Будущее Трампа
Что безусловно подкупает в трампизме 2.0., так это обилие молодых лиц, которых старый-новый президент привел ко власти.
Порой даже складывается впечатление, что реальный потенциал Трампа ограничился первым сроком, а нынешняя его победа — результат договоренности между молодой техноэлитой и идеологами bro-revolution. В рамках этой договоренности Трамп, трезво оценивая свои перспективы, в том числе свое понимание актуального политического движа («how do you do, fellow kids»), согласился на роль тарана. Его задача — теперь уже окончательно пробить брешь в дип-стейте, расчищая путь для андердогов — по-настоящему нового поколения политиков, нового мышления, не скованного ни правилами хорошего тона, ни конвенциональными обязательствами, ни протухшими хиппарскими идеалами прошлого, которые по странной иронии до сих пор считались «бунтарскими».
Мюнхенская речь Вэнса обозначила контуры нового мира, пока еще гипотетического. Конечно, все ещё может поменяться и вернуться к прежнему статус-кво.
Впрочем, возможно не само выступление Вэнса, но предшествовавший ему «салют» Маска (о котором вице-президент, к слову, упомянул отдельно: «мы терпели Тунберг, вам придется потерпеть Маска»), может послужить настоящей поворотной точкой. Представить подобное не просто в публичном пространстве, а на самой высокой политической трибуне мира было невозможно еще несколько месяцев назад. Характерно, что выданные задним числом оправдания «салюта» только укрепили его истинный посыл: этот жест-де имеет историю, и в нашей власти определить смысл этой истории. Вдвойне иронично, что здесь по сути дублируется лозунг Обамы: «Yes, we can». Мы можем сделать бывшее небывшим, апроприировать апроприированное, пересмотреть очевидное, повернуть историю вспять, и тем самым — снять с мертвой точки и устремить её вперед.
В этом плане жест Маска отчасти напоминает эстетическую политику ранних нацболов. Взять по умолчанию табуированный скандальный символ, который вменяют тебе оппоненты, и выставить его на собственные знамена — значит заявить максимально доходчиво, не оставляя никаких возможностей для маневра, что статус-кво не только должен быть отменен, но отменен уже, фактически, пространство политического высказывания перекроено, консенсус снят, как будто бы его и не было вовсе. Любое «по умолчанию» оказалось только иллюзией, поддерживаемой не согласием, но всеобщей апатией.
А дальше можно все, потому что нельзя быть страшнее, скандальнее условного "гитлера". Можно в том числе плюнуть в лицо европейским элитам, пребывая в их собственном домохозяйстве и даже в области их собственной «демократической» риторики (не стоит забывать, что множество известных нам авторитарных режимов пользовалось реальной поддержкой народа — на этом, в частности, спекулирует почитаемый Вэнсом философ, идеолог «темного просвещения» Ярвин Кёртис).
Разумеется, настоящей отменой статуса-кво и началом правого поворота в Европе служит не второе избрание Трампа и не «жест» Маска, но 24 февраля 2022 года — первая в 21 веке большая европейская война. Но, к счастью или несчастью, вклинивается традиционная проблема русского консерватизма, которая объясняет восторги отечественных правых касаемо трамповской революции: мы не умеем пользоваться плодами собственных побед. В том числе с точки зрения пиара.
И второе «разумеется»: изменение политического климата на Западе напрямую никак не коррелирует с благополучием нашего Отечества. Удерживая эту простую аксиому в уме, можно и дальше радоваться торжеству здравого смысла.
Что безусловно подкупает в трампизме 2.0., так это обилие молодых лиц, которых старый-новый президент привел ко власти.
Порой даже складывается впечатление, что реальный потенциал Трампа ограничился первым сроком, а нынешняя его победа — результат договоренности между молодой техноэлитой и идеологами bro-revolution. В рамках этой договоренности Трамп, трезво оценивая свои перспективы, в том числе свое понимание актуального политического движа («how do you do, fellow kids»), согласился на роль тарана. Его задача — теперь уже окончательно пробить брешь в дип-стейте, расчищая путь для андердогов — по-настоящему нового поколения политиков, нового мышления, не скованного ни правилами хорошего тона, ни конвенциональными обязательствами, ни протухшими хиппарскими идеалами прошлого, которые по странной иронии до сих пор считались «бунтарскими».
Мюнхенская речь Вэнса обозначила контуры нового мира, пока еще гипотетического. Конечно, все ещё может поменяться и вернуться к прежнему статус-кво.
Впрочем, возможно не само выступление Вэнса, но предшествовавший ему «салют» Маска (о котором вице-президент, к слову, упомянул отдельно: «мы терпели Тунберг, вам придется потерпеть Маска»), может послужить настоящей поворотной точкой. Представить подобное не просто в публичном пространстве, а на самой высокой политической трибуне мира было невозможно еще несколько месяцев назад. Характерно, что выданные задним числом оправдания «салюта» только укрепили его истинный посыл: этот жест-де имеет историю, и в нашей власти определить смысл этой истории. Вдвойне иронично, что здесь по сути дублируется лозунг Обамы: «Yes, we can». Мы можем сделать бывшее небывшим, апроприировать апроприированное, пересмотреть очевидное, повернуть историю вспять, и тем самым — снять с мертвой точки и устремить её вперед.
В этом плане жест Маска отчасти напоминает эстетическую политику ранних нацболов. Взять по умолчанию табуированный скандальный символ, который вменяют тебе оппоненты, и выставить его на собственные знамена — значит заявить максимально доходчиво, не оставляя никаких возможностей для маневра, что статус-кво не только должен быть отменен, но отменен уже, фактически, пространство политического высказывания перекроено, консенсус снят, как будто бы его и не было вовсе. Любое «по умолчанию» оказалось только иллюзией, поддерживаемой не согласием, но всеобщей апатией.
А дальше можно все, потому что нельзя быть страшнее, скандальнее условного "гитлера". Можно в том числе плюнуть в лицо европейским элитам, пребывая в их собственном домохозяйстве и даже в области их собственной «демократической» риторики (не стоит забывать, что множество известных нам авторитарных режимов пользовалось реальной поддержкой народа — на этом, в частности, спекулирует почитаемый Вэнсом философ, идеолог «темного просвещения» Ярвин Кёртис).
Разумеется, настоящей отменой статуса-кво и началом правого поворота в Европе служит не второе избрание Трампа и не «жест» Маска, но 24 февраля 2022 года — первая в 21 веке большая европейская война. Но, к счастью или несчастью, вклинивается традиционная проблема русского консерватизма, которая объясняет восторги отечественных правых касаемо трамповской революции: мы не умеем пользоваться плодами собственных побед. В том числе с точки зрения пиара.
И второе «разумеется»: изменение политического климата на Западе напрямую никак не коррелирует с благополучием нашего Отечества. Удерживая эту простую аксиому в уме, можно и дальше радоваться торжеству здравого смысла.
