Хорватия :: Вредные советы об эмиграции (18+)

Ну что, товарищи понаехавшие-в-тепло, как вам наша осень? Это, если что, самая хреновая осень за все восемь лет, что мы тут живём. Туманы как из Silent Hill каждый день – бывали, холодно – бывало, даже заморозки бывали, особливо ежели чуть повыше подняться, на Жумберак там, или ещё куда. Но так чтоб всё это вместе, да ещё и с непрерывными дождями, и чтоб два солнечных дня в неделю – не, такое мы не заказывали.

Синоптики, между прочим, обещали тёплую зиму, так что если чё не так – с них и спросим, их никто за язык не тянул, а за базар отвечать надо.

Мы, конечно, любим смену времён года, но сейчас впервые появляется желание переждать эту чудесную осеннюю пору в какой-нибудь более тёплой части света.

​Астрологи предсказали месяц горных отчётов, так что вот вам ещё один наш южнотирольский трип – на сей раз прошлогодний. В нём мы встречаем фею и козла, не видим Пизанскую башню, в поисках еды поднимаемся на 2671 м, обнаруживаем неправильный Сан-Пелегрино, и пытаемся не спиться в спа-отеле. Отличная была поездка: https://ksushik.com/italy-autumn-2023/

А пока – рандомный факт о «Стальной крысе». Когда я впервые читал «Месть стальной крысы», мне было лет 12. Подробности у меня не отложились, и я помнил, конечно, что там была планета, населённая очень тупыми военными, и Скользкий Джим проникал на военную базу, и у этих военных был какой-то непонятный язык, но, конечно, в детстве я больше придавал значение общей картинке, чем деталям, и вообще, не очень-то я помню, как оно там было в русских переводах. А когда я перечитывал книгу на английском уже во взрослом возрасте – оказалось, что соседа Джима по казарме звали Otrov, сама военная база называлась Glupost, а на кнопке зажигания в самолёте, в котором Джим сматывался с базы, было написано «PALJENJE». Да, языком тупой военщины в представлении Гаррисона был сербохорватский (с поправкой на эпоху, позволительно называть его именно так). Такой вот привет нынешнему мне через десятилетия.

Я давно задумал серию постов о бюрократии и о своём подходе к ней, и нет лучшего повода наконец-то начать её, чем ПМЖ. Так что встречайте новую рубрику – #falimijedanpapir. И открою я её таким эпиграфом:

«Мы – крысы в подполье общества, не признающие его запретов и правил. Чем мягче законы общества, тем больше в нем крыс. Ведь в деревянных домах крыс было больше, чем в зданиях из бетона, что пришли им на смену. Но и там водятся крысы. Сейчас наше общество построено из железобетона и нержавеющей стали. Щелей стало меньше, и крысе приходится быть изворотливой, чтобы их обнаружить. В таких условиях выживают только стальные крысы».

Да, именно, это Гарри Гаррисон, самая первая книга цикла «Стальная крыса», одна из любимых книг детства, прочитанная в трёх разных переводах, и потом – в оригинале. Вы знаете о моём отношении к крысам, к их способности адаптироваться и выживать. Я вспоминал именно эти строки, когда летом 2017 года, находясь в Хорватии на птичьих правах на ВНЖ «в иных целях» искал возможности остаться. Времени у меня было полгода.

Чтобы победить бюрократию, нужно думать, как бюрократ. Нужно вести себя, как бюрократ. Нужно стать бюрократом. Ну или хотя бы неотличимым от бюрократа. Мне предстояло на долгих семь лет стать канцелярской крысой.

МФУ и два запасных картриджа, два дырокола, коробка скрепок, две пачки бумаги, коробка биндеров, регистратор для бумаг, которые больше не действительны (но выбрасывать их нельзя!), коробка почтовых конвертов, папка с пустыми квитанциями на оплату, пакет канцелярских резинок, три степлера разного калибра… Это далеко не полный список того, что находится сейчас в нашей квартире с единственной целью – участие в бюрократических процедурах. Это настоящая канцелярия, и я – настоящая канцелярская крыса посреди всего этого. Ну или, опять же, хорошо маскирующаяся под настоящую.

Ждите постов о том, как я шёл по этому пути, и какую мудрость приобрёл по дороге. Эта мудрость, как и любая другая, не универсальна, но надеюсь, что она косвенно сможет помочь вам обрести свою мудрость, которая будет работать для вас.

Южный Тироль – это такое место, где ничего не надо планировать и узнавать заранее. Тыкаешь в любую точку на карте, посреди нигде, в деревню, про которую никогда раньше не слышал, этого достаточно. Потом, уже приехав на место, идёшь в ближайшее публичное заведение – супермаркет, ресторан, ратушу, пофиг. Там будут лежать проспекты, брошюрки и карты. Набираешь этого всего сколько можешь унести в карманах, и выясняешь, что попал в горный рай. Тут наверняка есть: хайкинг, озёра, вершины, 2-3 уникальных природных парка с чем-нибудь таким, чего нет больше нигде, пара-тройка хороших ресторанов на высоте 2000+, три-четыре долины, каждая со своими особенностями, и пять-десять хороших пиццерий в радиусе десяти минут езды, я уже не говорю про бары, которые просто в каждом доме.

Особенно хорошо осенью, когда нет ни горнолыжников, ни офисных отпускников. Можно побыть квадроберами (движение признано экстремистским и запрещено на территории РФ, или ещё нет?) взбираясь по горам на всех четырёх в полнейшем одиночестве.

В магазинах – скидки, за отсутствием покупателей. В лучшие рестораны, которые в сезон бронируются за несколько дней, можно зайти с улицы просто по настроению. Даже в популяршейшие музеи, которых мы обычно совсем не фанаты, стоит завернуть, если оказался здесь осенью, потому что когда ты там один – это совсем другой коленкор и другая атмосфера.

Вот чего не стоит делать – это доверять рейтингам сложности горных троп в путеводителях. Регион имеет непростую историю, и автором путеводителя может быть итальянец, австриец или ладин. В зависимости от этого рейтинг одного и того же маршрута может колебаться от «сложно» до «элементарно».

От дома до этого горного рая – 4.5 часа езды, за что мы любим Хорватию ещё больше, хотя, казалось бы, куда уже.

​Нет ничего невозможного, если ты охуел до нужной степени.

Когда я получил отказ в ПМЖ, я понял, что буду стрелять из всех орудий. Казалось, что это поперёк моей собственной концепции – пока ты в чужой стране на птичьих правах, не выёбывайся. Не салаге-первоходу в коридорах MUPа рамсить. Получишь статус, обрастёшь связями, уважаемые люди будут готовы за тебя вписаться, тогда и позовёшь на разговор всех тех, кто от тебя мокрую печать на справке о несудимости требовал.

Но, как прогнал Ральф Уолдо Эмерсон, трансценденталист и ровный пацан, все мы кипим при разных температурах. Моя армия не была готова к бою, я не накопил достаточно ресурсов, моя оборона не была идеально выстроена, но я сказал себе – сейчас или никогда. Тварь я дрожащая, или право имею, цитируя Грибоедова, или как там его звали. Финального босса надо было завалить сейчас, ну или начать игру с последнего сохранения, если, конечно, так можно – я не пробовал пока.

В MUP полетело новое заявление на ПМЖ, и вслед за ним началось моё наступление. Моя армия была мала, и оружие выглядело нелепо, как «дамский сверчок» в первой части «Людей в чёрном», но тем выше был эффект неожиданности. Бастион MUP, казавшийся неприступным, меньше чем через четыре месяца осады капитулировал, исторгнув из себя решение об одобрении ПМЖ.

Конечно, на самом деле я не могу сказать точно, что поспособствовало этому. Может, моя хорошо просчитанная тактика. А может, они там рассматривают повторные заявления на ПМЖ приоритетно. А может, они наконец-то взяли больше сотрудников, и теперь процесс идёт быстрее. А может, ещё сотня обстоятельств, про которые я вообще не в курсе. Тем не менее, я более чем доволен результатом.

Что интересно – меня так и не позвали на собеседование в SOA, хотя ходят слухи, что для граждан РФ это сейчас обязательная часть программы. Возможно, это потому что я не военнообязанный, а может быть, местный товарищ майор читает мой канал, и знает меня как облупленного, и ему не о чем меня расспрашивать – в этом случае привет, товарищ майор, всего тебе хорошего, ты мне тоже нравишься, напиши, когда можемо на каву.

Маленький шажок для человека, огромный скачок для Самвана Ункновна.

​В Вене мы остановились в Майдлинге, 12-м районе, поодаль от центра, благо работа позволяла самостоятельно определять, где остановиться. Жильё привлекло тем, что у него была своя бесплатная подземная парковка — большая редкость для Вены.

Первое, что мы услышали, заехав на парковку — «Oprostite, pogrešno se parkirate». Благообразный дедушка, увидев загребские номера, объяснил нам, что на этой парковке надо вставать носом, чтобы удобнее было выходить из машины. Сам из Боснии, но живёт тут настолько давно, что, видимо, в душе уже стал австрийцем — по крайней мере, я не могу представить, чтобы в Сараеве меня кто-то поправил по поводу того, как я паркуюсь, даже если это поперёк выезда из автобусного депо.

Когда идёшь по Нидерхофштрассе, возникает ощущение, что не покидал Загреб. Постоянно слышишь, как разговаривают «на нашем». Наверное, австрийцы там всё-таки тоже есть, но они более закрытые ребята, не так любят трепаться по мобильному на улице, так что слышишь в основном боснийский, хорватский, сербский.

В метро впервые подслушал градищанский хорватский. Это диалект национального меньшинства из Бургенланда, хорваты там живут уже лет пятьсот, и за это время их язык здорово разошёлся с литературной нормой. Ощущения удивительные — сначала тебя кажется, что говорят на немецком, но потом понимаешь, что от немецкого там в основном произношение и некоторое количество лексики, вытеснившей славянскую, а остальное — наше, хорватское.

Понятно, что Вена — космополитичный город, но концентрация Балкан именно в Майдлинге удивительна. В каждой пекарне — погача и бурек, причём даже sa sirom. Допросил местного на эту тему, он сказал, что да, с Балкан начали приезжать ещё в семидесятые, когда Вене было нужно большое количество гастарбайтеров, образовались какие-то анклавы, типа, 10-й район — более турецкий, 12-й — более балканский, и всё такое, а потом югославские войны, и количество переселенцев выросло многократно, и вот, что получилось, то получилось.

Ближе к центру тоже заметно, но там уже кроме балканской речи слышишь и русскую. Начинает казаться, что 40% балканского, 40% русского, и 20% немецкого. Вышел прогуляться, прошёл всего ничего, наткнулся на магазин с вывеской «Knjižara». Ну, думаю, наши. Зашёл, внутри просто балканский книжный рай. Разговорился с хозяйкой, боснийкой, уехала в войну. Купил книгу об истории создания Алана Форда. Ну где ж ещё, если не в Вене.

В общем, Балканы — это то, что связывает Европу воедино.