кучку советского антирелигиозного худлита (даже антиисламский нашелся) и одну редкую книжку «о деловых людях» журналиста Александра Борина. Уже месяца два как не мог найти ее у букинистов, поэтому решил пока хоть так. Все это богатство см. в комментариях одним толстым архивом.

Закупился всяким букинистическим, среди прочего — теми самыми детскими приключениями за 150 тыщ (только за 100 рублей), тремя книжками сотрудника латвийской детской колонии Дрипе, секретами румынского следствия, историей прокуратуры Омской области (почему-то вся книга напечатана синими чернилами) и откровениями рыбинспектора. А нового Бренера получил в подарок.

Да что ж ты будешь делать! Варгин не унимается, целую галерею мертвяков обрисовал.

Начинали день с медитации на смерть и закончим ею же. Автор куска опять Виктор Варгин (прикурил одну его книжку от другой, последнюю от дебютной то есть). Покойной ночи.

После поста про безнадежную советскую прозу…

По требованиям трудящихся оцифровал редкий раннесоветский (1927 г.) роман «Форд» Юлия Берзина. Вообще-то говоря, скан в интернете уже был, в каталоге РГБ, только вот подзамочный — то есть читать можно только внутри самой библиотеки, то есть пользы от него, как от козла молока, то есть по сути скана и не было совсем. А теперь есть!

За предоставленную книгу благодарю подписчика, он же передал еще несколько редкостей тех лет и попозже, вскоре и до них руки дойдут. Вот о чем, по подписчиковым словам, «Форд»: «О жулике, который во времена НЭПа сколачивает группу единомышленников с целью найти лазейки в системе и заработать таким образом денег». Файл в комментариях.

Пробежал коротенькую атеистическую повесть Каманина «Как я дедом был». Написана псевдонародным языком с назойливыми инверсиями, несколько страниц отведены на прямо проговоренные претензии к христианству вроде: «А почему молния часовню пожгла, куда Илия-пророк смотрел?», «Зачем мы причащаемся, это ж богоедство!» (так автору это словцо понравилось, что даже повторил его). В очередной раз удивляюсь, как такого рода аргументы кого-то могли убежать (и могли ли вообще — или атеистическая пропаганда вхолостую работала?).

Из ценного — очень подробно описаны специфические религиозные практики, вроде рождественского христославления, для которого специально изготавливали диорамы с горящей Вифлеемской звездой, или отчитки больных молитвами на дому (такого рода чтецы и назывались дедами, это разгадка названия). Ради таких вот примечательных фрагментов книгу стоит пролистать. Чужой бледнолицый скан выкладываю в комментариях.

Моя подруга и коллега по издательству «Вздорные книги» Аня Слащева раздобыла новый старый рассказ Ивана Шкотта (Болдырева), которого мы издавали. Спешите видеть, эмигрантский Зощенко!

С НОВЫМ ШКОТТОМ!

что угодно можно обессмыслить
было бы желание
но дождь идёт и собака палку грызёт всё-таки
и как хочешь так к этому и применяйся

Про всегдашнее детство мира получилось.

Тут кто-то меня в будущем сфотографировал. С добрым утром.

каждый из нас немного самостоятельный философ

Рост Юрий Михайлович
Фотография. Самостоятельный философ Селиванов

Период создания: 1970-е

Местонахождение: Мультимедийный комплекс актуальных искусств

Многократно на лекциях поминал эту тоненькую брошюрку, а найти у букинистов не мог. Наконец, нашел, приобрел, перелистнул — что ж ты будешь делать, один лист с дыркой посредине, пришлось его копию в РГБ заказывать, а потом другие огрехи вручную ластиком затирать.

После всех злоключений рад вам представить «Человека из ночи» Виктора Адольфыча Косачевского, одну из лучших книг серии «Записки следователя». Это натуральный советский триллер, поэтому перед сном его пробежать — самое оно, чтобы пострашнее было. Файл в комментариях.

Получил из нескольких мест россыпь советского трукрайма с редкими вкраплениями детских книг и краеведения, но главное: три номера журнала «Бобок»! Честно говоря, даже не подозревал, что он вообще был на свете, но вот — есть, любуюсь, буду цифровать обязательно.

Коллеги-книгопокупатели, я тут уже не раз и не два восхищался иезуитскими ценами на букинистику в Озоне, но этот пример, как кажется, предельный. Можете поделиться догадками, на кого рассчитывают тамошние продавцы?

Если я умею пользоваться маркетплейсами, значит, худо-бедно знаком с интернетом. Даже по самому очевидному запросу «название + автор + купить» в поисковике уже будет несколько конкурирующих предложений за в десятки тысяч раз меньшие цены. (Сам заказал вчера такую же за сто рублей с Алиба, и это далеко не единственное предложение.) Шальная надежда на то, что какой-нибудь ленивый богач тыкнет разок — и можно еще год ничего не продавать?

И дополнительный вопрос: за какую книгу вы бы готовы были отдать такие деньги? Я разве что за «Изложение изречений Господних» Папия Иерапольского, но они, если бы все же нашлись, стоили бы еще на несколько порядков дороже.

Вот зачем, помимо прочего, вести канал в ТГ — можно регулярно узнавать новых людей, которые удивительное раскапывают. Вчера вот делился каналом переводчицы, которая с головой нырнула в головоломного Берроуза, а сегодня хотел про «Общагу» рассказать. Ее комендант Михаил работает в новосибирском архиве, исследует советскую повседневность, копирует и выкладывает школьные сочинения, любопытные справки, вырезки из газет и проч. Недавно вот поделился изумительным фотоальбомом «Кинофестиваль о героях-чекистах», рекомендую пролистать целиком. Там и лица эпохи, и рукодельные плакаты, и стенгазеты, и вообще обстановка.

Ура новым знакомствам!

Интереснейший альбом на сайте Красноярской библиотеки. 1965 г. "Кинофестиваль о героях чекистах"https://irbis128.kraslib.ru/?id=FT/ShowFT&sid=9ddef2c2e5e085143ce440482b54aecd&viewerType=GUNBKK&squery=

Не устаю ссылаться на поездку во Владимир, уж больно информационно насыщенная получилась. В разговоре заведующая «Эйдосом» Полина напомнила о смутно знакомой книжке Андрейса Дрипе «Последний барьер», про колонию для несовершеннолетних. Долго мучился, пока не вспомнил: я ж ее сам и сканировал для ОРПК! Понял, что вариантов нету, надо читать.

Начал сидя в баре за пивом, продолжил в поезде и окончил вчера дома на диване. Очень неплохая штукенция, с парной структурой: в основном речь идет про двух заключенных (один, защищая девушку, убил топором пьяного хулигана, другой систематически воровал, грабил и участвовал в изнасиловании) и двух воспитателей (один практически образцовый, другой так себе — любит себя в профессии, а детей не очень). Разумеется, про других обитателей колонии тоже есть, но фокус наведен.

Очень изредка в текст прямо прорывается идеология, и он начинает читаться нелепо, как отрывок из официальной речи, но в целом довольно художественно устроен. Есть много примечательных фрагментов, например:

- особый жанр «письма от подельников»:
«Перед мысленным взором воспитателя возникают вороха этих пустых писулек, которые приходилось конфисковывать, не содержавших ничего, кроме пошлой похвальбы, примитивно замаскированных сведений и наставлений от прежних дружков и подружек, описаний пьянок и драк, подзадоривания "быстрей ломать срок" и возвращаться в старую компанию. От этих "писем" разит дубовой тупостью и нищетой духа, и впору пожалеть о том, что эти парни и девчонки вообще знакомы с грамотой».

- идеология убивает:
«— …извините за бестактный вопрос — при каких обстоятельствах умер ваш муж?
— Упал, когда приколачивал лозунг к фасаду дома».

- страшный черный шкаф:
«Позади него стоит широкий и тяжелый "черный шкаф". В нем, плотно прижавшись друг к дружке, выстроились по алфавиту синие и серые папки с делами воспитанников. За убористыми и скупыми строками этих дел — сотни жизней, которые с самого начала пошли по неверному пути. Киршкалну кажется, что если бы вдруг вырвались наружу все слезы, горечь и страдание, все заблуждения, глупость и зло, заключенные в этом до отказа набитом шкафу, случилось бы нечто катастрофическое, чудовищное. Киршкалну всегда не по себе в этой комнате, и он не завидует инспектору, который ежедневно все свое рабочее время может проводить в обществе "горе-шкафа"».

- воспитательная эротика:
«Во многих тумбочках на внутренней стороне дверец наклеены или прикноплены вырезанные из журналов изображения женщин: портреты кинозвезд, спортсменок, цирковых артисток. Чем скуднее одеяние героини, тем ценнее картинка. Библиотекарь здесь отыскал бы почти все вырванные страницы. Коллекционировать "сеансы" (этим словом ребята обозначают все, что имеет отношение к эротике, к женщинам) запрещено, но борьба с этой страстью практически безрезультатна. Вместо реквизированных появляются другие картинки, и Киршкалн давно встал на компромиссный путь в решении проблемы: если лицо женщины симпатичное, поза пристойна и одежда отвечает нормам, принятым на наших улицах, стадионах и пляжах, он смотрит на нарушение порядка сквозь пальцы. Уничтожаются лишь картинки с привкусом пошлости и похабщины. Откровенную порнографию прячут, она редкость, и никто не прилепит ее к тумбочке».

(еще цитаты см. в комментариях)

Раскопки в каталогах интернет-букинистов — это не только признак шопоголии, но и удивительные открытия вроде «Нае-умника». Да, я понимаю, Нае — это имя такое, но неподходящие ассоциации все равно лезут.

ЗАГАДКА СОМА И ЧУДЕСА ИНТЕРТЕКСТА

В первой новелле «Голого завтрака» герой спутанным потоком рассказывает собеседнику некоторые байки о себе и своих товарищах:

The Rube has a sincere little boy look, burns through him like blue neon. That one stepped right off a Saturday Evening Post cover with a string of bullheads, and preserved himself in junk.

Как говорила моя чудесная преподавателница Варвара Владимировна Елисеева, «ищите картинку». И собственно, пока ее не найдете, переводить не пытайтесь. А здесь не просто картинка, здесь сам автор нам рамку держит там, куда надо смотреть. Автор человек умный, и надо с самого начала себе сказать: «Если читается белиберда — то это ты не понял.» Волшебная формула, которая помогает крякнуть самые сложные коды.

Ну что ж, делаем подстрочник, получается сомнительно. Что-то типа: "та-та-та он выглядит как милый маленький мальчик, горит голубым неоном, он сошел с обложки журнала с ниткой/вереницей/кучкой упрямцев и законсервировлся в героине". Словари настаивают, что bullhead это упрямец. Ну или сом. Какие упрямцы нафиг, какие сомы? Откуда они взялись? Вокруг ни намека, совершенно изолированная фраза. Помня, что дурак мы, а не автор, начинаем распутывать.

У нас есть герой, «сошедший с обложки». Отлично! А что за обложка? Оказывается обложки Saturday Evening Post имели в то время очень определенный вид. Идиллические сцены американской жизни, в соответствии с сезоном — в ноябре охота, в декабре рождественское застолье, в июне купание в речке…

А если бы… на такой обложке была рыбалка…? И например… белокурый мальчик… с удочкой!! Поймавший сома???

Вдруг вспоминаю самое начало Junky:

I was born in 1914 in a solid, three-story, brick house in a large Midwest city. My parents were comfortable. My father owned and ran a lumber business. The house had a lawn in front, a back yard with a garden, a fish pond and a high wooden fence all around it.

и далее:

I formed a romantic attachment for another boy and we spent our Saturdays exploring old quarries, riding around on bicycles and fishing in ponds and rivers.

Сердце бьется сильнее. Кажется, крякнула? Но прежде, чем раскрывать это по-русски, надо бы убедиться. Надо найти эту обложку! Это просто: сайт Saturday Evening Post — архив — просмотр всех летних выпусков с 1949 по 1957. Вуаля. There’s the Rube! Еще полчаса задротства показали, что свежие американские журналы в Марокканской Интерзоне, где писался «Голый завтрак», были, и экспаты прекрасно их покупали и читали.

Получаем что-то типа: «Точно парнишка-рыбак с обложки Saturday Evening Post сошел в наш грешный мир вместе с удочкой и ведерком и законсервировался…»

Оно может и не бог весь какое открытие, но изданные переводы скромно ограничились упрямцами/остолопами))
Жаль мне за это пока не платят хехе

https://www.saturdayeveningpost.com/issues/1955-05-28/

Еще в дороге до Владимира (и немного за столом после проглоченных самосов и панира) дочел-таки всего Левицкого, о котором только и разговоров было с начала месяца. «Особое мнение», последняя работа Иосифа Бенефатьевича, пожалуй, лучшая, но несамостоятельная: это продолжение ранней повести «Судьбы и судьи», тоже симпатичной. Рекомендовал бы из всего его наследия если что и читать, то их вот, последовательно.

На «Судьбы…» я жаловался, дескать, они довольно путаные в смысле структуры. Левицкий подобную критику, по-видимому, слышал и учел, потому что «Мнение» гораздо последовательнее, там всего два с половиной сюжета: во-первых, производственный роман из жизни работника суда, во-вторых, его сложные отношения с женой. А в-третьих, куцая довольно история соседа главного героя по общежитию, безответно влюбленного парнишки. Его пассия в свою очередь, сердце отдала вору, и вот там всякая сердечно-уголовная волокита.

Сквозь посредственно написанный текст сквозит авторская тоска. Если все семейные злоключения Иосиф Бенефатьич писал с себя, мне его искренне жаль. Книжка даже обрывается на очередном кризисе, вдруг, как будто ему душевных сил не хватило дописывать, и/или он умер просто-напросто прямо над рукописью.

Повторю то, что уже раньше отмечал: безыскусность Левицкому на руку играет, он проговаривается бесполезными, но очень жизненными деталями, ведет рассказ непосредственно, много себя в текст вносит. К сожалению, далеко не все непрофессиональные писатели так могут — читанный летом Плоткин, например, был невероятно скучный. А Иосифу Бенефатьичу спасибо большое!

Раз уж речь о начале прошлого века зашла, вот еще один давно попавший в руки раритет, 1925 года. Тоже от многостаночника — писателя, поэта, драматурга Павла Сухотина, «Лисьи норы» называется (подписчик подарил). Обложка была обрезана у самого экземпляра, библиотечный. Что там внутри за проза, ума не приложу, но вот, делюсь на здоровье. Файл в комментариях.

Вчера заприметил в «Эйдосе» редкостную книжку рассказов «Примечания к судьбе» Григория Эмманулыча Сорокина, поэта, прозаика, переводчика, издателя. Она вышла в 31-м году, разумеется, не переиздавалась и стоила поэтому дороговато для моего привыкшего к книжкам за 150 рублей кармана. Благодарю руководство «Эйдоса», что позволили мне довезти этот раритет до дома, отсканировать и отправить восвояси забесплатно!

При пролистывании показалось, что текст прям сильно модернистский, будем читать. Файл в комментариях.

А вот что притащил из Владимира (и ещё немножко сегодня от букиниста со Щукинской):

- детские повести

- трукрайм и (анти)религиозные штукенции

- странные микротиражные книжки местных авторов

- публицистика

- стихи

Жутко благодарю владимирский магазин Эйдос и лично его ведущую Полину Вахотину. Как зацепились при встрече языками насчёт советской забытой литературы, так и проболтали вплоть до моего отъезда. На какой-то момент я переключился на формат лекции, но по сути это мы продолжали говорить. Впервые получил деньги за выступление, но сменял их на рюкзак книг; приеду — покажу, там удивительные экземпляры. А запись лекции покажут вскоре на ютуб-канале магазина, выложу.

Вообще ассортимент Эйдоса потрясает своей в хорошем смысле универсальностью: тут и детского накопал, и милиционерского, и поэтического, и просто дикого. А буквально в соседней двери бар Подстава с очень питательной пиццей, и если бы я жил во Владимире, то вообще бы с этого пятачка не уходил. Из наслаждений жизни одни книги и пиво любови уступают, как известно.

UPD: А вот и лекция вчерашняя подоспела. Пополам-напополам нового материала с обкатанным, плюс обсуждения на ходу ценные.

Слишком хорошо понимаю, какие потери может принести пожар книжнику. Если есть возможность, помогите.

Ребята, тут важное дело.

У нашего коллеги, историка, исследователя Брестской крепости Ростислава Алиева случилась беда — сгорел дом, где ещё и находились его личный архив и библиотека. Можно посодействовать любым переводом по номеру 89139563968 или обратиться к Ростиславу напрямую «ВКонтакте», ему нужна не только материальная помощь, но и с восстановлением сохранившихся после пожара исторических документов и книг.

Побывал в самом трезвом, если не сказать отрезвляющем, музее об истории города из всех, что я видел. «Старый Владимир» называется, расположен в центре, в здании водонапорной башни. При входе магнитики и брелочки, сверху обзорная площадка, все чин чинарем, а внутри — экспозиция, целиком посвященная тому, какая дыра был Владимир в конце XIX века. К каждой группе экспонатов присобачены соответствующие выдержки из официальных репортажей: каменных домов почти нет, водопровода тоже, мостовые дай Бог в центре, фонари по пальцам рук можно пересчитать, питейных заведений в сто раз больше, чем по России в среднем, в ночлежках грязь, клопы и люди вповалку, вся экономика держится на чиновниках, которые тонны бумаги ежегодно переводят, тут и там стаи бродячих собак, по ночам кто-то бросает парковые скамейки в Клязьму. Единственное светлое пятно — пожарная команда, она образцовая.

При этом, повторюсь, музей не какой-то маргинальный, на отшибе, а в туристической части, экспонаты и оформление очень приличные, профессионально сделанные. И смешно, и даже как-то грустно — неужели прям ничего хорошего тут не случалось? Выясню у старожилов на лекции.

Что-то такое, проезжая, увидел:

очень охота
чтобы стихи были
забором в поле —
закрывает маленький участок травы
непонятно от чего
и всё кругом сосредотачивает

Логический тупик из «Особого мнения» Левицкого; было бы смешно от формулировки, если б не были такими грустными обстоятельства. Не дай нам Бог, ребята, в таких оказаться.

А вообще говоря вскочил в 6, пробежался с собаками по округе и, не евши, сел в поезд до Владимира. Надеюсь на тамошнюю индийскую кухню.

До полуночи почти сидел и переписывал заново завтрашнюю лекцию, чтобы, как попугай, не твердить одно и то же. При подготовке я стабильно прохожу две стадии, от: «Я ничего не знаю, материала не хватает» — до: «Я знаю больше, чем следует, часть материала приходится отбрасывать, иначе я и себя, и других замучаю». По-видимому, до трукрайма со стихами завтра дело даже не дойдет, ограничимся книгами про тяжелое детство и разного рода ужасами, в том числе антирелигиозными. А может, все-таки чего-нибудь про советскую милицию успею засобачить, и пару рифм тоже брошу, посмотрим.

Еще похвастаюсь: доприобрел все (три) книжки советского журналиста Анатолия Гудимова, который прославился тем, что для каждой серии статей внедрялся в разнообразнейшие производственные процессы: то за баранку такси сядет, то продавцом в магазин устроится, в общем, в редакции штаны не просиживал. Буду, естественно, цифровать, вам и себе на радость.

А теперь надо внимательно посмотреть на карту Владимира и подумать, где я завтра буду полдня гулять, есть и пить. Привет!

Краткая внезапная просьба о помощи: нет ли среди вас, дорогие подписчицы и подписчики, жителей Новокузнецка? Вы очень нужны по библиотечному делу. Пишите мне или в комментариях.

На столе лежат кучи неотсканированных книжек, одна довольно долга высовывалась из-под других. Потянул — оказалась татарским трукраймом «Решая судьбу человека…», автор Н. Жогин.

Заметил повторяющийся паттерн у обложек подобных изданий: один человек, облеченный властью, стоит за столом, другой сидит перед столом с лицом смешанным. Рано или поздно составлю из таких галерею, а пока верьте слову, их немало.

Вот кусок аннотации:

«Автор этого произведения — практический работник органов прокуратуры, кандидат юридических наук. Его книга, написанная по материалам Татарской АССР, не отличается самобытностью языка и изяществом литературного стиля. Но она правдиво, почти с документальной точностью рассказывает о деятельности советской прокуратуры. Внимание к человеку, забота о нем, вера в его духовные силы — вот что характеризует нашего следователя, и эти его черты убедительно раскрыты автором».

Файл в комментариях.

Заканчиваю подзатянувшееся с начала месяца чтение Иосифа Левицкого. О «Послесловии к приговору», к сожалению, ничего хорошего не могу сказать — это, как и «Слушается дело», сборник рассказов галопомпоевропный, полезен только чтобы замечать внутренние пересечения между книжками автора, но самостоятельной ценности там маловато.

Взялся было за «Выбор решения», но оказалось, что «Особое мнение» — это его переработка, поэтому читаю сразу позднюю редакцию. Пока что «Мнение» идет бодрее всех предыдущих. Тут, как и в «Судьбах и судьях», несколько сюжетных линий, но они организованы аккуратнее, с ними не возникает путаницы, пока, по крайней мере. Параллельно описанию судебных дел Левицкий рассказывает про неудачи главного героя на любовном фронте: жена наотрез не хочет переезжать вслед за ним в другой город, а тут еще общественный защитник — очень симпатичная дама — перед носом маячит. Думается мне, дело идет к разводу и/или к измене, но будем посмотреть.

Обнаружил интересный фрагмент: рабочие не доверяют новости о расстреле хулигана, который в пьяной драке зарезал сверстника:

«Я не стал подробно рассказывать о судебном процессе во Дворце культуры, который состоялся около четырех месяцев тому назад. Об этом здесь знали. Всех интересовало другое: понес ли Игнатов то наказание, которое назначил ему суд?

— Верховный суд республики наш приговор оставил без изменения, — сообщил я, — в помиловании Игнатову отказано, и недавно мы получили сообщение, что приговор приведен в исполнение.

Мои слова вызвали оживление в цехе, но в некоторых взглядах, обращенных ко мне, я уловил недоверие.

— Правда ли, что осужденных расстреливают? — спросил рабочий, стоящий недалеко от стола, за которым, кроме меня, были начальник цеха и секретарь парторганизации.

И раньше мне приходилось отвечать на подобные вопросы. Но тогда под моим председательством не было вынесено смертных приговоров. Сейчас такой приговор есть, и я своими глазами прочел официальное письмо о приведении этого приговора в исполнение.

— Можете не сомневаться, что Игнатов расстрелян,— уверенно ответил я. — Этим не шутят...

— Вы лично присутствовали при расстреле?

— Нет. Но в суд поступил официальный документ о приведении приговора в исполнение. Разве этого мало?

Я посмотрел в лица тех, которые были в непосредственной близости, в их взглядах как будто не было сомнения. Но и явного удовлетворения никак не проявлялось. Оно и понятно: радоваться нечему, хотя и свершилось правосудие. Здесь, в этом цехе, работал Игнатов, и никто не сумел увидеть его второе лицо — неисправимого хулигана. Хотя в принципе — должны были».

Интересно, а что тут подразумевали рабочие? Дескать, на самом деле не расстреливают никого, а загоняют куда-нибудь на пожизненные работы? Или что убийцу отпустили на все четыре стороны?

Да, и еще — вот что мне в Левицком больше всего нравится, такие жизненные детальки. Этот разговор ведь ни к чему не ведет, он бесполезный и для сюжета, и для обрисовки персонажей, но он был на самом деле, и Иосиф Бенефатьич его запомнил, а потом не преминул описать. Чтобы было, чтобы сохранилось.

Который день не мог встать раньше десяти вместо обычного подъема в полвосьмого, хотя ложился как обычно, в полночь. Казалось, что за эти два с половиной часа мимо меня проходит что-то очень важное, сущностное, я чувствовал себя разбитым, подолгу не мог приняться за работу и срывал сроки. Друг Сережа, который оказался ровно в той же ситуации, мудро заметил, что это в нас бродит крестьянская закваска: поля покошены, урожай собран, можно готовиться к зимней спячке.

Сегодня с большим трудом и мукой все же встал пораньше. Прямо чувствовал, как мозг бунтует, сна ему не хватало как воздуха, но все-таки прошлись со зверьми по припорошенному снежком Подольску и чего-то такое красивое увидели, что не показывалось в предыдущие дни. Отсюда стихи:

проебал своё жаворонье достоинство
очень тяжело вылезать из-под звериных бочков
в холод но всё же встал одеяло отринул
и теперь на улице я какой-то неправильно счастливый
видя эти грубые нежности природы
были бы у меня от глаза к руке прямые ниточки протянуты
я бы нарисовал а так только текст

Алкогольная загадка на сон грядущий: что же пили Коля, Сергей, Тяпа и рассказчик?

Ответ: биомицин здесь — искаженное название украинского крепленого вина «Біле міцне». А вообще-то это антибиотик коровий.

Из «Особого мнения» Левицкого.

Обалдевший вечером после работы и бытовых дел, даже не читаю, сразу сажусь за сканер. Получил по почте стопку любимого советского журналиста Александра Борина и отсканировал оттуда первую, которая под руку попалась, — «Я отвечаю». Отмечу моднейшее оформление предисловия, которое начинается прям на обложке, продолжается на ее обратной стороне и на первой странице, вместо титульника.

Вот аннотация (частично, вся не влезла в подпись):

«Писатель получил от своего читатели сердитое, полемическое письмо. "Я решительно не понимаю, что такое чувство ответственности, — говорилось в нем. — По-моему, слова эти — пустой звук". Любое читательское письмо требует ответа, а такое — особенно! И писатель ответил, но не коротко, а целой книгой. Вспоминая случаи из жизни, он рассказывает, как успех дела все чаще и чаще зависит сегодня не только от намерений человека, но и от способа, которым свои намерения он воплощает в жизнь, от стиля его действий и поведения».

А файл в комментариях.

Меня в журналистике всегда раздражала одноразовость: вот ты нашел интересного человека, поговорил с ним — и все, лавочка прикрыта, в следующий раз к нему можно обращаться, только если он, не знаю, на Эверест закарабкается. А мне всегда хотелось длить это знакомство — и свое, и читательское, периодически обращаться повторно и спрашивать: «Ну как вы там? Как у вас дела?» Наверное, это уже не журналистика, а дружба называется.

Со сканированиями и с чтением я себя веду так, как и хотел. Мне мало одной книжки, мне надо библиографии собирать всеми забытых авторов, даже если на поверку они оказываются безынтересными, и тянуть-затягивать с ними общение. Вот снова тут Виктор Варгин, автор «Любови Юрия Коротеева» с несколькими душераздирающими рассказами. Что там в этом «Журавлином Броде», стоил ли он оцифровки и стоит ли чтения, не знаю, но жалко оставлять было без внимания.

Файл в комментариях.

Надо мной продолжает довлеть проклятие: как только я анонсирую лекцию, на меня наваливается или работа, или болезнь (моя или близких), или все вместе. Вот сейчас сижу в задачах по уши, света белого не вижу, ни сканировать, ни читать пока не получается.

В редкие минуты отдохновения пусть мне и вам светят светлой печальной звездочкой стихи Василия Петровича Мазурина, не раз уже помянутого:

В МАСТЕРСКОЙ

Мальчик в первый раз
Работает зубилом.
Он расставил ноги,
Склонил голову
И широким взмахом
Кладет удары.
Смуглое лицо
Горит восторгом,
Глаза впились в железо:
Он пьет музыку труда
И воплощается в лопату.

К невероятному сожалению, мазуринское собрание стихов выходило в 91-м году смешным тиражом в тыщу экземпляров, которые сейчас днем с огнем не сыщешь. Если вдруг у вас или у ваших знакомых оно, паче чаяния, есть — очень вас прошу передать его мне на оцифровку (с возвратом, разумеется), а то пока приходится фотокопией из Ленинки пробавляться.

Дедушка Иван Михайлович подписывает экземпляры своего «Избранного» на праздновании 90-летия. Мама говорит: «Как будто всю жизнь только этим и занимался! Всамделишный писатель». И то правда.

К сборке и изданию я лапу приложил. Если хотите с этой книжкой познакомиться, загляните в комменты.

А мы с Глебом продолжаем «Эфир необыкновенный», на этот раз в подкастовом формате — побоялись, что интернет подведет, как это случилось в прошлый раз. Обсуждаем, как водится, «Необыкновенные приключения Карика и Вали» Яна Ларри, четвертую и пятую главы.

Среди прочего, поговорили про:
- расчленение насекомых
- превращение Бога-Отца в Адама и обратно
- мужскую моду 30-х
- страдающих детей

Предыдущие выпуски: первый, второй.

Спасибо всем, кто послушает! Вопросы, если они случатся, задавайте, пожалуйста, в комментариях.

Оказывается, сегодня День работника ОВД! Сам Бог велел выкатить к нему скан последней из мне известных книжек Иосифа Бенефатьевича Левицкого, «Особое мнение» (второе, переработанное и дополненное издание 1988 г.). Поздравляю всех причастных, желаю всем нам когда-нибудь пожить в мире, где безопасность и свобода нашли-таки баланс, и одним не приходится жертвовать в пользу другого. Файл в комментариях.

А вот остальная цифровая библиография Левицкого в хронологическом порядке:
- Товарищи (1960)
- Судьбы и судьи (1964)
- Порука (1971)
- Слушается дело (1976)
- Послесловие к приговору (1979)
- Выбор решения (1982)

Никем не жданное продолжение истории про кошкин дом! Случайно встретил на утренней прогулке соседку бабушки, которая его устроила. Как и ожидал, Нина Иванна (так расслышал) очень пожилая, 80+, и не очень психически здоровая. Это бывшая учительница, которая подкармливает уличных кошек. Они время от времени пропадают, и Нина Иванна подозревает, что их травят — специально чтобы ей насолить. С этими и другими жалобами она регулярно обращается к участковому. Дверь в ее квартиру так же обклеена сверху донизу фотографиями и рукописными призывами из смеси православия, сталинизма и сионизма (подозреваю, что имелся в виду антисемитизм, а то уж больно экстравагантная связка получается). Сам ничего этого не видел, передаю со слов соседки.

Да уж, не дай нам Бог дожить с вами до такой старости. Понятно, не самый ужасный пример, видал и похуже, но тем не менее.

Знатоки русского языка, вопрос к вам: в 79-м были какие-то другие нормы насчёт глагола «ложить»?

(Из «Послесловия к приговору».)

Всем, кому в детстве не хватило «Монстров. Привидений. НЛО» и «Путешествия в сверхъестественный мир» дарю «Правдивые истории. Ужасы», тоже переводная книженция, но с иллюстрациями помрачнее и с содержанием покровавее.

Файл в комментариях, но имейте в виду, «издатель предупреждает: НЕ ЧИТАЙТЕ ЭТУ КНИЖКУ НА НОЧЬ!»

И снова, и опять самовозложенные обязательства не дают мне сидеть спокойно, гонять чаи, а вместо этого гонят за сканер. Четвертую оцифрованную книгу Иосифа Левицкого — в студию! (Во втором, дополненном издании притом.)

Аннотация гласит: «Автор книги, член коллегии Донецкого областного суда Иосиф Левицкий на конкретных примерах убеждает читателя в том, что борьба за построение коммунизма неотделима от укрепления правопорядка, от успешного преодоления в сознании людей пережитков прошлого, показывает, к чему приводит нарушение норм и правил, установленных в нашем обществе». Проще говоря, там рассказы про уголовные и административные дела, которые Иосиф Бенефатьевич разбирал.

Файл в комментариях.

Прикуриваю одного Левицкого от другого. Вот за «Поруку» взялся, а там милый фрагмент с молитвами мертвому отцу:

«...мать щадила свою худенькую, длинно­ногую девочку, а если и заставляла ее что-то делать, то по необходимости: учить молитвы и уроки. Молилась Вика с усердием, охотно: рядом с иконами висел в рам­ке увеличенный портрет ее отца. Отец глядел ласково, чуть печально. <...> Стоя перед иконами на коленях, мать обращалась к богу, а Вика считала, что отец — это и есть бог».

И тут же, ниже:
«Вике шел девятнадцатый год, и она уже давно не мо­лилась с матерью. Но всякий раз, когда ей было трудно, девушка тайком заходила в боковушку и останавлива­лась перед портретом отца... Вика просила его помочь сдать экзамены (а их было много, этих экзаменов), уме­рить ее рост (она была выше своих сверстниц)... Разные были просьбы у девушки, и всем им внимал отец...»

Вот и «Судьбы и судьи» закончились. Вторая книжка Левицкого написана тоже немудряще, но материал и его компоновка интересные: обсуждается ворох параллельных дел, и про убийство, и про магазинную кражу, и про махинации на складе, и про алименты, и еще всякие. Они накладываются друг на друга, переплетаются, так что иногда трудновато следить, особенно если плохо запоминаете имена (я вот не очень). Возможно, разумнее было бы написать про каждое дело по очерку, не смешивая; с другой стороны, так Левицкий наглядно продемонстрировал действительную работу судьи, который ведь в жизни так и работает, по уши в винегрете.

Еще здорово, что почти в каждом деле есть по нескольку заинтересованных лиц, у каждого из которых — своя правда, и все ее несут судье. Он не раз делает ошибки, потом исправляет их и думает-думает-думает, очень живой процесс показан то есть. А обстановка при этом весьма напряженная: общественная нагрузка висит, на главного героя пишут кляузы, прокурор сталинской закалки давит авторитетом, девушка необоснованно подозревает в измене, у друга жену арестуют по подозрению в той самой краже…

В общем, чувствую, что повезло мне с Иосифом Бенефатьевичем, не зря собирал и сканирую.

Да, а вот пара цитат:

«Он постоял во дворе, подумал, посматривая по сторонам. Везде асфальт, добротные подсобные помещения, сад с подвязанными и подрезанными деревьями, цветочная клумба перед затейливым крыльцом, и вокруг всего этого густой, выше человеческого роста забор. "От кого прячется? — спросил себя Бова. — От людей", — и тут же распорядился задержать Семиклетова…»

***

«— Что я там похитил? Слезы одни.
— Слезы тоже бывают крупные...
— Крупными слезами я плакал всю жизнь, а воровал — мелочь».

Весомая причина идти в крутое пике на врага — вареники с вишней (из «Судеб и судей»).

Вспоминается Вен. Ерофеев: «А сырники со сметаною я очень люблю. Больше, чем отчизну».

Мильон лет назад в комментариях попросили оцифровать продолжение антирелигиозной повести «Белая Криница». Я сперва забыл, потом вроде купил книжку, но продавец вернул деньги — ее мыши на складе погрызли. Со второго раза приобрел и отсканировал. Файл в комментариях, вот аннотация:

«Новая работа журналиста Федора Чащина — продолжение ранее изданной книги "Белая Криница". Автор рассказывает о дальнейшем кризисе старообрядчества в связи с глубокими социальными преобразованиями, происшедшими в стране, раскрывает судьбы и характеры героев на фоне реальных событий истории края».

Читаю «Судьбы и судьи» Левицкого и чувствую: что-то не так… Да, почему я это делаю один? Читайте тоже, если охота, вполне себе интересная судебная драма, скан в комментариях.

Снова, как и в «Товарищах», Иосиф Бенефатьевич подпускает критику, у него тут на протяжении всей книги действует на редкость противный прокурор, которому оппонирует молодой судья (возможно, прообраз самого Левицкого).

Большое спасибо организатору Николаю Мелешкину за приглашение и возможность почитать вслух. Никого из выступавших выделить, к сожалению, не могу, у нас с ними представления о поэзии не совпадают совсем, было ощутимо плохо их слушать.

Минут через 10 начинаем, глядеть трансляцию поэтических и немного прозаических чтений можно тут. На том же канале позднее явится запись. Что будет, пока не представляю.

«Товарищи» Левицкого будто подгоняли: читай, читай нас скорее, хотя чего уж там торопиться — обычная вроде советская повесть про молодежь на шахте, написана без изысков. Автор спас ее от ненужности своим юридическим опытом: главный герой освободился после двухлетнего заключения, окружающие не доверяют, бывшие дружки тянут на уголовные подвиги, милиционеры превышают полномочия. Думается, критику ОВД Иосиф Бенефатьевич (так!) себе мог позволить, поскольку жил, работал и печатался в Донецке, а не в столицах где-то.

Взял в дорогу следующую повесть Левицкого, «Судьбы и судьи» (отсканирую вскоре), а вам несколько симпатичных цитат из «Товарищей» предлагаю:

- хтонические ужасы:
«Виктор резким движением руки сдвинул каску на затылок, чтобы получше рассмотреть нового "кореш­ка", но его внимание привлекла тень Сопронкина, растянутая на сосновых стойках бокового крепления, и он брезгливо отодвинулся: тень напоминала огром­ного ребристого червяка»

- романтика после выхода из СИЗО:
«Не сказочный ли сон это? Он рядом с Люсей, и хотя не видит ее, но представляет ясно лицо и фигуру, слышит ее учащен­ное дыхание. День тому назад разве он мог мечтать о чем-нибудь подобном? А сейчас все, как в волшебном сне, как в сказке.
— Витя, почему ты опять молчишь? Тебе там пло­хо было?..
— А? Что?..
— Я говорю: тебе нехорошо было в милиции?
— Хорошего мало, но не в этом дело. Главное — я очистился от всех скверных и ненужных сомнений и теперь знаю, что мне делать»

- конфетные намеки:
«Так и есть: Леня тоже влюблен. Мы с Сергеем за­ставили его открыться. Оказывается, Леня любит Тасю из магазина. "Она даже смотреть на меня не желает, — пожаловался он нам. — Купил ей коробку фигурного шоколада — не взяла". После этих слов Сергей страшно возмутился и как грохнет своим ба­сом: "Да я ей так растолкую, что подушечкам в са­харе будет рада!" Но эти крутые меры мы отвергли»

Щас готовился, отбирал стихи на сегодняшнее выступленье внутри «Бегемота внутри», бормотал, кашу жевал. Исполню новые и старые в соотношении 2/3. Если хотите прицениться к моему сегодняшнему ассортименту, загляните в приложенный файл в комментариях.

И буду рад, если прибудете на сам вечер к 19:00, а то уж очень далекий холодный путь дотуда, аж на Щелковскую, охота увидеть поэтому заинтересованные лица. Точный адрес: ул. Амурская, 31, Культурный центр академика Д. С. Лихачёва (библиотека № 73). Вход, само собою, бесплатный.

Итак, вот первая книженция донецкого юриста Иосифа Левицкого, «Товарищи». И снова предупрежу — не заглядывайте в аннотацию, там пересказ всего сюжета. Давайте я вам лучше дам краткий перечень тем повести:

- алкоголь
- преступления
- шахты
- самодеятельность

Файл в комментариях. Строчки кривые, печать местами подслеповатая — это оно так и в оригинале.

Нашел в дедушкиных рукописях вольно зарифмованный отрывок поэмы «Почему, Иисус, ты нас покинул?» Местоимение «ты» с маленькой буквы, потому что Иисус здесь не Бог, а «гонец от Бога». Мне больше всего понравилось окончание, в которой он, отчитавшись, «как жизнь землян идет в явленье», получает Божественный ответ:

Доклад мой выслушал Владыко,
Сказал мне: «Ты, Иисус, молодец,
Исполнил волю Мою лихо,
И Я узнал землян чудес.
Я все пересмотрю, расставлю
Все, что и как, и как будет
Принят вердикт, Я скажу тебе: вот так.
Но ты, Иисус, далеко не отлучайся,
Ведь вердикт не станет тебя ждать,
Ведь в отношении земли Я долго
Не буду умолчать.
Сиди, Иисус, ты на скамейке
И пальцем в носу шевели,
А как будет вердикт, ты, малой, не дремли,
А закон Божий мы тебе в посылке
С печатью всех земных завет
Вручим прямо в праву руку
И отправим, есть как есть.
И ты, Иисус, гонец Господний,
Спеши землянам рассказать,
Что суд Божественный настанет,
И каждый должен это ждать».

А вообще загрустил потому, что дедушка рассказывает куда лучше, чем пишет. Думаю, хорошо было бы побеседовать с ним про все, что он помнит и что я помню о нем, и сварганить объемистое интервью-монолог.

Помимо дедушкиных штудий готовлюсь к завтрашней тверской лекции: собрал стопку советского трукрайма в подарок слушателям (если таковые случатся, конечно) и хожу по разным мысленным дорожкам, по-новому раскрываю для себя материал, чтобы и перед слушателями его повертеть интересно.

Вчера расшифровывал дедушкины рукописи и сегодня буду, и, пока не дорасшифрую, буду. Уже говорил как-то — книжку его очерков и мемуаров готовим к 90-летию. В паре мест хватаюсь за голову, совсем непонятным почерк становится. А вообще не так уж плохо.

Самая трогательная находка — короткое стихотворение, преимущественно записанное прозой, поэтому разбивка моя, озаглавлено загадочно — «И. И. И.» Оно по мотивам действительной дедушкиной особенности: он по утрам не садится за стол, не побрившись электробритвой, и почему-то всегда его бритье (хотя встает он часов в 5–6) обязательно совпадает с призывом к завтраку:

Когда мне стукнет сотня лет,
Ко мне пристанут правнуки с вопросом тихим
И ждут ответ:
«Правда, прадед,
Бывало: как за стол садиться,
А ты скорее бриться?»
Я не отвечу,
Я смолчу,
А я начну стыдиться.

Кроме этих текстов (и по работе, но это несчитово) ничего не читал, еще потому, что сканировал вместо этого. Надо бы, наверное, остановиться и передохнуть, но у меня стол завален ценными нецифрованными штуками, которые в руках горят.

А еще сделал два масштабных трукрайм-закупа: заказал у одного продавца 15 экземпляров, у другого 27. Их тоже пока нет в цифре.

Отсканировал еще одну книжку пары Егиазаров-Анохин, «Поднявший меч…» называется. На этот раз они отошли от трукрайм-материала (см. «Максимум внимания») и забабахали антивоенную повесть от имени Клода Изерли, военного, который участвовал в бомбардировке Хиросимы и Нагасаки, а позже раскаялся и сошел с ума (по официальной версии, по крайней мере). Сам Изерли от написания биографии открещивался; интересно, узнал ли он, что стал в СССР героем книжки серии «Прочти, товарищ!», и если да, как к этому отнесся?

Файл в комментариях.

Доехала посылка с тем самым раритетом за 100 рублей — «Порукой» Иосифа Левицкого (тираж 15 тыщ, действительно некрупный по советским меркам). Жаль, что еще при печати иллюстрации запороли, выглядят, будто их несколько раз ксерили; с другой стороны, так грустнее.

Аннотация завлекательная:

«"Порука" — третья книга Иосифа Левицкого, юриста по профессии. Героиня романа Лена Озерская не помнит своих родителей, погибших во время войны. Несколько раз бежала она из детского дома, попала под влияние преступников. Но с помощью настоящих друзей, прежде всего рабочих завода, вмешавшихся в ее судьбу и взявших Лену на поруки, она находит свое место в жизни.

Писатель не упрощает и не сглаживает острых морально-этических конфликтов, возникающих между героями книги, горячо отстаивает все чистое в любви, дружбе, в сложных человеческих отношениях».

Файл в комментариях.

Сегодня утром покупал с рук у бабушки-букинистки «Нужен привереда», одно из первых изданий Александра Борина (замечательного публициста-общественника). Бабушка похвалила экземпляр: «Учитывая возраст книги, она в отличном состоянии». Я криво улыбнулся, потому что вечером эту самую красоту пришлось раздербанить, чтобы отсканировать как следует. Так что читать ее буду, как и некоторые из вас, сразу с электронки (а читать тянет, потому что названия глав очень броские и завлекательные). Файл в комментариях.

Редактирую онлайн-урок по программированию. Приведена блок-схема с алгоритмом чтения книги, ребенку нужно указать, что она ошибочная, потому что не вертикальная. Боюсь, проблема не только в этом.

ТРУКРАЙМ НА «ТВЕРСКОМ ПЕРЕПЛЕТЕ»

Снова наведаюсь к тверитянкам и тверичам уже в эту субботу, 26 октября. Выступлю с лекцией о нежно любимом советском трукрайме на фестивале «Тверской переплет». С момента прошлых моих выступлений по теме успел еще кое-чего прочесть и обдумать, так что сильно повторяться не должен. А еще притащу немного тематических книг на раздачу после лекции.

Отдельно приятно, что компанию мне составит журналист и книголюб Сергей Алексеев, с которым был рад повстречаться в прошлый свой приезд. Да и вообще, проведаю один из лучших на свете букинистов «Что делать» и тамошних сотрудников, пива выпью.

Начало беседы — 15:30, адрес — Тверская областная библиотека имени Горького (Свободный пер., 28). Трансляцию здесь тоже постараюсь организовать. Полное расписание можно поглядеть тут.

Надо будет расспросить, куда же мы всё-таки ездили.

Пока ковырялся в шкафах, нашел Бог знает когда туда сунутую «Мою жизнь под землёй», мемуары спелеолога Норбера Кастере. За последнее время передозировался таксебешной трукраймовой прозой, поэтому как открыл эту самую «Жизнь...», так весь вечер и не закрываю, целебно на меня действует. Хотя никаких особенных красот стиля тут нет, приятно отдохнуть на совсем незнакомом материале и с симпатичным рассказчиком. Уже узнал оттуда два новых слова — конкреция (сросшиеся в шар минералы) и погадка (тоже шар, только из шерсти и непереваренных косточек, который хищная птица выкашляла) и уже мысленно содрогнулся, когда себя представил в похожих обстоятельствах — в узких земляных лазах, в колодцах, в расщелинах. В комментариях делюсь сканом, делал не я.

Охота читать дальше и параллельно охота найти другие, не менее интересные профессиональные мемуары из разных сфер и полусфер. Мне пока знакомы только литераторские, другие почти не читал (или не помню), за исключением врачебных, таксистских, прокурорских и священнических. Если вдруг знаете хорошие, сообщите, пожалуйста.

А завтра с утра пораньше две встречи с букинистами, ждут меня нецифрованные книженции Петухова и Борина. Привет!

Досканировал трилогию околотрукрайм-книг Ивана Абрамыча Неручева. Вот «Перед лицом закона», а вот аннотация:

«Ленинградский писатель Иван Неручев по образованию юрист, автор нескольких книг. Две из них — "Большой вопрос" и "Особо сложные дела" — написаны по мотивам судебных дел. В новой книге "Перед лицом закона" также использованы материалы судебных процессов, однако фамилии всюду изменены. Повесть и рассказы связывает образ главного героя книги — народного судьи Курского. Автор заостряет внимание на морально-этических проблемах, на вопросах нравственного воспитания человека».

Файл в комментариях.

Из утреннего сообщения другу получился стишок:

спали сегодня с открытым окном всю ночь
очень хорошо
и собаки боками прижались и дрыхнут
даже жалко вставать

Спасибо всем, кто слушал и послушает!

Вопросы по эфиру предлагаю задавать под этой записью. Если захотите следить за текстом (а то вдруг мы чего-нибудь наврем), вот скан второго тома с/с Ларри, в котором напечатаны «Приключения Карика и Вали» (уже выкладывал, конечно, но хорошее повтори).

Еще советская брошюрица про милицию, аж от трех авторов, называется «Трудное дело». И снова оформление фантастическое — что обложка, что гравюры внутри. Файл в комментариях.

Обнаружил совершенно бесподобного продавца на Мешке. Почитал описания — и руки зачесались присесть за НОУТБУК (в РЕМОНТ или КУДА УГОДНО) в ЧЕРНЫХ МУЖСКИХ БРЮКАХ. КЛАССИКА! СОСТОЯНИЕ НОВЫХ,ХОТЬ В ЗАГС, закрыть глаза и помечтать о ПРЕКРАСНОЙ,ПРОСТЕНЬКОЙ КУКЛЕ КАТЮШЕ.

Еще хвастаюсь: сбагрил за два дня 30 кг книг, вчера — в библиотеку им. Чиполлино, сегодня — знакомым и знакомицам через Авито (так значиииииительно дешевле). На полках стали появляться дыры.

Следующий раздел под проверку — мемуары. Их у меня неприлично много, под 500 наименований, и подозреваю, что тоже преимущественно все уже отсканированы моими интернет-коллегами. Так что расставаться буду без содрогания.

В местном почтовом отделении уже неделю как пашет по одной операционистке в день. Если не угадаешь со временем прихода, можно простоять все 40 минут в очереди (я с собой предусмотрительно книжки беру почитать). Сегодня робко спросил, а чего так, и оказалось — это забастовка. Плотят мало, график ставят конский, вот люди и бюллетенят назло. В борьбе обретешь ты право свое!

Хвастаюсь: приобрел вот такую невозможной красоты работищу у Евгения Розова (Пасторский Поезд). Между прочим, у него есть еще несколько таких же мерцающих переливающихся штук и уйма других прекрасных картин. Обращайтесь в группу ВК (там можно посмотреть архив работ) или здесь.

А еще-еще у нас с Глебом сегодня в 19:00 вторая серия ЭФИРА НЕОБЫКНОВЕННОГО про классику насекомой литературы, «Необыкновенные приключения Карика и Вали» (если пропустили прошлую нашу беседу — вот она). Присоединяйтесь!

Отсканировал книжку с рассказами вьетнамских писателей «Взрыв», изданную в поддержку тамошних коммунистов. Печать подслеповатая, но текст вполне читаемый. Вот аннотация, а книжка в комментариях:

«О детях страны, разделенной на две части и втянутой в кровавую войну, о детях Южного и Северного Вьетнама, расскажет вам эта книга. Она поможет вам лучше понять, за что борется вьетнамский народ, позволит лучше разглядеть вашего вьетнамского сверстника, находчивого и отважного, уже с детских лет хорошо узнавшего цену любви и ненависти: любви к родине и ненависти к тем, кто пытается ее поработить».