- А я-то думаю, что ж ты про бабку-то забыла. То ли город привлек, то ли зазналась. Не хотела верить, что ты у меня переменилась, а вон оно что, оказывается, у тебя происходит. М-да-а, это что ж за свекровка такая, а? Дите увезла, ничего не сказала… А Васька? Он-то чего тебя забросил?
- Не знаю, - всхлипнула Люба. – Может, работал?
- Лодырь твой Васька, - шлепнула ладонью по одеялу бабушка и встала. – И грудью кормить не давали, - взглянула на спящую девчушку. – Видно, отлучить от матери хотели. Ладно, ложись. А если Васька припрется или эта… выдра, я их вилами погоню.
- Я очень боюсь, что она сюда приедет, - положив дочь к стене, Люба обняла бабушку. – Она просто сумасшедшая.
- Верю. Повидала я подобных мамаш. Правда давно это было, я сама еще под стол пешком ходила. Люб, я тут подумала, - отпрянула бабуля и пристально посмотрела в глаза внучке, - ты бы поговорила с Васей, может, он к нам бы переехал, а?
- Он меня весь вечер не замечал и даже не заступился. – втянула ноздрями воздух Люба.
- Это потому, что он при матери не хотел высказать свою мысль.
- Откуда ты знаешь?
- У меня муж был тихоней. В молодости никак не мог от мамки отвязаться. Вроде женщина она была неплохая, но только на коротком поводке его держала. Только подумает о своем сыночке, он тут как тут, бежит к ней. Ох и намаялась я со своей свекровью – врагу не пожелаешь. Может и Васька такой, без когтей и клыков. А? Все ж дочка у вас. Как вспомню, что мои внуки без матери росли, аж сердце разрывается, - всплакнула женщина. – Не хочу такой участи для Анечки. Пусть у нее будут мама и папа. Хоть Васька и выпивоха, как я приметила по первому разу, зато – отец. У нас тут многие пьют, но живут в семье. Доля наша бабская – терпеть ради детей. Да и что люди скажут? Грех это, сбегать от мужа, коли свекровь кровушку пьет. Любонька, я вот, что тебе скажу, если приедет Вася, то ты его сразу не гони, пускай здесь остается. Будете жить вместе, в моем доме. А когда меня не станет, то хата вам останется. Да и в деревне лучше, чем в городе. Тут всяко сподручнее: огород, скотинка – все свое. А в городе что, сидишь в четырех стенах, света божьего не видишь.
Послушав бабушку, Люба согласилась. Да, пусть Вася приезжает… Лишь бы сподобился тут остаться. В деревне спокойней как-то.
***
Дни потянулись так медленно, что Люба уже и не верила в возвращение мужа. Наверное, мать его не пускает, пилит, ругает, чтобы он развелся. Каждый день Люба выглядывала в окно или прохаживалась от калитки до вокзала, ожидая Васю, но увы, муж не торопился к ней, не писал, не давал о себе знать. Вечерами Люба плакала, жалуясь на свою нелегкую долю, а утром улыбалась, как будто не проливала вчера слез.
Спустя два месяца, Люба свыклась с мыслью, что она разведется с Васей, потому что уже ждала от него повестку. Скорее всего свекровь настроила Василия против жены и дочки, поэтому он не показывается им на глаза. Прогулявшись с коляской, которую отдала одна местная жительница, Люба открыла калитку и тяжело вздохнула. Столько времени прошло, и тишина. Душа болит, как хочется увидеть Васю. Глупо было оставаться в квартире свекрови. С первых дней стало понятно, что Люба не пришлась ко двору. Зачем испытывала судьбу? Вытерев под глазами слезы, Люба покатила коляску к дому.
- Любонька, - на крыльцо вышла бабушка. Она придерживала левую грудь и с трудом дышала.
- Что, бабуль? – оставив коляску, Люба подбежала к женщине.
- Врача позови, что-то плохо мне, - вцепившись обеими руками в дверной косяк, бабушка неожиданно рухнула всем телом на крыльцо.