Письма и дневники великих: Антон Чехов и Ко

Из письма А. П. ЧЕХОВА — двоюродному брату Г. М. ЧЕХОВУ
29 декабря 1890 г. Москва

Спасибо, дорогой мой, тебе и всем твоим за память обо мне. В Одессе я получил письмо от твоего папы, а по приезде в Москву от тебя. Не отвечал до сих пор Вам обоим, потому что мешают мне ужасно. Ходят, ходят, без конца ходят ко мне всякого звания люди и без конца разговаривают. Я теперь уподобился твоему папе, которому стоит только взяться за перо или за книгу, чтобы в лавку вошел какой-нибудь словоохотливый монах или великий человек, которому хочется почесать язык.

Ну-с, я жив и здоров; вернувшись, застал всех дома здоровыми. Думал, что поездка заставит нас влезть в долги, но и от этого бог избавил. Всё обошлось так благополучно, как будто я и не ездил. Замечательно, что во всё время моего восьмимесячного путешествия, сопряженного с неизбежными лишениями, я ни разу не был болен и из вещей потерял один только ножичек.

Рассказать тебе о своем путешествии так же трудно, как сосчитать листья на дереве. Для этого нужно несколько вечеров. Проехал я через всю Сибирь, отмахав на лошадях 4500 верст, прожил на Сахалине 3 месяца и 3 дня, потом возвращался на пароходе Добровольного флота. Был я в Гонг-Конге, в Сингапуре, на острове Цейлоне, видел гору Синай, был в Порт-Саиде, видел острова Архипелага, откуда доставляют нам маслины, сантуринское вино и длинноносых греков, которых, кстати сказать, во всем свете, кроме Таганрога, считают большими мошенниками и невеждами; видел я Константинополь. Приходилось на пути испытать качку, всякого рода муссоны и норд-осты, но морской болезни я не подвержен и во время сильной качки ел с таким же аппетитом, как и в штиль.

Миша рассказывает о тебе много хорошего. Радуюсь за тебя искренно. Радуюсь и за Володю. Он стал выше тебя ростом? Это нехорошо. Когда он будет митрополитом, то низеньким дьяконам будет трудно надевать на него митру.

Когда увижусь с П. И. Чайковским, то спрошу его о тебе. Что он делал у вас в Таганроге? Был ли он у вас в доме? В Питере и в Москве он составляет теперь знаменитость № 2. Номером первым считается Лев Толстой, а я № 877.

Прислали мне с о. Корфу в подарок бочонок сантуринского вина. Не в обиду будь сказано, какое противное вино! Я отвык от него.

Напиши мне письмо поподробнее, не щадя живота и бумаги. Валяй на трех листах.

Весною или летом буду в Таганроге.

Дяде, тете, семинарии, обеим девочкам и Иринушке нижайший поклон и тысяча сердечных пожеланий. Будь здоров, счастлив и мудр, а главное добр.

Вся семья тебе кланяется.

Твой А. Чехов.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — редактору В. А. ГОЛЬЦЕВУ
28 декабря 1893 г. Мелихово

Сейчас приехали Потапенко и Лика. Потапенко уже поет. Но как грустно, что ты не можешь приехать! Погода прекрасная, и вино есть, но главное — отдохнуть можно от московских впечатлений, которые тебе, по-видимому, жестоко прискучили. Да и потолковать бы не мешало о том, о сем, например, хоть о корректуре, которая ожидала тебя и, не дождавшись, легла спать; пришлю ее, впрочем, не позже Нового года.

Ах, мой рассказ в «Русских ведомостях» постригли так усердно, что с волосами отрезали и голову. Целомудрие чисто детское, а трусость изумительная. Выкинь они несколько строк — куда бы ни шло, а то ведь отмахнули середку, отгрызли конец, и так облинял мой рассказ, что даже тошно.

Ну допустим, что он циничен, но тогда не следовало его вовсе печатать, или же было бы справедливо сказать хоть слово автору, или списаться с автором, тем более ведь, что рассказ не попал в рождеств<енский> номер, а был отложен на неопределенное время. Впрочем, всё сие неинтересно. Прости за скуку.

Напиши, когда приедешь. Ведь кроме Нового года у нас осталось еще Крещение. Поговорили бы насчет пьесы, которую, пожалуй, и написали бы, коли тебе хочется. Мне хочется. Подумай-ка.

А денег нет и нет, и не скоро будут, анафемские. Рассчитывал на январское жалованье из «Русских ведомостей», но после казуса с рассказом у меня пропал всякий аппетит к этому жалованью. Ты Саблину ничего не говори. Будет всего удобнее и покойнее, если я, уклоняясь от дальнейшего сотрудничества, сошлюсь на недосуг как на главную причину.

Привези с собой дочку. У нас ощенилась такса — мы, если захочет, подарим ей одного щенка. На санях покатаем.

31-го в полночь помяни меня в твоих святых молитвах, как я помяну тебя. Будь здоров, голубчик.

Твой Antoine.

И Лика запела.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма Г. Бениславской — С. Есенину
Константиново, 27 декабря 1924 г.

Чуете, Сергей Александрович, откуда пишу? Небось и невдомек!

Ну да! Я сейчас сижу в Константинове, у Ваших в новом доме, только что пили чай, о Вас толковали.

А хорошо здесь у Вас очень. Вчера Татьяна Федоровна песни вечером пела, а мы все на печь забрались и слушали. «Эх, прощай, жисть, радость моя».

Только уж очень здесь тоска меня забрала, а Кавказ кажется таким желанным. Так хочется повидать Вас. Только в Москву не надо приезжать сейчас, скука там, болото, сплетни, слухи. И зима. О, зима ужасная — снегу не было до 20 декабря, а теперь тоненький, и это при 25° мороза. — Будь ему (морозу) неладно. Катя даже ноги отморозила, пока до Константинова доехали, — целый час оттирали снегом. Дом уже отстроен — сегодня перебрались в него совсем. Топим печь и лежанку — сейчас тихо, тепло. Мать и отец улеглись — отец на печи. Катя и Шура ушли к Воробейкиным, а я вот за письмо села.

Дом мне нравится, просторно, чист. Правда, еще не кончены сени и т. д. Вид из окна прямо на луга за Окой — выстроили против церкви.

До чего мне здесь нравится, если б Вы знали. Завтра надо возвращаться в Москву, а не хочется.

Читала я Вашим стихи. Матери очень понравилась «Русь Советская», все, говорит, так, как есть, и другие наросли, и «жись» вся.

Отцу же все Ваши последние стихи нравятся: «Хорошо стал писать, а раньше имажинистом понять трудно было».

Завидую Вам безумно — тепло, малину рвали вчера, а мы тут замерзли совсем.

Целую Вас. Люблю.

Ваша Галя.

А «Письмо женщине» — до сих пор под этим впечатлением хожу. Перечитываю и не могу насытиться.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — О. Л. КНИППЕР
26 декабря 1900 г. Ницца

Милая актрисуля, это письмо дойдет к тебе в Новый год; значит с новым годом, с новым счастьем! Целую тебя, если хочешь, тысячу раз и желаю, чтобы исполнилось всё, что ты хочешь. И чтобы ты осталась такою же добренькой и славной, какой была до сих пор.

Но, однако, как твое здоровье? Последних два письма, писанных карандашом, меня испугали, и я хоть не стукал твоей селезенки, но побаиваюсь, что у тебя легонький брюшной тиф, а это значило бы, что в театр тебя не пустят по крайней мере с месяц, пьесы мои не будут идти и я вынужден буду играть в рулетку. Но ты здорова? Да? Ну и прекрасно, дуся моя удивительная. Я на тебя надеюсь.

Здесь, вообрази, вдруг стало холодно, как никогда. Настоящий мороз. В Марселе снегу навалило целые горы, а здесь цветы поблекли в одну ночь, и я хожу в осеннем пальто! В газетах жалобы на необычайный холод. Это отвратительно, боюсь, что впаду в мерлехлюндию. 

Актрисочка милая, я тебя обнимаю и целую; но если и ты отвыкнешь от меня и перестанешь писать, тогда уеду в Австралию или куда-нибудь далеко. Мне никто не пишет, кроме тебя одной! Я забыт. Целую тебя нежно.

Твой Antoine

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — издателю Н. А. ЛЕЙКИНУ
25 декабря 1883 г. Москва

Многоуважаемый
Николай Александрович!

Прежде всего поздравляю Вас с праздниками и свидетельствую Вам мое искреннее уважение. Вкупе с поздравлением шлю Вам и «Осколкам» тысячи пожеланий. С Новым годом поздравлю 31-го декабря — в день отправки литературного транспорта.

Завтра сяду писать что-нибудь новогоднее. Теперь я свободен, аки ветр. Свобода эта продлится до половины января. Каким-то чудом удалось мне пересилить мою лень, и я, сверх всяких собственных ожиданий, спихнул с плеч самое тягчайшее. Выдержал до Рождества труднейшие экзамены и за этими экзаменами забыл всё, что знал по медицине. Медикам старших курсов ужасно мешают заниматься делом эти экзамены, подобно тому как отдание чести мешает городовым исполнять их прямые обязанности. Вместо того чтобы работать у клиницистов, мы зубрим, как школьники, чтобы забыть в ближайшем будущем...

В ночь под Рождество хотел написать что-нибудь, но ничего не написал. Волею судеб проиграл всю ночь с барынями в стуколку. Играл до обедни и всё время от скуки пил водку, которую пью иногда и только от скуки. В голове туман. Выиграл четвертную и не рад этому выигрышу — до того скверно в голове.

Не посылал Вам рассказов потому, что окончил свои экзамены только 20-го дек<абря> вечером. Не уведомил же Вас (что ничего не пришлю) потому, что не знал, что нужно уведомлять. Впредь в случае бесплодия буду извещать Вас.

Шляются визитеры и мешают писать это письмо. 

Пью за Ваше здоровье, закусываю ветчиной и остаюсь уважающий и готовый к услугам

А. Чехов.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Как видим из письма выше, 24 декабря 1889 года (по старому стилю) Чехов собирался отпраздновать 10 лет своей литературной деятельности. 

От какого дня Чехов вёл отсчёт? 

Судя по всему, 24 декабря 1879 года 19-летний Чехов написал свой первый рассказ, принятый к печати. После этого началась его постоянная литературная деятельность. 

Издатель А. С. Суворин после смерти А. П. Чехова вспоминал, что, по рассказам Чехова, толчком для начала его литературной деятельности послужила нужда. 

В день именин матери (24 декабря) не было денег на пирог, и, по-видимому, в тот же день для заработка Антон Чехов написал рассказ. Вероятно, это был рассказ «Письмо донского помещика Степана Владимировича N к ученому соседу д-ру Фридриху», посланный в журнал «Стрекоза».

Напечатан он был 9 марта 1880 года (по старому стилю). 

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА - А. С. СУВОРИНУ
23 октября 1889 г. Москва

Я опять о делах.

Был Островский, брат министра. Он послал Вам тюк рассказов и пачку рисунков. Рисунки плохи, но сносны. Несколько, по моему совету, забраковано; забракуйте и Вы несколько — дешевле обойдется книга. Когда я спросил его об условиях, он сказал: «Условия обыкновенные, вот как у Вас... Как все, так и мы, т. е. 30%». Выкурил затем плохую сигару, продушил ею всю мебель, испортил воздух и ушел... Человек он очень хороший.

У нас в Москве издается новый журнал «Артист», печатающий пьесы текущего репертуара, весьма приличный снаружи и скучный внутри. Он уж 20 раз просил у меня водевили, напечатанные в «Новом времени». Я всякий раз рекомендовал обратиться с этой просьбой к Вам. «Артист» к Вам обращаться не хочет, поручая сделать это мне самому. Что Вы скажете? Если Вы не согласитесь, то я не пострадаю от этого ни на один сантим, так как водевили пойдут бесплатно; если же согласитесь, то соглашайтесь не иначе, чтобы водевили были напечатаны с примечанием: «Сей водевиль перепечатывается из такого-то № „Нового времени“». Иначе выйдет нехорошо — таково мое мнение. Ответьте мне, а Ваш ответ я пошлю «Артисту». «Артист» не согласен печатать с примечанием. Это его дело. Пусть не хочет, но только пусть прекратит свои запросы, которыми я завален вообще.

Я написал Щеглову, что очень рад его горю. Так ему и нужно! Ведь пьеса, о которой он плачется, переделка из его романа «Гордиев узел». Значит, это не пьеса, а свинство. Роман хорош, зачем его портить? И что за бедность такая? Точно сюжетов нет.

Из-за женщин, конечно, не следует стреляться; не должно, но можно. Любовь не шутка. Если из-за нее стреляются, то, значит, относятся к ней серьезно, а это важно.

24 декабря я праздную 10-летний юбилей своей литературной деятельности. Нельзя ли получить камергера?

Поклонитесь Анне Ивановне.

Ваш А. Чехов.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из дневника Даниила Хармса
23 декабря 1936 года

Когда человек привык очень поздно ложиться спать, то ему очень трудно отучиться от этого. Чтобы ложиться рано, существует единственный правильный метод: перескочить сутки, т. е. ложиться все позднее и позднее, сначала поздно ночью, потом рано утром, потом днем и, наконец, вечером. Так можно добраться до нормального часа.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — К. Д. БАЛЬМОНТУ
5 августа 1903 г. Ялта

Дорогой Константин Дмитриевич, я веду жизнь сытого, праздного, скучающего бродяги, теперь я в Ялте, и вот почему «Гимн к Солнцу» шел до меня ровно десять дней. Мне кажется, это одно из самых красивых Ваших стихотворений, но все же не миновать ему Виктора Александровича. Я состою редактором пока лишь in spe, рукописей не читаю и начну читать их и определять их судьбу, вероятно, не раньше будущего года. Говорят, что в конце августа Вы приедете в Ялту; если так, то скоро мы увидимся и потолкуем; и я все объясню Вам.

«Гимн к Солнцу» в настоящее время находится в Москве, послал я его туда при письме.

«Будем как Солнце» я получил, прочел и давал читать другим; не поблагодарил же я Вас своевременно потому, во-первых, что не знал Вашего адреса, и, во-вторых, потому что полагал, что книгу прислали мне не Вы (обычного автографа нет на ней), а кто-нибудь из знакомых.

Ну, да это ничего, поблагодарить никогда не поздно, и я низко кланяюсь Вам три раза.

Вы спрашиваете, буду ли я в сентябре в Москве. Отвечаю Вам: буду.

Крепко жму руку.

Аутский мещанин

А. Чехов.

Ялта, Аутка.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко

Сегодня день памяти Константина Бальмонта.

Из письма А. П. ЧЕХОВА — Н. А. ЛЕЙКИНУ, 
23 декабря 1884 г. Москва

Уважаемый
Николай Александрович!

Первым делом поздравляю Вас с праздником и окончанием года, а к поздравлению, по издревле установленному порядку, присоединяю тысячи пожеланий. Посылаю Вам рассказ и рождеств<енскую> мелочишку. Сегодня с курьерским вышлю святочный рассказ. К Новому году постараюсь написать побольше мелочей новогоднего свойства. Мелочи уже задуманы, рассказ же пока не наклевывается. Когда выйдет первый нумер? К какому нумеру присылать моск<овский> фельетон! к 52 или к 1?

Здоровье мое поправилось. Не только работаю, но даже позволяю себе употреблять спиритуозы. Праздники встречаю уныло... Денег нет. «Петерб<ургская> газета» еще не выслала, «Развлечение» должно крохи, из «Будильника» больше десятки не возьмешь... Сижу на бобах... Надеялся получить из одного места и получил нос... Николай болен и зарабатывает мало, Агафопод Единицын — швах... Благо, долгов мало и не брал авансов. Впрочем, всё это пустяки...

В Москве морозы. К Новому году напишу Вам, а теперь пока прощайте и не браните. Святочный рассказ получите купно с заказным письмом или немного спустя, но не далее понедельника.

Ваш А. Чехов.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Далеко не все поклонники творчества А. П. Чехова знают, что он был активным дрейфусаром, как М. Пруст и А. Франс, например. Разные взгляды на дело Дрейфуса отдалило его от друга Алексея Суворина.

Д а т а

Поведение «Нового времени» в деле Дрейфус — Зола просто отвратительно и гнусно. Гадко читать.

Из письма А. П. Чехова — брату Александру

Ровно 130 лет назад, 22 декабря 1894 года, французского капитана Альфреда Дрейфуса, еврея родом из Эльзаса, признали виновным в шпионаже в пользу Германии и приговорили к пожизненному заключению.

Казалось бы незначительное событие на несколько лет приковало к делу Дрейфуса внимание всей Европы. Общество разделились на два лагеря — «антидрейфусар», поддерживавших интересы армии, и «дрейфусар», для которых превыше всего были интересы правосудия. Первый лагерь объединил националистов, клерикалов и приверженцев сильной власти, второй — демократов, правозащитников и интеллигенцию.

Среди видных дрейфусаров были такие известные люди, как Эмиль Золя, Марсель Пруст, Эдмон Гонкур, Анатоль Франс, Клод Моне, Сара Бернар, а в лагере их противников были Жюль Верн, Леон Доде, Поль Сезанн и Анри Матисс.

В это время наметился раскол в дружбе А. П. Чехова и А. С. Суворина. Чехов был активным дрейфусаром, тогда как газета Суворина «Новое время» заняла антидрейфусарскую позицию.

Дело Дрейфуса, в основе которого лежала судебная ошибка, помноженная на высокий уровень антисемитизма в тогдашнем французском обществе, тянулось 12 лет.

В 1906 году суд признал Дрейфуса полностью невиновным.

Рекомендуем узнать больше о деле Дрейфуса.

На фото: тот самый Альфред Дрейфус.

Книжный Клуб 📚

Из письма А. П. ЧЕХОВА — жене О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
22 декабря 1901 г. Ялта.

Милый мой дусик, целый день ждал телеграммы о пьесе Немировича и — нет! Значит, по-видимому, было так шумно, что вы все забыли обо мне.

Всё забываю написать тебе: если понадобятся тебе деньги, то бери у Немировича, сколько нужно. Распоряжайся, дуся, будь хозяйкой. Ах, как ты нужна мне, если б ты знала! Как ты мне нужна! Плохо, плохо без жены!

В Ялте сегодня жарко. Маша в восторге, ходит по саду в одном платье; не верится, что в Москве теперь снег и морозы.

Я тебя люблю. Ты знаешь это?

Здоровье совсем хорошо. Компресс уже снял вчера. Завтра Альтшуллер поставит две мушки, и шабаш, лечение кончено. Ем теперь много и аппетитом могу похвастаться.

Ну, дусик, будь здорова, весела. Проводи праздники в добром здоровье, в духе, думай о своем муже хоть изредка и пиши ему по возможности каждый день.

Целую тебя и обнимаю, если нет возможности сделать что-нибудь более важное. На первой неделе поста приедешь?

Твой Antonio.

Ты обещала свою фотографию, не забывай.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — редактору журнала Ф. Д. БАТЮШКОВУ
21 декабря 1903 г. Москва

Дорогой Федор Дмитриевич, сегодня получил я по почте из Ялты телеграмму, которую Вы послали неделю тому назад. Отвечаю и я Вам по почте.

Всю осень, начиная с августа, я был болен; меня изводил кашель и расстройство кишечника, я не работал и пришлось минувшую осень вычеркнуть из книги живота, как ненужное, лишнее время. Теперь я живу в Москве, здоровье мое несравненно лучше, чем было в Ялте, но нужно сказать, почти совсем не работаю, так как приходится часто бывать на репетициях* в Художественном театре. Пьесу обещают поставить не позже 9 января; стало быть, до 10 января мне придется болтаться без дела, много разговаривать и из-за пустяков много волноваться. Очень бы хотелось пообещать, дать слово, что рассказ будет прислан не позже февраля, но я уже так часто обманывал Вас, что лучше воздержусь.

Не будете ли Вы на праздниках в Москве?

Крепко жму руку и желаю всего хорошего, здоровья и веселого настроения.

Ваш А. Чехов.

Примечание: 

*Речь идет о репетициях «Вишневого сада»

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма Ф. С. Фицджеральда — дочери Скотти
Март 1939 г.

Твое замечание о сатире в английской литературе очень удачно. Если ты сейчас хочешь отвлечься, прочти «Холодный дом» (лучшую книгу Диккенса) — или, если хочешь понять мир эмоций, прочти — не теперь, а через несколько лет — «Братья Карамазовы» Достоевского. И ты увидишь, на что способен роман. Рад, что тебе по душе Батлер, — мне нравилось то место, где отец Эрнеста «отвернулся, желая скрыть, что ничего не чувствует». Бог мой, какая точная ненависть в этой фразе. Если б и я умел вот такой меткой стрельбой поражать тех немногих, кого ненавижу.

(Перевод М. Ландора.)

На фото: Фрэнсис с дочерью Скотти и женой Зельдой.

Сегодня день памяти Фрэнсиса Фицджеральда.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
20 декабря 1902 г. Ялта

Милый дружок мой, сегодня получил от Алексеева телеграмму такого содержания: «Пьеса Горького и театр имели большой успех. Ольга Леонардовна прошла для тонкой публики первым номером». Радуйся, дусик. Муж твой очень доволен и выпьет за твое здоровье сегодня же, если только Маша привезет с собой портеру.

У меня теперь возня с зубами. Неизвестно, когда кончится вся эта глупая музыка. Вчера получил от тебя письмо почти распечатанное (опять!), а сегодня у меня грустный день, так как Арсений не принес с почты твоего письма. И погода сегодня грустная: тепло, тихо, а весной и не пахнет. Сидел на балконе, на солнышке и все думал о тебе, о Фомке, о крокодилах, о подкладке на пиджаке, которая рвется. Думал о том, что тебе нужен сынишка, который занимал бы тебя, наполнял бы твою жизнь. Сынишка или дочка будет у тебя, родная, поверь мне, нужно только подождать, прийти после болезни в норму. Я не лгу тебе, не скрываю ни одной капли из того, что говорят доктора, честное слово.

У нас опять много мышей. Каждый день ловлю в мышеловку. И мыши, вероятно, уже привыкли к этому, так как относятся благодушно, уже не боятся этого. А больше писать не о чем, ничего нет или по крайней мере не видно, жизнь проходит тускло и довольно бессодержательно. Кашляю. Сплю хорошо, но всю ночь вижу сны, как и подобает лентяю.

Пиши мне, деточка, всякие подробности, чтобы я чувствовал, что я принадлежу не Ялте, а северу, что жизнь эта, унылая и бессодержательная, еще не проглотила меня. Мечтаю приехать в Москву не позже первого марта, т. е. через два месяца, а будет ли это так, не знаю. Храни тебя бог, жена моя хорошая, собака рыжая. Вообрази, что я беру тебя на руки и ношу по комнате часа два, и целую и обнимаю. Поклонись маме, дяде Карлу, дяде Саше, Володе, Элле, Зине... Алексеева поблагодари за телеграмму.

Завтра буду писать. Спи спокойно, радость моя, ешь как следует и думай о муже.

Твой А.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — Л. С. МИЗИНОВОЙ
19 декабря 1892 г. Москва

Ликуся, я сейчас приехал и сегодня же уезжаю в Петербург по делам службы.

Когда будет лето? Зима мне опротивела, я озяб и немножко болен. Ликуся, я хочу лета, и если не будет лета, то я скотина.

Когда я уезжал из Мелихова, все мои приказали мне просить Вас непременно приехать в Мелихово.

Вернусь я — не знаю когда. Должно быть, через месяц. Напишите мне хоть одну строчку по адресу: Мл. Итальянская, 18, кв. Суворина. И я Вам напишу. На обратном пути побываю у Вас и буду невыразимо счастлив, если Вы... дадите мне пообедать. Хотел написать — «нажраться», но это было бы неизящно. Нельзя писать неизящно к изящной Лике.

Да хранят Вас ангелы!

Ваш А. Чехов.

Фото сделано в 1890 году перед отъездом А. П. на Сахалин.
Сверху: Иван, Александр, Павел Егорович.
Второй ряд: М. Корнеева, Лика Мизинова, Мария, Евгения Яковлевна, Серёжа Киселёв.
Снизу: Михаил, Антон.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко

Из письма А. П. ЧЕХОВА — А. С. СУВОРИНУ
18 декабря 1893 г. Москва

Вы как-то спрашивали в письме насчет «Графа Монте-Кристо» Дюма. Он давно уже сокращен, так сокращен, бедняга, что покойный Свободин, увидев, ужаснулся и нарисовал карикатуру. Вам привезти сей роман или прислать через магазин?

Пьеса Потапенко прошла со средним успехом. В пьесе этой есть кое-что, но это кое-что загромождено всякими нелепостями чисто внешнего свойства (например, консилиум врачей неправдоподобен до смешного) и изречениями в шекспировском вкусе. Хохлы упрямый народ; им кажется великолепным всё то, что они изрекают, и свои хохлацкие великие истины они ставят так высоко, что жертвуют им не только художественной правдой, но даже здравым смыслом. Есть даже такое изречение: «факел истины обжигает руку, его несущую». Больше всего имел успеха второй акт, в котором житейской пошлости удается пробиться на свет сквозь изречения и великие истины.

При покупке имения я остался должен бывшему владельцу 3 тысячи и выдал ему закладную на сию сумму. В ноябре я получил письмо: если уплачу по закладной теперь, то мне уступят 700 р. Предложение выгодное. Во-первых, имение стоит не 13 тыс., а 12 300, и, во-вторых, процентов не платить. Я понатужился и вчера погасил закладную, уплатив то, что нужно, с чем искренно себя поздравляю. Этот долг томил меня. Теперь на имении лежит только банковский долг, 5800 р., но это пустяки. Быть должным банку приятно даже, так как просрочить платеж процентов можно на 6 месяцев. Одним словом, я могу считать себя теперь так, как будто я ничего не должен.

В январской книжке «Русской мысли» печатается мой рассказ — «Бабье царство». Описание одной девицы. В янв<арской> книжке «Артиста» найдете изображение одного молодого человека, страдавшего манией величия; называется эта повесть так: «Черный монах». За сим я хочу наградить русскую публику еще многими произведениями, но так как они еще не написаны или же только что еще начаты, то пока умолчу о них. Хочу писать, как Потапенко, по 60 листов в год.

В моск<овском> книжном магазине давно уже нет моих книжек. Похоже на то, как будто я ликвидировал свои дела. Перед Рождеством самая-то настоящая торговля, а книжки мои или не изданы, или же лежат в складе, изображая из себя камень, под который вода не течет.

На днях я был у Сытина и знакомился с его делом. Интересно в высшей степени. Это настоящее народное дело. Пожалуй, это единственная в России издательская фирма, где русским духом пахнет и мужика покупателя не толкают в шею. Сытин умный человек и рассказывает интересно. Когда случится Вам быть в Москве, то побываем у него в складе и в типографии, и в помещении, где ночуют покупатели. 2300 р. я взял у него, продав ему несколько мелочей для издания.

Город утомил меня. Уезжаю в деревню с наслаждением.

Ваш А. Чехов.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма Ивана БУНИНА — Николаю ТЕЛЕШОВУ
Париж, 10.IX.47

Дорогой Николай Дмитриевич, я только что прочитал книгу А. Твардовского («Василий Теркин») и не могу удержаться — прошу тебя, если ты знаком и встречаешься с ним, передать ему при случае, что я (читатель, как ты знаешь, придирчивый, требовательный) совершенно восхищен его талантом,— это поистине редкая книга: какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный, солдатский язык — ни сучка, ни задоринки ни единого фальшивого, готового, то есть литературно-пошлого слова.

Возможно, что он останется автором только одной такой книги, начнет повторяться, писать хуже, но даже и это можно будет простить ему за «Теркина».

Мои «Темные аллеи» посланы тебе уже сто лет тому назад. Ты, верно, их не получил; если так, очень жаль, да что ж делать, жалостью беде не поможешь.

Сердечно обнимаю тебя, будь здоров и благополучен, дорогой друг.

Твой Ив. Бунин

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Сегодня день памяти Александра Твардовского

Решили проиллюстрировать письмо выше.

С данной иллюстрацией, кстати, связана интересная история.

Фотографию, где вместе изображены Чехов, Толстой и Горький, однажды опубликовал в соцсетях профессор Высшей школы экономики Алексей Портанский. У подписчиков возникли сомнения в подлинности снимка, так как в сети, помимо этой фотографии, можно легко найти точно такую же, но без Горького. В ответ Портанский пояснил, что это не фото из сети, а дореволюционная открытка из коллекции его бабушки.

Чтобы прояснить ситуацию, литературовед Павел Басинский обратился за комментарием к сотрудникам Государственного музея Л. Н. Толстого. Специалисты подтвердили, что опубликованная Портанским открытка широко продавалась до революции, но, все же, является фотомонтажом.

Максим Горький был добавлен производителями открыток на снимок Толстого и Чехова, сделанный в 1901 году в Крыму, из соображений коммерческой выгоды, ведь все трое были самыми популярными писателями того времени.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — О. Л. КНИППЕР
8 декабря 1899 г. Ялта.

Мы отрезаны от мира: телеграф везде поломан, почта не пришла. Третий день ревет буря — как говорят, небывалая.

Милая актриса, очаровательная женщина, я не пишу Вам, потому что усадил себя за работу и не даю себе развлекаться.

На праздниках устрою передышку — и тогда напишу подлиннее. Напишите же мне толком, основательно: приедет труппа весной в Ялту или нет? Окончательно решено это или не окончательно?

Ветер злющий.

Ну, будьте живеньки, здоровеньки, актрисища лютая, желаю Вам здоровья, веселья, денег — всего, чего только желается душеньке Вашей. Крепко жму руку и кланяюсь в ножки.

Ваш А. Чехов.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — А. С. СУВОРИНУ
7 декабря 1889 г. Москва

Сегодня утром я послал Вам рукопись Овсянникова; я выкинул немножко меньше половины. Что касаются расстрелянного писаря, то считаю, что он сделан препогано и прелицемерно. Овсянников просто глуп и нерасчетлив. Он старается, чтобы его писарь мыслил, рассуждал и чувствовал возможно умнее, заставляет его полюбить Евангелие и выпаливать чуть ли не афоризмами — и в то же время, устами своего героя — графа Толстого, старается убедить суд и читателя, что этот умный писарь не что иное, как идиот, и что его нужно помиловать только ради этого идиотизма. Вообще странно.

В Петербург я поехал бы с удовольствием, но... у меня прежестокий кашель, мало денег и нужно писать к празднику рассказы. На деньги можно наплевать, но с кашлем нужно быть осторожнее, а езда в вагоне у меня всегда делает кашель. Боюсь кровохарканья, которое всегда меня пугало.

Инфлуэнца делает у меня чёрт знает что. Заболели мать, сестра, кухарка и горничная. Я болен, но это не помешало мне быть вчера на мальчишнике у одного доктора, который женится на балерине. У балерины я шафером. Мне скучно на нее смотреть, так как я в балете ничего не понимаю и знаю только, что в антрактах от балерин пахнет, как от лошадей. Когда я был во 2-м курсе, то влюбился в балерину и посещал балет. Потом я знавал драматических актрис, перешедших из балета в драму. Вчера перед мальчишником я был с визитом у одной такой актрисы. Балет она теперь презирает и смотрит на него свысока, но все-таки не может отделаться от балетных телодвижений. 

В январе мне стукнет 30 лет... Здравствуй, одинокая старость, догорай, бесполезная жизнь!

Анне Ивановне, Настюше и Берке сердечный привет. Алексею Алексеевичу тоже... Зачем он ежегодно катается в Палестину? Не хочет ли он стать Иерусалимским патриархом?

Ваш А. Чехов

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма М. А. Булгакова ― В. В. Вересаеву
6 декабря 1925 г.

Дорогой Викентий Викентьевич,

я был у Вас, чтобы без всякой торжественности поздравить Вас. Вчера, собираясь послать Вам парадное письмо, я стал перечитывать Вас, письма так и не написал, а ночью убедился, насколько значительно то, что Вы сочинили за свой большой путь.

Не раз за последние удивительные годы снимал я с полки Ваши книги и убеждался, что они живут. Сроков людских нам знать не дано, но я верю, и совершенно искренно, что я буду держать в руках Вашу новую книгу и она так же взволнует меня, как много лет назад меня на первом пороге трудной лестницы взволновали «Записки врача».

Это будет настоящей радостью — знаком, что жива наша Словесность Российская — а ей моя любовь.

Крепко целую Вас

Михаил Булгаков.

5 декабря 1925 г. отмечалось 40-летие литературной деятельности В. В. Вересаева.

Фото: Викентий Викентьевич Вересаев и Леонид Николаевич Андреев, 1904 год

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. И. КУПРИНА — А. П. ЧЕХОВУ
6 декабря 1902 г. Петербург

Вы меня очень обрадовали, многоуважаемый Антон Павлович, написав, что обезьянки* Вам понравились. Мне приятно будет думать, что благодаря им Вы, может быть, лишний раз вспомните о человеке, который предан Вам всей душой.

Жена очень Вам кланяется. Время ей в середине декабря, но можно ожидать со дня на день. Она к этому готовится спокойно и радостно, но временами на нее находит страх, и тогда она поплакивает. Сегодня ночью она во сне стонала, и я разбудил ее нарочно. Оказывается, ей снилось, будто в редакцию ворвалась какая-то худая, высокая, черная женщина с огромными, в пол-лица, страшными глазами. У нее были длинные руки, и она все смеялась и мяла жене живот, а когда ее вытолкнули за дверь, то она опять смеялась и грозила пальцем. Я успокоил жену, но сам не мог заснуть, а вот теперь под утро пишу Вам.

Дела мои литературные так хороши, что боюсь сглазить. «Знание» купило у меня книгу рассказов. Не говоря уже об очень хороших, сравнительно, материальных условиях, — приятно выйти в свет под таким флагом. 

Кстати, я познакомился с Горьким, — он у нас обедал вместе с Пятницким. Знаете, в нем есть что-то аскетическое, суровое, проповедническое. Все рассказывает о молоканах, о духоборах, о сормовских и ростовских беспорядках, о раскольниках и т. д. И при этом глаза у него смотрят точно не от мира сего. Не совершается ли в нем тот переворот, который толкает многих русских писателей на путь подвижничества, пророчества и чудачества?

Мне бы очень интересно было, Антон Павлович, чтобы Вы прочитали два моих рассказа: один в декабрьской книжке «Мира божьего», а другой в январе в «Журнале для всех». Если бы позволили, я прислал бы оттиски. То, что Вы писали мне о рассказе «На покое», — очень верно, хотя и прискорбно для меня.

Знаю, что Вы не любите, но не могу удержаться, чтобы не спросить: не пишете ли чего? Такой праздник, когда Вас читаешь!

Ваш А. Куприн.

Примечание: 

* Куприн подарил Чехову вырезанных из слоновой кости обезьянок.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Понравилось это письмо. Про интерес к иностранной политике и про боязнь иметь собственное мнение. Нам кажется, что в России это актуально до сих пор 😏

Из письма А. П. ЧЕХОВА — А. С. СУВОРИНУ
5 декабря 1894 г. Мелихово

Лавры Боборыкина не дают мне спать: пишу повесть из московской жизни. 

Публика ждет чего-то особенного, и газеты ее не удовлетворяют; но желания ее крайне неопределенны. Даже слухов определенных нет, а всё какая-то бесформица. 

Русского человека всегда больше интересовала иностранная политика, чем своя русская, и, прислушиваясь к разговорам, видишь теперь, до какой степени наивен и суеверен русский интеллигент и как мало у него знаний. Его нянька в детстве ушибла, его запугали воспитанием, и он боится иметь собственное мнение и так мало верит себе, что если сегодня сделал овацию Ермоловой, то завтра ему уже совестно этой овации. Но как бы ни было, все ждут и на что-то надеются, и все при встрече улыбаются.

Выпал наконец снег. Хочется в Москву — пошататься, но некогда, надо писать.

Желаю всех благ. Поклон Вашим.

Ваш А. Чехов.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. А. ФЕТА — поэту Я. П. ПОЛОНСКОМУ
г. Орел.
т. е. хутор Степановка.
22 сентября 1867 г. 

Спасибо тебе, дорогой Яков Петрович! за добрую память и участие. Деньги и письмо Богушевича я получил и отвечал ему. Постараюсь что-либо для него изготовить, хотя по многим причинам меня тянет от литературы. С января я, вероятно, вступлю в должность мирового судьи — это своя литература. 

С весны, кажется, чугунка дойдет наконец и до нас, грешных, и тогда вези свою милую половину лечить к нам степным воздухом. Это лучше вод. Право, как бы это было хорошо. Передай ей мой искренний привет. Если в декабре какая-либо сила меня занесет в Питер, то явлюсь перед тобой как лист перед травой.

Не слыхал ли о судьбе переводов Гете, изд. Вейнберга? Он выпросил у меня «Германа и Доротею», а денег не заплатил. Может быть, еще не печатал?

Что тебе сказать про наше житье. Неурожай и ливни, сгноившие и те скудные крохи, которые уцелели. Даже картофель покупаем. Ты трех человек насыщаешь своими трудами, а я должен насытить человек 40, да более 100 четвероногих, да, может быть, 50 крылатых. Вот тут и поворачивайся.

Жена моя не совсем тебе незнакомка. Она видела тебя на пароходе — и просит передать тебе ее поклон.

Для курьеза посылаю последний сочиненный стих.

В душе, измученной годами,
Есть неприступный, чистый храм... 

Адрес твой, то есть дом, забыл. Но помню 7 и 7.

Если увидишь Ф. И. Тютчева, поклонись ему от меня в землю. Как подобает кланяться великим мыслителям-поэтам.

В современной России он то же, что алмаз — Гора Света в избе у моих рабочих.

Крепко жму твою честную руку
преданный тебе
старый товарищ
А. Фет

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

В этот день родился А. Фет, а ещё Ф. Тютчев, который наравне с А. Пушкиным был любимым поэтом Фета. Вообще в русской литературе Фет выделял три имени — Пушкин, Тютчев, Толстой.

Из дневника А. П. ЧЕХОВА
4 декабрь 1896 г. 

О спектакле 17 октября см. «Театрал» № 95, стр. 75. Это правда, что я убежал из театра, но когда уже пьеса кончилась. Два-три акта я просидел в уборной Левкеевой. К ней в антрактах приходили театральные чиновники в вицмундирах, с орденами, Погожев со звездой; приходил молодой красивый чиновник, служащий в департаменте государственной полиции. 

Если человек присасывается к делу, ему чуждому, например, к искусству, то он, за невозможностью стать художником, неминуемо становится чиновником. Сколько людей таким образом паразитирует около науки, театра и живописи, надев вицмундиры! 

То же самое, кому чужда жизнь, кто неспособен к ней, тому больше ничего не остается, как стать чиновником. 

Толстые актрисы, бывшие в уборной, держались с чиновниками добродушно-почтительно и льстиво (Левкеева изъявляла удовольствие, что Погожев такой молодой, а уже имеет звезду); это были старые, почтенные экономки, крепостные, к которым пришли господа.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма С. А. ЕСЕНИНА — Г. А. БЕНИСЛАВСКОЙ
15 апреля 1924 г. Ленинград

Галя милая! Простите, что пишу на такой бумаге. Нет лучше.

Я очень и очень извиняюсь, что уехал, не простясь с Вами. Уехал же я потому, что боялся — как бы Петербург не остался для меня дальше Крыма.

Галя милая! Я очень люблю Вас и очень дорожу Вами. Дорожу Вами очень, поэтому не поймите отъезд мой как что-нибудь направленное в сторону друзей от безразличия. Галя милая! Повторяю Вам, что Вы очень и очень мне дороги. Да и сами Вы знаете, что без Вашего участия в моей судьбе было бы очень много плачевного.

Привет Вам и любовь моя!

Правда, это гораздо лучше и больше, чем чувствую к женщинам.

Вы мне в жизни без этого настолько близки, что и выразить нельзя.

Жду от Вас письма, приезда и всего прочего.

Любящий Вас
Сергей Есенин.

Вечер прошел изумительно. Меня чуть не разорвали.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

3 декабря 1926 года Г. Бениславская покончила с собой на могиле С. Есенина

Из письма А. П. ЧЕХОВА — ЧЕХОВЫМ
3 декабря 1887 г. Петербург

Милостивые государи
и милост<ивые> государыни!

Пишу сие в ред<акции> «Осколков» в ожидании Голике, к к<ото>рому иду обедать. Живу у Александра. Грязь, вонь, плач, лганье; одной недели довольно пожить у него, чтобы очуметь и стать грязным, как кухонная тряпка.

Зато Питер великолепен. Я чувствую себя на седьмом небе. Улицы, извозчики, провизия — всё это отлично, а умных и порядочных людей столько, хоть выбирай.

Каждый день знакомлюсь. Вчера, например, с 10½ часов утра до трех я сидел у Михайловского (критиковавшего меня в «Северном вестнике») в компании Глеба Успенского и Короленко: ели, пили и дружески болтали. Все наперерыв приглашают меня и курят мне фимиам. От пьесы моей все положительно в восторге, хотя и бранят меня за небрежность. 

Суворин злится за то, что я свою пьесу отдал Коршу; по его мнению, ни труппа Корша, ни московская публика не могут понять «Иванова». Московские рецензии возбуждают здесь смех. Все ждут, когда я поставлю пьесу в Питере, и уверены в успехе, а мне после Москвы так опротивела моя пьеса, что я никак не заставлю себя думать о ней: лень и противно. 

Анна Аркадьевна похорошела. Я привезу ее карточку для Ивана: не нужна ли ему супруга? Подходящая.

Я за три дня пополнел. Как я жалею, что не могу всегда жить здесь! Воспоминание о предстоящем возвращении в Москву, кишащую Гавриловыми и Кичеевыми, портит мне кровь.

Знакомлюсь с дамами. Получил от некоторых приглашение. Пойду, хотя в каждой фразе их хвалебных речей слышится «психопатия» (о коей писал Буренин).

Привезу с собой много книг.

Моя пьеса едва ли пойдет еще раз у Корша. Один нововременский балбес, подслушавший мой разговор с Сувориным и К° и не понявший, поднес в газете такую фигу коршевской труппе, что я поднял гвалт, Суворин назвал балбеса «безыдейной скотиной», а Корш, наверное, упал в обморок. Балбес хотел прислужиться мне, а вышло чёрт знает что. Если Корш снимет с репертуара мою пьесу, тем лучше. К чему срамиться? Ну их к чёрту!

Желаю всем здравия и отличнейшего расположения духа. 

А. Чехов.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Убийство Кирова в дневнике жены Михаила Булгакова 👇

Из дневника Елены Булгаковой за 1934 год

29 ноября

Действительно, вчера на «Турбиных» были Генеральный секретарь, Киров и Жданов. Это мне в Театре сказали. Яншин говорил, что играли хорошо и что Генеральный секретарь аплодировал много в конце спектакля.

В газетах важнейшее известие — отмена хлебных карточек, хлеб будет продаваться свободно.

1 декабря

Днем позвонил Ермилов, редактор «Красной нови», и предложил М. А. напечатать в его журнале что-нибудь из произведений М. А. 

М. А. сказал о пьесе «Мольер»:

— Чудесно!

О фрагменте из биографии Мольера:

— Тоже чудесно!

Просил разрешения поставить имя М. А. в проспекте на 1935-й год. М. А. согласился. Условились, что Ермилов позвонит еще раз, а М. А. подберет материал.

Вечером премьера «Пиквика». Я в такси проводила М. А. Он оставался до конца спектакля. Приехал и сообщил: во время спектакля стало известно, что в Ленинграде убит Киров.

Тут же из Театра уехали очень многие, в том числе Рыков.

3 декабря

В половине четвертого проводила М. А. в Театр. Там — траурный митинг.

М. А. говорил после, что речи произносили Мамошин, Судаков и Хаенко.

Заявление о принятии в сочувствующие подали Яншин, Баташов и Дмоховская.

Объявлен траур — 3-го, 4-го и 6-го сняты спектакли.

В «Известиях» напечатано, что убийца Кирова — Николаев Леонид Васильевич, бывший служащий Ленинградской РКИ. Ему тридцать лет.

Не знаю, был ли Киров в Ленинграде в театре, — возможно, что последняя пьеса, которую он видел в жизни, были «Дни Турбиных».

6 декабря

Морозный день. Похороны Кирова. Мы провели весь день дома. М. А. нездоровится.

Михаил Булгаков

Из письма Н. Н. Страхова — С. А. Толстой
28 ноября 1892 г. Санкт-Петербург

Глубокоуважаемая Софья Андреевна,

Все тяжелее и тяжелее мне думать о смерти Фета. Первый удар, телеграмма Марьи Петровны в самый день смерти, казалось, обошелся не очень трудно; но с этих пор не перестаю вспоминать покойного и тоска не убывает, а растет. Обидно мне было видеть, как равнодушно встретили печальное известие даже те, кого оно больше всего должно было тронуть. Какие мы все эгоисты! Но мне, в таких случаях, всегда кажется, что часть моего существования, часть моего мира вдруг куда-то ушла и исчезла, и я начинаю чувствовать, что сам я, с душою и телом, распускаюсь в туман и пропаду бесследно.

Этого уже недолго ждать и, как говорит Лев Николаевич, нужно последние дни проводить как следует, не отдаваясь пустякам и легкомыслию.

Для Фета смерть была, конечно, избавлением, и я готов повторить его стих:

Ты отстрадал, а я еще страдаю!

Последние годы были ему очень тяжелы; он говорил мне, что иногда по часу он сидит совершенно одурелый, ни о чем не думая и ничего не понимая. 

Он был сильный человек, всю жизнь боролся и достиг всего, чего хотел: завоевал себе имя, богатство, литературную знаменитость и место в высшем свете, даже, при дворе. Все это он ценил и всем этим наслаждался, но я уверен, что всего дороже на свете ему были его стихи и что он знал — их прелесть несравненна, самые вершины поэзии. Чем дальше, тем больше будут это понимать и другие. Знаете ли, иногда всякие люди и дела мне кажутся несуществующими, как будто призраками и тенями; но, встречаясь с Фетом, можно было отдохнуть от этого тяжелого чувства: Фет был несомненная и яркая действительность.

Нет, грустно жить так долго и провожать столько дорогих людей в могилу!

Простите меня! Мне очень хотелось поделиться с кем-нибудь своею тоскою, и я знаю, Вы чувствовали большое расположение к покойному поэту и, верно, опечалены не меньше меня.

Дай Бог Вам здоровья, и прошу Вас верить душевному уважению

Вашего преданного
Н. Страхова

21 ноября (3 декабря) 1892 года умер Афанасий Фет.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — Е. М. ШАВРОВОЙ-ЮСТ
2 декабря 1896 г. Мелихово

Многоуважаемая коллега! Вы пишете, что хотите славы гораздо больше, чем любви; а я наоборот: хочу любви гораздо больше, чем славы. Впрочем, это дело вкуса. Кто любит попа, а кто попову наймичку.

Возвращаю Вам святочный рассказ. Мне кажется, ввиду святочности, следовало бы сделать его несколько живее. Доктор и Катя всё время как-то киснут около елки. Вот Вы собираетесь написать огромный роман, где «будет одна любовь, взятая со всех сторон и во всех видах». Так нельзя ли один вид какой-нибудь уделить доктору и Кате. А то их любовь не имеет ни сторон, ни вида.

Я пошел со своими часами к Буре, хотел отдать в починку. Буре, заглянув в часы и повертев их в руках, улыбнулся и сказал сладковатым голосом: — Вы, мсье, забыли их завести...

Я завел — и часы опять пошли. Так иногда причину своих бедствий ищешь в мелочах, забыв о главном.

Ваш верный cher maître
А. Чехов.

На фото: Елена Шаврова

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
1 декабря 1902 г. Ялта

Радость моя, голубчик, дуся, жена моя, как живешь без меня? Что чувствуешь, о чем думаешь? У меня все благополучно, я здоров, не кашляю, сплю хорошо и ем хорошо. Скучаю по тебе жестоко, моя бабуся, и злюсь поэтому, пребываю не в духе. Сегодня снегу уже нет, стаял. Солнечно. Кричат журавли. Здесь уже скоро, через месяц, через полтора, будет весна.

Когда получишь собаку, то опиши, какая она.

Газет скопилась чертова пропасть, никак не сложу их; сколько в них всякого вранья! Вчера ел осетрину с хреном, который привез с собой. Скажи Маше, чтобы она непременно купила у Белова хрена и привезла, также окорок и прочее тому подобное. Завтра засяду писать. Буду писать с утра до обеда и потом с после обеда до вечера. Пьесу пришлю в феврале. Жену буду обнимать в марте.

Не ленись, дусик, пиши своему злому, ревнивому мужу, заставляй себя.

Здесь, в Ялте, новая церковь, звонят в большие колокола, приятно слушать, ибо похоже на Россию. На сих днях будет решен вопрос о железной дороге, зимой начнут строить. 

Бабуня моя хорошая, господь тебя благословит. Обнимаю тебя много раз. Не забывай своего мужа.

А.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — В. А. ТИХОНОВУ
30 ноября 1891 г. Москва

Ну-с, добрейший Владимир Алексеевич, посылаю Вам маленький, чювствительный роман для семейного чтения. Это и есть «Обыватели», но, написавши рассказ, я дал ему, как видите, другое название, более подходящее. Если напечатаете с этим названием, то в марте я пришлю Вам другой рассказ, который будет называться «Обыватели». Впрочем, как хотите.

Если покажется длинно и скучно, то пришлите назад, а я напишу для Вас что-нибудь другое. Так как до января остался еще целый месяц, то Вы успеете прислать мне корректуру рассказа, а я успею прочесть ее.

Что еще сказать Вам? Пригласите в «Север» для всякого рода фельетонных писаний осколочного Игрэка. Это Виктор Викторович Билибин, Колокольная 9, кв. 12. Из всех питерских обозревателей это самый даровитый.

Я яко наг, яко благ и зубы положил на полку. Если Вы в самом скором времени пришлете мне деньжонок, то уподобитесь водоносу, встречающемуся путнику в пустыне.

Ну, будьте здоровы. Пишите. От души желаю Вам успеха.

Ваш А. Чехов.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — двоюродному брату Г. М. ЧЕХОВУ
29 ноября 1896 г. Мелихово

Милый, бедный Жоржик, судьба загнала тебя в Анапу! Но нет худа без добра: во-первых, ты теперь как-никак все-таки агент, вроде вашего превосходительства, и, во-вторых, никогда так не ценишь и не любишь родины, как на чужой стороне. Хуже всего, что эту зиму к нам не приедешь.

Чтобы доставить тебе, изгнаннику, хотя минутное развлечение, буду с каждой почтой высылать тебе какую-нибудь чепушенцию — отдельные номера газет, каких (предположительно) нет в Анапе, и разные брошюрки вроде «Битвы русских с кабардинцами» и «лечения мозолей». На сей раз посылаю книжку «Читателя». Я буду посылать, а ты, когда разбогатеешь, возвратишь мне почтовые расходы.

У нас ничего нового. Впрочем, 26 вечером у нас в доме был пожар. Звонили в колокол, работала пожарная машина, толкались в доме и на дворе мужики, но дело обошлось благополучно; сгорела только часть стены и пришлось сломать печь.

Приезжает изредка Миша с женой, которая оказалась очень милой, простодушной женщиной и искусной поварихой.

Моя «Чайка» нигде еще не была напечатана. Был у меня один рукописный экземпляр, но я отослал его в Киев, где пьеса имела большой успех. По какой же рукописи играли в Таганроге? Воображаю, что и как они играли!

Получается ли в Анапе «Нива»? Пиши от скуки. Ведь по вечерам тебе должно быть адски скучно.

Твой А. Чехов.

Почему Анапа Кубанской обл<асти>, а не Черноморской губ<ернии>?

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Фото: А. П. Чехов, Д. Н. Мамин-Сибиряк и И. Н. Потапенко.

Фотография 1896 года.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — А. С. СУВОРИНУ
28 ноября 1893 г. Москва

Вернулся Потапенко с радостным известием, что все мои книжки на днях выходят новым изданием. Это необыкновенный человек. Он может писать по печатному листу в день без одной помарки. Однажды в 5 дней он написал на 1100 руб. И по-моему, это курьерское скорописание есть вовсе не недостаток, как думает Григорович, а особенность дарования. Одна баба два дня ревет белугой, пока родит, а другой родить — всё равно, что в нужное место сбегать.

Наступило время, самое тягостное для моего тела. Я не терплю холода.

Ваш А. Чехов.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — А. Н. ПЛЕЩЕЕВУ
27 ноября 1889 г. Москва

Здравствуйте, дорогой и милый Алексей Николаевич! Простите, что так долго не писал Вам. В лености житие мое иждих, опихся, без ума смеяхся, объедохся, или, выражаясь более выспренно, был малодушно погружен в заботы суетного света*, ничего не делал и никому не писал.

С чего начать? Начну с «Лешего»... Попасть в толстый журнал для пьесы — честь превеликая; я благодарю, но прошу позволения уклониться от этой чести, ибо пьеса моя, пока ее не дадут на сцене и не изругают в рецензиях, для журнала не представляет ценного материала, и в напечатании ее многие справедливо узрят пристрастие «Сев<ерного> вестн<ика>» к Чехову. Скажут: пьеса Чехова нигде не шла и напечатана, почему же не печатают тех пьес, которые шли на сцене и имели успех? Это раз. Во-вторых, я не считаю ту пьесу готовою для печати, которая еще не была исправлена на репетициях. Погодите, голубчик, время еще не ушло. Когда пьеса будет исправлена на репетициях, я обращусь к Вашей любезности, не дожидаясь приглашения.

Что «Сев<ерный> вестник»? В Москве упорно держится слух, что он переходит к Чуйко. Я, конечно, не верю этому. Толстых журналов в России меньше, чем театров и университетов; судьбою их заинтересована вся читающая и мыслящая масса; за ними следят, от них ждут и проч. и проч. Их поэтому надо всячески оберегать от разрушения — в этом наша прямая обязанность. Вы писали мне: будем держаться. Отвечаю: будем.

Мне ужасно хочется поехать в Питер; хочется повидаться с Вами, с Сувориным, с Жаном, но меня пугает тот миллион визитов, который я должен буду сделать. Хорошо бы приехать incognito. Суворин писал мне, что он скоро будет в Москве. Если это верно, то вернется он в Петербург вместе со мной.

У нас три недели гостила Наташа Линтварева. Стены нашего комодообразного дома дрожали от ее раскатистого смеха. Завидное здоровье и завидное настроение. Пока она у нас жила, в нашей квартире даже в воздухе чувствовалось присутствие чего-то здорового и жизнерадостного.

Немирович Владимир говорил, что виделся с Вами. Мне кажется, что сей Немирович очень милый человек и что со временем из него выработается настоящий драматург. По крайней мере, с каждым годом он пишет всё лучше и лучше. Нравится он мне и с внешней стороны: прилично держится и старается быть тактичным. По-видимому, работает над собой.

У меня в голове скопление сюжетов. Столько накопилось всякой чепухи, что можно ожидать в скором времени обвала.

Как Ваше здоровье? Миновала ли Вас всеобщая influenza?

Кланяюсь, крепко обнимаю Вас и, в ожидании от Вас письмеца, пребываю душевно преданным.

А. Чехов.

Примечание:

*малодушно погружен в заботы суетного света — перефразировка строк стихотворения А. С. Пушкина «Поэт»: «В заботах суетного света он малодушно погружен».

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
26 ноября 1896 г. Мелихово

Милый друг, отвечаю на главную суть твоего письма — почему мы вообще так редко ведем серьезные разговоры. 

Когда люди молчат, то это значит, что им не о чем говорить или что они стесняются. 

О чем говорить? У нас нет политики, у нас нет ни общественной, ни кружковой, ни даже уличной жизни, наше городское существование бедно, однообразно, тягуче, неинтересно — и говорить об этом так же скучно, как переписываться с Луговым. 

Ты скажешь, что мы литераторы и что это уже само по себе делает нашу жизнь богатой. Так ли? Мы увязли в нашу профессию по уши, она исподволь изолировала нас от внешнего мира — и в результате у нас мало свободного времени, мало денег, мало книг, мы мало и неохотно читаем, мало слышим, редко уезжаем... 

Говорить о литературе? Но ведь мы о ней уже говорили... Каждый год одно и то же, одно и то же, и всё, что мы обыкновенно говорим о литературе, сводится к тому, кто написал лучше и кто хуже; разговоры же на более общие, более широкие темы никогда не клеятся, потому что когда кругом тебя тундра и эскимосы, то общие идеи, как неприменимые к настоящему, так же быстро расплываются и ускользают, как мысли о вечном блаженстве. 

Говорить о своей личной жизни? Да, это иногда может быть интересно, и мы, пожалуй, поговорили бы, но тут уж мы стесняемся, мы скрытны, неискренни, нас удерживает инстинкт самосохранения, и мы боимся. Мы боимся, что во время нашего разговора нас подслушает какой-нибудь некультурный эскимос, который нас не любит и которого мы тоже не любим; я лично боюсь, что мой приятель Сергеенко, ум которого тебе нравится, во всех вагонах и домах будет громко, подняв кверху палец, решать вопрос, почему я сошелся с N в то время, как меня любит Z. Я боюсь нашей морали, боюсь наших дам... 

Короче, в нашем молчании, в несерьезности и в неинтересности наших бесед не обвиняй ни себя, ни меня, а обвиняй, как говорит критика, «эпоху», обвиняй климат, пространство, что хочешь, и предоставь обстоятельства их собственному роковому, неумолимому течению, уповая на лучшее будущее.

За письмо благодарю тебя от всего сердца и крепко жму тебе руку. Пиши, буде придет охота. Отвечу с превеликим удовольствием.

Твой А. Чехов.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — сестре М. П. ЧЕХОВОЙ
25 ноября 1897 г. Ницца

Chère Marie, 

Я здоров. Работаю, к великой своей досаде, недостаточно много и недостаточно хорошо, ибо работать на чужой стороне за чужим столом неудобно; чувствуешь себя так, точно повешен за одну ногу вниз головой.

Работаю мало, быть может, и оттого, что много ем. Встаю я в 7 час. утра, в 7½ съедаю 2 яйца, 2 подковки и выпиваю большую чашку кофе. В 12 ч. завтрак; яичница, бифштекс, какой-нибудь соус, сыр, фрукты. В 2½ ч. большая чашка шоколада, который я привык здесь пить. В 6½ ч. обед: суп или борщ, рыба, какой-нибудь соус или котлеты, птица, до нее зелень (цветная капуста чаще всего), фрукты. Вечером иногда чай в компании, с бисквитами. И кажется, что ешь непрерывно, для писания же нужно прежде всего избегать сытости.

Погода опять очень хорошая.

Не забудь: на Рождестве сотскому Григорию дать 1 рубль, священнику, когда приходит с крестом, не давать меньше 3 р. (ведь мы, кроме денег, ничего не даем!); узнай, сколько в Талежской школе мальчиков и девочек, и, посоветовавшись с Ваней, купи для них подарков к Рождеству. Беднейшим валенки; у меня в гардеробе есть шарфы, оставшиеся от прошлого года, можно и их пустить в дело. Девочкам что-нибудь поцветистее; конфект не нужно.

Ну, будь здорова и благополучна. Кланяйся.

Твой А. Чехов.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — брату Ал. П. ЧЕХОВУ
24 ноября 1887 г. Москва

Ну, милейший Гусев, всё наконец улеглось, рассеялось, и я по-прежнему сижу за своим столом и со спокойным духом сочиняю рассказы. Ты не можешь себе представить, что было! Из такого малозначащего дерьма, как моя пьесёнка*, получилось чёрт знает что.

Я уже писал тебе, что на первом представлении было такое возбуждение в публике и за сценой, какого отродясь не видел суфлер, служивший в театре 32 года. Шумели, галдели, хлопали, шикали; в буфете едва не подрались, а на галерке студенты хотели вышвырнуть кого-то, и полиция вывела двоих. Возбуждение было общее. Сестра едва не упала в обморок, Дюковский, с к<ото>рым сделалось сердцебиение, бежал, а Киселев ни с того ни с сего схватил себя за голову и очень искренно возопил: «Что же я теперь буду делать?»

Актеры были нервно напряжены. Всё, что я писал тебе и Маслову об их игре и об их отношении к делу, должно, конечно, не идти дальше писем. Приходится многое оправдывать и объяснять... Оказывается, что у актрисы, к<ото>рая играла у меня первую роль, при смерти дочка, — до игры ли тут? Курепин хорошо сделал, что похвалил актеров.

На другой день после спектакля появилась в «Моск<овском> листке» рецензия Петра Кичеева, к<ото>рый обзывает мою пьесу нагло-цинической, безнравственной дребеденью. В «Моск<овских> вед<омостях>» похвалили.

Второе представление прошло недурно, хотя и с сюрпризами. Вместо актрисы, у к<ото>рой больна дочка, играла другая (без репетиции). Опять вызывали после III (2 раза) и после IV действий, но уже не шикали.

Вот и всё. В среду опять идет мой «Иванов». Теперь все поуспокоились и вошли в свою колею. Мы записали 19 ноября и будем праздновать его ежегодно попойкой, ибо сей день для семьи будет долго памятен.

Больше я не буду писать тебе о пьесе. Если хочешь иметь о ней понятие, то попроси оттиск у Маслова и почитай. Чтение пьесы не объяснит тебе описанного возбуждения; в ней ты не найдешь ничего особенного... Николай, Шехтель и Левитан — т. е. художники — уверяют, что на сцене она до того оригинальна, что странно глядеть. В чтении же это незаметно.

NB. Если кто-либо, заметишь, захочет побранить в «Нов<ом> времени» актеров, участвовавших в моей пьесе, попроси воздержаться от хулы. Во втором представлении они были великолепны.

Ну-с, на днях еду в Питер. Постараюсь выбраться к 1 декабря. Во всяком случае именины твоего старшего цуцыка мы отпразднуем вместе... Предупреди его, что торта не будет.

Поздравляю с повышением. Если ты в самом деле секретарь, то пусти заметку, что «23-го ноября в театре Корша во 2-й раз шел „Иванов“. Актеры, особливо Давыдов, Киселевский, Градов-Соколов и Кошева, были много вызываемы. Автор был вызван после III и IV действия». Что-нибудь вроде... Благодаря этой заметке мою пьесу поставят лишний раз, и я лишний раз получу 50–100 целковых. Если эту заметку найдешь неудобной, то не делай ее...

Я надоел тебе? Мне кажется, что я весь ноябрь был психопатом.

Будь здоров и прости за психопатию. Больше не буду. Сегодня я нормален. Сестрица, которая весь ноябрь психопатила до истерики, тоже пришла в норму.

Твой Шиллер Шекспирович
Гёте.

Примечание: 

*Речь идет о пьесе «Иванов» — первой пьесе Чехова, поставленной на сцене.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — Н. А. ЛЕЙКИНУ
23 ноября 1885 г. Москва

Я, пожалуй, могу и совсем бросить работать в «Буд<ильнике>», но думаю, что Вы этого не захотите. Лишние 30–40, а иногда и 50 в месяц, ей-богу, годятся такому пролетарию, как я.

Вы удивляетесь, отчего я не послал «Тапера» в «Осколки», где он был бы помещен, когда мне угодно, и за которого я мог бы взять аванс. От души Вам спасибо, но ведь это паллиативы... Аванс отрабатывать надо, а один полный (для меня) номер та же одна ласточка, которая весны не делает. Сколько бы я ни писал и как бы часто ни посылал Вам свою прозу, мой гонорар не перестанет колебаться между 45 и 65 в месяц... Пошли я Вам сейчас целый мешок статей, и мой гонорар от этого не станет толще, ибо предел ему положен не Вами, а рамками журнала... Впрочем, мы скоро увидимся и решим всё это словесно...

Сегодня имел честь лечить одного редактора от геморроя.

Много курьезных новостей. Когда приедете, расскажу, а пока будьте здравы, забудьте всех таперов в свете и не сердитесь. Ну стоит ли из-за пустяков... Впрочем, не оканчиваю эту фразу, ибо вспоминаю, что вся жизнь человеческая состоит из пустяков.

Иду есть.

А. Чехов

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА - А. С. СУВОРИНУ
22 ноября 1891 г. Москва

Здоровье мое пошло на поправку. Кашель стал меньше, сил больше, настроение живее и в голове восход солнца. Утром просыпаюсь с веселым духом, ложусь спать без мрачных мыслей, а за обедом не капризничаю и не говорю матери дерзостей.

Когда к Вам приеду, не знаю. Работы pour manger* много. Надо до весны работать, т. е. переливать из пустого в порожнее. На моем горизонте блеснул луч свободы. Запахло волей. Вчера получил из Полтавской губ<ернии> письмо. Пишут, что нашли мне подходящую усадьбу. Каменный дом о семи комнатах с железной крышей, недавно построенный и не требующий никаких поправок, конюшня, погреб, ледник, 6 десятин земли, прекрасный сенокос, старый тенистый сад и берег Псла. Берег Псла — мой. По ту сторону чудный вид на простор. Рядом с Сорочинцами. Цена милостивая. Три тысячи теперь заплатить, а две тысячи на несколько лет в рассрочку. Всего пять. Если небо сжалится надо мной и покупка удастся, то в марте же я перееду совсем, чтобы 9 месяцев жить в тиши на лоне природы, а остальное время года в Петербурге. Посылаю сестру посмотреть усадьбу. Земский начальник, от которого я получил письмо, в восторге от моего будущего герцогства.

Ах, свободы, свободы! Если я буду проживать не больше двух тысяч в год, что возможно только в усадьбе, то я буду абсолютно свободен от всяких денежно-приходо-расходных соображений. Буду тогда работать и читать, читать... Одним словом, мармелад, а не жизнь.

Почему Вы думаете, что я от «Каштанки» не получу барышей? Хоть 25 р., а получу. Она может, при условии продолжительной продажи и при хорошем распространении, дать много.

Я, может быть, после 10 декабря приеду.

Жду рассказа, чтобы позлорадствовать.

Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.


Примечание

* хлеба ради (франц.)

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — А. С. СУВОРИНУ
21 ноября 1895 г. Мелихово

Ну-с, пьесу я уже кончил. Начал ее forte и кончил pianissimo — вопреки всем правилам драматического искусства. Вышла повесть. Я более недоволен, чем доволен, и, читая свою новорожденную пьесу, еще раз убеждаюсь, что я совсем не драматург.

Какая-то дама, мне неизвестная, думая, что это я пишу о наводнении, прислала мне в «Нов<ое> вр<емя>» в простом письме 5 р., прося отдать эти деньги потерпевшим. Ваша редакция препроводила письмо это ко мне на Лопасню, и вот я не знаю, что мне делать с этими деньгами. Будьте великодушны, пошлите прилагаемое письмо Александру и приложите к нему 5 р.; я бы сам послал ему это письмо, но не уверен, есть ли у него теперь деньги, а послать деньги по почте ему не могу, ибо почты у меня нет. Пять же рублей я возвращу Вам при свидании, если Вы не распорядитесь ранее отдать их, например, погорельцам, или в другое какое-нибудь учреждение, ведающее сирых и убогих. В последнем случае я привезу Вам расписку.

В Вашем письме актрисы изображены художественно. Я прочел и только крякнул: да-а. Я бы не хотел быть на Вашем месте. Возобновленный «Иванов» даст в первый раз 280 р. сбору, во второй 116, а в третий раз Вы уже не поставите его. Таково мое мнение. Я бы ставил декадентские пьесы, а по воскресеньям и праздникам днем ставил бы для народа «Парашу Сибирячку», «Белого генерала» и всякие занимательные феерии, поставил бы для оного же народа «Гамлета» и «Отелло», напирая главным образом на декорации. Можно для народа (по очень дешевой цене за вход) поставить «Власть тьмы» и «Женитьбу». Это тоже даст 116 р. сбора, но всё же это лучше, чем возвращать из ссылки таких господ, как «Иванов». Вы скажете: советовать издали легко. Это правда.

Будьте здоровы и благополучны. Когда у меня бессонница, мне помогает стакан пива. Скоро приеду. Должно быть, все-таки не раньше начала декабря.

Ваш А. Чехов.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма Германа Гессе — Стефану Цвейгу 
Берн, 20 ноября 1915 г.

Дорогой господин Цвейг,

одно из моих самых сокровенных желаний сегодня — ответить на Ваше милое, доброе письмо не на пишущей машинке, а без спешки, в прекрасные часы досуга. К сожалению, это невозможно. Я только что вернулся из Германии, около шестидесяти писем по делам военнопленных ждут, когда я на них отвечу: в связи с этим мне придется почти ежедневно заседать и делать много другой работы. А тут еще эта ужасная газетная история. Мне она доставила много неприятностей, но в конечном счете, я полагаю, пошла все же на пользу. Истинные друзья стали мне еще ближе, а от остальных я и сам рад отделаться. 

Полагаю, что моя позиция Вам известна. Она почти ничем не отличается от позиции Роллана, разве что я все же работаю непосредственно в интересах немцев, в том числе и как журналист. Но меня нет и не будет среди тех, кто разжигает ненависть и развязывает травлю; в отличие от большинства крикунов я надеюсь увидеть в будущем иную Германию, иные приметы немецкой нации.

Заминка в моем творчестве, давно преодоленная, связана, по сути, с тем, что в ту пору, после первых успехов, дела мои пошли чересчур гладко. Теперь же все в корне изменилось, мне пришлось много раз испить из чаши страдании, и я, не говоря уже о душевных муках, так много перенес, что давно погиб бы, не найди я в себе самом точки опоры, которая смягчает мою зависимость от внешнего мира. Во время войны я пережил и осознал это в полной мере.

Я рад, что Вам понравился именно «Кнульп»! Наряду с романом «Росхальде» и несколькими стихотворениями это самое дорогое из того, что я сочинил.

Довольствуйтесь пока этим приветом, придет время и для спокойной беседы.

Сердечное спасибо за то, что не забываете меня!

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — жене О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
19 ноября 1901 г. Ялта

Здравствуй, жена моя хорошая. Сегодня солнечно, тихо, но прохладно. Сижу у себя дома. Вчера получил ругательное письмо от дамы, купившей у нас Кучук-Кой, а сегодня приходил актер-антрепренер, ставящий в Ялте «Трех сестер»; он пришел, чтобы пригласить меня принять участие, я же, к великому его удивлению и неудовольствию, стал просить его не ставить «Т<рех> с<естер>». Ставит он пьесу только ради скандала. Сидел у меня больше часа, я замучился.

Сижу дома и скучаю, точно сижу в тюрьме. Одно утешение — твои письма, моя милая девочка. Все думаю: не уехать ли мне за границу?

Платья мне не чистят, потому что по утрам Арсений на базаре, а Марфа занята. Эмс по утрам не пью, ибо пью кофе, раньше же не бывает горячей воды. Сливок в Ялте нет. Обо всем этом я уже писал тебе. Ем вообще много.

Спасибо за письма, большущее спасибо! Я тебя люблю за это. Porte-monnaie я куплю тебе, не одно, а два, только за границей.

Очень рад, дуся, что ты и Маша довольны новой квартирой. И электричество есть? Это очень хорошо. 

Ну, до свиданья, спаси и храни тебя создатель. Обнимаю тебя и целую. Не забывай, помни своего мужа.

Твой Antonio.

Толстого лечит Альтшуллер. Вчера сей последний говорил мне в телефон, что его пациент чувствует себя хорошо и угрожающего ничего нет. Да и не было.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — А. С. СУВОРИНУ
18 ноября 1891 г. Москва

Вашего рассказа жду, и Вы должны прислать мне его, так как обещали. Я люблю Ваши рассказы, потому что в них есть что-то такое, чего ни у кого нет. Что-то умилительное.

Ваше письмо насчет инфлуэнцы и Соловьева читал. От него неожиданно пахнуло на меня жестокостью. Вам совсем не к лицу слово «ненавижу», а публичное покаяние «грешен, грешен, грешен» — это такая гордыня, что мне даже жутко стало. Когда папа принял титул святейшего, то глава восточной церкви в пику ему назвал себя рабом рабов божиих. Так и Вы публично расписались в своей греховности, в пику Соловьеву, который дерзнул признать себя православным. Да разве такие слова, как православный, иудей, католик, служат выражением каких-нибудь исключительных личных достоинств, заслуг? По-моему, величать себя православным волей и неволей должен всякий, у кого это слово прописано в паспорте. Веруете Вы или нет, князь мира Вы или ссыльнокаторжный, Вы в обиходе всё равно православный. И Соловьев вовсе не брал на себя никаких претензий, когда отвечал, что он не иудей и не халдей, а православный...

Я продолжаю тупеть, дуреть, равнодушеть, чахнуть и кашлять и уже начинаю подумывать, что мое здоровье не вернется к прежнему своему состоянию. Впрочем, всё от бога. Лечение и заботы о своем физическом существовании внушают мне что-то близкое к отвращению. Лечиться я не буду. Воды и хину принимать буду, но выслушивать себя не позволю.

Будьте здоровы. Пишите, пожалуйста, а то мне жестоко скучно.

Ваш А. Чехов.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма Марселя Пруста — отцу Адриану Прусту 
Сентябрь 1893 года

Дорогой папочка, я по-прежнему надеюсь добиться когда-нибудь продолжения своих литературных и философских занятий, для которых, полагаю, создан. Но поскольку я вижу, что каждый год приносит мне лишь очередную, еще более практическую дисциплину, то предпочитаю сразу избрать одно из предложенных тобою практических поприщ.

По твоему выбору я начну серьезно готовиться к конкурсу либо Министерства иностранных дел, либо Школы Хартий К.. Что же касается адвокатской конторы, то уж лучше я пойду к какому-нибудь биржевому маклеру: впрочем, будь уверен, я не продержусь там и три дня!

Это не значит, будто я не считаю по-прежнему, что любое другое занятие, кроме литературы и философии, для меня — потерянное время. Но среди многих зол есть получше и похуже. Даже в дни наибольшего отчаяния я не мог представить себе ничего ужаснее адвокатской конторы. Посольства, избавляя меня от нее, представляются если не призванием, то хотя бы лекарством...

В 1893 году после завершения учебы и военной службы Пруст мечтал заняться писательством, но он любил родителей и не хотел идти против воли отца, который видел его на дипломатическом поприще. Тем не менее Марсель не преуспел в освоении подобной профессии. Отец, видя страдания сына, в итоге позволил Марселю слушать без определенной цели лекции в Сорбонне, как он сам того желал. Там его учителем стал философ Анри Бергсон.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Сегодня день памяти Марселя Пруста, автора великого произведения «В поисках утраченного времени».

Максим Горький и его любимые рубахи-косоворотки

Вспоминая о своем знакомстве с М. Горьким весной 1900 г., М. П. Чехова писала о его наружности: «С удивлением и любопытством я присматривалась к нему. Удивлял он меня тем, что ходил всегда в длинных русских рубахах-косоворотках (летом в белых, зимой в черных), в сапогах с заложенными в голенища брюками, — вообще производил вид не столько писателя, сколько какого-нибудь мастерового. Но когда он начинал что-нибудь рассказывать, а рассказывал он большей частью о своей жизни, о своих скитаниях по России, то нельзя было не восхищаться красочными описаниями, интересными образными сравнениями и вообще мастерством изложения. У Горького было природное дарование великолепного и интереснейшего рассказчика».

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
17 ноября 1901 г. Ялта

Милая моя супружница, слухи о Толстом, дошедшие до вас, насчет его болезни и даже смерти ни на чем не основаны. В его здоровье особенных перемен нет и не было, а до смерти, по-видимому, еще далеко. Он, правда, слаб, на вид хил, но нет ни одного симптома, который угрожал бы, ни одного кроме старости... Ты ничему не верь. Если, не дай бог, случится что, то я извещу тебя телеграммой. Назову его в телеграмме «дедушкой», иначе, пожалуй, не дойдет.

А<лексей> М<аксимович> здесь, здоров. Ночует он у меня, и у меня прописан. Сегодня был становой.

Я пишу, работаю, но, дуся моя, в Ялте нельзя работать, нельзя и нельзя. Далеко от мира, неинтересно, а главное — холодно. Получил письмо от Вишневского; скажи ему, что пьесу напишу, но не раньше весны.

А<лексей> М<аксимович> не изменился, всё такой же порядочный, и интеллигентный, и добрый. Одно только в нем, или, вернее, на нем, нескладно — это его рубаха. Не могу к ней привыкнуть, как к камергерскому мундиру.

Погода осенняя, неважная.

Ну, оставайся жива и здорова, светик мой. Спасибо за письма. Не хворай, будь умницей. Кланяйся своим.

Целую тебя крепко и обнимаю.

Твой муж Антонио.

Я здоров. Москва подействовала на меня изумительно хорошо. Не знаю, Москва ли это, или ты виновата, только кашляю я очень мало.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — А. С. СУВОРИНУ
16 ноября 1900 г. Москва

Из газет я узнал, что Настя вышла замуж. Поздравляю Вас, Анну Ивановну и Настю, желаю от души и от чистого сердца счастья. К Вашей семье я привязан почти как к своей, и в искренность моего пожелания Вы можете верить.

Я в Москве. Был здоров, даже очень, а теперь опять стал покашливать. Пора уезжать. Если Вы телеграфируете мне, что теперь или через неделю будете в Москве, то я не уеду, а подожду Вас. Очень хочется повидаться. Хотел я поехать дня на три к Вам в Петербург, да остановил кашель.

Нового ничего. Написал пьесу «Три сестры» и уже отдал ее в Художественный театр. Пишу повести — одним словом, всё по-старому.

Вы слышали, что я женюсь? Это неправда. Я уезжаю в Африку, к крокодилам.

Итак, буду ожидать телеграммы. Желаю всего хорошего, крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

Второй день сильно болит голова, насморк, кашель, но всё же Москва мне очень и очень нравится. Хороший город.

То, что пишется в «Новом времени» о Горьком и обо мне, — неверно, хотя и пишется очевидцами. Пишут, что Горький обращался к публике с какими-то словами; ничего подобного при мне не было.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — М. Н. АЛЬБОВУ
15 ноября 1893 г. Мелихово

Дорогой Михаил Нилович, вернувшись на днях из Москвы, я нашел у себя телеграмму Любовь Яковлевны. Она желает получить от меня для «Северного вестника» хоть «что-нибудь». У меня нет ничего готового; есть в столе несколько старых рукописей и начатых рассказов, но посылать это «что-нибудь» Вам я не могу, так как к сотрудничеству своему в «Северном вестнике» отношусь серьезно. 

Раньше я писал Любовь Яковлевне, что в начале весны я был очень болен, что у меня ничего не выходит, что пишу я в последнее время скудно и неохотно, что я был занят ожиданием холеры и проч. и проч., и получил в ответ, что я несправедлив к «Северному вестнику». Оправдываться, конечно, я не могу, так же как и Вы не можете оправдываться в том, что пишете не больше, чем умеете. Каждый делает то, что может, выше лба глаза не растут. 

Моя вина в том, что «Сахалин» печатается в «Русской мысли». Но ведь эти записки нельзя печатать в подцензурном журнале. Последняя книжка «Русской мысли» была задержана цензурой, стало быть, если бы я печатал «Сахалин» у вас, то цензура выхватила бы из него не один кусок, а он и без того скучен. К тому же самой Любовь Яковлевне не улыбалось печатание «Сахалина» в «Северном вестнике», так как она писала мне, что если я дам в ее журнал свои путевые записки, то у нас с ней «будет особый разговор», так как это не беллетристическое произведение.

Сегодня я получил Ваше письмо. Конечно, я виноват, что до сих пор не исполнил своего обещания; это я понимаю, но не понимаю одного: неужели моя вина так уж велика и исключительна, что Вы рискуете «ошибиться во мне»?

Убедительно прошу Вас, Михаил Нилович, извинить меня и ходатайствовать перед Любовью Яковлевной, чтобы она, во-первых, не сердилась на меня, так как я виноват перед ней невольно, и, во-вторых, позволила бы мне возвратить ей взятые мной четыреста рублей. О последнем я прошу особенно, так как долг мой каждый час напоминает мне о моей неисправности. Само собою разумеется, что возвращение аванса ни на йоту не изменит моих отношений к «Северному вестнику». Если Любовь Яковлевна взглянет на дело просто и разрешит мне уплатить ей долг, то я буду ей очень благодарен.

Ваш А. Чехов

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма Д. Н. МАМИНА — В. А. ГОЛЬЦЕВУ
5 февраля 1890 г. Екатеринбург

Многоуважаемый Виктор Александрович!

На днях посылаю в редакцию «Русской мысли» первую половину своего романа «Три конца», а вторая будет выслана к посту. На Вашу благосклонность не особенно рассчитываю, потому что знаю, как редакция «Русской мысли» относится к моим романам.

Для меня лично писать романы — прямой убыток, но что будешь делать, если у человека такое уж «влеченье — род недуга»... Во всяком случае, интересно будет знать Ваше строгое и беспристрастное мнение, а место роману найдем.

С искренним почтением и уважением остаюсь готовый к услугам.

Д. Мамин.

На фото: Мамин-Сибиряк с дочерью Леной (Алёнушкой)

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

Сегодня день памяти Д. Мамина-Сибиряка.

Из письма А. П. ЧЕХОВА — В. А. ГОЛЬЦЕВУ
2 (14) ноября 1897 г. Ницца

Милый друг, большое спасибо за письмо и за книги, которые уже получены и водворены, куда следует.

Книги меня немножко ошеломили, ибо, идучи за ними на почту, я не ожидал, что мне там дадут такую громоздкую посылку. Это целая гора книг, и за пересылку уплачено более 7 рублей.

Я просил прислать «Библиотеку Русской мысли», имея в виду маленькие книжки, и также просил не присылать стихотворений и небеллетрист<ических> сочинений, магазин же прислал и «Поланецких», и Ладыженского, и «Египет», и «Клеопатру», и «Иудею» — вещи, быть может, и умственные, но неподходящие, ибо здешний читатель всю зиму ходит в соломенной шляпе и предпочитает в женщинах легкое поведение, а в литературе — книги для легкого чтения.

Как поживаешь? Не скучаешь ли? Что нового? Рассказ пришлю непременно. Поклонись Вуколу и скажи ему, что я о нем часто вспоминаю. Благодарю его за книги и желаю ему побольше здравия. Ты занятой человек, но все же черкни мне 2–3 строчки.

Жму руку.

Твой А. Чехов.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Астрид Линдгрен — об осенней хандре

Из письма Астрид Линдгрен — подруге Луизе Хартунг
21 октября 1955 года

Ох, Луизхен, знала бы ты, что за хандра на меня напала сегодня вечером, господи, какой же я меланхолик! Пожалуюсь-ка я по полной и во весь голос... Хотя вообще-то не знаю, на что мне жаловаться. У меня ведь все хорошо, есть одежда, еда, крыша над головой и дом полная чаша, любимая работа, дети, которых я обожаю, верные друзья, хорошие соседи (не считая ресторана с первого этажа, откуда вечно чадит картошкой фри), а я все равно в меланхолии.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

В этот день, в 1907 году, в Швеции родилась знаменитая детская писательница Астрид Линдгрен.

Из письма С. А. ЕСЕНИНА — В. И. ЭРЛИХУ
26 июля 1925 г. Ростов-на-Дону

Рукой С. А. Толстой-Есениной:

Эрлих, милый, мы в поезде, по дороге в Баку. Ужасная Москва где-то далеко и верстами и в памяти. Последние дни были невероятно тяжелы. Сейчас блаженно-сонное состояние и физического и душевного отдыха. Вас вспоминаю часто и очень, очень хорошо и никогда не забуду Вашего отношения. Очень надеюсь, что у Вас всё совсем-совсем хорошо. Напишите: Баку, «Бакинский рабочий», П. И. Чагину — нам.

С. Толстая.

Рукой С. А. Есенина:

Милый Вова,
Здорово.
У меня не плохая
«жись»,
Но если ты не женился,
То не женись.

На фото: Сергей Есенин и Софья Толстая, внучка Л. Н. Толстого

ЕСЕНИН 🔥

Хотели повеселить наших читателей этим письмом Сергея Есенина в июле, но долго ждать.

Не будем откладывать ❤️

Из письма ТУРГЕНЕВА — ПОЛИНЕ ВИАРДО
26 ноября 1851 г. Петербург

Добрый день, дорогая и добрая госпожа Виардо.

Начинаю с того, что я очень встревожен — вчера по телеграфу здесь стало известно о государственном перевороте в Париже, а так как я не могу себе представить, чтобы подобное событие могло обойтись без пролития крови и беспорядков, я очень беспокоюсь за вас и за малышку, тем более, что оба дома, в которых вы живете, т. е. ваш дом и ее пансион, находятся вблизи от самых беспокойных предместий Парижа.

Да поможет и да хранит вас Бог! Сидите дома и не подходите к окнам!

Смешно, что я даю такой совет, ибо, когда вы получите мое письмо, возможно, порядок будет так или иначе восстановлен. Но пусть этот совет хотя бы докажет вам мое волнение! А оно, признаюсь, велико, я совершенно потрясен... 

До скорого свидания, дорогой и добрый друг, тысяча добрых пожеланий вам и вашим близким.

Письма и дневники великих: Чехов и Ко ✍️

В ноябре 1843 года Иван Тургенев познакомился со своей музой Полиной Виардо.

Из письма А. П. ЧЕХОВА - сестре М. П. ЧЕХОВОЙ
13 ноября 1898 г. Ялта

Милая Маша, 

Наш участок всем очень нравится, и мне никто не верит, что я купил его так дешево, да еще в долг, с правом платить, когда пожелаю. Для будущего сада мне уже подарили очень много роз и кипарисов. Дача выйдет порядочная.

Я здравствую, ем много и много гуляю. Было холодно, а теперь опять хорошо. В Ялте тоже воют собаки, гудят самовары и трубы в печах, но так как я раз в месяц принимаю касторовое масло, то всё это на меня не действует. Скажи матери, что как бы ни вели себя собаки и самовары*, всё равно после лета должна быть зима, после молодости старость, за счастьем несчастье и наоборот; человек не может быть всю жизнь здоров и весел, его всегда ожидают потери, он не может уберечься от смерти, хотя бы был Александром Македонским, — и надо быть ко всему готовым и ко всему относиться как к неизбежно необходимому, как это ни грустно. Надо только, по мере сил, исполнять свой долг — и больше ничего.

Что мать думает о зимовке в Ялте? Ей тут будет очень хорошо. Здесь даже кофе дешевле, а главное тепло, не нужно мерзнуть и угорать, и пожары не страшны. 

Климат вообще очень здоровый, я совсем не кашляю, и мое ревматическое плечо совсем перестало болеть. Только по-прежнему, когда меня утомляют гости, у меня начинается расстройство желудка, и я ночь или две сплю с подушкой на животе, а потом опять всё хорошо. 

О ходе постройки буду сообщать подробно. Не хандрите и не хворайте, как-нибудь перетяните эту зиму. Будь здорова и весела. Гонорар с «Чайки» пойдет на школу. Если продавать Мелихово, то не оставить ли нам кусочек земли, 10–20 дес<ятин> за церковью, во втором участке?

Твой Antonio.

Примечание:

* Скажи матери, что как бы ни вели себя собаки и самовары... — М. П. Чехова писала: «Гудит ли самовар, свистит ли в печи, или воет собака — всё это производит страх и опасение за будущее... В день моего приезда был пожар у Зеленцовых...»

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма Н. В. ГОГОЛЯ — матери М. И. ГОГОЛЬ.
Санкт-Петербург. 12 ноября 1829 г.

Чем отплачу я вам, почтеннейшая маминька, за ваше материнское обо мне попечение? В каждом письме вашем я вижу доказательства тому вместе с драгоценными наставлениями вашими. Одна моя молитва, одно мое прошение у бога, чтобы даровал мне средства и силы доставить вам утешение после толиких испытанных вами горестей. Я надеюсь получить довольно порядочное место в министерстве внутренних дел, но жалованья не могу получить раньше, как через два месяца. Нечего делать, нужно будет прибегнуть снова к Андрею Андреевичу, хотя он и слишком много издержался в Петербурге. Однако ж всё-таки где-нибудь достану 300 рублей, а перед вами сдержу свое слово. Боже сохрани, чтобы я осмелился просить у вас, а особливо еще в нынешнее время...

Вы пишете, что довольно нерассчетно живу или по крайней мере жил прежде, но, ради бога, не верьте Светличному, в жизнь мою я не видал такого жестокого лгуна: когда он видел, чтобы у меня пировало множество гостей на мой счет? когда я нанимал квартиру, состоящую из 3-х комнат, один? И теперь нанимаем мы 3 комнаты, но нас три человека вместе стоят, и комнатки очень небольшие. Еще прошу вас, маминька, не думайте найти во мне хотя искру гордости. Если я прежде казался таковым, то теперь не покажусь верно им; ваши мысли на этот счет совершенно согласны с моими, они стоят быть написаны золотыми буквами, жаль только, что редкие следуют им.

Вы просите, чтобы я написал еще что-нибудь о пути своем. Занимательного впрочем мало. Терпел только порядочную бурю на корабле, во время которой к собственному удивлению моему и мысль о страхе не закрадывалась в мою душу; чувствовал только дурноту — неминуемое следствие качки; после двухдневного плавания, не видя ничего, кроме моря и неба, прибыли мы к берегам Швеции, где увидел я несколько странного вида разбросанных хижин. Народ вообще хорош, особливо женщины стройны и недурны собою. Вид острова Борнгольма с его дикими, обнаженными скалами и вместе цветущею зеленью долин и красивыми домиками восхитителен. Из острова Борнгольма мы прямо пристали чрез четыре дни и вышли на берег Дании. Я вам писал о пребывании своем в Травемунде и Любеке. В Гамбурге я пробыл очень мало. Но пределы письма заставляют меня отложить до следующего подробности.

Чувствительно сожалею о неудачах Петра Петровича и желаю ему от души поправления здоровья и обстоятельств. Прошу вас, маминька, если только у вас будет свободное время, доставлять мне сведения о поверьях, обычаях малороссиан, сказках, преданьях, находящихся в простонародьи. Надеюсь, что и ты, милая сестрица, не откажешься попрежнему участвовать. 

Николай Гоголь-Яновский

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
12 ноября 1903 г. Ялта

Пупсик, читал сегодня в газетах про «Одиноких» и порадовался. Старайся, лошадка, награда тебе будет. А с каким удовольствием я посмотрю «Одиноких»! Посмотрю не раз, а пять раз.

Сегодня погода просто прелесть. Тихо и ясно.

В моих письмах нет веселости, чувствую, дусик мой. Я раскис, злюсь, кашляю, бегаю в W. Нового ничего нет. 

Обнимаю тебя, лошадка, жму твое копытце, разглаживаю твой хвостик. Будь здорова и весела.

Твой А.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма М. А. Булгакова ― И. А. Пырьеву
5 ноября 1934 года

Милый Иван Александрович!

При просмотре экземпляра сценария «Мертвых душ», переписанного с Вашими режиссерскими добавлениями, я обнаружил многие вещи, которые следует немедленно исправить. В частности, на балу Вы ввели менуэт. Я не могу сейчас сделать срочной проверки танцев того времени, но и без этой проверки могу сказать, что на губернаторском балу менуэт в чичиковские времена никак танцевать не могли. Менуэт надо убрать.

Далее; на 56-й странице у Вас введен урядник. Урядники появились в России в 1878 году. Следовательно, урядника надо немедленно убрать.

Еще; на странице 41-й введена странная надпись: «Несравненно замечательное впечатление он произвел на дам...» Такой надписи быть не может!

Вообще весь сценарий содержит такое множество стилистических ошибок и всякого рода искажений, что его надлежит немедленно править. И я прошу Вас прислать мне экземпляр для того, чтобы я его выправил, с этого выправленного переписать и лишь тогда давать его читать. Я не хочу отвечать за те ошибки, которые в нем содержатся. На сценарии стоит моя фамилия, и я, как автор, настаиваю на том, чтобы текст был мною выправлен.

Я надеюсь, что Вы меня познакомите и с режиссерским сценарием.

Нам следовало бы повидаться с Вами и потолковать.

Дополнения, которые, от меня требовались, я сегодня сдаю т. Кузнецову.

Желаю Вам успеха в работе.

Ваш М. Булгаков

Михаил Булгаков

Из письма А. П. ЧЕХОВА — А. С. СУВОРИНУ
11 ноября 1893 г. Мелихово

Я жив и здрав. Кашель против прежнего стал сильнее, но думаю, что до чахотки еще очень далеко. Летом безвыездно сидел на одном месте, лечил, ездил к больным, ожидал холеры... Принял 1000 больных, потерял много времени, но холеры не было. Ничего не писал, а всё гулял в свободное от медицины время, читал или приводил в порядок свой громоздкий «Сахалин». 

Третьего дня я вернулся из Москвы, где прожил две недели в каком-то чаду. Оттого, что жизнь моя в Москве состояла из сплошного ряда пиршеств и новых знакомств, меня продразнили Авеланом*. Никогда раньше я не чувствовал себя таким свободным. Во-первых, квартиры нет — могу жить, где угодно, во-вторых, паспорта всё еще нет и... девицы, девицы, девицы... Всё лето меня томило безденежье, я изнывал, теперь же, когда расходы стали меньше, я успокоился. Чувствую свободу от денег, т. е. мне начинает казаться, что больше 2 тысяч в год мне уже не нужно и я могу писать и не писать.

Паскаль** сделан хорошо, но что-то нехорошее есть в нутре этого Паскаля. Мне обидно, что Клотильду употреблял Паскаль, а не кто-нибудь другой, помоложе и крепче. И что за дичь: разве половая способность есть признак настоящей жизни, здоровья? Разве человек только тот, кто употребляет? Все мыслители в 40 лет были уже импотентами, а дикари в 90 лет держат по 90 жен. Крепостные помещики сохраняли свою производительную силу и оплодотворяли Агашек и Грушек вплоть до той минуты, когда их в глубокой старости хватал кондрашка.

Я морали не читаю, и, вероятно, моя старость тоже не будет свободна от попыток «натянуть свой лук», как говорит в «Золотом осле» Апулей. Судя по человечности, дурного мало, что Паскаль спал с девицей — это его личное дело; но дурно, что Зола похвалил Клотильду за то, что она спала с Паскалем, и дурно, что это извращение он называет любовью.

В последнее время мною овладело легкомыслие и рядом с этим меня тянет к людям, как никогда, и литература стала моей Ависагой***, и я до такой степени привязался к ней, что стал презирать медицину. Но в литературе я люблю не те романы и повести, которые Вы ждете или перестали ждать от меня, а то, что я в продолжение многих часов могу читать, лежа на диване. Для писанья же у меня не хватает страсти.

«Сахалин» высылается в Гл<авное> тюремное упр<авление> не в корректуре, а уже в листах, хотя, когда меня отпускали на Сахалин, поставили в условии корректуру. Я получил из Управления пошлое чиновницкое письмо: «Впоследствие письма вашего и т. д.» Выставлен номер. Не вследствие, а впоследствие. Экая духота.

Но, однако, до свиданья. При свидании поговорим о рассказах. 

Ваш А. Чехов.

Комментарии:

...меня продразнили Авеланом* — Осенью 1893 г. все русские газеты были полны сообщениями о чествовании адмирала Ф. К. Авелана и его эскадры во Франции и в России. О том, как Чехов был прозван адмиралом Авеланом, П. Сергеенко писал в своих воспоминаниях: «На одной вечеринке за Чеховым так ухаживали, что кто-то в шутку сравнил его с ад<миралом> Авеланом. Чехов весело подхватил шутку и с комической серьезностью поддерживал в течение известного периода адмиральское амплуа». Кружок друзей и знакомых Чехова именовал себя «Авелановой эскадрой», а свои посещения театров, ресторанов и пр. они называли «плаванием».

Паскаль** — Перевод романа Э. Золя «Доктор Паскаль». Так как эту книгу рекомендовал прочитать Чехову Суворин, можно предположить, что он прислал ему экземпляр своего издания.

Ависага*** — В романе Золя «Доктор Паскаль» Ависага — отроковица чудной красоты, которая спала подле царя Давида и согревала его. Паскаль сравнивает себя с царем Давидом, а Клотильду — с Ависагой.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — А. И. СУВОРИНОЙ
10 ноября 1897 г. Ницца

Милая Анна Ивановна, большое Вам спасибо за письмо. Прочитал его и тотчас же сажусь писать ответ. Вы спрашиваете насчет здоровья. Самочувствие у меня прекрасное, наружно (как мне кажется) я здоров совершенно, но вот беда моя — кровохарканья. Кровь идет помалу, но подолгу, и последнее кровотечение, которое продолжается и сегодня, началось недели три назад. Благодаря ему я должен подвергать себя разным лишениям; я не выхожу из дому после 3 час. пополудни, не пью ровно ничего, не ем горячего, не хожу быстро, нигде, кроме улицы, не бываю, одним словом, не живу, а прозябаю. И это меня раздражает, я не в духе, и мне всё время кажется, что русские за обедом говорят глупости и пошлости, и я делаю над собою усилие, чтобы не говорить им дерзостей.

Только, ради создателя, никому не говорите про кровохарканья, это между нами. Домой я пишу, что я совершенно здоров, и иначе писать нет смысла, так как я чувствую себя прекрасно — и если дома узнают, что у меня все еще идет кровь, то возопиют.

Теперь насчет интрижки, о которой Вы спрашиваете. В Биаррице я завел себе для французского языка Margot, девицу 19 лет; когда мы прощались, она говорила, что непременно приедет в Ниццу. И, вероятно, она здесь, в Ницце, но я никак не могу ее найти и... и не говорю по-французски.

Погода здесь райская. Жарко, тихо, ласково. Начались музыкальные конкурсы. По улицам ходят оркестры, шум, танцы, смех. Гляжу на всё это и думаю: как глупо я делал раньше, что не живал подолгу за границей. Теперь мне кажется, что, если буду жив, я уже не стану зимовать в Москве ни за какие пряники. Как октябрь, так и вон из России. Природа здешняя меня не трогает, она мне чужда, но я страстно люблю тепло, люблю культуру... А культура прет здесь из каждого магазинного окошка, из каждого лукошка; от каждой собаки пахнет цивилизацией.

Что Настя? Что Боря? Привет им сердечный и нижайший поклон. Не будьте горды и величественны, пишите мне почаще. Я нуждаюсь в письмах. Целую Вам руку 100×100 раз и желаю счастья, и еще раз благодарю.

Ваш душой и сердцем

А. Чехов.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма ШИЛЛЕРА — ГЁТЕ
Иена, 2 января 1795 года

Мои наилучшие пожелания к Новому году, а с ними — и сердечная благодарность за минувший год, затмевающий все прочие и незабываемый для меня благодаря Вашей дружбе.

Я завершил год в усердных трудах и, для того чтобы иметь нечто законченное к Вашему приезду, был в эти последние дни довольно требователен к себе. Теперь я закончил эту работу и могу, когда Вы приедете, представить ее Вам.

Не прочтете ли Вы нам все-таки несколько сцен из «Фауста»? Госпожа фон Кальб, кое-что знающая об этом произведении, вновь возбудила во мне страстный интерес к нему, и я не знаю, что во всем поэтическом мире могло бы доставить мне большую радость.

Надеюсь в ближайшие дни или увидеть Вас, или хотя бы получить известие о времени Вашего приезда. Все наши шлют Вам свои наилучшие пожелания.

Шиллер

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Великие поэты Шиллер и Гёте были друзьями. Сегодня день рождения Шиллера.

Из письма А. П. ЧЕХОВА — Е. М. ШАВРОВОЙ-ЮСТ
29 октября (10 ноября) 1897 г. Ницца

Многоуважаемая коллега, письмо Ваше пришло вчера. Благодарю за память и за ласковое слово. Да, я в Ницце. Был сначала в Биаррице, потом переехал сюда и благодушествую здесь уже давно, давно... Мой адрес пишется так:

Monsieur
Antoine Tchekhoff
9 rue Gounod
Nice.

«à Monsieur» французы не пишут. Просто «Monsieur», без предлога.

Здесь очень тепло, тихо. Окна настежь. Хожу без пальто, в соломенной шляпе. Помещение у меня светлое, целый день солнце; кормят хорошо, берут недорого... Одним словом, домой не собираюсь. Вернусь к пенатам, вероятно, не раньше апреля.

Ваша сестра поступила на сцену? Как это хорошо! Я рад за Таганрог. В самом деле, это недурной город, там любят театр и понимают, и если там теперь хорошая погода (едва ли!), то он не должен казаться Ольге Михайловне очень противным. Сообщите мне, под какой фамилией она играет, я напишу в Таганрог, чтобы ее угостили пирогом. Там мои тетушки пекут превкусные пироги. А тамошние борщи и соусы — это сплошное блаженство.

Что пописываете, коллега? Я кое-что делаю, но лишь кое-что, на три су, не больше. Здоровье мое настолько хорошо, что я его не чувствую. Бывает временами кровохарканье, но это не имеет никакого отношения к самочувствию, и я прыгаю, как теленок, которого еще не женили. Прыгаю — и больше ничего.

О, какое счастье, что я еще не женат! Какое это удобство!

Однако я впадаю в сантиментализм. Будьте здоровы и пишите, пожалуйста. Здесь скучно без писем, без этого дыма отечества. Я Вам желаю здоровья и всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Ц и т а т а

Из дневника братьев Гонкур
2 марта 1872 г.

Сегодня мы обедали у Флобера — Тео, Тургенев и я.

Тургенев — кроткий великан, любезный варвар с седой шевелюрой, ниспадающей на глаза, с глубокой морщиной, прорезавшей лоб от одного виска до другого, подобно борозде от плуга; своей детской болтовней он с самого начала чарует и, как выражаются русские, обольщает нас сочетанием наивности и лукавства — тем обаянием славянской расы, которое у него особенно неотразимо благодаря самобытности его ума и обширности космополитических познаний.

Он рассказывает, как после издания «Записок охотника» ему пришлось месяц просидеть в тюрьме, причем камерой служил архив полицейского участка, и он мог вволю порыться в секретных делах. Штрихами художника и романиста он рисует начальника полиции; однажды, когда Тургенев напоил его шампанским, тот воскликнул, взяв писателя за локоть и поднимая бокал: «За Робеспьера!»

После минутной паузы Тургенев продолжает: «Будь я человеком тщеславным, я попросил бы, чтобы на моей могиле написали лишь одно: что моя книга содействовала освобождению крепостных. Да, я не стал бы просить ни о чем другом...

От стихов Мольера беседа переходит к Аристофану, и Тургенев шумно высказывает свое восхищение этим комиком, этим отцом смеха, самой способностью вызывать смех, которую он ставит очень высоко и которой, по его мнению, обладают лишь два-три человека в мире.

— Подумайте только, — восклицает он, и видно, что у него прямо слюнки текут, — если бы удалось найти потерянную пьесу Кратина, — пьесу, которую ставили выше аристофановских, а греки считали шедевром комизма, — словом, пьесу о бутылке, созданную старым пьяницей из Афин... Что до меня, то не знаю, чего бы я только не отдал за нее; право, не знаю... думаю, что отдал бы решительно все!

Выйдя из-за стола, Тео падает на диван со словами:

— По правде говоря, меня больше ничто не интересует... Мне кажется, что я уже где-то в прошлом. Я готов говорить о себе в третьем лице, категориями давно прошедшего времени... У меня такое чувство, словно я уже умер!

— А у меня совсем иное чувство, — замечает Тургенев. — Знаете, иногда в комнате стоит еле уловимый запах мускуса, и его невозможно изгнать, выветрить... Так вот, я словно чувствую вокруг себя запах смерти, тления, небытия.

Помолчав, он добавляет:

— Объяснение этому, мне кажется, заключается в одном: в невозможности любить, — по сотне причин — по причине моих седин и так далее, — в полной невозможности любить. Теперь я уже не способен на это. И вот, понимаете, — это смерть!

А когда мы с Флобером возражаем ему, отрицая такое значение любви для писателя, русский романист восклицает, разведя руками:

— Вся моя жизнь пронизана женским началом. Ни книга, ни что либо иное не может заменить мне женщину... Как это выразить? Я полагаю, что только любовь вызывает такой расцвет всего существа, какого не может дать ничто другое, не правда ли?

И, погрузившись на минуту в воспоминания, с отсветом счастья на лице, он продолжает:

— Послушайте, в молодости у меня была любовница — мельничиха в окрестностях Санкт-Петербурга. Я виделся с ней, когда ездил на охоту. Она была прелестна — беленькая, с лучистыми глазами, какие встречаются у нас довольно часто. Она не хотела ничего брать от меня. В один прекрасный день она сказала: «Вы должны сделать мне подарок».

— Что же ты хочешь?
— Привезите мне мыло.

Я привез ей мыло. Она взяла его и исчезла, а потом вернулась, раскрасневшаяся от смущения, и прошептала, протягивая мне благоухающие руки: «Поцелуйте мне руки, как вы целуете их дамам в петербургских гостиных!» Я бросился перед ней на колени... И, поверьте, не было в моей жизни мгновения, которое могло бы сравниться с этим!..

Книжный Клуб 📚

Из письма А. П. ЧЕХОВА - актрисе А. Я. ГЛАМЕ-МЕЩЕРСКОЙ
9 ноября 1889 г. Москва

Многоуважаемая
Александра Яковлевна!

Простите, что я до сих пор не поблагодарил Вас за любезное письмо и за прекрасную фотографию. Виновен, но заслуживаю снисхождения. Во-первых, мне долго не высылали моих карточек из Петербурга, и, во-вторых, я собирался нанести Вам визит и вручить свою фотографию собственноручно. Погода безнравственна и обещает быть таковою еще долгое время, а медицина не пускает меня из дому в дурную погоду. Посему визит отлагаю до ясных дней, а карточку посылаю теперь и прошу Вас бросить ее под стол, так как она в миллион раз хуже Вашей.

А какой у Вас чудесный почерк! Если по почерку судить о характере, то Вы должны быть мужественны, смелы и великодушны; последнее дает мне право рассчитывать, что Вы уже не сердитесь и простили искренно Вас уважающего и душевно преданного моветона

А. Чехова.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма Ф. М. Достоевского — брату М. М. Достоевскому, 
16 ноября 1845. Петербург

Любезный брат.

Пиши почаще. Времени тут надо немного. Лень провинциальная губит тебя в цвете лет, любезнейший, а более ничего.

Ну, брат, никогда, я думаю, слава моя не дойдет до такой апогеи, как теперь. Всюду почтение неимоверное, любопытство насчет меня страшное. Я познакомился с бездной народу самого порядочного. 

Князь Одоевский просит меня осчастливить его своим посещением, а граф Соллогуб рвет на себе волосы от отчаяния. Панаев объявил ему, что есть талант, который их всех в грязь втопчет. Соллогуб обегал всех и, зашедши к Краевскому, вдруг спросил его: Кто этот Достоевский? Где мне достать Достоевского? Краевский, который никому в ус не дует и режет всех напропалую, отвечает ему, что «Достоевский не захочет Вам сделать чести осчастливить Вас своим посещением».

Оно и действительно так: аристократишка теперь становится на ходули и думает, что уничтожит меня величием своей ласки. 

Все меня принимают как чудо. Я не могу даже раскрыть рта, чтобы во всех углах не повторяли, что Достоев<ский> то-то сказал, Достоев<ский> то-то хочет делать. Белинский любит меня как нельзя более. 

На днях воротился из Парижа поэт Тургенев (ты, верно, слыхал) и с первого раза привязался ко мне такою привязанностию, такою дружбой, что Белинский объясняет ее тем, что Тургенев влюбился в меня. Но, брат, что это за человек? Я тоже едва ль не влюбился в него. Поэт, талант, аристократ, красавец, богач, умен, образован, 25 лет, — я не знаю, в чем природа отказала ему? Наконец: характер неистощимо прямой, прекрасный, выработанный в доброй школе. Прочти его повесть в «От<ечественных> записк<ах>» «Андрей Колосов» — это он сам, хотя и не думал тут себя выставлять.

Деньгами же я до сих пор не богат, — но не нуждаюсь. На днях я был без гроша. Некрасов между тем затеял «Зубоскала» — прелестный юмористический альманах, к которому объявление написал я. Объявление наделало шуму; ибо это первое явление такой легкости и такого юмору в подобного рода вещах. 

Итак, на днях, не имея денег, зашел я к Некрасову. Сидя у него, у меня пришла идея романа в 9 письмах. Придя домой, я написал этот роман в одну ночь; величина его 1/2 печатного листа. Утром отнес к Некрасову и получил за него 125 руб. ассиг<нациями>, то есть мой лист в «Зубоскале» ценится в 250 руб. асс<игнациями>. 

Белинский сказал, что он теперь уверен во мне совершенно, ибо я могу браться за совершенно различные элементы.

У меня бездна идей; и нельзя мне рассказать что-нибудь из них хоть Тургеневу, н<а>п<ример>, чтобы назавтра почти во всех углах Петербурга не знали, что Достоев<ский> пишет то-то и то-то. Ну, брат, если бы я стал исчислять тебе все успехи мои, то бумаги не нашлось бы столько. Я думаю, что у меня будут деньги. 

Вчера я в первый раз был у Панаева и, кажет<ся>, влюбился в жену его. Она умна и хорошенькая, вдобавок любезна и пряма донельзя. Время я провожу весело. Наш кружок пребольшой. Но я всё пишу о себе; извини, любезнейший; я откровенно тебе скажу, что я теперь упоен собствен<ной> славой своей. С будущим письмом пришлю «Зубоскала». Белинский говорит, что я профанирую себя, помещая свои статьи в «Зубоскале».

Прощай, мой голубчик. Желаю счастья тебе. Поздравляю с чином. Целую ручки Эмилии Федоровне и детей твоих. Что они?

Твой Достоевский.

Белинский охраняет меня от антрепренеров. Я перечел мое письмо и нашел, что я, во-1-х, безграмотен, а, во-2-х, самохвал.

Прощай. Ради бога, пиши.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из дневника Евгения Шварца
10 сентября 1950 г.

Когда-то, учась писать на машинке, я стал разбирать и соображать, почему все классики наши, по очереди, ссорились с Тургеневым. И пришел к заключению, что они все возмущались тем, что Тургенев — литератор и только.

Сейчас вышел 60-й том полного собрания сочинений Толстого, и я купил его. Это юбилейное издание — самое полное, я жалею, что не подписался на него вовремя. В письме к Боткину (прекрасном письме) я прочел следующее: «Слава богу, я не послушал Тургенева, который доказывал мне, что литератор должен быть только литератор» (21 октября 1857).

В целом же этот том толстовских писем и радует и утомляет. У меня это наболевшее место — переменчивые, гениальные, по-русски деспотические натуры.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

В этот день, по новому стилю, родился Иван Тургенев.

Из письма А. П. ЧЕХОВА — графине Т. Л. ТОЛСТОЙ
9 ноября 1896 г. Мелихово

Многоуважаемая Татьяна Львовна, видите, когда я собрался отвечать Вам. Ваше письмо получил я по возвращении из Крыма, во второй половине сентября. Погода была прекрасная, настроение — тоже, и я не торопился отвечать Вам, так как был уверен, что не сегодня-завтра поеду в Ясную Поляну. Но стали приходить письма и телеграммы, настоятельно требовавшие меня в Петербург, готовилась к постановке моя пьеса. Я поехал, пьеса, по-видимому, успеха не имела — и вот я опять дома. На дворе снег, ехать в Ясную Поляну уже поздно.

В своем письме Вы спрашивали, нет ли у меня чего-нибудь конченного и не привезу ли я прочесть. К концу лета у меня была готова повесть в 5 листов, «Моя жизнь» (другого названия я не сумел придумать), и я рассчитывал привезти ее с собой в Ясную Поляну, в корректурных листах. Теперь она печатается в «Приложениях Нивы», и я чувствую к ней отвращение, так как по ней проехала цензура и многие места стали неузнаваемы.

В Петербурге я виделся с Д. В. Григоровичем. Он поразил меня своим мертвенным видом. Лицо желто-землистого цвета, как у раковых больных. Говорит, что замучился на нижегородской выставке.

Позвольте поблагодарить Вас за письмо и за Ваше доброе отношение, которое, верьте мне, я ценю выше, чем могу выразить это на словах. Льву Николаевичу и всей Вашей семье кланяюсь и желаю всего хорошего.

Искренно Вас уважающий
А. Чехов

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
8 ноября 1903 г. Ялта

Дуся моя, таракаша, сейчас получил письмо, в котором ты величаешь меня сверхчеловеком и жалуешься, что у тебя нет таланта. Покорнейше благодарим.

Вчера я получил письмо от некоей госпожи Янины Берсон, которая пишет, что студентам в Женеве «жрать ничего, работать негде, не зная языка — с голоду подохнешь». Это знакомая Горького. Просит она экземпляр «Вишневого сада», чтобы поставить его в Женеве с благотворительною целью. Будут-де играть студенты. Так как она говорит, что видается с тобой в театре, то, пожалуйста, передай ей, что «Вишн<евый> сад» раньше постановки в Худож<ественном> театре я не могу дать, так как пьеса еще не готова, понадобится кое-что изменить, что пьесу она получит в декабре или январе, а пока студенты в Женеве пусть поставят что-нибудь другое, например «Еврея» Чирикова, пьесу очень подходящую и очень порядочную во всех смыслах. Слышишь? Так и скажи ей. Я же не отвечаю ей, потому что не знаю, как величать ее по батюшке. По-видимому, груба она адски.

У нас дождь. 10 градусов тепла. Сегодня буду мыть себе голову. Полцарства за баню! Сегодня у меня обедает К<онстантин> Л<еонардович>, готовят поэтому цветную капусту и утку. А здешние утки тощи и жестки, как хищные птицы.

Ольга Михайловна привезла мне устриц и селедок. Наши так испугались устриц, с таким ужасом и брезгливым суеверием глядели на них, что пришлось мне не есть их. Сельди хорошие. 

Когда, наконец, я с тобой увижусь? Когда я буду тебя колотить? Обнимаю тебя, лошадка.

А.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — редактору и издателю журнала «Северный вестник» А. М. ЕВРЕИНОВОЙ
7 ноября 1889 г. Москва

Многоуважаемая Анна Михайловна!

Благодарю Вас за деньги и за обещание познакомить меня с миллионершей. Кстати: настоящие ли у нее миллионы? Если настоящие, а не дутые, то почему она до сих пор не вышла замуж? Я человек подозрительный...

Пьеса у меня есть, но говорить о ней я могу только нерешительно... По моему мнению, пьесы можно печатать только в исключительных случаях. Если пьеса имела успех на сцене, если о ней говорят, то печатать ее следует, если же она, подобно моей, еще не шла на сцене и смирнехонько лежит в столе автора, то для журнала она не имеет никакой цены.

Ко мне один за другим ходят посетители и мешают мне кончить это письмо. Вообще мне очень мешают, и я охотно бы переселился на Северный полюс, где, как известно, с визитами не ходят.

В Москве читает гигиену ученик Петенкоффера, проф. Федор Федорович Эрисман, много знающий, очень талантливый и литературный человек. Пригласите его работать в «Сев<ерном> вестн<ике>». Чтобы облегчить ему задачу (приглашения от редакций ставят обыкновенно в тупик, и приглашенный больше года тратит на выбор подходящего сюжета), Вы прямо закажите ему «Санитарное значение кладбищ» или «Водопроводы», или «Вентиляция», или что-нибудь вроде. Пригласите также проф. Кайгородова, пригласите проф. нашей Петровской академии Стебута, написавшего прекрасную «Полевую культуру». Приглашайте настоящих ученых и настоящих практиков, а об уходе ненастоящих философов и настоящих социолого-наркотистов не сожалейте.

Будьте здоровы! Есть ли у Вашей миллионерши именье в Крыму? Ах, как это было бы кстати! Я бы ее выкурил из этого имения и сам жил бы в нем с какою-нибудь актрисочкой.

Прощайте.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма О. Л. Книппер-Чеховой — А. П. Чехову
6-ое ноября вечер, 1901 г. Москва

Антонка, родной мой, сейчас стояла перед твоим портретом и вглядывалась, села писать и заревела. Хочется быть около тебя, ругаю себя, что не бросила сцену. Я сама не понимаю, что во мне происходит, и меня это злит. Неясна я себе. Мне больно думать, что ты там один, тоскуешь, скучаешь, а я здесь занята каким-то эфемерным делом, вместо того, чтоб отдаться с головой чувству. Что мне мешает?! А как мне, Антонка, хочется иметь полунемчика! Отчего я так много прочла в твоей фразе: «... полунемец, кот. бы развлекал тебя, наполнял твою жизнь»? Отчего я так ясно знаю, что ты передумал по этому поводу? Я все, все знаю, что ты думаешь обо мне. Но, может, это и не так.

Во мне идет сумятица, борьба. Мне хочется выйти из всего этого человеком.

Мне кажется, я пишу так бессвязно, что ты и не поймешь. Но постарайся. Читай не только слова.

Как я вытяну эту зиму! Антонка, ты мне почаще пиши, что ты меня любишь, мне хорошо от этого. Я могу жить, только когда меня любят. Я пришла к этому убеждению. Какой я слабый человек! Эх, Антон, Антон!

Как много жизнь дает и как мы мимо всего проходим! Самое для меня ужасное, когда я прихожу к убеждению, что я — полное ничтожество как человек. Это ужасно. Мне хочется прижаться к тебе, чтоб мне было тепло, любовно. Я бы поплакала по-хорошему у тебя на груди, такими хорошими слезами. Милый мой, я тебя люблю и буду любить. Я тебе не могу всего высказать, что у меня на душе.

Спи спокойно, дорогой мой. Не казни меня, что мы в разлуке, — по моей вине.

Целую тебя крепко. Мне надо пошире взглянуть на жизнь. Несмотря на все, у меня настроение мягкое сейчас. Целую и обнимаю.

Твоя собака

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
6 ноября 1901 г. Ялта

Ну-с, радость моя, вчера я был у Толстого. Застал его в постели. Ушибся немного и теперь лежит. Здоровье его лучше, чем было, но всё же это лишь теплые дни в конце октября, а зима тем не менее близко, близко! Он, по-видимому, был рад моему приезду. И я почему-то в этот раз был особенно рад его видеть. Выражение у него приятное, доброе, хотя и стариковское, или вернее — старческое, слушает он с удовольствием и говорит охотно. Крым всё еще нравится ему.

Сегодня у меня был Бальмонт. Ему нельзя теперь в Москву, не позволено, иначе бы он побывал у тебя в декабре и ты бы помогла ему добыть билеты на все пьесы, какие идут в вашем театре. Он славный парень, а главное, я давно уже знаком с ним и считаюсь его приятелем; а он — моим.

Как живешь, радость, прелесть моя? Сегодня был у меня Средин, принес фотографию, ту самую, которую мы с тобой привезли из Аксенова, только в увеличенном виде; и оба мы с тобой на этой карточке вышли старые, прищуренные.

Дуся, милая, пиши на бумаге попроще и запечатывай в простые конверты, иначе твои письма приходят в таком виде, точно их наскоро запечатали. Это пустяки, но мы, дуся, провинциалы, народ мнительный.

Будут ли строить театр? Когда? Пиши, жена моя, пиши, а то мне скучно, скучно, и такое у меня чувство, как будто я женат уже 20 лет и в разлуке с тобой только первый год. Должно быть, в январе я приеду. Окутаюсь потеплей и приеду, а в Москве буду сидеть в комнате.

Будь здорова, немочка моя добрая, славная, тихая моя. Я тебя очень люблю и ценю.

Обнимаю и горячо целую, будь здорова и весела. Спасибо за письма!

Твой Antonio.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма С. Я. Маршака — 8-летнему сыну И. С. Маршаку
Берлин, июль 1925 г.

Мой милый мальчик Элик,

Посылаю тебе это письмо воздушной почтой. Я опущу его в маленький ящик на углу, и сегодня же аэроплан понесет его в Ленинград.

Вчера я был здесь в Зоологическом саду (немцы называют его просто: «Цоо»). Видел слоненка величиною с комод. Он бродил один по клетке (очень большой) и очень смешно изгибал свой хобот. Видел маленькую обезьянку, которая прицеплялась к животу своей матери, когда хотела взобраться на верхнюю перекладину. Кто-то принес обезьянам круглое зеркальце, и они все по очереди любовались собой. Только одна из них попробовала погрызть его. Видел четырех львят, которых кормит овчарка (матери у них нет). Дети скоро перерастут свою кормилицу. Какой-то мальчик протянул обезьянке руку, — она так больно стиснула руку, что мальчик с трудом выдернул ее из клетки — всю в крови.

Берлин очень большой город. Автомобили все здесь хрюкают. Дома серые. Много деревьев. Подземная дорога. Сейчас это очень хорошо: прохладно. А наверху жара.

Все, даже дети, говорят по-немецки, как ты.

Целую тебя, мой маленький, и прошу помнить обещание: делать все весело, бодро и аккуратно, хорошо питаться, не шалить до одурения. Якова поцелуй и расскажи ему от моего имени сказку про золотое яичко.

Целую вас обоих, мои мальчики.

Ваш отец

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

P. S. В этот день родился С. Я. Маршак.

Из письма А. П. ЧЕХОВА — жене О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
3 ноября 1903 г. Ялта

Дусик мой, здравствуй! Скоро, скоро приеду, хотя не верю, чтобы моя пьеса шла в декабре. Ее отложат до будущего сезона, я так думаю.

Сегодня погода тихая, сырая. Печи затоплены. Кишечник мой все еще плох.

Выглянуло солнышко.

Кстати: ты пишешь, что пьеса у тебя; ведь это единственный экземпляр, смотри не потеряй*, а то выйдет очень смешно. Черновые листы я уже сжег.

Хризантемы цветут, деревья еще зелены, а на горах уже снежок. Мне хочется пройтись по Кузнецкому и Петровке в новой шубе.

Ну, крепко обнимаю мою лошадь и целую. Воображаю, как ты смеялась с Муратовой, когда играла в «Юлии Цезаре». Господь с тобой.

Твой А.

Примечание: 

* Речь о пьесе «Вишневый сад»

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из дневника Александра Блока,
20 октября (2 ноября) 1911 г.

Читать надо не слишком много и, главное, творчески. Когда дело идет о «чтении для работы» (т. е. попадается много добросовестного и бездарного), то надо напрягать силы, чтобы вырвать у беззубого автора членораздельное слово, которое найдется у всякого, от избытка ли его куриных чувств или от того, что сам матерьял его говорит за себя. 

Ко всякому автору надо относиться внимательно, — и тогда можно выудить жемчужину из моря его слов (даже написанных на «междуведомственном» языке или на языке Овсяниковых-Куликовских — последнее горше, хуже). Недостаток же современной талантливости, как много раз говорилось, короткость, отсутствие longue haleine* (говорил... Маковский); полусознал, полупочувствовал, пробарабанил — и с плеч долой. При этом надо читать «для работы» с мыслью и планом, ранее готовыми, и все время проверять себя — не рушатся ли планы под тяжестью накапливаемых фактов и обобщений. Если нет, — хвала им, и пусть воплощаются и принимают каменные формы.

* * *

Перед вечером пришел Пяст. Третьего дня у него родился второй сын — Виктор (в клинике Отта).

Долго говорил я ему о создавшемся положении с Вяч. Ивановым и... с Аничковым. Потом мы втроем (с Любой) пошли к Городецким. Люба в новой лиловой бархатной шубке.

Безалаберный и милый вечер.

Кузьмины-Караваевы, Елизавета Юрьевна читает свои стихи и танцует. Толстые — Софья Исааковна похудела и хорошо подурнела, стала спокойнее, в лице хорошая человеческая острота. Тяжелый и крупный Толстой рассказывает, конечно, как кто кого побил в Париже.

Анна Алексеевна тоже «старается исправиться» — трогательное и чистое чувство заставляет этих милых женщин вступать в новую эру.

Молодежь. Анна Ахматова. Разговор с Н. С. Гумилевым и его хорошие стихи о том, как сердце стало китайской куклой.

Пришли messieurs les professeurs** Бойе и Rfiau — с вырезными жилетами, любезные, но никто не сумел с ними обратиться по-европейски — и «западники», как «славянофилы».

Городецкий рассказывает, как смешно и трагично открывали памятник Никитину в Воронеже (он только что оттуда; приехал заплаканный, всю ночь плакал в вагоне). Потом — Кузьмин-Караваев говорил речи французам (уже ушедшим) и ответные за французов. Было весело и просто. С молодыми добреешь.

Примечание: 
* Долгого дыхания (франц.)
** Господа профессора (франц.)

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
2 ноября 1903 г. Ялта

Милый Владимир Иванович, в один день два письма от тебя, большое спасибо! Пива я не пью, в последний раз пил его в июле, а мед мне есть нельзя, болят от него животы. А теперь насчет пьесы.

1) Аню может играть кто угодно, хотя бы совсем неизвестная актриса, лишь бы была молода и походила на девочку, и говорила бы молодым, звонким голосом, Эта роль не из важных.

2) Варя посерьезнее роль, если бы ее взяла Мария Петровна. Без М. П. эта роль выйдет и плосковатой, и грубой, придется переделывать ее, смягчать. Повториться М. П. не может, потому, во-первых, что она талантливый человек, и во-вторых, потому, что Варя не похожа на Соню и Наташу, это фигура в черном платье, монашка, глупенькая, плакса и проч. и проч.

3) Гаев и Лопахин — эти роли пусть выбирает и пробует Конст<антин> Серг<еевич>. Если бы он взял Лопахина и если бы удалась ему эта роль, то пьеса имела бы успех. Ведь если Лопахин будет бледен, исполнен бледным актером, то пропадут и роль и пьеса.

4) Пищик — Грибунин. Боже сохрани отдавать эту роль Вишневскому.

5) Шарлотта — знак вопроса. Помяловой, конечно, нельзя отдавать, Муратова будет, быть может, хороша, но не смешна. Эта роль г-жи Книппер.

6) Епиходов — если хочет Москвин, то быть по сему. Выйдет великолепный Епиходов. Я предполагал, что будет играть Лужский.

7) Фирс — Артем.

8) Дуняша — Халютина.

9) Яша. Если Александров, про которого ты пишешь, тот самый, который состоит у вас помощником режиссера, то пусть берет Яшу. Москвин был бы чудеснейшим Яшей. И против Леонидова ничего не имею.

10) Прохожий — Громов.

11) Начальник станции, читающий в III акте «Грешницу», — актер, говорящий басом.

Шарлотта говорит не на ломаном, а чистом русском языке; лишь изредка она вместо ь в конце слова произносит ъ и прилагательные путает в мужском и женском роде. Пищик русский, разбитый подагрою, старостью и сытостью старик, полный, одетый в поддевку (à la Симов), сапоги без каблуков. Лопахин — белая жилетка и желтые башмаки, ходит, размахивая руками, широко шагая, во время ходьбы думает, ходит по одной линии. Волосы не короткие, а потому часто вскидывает головой; в раздумье расчесывает бороду, сзади наперед т. е. от шеи ко рту. Трофимов, кажется, ясен. Варя — черное платье, широкий пояс.

Три года собирался я писать «В<ишневый> с<ад>» и три года говорил вам, чтобы вы пригласили актрису для роли Любовь Андреевны. Вот теперь и раскладывайте пасьянс, который никак не выходит.

Я теперь в самом дурацком положении: сижу один и не знаю, для чего сижу. А ты напрасно говоришь, что ты работаешь, а театр все-таки — театр «Станиславского». Только про тебя и говорят, про тебя и пишут, а Станиславского только ругают за Брута. Если ты уйдешь, то и я уйду. Горький моложе нас с тобой, у него своя жизнь... Что же касается нижегородского театра, то это... только частность; Горький попробует, понюхает и бросит. Кстати сказать, и народные театры, и народная литература — все это глупость, все это народная карамель. Надо не Гоголя опускать до народа, а народ поднимать к Гоголю.

Очень бы мне теперь хотелось пойти в «Эрмитаж», съесть там стерлядь и выпить бутылку вина. Когда-то я solo выпивал бутылку шампанского и не пьянел, потом пил коньяк и тоже не пьянел.

Буду писать тебе еще, а пока кланяюсь тебе низко и благодарю. У Лужского умер отец? Сегодня прочел в газетах.

Отчего Марии Петровне хочется играть непременно Аню? И отчего Мария Федоровна думает, что для Вари она слишком аристократична? Да ведь «На дне» же она играет? Ну, бог с ними. Обнимаю тебя, будь здоров.

Твой А. Чехов.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — хирургу из Ялты Л. В. СРЕДИНУ
1 ноября 1900 г. Москва

Дорогой Леонид Валентинович, посылаю вам curriculum vitae фельдшерицы Медведковой, желающей получить место в Ялте или где-нибудь на южном берегу. Сию бумажку передайте А. Н. Алексину.

Я в Москве, и неизвестно, когда я выберусь отсюда. Погода порядочная, мороз, но не больше 3 градусов, тихо. 

Здесь Горький. Я и он почти каждый день бываем в Художественном театре, бываем, можно сказать, со скандалом, так как публика устраивает нам овации, точно сербским добровольцам. Завтра оба идем к Васнецову. И так далее, и так далее — словом сказать, я еще не садился работать, а когда сяду, неизвестно.

Ну, будьте здоровы и благополучны, да хранят Вас ангелы небесные. Нижайший поклон и привет всей Вашей семье, Вашему милому дому, который я так люблю. Мой адрес: Малая Дмитровка, д. Шешкова. Обнимаю Вас и целую крепко.

Ваш А. Чехов.

На фото: Л. В. Средин.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — издателю Н. А. ЛЕЙКИНУ
31 октября или 1 ноября 1886 г. Москва

Сейчас получил Ваше письмо, добрейший Николай Александрович.

За адрес Григоровича мерси боку. Суворину напишу о рецензии только в случае, если буду писать ему деловое письмо, напишу à propos, а иначе, ей-ей, не умею просить*. Людей хорошо знакомых, Вас, например, или Билибина, я могу просить, но писать к людям, не связанным со мною близким знакомством, об одолжении, любезности или услуге мне мешает мое малодушие. Вообще по части прошений я ужасно туг, отчего, конечно, ничего не выигрываю, но много проигрываю. Быть может, в средине ноября я буду в Питере и потолкую с Сувориным лично.

Начинаю понемножку оправляться от безденежья, хотя все-таки денег нет. Но думаю, что через м<еся>ц совсем оправлюсь и перестану куксить.

Погода у нас туманная. Столько по улицам туману напущено, что не только либералов, но даже и консерваторов не видно. Надо будет Пальмину дать тему для стихов — «Туман»: бог Феб скрылся, благодаря туману, напущенному идолами нашей хмурой эпохи; но идолы не разочли, напустили больше, чем следует, и сами погибли... Я дам тему, Пальмин напишет, а Вы прочтете и выругаетесь.

Ваш А. Чехов.

Примечание:

* Лейкин летом 1886 г., поместив в «Новом времени» объявление о выходе книги Чехова, советовал ему обратиться к Суворину с просьбой отозваться печатно о книге. Теперь Лейкин сделал приписку к своему письму от 30 октября: «Просите Суворина, чтобы он дал хоть какой-нибудь отзыв о Вашей книге в „Новом времени“».

Через неделю Чехов, действительно, написал Суворину письмо, но с просьбой о библиографической заметке для книги Пальмина, а не для своей.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА - К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ)
30 октября 1903 г. Ялта


Дорогой Константин Сергеевич, большое Вам спасибо за письмо, спасибо и за телеграмму. Для меня письма теперь очень дороги, потому что, во-первых, я сижу один-одинешенек и, во-вторых, пьесу я послал три недели назад, письмо же получил только вчера от Вас, и если бы не жена, то я ровно бы ничего не знал и мог бы предполагать все, что только бы в голову мне полезло. 

Когда я писал Лопахина, то думалось мне, что это Ваша роль. Если она Вам почему-либо не улыбается, то возьмите Гаева. Лопахин, правда, купец, но порядочный человек во всех смыслах, держаться он должен вполне благопристойно, интеллигентно, не мелко, без фокусов, и мне вот казалось, что эта роль, центральная в пьесе, вышла бы у Вас блестяще. Если возьмете Гаева, то Лопахина отдайте Вишневскому. Это будет не художественный Лопахин, но зато не мелкий. Лужский будет в этой роли холодным иностранцем, Леонидов сделает кулачка. При выборе актера для этой роли не надо упускать из виду, что Лопахина любила Варя, серьезная и религиозная девица; кулачка бы она не полюбила.

Мне очень хочется в Москву, да вот не знаю, как мне выбраться отсюда. Становится холодно, а я почти не выхожу, отвык от воздуха, кашляю. Боюсь не Москвы, не поездки, а того, что мне придется просидеть в Севастополе от 2 часов до 8 — притом в скучнейшей компании.

Напишите, какую роль Вы возьмете. Жена писала, что Москвин хочет играть Епиходова. Что ж, это очень хорошо, пьеса только выиграет от этого.

Нижайший поклон и привет Марии Петровне, желаю ей и Вам всего самого лучшего. Будьте здоровы и веселы.

Я ведь еще не видел «На дне», «Столпов» и «Юлия Цезаря». Очень хочется посмотреть.

Ваш А. Чехов.

Не знаю, где Вы теперь живете, потому пишу в театр.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Рисунок: А. Н. Островский в гостях у Н. А. Некрасова в Карабихе

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма Некрасова Н. А. — Островскому А. Н., 
29 октября 1864 г., Петербург

Добрейший Александр Николаевич, я застал кассу «Современника» в таком плачевном состоянии, что до новой подписки она не может ничего уплачивать. На беду, мои собственные деньги находятся в руках людей, которые еще не воротились в Петербург с летних поездок. Поэтому я промешкал в высылке Вам денег. Ныне послано распоряжение о выдаче Вам денег к И. Г. Соловьеву. — Ипполит Панаев обнадежил меня, что деньги он Вам выдаст. Но если не выдаст, то дайте мне тотчас знать хоть по телеграфу. Я Вам тотчас вышлю.

Надо сказать еще о расчете. Я назначил Вам по 200 р(ублей) сер(еребром) за лист. Примите в соображение, что мы всегда платим сообразно с возможностию. Из того, что в кассе нет уже денег, а надо еще выдать и оплатить три книги, Вы можете видеть, что слишком щедро «Современник» платить теперь не может.

Впрочем, я решительно не хочу допустить, чтоб между нами вышло что-либо неприятное из денег. Итак, если Вы найдете, что мало, то я готов доплатить, а на будущее время положим правилом договариваться в цене предварительно. Таким образом сберегутся между нами добрые отношения, которыми я чрезвычайно дорожу.

Пьеса Ваша здесь нравится, но меньше, чем в Москве, потому что идет гораздо хуже, чем в Москве. Брошаль очень плоха. Хорош, говоря по правде, один Самойлов, который в этой роли несравненно выше Шумского. Для него я пошел смотреть «Шутников» в Петербурге и был вполне вознагражден. Будьте здоровы и напишите мне откровенно.

Весь Ваш
Н. Некрасов

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — М. В. КИСЕЛЕВОЙ
29 октября 1886 г. Москва

Представьте, сейчас получил письмо из «Петерб<ургской> газеты». Соглашаются на прибавку, бестии, и вместо 7 коп. дают 12. Вот что значит терпение, зубастость и нахальство! Кротостью ничего не возьмешь... 

Денег нет. Кокоша* сбежал. Мать и тетка умоляют меня жениться на купеческой дочке. Была сейчас Эфрос. Я озлил ее, сказав, что еврейская молодежь гроша не стоит; обиделась и ушла. Извините за болтовню уважающего Вас и преданного

А. Чехова.

Примечание:

*Брат Чехова Николай

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — А. С. СУВОРИНУ
28 октября 1889 г. Москва

Опять о делах.

Островский был. Он просит Вас поступать с книгой его сестры так, как Вы найдете нужным и лучшим. Он и она на всё согласны, лишь бы имя Островской прогремело по всей Европе.

Вы пишете, что презреннее нашей либеральной оппозиции ничего выдумать нельзя... Ну, а те, которые не составляют оппозиции? Едва ли эти лучше. Мать всех российских зол — это грубое невежество, а оно присуще в одинаковой степени всем партиям и направлениям. А за то, что Вы хвалите немецкую культуру и подчеркиваете всеобщую грамотность, Вы будете в раю, а я Вас за это глубоко уважаю.

Ваш А. Чехов

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Интересная запись Корнея Чуковского. Одна из последних в его дневнике

Д а т а

Весь поглощен полетом американцев на Луну. Наши интернационалисты, так много говорившие о мировом масштабе космических полетов, полны зависти и ненависти к великим амер.героям — и внушили те же чувства народу. В то время когда у меня «грудь от нежности болит» — нежности к этим людям, домработница Лиды Маруся сказала: «Эх, подохли бы они по дороге».

Школьникам внушают, что американцы послали на Луну людей из-за черствости и бесчеловечия; мы, мол, посылаем аппараты, механизмы, а подлые американцы — живых людей! Причем забыли, что сами же похвалялись быть первыми людьми на Луне.

Благодаря способности русского народа забывать свое вчерашнее прошлое, нынешняя пропаганда может свободно брехать, будто «только при бездушном капитализме могут посылать живых людей на Луну».

Завравшиеся шулера!

Из дневника К. Чуковского, 
25 июля 1969 г.

Сегодня день памяти Корнея Чуковского! ❤️

Самый издаваемый в Советском Союзе автор детской литературы умер 28 октября 1969 года от вирусного гепатита.

Книжный Клуб 📚

Из дневника Валерия Брюсова 
за 1891 год

26 октября
Вечер не состоялся. Мы были вдвоем с Пильским. Много говорили и под конец рассмеялись, как Цицероновы авгуры. Составляли план передовой статьи.

28 октября
День чувствовал себя скверно. Заходил к Э-ду. Вечером у меня Ланг. Революционные разговоры. Беседа о журнале.

29 октября
Состояние ужаснейшее. Все, что я вчера писал — глупость. Злоба, злоба, страшная злоба на себя.

30 октября
Едва, едва начинаю приходить в себя. Хотел было писать «Кантемира», но не мог еще даже и мыслить.

31 октября
Постепенно овладеваю своими чувствами. Начал «Кантемира».

1 ноября
Владею собой. Пишу «Кантемира». Написал стихи «Ты немного со мной поиграла».

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма Гончарова И. А. — Стасову В. В., сотруднику Императорской Публичной библиотеки,
27 октября 1888 года, Петербург

Многоуважаемый Владимир Васильевич,

Вы так категорически заявили желание получить от меня, для хранения в Императорской публичной библиотеке, какие-нибудь черновые рукописи моих уже напечатанных сочинений, что я, после довольно энергического возражения, наконец уступил. «Не спорь с В. Стасовым», — завещал Тургенев, и «злу не противься», — поучает граф Лев Толстой. Я и не спорю более, между прочим, потому, что я — слишком слабый противник для Вас — и у Вас, конечно, на «беззащитные седины не поднялася бы рука». Не «противлюсь и злу» — потому что особенного зла в Вашем требовании не вижу, кроме только того, что не совсем понимаю причину этого требования. Не исполнить последнее даже довольно трудно: это все равно, если б Вы попросили у меня старого" изношенного платья — и я бы отказал, а старая рукопись — не то же ли самое, что изношенное платье? Когда-то давно покойный профессор Никитенко предложил мне представить в Публичную библиотеку одну из моих рукописей — и на мое удивление и на мой вопрос «зачем», не мог отвечать определительно.

Другое дело рукописи Крылова, Пушкина, Грибоедова, Лермонтова и подобных им просветителей и пролагателей новых путей в литературе, могучих пионеров русского слова — их рукописи и любопытны и иногда нужны для сличения вариантов и т. д. У Пушкина — этого отца русского искусства в слове — было два прямых наследника: Лермонтов и Гоголь, породившие целую плеяду нас, деятелей 40-х, 60-х годов, с Островским, Тургеневым, Писемским, Салтыковым и т. д. А затем уже начался (говоря астрономически) млечный путь, целый бесконечный хвост, который тянется и доднесь. «Что, думается мне, если бы все эти деятели слова нанесли свои черновые рукописи в Публичную библиотеку — стены ее не вместили бы такого архива» — и пришлось бы строить здание за зданием. Этому «злу», кажется мне, можно и должно воспротивиться.

Как бы то ни было, но я исполняю, как видите, Ваше требование и даже, по выраженному Вами же желанию, прилагаю и мою карточку-портрет к моим рукописям — все это под одним непременным условием, и именно: чтобы вместе с рукописями хранилось и это мое письмо к Вам, как свидетельство, что я не сам, самолюбиво, с претензией постучался в двери библиотеки и принес свои рукописи, а побужден был к тому Вашим желанием, стало быть желанием отчасти самой библиотеки, ибо Вы составляете ее часть, будучи библиотекарем. Если со временем появление в ней моих рукописей будет сочтено неуместным, я желал бы, чтобы ответственность за то пала не на меня.

Прилагаю черновую собственноручную мою рукопись «Обломова», всю, за исключением главы «Сон Обломова». Эта глава была напечатана в виде отрывка в «Литературном сборнике», изданном при «Современнике», в 1848 или 1849 году — не помню, и оттого, вероятно, была вынута из черновой рукописи. Вся рукопись, конечно, подверглась коренным изменениям в печати, как видно из поправок и бесчисленных изменений в тексте. Между прочим, тут в черновой 1-й части есть какое-то вводное лицо Почаев, которое во 2-й части исчезает; его нет и в печатном романе.

«Обломов» начат был в 1846 году, когда я сдал в редакцию «Современника» первый роман «Обыкновенную историю». Написав первую часть, я отложил ее в сторону и не касался продолжения до 1857 года. В промежуток этот я плавал вокруг света, возил и 1-ю часть «Обломова» с собой, но не писал, а обработывал в голове и параллельно обдумывал и другой роман, «Обрыв», план которого родился у меня в 1849 году на Волге, где я провел лето.

Уже в 1857 году, когда я поехал на воды, я кончил 2-ю, 3-ю и 4-ю части «Обломова» за один присест, в Мариенбаде, где оставался, против правил, около двух месяцев, и только последние главы окончил зимой в Петербурге. — Вот вся история писания «Обломова».

Примите выражение моего искреннего к Вам уважения и преданности.

Иван Гончаров.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — А. С. СУВОРИНУ
27 октября 1888 г. Москва

Требуя от художника сознательного отношения к работе, Вы правы, но Вы смешиваете два понятия: решение вопроса и правильная постановка вопроса. Только второе обязательно для художника. В «Анне Карениной» и в «Онегине» не решен ни один вопрос, но они Вас вполне удовлетворяют, потому только, что все вопросы поставлены в них правильно. Суд обязан ставить правильно вопросы, а решают пусть присяжные, каждый на свой вкус.

Вы пишете, что герой моих «Именин» — фигура, которою следовало бы заняться. Господи, я ведь не бесчувственная скотина, я понимаю это. Я понимаю, что я режу своих героев и порчу, что хороший материал пропадает у меня зря... Говоря по совести, я охотно просидел бы над «Именинами» полгода. Я люблю кейфовать и не вижу никакой прелести в скоропалительном печатании. Я люблю рыться и возиться. Но что мне делать? Начинаю я рассказ 10 сент<ября> с мыслью, что я обязан кончить его к 5 октября — крайний срок; если просрочу, то обману и останусь без денег. Начало пишу покойно, не стесняя себя, но в средине я уж начинаю робеть и бояться, чтобы рассказ мой не вышел длинен: я должен помнить, что у «Сев<ерного> вестника» мало денег и что я один из дорогих сотрудников.

Потому-то начало выходит у меня всегда многообещающее, точно я роман начал; середина скомканная, робкая, а конец, как в маленьком рассказе, фейерверочный.

Поневоле, делая рассказ, хлопочешь прежде всего о его рамках: из массы героев и полугероев берешь только одно лицо — жену или мужа, — кладешь это лицо на фон и рисуешь только его, его и подчеркиваешь, а остальных разбрасываешь по фону, как мелкую монету, и получается нечто вроде небесного свода: одна большая луна и вокруг нее масса очень маленьких звезд. Луна же не удается, потому что ее можно понять только тогда, если понятны и другие звезды, а звезды не отделаны. И выходит у меня не литература, а нечто вроде шитья Тришкиного кафтана. Что делать? Не знаю и не знаю. Положусь на всеисцеляющее время.

Если опять говорить по совести, то я еще не начинал своей литерат<урной> деятельности, хотя и получил премию. У меня в голове томятся сюжеты для пяти повестей и двух романов. Один из романов задуман уже давно, так что некоторые из действующих лиц уже устарели, не успев быть написаны. В голове у меня целая армия людей, просящихся наружу и ждущих команды. Всё, что я писал до сих пор, ерунда в сравнении с тем, что я хотел бы написать и что писал бы с восторгом.

Мне не нравится, что я имею успех; те сюжеты, которые сидят в голове, досадливо ревнуют к уже написанному; обидно, что чепуха уже сделана, а хорошее валяется в складе, как книжный хлам. Конечно, в этом вопле много преувеличенного, многое мне только кажется, но доля правды есть, и большая доля. Что я называю хорошим? Те образы, которые кажутся мне наилучшими, которые я люблю и ревниво берегу, чтоб не потратить и не зарезать к срочным «Именинам»... Если моя любовь ошибается, то я неправ, но ведь возможно же, что она не ошибается! Я дурак и самонадеянный человек или же в самом деле я организм, способный быть хорошим писателем; всё, что теперь пишется, не нравится мне и нагоняет скуку, всё же, что сидит у меня в голове, интересует меня, трогает и волнует — и из этого я вывожу, что все делают не то, что нужно, а я один только знаю секрет, как надо делать. Вероятнее всего, что все пишущие так думают. Впрочем, сам чёрт сломает шею в этих вопросах...

В решении, как мне быть и что делать, деньги не помогут. Лишняя тысяча рублей не решит вопроса, а сто тысяч — на небе вилами писаны. К тому же, когда у меня бывают деньги (быть может, это от непривычки, не знаю), я становлюсь крайне беспечен и ленив: мне тогда море по колено... Мне нужно одиночество и время.

Простите, что я занимаю Ваше внимание своей особой. Сорвалось с пера. 

Поклон всем Вашим.

Ваш А. Чехов.

У меня в комнате летает комар. Откуда он взялся?

Благодарю за глазастые объявления о моих книгах.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из дневника Франца Кафки
26 октября 1911 г.

Подведя черту, писал в отчаянии, потому что сегодня особенно шумно играют в карты, я должен сидеть за общим столом, О. смеется с полным ртом, она встает, садится, тянется через весь стол, обращается ко мне, и я в довершение несчастья пишу так плохо и думаю о хороших, написанных одним духом парижских воспоминаниях Леви, светящихся его собственным огнем, в то время как я, во всяком случае сейчас, наверняка главным образом потому, что у меня так мало времени, почти полностью нахожусь под влиянием Макса, и это иной раз чересчур отравляет даже радость от его сочинений.

Перепишу автобиографическую заметку Шоу, поскольку она меня утешает, хотя она, собственно говоря, содержит в себе нечто противоположное утешению: подростком он был учеником в конторе одного агента по продаже земельных участков в Дублине. Вскоре покинул это место, уехал в Лондон и стал писателем. За первые девять лет — с 1876 до 1885 года — он заработал всего сто сорок крон. 

«Но хотя я и был крепким молодым человеком и семья моя жила в трудных условиях, я не бросился в борьбу с жизнью; я бросил в нее мать и жил на ее средства. Я не был поддержкой отцу, напротив, я держался за его штаны». 

В конце концов это немного утешило меня. Годы, которые он свободным человеком провел в Лондоне, у меня уже позади, возможное счастье все больше становится невозможным, я веду ужасную, какую-то ненастоящую жизнь и достаточно жалок и труслив, чтобы следовать за Шоу хотя бы настолько, чтобы почитать родителям это место. Как сверкает перед моими глазами эта возможная жизнь — в стальных красках, в стройных стальных прутьях и прозрачной темноте между ними!

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — брату М. П. ЧЕХОВУ
26 октября 1898 г. Ялта

Милый Мишель, едва послал тебе свое открытое письмо, как получил твое. О том, что все вы переживали во время похорон отца, я знал, и у меня было отвратительно на душе. О смерти отца я узнал только 13го вечером от Синани, мне же почему-то не телеграфировали, и если бы я случайно не зашел в лавочку Синани, то долго бы еще находился в неведении.

Я покупаю в Ялте участок и буду строиться, чтобы иметь место, где зимовать. Перспектива постоянного скитанья, с номерами, швейцарами, случайной кухней и проч. и проч. пугает мое воображение. Со мною зимовала бы и мать. Здесь зимы нет; конец октября, а розы и прочие цветы цветут взапуски, деревья зелены и тепло. Много воды. Кроме дома ничего не нужно, никаких служб; всё под одной крышей. В подвальном этаже уголь, дрова, дворницкая и всё. Куры несутся круглый год, и для них особого помещения не нужно, достаточно перегородки. Вблизи булочная, базар. Так что матери будет очень тепло и очень удобно. Кстати же в лесничестве всю осень собирают рыжики и маслята — и это развлечет нашу мать. Строить сам я не буду, всё сделает архитектор. К апрелю дом будет готов*. Участок, с городской точки зрения, большой; поместится и сад, и цветник, и огород. С будущего года в Ялте железная дорога**.

Что касается женитьбы, на которой ты настаиваешь***, то — как тебе сказать? Жениться интересно только по любви; жениться же на девушке только потому, что она симпатична, это всё равно, что купить себе на базаре ненужную вещь только потому, что она хороша. В семейной жизни самый важный винт — это любовь, половое влечение, едина плоть, всё же остальное — не надежно и скучно, как бы умно мы ни рассчитывали. Стало быть, дело не в симпатичной девушке, а в любимой; остановка, как видишь, за малым.

Здесь адвокат кн. Урусов. Интересно рассказывает. Хочет тоже покупать участок. Скоро в Ялте не останется ни одного клочка, все торопятся покупать. Купить мой участок мне помогла моя литература. Только потому, что я литератор, мне продали дешево и в долг.

Мой «Дядя Ваня» ходит по всей провинции, и всюду успех. Вот не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Совсем я не рассчитывал на сию пьесу. Будь здоров, пиши.

Твой А. Чехов.

Что отца похоронили в Ново-Девичьем, это очень хорошо. Я хотел телеграфировать об этом, но думал, что уже поздно; вы угадали мое желание.


Примечания:

* В действительности строительство дома было закончено в декабре 1899 г.

** Дорогу в итоге не построили.

*** М. П. Чехов писал брату: «Купи имение, женись на хорошем человеке, но обязательно женись, роди младенца — это такое счастие, о котором можно только мечтать. Пусть твоя будущая жена, — мне бы почему-то хотелось, чтобы эта была Наташа Линтварева или А. А. Хотяинцева, — обставит твою жизнь так, чтобы ты был только счастлив и счастлив»...

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

А. П. ЧЕХОВ - брату Ал. П. ЧЕХОВУ
24 октября 1891 г. Москва

Печатают меня по средам и вторникам или вовсе не печатают — для меня решительно всё равно. Попроси Суворина, чтобы он отдал среды — разве они мне нужны? Они мне так же не нужны, как и мое сотрудничество в «Нов<ом> вр<емени>», к<ото>рое не принесло мне как литератору ничего, кроме зла. Те отличные отношения, какие у меня существуют с Сувориным, могли бы существовать и помимо моего сотрудничества в его газете.

Денег в конторе больше не бери, ибо я просил, чтобы они поступали в уплату моего долга по газете.

Ах, как я завертелся! Денег совсем нет, а брать их неоткуда, и, к несчастью, свадьба моя на богатой — одна только сплетня.

Все наши здравствуют.

Поклонись своим наследникам и супруге.

Твой А. Чехов.

Фото: Ал. П. Чехов с сыновьями.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из записных книжек
Венедикта Ерофеева 
(сегодня его день рождения)
1966 г.

Гамлет о Полонии: он любит только балет и сальные анекдоты — ото всего остального он скучает

Обилие жанров у Шварца: «Пишу все, кроме доносов».

Пушкин на допросе у государя.
— Можно ли любить такого негодяя как Кюхельбекер?
— Мы, знавшие его, всегда считали за сумасшедшего, и теперь нас может удивлять одно только, что и его с другими, сознательно действовавшими и умными людьми, сослали в Сибирь.

Будучи в Москве, хорошо рассмотреть дом 14 на ул. Горького, особняк Зинаиды Волконской, откуда в декабре 1826 г. Мария Волконская выехала в Сибирь.

Беды летают стаями, говорил старина Шекспир, а радости порхают в одиночку.

1858 г. Пущин находит под Тулой, в имении, 40-летнюю дочь Рылеева Наталью Кондратьевну, и отдает ей долг 430 руб., кот<орый> он был с 1825 г. должен Рылееву.

Грибоедов писал Чацкого с декабриста Якушкина, человека возвышенных взглядов и моральной чистоты. Грибоедов был его товарищем по МГУ.

А Фонвизина (вот те на!), оказывается, послужила прототипом пушкинской Тани Лариной.

Многие знали историю печальную ее первой дер<евенской> любви — дошла и до Пушкина — и потом замужество. (Генерал М. А. Фонвизин — сосланный декабрист) и Наташа Фонвизина (Апухтина в девичестве) — последовавшая за ним в Сибирь и вернувшаяся в 1857 г.

Стоп! Н. Д. Фонвизиной дважды повезло. Лев Толстой
вывел ее в «Войне и мире» под именем Апыхтиной, слегка исказив ее девичью фамилию.

оловянные глаза Николая I
или у них у всех?

Лев Толстой: вот это были люди, и вернули<сь> с каторги бодрые, умные — а те, которые счастливо прожили жизнь, чахли на службе, на обедах, за картами. Им «повезло», они «хорошо прож<или> жизнь».

Гоголь, наведываясь к Панаевым, убедительно просил ставить ему на обедах особый, розовый бокал.

Самомнение Гоголя. Пишет из Италии: «Меня надо беречь и лелеять. Пусть за мной приедут Щепкин и Аксаков».

Аполлон Григорьев. В поэме «Встреча» старая мысль: русские усвоили только следствия европейского опыта, не постигнув его самого, т.е. самых мучений, какими эти следствия достигались. Т.е. в этом и все.

Айседора Дункан, ее первый муж Зингер (фирма швейных машин), ее второй — Есенин. Вторая жена Есенина — внучка Л. Толстого, Софья.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. С. ПУШКИНА — П. А. ОСИПОВОЙ
Около (не позднее) 26 октября 1835 г. 
Из Петербурга в Тригорское

Это перевод письма, написанного по-французски:

Вот я, сударыня, и прибыл в Петербург. Представьте себе, что молчание моей жены объяснялось тем, что ей взбрело на ум адресовать письма в Опочку. Бог знает, откуда она это взяла. Во всяком случае умоляю вас послать туда кого-нибудь из наших людей сказать почтмейстеру, что меня нет больше в деревне и чтобы он переслал все у него находящееся обратно в Петербург.

Бедную мать мою я застал почти при смерти, она приехала из Павловска искать квартиру и вдруг почувствовала себя дурно у госпожи Княжиной, где остановилась. Раух и Спасский потеряли всякую надежду. В этом печальном положении я еще с огорчением вижу, что бедная моя Натали стала мишенью для ненависти света. Повсюду говорят: это ужасно, что она так наряжается, в то время как ее свекру и свекрови есть нечего и ее свекровь умирает у чужих людей.

Я застал мать уже перебравшейся. Отец мой в положении, всячески достойном жалости. Что до меня, я исхожу желчью и совершенно ошеломлен.

Поверьте мне, дорогая госпожа Осипова, хотя жизнь и sübbe Gewohnheit*, однако в ней есть горечь, делающая ее в конце концов отвратительной, а свет — мерзкая куча грязи. Тригорское мне милее. Кланяюсь вам от всего сердца.

* сладкая привычка (нем.).

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из дневника Ивана Бунина
23 октября 1922 года

День моего рождения*. 52. И уже не особенно сильно чувствую ужас этого. Стал привыкать, притупился.

День чудесный. Ходил в парк. Солнечно, с шумом деревьев. Шел вверх, в озарении желто-красной листвы, шумящей под ногой. И как в Глотове — щеглы, их звенящий щебет. Что за очаровательное создание! Нарядное, с красненьким, веселое, легкое, беззаботное. И этот порхающий полет. Падает, сложив крылышки, летит без них и опять распускает. В спальне моей тоже прелестно и по-нашему, по-помещичьи.

*Вероятно, Иван Бунин праздновал свой день рождения не 22 октября по новому стилю (+12 дней к дате рождению по старому стилю), а 23-го. То есть праздновал свой день рождения в соответствии с православным календарем — 10 (23) октября. Аналогичным образом, кстати, поступала Марина Цветаева, которой было важно отмечать свой день рождения в день памяти Иоанна Богослова, как это было в ее детстве (до перехода на новый стиль).

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из дневника Ивана Бунина
23.02.1916 

Милый, тихий, рассеянно-задумчивый взгляд Веры, устремленный куда-то вперед. Даже что-то детское — так сидят счастливые дети, когда их везут.

Говорили почему-то о Коринфском. Очень хорошая фигура для рассказа. Дома всегда в красной косоворотке. Очень религиозен, в квартирке всегда горит лампадка, и это опять как-то хорошо, пошло связывается с его иконописностью, с его лицом христосика, с его бородкой (которая светлее, русее, чем волосы на голове). И жена, бывшая проститутка, настоящая, кажется, прямо с улицы. Он ее, вероятно, страстно любит, при всей ее вульгарности (которой он, впрочем, не замечает). Она его тоже любит, хотя втайне порочна (чем сама мучается) и поминутно готова изменить ему хоть с дворником, на ходу, на черной лестнице.

На возвратном пути я говорил о том, что дневник — одна из самых прекрасных литературных форм. Думаю, что в недалеком будущем эта форма вытеснит все прочие.

Фото: Бунин с женой Верой.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из дневника Евгения Шварца
21 октября 1946 года 

Сегодня мне исполнилось пятьдесят лет. Вчера сдал исправления к сценарию «Золушка». Сидел перед этим за работой всю ночь. К величайшему удивлению моему, работал с наслаждением, и сценарий стал лучше. 

Что же случилось за этот год от сорокадевятилетнего возраста до пятидесятилетнего? <...> Чем был окрашен для меня этот год? Не знаю. Несколько раз испытывал просто бессмысленное ощущение счастья. Не знаю отчего. Думать, что это предчувствие, перестал. Бессмысленная радость бытия... 

Что же все-таки принес мне этот год? В литературе стало очень напряженно. Решение ЦК резко изменило обстановку. В театре и в кино не легче. Особенно в кино. 

Что я сделал? Что сделано к пятидесяти годам? Не знаю, не знаю. Каждую новую работу начинаю, как первую. Я мало работаю. Что будет? Не знаю. Если сохраню бессмысленную радость бытия, умение бессмысленно радоваться и восхищаться — жить можно. Сегодня проснулся с ощущением счастья.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — прозаику Н. М. ЕЖОВУ, в литературной судьбе которого Чехов принимал деятельное участие;
20 октября 1892 г. Мелихово

Добрейший Николай Михайлович, 

Откуда Вы взяли, что Ваши последние нововременские рассказы не нравятся мне? Я с удовольствием читаю Вас и всякий раз замечаю, что Вы идете не назад, а вперед. Пожалуй, одно только пришлось мне не по вкусу в одном из Ваших рассказов — это Ваше желание убедить меня, что в кафешантане не бывают порядочные женщины. Это, душа моя, я и без Вас давно знаю. Напрасно Вы трудились стрелять моралью по девкам и по Бобровскому*; в выигрыше ведь Бобровский, который в ту ночь наверное спал с девочкой, а не Вы, который ушли домой не солоно хлебавши.

Издавать книжку с помощью «Пет<ербургского> листка» я Вам не советую. Надо или самому издавать, или же подождать приезда Суворина. «П<етербургский> листок» — это пломба недоброкачественная, трихинная... У Вас ведь свой читатель, а у «Листка» свой.

Желаю Вам всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Примечание: 

* В «Кафешантане» описывается приятель героя Бобровский, который ведет «автора» в «Марешаль» и с упоением предается тамошним развлечениям.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из дневника Даниила Хармса
20 октября 1933 г.

Если отбросить древних, о которых я не могу судить, то истинных гениев наберется только пять, и двое из них русские.

Вот эти пять гениев-поэтов: Данте, Шекспир, Гете, Пушкин и Гоголь.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
19 октября 1903 г. Ялта

Милая моя лошадка, дусик, здравствуй! Вчера я не писал тебе, потому что все время с замиранием ждал телеграммы. Вчера поздно вечером пришла твоя телеграмма, сегодня утром — от Влад<имира> Ив<ановича> — в 180 слов. Большое спасибо. 

В одесских газетах передают содержание моей пьесы. Ничего похожего.

Дуся моя, лошадка, тысячу рублей за баню! Тоскую по бане, на теле растут уже грибы и папоротники.

Напиши мне подробнее на отдельном листке, какие я должен взять с собой вещи в Москву. Напиши также, кто будет играть Шарлотту. Неужели Раевская? Ведь тогда будет не Шарлотта, а несмешная, претенциозная Евдоксия.

Твой А.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Декабрист Иван Анненков и его возлюбленная Поль (Полина) Гебель, последовавшая за ним в Сибирь

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма Достоевского Ф. М. — Анненковой П. Е.*  18 октября 1855 г., Семипалатинск

Милостивая государыня Прасковья Егоровна,

Я так давно желал писать к Вам и так давно жду удобного случая, что не могу пропустить теперешнего.

Я всегда буду помнить, что с самого прибытия моего в Сибирь Вы и всё превосходное семейство Ваше брали во мне и в товарищах моих по несчастью полное и искреннее участие. Я не могу вспоминать об этом без особенного, утешительного чувства и, кажется, никогда не забуду. Кто испытывал в жизни тяжелую долю и знал ее горечь, особенно в иные мгновения, тот понимает, как сладко в такое время встретить братское участие совершенно неожиданно. Вы были таковы со мною, и я помню встречу с Вами, когда Вы приезжали в Омск и когда я был в каторге.

С самого приезда моего в Семипалатинск я не получал почти никаких известий о Константине Ивановиче и многоуважаемой Ольге Ивановне, знакомство с которою будет всегда одним из лучших воспоминаний моей жизни. Полтора года назад, когда я и Дуров вышли из каторги, мы провели почти целый месяц в их доме. Вы поймете, какое впечатление должно было оставить такое знакомство на человека, который уже четыре года, по выражению моих прежних товарищей-каторжных, был как ломоть отрезанный, как в землю закопанный. Ольга Ивановна протянула мне руку, как родная сестра, и впечатление этой прекрасной, чистой души, возвышенной и благородной, останется самым светлым и ясным на всю мою жизнь. Дай бог ей много, много счастья — счастья в ней самой и счастья в тех, кто ей милы. Я бы очень желал узнать что-нибудь об ней. Мне кажется, что такие прекрасные души, как ее, должны быть счастливы; несчастны только злые. Мне кажется, что счастье в светлом взгляде на жизнь и в безупречности сердца, а не во внешнем. Так ли? Я уверен, что Вы это глубоко понимаете, и потому так Вам и пишу.

Жизнь моя тянется кое-как, но уведомляю Вас, что я имею большие надежды... Надежды мои основаны на некоторых фактах; обо мне сильно стараются в Петербурге, и, может быть, через несколько месяцев я что-нибудь и узнаю.

Прощайте, многоуважаемая Прасковья Егоровна. Я уверен, что бог приведет нам свидеться и, может быть, скоро. Я этого очень желаю. Я с благоговением вспоминаю о Вас и всех Ваших.

Позвольте пребыть, с глубочайшим уважением, Вам совершенно преданным.

Ф. Достоевский

Примечание:

*АННЕНКОВА Прасковья Егоровна (урожд. Жанетта Поль Гебль) — жена декабриста И. А. Анненкова, дочь французского аристократа. После гибели отца в 1809 году его состояние перешло опекунам, оставившим семью Гебль без средств. Жанетта зарабатывала шитьем и вышиванием, потом служила служила продавщицей в модном французском магазине в Москве. С И. А. Анненковым познакомилась за полгода до восстания 14 дек. Предложение стать его женой не приняла из-за неравенства социального положения. После ссылки Анненкова в Сибирь обратилась к императору с просьбой разрешить ей следовать за ним, где уже с ним обвенчалась. Родила и воспитала 6 детей. Оставила воспоминания, записанные и изданные дочерью Ольгой. История любви Анненковых положена в основу фильма «Звезда пленительного счастья» (1975).

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — А. С. СУВОРИНУ
18 октября 1888 г. Москва

Видаюсь каждый день с Алексеем Алексеевичем. Из архитектора он превратился в ревизора. Боголепов стал еще боголепнее... Сегодня один из счетчиков в разговоре со мной назвал его «субботой»...

Если бы Иисус Христос был радикальнее и сказал: «Люби врага, как самого себя», то он сказал бы не то, что хотел. Ближний — понятие общее, а враг — частность. Беда ведь не в том, что мы ненавидим врагов, которых у нас мало, а в том, что недостаточно любим ближних, которых у нас много, хоть пруд пруди. «Люби врага, как самого себя», пожалуй, сказал бы Христос, если бы был женщиной. Женщины любят выхватывать из общих понятий яркие, бьющие в глаза частности. Христос же, стоявший выше врагов, не замечавший их, натура мужественная, ровная и широко думающая, едва ли придавал значение разнице, какая есть в частностях понятия «ближний». 

Мы с Вами субъективны. Если нам говорят, например, вообще про животных, то мы сейчас же вспоминаем про волков и крокодилов, или же про соловьев и красивых козулей; для зоолога же не существует разницы между волком и козулей: для него она слишком ничтожна. 

Понятие «газетное дело» Вы усвоили себе в широкой степени; частности, которые заставляют волноваться публику, Вам представляются ничтожными... Вы усвоили себе общее понятие, и потому газетное дело удалось Вам; те же люди, которые сумели осмыслить только частности, потерпели крах...

В медицине то же самое. Кто не умеет мыслить по-медицински, а судит по частностям, тот отрицает медицину; Боткин же, Захарьин, Вирхов и Пирогов, несомненно, умные и даровитые люди, веруют в медицину, как в бога, потому что выросли до понятия «медицина».

То же самое и в беллетристике. Термин «тенденциозность» имеет в своем основании именно неуменье людей возвышаться над частностями.

Я совершенно здоров.

Ваш А. Чехов.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из дневника Франца Кафки
18 октября 1921 г.

Вечное детство. Снова зов жизни.

Легко вообразить, что каждого окружает уготованное ему великолепие жизни во всей его полноте, но оно скрыто завесой, глубоко спрятано, невидимо, недоступно. Однако оно не злое, не враждебное, не глухое. Позови его заветным словом, окликни истинным именем, и оно придет к тебе. Вот тайна волшебства — оно не творит, а взывает.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. Чехова — А. С. СУВОРИНУ
18 октября 1896 г. Петербург

Я уехал в Мелихово. Желаю всего хорошего! 

Печатание пьес приостановите. Вчерашнего вечера я никогда не забуду, но всё же спал я хорошо и уезжаю в весьма сносном настроении.

Пишите мне.

Ваш А. Чехов.

Получил Ваше письмо. В Москве ставить пьесу я не буду. Никогда я не буду ни писать пьес, ни ставить.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Д а т а

Пьеса шлепнулась и провалилась с треском. В театре было тяжкое напряжение недоумения и позора. Актеры играли гнусно, глупо.

Отсюда мораль: не следует писать пьес.

Тем не менее все-таки я жив, здоров и пребываю в благоутробии.

Из письма А. П. Чехова — брату М. П. Чехову
18 октября 1896 г. Петербург

17 октября 1896 года (ст. стиля) на сцене петербургского Александринского театра состоялась премьера пьесы А. П. Чехова «Чайка», закончившаяся провалом.

Вначале публика старалась соответствовать ожиданиям — усиленно смеялась над сценами, а потом осознала, что смешного на сцене мало и вряд ли будет больше. Люди начали кричать, свистеть и топать от обиды. Чехов же после этого случая зарекся писать для театра. 

Однако Немировичу-Данченко пьеса понравилась, и он убедил автора поставить «Чайку» в недавно созданном московском Художественном театре. Новое прочтение имело уже оглушительный успех (премьера состоялась в 1898 г.), а Чехов отказался от своего плана больше не писать для театра.

Книжный Клуб 📚

Из письма Л. Н. ТОЛСТОГО — дочери М. Л. ОБОЛЕНСКОЙ

15 октября 1900 г. Ясная Поляна

Соскучился о тебе, милая Маша, и о том, что ты обо мне не соскучилась и не пишешь. Главное, о твоем здоровье духовном (прежде) и телесном. У нас все по-старому. Мне хорошо. Я третьего дня, гуляя на прешпекте, упал и так повредил больную руку, что не мог ей двигать. Но сейчас уже лучше и пишу. 

Работал я все два «воззвания», помнишь, которые мне прислал Чертков, прося их напечатать. Я все над ними работал и нынче отослал последнее.

Хочу баловаться, т.е. писать художественное, да совестно. Много нужно важного.

Последние дни густо шел литератор. Началось с Веселитской, потом молодой марксист Тотомьянц из «Северного курьера», потом Поссе, редактор «Жизни», потом Горький, потом Немирович-Данченко. Это все от того, что прошел слух, что я написал драму*, а я только набросал.

Примечание: 

* «Живой труп»

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма А. П. ЧЕХОВА — А. С. СУВОРИНУ
16 октября 1891 г. Москва

Поздравляю Вас с новым поваром и желаю отличного аппетита. Пожелайте и мне того же, потому что я приеду к Вам скоро, скорее, чем предполагал, и буду есть за троих. 

Мне необходимо удрать из дому хотя на полмесяца. От утра до ночи я неприятно раздражен, чувствую, как будто кто по душе водит тупым ножом, а внешним образом это раздражение выражается тем, что я спешу пораньше ложиться спать и избегаю разговоров. Всё у меня не удается, глупо валится из рук. 

Начал я рассказ для «Сборника», написал половину и бросил, потом другой начал; бьюсь с этим рассказом уже больше недели, и время, когда я кончу его и когда напишу и кончу тот рассказ, за который получу деньги, представляется мне отдаленным. Одним словом, чёрт знает что. Какая-то чепуха, а не жизнь. И ничего я теперь так не желаю, как выиграть 200 тысяч, потому что ничего так не люблю, как личную свободу.

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Из письма М. Ю. Лермонтова — М. А. Лопухиной 
Конец 1838 г. Из Петербурга в Москву

Письмо написано по-французски, это перевод

Давно уж я не писал вам, милый и добрый друг, а вы ничего не сообщали мне ни о вашей дорогой особе, ни о ваших; поэтому надеюсь, что ответа на это письмо долго ждать не придется: это звучит самоуверенно, скажете вы, но ошибетесь. Я знаю, вы убеждены, что ваши письма доставляют мне большое удовольствие, раз вы пользуетесь молчанием как способом наказания; я не заслуживаю этого наказания, потому что постоянно думал о вас; вот доказательство: просил отпуска на полгода — отказали, на 28 дней — отказали, на 14 дней — великий князь и тут отказал; всё это время я надеялся увидеть вас; сделаю еще одну попытку — дай бог, чтоб она удалась. 

Надо вам сказать, что я самый несчастный человек, и вы поверите мне, когда узнаете, что я каждый день езжу на балы: я пустился в большой свет; в течение месяца на меня была мода, меня буквально разрывали. Это, по крайней мере, откровенно. Весь этот свет, который я оскорблял* в своих стихах, старается осыпать меня лестью; самые хорошенькие женщины выпрашивают у меня стихи и хвастаются ими, как величайшей победой. Тем не менее я скучаю. Просился на Кавказ — отказали.

Не хотят даже, чтобы меня убили. Может быть, эти жалобы покажутся вам, милый друг, неискренними; может быть, вам покажется странным, что я гонюсь за удовольствиями, чтобы скучать, слоняюсь по гостиным, когда я там не нахожу ничего интересного? Ну, так я открою вам свои побуждения: вы знаете, что мой самый большой недостаток — это тщеславие и самолюбие; было время, когда я в качестве новичка искал доступа в это общество; это мне не удалось: двери аристократических салонов были для меня закрыты; а теперь в это же самое общество я вхожу уже не как проситель, а как человек, добившийся своих прав; я возбуждаю любопытство, предо мною заискивают, меня всюду приглашают, а я и вида не подаю, что хочу этого; женщины, желающие, чтобы в их салонах собирались замечательные люди, хотят, чтобы я бывал у них, потому что я ведь тоже лев, да, я, ваш Мишель, добрый малый, у которого вы и не подозревали гривы. Согласитесь, что всё это может опьянить. 

К счастью, моя природная лень берет верх, и мало-помалу я начинаю находить всё это более чем несносным; но этот новый опыт принес мне пользу, потому что дал мне в руки оружие против этого общества, и если оно когда-нибудь станет преследовать меня клеветой (а это непременно случится), то у меня по крайней мере найдется средство отомстить; нигде ведь нет столько низкого и смешного, как там. Я уверен, что вы никому не расскажете, как я хвастаюсь, а то меня сочтут еще смешнее других; с вами же я говорю как со своей совестью, а потом так приятно исподтишка посмеяться над тем, чего так добиваются и чему так завидуют глупцы, — с человеком, который заведомо всегда готов разделить ваши чувства; я имею в виду вас, милый друг, и повторяю это, ибо это место моего письма несколько неясно.

Но вы мне напишете, не правда ли? Я уверен, что вы не писали мне по какой-нибудь важной причине. Не больны ли вы? Не болен ли кто в семье? Боюсь, что так. Мне говорили что-то в этом роде. На следующей неделе жду вашего ответа и надеюсь, что он будет не короче моего письма и уж, наверно, лучше написан. Боюсь, что не разберете моего маранья.

Прощайте, милый друг; может быть, если богу угодно будет вознаградить меня, я добьюсь отпуска и тогда, во всяком случае, получу какой бы то ни было ответ.

Поклонитесь от меня всем, кто меня не забыл.

Весь ваш 
М. Лермонтов.


Примечание

* Подразумеваются, видимо, заключительные строки стихотворения «Смерть Поэта»

Письма великих: Чехов и Ко ✍️

Сегодня исполняется 210 лет со дня рождения М. Ю. Лермонтова