Лука Гуаданьино больше не делает «Осколки», экранизацию романа Брета Истона Эллиса, зато его «Квир» по повестушке Берроуза сегодня премьерится в Венеции.
Главное, что надо знать об адаптации: в последнее время итальянец работал с Дэйвом Кайганичем, шокирующе бездарным сценаристом, написавшем ему «Целиком и полностью», «Суспирию» и «Большой всплеск», которые все хороши, но вытягивает их только гиперстарательная режиссура Луки. Казалось, образовался тандем, но весной этого года вышли «Претенденты», сценарий которых Гуаданьино отрыл в Черном списке — пополняемом перечне лучших нереализованных скриптов. Его автор — Джастин Курицкес, и он умничка. Мастерская работа со структурными повторами, на использовании которых Чак Паланик в «На затравку» прямо настаивает, но, что важнее, Курицкес обладает редким даром образного мышления, и главная реплика фильма упакована в жест — это стойка подачи Арта, сыгранного Майком Фейстом. Да, это не находка Гуаданьино, как сорванный голос героини Суинтон в «Большом всплеске». Так было в сценарии. Убедиться можно по ссылке.
В общем, сценарий выстрелил и попал куда надо, а кончилось тем, что Гуаданьино променял Кайганича на Курецкиса: именно автор «Претендентов» писал ему адаптацию «Квира» — 80-страничного сиквела «Джанки», практически бессюжетной хроники эскапизма завязавшего наркомана.
Легшая в основу повести реальная история богаче на события, чем ее беллетризация: в 1951 году Берроуз случайно застрелил жену, немножко посидел, вышел по апелляции и свинтил подальше от разбирательств в Мексику, где помешался на бывшем армейце Адельберте Льюисе Маркере, выведенном в повести под именем Аллертон. Конечно, «Квир» не про сюжет. Там не текст, а кипящий чили кон карне — в истории задыхающейся одержимости вроде «Духовки» Харитонова потихоньку разваривается традиционный нарратив, и на поверхность всплывают первые приметы зрелого Берроуза, автора «Нагого обеда».
Смог ли Курицкес выловить структуру в этом котелке с буквами, который, по слухам, раздулся до трехчасового фильма, пока Гуаданьино не спустил лишний час, — главная интрига фестиваля.