Ахилла

Григорий Свирский:
Как и Амальрик, Кузнецов свидетельствует о деидеологизации режима. Он непрерывно возвращается к этой теме, чреватой, может быть, гибельными последствиями и для Востока, и для Запада. Как футуролог он понимает, что Кремлю «одним подновлением старых идолов не обойтись. Нужен взрыв патриотизма, длительный накал страстей…»
Тут все сгодится: и колониальные войны под флагом «борьбы за мир», и внутренняя резня: «…Погромные настроения не локализованы ни пространственно, ни во времени, можно говорить о затухании погромной пандемии и ее вспышках, но не об избавлении от нее».
Он пришел к выводу о полной безыдейности режима, Эдуард Кузнецов, своими тюремными путями. «ЧК теперь далеко не та, что раньше… В кабинете следователя теперь уже не услышишь о высоком счастье быть советским гражданином, о светлом будущем человечества… ныне в следовательском кабинете тебя обрабатывают, как на кухне коммунальной квартиры: «Плетью обуха не перешибешь». «Зачем высоко летать? — живи себе потихоньку…» https://ahilla.ru/eduard-kuznetsov-kremlyu-odnim-podnovleniem-staryh-idolov-ne-obojtis-nuzhen-vzryv-patriotizma/

Евфросиния Керсновская:
То, что я вот уже третий год наблюдала, утвердило меня в мысли, что многое нужно поставить с головы на ноги, много душных комнат проветрить и много мутных стекол протереть, чтобы с людей сошел, как паутина, весь этот слой затхлой пыли, который день за днем, год за годом оседает из всей этой атмосферы, насыщенной страхом и недоверием. Этот страх — самое ужасное на свете. Кто боится, тот пресмыкается. Кто пресмыкается, тот ненавидит. Но из ненависти не рождается ничего, кроме зла и лжи. А это — смерть! Единственное, что безнадежно и непоправимо. https://ahilla.ru/kto-boitsya-tot-presmykaetsya-kto-presmykaetsya-tot-nenavidit/

Анатолий Марченко:
3 марта суд вынес приговор: Будровскому за попытку нелегально перейти границу два года лагерей (меньше максимального срока по этой статье, трех лет), мне — шесть лет по статье за измену родине (тоже значительно меньше предусмотренной максимальной меры, «вышки» — расстрела).
Мне было тогда двадцать три года.
Меня снова привезли в тюрьму, в мою камеру.
Честное слово, на меня не произвел впечатления срок. Это потом каждый год заключения растягивается на дни, на часы и кажется, что шесть лет никогда не кончатся. Значительно позже я понял, что словами «изменник родины» мне искалечили не шесть лет, а всю жизнь. Тогда же у меня было только одно ощущение: совершена несправедливость, узаконенное беззаконие, и я бессилен, я могу только собирать, копить в себе обиду, отчаяние, копить, пока меня не взорвет, как перегретый котел. https://ahilla.ru/znachitelno-pozzhe-ya-ponyal-chto-slovami-izmennik-rodiny-mne-iskalechili-ne-shest-let-a-vsyu-zhizn/

Анатолий Кузнецов:
— Дед говорит: «рай на земле».
— Не слушай его, старого балабона. Рай на небе — у Бога. На земле его никогда не было. И не будет. Сколько уж тех раев людям сулили, все кому не лень, — все рай обещают. А несчастный человек как бился в поте лица за кусок хлеба, так и бьется. А ему всё рай обещают… Твой дед селедку да ситец помнит, а как я по чужим людям за пятнадцать копеек в день стирала от темна до темна, — он это помнит? А ты спроси у него, как его петлюровцы расстреливали в Пуще Водице. Да что там говорить, не видела я на земле добра. Вон там — рай.
Она кивнула на Лавру и стала бормотать молитву. Мне стало тревожно, не по себе. Я-то ведь давно был безбожником, и учился в советской школе, и знал точно, что и того, бабкиного, рая нет. https://ahilla.ru/skolko-uzh-teh-raev-lyudyam-sulili-vse-komu-ne-len-vse-raj-obeshhayut/

Невил Шют, отрывок из романа "Крысолов":
Шейла вышла из задумчивости.
— Я хочу посмотреть мертвых.
Старик крепко взял ее за руку.
— Я ведь уже сказал, никто не будет на них смотреть.
Он растерянно озирался. Шейла спросила:
— Тогда можно, я поиграю с мальчиком?
— Здесь нет мальчика, милая.
— Есть. Вон там.
Она показала через дорогу. Там, шагах в двадцати за поваленным деревом, неподвижно стоял мальчуган лет пяти-шести. Он был во всем сером — серые чулки выше колен, серые штанишки и серый свитер. Стоял не шевелясь, будто окаменел, и смотрел в их сторону. Лицо застывшее, мертвенно-бледное, тоже почти серое.
Хоуард посмотрел — и у него перехватило дыхание и еле слышно вырвалось:
— О, господи!
Никогда, за все свои семьдесят лет, он не видел у ребенка такого выражения лица. https://ahilla.ru/nikogda-za-vse-svoi-semdesyat-let-on-ne-videl-u-rebenka-takogo-vyrazheniya-litsa/

Игорь Дьяконов:
Статьи в газете были разные: быт немецких солдат (тогда еще излагавшийся очень неточно), сообщения о победах союзников и наших; специальный раздел назывался «Вести с родины», там описывались ужасные судьбы немцев в тылу. На самом деле ничего особенного с ними не происходило, бомбежки еще не начались. Главный наш козырь был в том, что СС якобы устроили человеческие случные пункты, чтобы немецкие женщины могли от них, эсесовцев, производить чистых арийцев. Мы агитировали немецких солдат, уверяя их, что, пока они воюют, их жены путаются с эсесовцами. Это вызывало громкий хохот по ту сторону фронта, так как всем было известно, что ничего подобного не происходило. Года через полтора выяснилось, что это была утка швейцарской газеты на первое апреля. А наши раструбили ее всерьез в наших газетах — и нам в «седьмом отделе» это тоже было подано как блестящая идея для пропагандистской разработки. https://ahilla.ru/eta-gazeta-nikogo-ne-mogla-ubedit-v-tom-chto-nado-sdavatsya-i-vosstavat-protiv-gitlera/

Викентий Вересаев:
— Господин доктор! Окажите ему какую помощь! Что же это за безобразие! Человек пулею в живот ранен, а его никто и подобрать не хочет… Околевай, как собака?
Я слез с лошади, осмотрел раненого. Простреленный живот был покрыт повязкою, пульс едва прощупывался.
— Вон сколько повозок едет, — доверху гружены! Ишь, целый воз с валенками… А его тут бросить?.. Валенки дороже человека!
Что было делать? Мы останавливали повозки, просили скинуть часть груза и принять раненого. Кучера-солдаты отвечали: «не смеем», начальники обозов, офицеры, отвечали: «не имеем права». Они соглашались положить раненого поверх груза, но раненый так здесь и очутился: с раною в животе лежал на верхушке воза, цепляясь за веревки, — обессилел и свалился.
И ехали мимо повозки. И проезжали люди с виноватыми лицами, стараясь не смотреть на лежащего человека. Вспоминалось, как все жадно справлялись, — защищает ли нас кто сзади, есть ли за нами прикрытие? Там бились люди, спасая нас, тоже вот и этот умиравший. Теперь, ненужный, он валялся в пыли на откосе, и все старались поскорее проехать мимо, чтоб не обжег их скорбный упрек, глядевший из мутившихся глаз. https://ahilla.ru/valenki-dorozhe-cheloveka/

Олег Радзинский:
— Сам откудышний?
— Из Москвы.
— Высланный, что ли?
— Ссыльный.
— И за чо тебя выслали? Поди против власти пошел?
— В общем, так, — согласился я, — я правду говорил.
В этом месте отец Андриян должен был понять, что я, как и он, носитель света истины, пострадавший за правое дело, прослезиться и проникнуться чувством соборности…
— Зачем же ты? — огорчился старик. — Власть вере — не помеха. Ходи, молись, работай хорошо и в церковь ходи. Тебя и не тронут.
— Да меня не за веру, — пояснил я. — Работал преподавателем и говорил правду.
— Ага, — понял отец Андриян, — за язык. Не то скверно, что в уста идет, а что из уст выходит. https://ahilla.ru/ya-ozhidal-chto-predstavitel-religii-nesushhej-miru-hristovo-sostradanie-pozhaleet-menya/

Андрей Амальрик:
Иностранцы подчеркивают сильную привязанность русских к своей стране, аффектированный патриотизм — мы не скажем, как англичане, «эта страна», но «Родина». Но у меня аффектация вызывает недоверие, опыт показал, что те, кто выставляет любовь к родине или веру в Бога как медаль на груди, часто оказываются людьми ненадежными. Патриотизм доходит до того, что лазерный луч называют лучом Лазарева, но один из компонентов этого патриотизма — не чувство спокойной гордости за свою страну и не самоуважение при мысли, что мы — русские, а скорее чувство ущемленности: да, мы отсталые, бедные, несвободные, грубые, грязные, варвары и т. д. и т. п., но зато —
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь Небесный
Исходил, благословляя —
мы несем миру великие духовные ценности — безразлично, православный ли это мессианизм или марксистско-ленинский, это с одной стороны, а с другой —
От Урала до Дуная,
до большой реки,
колыхаясь и сверкая,
движутся полки —
мы — это сила, презирайте нас, сколько хотите, живите лучше нас, но мы вам покажем, мы вас сомнем нашей силой — а сила всегда права. Отсюда и любовь народа к власти как символу этой силы. https://ahilla.ru/te-kto-vystavlyaet-lyubov-k-rodine-ili-veru-v-boga-kak-medal-na-grudi-chasto-okazyvayutsya-lyudmi-nenadezhnymi/

Стиг Дагерман:
Положение, в котором приехавший в Германию осенью 1946 года застал немецкий народ, было, в двух словах, следующим: с моральной точки зрения совершенно невозможно делать какие бы то ни было выводы об идеологических воззрениях этого народа. Ведь голод — это своего рода неполноценность, это не только физическое, но и психическое состояние, которое оставляет человеку крайне мало пространства для длительных размышлений. Вот почему здесь можно услышать много крайне неприятных вещей, но и они, учитывая ситуацию, никому не дают права делать однозначные прогнозы. Лично я не слышал ничего более отвратительного, чем высказывание одного директора банка из Гамбурга, который утверждал, что норвежцы, несмотря ни на что, должны быть благодарны немецким оккупантам, потому что они построили много горных дорог! https://ahilla.ru/gore-nemetskogo-naroda-kollektivno-v-to-vremya-kak-zhestokost-kollektivnoj-ne-byla/

Дж. Оруэлл:
Дело не только в том, что половой инстинкт творит свой собственный мир, который неподвластен партии, а значит, должен быть по возможности уничтожен. Еще важнее то, что половой голод вызывает истерию, а она желательна, ибо ее можно преобразовать в военное неистовство и в поклонение вождю. Джулия выразила это так:
— Когда спишь с человеком, тратишь энергию; а потом тебе хорошо и на все наплевать. Им это — поперек горла. Они хотят, чтобы энергия в тебе бурлила постоянно. Вся эта маршировка, крики, махание флагами — просто секс протухший. Если ты сам по себе счастлив, зачем тебе возбуждаться из-за Старшего Брата, трехлетних планов, двухминуток ненависти и прочей гнусной ахинеи? https://ahilla.ru/polovoe-vlechenie-bylo-opasno-dlya-partii-i-partiya-postavila-ego-sebe-na-sluzhbu/

Александр Зорин:
Зима была в тот год
Страстной неделей
И красный май сплелся с кровавой Пасхой,
Но в ту весну Христос не воскресал.
Так писал Максимилиан Александрович Волошин в 1921 году, в разгар гражданской войны, когда в Крыму, можно сказать, на его глазах, красные командиры расстреливали беженцев, — среди них были и участники белого движения — которых обещали беспрепятственно выпустить за пределы России. Руководил расстрелами Бела Кун, импортированный из Венгрии революционер, одно время живший у Волошина в коктебельском доме. Вечно пьяный и взвинченный, он однажды застал Волошина стоящим на коленях. «Ты что! Что ты делаешь, старик?» — спросил защитник трудового народа. «Молюсь за тебя и за тех, кого ты завтра расстреляешь», — ответил поэт. Волошин увидел у него списки несчастных, приговоренных к расстрелу. Так или нет, но молва передает, что пьяный командир предложил Волошину вычеркнуть часть людей из этих списков… https://ahilla.ru/krasnaya-pasha/

Вадим Туманов:
Фунт предложил войти в его команду и прожить назначенные судом годы хозяином своего положения, у которого не будет другого начальства, кроме как Иван Фунт. Хочешь, говорил он, будешь нарядчиком, хочешь — заведуй столовой. Чугунный шар остановился, и я ощутил, как в меня проник ожидающий взрывоопасный взгляд. Что-то неистребимо сидело во мне, мешая пойти в услужение к кому бы то ни было. Тем более — к лагерному начальству. В моих глазах это была та же власть, которая меня посадила.
— Спасибо, но я не могу этого сделать, — сказал я.
— Ты что?! — удивился Фунт.
— Мне непонятно, как это люди идут служить тем, кто их осудил.
Он на меня смотрел как на ненормального. https://ahilla.ru/eto-byla-sozdannaya-luchshimi-umami-gosbezopasnosti-krepkaya-ruka-navodivshaya-uzhas-na-zaklyuchennyh/

Юрий Ветохин:
После нахождения решений главным проблемам, думать о которых я обязал себя еще в 1967 году, исчезло какое-либо «оправдание» моему дальнейшему пребыванию в тюрьме. Если раньше я мысленно говорил себе: «Юра, тебе еще рано мечтать о свободе! Ты еще не решил поставленных перед тобой проблем!», то теперь я говорил себе иное: «Размышления кончились, пришло время действовать!» Я понимал, что только побег на Запад и опубликование книги могли способствовать распространению моих идей. Для этого надо было сперва выйти из спецбольницы. Но никакой выписки не было видно. «Может быть, мне назначена пожизненная тюрьма?» — задавал я себе вопрос и сам себе отвечал: «Тогда надо что-то предпринять, чтобы не зря погибала моя жизнь, надо на собственном примере показать свою теорию!» https://ahilla.ru/razmyshleniya-konchilis-prishlo-vremya-dejstvovat/

Николас Старгардт:
Расчет на переход Америки на сторону Германии в священной миссии спасения Европы от большевизма служил последним оправданием игры с целью выгадать время ценой жизни других людей. И хотя Верховное главнокомандование вермахта более не знало точных размеров потерь, в 1945 г. каждые сутки боев уносили в могилу около 10 000 немецких военнослужащих. Пока не рухнула оборона по Рейну, вермахт защищал цельную, пусть и очень сильно скукожившуюся территорию, обитателям которой не уставали еженедельно напоминать о близости развала Большого альянса против рейха https://ahilla.ru/porazhenie-ne-unichtozhilo-nemetskij-natsionalizm/

Тамара Петкевич:
За проволокой лежала бескрайняя степь. Ветер все нес и крутил песок. Перехватывающей горло жарой, песком, вышками, сверхмыслимой жестокостью был до отказа заполнен этот мир. Я решила уйти из него, выбыть! Покончить с собой. В категорически явившемся чувстве не было ни паники, ни отчаяния. Решение было естественным. На этой черте смерть представлялась достойнее. Я пыталась сообразить: как, чем? Не было ни яда, ни бритвы, ни омута. Так что?
Выйдя из барака и блуждая по зоне, я наткнулась на солидный кусок веревки. Ее здесь «производили». Теперь надо было решить: где? Уборная представляла собой яму, обнесенную в углу зоны невысоким частоколом камыша, и была на виду у часовых. https://ahilla.ru/tam-za-provolokoj-stoyala-sherenga-zhivyh-sushhestv-otdalenno-napominavshih-lyudej/

Андрей Дударев:
Русская философия не продолжение европейской традиции, а нечто свое, самобытное. Она появляется, скорее, как продолжение литературы с упором на поиск экзистенциальной правды, чем как ветвь западной философии. При этом русский человек всегда находился в общении с дальним, для него совершенно естественно разговаривать «с Коперником», а не только с соседом по лестничной клетке.
Также и экуменизм для русской церкви не совсем уж чуждое явление. И Владимир Соловьев, и о. Сергий Булгаков, и о. Александр Мень не избегали общения с иными конфессиями, а чаяли единства Вселенской Церкви.
Но достаточно ли этого, чтобы в общем культурно-историческом «зонтичном» пространстве метамодерна припочковаться к проектам Бонхеффера и Канта? Будет ли услышан из глубины тысячелетий голос пророка Исайи? Не чересчур ли большой «метафизический скачок» придется совершить стране, утопающей во многих беззакониях? Не слишком ли густую тьму внутри себя надо преодолеть?
События последних лет показывают, что это сделать будет очень непросто, если и вообще возможно. https://ahilla.ru/kant-bonheffer-i-prorok-isajya-chto-proishodit-s-proektom-vechnogo-mira-v-epohu-metamoderna/

Прот. Александр Мень:
Помогите, пожалуйста, осмыслить призыв патриарха Тихона к смирению перед злом, постигшим страну.

Надо правильно понимать, что значит смирение. Смирение — это требовательность по отношению к себе, но ни в коем случае, не компромисс со злом! Когда смирение подменяется компромиссом со злом, то получается холуйство, а не смирение. Господь Иисус говорит: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем». Но разве вы находите в Его действиях, описанных в Евангелиях, чтобы Он шел на компромисс со злом? Никогда! https://ahilla.ru/kogda-smirenie-podmenyaetsya-kompromissom-so-zlom-to-poluchaetsya-holujstvo-a-ne-smirenie/

Для продления на год SSL-сертификата для нашего сайта требуется 5100 р. Если у вас есть возможность и желание, то помочь можно так:
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

однажды, когда Чиаурели вместе со Сталиным в машине ехал на дачу, Чиаурели сказал ему, что Геловани мечтает с ним познакомиться. Сталин взял трубку телефона и распорядился, чтобы актера Геловани пригласили на ужин. https://ahilla.ru/tovarishh-stalin-priglashaet-vas-pouzhinat/