- Скажите, скажите, а групповое фото будет? - нежно-нежно, как весенний ветерок в розовых лепесточках сакуры, шелестела Овчинникова.
- Лариса Евгеньевна, ну, конечно же! Мы же готовим фотовыставку. Как же без группового фото, милая вы наша? - то ли серьёзно, то ли шутя ответил директору РГО Голымага.
Лариса Евгеньевна была женщиной интересной: яркая, умная, элегантная, в связи с этим, чрезвычайно фотогеничная. И снимок с первыми лицами не помешает ни в личной коллекции, если память вдруг откажет, ни в будущем возможном трудоустройстве, если вдруг из РГО выпрут (это случилось гораздо раньше, чем она ожидала - Чернобровина сожрала там всех).
- Коллеги, коллеги! А что с американцами-то? - напомнил я. - Бойл, само собой. Ещё кто? Посол, консул или атташе по культуре будут?
Повисла пауза. Аппарат Шойгу мог думать только о Шойгу. Ни нормальный протокол продумать, ни программу встречи, ни связи с иноземцами. Отчасти это и понятно: ведомство военное - мысли прямые, чаще всего одна.
- Дим, а ты разве не занимаешься этим? - опять Стадникова.
- Юль, у нас есть международный отдел. Это их дело. Только вот где Геля - вопрос...
Геля, зная что мы совещаемся, вообще умерла на неделю. Единственное, что она сделала за два года работы в РГО - слетала в Чили и Уругвай. Там случился очередной распил бабла РГО (как это бабло собирали и кто его давал, я ещё расскажу). Так вот, распил бабла или месячные каникулы, которые назвали просто и со вкусом: "Информационно-просветительская экспедиция "Русские географы в Южной Америке". И захерачили на это миллионы.
- Да позвоним этой Петросян-Бойл и спросим, кого она там приведёт, - беспечно ляпнула идиотка Чернобровина.
Это было первое и последнее движение её змеиного языка на совещании.
Директору музея геологии слова не дали. Камни же молчат, правильно? Ну, вот! Какие претензии?
- Дим, начинаются спецмероприятия - уведи людей в холл, - тихо попросил Голымага.
И тут же пошли отряды мускулистых ребят в камуфляже, с овчарками, зеркалами на длинных ручках, миноискателями, детекторами "жучков" и нехороших приборов: мало ли, что эта Петросян-Бойл захочет подслушать, записать и куда надо передать. Спецназ прикрывали строгая буфетчица и её ассистентка - они волокли плетёные корзины с едой. Чай, так и быть, остался музейным. По крайней мере, вода, которую кипятили тётки из МЧС - её чуть ли не руками они взбивали до ста градусов.
- Так, - сосредоточился Билава, - Шойгу пойдет этим коридором в тот зал, правильно?
- Угу, угу! - оживилась директор музея. - Ага, ага! Этим, этим!
- Так, а что это?! - прищурился Билава. - Что это?!
Я, моя заместитель Маша, Голымага, Стадникова и Овчинникова уставились на палец Билавы - он тыкал в какие-то таблички. Они висели на каждом экспонате в длинном коридоре: камни, осколки, обломки, золото, серебро, самоцветы, что-то ещё. И всюду надписи, надписи, надписи: дар Сергея Миронова (кто не знает - лидер "Справедливой России").
- Что это?! - сорвался на визг Билава.
- Это таблички, - лаконично пояснила камневедка. - Вы плохо видите, что ли?
- Убрать! Немедленно убрать! - рявкнул Билава.
Из коридора тут же убежали все, кроме меня и музейщицы.
- Как это убрать?! - изумилась она. - Куда? Зачем?
- Так это! Куда хотите, но чтобы здесь их не было! Снимите это немедленно! Дима! Немедленно это снимите!
Я, чесслово, как подорванный побежал по коридору, значительно опережая директрису, и ловко хватал Мироновские таблички. Сорвал даже табличку с его кабинета! Это, конечно, уже было слишком.
- Не трогайте! Оставьте! Дима! Дима! Что вы делаете? Это же дар музею! - причитала милая женщина. - Это же Сергей Михайлович! Как же? Да что же это! Кабинетную хотя бы не трогайте! У Сергея Михайловича здесь кабинет!
Вот! Смехотворное, но всё же подтверждение некомпетентности людей, которые окружают наших руководителей. Если была причина, по которой Шойгу и Миронов ненавидели друг друга, не могли терпеть друг друга даже в виде табличек, почему нельзя было заранее эту причину устранить?
Не успел я "избавиться", прости Господи, от Миронова, как меня схватил за руку Голымага.