Владимир Варава

Почему США пока что существуют дольше СССР?

Есть давние традиции нахождения сходств между США и СССР. Самое главное в том что Америка - это плавильный котёл народов и культур; Советский Союз - это союз республик, также различных народов и культур.

Сближает наличие сильной идеологии: для США это протестантизм, если брать его изначальной этап, для СССР это коммунизм. Это две идеологии по своей сути совершенно различные, но которым удалось создать на своем пространстве конгломерат различных народов и культур. И в этом плане и США, и СССР представляют собой суперэтносы.

При этом важны различия, именно они и показывают, почему США существуют дольше чем СССР. Главное различие в том, что протестантское этика труда, та первоначальная идеологическая основа США, трансформировалась в идеологию наживы.
В то время как СССР строилась на совершенно противоположной идеологии, на идее справедливости.

Нужно сказать, что идеология наживы в большей степени соответствует состоянию естественного, в христианской терминологии падшего мира, в котором всегда приоритет материального над духовным. Всегда. Такова извращенная логика существования греховного мира.

И США полностью основывается на этой греховной логике наживы, которая соответствует естественным греховным инстинктам человека. Поэтому экономикоцентризм, который транслирует как метод политической деятельности новый президент США.

СССР - это попытка вырваться из этого экономического детерминизма, то есть из греховного состояния. Здесь был предпринят опыт построения социальной жизни на принципах правды и справедливости.

В этом смысле СССР - это этический эксперимент существования в мире наживы на принципах справедливости. Это практически невозможно. Но это получилось на определённый период. Пускай короткий, однако весьма существенный. И это важно.

СССР противоестественно, так как идёт вопреки греховной логики наживы, и поэтому срок жизни этого образования короче, чем США, логика существования которого основана на естественных греховных принципах наживы.

Опыт СССР – это уникальный опыт построения суперэтноса на нравственных основаниях справедливости. Но и он недолговечен, так как в своей бытийной основе человеческая природа греховна. Но это важнейший опыт, свидетельствующий, что духовная нравственное природа в человеке существует, и что она требует своего выхода.

США долговечнее потому, что основывается на естественной греховной природе человека. Ну и этот опыт также ограничен, поскольку он, дабы осуществить свои цели, вынужден в конечном счете попирать нравственные законы бытия. Так и произошло. И это не может длиться слишком долго. Поэтому закат Америки не за горами.

Возраст политика

Каким бы должен быть идеальный возраст политика?
Вопрос этот конечно риторический, но все же над ним стоит подумать, чтобы прояснить сущность политических процессов и вообще социокультурной ситуации.

Слишком молодой политик - нет опыта. Слишком старый - нет перспективы. В одном случае есть перспектива - нет опыта, в другом случае есть опыт - нет перспективы.

Но в основании политической деятельности, главной мотив этой деятельности - это амбиции политика. И здесь можно говорить об амбициях молодого политика, и об амбициях старого политика. И они будут существенно отличаться.

Кроме этого, и это самое важное, есть нравственные амбиции, и есть утилитарные амбиции у политиков.

Если сказать обобщенно, то у русских политиков (и у молодых, и у старых) преобладают нравственные амбиции или нравственные мотивы. У западных - утилитарные.

Нравственные амбиции – это благо народа, благосостояние страны. Утилитарные амбиции – это личная слава, тщеславие, власть.

Неверие в нравственные мотивы политика – сущность либерального мышления. И это основной конфликт нашей политической культуры, когда оппозиция, всегда либеральная по-преимуществу, не доверяет власти, не верит в ее нравственные мотивы. Но, как ни странно, в своей сути российская политика мотивирована в конечном счете именно нравственными мотивами.

Поэтому, в контексте отечественной политической культуры возраст политика не имеет особого значения, поскольку нравственный мотив перекрывает возрастные особенности, указывая на высшую цель деятельности, которой является служение России.

Если отвлечься от горячей политической повестки, то можно, несколько абстрагируясь, задать вопрос: в какие же времена мы живем, если такие дураки и подлецы как Байден, Зеленский, Макрон, Шольц, Джонсон и прочие могут быть главами государств, управлять политическими, социальными, экономическими процессами, по сути, быть вершителями судеб вверенных им людей?
Поистине удивительнейший парадокс, удивительнейшие времена.

С моим товарищем Дмитрием Ивановым опубликовали такую статью в первом номере «Вопросов философии» за 2025 год

Люся - бро!

Песня "Тьма" - результат нашего похода на лекцию Владимира Варавы о Русской Тьме в Воронеже.

С Люсей мы всегда ищем сложные ответы. С ней можно, она не боится сложностей. Скрипка Люси - дар, который открыл в моем гопнике приличного музыканта. Люся - одна из главных гравитаций Открытого Русского Космоса.

С Люсей мы еще лифт построим в этот наш ОРК и колонизируем какую нибудь Космическую Новороссию.

На концерте вперые споем вам нашу "Тьму" и сразу станет очень светло.

«Через четыре года здесь будет город-сад»

Новый президент Америки пообещал сделать страну вновь великой, возродить ее, создать какой-то «золотой век» и прочее. И на все про все у него всего четыре года. Это значит, что он признает факт глубинного упадка Америки, если возникли такие амбициозные желания.

Все правильно, упадок глубинный, и показателей этого множество. Но самый главный из них – это необходимость узаконивания двух полов на высшем политическом уровне. Это ведь сущий абсурд: такие самоочевиднейшие вещи, наподобие того, что земля круглая и т.д. требуют такой легитимизации.

Это свидетельство того, что американское общество достигло такого уровня нравственной деградации, что четырех лет для его возрождения явно не хватит. Что нужно сделать, чтобы искоренить трансгендерный порок, который уже свершил свою фатальную работу? Трамп, человек в нравственном и интеллектуальном плане явно недалекий очевидно на это не способен. Что, кроме запрета он может сделать? Этого мало, здесь необходима фундаментальная нравственная реформа.

Чтобы совершить такой фундаментальный этический поворот в обществе, Трампу нужно стать Путиным. Не меньше. На свои внутренние дотла прогнившие ресурсы опираться невозможно. И все внешнеполитические глобальные проекты обречены на провал, если не будет нравственного преображения американского общества.

Но этого преображения не будет. Если это общество дошло до стирания полов, это значит, что деградация необратима. Это очень существенный показатель, поскольку здесь покушение на богоданный порядок мироздания. Этот серьезно. И о каком американском боге, на котором строили Америку протестанты отцы-основатели, можно говорить? О какой там религиозной миссии, которая вхлам утрачена сегодня.

Очевидно, что Америку ожидает не возрождение, а закат и падение. Америка, будучи некогда melting pot, сейчас – куча навоза, и чем сильнее Трамп будет ее расковыривать своими абсурдными идеями о создании великой Америки, тем скорее она исчезнет.

Произойдет ли падение Америки при Трампе?

То, что Трамп громогласно заявил, что существуют только два пола – мужской и женский, несомненно положительный факт. Но насколько это основательно и долговечно? Через четыре года возможно придет какой-нибудь радикальнейший либерал и все отменит, заклеймив эти решения Трампа как фашистские, ретроградные и проч.

К тому же в этом заявлении Трамп повторил слова В.В. Путина, который их высказал ранее. Можно сказать, что Трамп вдохновился Путиным, его мужеством и смелостью. Но сущностное отличие в том, что заявление Президента РФ не на четыре года. Это заверение в том, что в России так было и будет всегда, на веки-вечные, и никаких гендеров и трансгендеров в России не будет никогда. Это не зависит от политической ситуации, поскольку это глубинные традиционные ценности. Он просто это подтвердил еще раз. В этом отличие Путина от Трампа, и вообще, России от Америки.

Но даже это не главное в случае с Трампом. Основной вопрос заключается в том, произойдет ли падение и распад Америки при нем? То, что это произойдет несомненно, поскольку это не политический, экономический фактор, а этико-эсхатологический, провиденциальный. Судьба Америки как Вавилонской блудницы, как псевдо-Рима предопределена нравственными законами бытия.

Все дело в том, когда это произойдет, и при ком. Если это произойдет при Трампе, то он станет фигурой всемирно-исторической, как Горбачев, при котором произошел распад СССР. Если нет, то он станет очередной фигурой в ряду всех президентов и со временем будет мало чем отличаться от Байдена. И их отличиями будут заниматься только американисты.

Горбачев, разумеется, с абсолютно отрицательным знаком навсегда вошел в историю как человек, в правлении которого распался Советский Союз. Это очень темная карма, несчастливая судьба. Будет ли таким человеком Трамп? Не в плане необходимости ему в первую войти в историю, а в плане того, что при нем произойдет распад Америки. Возможно, что в отличие от Горбачева, если это произойдет, Трамп будет восприниматься положительно, поскольку избавит мир от Америки, этого вампира, источника всех мерзостей и пороков.

Есть основания надеяться, что будет. Гиперактивный национализм Трампа возродить Америку, сделать ее великой и проч., в действительности может стать мощным катализатором активации деструктивных, гнилостных процессов, которые при Байдене не были сильно проявлены и находились, как и сам Байден, в сомнамбулическом состоянии. Мощная энергетика Трампа может их привести в действие, и они свершат свою работу по распаду Америки.

Ведь и Горбачев своей неумной гиперактивностью перестроить Советский Союз в отличие от своего абсолютно немощного предшественника Черненко, которого в этом плане можно сравнить с Байденом, так вот Горбачев поднял всю социальную муть, которая ускорила распад Союза.

В этом плане главный вопрос, связанный с Трампом не в том, какой теперь будет политика, что он будет делать с Украиной, как он будет строить отношения с Россией и проч. Главный вопрос в том, произойдет ли падение и распад Америки при Трампе.

Вновь о великом русском философе Иване Александровиче Ильине. Напоминаю, что в ВПШ им. И. Ильина восьмого ноября 2024 состоялась конференция «И.А. Ильин и современная социогуманитарная мысль (к 70-летию со дня смерти русского философа), которая раз и навсегда расставила акценты над философским и политически наследием философа. Конференция знаковая – образовательно просветительская и собственно философская.

В конференции приняли участие более сорока высококвалифицированных участников из различных регионов страны, среди которых философы, историки философии, архивисты, политологи, социологи, богословы и т.д. Совокупно они выработали точку зрения на И. Ильина, после которой, обвинения философа в «фашизме» либо результат вопиющего невежества, либо психического расстройства, либо идеологическая диверсия против того, чтобы использовать изумительно глубокую и чистую русскую философию Ильина в деле национального возрождения.

Враги России цепляются за «фашизм» И. Ильина и парализуют его мощнейшее духовное влияние. Очень удобная русофобская тактика. Скоро выйдет сборник, и я очень рекомендую ретивым дилетантам, не прочитавшим ни оной строчки из наследия великого русского философа, ознакомиться хотя бы с тем историческим контекстом, в котором он жил и творил. А уж потом, если хватит ума выносить суждения.

Странно, что есть люди, которые не знают, что существует такое явление как русский коммунизм. Не коммунизм в России, а именно русский коммунизм. Наподобие русского православия, а не православия в Росси, русской философии, а не философии в России. Все эти феномены есть глубинные проявления русского национального духа, маркирующие своеобразие, уникальность, самобытность России и русской культуры.

Но во всех этих случаях требуются оговорки и объяснения, почему, например, нельзя ставить знак равенства между русской философией и философией в России. Именно русская философия отражается специфику русской метафизики, русской этики, русской онтологии, и в таком качестве она не сводима ни к одно другой национальной метафизике (китайской, итальянской, немецкой, египетской, йоруба и т.д.).

С русской литературой в этом плане исключение: не говорят литература в России, но всегда русская литература и не возникает никаких вопросов, всем все сразу понятно, о чем речь. Почему же с другими вышеназванными областями существует проблема на уровне словоупотребления? Здесь можно сказать, и это будет правильно, что словосочетание русская философия употребляют консерваторы, патриоты, а философия в России либералы, западники. Но проблема, думается, глубже.

Так вот, говоря о русском коммунизме, надо понимать, что речь идет не о рецепции интернационального явления, и не о марксизме-ленинизме, хотя в нем, разумеется, тоже есть его отголоски. Когда говорят о русском коммунизме, то имеют ввиду глубинное проявление русской духовной природы. Оно близко и церковному пониманию соборности, и светскому пониманию товарищества. И все формы человеческих организаций в России соборны и основаны на товариществе.

Кажется, что никто кроме Платонова глубже не раскрыл смысл русского коммунизма как духовного вещества существования, призванного устранить онтологическое сиротство между людьми. Русский коммунизм не имеет отношения к атеизму, это своего рода внехрамовая литургия, стремящееся ко всеобщему счастью одиноких, разбитых смертностью, нищетой и несчастиями людей.

И в этом смысле русский коммунизм очень близок и к русскому космизму, и к русском православию, и к русской философии. И вообще он явился аутентичным выражением русского характера, русской духовности. И в таком плотном духовном и нравственном пространстве русского коммунизма, разумеется, не может быть никакого места никакому фашизму в принципе. Фашизму и его родственникам – капитализму, постмодернизму, трансгуманизму.

Европа – родина фашизма и коммунизма в самых лютых и зверских проявлениях. Они появились там не на пустом месте, и надо всегда помнить, что эта «страна святых чудес» чревата этими монстрами. А. Камю в романе «Чума», говоря о вирусе болезни, очевидно имея ввиду фашизм, писал, что люди радуются тому, что изгнали эпидемию. Но все эти вирусы запрятались, затаились во всех бытовых мелочах, и ждут своего часа, чтобы вырваться наружу вновь.

В России, которая часто перенимает различные западные идеи история с этими европейскими явлениями выглядит так. Можно говорить о русском коммунизме, но совершенно нельзя говорить о русском фашизме. Его просто нет. Нет в природе такого явления. Более того, именно русский коммунизм насмерть борется с западным фашизмом, борется с ним всегда.

Если русский организм воспринял коммунизм, переработал его, русифицировал, сделав одной из форм национального самосознания (можно об этом сколь угодно много увидеть у Платонова), то фашизм русский организм не приемлет абсолютно, ни в каком виде. И это неприятие фашизма важное свойство русской культуры и национального характера. Неприятие фашизма – национальный русский архетип на уровне физиологической реакции. И нужно сказать, что те либеральные авторы, которые до сих пор отожествляют коммунизм и фашизм совершают историческое преступление перед Россией.

В библиотечку радикальной феминистки

Из предисловия этой чудесной книжки:

«Все люди – женского пола. … Все мертвые люди – женского пола. И умирающие тоже. … Я – женского пола. И вы, дорогой читатель, тоже женского пола, даже особенно – если вы не женщина».

Здесь же приводятся слова Валери Соланс, той самой радикальной феминистки, которая прославилась тем, что стреляла в Энди Уорхола:

«Мужчины – биологическая случайность. … мужская особь – незавершенная женская, ходячий аборт, выкидыш на генной стадии».

Помимо всего прочего интересно, как автор, эта восходящая звезда трансгендерной теории, успевшая уже достаточно прославиться, будет себя чувствовать после заявлений Трампа? Или эти заявления всего лишь заявления?

Новое слово в танатологии. Детям о смерти. Третировали пол, теперь взялись за смерть. Планомерная программа ликвидации всего священного в жизни ребенка

Приобретение

Выпавшие из истории

Современная либеральная (кто-то предпочитает говорить либералистическая, против этого возражений нет) публика в течении почти что тридцати лет правила бал. Рожденная из пены антисоветчины в перестроечные времена, она четко усвоила установку на очернение всего отечественного – и советского, и постсоветского, главное – русского, в чем бы его ни находила. В постсоветский действительности им очень хорошо жилось во всех смыслах. Бразды правления экономикой, политикой и в целом всей культурой были в их руках.

И казалось, что так будет вечно, что царствию их не будет конца. Естественно, они обнаглели до последних пределов, кормясь одновременно из западных и государственных источников. Ущерб русской культуре, который был нанесен за эти десятилетия, трудно измерить. Еще предстоит большая аналитическая работа по выявлению этого ущерба. Но очевидно, что он огромен. Им все же удалось создать свою совершенно ущербную антирусскую модель постсоветской культуры с совершенно перверсивной и низкой системой ценностей, которая стала поглощать умы и сердца молодых людей. И это их самое большое преступление.

Но они, как люди ограниченные, бездуховные и, как правило, бесталанные, просчитались в своих расчетах. Грянуло СВО, и их либеральный мир перевернулся. Они не просто потерпели историческое поражение. Они оказались выброшены за борт тем неумолимым, мощным и страшным процессом поступи русского бытия, которое вдруг пробудилось и начало свою работу. Визг, стоны и проклятия – вот, что остается на их долю и, это главное, нулевой след в культуре.

Либералы не только выпали из истории, разумеется, ничего не поняв в русском, они оставили нулевой, или отрицателей след в культуре. И особенно смешно и нелепо, когда эта публика сравнивает себя с прошлой эмиграцией. Это вообще кощунство: там и люди, их масштаб, были другие, и характер конфликта с властью принципиально иной. В среде современных релокантов этого нет и в помине: и люди не те, и никакой в принципе политической программы.

Вот такой досадный курьез нашей недавней истории, отравленные плоды которого, нам все придется изживать, очищая жизнь и культуру для новых настоящих великих свершений.

(Подводя итоги года)

Ровно год назад было событие - незаконное увольнение А.В. Черняева из ИФ РАН за поддержку СВО. Анатолий Владимирович тогда позвонил мне и рассказал все подробности. Тогда и решили атаковать в ответ. В декабре 23-го года наше отечественное философское сообщество громко негодовало и дружно встало на защиту А.В. Черняева, но итог, по факту, ничтожен - признали иноагентом Юлю Синеокую, провели какие-то проверки в ИФРАНе - и всё...
Что там с руководством ИФ РАН сейчас, кто знает? Вроде, ничего. Тихо. Замяли дело, как говорится.
Анатолия Владимировича в должности не восстановили, никто не извинился за русофобский беспредел, творимый в институте философии, не понес наказания за откровенно подрывную деятельность изнутри российской академической науки.
Впрочем, враг тогда испугался поначалу, руководство ИФРАНа стало судорожно пытаться прикрыться тем, что якобы высылало гуманитарку когда-то в какую-то школу в Донбассе. По факту, тот бой был проигран, увы. Констатирую, чтобы нам всем не обольщаться насчет будущего года, будущих лет, будущих битв.
С наступающим.

https://t.me/korobov_latyncev/4515

Все постсоветское время нас убеждали в том, что нет никаких героев, что герои невозможны, что это в прошлом И не просто невозможны, но и не нужны; сейчас совершенно другое время – время успешных и счастливых людей, нужно добиваться успеха во что бы то ни стало и жить в свое удовольствие. В этом смысл жизни.

Если вдруг появлялось какое-то упоминание о герое, то сразу либеральная клика подвергала это осмеянию, осквернению, неверию, подозрению в обмане, подделке. И подлость в том, что и детям в школе по-преимуществу внушали эту идеологию, идеологию успеха, достатка и самореализации.

СВО радикально поменяло ситуацию, став фабрикой героев. Оказалось, что герои не просто есть, их много, так много, что своим потоком они буквально смысли всю эту либеральную мелочь. Они убежали, разумеется, не из-за несогласия с политикой государства (кто они такие), и не столько из-за страха мобилизации, хотя это тоже, им стало невыносимо, что есть герои. Настоящие герои.

Как им жить в такой ситуации? Ведь они сами трусоваты и подловаты, не способны ни на жертву, ни на подвиг. И вдруг герои. Иноагенты не хотят, что бы они были, герои ломают их жизнь. И не просто жизнь, а разрушают картину мира, поскольку многие искренне верили, что герои невозможны, что все это идеология и пропаганда. Это как атеист не хочет, чтобы были настоящие верующие, готовые отдать жизнь за веру. И поэтому они их осмеивают, упрекают в невежестве, отсталости, сумасшествии и проч.

Так же и либерал не хочет, чтобы были герои и продолжает очернять, осквернить подвиги бойцов, отрицая смысл и значение специальной военной операции, и вообще России. Той настоящей России, способной рожать героев; России, которая есть Святая Русь.

И последние события показали, что живы не только герои, но и Святая Русь. А это самое невыносимое для тех, кто хотел бы жить в России, но не для России, а для себя, для своих исключительно личных целей, интересов и планов. Вот так в России не бывает.

Пимен из «Бориса Годунова» говорит о должном отношении к власти:

Своих царей великих поминают
За их труды, за славу, за добро –
А за грехи, за темные деянья
Спасителя смиренно умоляют…

В этом, как говорит Гершензон, «мудрость Пушкина», давшего универсальный принцип отношения не только к власти, но и к любому человеку вообще.

«Цари великие» – это любые цари, поскольку нет власти не от Бога. И поэтому нужно прежде всего видеть их несомненные труды, славу и добро. А за просчеты – «за грехи, за темные деянья» нужно молиться. И такова норма мудрого русского православного отношения к власти, которую Пушкин выразил во всей полноте и глубине.

Этой мудрости начисто лишена современная одномерная либеральная публика, которая совершенно не видит никаких добрых дел власти, (а это просто вопиющая слепота) и демонизирует всех подряд властителей – от Ивана Грозного, Сталина и, разумеется, Путина, вкладывая в них все зло, которое, как правило, ими и надумано. Весь смысл их ничтожной жизни сводится к проклятиям власти.

Пушкин нас учит насколько это возможно правильному отношению и к власти, и ко всем людям. Именно эту нравственную философию Пушкина глубоко усвоил Достоевский. И сейчас это наши подлинные учителя жизни, и в их мудром слове мы более всего нуждаемся.

 
На концерте Чичериной в Зеленограде
 
Настоящий русский духоподъемный рок. Невероятный талант, горячая любовь к родине, мастерство, честность, фонтанирующая жизненность, устремленность к правде – все в одном лице.
 
Русский рок был протестным на исходе советского периода, и сейчас он вновь протестный, он против либеральной мерзости, западного глобализма, против поругания человечности.
 
Юлия Чичерина со своей группой демонстрирует высший накал патриотического рока, а именно патриотический рок сегодня – это рок как таковой, он жив, потому что он за Россию и правду, а давно уже мертвы те, кто так ничего и не понял, и остался в липкой паутине бессмысленного либерального словоблудия.    
    

В конце 90-х в России развернулась бурная дискуссия по поводу психологии, которая переживала тяжелейший кризис. Исчезал сам предмет психологии – душа. Существовавшая до этого психология как наука, была не наукой о душе, но о «психике», химерическом образовании, рожденным в головах позитивистов. Это была «психология без души». И вот ее время подошло к концу.

Оказалось, что для многих было откровением, что психология – младшая сестра этики, и что вряд ли удастся сказать что-то более значимое о человеке и его душе, чем об этом говорили философы – от Аристотеля и Эпикура до Шопенгауэра и Достоевского.
С другой стороны, открылось святоотеческое наследие, и оказалось, что здесь также ни с чем не сравнимая глубина о человеке, на фоне которой все психологические теории просто набор банальностей.

Что же оставалось делать психологии? Продолжить традиции советской в условиях новой идеологии оказалось невозможным, обильное заимствование западных психологий, рухнувших тогда на отечественных, не дало позитивного результата, поскольку они исходили из иного культурного контекста. Возникла как спасение христианская психология, которая ориентировалась на дореволюционное практику и на антропологию Отцов Церкви. Это самая правильная ориентация, но в ней психология поглощалась святоотеческой антропологией.

Так и возникло массовое психологическое сознание, которое наводилось бесконечным эзотериками, астрологами, тарологами, диетологами, нутрицологами, бесчисленными практиками и тренингами. То есть полных крах психологии.

Известный российский психолог Б.С. Братусь, кстати, основатель христианской психологии в постсоветской России, видя, что исчезает психология, и понимая, что христианскими психологами станут единицы, инициировал эту дискуссию. Обозревая совершенно различные, прямо противоположные и абсолютно не совместимые подходы к психологии, видя всю эту бессмысленную многоголосицу, приводящую к уничтожению психологии, произнес такую гениальную фразу: «Нам дорого само имя психологии».

И это спасло ситуацию. Ведь, несмотря на убийственную несхожесть различных «психологий», всех объединяет общее – Психология. Во многом такая же ситуация и с философией. Каких только отрицаний, отказов называться философией, упреков и оскорблений не звучало по отношению друг к другу изнутри философской среды, не извне, а именно изнутри.

И весь этот дикий полемос примиряло само слово «философия», желание называться именно философом, а не кем-то иным. Благоговение перед именем философии сохранилось, даже священный трепет перед ним. Оно-то и держит, и спасает, и не дает умереть философии, как того желали бы ее противники.

Это очень важный показатель: философ тот, кому дорого само имя философии. Такое философическое имяславие. И оказывается, что для кого дорога философия, для того дорога и Россия.

Существующие и в обыденном, и в массовом философском сознании оппозиции жизнь-смерть, война-мир нуждаются в существенной корректировке. В таком виде они предстают как абсолюты, не знающие градаций и существующие лишь на фоне оппозиций.

Логика здесь такова. Есть жизнь, она абсолютна, потому что абсолютна противоположная ей смерть, которая, заканчивая жизнь, придает ей характер завершенности и абсолютности. Есть мир, он также абсолютен, поскольку абсолютна противоположная миру война, прекращающая его, делающая его завершенным, то есть абсолютным.

Это логика не противоречия, аристотелева логика: или А – или не-А. Но по отношению к войне и смерти она не работает. Здесь А и не-А зараз, одновременно. Поскольку жизнь не абсолютна, это всегда смертная жизнь. Смертность уже в жизни, не только в качестве ее конца, но и в качестве ее сущности. Не смерть, а смертность. Это подрывает абсолютность жизни как не-смерти.

Также и мир не абсолютен, поскольку он всегда чреват войной, и война в том или ином виде присутствует уже в мире. Начало войны – это не прекращение мира, а знак того, мирность мира стремительно пошла на убыль. Это подрывает абсолютность мира как не-войны.

Абсолютизация жизни и мира, соответственно войны и смерти приводит к утопиям пацифизма и иммортализма.

Иммортологическая утопия верит, что, устранив смерть, можно сделать жизнь бессмертной. Не понимая, что смерть в жизни, и, что, уничтожая смерть, уничтожаем жизнь. Пацифистская утопия относительно войны и мира полагает, что, удаляя или даже совсем устраняя войну, можно добиться мира. Но война вкраплена в мир, и устраняя войну, мы устраняем и мир.

Иммортализм и пацифизм наиболее распространенные сегодня формы секулярного мышления, полагающие, что занимаются серьезными делами – борьбой с войной и смертью. Но эффект от этой борьбы нулевой, а чаще отрицательный, поскольку отвлекает от действительно важных проблем, связанных с войной и смертью.

Первое, что должно статья понятным относительно пацифизма и иммортализма, это то, что нужно не бороться с войной и смертью, но осмыслять и преображать мир и жизнь, в которых есть война и смерть. Это есть первый шаг от утопии к философии, то есть к мудрому принятию трагической и противоречивой сущности бытия.
Логика должна стать этикой.

Один пропагандист плохого западного кино, разумеется релокант и иноагент недавно заявил, что современные российские режиссеры не хотят снимать фильмы о героизации СВО из-за опасений, что вдруг завтра ситуация изменится и все вернется в состояние до 22-го. И вдруг она изменится так, что начнутся преследования тех, кто поддерживал СВО.

Этот релокант, конечно, выдал свое мелко-предательское желаемое за то действительное, за ту новую, формирующуюся на наших глазах действительность, в которой патриотизм и творчество, любовь к Родине и любовь к искусству не на противоположных сторонах. И он этого не замечает, не хочет, он этого боится, страстно заклиная-очерняя здоровые проявления культуры. Имя его даже не стоит называть, потому что он типичный представитель совершенно аналогично мыслящей группы, которая ничего, кроме поражения России никогда не желает.

Но и правда в его желаниях тоже есть. Она становится меньше и меньше по мере необратимости нового русского поворота к себе. Такая же ситуация, и в образовании, и в науке, и в иных областях культуры. Это объяснимо, поскольку переход в новую фазу русского бытия всегда сложен, мучителен, страшен, для некоторых невыносим. Поскольку это не просто переход в новую социально-историческую «формацию», это эсхатологический рывок к новым русским горизонтам.

Этот рывок неизбежен, неотвратим и очевиден. Именно это и заставляет недругов России постоянно извергать свои проклятия в ее сторону, которые всегда в конечном счете прилетают на их головы.

Названию известной книги Й. Хейзинга «Homo ludens» не посчастливилось стать мемом духовной деградации постсоветского периода. Изящная антропологическая теория, гораздо более интересная и глубокая, чем туповатая модель эволюционистов Homo sapiens, в руках «творческой» интеллигенции, которую в свое время Ницше называл «образованной чернью», буквально превратилась в принцип жизни.

Эта была культовая для этого прослойки книга в 90-е, наряду с трудами апологетов рынка, клеймивших советскую плановую экономику, таких как Ф. Хайек, и бесчисленных русофобских пасквилей в сторону русской культуры. Но прочитана она была не философско-антропологически, а либерально-идеологически. Человек играющий из одной из антропологических моделей превратился в человека потребляющего и наслаждающегося, не имеющего никаких высших ценностей и смыслов.

Антропология игрового начала стала оправданием и легитимизацией самого вульгарного образа жизни. Homo ludens был извращен до пошлейшей сентенции: вся жизнь – игра. И поэтому в ней не возможно ничего серьезного: в ней не возможна жертвенность, подвиг, честность, святость, в ней невозможен поиск истины и добродетельная жизнь. Все игра, все обман и лицемерие, только ирония, только глумление, только тупой и дикий смех. Поэтому хамство, наглость, вседозволенность «культурных элит» по отношению к русской жизни. И это соответствовало ничтожеству доморощенного «постмодернизма».

И с такой идеологией общество жило и во многом продолжает еще жить, дискредитируя не только антропологию (с ней-то ладно), но вообще человеческое достоинство. Что должно случиться, чтобы не игра и ирония – прекрасные и необходимые вещи, но игровое-ироничное отношении к жизни как ее фундаментальный принцип наконец-то ушло.

—
РОД «Русская Философия»

Третий
Большой
Философский
Собор

25 ноября по 1 декабря 2024 года
—

Соборное Время Соборные Люди!

Публикуем программу первого соборного дня на 25 ноября 2024 года:

Соборное Время Соборные Люди!

10:00 - 11:00
Варава Владимир Владимирович
Тема доклада: «Русская идея войны и мира в творчестве Андрея Платонова»

11:00 - 12:00
Осипенко Роман Сергеевич
Тема доклада: «Эсхатология и человеческий поэзис: апокалипсис как становление в философии Николая Фёдорова»

12:00 - 13:00
Видеманн Владимир Владимирович
Тема доклада: «Ипостаси русского космизма. История вопроса»

13:00 - 14:00
Цой Любовь Николаевна
Тема доклада: «Будущее как социологическая категория. Зиновьев А.А. о будущем»

14:00 - 15:00
Журба Тарас Борисович
Тема доклада: «Герменевтические основания русского космо-логоса»

15:00 - 16:00
Покатаева Оксана Григорьевна
Тема доклада: «Русская Правда на Современном этапе: Счастье в соединении со своей Душой (со Своим Высшим Я), осознание своей Божественной Сути. На информации из ченнелингов современности»

16:00 - 17:00
Розенберг Максим Александрович
Тема доклада: «Святая Русь в прошлом настоящем, будущем и Вечности»

17:00 - 18:00
Сюндюков Никита Кириллович
Тема доклада: «О двух парадоксах Данилевского»

18:00 - 19:00
Коровин Валерий Михайлович
Тема доклада: «Русский космос - русский порядок! О евразийском видении космоса»

19:00 - 20:00
Бахтияров Олег Георгиевич
Тема доклада: «Космос и трансформация русской философии»

20:00 - 21:00
Беликов Антон Витальевич
Тема доклада: «Cringejugend. Философия молодости»

21:00 - 22:00
Бевза Алексей Сергеевич
Тема доклада: «Чуждые таинствам, прочь! Философия искусства как Великое делание или Lux in Tenebris. Карта внутренних троп»

Ссылка на предстоящую трансляцию для зрителей: https://vk.com/video/my_communities?z=video-167922580_456239605%2Fpl_cat_my_communities


Купно Заедино, Уважаемые Участники!
Вместе Заодно!

Классический пример постсоветского колониализма в гуманитарных науках, в данном случае в философии, в этом учебнике для вузов «Современная мировая философия» (2013).

Ставится задача представить всю мировую философию XX века: и Запада и Востока, и Севера и Юга как общемирового философского процесса в «целом», состоящего из равноправных традиций.

Что в действительности. Два главных раздела: «Основные направления современной философии» и «Национальные философии». И кто представляет основные направления? Естественно, американская и европейская (аналитическая, феноменология, структурализм и проч.). Остальные национальные, среди которых русская, китайская, африканская и т.д. Приложение к основной философии.

И так абсолютно во всех учебниках: основное западное и какие-то вторичные национальные. И так в политике, экономике, культуре, жизни, во всем. Именно от этого мы сейчас и отказываемся.

Важнейшее, особенно для русской философии понятие смысл жизни в военный период получает новое содержание. Вопрос приобретает такое звучание: не смысл жизни, а смысл мирной жизни. На войне воюют за новый смысл, поскольку старый кончился, не мог не кончится, растратился в мелкой суетливо-греховной жизни.

Этот этико-философский смысл, добываемый на войне, очень хорошо понимали Достоевский, К. Леонтьев, Бердяев, И. Ильин, Карсавин, да практически все крупные имена русской философии. Это и есть метафизика войны, без которого смысл войны никогда не будет понятен. Он, конечно, не отменяет всех остальных причин войны, но без этого, война все равно дичь и безумие. Только вот эту дичь и безумие почему-то никто никогда не мог ни предотвратить, ни остановить по своей (доброй, гуманной, человеческой) воле.

Трагический парадокс в том, что войны никто не хочет, но и жить по-прежнему в мирной жизни уже нельзя. Она настолько мельчает, опошливается, настолько бессмысленность проедают внутреннюю суть человека, становясь духовной опухолью (депрессия, приобретшая невероятно массовый характер), что никакие внешние формы – наука, политика, искусство, даже религия, никакие радости и увеселения, никакие социальные проекты, ничего не спасает. Это страшно, поскольку приходит время экклезиастова проклятия, приходит время войны.

А потом это время уходит, война прекращается, когда жертвенно добывается новый смысл для дальнейшего достойного мирного периода. С отдельным человеком такое происходит, когда он попадает в смертельную ситуацию (болезнь, катастрофа), выживает, но потом живет совершенно иначе.

Так и с народом. Мирная жизнь будет тем дольше, чем дольше будет исполняться принцип послевоенной жизни, открытый, прошедшим через войну Платоновым – «жить всерьез и без всякой игры». И поэтому подлинная борьба за мир, это не борьба против войны, а борьба за смысл. Будет смысл, остальное приложится.

Утопия темного будущего

Как только в политплоскости появляются заявления или действия, связанные с ядерной угрозой, сразу медийная апокалиптика взлетает в небеса. Ажиотаж невероятный. Большинство, конечно, боится последствий ядерной войны, создавая себе картину абсолютного конца наподобие той, которая так впечатляюще изображена Триером в «Меланхолии». Но в массовом сознании работают гораздо более примитивные схемы из бесчисленных фильмов-катастроф. Именно по ним и рисуется как правило темное будущее.

Но такой конец, рожденный в воображении талантливого режиссера, отразивший коллективную фобию, был бы действительно абсолютным концом, библейским апокалипсисом. И здесь фобия уже становится утопией: для одних страшной, а для кого-то то и весьма привлекательной. Все равно умирать, а умереть всем сразу и не страшно, и не обидно. Да и вообще справедливый исход для прогнившего человечества.

Но эти мечтатели-фобики или мечтатели-мизантропы почему-то думают, что именно им, на их поколение, на этот исторический период выпадет такая завидная участь – конец света. Никому не выпало, а им вдруг выпадет такой небесный подарок. Здесь нет понимания, что ядерная кнопка не в руках глав государств, а в руках Господа и называется она совсем по-другому.

Чтобы не рисовать себе излишние фантастические картины нужно не забывать святых евангелистов, в том числе говоривших: «О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец» и «Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий».

Это значит, что все конечно умрут, и конец света обязательно будет. Можно не сомневаться. Но только не для всех разом, одновременно, а для каждого по очереди в своей день и час придет его личный конец света. Личную смерть как личную ответственность за свою жизнь, увы, не удастся перепоручить коллективу. И поэтому придется жить дальше, а это значит, что нужно так, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Из песни слов не выкинешь.

Чем крупнее ученый, тем крупнее его заблуждение. Ибо наука есть метафизическое заблуждение

Просто не знаю, чем бы я занимался в этой жизни, если бы не философия.
Всё остальное: наука, война, писательство, преподавательство и проч. - только лишь упражнения в философии.
По сути, ценность философии для философа именно в этом - она дает возможность дышать и делать, когда твоя жизнь, казалось бы, поражена какой-то жуткой духовной проказой.
Философия должна спасти философа, иначе он не прилипнет к ней, иначе она будет иметь факультативный статус.
Не бежать в философию от чего бы то ни было, но спастись ею, освободиться благодаря ей, мыслить и жить с ней. Потом уже - говорить, проповедовать или преподавать, писать статьи или книги, защищать диссеры и проч.

Всех причастных - с днем философии.

В книге А.А. Керсновского «Философия войны», которая сегодня должна быть настольной книгой не только для теоретиков и практиков войны, но и для доброй половины всех мыслящих граждан России, есть такие слова:

«Интеллектуальная чернь» XX в. – так называемые пацифисты, – а также руководящая (и в то же время руководимая) этой чернью ярмарочная дипломатия видят в роспуске армий средство избавиться от войн. По их мнению, наличность вооруженной силы является причиной зла: кровожадные генералы, чающие отличий, – «пушечные короли», ждущие барышей, – вовлекают страну в военную авантюру попустительством «вырождающихся династий» и «секретной» (при том еще титулованной) дипломатии. Таков убогий трафарет «демократическо-пацифистского» мышления».

Теоретик военного дела очень точно уловил пустою сущность пацифизма,
насколько это одномерное мышление несовместимо с той глубиной трагического постижения бытия, которая была задана Ф.М. Достоевским, В.С. Соловьевым и которую Н.Ф. Федоров предельно емко и точно выразил в своем главном произведении: «Почему мiр не мир? Почему для одних мир – только вне мiра, а для других нет мира ни в мiре, ни вне мiра?».

Такая постановка вопроса исключает благодушные и безрезультатные пожелания «мира во всем мире», в действительности ничего не решающие, но лишь усугубляющие трагическую участь человека, а направляет его нравственную волю, его дух и разум, его совесть к постановке этих последних вопросов о мире и жизни, в которых есть не только война, в которой очень много различных видов зла, в которых, в конце концов, есть смерть.

Это «демократическо-пацифистское» мышление» («интеллектуальная чернь») в блистательных и очень современных формулировках Керсновского проявляется ведь не только по отношению к войне, но и в большей степени к миру. Именно оно в постсоветский период захватило значительную часть населения, которое поддалось иллюзиям «счастливой» по чужим стандартам жизни. И вот теперь трудный, драматичный, но неизбежный путь возвращения к себе.

Завтра великий праздник – Всемирный день философии. Неоднозначное событие и не потому, что ЮНЕСКО его организовала и там западная повестка понимание философии. А потому, что не понятно, что такое философия вообще, и философия в обществе. На нее как будто обращают внимание, знают, что есть философия, чтут ее, даже в календаре отметили дату. Но дальше этого не идет. Очередная куча всяких конференции и круглых столов. Это преимущественно на Западе.

В российских вузах, там, где есть философские факультеты, это вообще какая-то почти увеселительная тусовка, наподобие дня влюбленных или Хэллоуина. Лишний повод для студентов собраться неформально. Деканы, могильщики философии и их пособники преподаватели глуповато и стыдливо улыбаются, понимая абсурд этого фарса, но принимают участие. В результате 99 процентов выпускников устраиваются не по специальности. Политтехнологи, различные психологи, консультанты, бизнесмены и проч., многие имеют диплом философа.

А куда может устроиться человек с дипломом философа? Если продолжать более-менее философскую линию, то это вузовская карьера: защита, одна-вторая, преподавание, научное руководство, исследования. И все. Социальной ниши для философа нет. К тому же, в постсоветскую эпоху философские факультеты как правило рассадники западных ценностей. И правильнее этот день было бы назвать днем изгнания философии, ее подменой чем-то иным, совершенно нефилософским.

В обществе действительно нет места философу, даже на уровне профессиональных ниш, таких как психолог, юрист, социолог, даже священник. Например, вполне возможен полицейский психолог, т.е. психолог, работающий в полиции, но немыслим полицейский философ. И в школе, и в тюрьме, и на любом предприятии философу нет места.

Но то, что в обществе нет места философу в действительности правильно. Ведь от философии всегда ждут чего-то большего, чем знания, эрудиции, логики, компетентности и проч. Это что-то невыразимое. И несмотря на десакрализацию и в целом профанацию философии, ее научную секуляризацию от нее осталась какая-то священная искра, которая все же заставляет с благоговением, чаще конечно с иронией, относиться к философии и философам.

От философии на самом деле ждут жертвенного подвига искания истины, духовных озарений и откровений, высших метафизических прозрений, которые смогут осветить тьму наличной жизни и вдохновить людей. Нетленного сияния правды ждут от философии. Но этому не учат в вузах на философских факультетах. Этому нигде не учат. Но это не значит, что этого нет. Просто теперь это не называется философией. Да и сами современные философы никогда не согласятся с такой для них миссией. Но подвижники, мудрецы, правдоискатели, то есть истинные философы, держатели истины, никуда не делись.

И этот день нужен для того, чтобы увидеть парадокс: философов уже как бы и нет, но день философии есть. А все потому, что дух философии дышит, где хочет.

С философией сейчас очень парадоксальная ситуация сложилась. С одной стороны, надо всячески культивировать философию, поскольку это самый верный путь ко всему самому: национальному самосознанию, нравственному совершенствованию, метафизическому видению, эстетическому чувствованию, гражданкой позиции, духовному развитию, подлинно критическому мышлению, умению видеть ложь и суррогаты во всем и проч.

С другой стороны, то, что называют сегодня «философией», и тех, кого в основном называют «философами» достойны не просто критики и порицания, но лишение этого права называться философами и ее представлять. Поскольку именно они и дискредитировали философию, навязав ей имидж какой-то оппозиционности, антигосударственности, антинациональности, на самом деле деструктивности. Или излишнего интеллектуализма, эрудированности, не имеющих отношения к философии.

Спасение философию в спасении от «философов», то есть от псевдо-философов. Философов в принципе должно быть мало, если их много – это симптом вырождения и упадка. Мало, но они должны быть. И вопрос древнерусского книжника актуален вновь: «Кто есть истинный философ?»

Чей утопизм хуже? Советский коммунистический или американский трансгуманистический?

Советский, коммунистический идеал в строгом смысле – не утопия, а система нравственных ценностей, направленная на выявление «человеческого в человеке». Вообще нравственность как таковая есть у-топия в смысле того, чего нет, но должно быть. Должное, но не сущее, без этого нет человека. Советский идеал – это «новый человек», в стремление к которому происходит нравственное совершенствование. Об этом писали все советские этики. Этому также учит православие.

Трансгуманистический утопизм – это идеал тоже нового, но не нравственного совершенного, а постчеловека, то есть нечеловека. Это вырождение истребление человека, переделка человека в нечеловека, предполагающая истребление нравственного начала. Полная противоположность советскому.

И как только советский идеал нравственного совершенствования отошел, затмился мелкими материальными ценностями, соблазнился ими, то в 90-х произошло обрушение страны.

В Америке наоборот, трансгуманистический, трансгендерный идеал обрушивает страну. И теперь интересно, если он отойдет, отойдет полностью, на уровне жесточайшего уголовного наказания за трансгендер, что произойдет с Америкой?

Но нам все равно, что будет с Америкой. Главное, что у нас этого не было и не будет, потому что у нас иной нравственный идеал – вера в человека, в его светлые начала, в возможность его нравственного преображения. Мы человека не изменять хотим, уродуя его пол и тело, но прощать, оправдывать и спасать. В этом отличия.

Многих сейчас раздражает, и вполне оправданно, повышенное внимание к Америке в России. Не только к выборам, а вообще. И здесь явная асимметрия: русские люди вовлечены гораздо больше в американскую жизнь и культуру, вообще в ее судьбу, чем американцы в русскую, о которой они едва ли что знают. А если и знают, то исключительно через призму вражды и пропаганды.

Крайне незначительное знание не только о России, но и о себе, да вообще о мире характерная черта американцев. Если ты не специалист (советолог, славист, русолог), а среднестатистический американец, то ты едва ли, что слышал о русской культуре, о ее выдающихся представителях.

У нас не так, мы все знаем об Америке, не будучи специалистами, американистами. Средний уровень знаний гораздо выше, и выше уровень вовлеченности в судьбу Америки. Мы их можем бесконечно проклинать, но почему-то они нам не безразличны. Объяснять это колониальной зависимостью от американской культуры, как иногда бывает, неправильно. Так было всегда, и в Советском Союзе, и до него. Асимметрия была всегда.

Отчасти это объяснимо через мысль Достоевского о всечеловечности русских, которую он почерпнул из личности и творчества Пушкина. Мы можем уподобляться другим, проникая в их глубинную национальную психологию. Мы их понимаем, они нас нет. Русская душа не метафора патриота, это этнокультурная данность. Она также загадочна и непостижима, как загадочна и непостижима вся русская жизнь, как непонятно для всего мира русское бескорыстие, правда, доброта, сердечность. Они нас не хотят знать, потому что не хотят принимать жизни, основанную на подлинно нравственных ценностях, а не «правилах», исходящих из корыстных эгоистических интересов.

А это значит, что между нами никогда не будет мира, мы как бы самой логикой исторической судьбы обречены на извечное противостояние. И «мир» с ними – это поражении для нас. Поэтому девиз русских: борьба до победного конца. И до конца истории, но не того конца, о котором грезил глобалистский мир несколько десятилетий назад, а до истинного конца, который никак не наступает, но всегда не за горами.

Вышла такая книга, путеводитель по загробным мирам в разных культурах. Автор популярный в Америке интеллектуал.

Характерный продукт эвтаназийной культуры. Традиция топографии загробного мира очень давняя. Но здесь полная десакрализация смерти.

Это ирония, но возникшая не на пустом месте. Автор пишет: «Мы живем в эпоху беспрецедентного религиозного скептицизма, но тема загробных миров актуальна как никогда». Это диагноз современного общества: Бог и вечная жизнь разошлись.

Поэтому путеводитель по загробным мирам легко обходится без всякого Бога как будто речь идет об обычном путешествии.

Автор дает такие инструкции: «В этой книге мы пробежимся по сотне мест, куда можно отправиться после смерти. Они приводятся в алфавитном порядке. Читайте об известных местах, о которых хотите знать больше, или добавляйте самые интересные в ваш список посмертных желаний.
Почему бы сейчас не начать составлять список для путешествия по загробным мирам?»

Все это очень по-американски: устранение Бога, смерти, человека

Когда сегодня нашего брата славянофила-русофила обвиняют в излишнем критицизме по отношению к Западу, то забывают, что сами наиболее продвинутые западные авторы уже давно страдают от того, что вынуждены жить в этой культуре мелководья. Им самим тошно и противно от того умопомрачительного уровня деградации, в которую погрузились современные «цивилизованные» страны. И они предпринимают и предпринимали, по крайней мере, интеллектуальные усилия как-то ее преодолеть.

Бедный Ницше, столкнувшийся с академическим кретинизмом своих коллег-филологов, сделавшийся жертвой этого кретинизма, ставшего типологической характеристикой академизма как такового, вынужден был хлопнуть дверью в доме ученых, обрекая себя на одиночество. Но заложив, однако, традицию разоблачения «моральных рабов» и «интеллектуальных ничтожеств», впоследствии захвативших культуру. В том числе и политическую, захваченную в Германии нацистами. Ницше как пророк предсказал, какое страшное духовное падение ожидает всех европейцев и особенно его соотечественников-немцев, родства с которыми он жутко стыдился.

Последователей Ницше, всех западных критиков-разоблачителей ничтожества западной культуры XX-XXI вв. не перечесть. По сути дела, это все выдающиеся западные деятели культуры, среди которых нет апологетов Запада. Все сплошные его критики. Это нужно осознать, что именно среди по-настоящему выдающихся представителей западной культуры нет ее апологетов.

Апологетов «западных ценностей» множество как раз среди этого мелководья – разных гендерных и-квир «теоретиков», трансгуманистов, «темных» экологов, имморталистов-дигитальщиков, небинарщиков, «защитников» животных и меньшинств, "нейрофилософов" и проч.

Все это и есть вырождение культуры, вырождение человека, и наша забота в том, чтобы это чаша нас минула. Отсюда наш критицизм.

Выдающийся советский театральный режиссер Александр Таиров в записных книжках 1945 года писал:

«Театр при своем зарождении был психическим и духовным самовыявлением и духовной пищей человека. Капитализм превратил его в забаву. Задача актеров советской эпохи не только вернуть театру его первородство, его изначальную сущность, но и поднять его на еще более высокую ступень не только выразителя, но и преобразователя человеческой психики. Задача – уничтожение остатков капитализма в человеческой психике. Борьба за моральное, политическое уничтожение фашизма и за новый гуманизм».

Глубочайшее понимание всего в этих словах. Здесь выстроена абсолютно точная иерархия ценностей, присущая русскому и его восприемнику советскому театру. Это нравственные ценности – «духовная пища человека», которые всегда разрушает капитализм. Капитализм – не экономика, это ценностная ориентация, направленная на «забаву», то есть на отказ от нравственной миссии театра, искусства, культуры, на отказ от нравственной сущности человека.

Постсоветская капиталистическая ориентация всей культуры и жизни на «забаву» в действительности означала разрушение традиционных нравственных ценностей русского народа. И сейчас вновь все задачи, которые в свое время поставил Таиров – «уничтожение остатков капитализма в человеческой психике» и «моральное, политическое уничтожение фашизма».

Все повторяется: и фашизм, и капитализм, и деградация искусства, и вечная задача русских – возвращать человеку его духовное первородство, его изначальную сущность.

Радищевское наследие

Первые слова из «Путешествия из Петербурга в Москву» А. Радищева
«Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человечества уязвленна стала». Это слова, по поводу которых Н. Бердяев сказал, что из них родилась
русская интеллигенция, и точнее, недовольство русской интеллигенции всем русским, всем, что она видит в России: это власть, государство, народ, религия, культура, быт и многое другое. И противопоставление всему русскому всего западного.

Очевидно, что не Радищев был основоположник этот недовольства русских всем русским, он уже «словил» это настроение, царившее в воздухе. Но он придал ему форму, легализовал его, став законодателем этого недовольства интеллигенции, которое коснулось отчасти и Чаадаева. Это обличительство сводится в конечном счете к обличению власти: начинают от культуры заканчивают государством.

Весь этот мелочный критицизм, занудство, ослепление чужим, нелюбовь и неумение ценить свое, презрение к родному, вся эта радищевская «уязвленность» не имеет ничего общего с русском правдолюбием, стремлением к справедливости. Эта мелочность духа со временем выродится в отраву русофобии.

Примечательно реакция Пушкина, который сказал, что «сетования» Радищева на несчастное состояние народа «преувеличены и пошлы», а Чаадаеву дал знаменитую отповедь, написав, что «Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал».

Мудрость Пушкина на все времена. А радищевское наследие нелюбви к России нужно преодолевать. И как показывает время, преодолевать всегда.

На конференции «И.А. Ильин и современная социогуманитарная мысль (к 70-летию со дня смерти русского философа)», которую проводит ВПШ им. И.А. Ильина сегодня выступил итальянский журналист и антрополог Бертолази Элизео. Его тема «Иван Ильин – философ «вдохновляющий» Путина. В Италии – очередной фактор путинофобии»

Тема говорящая, кричащая. Так удивительно слышать сегодня честные, здравые и умные голоса изнутри современного ментально кастрированного Запада, в сознание которого вбита мертвая схема: фашист Ильин повлиял на Путина, который совершил фашистский поворот, напав на Украину. Поэтому – отмена русской имперской агрессорской культуры.

Итальянский журналист, возмущенный таким состоянием тупости и жесточайшей цензуры, хорошо показал, как эта схема работает на всех уровнях сознания – и на обыденном, и на «интеллектуальном», процитировав некоторые идеологически заказные книги современных итальянских политологов.

Таких как Бертолази Элизео сейчас, разумеется, меньшинство. Но он исполнен веры, что в союзе с Россией и с помощью таких философов как И. Ильин можно будет преодолеть этот закат запада. Он обещал, что сможет устроить конференцию по Ильину в Италии.

 
Пример истинной преданности Отечеству – жизнь и деятельность митрополита Вениамина (Федченкова), автора известного труда «Божьи люди», посвященного чтимым русским народом подвижникам.
 
Во время долгого времени пребывания за границей митрополит Вениамин размышлял о русском народе, сохранилась ли вера в русском народе, о том, сохранилась ли у него православная вера. Он написал в 30-е годы в Нью-Йорке такие строки:
 
Так было прежде, Русь родная:
Ты верила ... А что теперь?
Умом давно тебя не знаю;
А сердце говорит мне: верь!
 
Митрополит вернулся в Россию в январе 1945 г. И после написал следующее:
 
«Я достаточно мог наблюдать родной народ и понять его. И скажу прямо: впечатление от народа – самое сильное, самое важное, что я увожу с собой с Родины за границу. И прежде всего скажу о верующих. Боже, какая горячая вера в них! Горяча вера у русского православного народа... Русь и теперь святая. Да, и теперь я могу без всяких сомнений утверждать: жива православная вера в русском народе... И вообще пришел к несомненному убеждению, что не только в отдельных личностях, но и в широчайших толщах народа – вера жива и растет»
 
Поразительно, что митрополит говорит о Святой Руси, о горячей вере у русского православного народа в СССР, в стране, где официальной идеологией был атеизм. Духовная прозорливость митрополита позволила ему увидеть живую веру широчайших толщах народа. Это следствие глубочайшей пасхальности русских, считал он, той пасхальности, которая в советском периоде приобрела свои удивительные черты.
 
Что самое важное: митрополит Вениамин (Федченков), просвещеннейший иерарх русской православной Церкви, один из представителей белого движения смог преодолеть его ограниченность и слиться  со своим народом в годы тяжелых испытаний во время Великой Отечественной войны, призывая русскую эмиграцию забыть разногласия и оказывать помощь СССР, своему русскому советскому народу.
 
 

Русские философы, вершинные представители религиозно-философского ренессанса исповедовали христианский социализм. Изначально и С. Булгаков, и Н. Бердяев, и С. Франк и др. вообще были марксистами. И были не по «велению партии», а по своим мировоззренческим установкам. Но русскими марксистами, а это совершенно иное, чем западные. Но затем, поняв позитивистскую ограниченность марксизма, эволюционировали в идеализм, и далее, в православие.

От марксизма к идеализму – путь русского философа. Но, отойдя от марксизма, они остались преданными русском христианскому социализму. Что их привлекало в марксизме? Естественно, они не были «промыты», «ослеплены» и проч. В марксизме их привлекла идея социальной справедливости – самая большая ценность для русского человека. А отталкивала доктринальная безрелигиозность, которая несовместима с религиозной метафизикой. Поэтому русский христианский социализм – это справедливость минус материализм, атеизм, наиболее адекватное мировоззрение для русского философски образованного класса, не чуждого национальных интересов.

Можно сказать, что все самые выдающиеся представители русской мысли были христианскими социалистами, искавшими правды Божией на земле. Именно на земле, поскольку «земля», «этот мир» очень дорог русскому человеку, и дороги люди, живущие на ней. Как символ русской нравственной веры всегда звучит Есенин:

Я скажу: Не надо рая, дайте родину мою.

Сердце русского человека всегда более всего негодует против неправды, от кого бы она она не исходила (от монархистов, или социалистов), и также стремится к этой правде (также от кого бы они не исходила). Поэтому есть правда и у Ленина, и у И. Ильина. Не «своя правда», а Правда. Поэтому и Ленин, и Ильин тоже русские христианские социалисты. Как, разумеется, Ф.М. Достоевский, изначально искавшей правды у петрашевцев, как В. Соловьев, К. Леонтьев, А. Герцен, Н. Федоров, Л. Толстой, В. Гаршин, А. Чехов, А. Платонов, В. Розанов, Горький и бесчисленное множество самых разных русских людей.

В русском христианском социализме главное – это не вера в потусторонний трансцендентный идеал, вера в личное спасение, то есть вера в строго церковном смысле. Это искание правды и справедливости, это совестливость и сердечность, то есть нравственные начала жизни, которые действительно являются общими соборными началами для русских людей, объединяющих их, а не разделяющих по религиозным (верующий/ неверующий), идеологическим (красные/белые) и прочим критериям.

У Владимира Петровича Фетисова была такая работа "Жить за умерших", где главная идея в том, что мы, живущие, должны продолжать наших умерших, жить вместе с ними и за них, отчитываясь перед ними за прожитое.
Вот волонтеры действуют вполне в духе этой идеи: https://t.me/zhitzadvoih/3. Всецело поддерживаю инициативу и призываю присоединиться!

#житьзаумерших

Отношение к советскому прошлому – и крайне болезненная и одновременна важнейшая тема. Сейчас, после нигилизма 90-х., она приобретает новую остроту и актуальность. Всплеск искреннего и неподдельного интереса к советскому, стремление переосмыслить идеологические (антисоветские и одновременно русофобские) клише сегодня часто трактуется в сентиментальных тонах «ностальгии по советскому», в котором на первом месте ностальгия, а не советское.

Но это, конечно, не так. Вообще отношение к советскому – это, прежде всего, показатель нравственной культуры человека. Оно вписано в отношение человека к своему историческому прошлому. Совсем не нужно быть ни «совком», ни «коммунякой», чтобы почтительно и уважительно относится к наследию предков. Обратное просто хамство.

А если иметь немного философского разума, тогда будет понятно, что Советский Союз – это не эксперимент, закончившийся поражением в «холодной войне», и не семидесятилетняя история материализации в России марксистского проекта, а величайшее событие в мировой истории, случившееся в исторической судьбе России. Только включив историософскую оптику, можно что-то понять в нашей истории.

Имена и мемы

Подлость постсоветской либеральной эпохи в том, что мемы превратились в имена, а имена – в мемы. Кто такой, например, В. Пелевин? Это мем, из которого сделали имя. А кто такой, Ю. Мамлеев? Это имя, превращенное в мем. И т.д. В эту формулу можно подставить абсолютно все более-менее известные фигуры.

А в результате? В результате полный сумбур, ощущение, что в культуре ничего значимого не происходит, тотальное господство симулякров, поругание нравственно-героического начала жизни. И дьявольский хохот…

Восстановление Имен, восстановление Святынь, восстановление Правды – вот главное. И с наступлением СВО очевидно, кто выполнит эту задачу.

Синеокая пишет: «нам придётся научиться говорить друг с другом об убитых и замученных, о расплате, о предательстве, о страхе, о вине, о долге, о поступке как действии и поступке как отсутствии действия».
И это могло бы звучать как подлинно философский призыв к метанойе, если бы Синеокая имела в виду, что ей и её коллегам придется научиться говорить об убитых и замученных украинскими карателями детях, женщинах и стариках, говорить о том, как Украина восемь лет осуществляла геноцид народа Донбасса, как разрушала мирные города; научиться говорить о расплате за то лицемерие, с которым Синеокая со своими коллегами закрывала глаза на происходящее на Украине все восемь лет до начала СВО, за то равнодушие, с которым они относились и относятся к жертвам украинского террора и за то чрезмерное, поистине нарциссическое внимание, с которым они относятся к своим собственным персонам, якобы отстаивающим свободу мнения и совесть, а по сути бессовестно лгущих и мыслящих фейками и штампами, полученным от своих сюзеренов. И при этом почему-то называющих себя философами.
Печальное зрелище. Увы, но других оппозиционных «философов» у нас, кажется, действительно нет. А с этими о чём спорить?..

Мой небольшой обзор на конференцию "Война и современная философия", которую иноагент Юля Синеокая провела в Черногории в октябре:

https://zavtra.ru/blogs/drugih_oppozitcionnih_filosofov_u_nas_uvi_net

Вышла такая коллективная монография в 2022 г., выполненная по гранту РНФ. Задача осмыслить советское. В действительности очернение не только советского, но и русского. Поскольку антисоветизм и русофобия идут всегда параллельно.

По всему тексту проходит эпитет «тоталитарный»:

Советский, тоталитарный по своей природе строй не давал человеку свободы для того, чтобы в полной мере раскрыть свой потенциал.

Про русскую философию:

«В конкретном содержании своих философем русская философия во многом вторична» и т.д.

Подобное и о православии, и о русском характере и т.д. Ориентация – исключительно Запад.

Все это из глухих 90-х. – идейно и стилистически. А проект, который иначе чем идеологической диверсией назвать трудно, начался в 2020-м, за два года до СВО. И сегодня через два года ничего принципиально не изменилось в гуманитарной среде.

Необходимо не альтернативное этому «проекту» исследование, а реальное историософское осмысление опыта советского, и не прошлого, а сущностного периода русского бытия.

Северная Корея – самая продвинутая сейчас страна в мире. Геополитику они измеряют историософски и поэтому стремятся к России. И они в авангарде новой цивилизационной парадигмы в отличие от представителей «закончившейся истории», то есть старого умирающего западного мира.

Несколько лет назад встречались с представителями посольства, из отдела культуры. Налаживали как раз культурные, философские связи. Северные корейцы поразили своим уровнем философского знания. Жадно вникают во все русское, хотят понять нас и найти общее. Выясняли суть чучхе, оказалось близко к русской идее, к метафизике всеединства.

И это очень показательно: вряд ли сейчас можно найти вменяемого европейца, который сможет сказать что-то внятное про историософию, русскую идею, да и вообще про идею. Все это у них в далеком прошлом. А вот северные корейцы очень живые, чуткие к метафизике люди. И глубокое взаимодействие с ними – самый верный сейчас стратегический ход. Не зря врагов так корежит от этого.

Владимир Варава составил для издательского проекта Открытого Русского Космоса карманную хрестоматию для бойца "Кто на война за Россию, тот счастливый человек". Андрей Платонов о войне и русском солдате"! Мы с товарищами постараемся ее вскорости издать и поскорее раздать по подразделениям, как предыдущие две (Русская философия войны и Русские образы будущего).

Коротко скажу об этой хрестоматии. Получилась она просто великолепной! Владимир Владимирович - крупнейший специалист по творчеству Платонова, он проделал огромную работу и отобрал из огромного корпуса военных произведений Платонова самые верные, самые нужные сегодня слова о том, что такое для русского человека война за Россию и что такое для него Победа в этой войне, что такое работа в войне, что такое счастье на войне (вот так!), что такое любовь и смерть на войне.

Сегодня эти платоновские слова звучат более чем современно, ведь война, которую ведет враг против нас сегодня, как и все новые войны против России, - это война против нашей старой, нашей вечной Победы, одной на всех.

Как и всегда, мы с товарищами по Открытому Русскому Космосу работаем на чистом энтузиазме за онтологические доводы, поэтому ежели у кого-то есть желание поддержать издательский сектор Открытого Русского Космоса, пишите или мне, или Глебу Эрвье. Всем спасибо за поддержку, родня. Всем Открытый Русский Космос!

Некоторые вопросы философии техники вновь возникают после первоначальных и достаточно наивных идей об органопроекции у Э. Каппа и даже у П. Флоренского в связи с появлением новой военной техники, а также с развитием ИИ.
 
Нужно ставить вопрос об антропологии техники в качестве вопроса о бытийном статусе человека между природой и техникой. Это может выглядеть так: человек выводится из природы, но не сводится к ней. Техника выводится из человека, но не сводится к нему.
 
И природа, и техника сопричастны человеку, но они нераздельны и неслиянны с ним. Нарушение этого принципа приводит к редукции, «натуралистической отшибе» (по Э. Муру). Ошибка биоцентристов-эволюционистов и технократов в отождествлении существа человека с природой и техникой при игнорировании их неслиянности, фундаментальной нетождественности.
 
Так появляются ущербные антропологические модели эволюционистов и технократов. Человек – либо Homo sapiens, произошедший от животного, либо Homo faber – вариация первой модели. Не видение онтологического разрыва между человеком, с одной стороны, природой и техникой, с другой, приводит к профанации и человека, и природы, и техники. Что в свою очередь порождает эволюционизм, сциентизм, трансгуманизм и технофобию как реакцию на эти явно ошибочные вещи. Но технофобия тоже тупик и порождение НТП.
 
Природа – не храм и не мастерская, не друг, и не враг, а то, что сказал поэт: «Не то, что мните вы, природа». И техника – не орудие, не инструмент для, как правило, ненужных нужд человека, и также не друг и не враг, а вовлеченность человека в нечеловеческое. И то, и другое – указатель человеку на неведомое.
 
И, принимая это в расчет, мы, по крайней мере, не будем надеяться на чудо-оружие в борьбе с врагом, или слишком полагаться на ИИ или чрезмерно опасаться его. Но более пристально вглядимся на освободившееся место, которое оставили после себя природа и техника.         
      
 

https://t.me/SonOfMonarchy/21420 Близость, почти тождественность взглядов либералов и монархистов обнаруживается постоянно. Первые, либералы, по-преимуществу, русофобы, а вторые, монархисты, как будто русофилы. Их разъединяет многое, но объединяет одно очень важное, сводящее на нет их возможные противоречия. Это радикальное вычеркивание советского, коммунистического, для одних тоталитарного, для других антихристова прошлого.

Показательно, их полное единение в оценке жизни и творчества Платонова. Для либералов (точнее, либерального платоноведения) Платонов никакой не советский и едва ли русский писатель. Он просто «замечательный писатель», как выразился недавно один известный деятель этого лагеря. Без корней, без родины, без отечества. И они вымарывают все советское из его творчества, представляя его критиком коммунистического утопизма и, разумеется, жертвой сталинской власти.

Буквально под копирку им вторят монархисты, для которых преданность Ленину и Сталину, советским ценностям – какая-то сатанинская дичь, объясняемая лишь конформизмом авторов, которые не имели возможности не то, что творить, но и вообще жить, если не высказывали собачьей преданность безбожной власти. Являясь, также жертвой этой власти.

И в том, и в другом случае, помягче бы выразиться, отсутствие историософского взгляда и понимания трагической и антиномичной сущности русской истории, русского человека, русской жизни, русской власти. И если для одномерного либерально-секулярного взгляда не видеть промыслительный характер бытия – норма, то для монархистов, которые помимо царя, вроде бы должны верить в Бога, это, увы, патологическая слепота.

И поэтому такие однобокие, черно-белые оценки русского, его безумно-непостижимой и противоречивой сущности, которую, как хорошо известно, понять нельзя.

Платонов как раз продемонстрировал на горе либералам и монархистам абсолютное тождество русского и советского, их неслиянно-нераздельное единство, без которого немыслима Россия, русская цивилизация, русское будущее.

Дорогой брат и товарищ Никита Сюндюков о релокантско-иноагентской конференции "независимого" института философии Юли Синеокой "Война и современная философия", прошедшей в октябре этого года

– Никита, вы являетесь участником «философских соборов», организуемых в онлайн-формате философом А. Коробовым-Латынцевым и социологом Н. Арутюновым для осмысления нынешних исторических событий с патриотической позиции. Инициатива солидная: к ней примкнули именитые философы – А. Дугин, А. Секацкий, В. Варава и многие другие. Релокантская конференция стала ответом на эти начинания, так?

– Да, в значительной степени. Она зеркально отражает задачу наших «соборов» – пытается выработать философский взгляд на войну, но не с патриотической позиции, а наоборот. Эти релоканты осмысляют нашу линию как продолжение традиции славянофильства и русской философии в целом. Надо сказать, это приятно. И тем самым они подспудно признают, что их-то идеи русской традиции не наследуют.

// https://argumenti.ru/interview/2024/10/924826

Военная проза Андрея Платонова, прошедшего через Великую Отечественную войну, дает понять, что значили Ленин и Сталин для советских людей, и в годы революции, и особенно в годы войны. Проза абсолютно честная, искренняя и достоверная.  
 
Раненный боец из рассказа «Полотняная рубаха» вспоминает свою довоенную жизни, когда он в детстве потерял мать и остался один в чужом и холодном мире, и кем тогда для него тогда стал Ленин:
 
Ленин для меня, круглого сироты, стал отцом и матерью, я почувствовал издалека, что я нужен ему, – это я, который никому был не нужен и заброшен, – и отдал ему все свое сердце, от дал навсегда – до могилы и после могилы.
 
 Если ты хочешь знать, в Ленине для меня будто снова воскресла мать, и для меня он больше, чем мать, – ведь мать была только несчастной женщиной, мученицей, умершей в рабстве, а Ленин! – знаешь ли ты, кем был и есть Ленин?
  
Этот человек видит в Ленине святого, способного воскрешать умерших. Если до войны имя Ленина давало силы жить и творить, то на войне – умирать за родину. Это боец рассказал, что после смерти матери у него осталась ее нательная рубаха, которую она отдала ему, чтобы ему не было страшно и скучно, когда она уходила на работу. И он хранит эту почти истлевшую рубаху своей «бедной, мертвой, вечной» матери, которая его бережет его по жизни. Сберегла она его и на поле боя: 
 
Во время войны я хранил материнскую рубаху у себя на груди, за пазухой; сейчас только она у меня под подушкой... Ты вот не знаешь, ты не поймешь, как легко бывает умереть, как умираешь с жадностью и с ясной мыслью, когда идешь на смерть под знаменем родины, и родина эта живет в твоем сердце, как истина, как Ленин, и ты прижимаешь ее к себе, как бедную рубаху дорогой матери...
 
Командир из рассказа «Одухотворенные люди» перед сражением обращается к бойцам:
 
Товарищи! Наша разведка открыла командованию замысел врага. Сегодня немцы пойдут на штурм Севастополя. Сегодня мы должны доказать, в чем смысл нашей жизни, сегодня мы покажем врагу, что мы одухотворенные люди, что мы одухотворены Лениным и Сталиным, а враги наши – только пустые шкурки от людей, набитые страхом перед тираном Гитлером! Мы их раскрошим, мы протараним отродье тирана! – воскликнул воодушевленный, сияющий силой Николай Фильченко.
 
Один из главных героев военной летописи Платонова, фигура во многом автобиографичная полковник Назар Фомин в рассказе «Афродита» говорит:
 
В этой войне, в сражениях за весь смысл жизни, принятый в сердце с юности, в битвах за Ленина и оборону человечества, ради продолжения его свободной героической судьбы, Назар Фомин чувствовал каждый бой с немцами как действие вечной истины, как торжество своего личного существования.
 
Глубинная нравственная суть советского человека, одухотворенного правдой:
 
А нас учили жить серьезно, нас готовили к вечной правде, мы Ленина читали.
 
Циник посмеется над такой наивностью советского человека, упрекнет в его в чрезмерной идеализации, раболепии, свалив вину на «тоталитарное» «безбожное» государство. А в действительности – это невинность и чистота, детскость русского человека, способного не на идеализацию, а на одухотворение.
 
Насколько трогательно и высоко приравнять Ленина и материнскую рубаху, два оберега, две самые дорогие и святые вещи, в которых, как и истина живет родина, с которыми наши солдаты шли на смерть и одержали победу. Не понимать этого, отрицать и смеяться над этим кощунственно и богохульно.
 

Русская пайдейя

Идеал греческого воспитания, предполагающий обучение, образование и собственно воспитание очень близок к традициям русской философии образования. Греческое арете – добродетель, воинская доблесть, человеческое достоинство, благородство – центральный пункт пайдейи.

Русская школа – от древнерусских книжников (православных аскетов и подвижников) до философско-педагогических идей XIX-XX вв. (К. Ушинский, В. Соловьев, Достоевский, Толстой, Федоров, Розанов, Зеньковский и др.), включая советскую педагогику – это воспитание человека как нравственного существа сообразно высокому нравственному идеалу. Совесть, честь, справедливость, жертвенность, доброта, героизм, любовь к родине – эти и другие ценности прививались (воспитывались) на клеточном уровне, с молоком матери.

Что произошло с наступлением постсоветской либеральной эпохи?

Исключение воспитания из образования, буквально запрет на него. Это была основная идеологическая доктрина, догма либеральной философии образования. Воспитание мыслилось как наследие советской «тоталитарной идеологии», противоречащей свободе личности. Была сделана ставка исключительно на подготовку профессионалов (навыки, компетенции, «скилы» и проч.).

Воспитание как нравственная, мировоззренческая сфера была вычеркнута и отдана на откуп медийной сфере. И действительно, свято место пусто не бывает: когда государство ушло из воспитания, то его место заняли СМИ, и не просто СМИ, а прозападные, русофобские, деструктивные СМИ. Медийная среда, построенная исключительно на антирусских, гедонистических антиценностях, занималась воспитанием. Именно так и был сформирован тот тип сознания, с которым мы столкнулись, когда началась СВО.

И нужно сказать, что в полный голос заговорили о возвращении воспитания в образования только с началом СВО, когда вдруг вспомнили о значимости воспитания. Сейчас нужно забыть о современных западных образовательных технологиях, которыми была перекормлена (почти отравлена) наша педагогическая среда и вспомнить и греческую пайдею. И думать о русской пайдейе: как возвращать богатейшее нравственно-философское наследие русской школы за всю более чем тысячелетнею историю ее существования.

Владимир Владимирович Варава и я в Малом Евразийском Салоне Алексея Гинтовта.

Снимаем беседу о русской философии.

@zorniy

Индия и Китай, особенно Индия, возможно, самое слабое звено в грядущем многополярном мире. Эти не западные страны в действительности содержат в себе сильнейший западный вирус, который им был привит в XX веке. Этот вирус – вестернизация, которая ведет к экономическому и технологическому рывку, произошедшему в этих странах.

Но вестернизация в своем дальнем бое неизбежно приводит к вырождению человека (трансгуманизм, трансгендер, ЛГБТ, дигитализация человека и проч.). Это неизбежно, поскольку венец вестернизации – конец истории и смерть человека, дальше им двигаться некуда.

И вот Индия и Китай (и некоторые другие помельче калибром), вкусив всех прелестей вестернизации, куда пойдут дальше? Куда им плыть? Достаточно ли у них духовных ресурсов своих национальных культур, чтобы противостоять гибельной вестернизации, неизбежно приводящей к закату человека? Да и, честно говоря, заинтересованы ли они в развитии своих культур, когда есть такая прекрасная западная культура, которой современный Восток особенно ничего и не противопоставляет, а часто просто подражает ей.

Япония, Южная Корея – что в них сейчас живого, прожигающего своим национальным? Индия после британской колонизации практически утратила суверенитет, и не только политический, но и культурный. Сильное вхождение Запада в Индию вынесло ее сокровенную духовность вовне в виде утративших сакральность поп-аретефактов (кришнаиты на улицах, йога в психологии, «великие» гуру на стадионах и в университетах, Рави Шанкнар в Битлз, медитация, веганы, фанаты Рериха и проч. проч.). Скажут, это диалог культур, а может их деградация? Глобализация уничтожает культуры, а не развивает их.

С Китаем менее драматично, но все же экономический интерес у него преобладает. И поэтому эти страны сегодня не являются надежными партнерами России в многополярном мире. Если только этот мир мыслить не как экономическое сообщество, то есть на западный экономикоцентричный манер, а как духовное содружество самобытных народов, стремящихся к справедливому, то есть нравственному миропорядку. Именно это было бы реальной альтернативой западу, а не сильный экономический блок.

И сегодняшнее, мягко говоря, не осуждение России со стороны этих стран, как того хотел бы запад, но и не открытая поддержка ими нашей страны, имей они действительно не прагматический экономический интерес, а нравственную цель, говорит о том, что Россия сейчас естественно не в изоляции, но пока остается единственной страной-культурой, для которой нравственные ценности, совесть и правда являются определяющими.

Два типа русской святости – один тип русского человека

Русская святость предстает в двух видах: как религиозная святость и как святость нравственная. На самом высшем божественном уровне святость едина. Но, нисходя в дольние обители мира сего, святость образует два этих типа.

Религиозная святость – это церковная святость святых подвижников угодников Божьих. Они могут иметь церковный сан, а могут и не иметь. Многие подвижники благочестия, прославленные в лике святых, были мирянами (князьями, воинами, юродивыми и т.д.). Но они должны быть обязательно официально канонизированы церковью.

У русских религиозных святых огромный духовный и нравственный авторитет, они почитаются с особым благоговением, и без них Россия не мыслима.

Второй тип святости – нравственный – строго не связан с церковной стороной жизни, и может вообще быть нецерковным. Это парадокс и предмет соблазна для воцерковленных людей. Но духовная жизнь многообразна и таинственна, и пути Господни, как известно, непостижимы.

В. Розанов говорил о «святом православном человеке» как истинно русском человеке, имея ввиду святость не в церковном смысле, а в смысле главной нравственной характеристики подлинно русского человека. И таких людей, не церковных подвижников благочестия, а абсолютно светских людей, подвижников нравственности на Руси всегда было много.

По-другому их можно назвать праведниками, бессеребрениками, нестяжателями, да и просто честными простыми людьми, честными бескорыстными тружениками на ниве правды. Они живут и трудятся не для личного спасения, а потому что такова их суть.

Таковыми было большинство советских людей, про которых нельзя сказать, что они церковные подвижники благочестия, но нельзя сказать, что они не подвижники нравственности. Это русские советские солдаты, отдавшие жизнь за спасение родины, это и герои труда, строившие великую страну, это и писатели-деревенщики – искатели правды и справедливости и множество других людей. Много таких было и до революции.

Их святость – это святость правды, нравственная святость. И здесь было бы неправильно делить на верующих и неверующих и только верующих считать нравственными. Разве кто-то может сказать, что Василий Шукшин не русский праведник, не нравственный человек? Или Николай Рубцов, Алексей Прасолов, Валентин Распутин… Это проблема соотношения нравственности и религиозности, веры и совести и простой апелляцией к критерию церковности ее не решить.

Важный шаг на пути единения народа в лоне глубинной русскости – это признать советское как русское. Это сложно, особенно для верующих, потому что советские были как бы неверующими. И для церковных людей – это вообще-то большой духовный шаг признать в этих советских атеистах настоящих русских людей, которые по уровню нравственности возможно далеко превосходят иных верующих.

Иначе мы будем в угоду либералам-русофобам и недальновидным «верующим» отрицать, клеймить советское как безбожное и тоталитарное, позоря и разоряя самих себя на радость всем врагам России – сеятелям зла, раздора и смерти в мире.

В продолжении темы об угрозе ИИ для человека. Это не банальная технофобия, которая как раз характерна для западных стран, где изначально появились многочисленные антиутопии о восстании машин, порабощении человека техникой до современных версий цифрового рабства и цифровой манипуляции. Для русской традиции технофобия не характерна. Здесь не страх перед техникой и отказ от нее, а ее одухотворение. Ближайшие примеры – органопроекция П. Флоренского и сердечное отношение к машинам у А. Платонова.

Предлагается переосмыслить классический вопрос Хайдеггера о существе техники в новой дигитальной парадигме. В ближайшем приближении он может звучать так: какое потаенное раскрывают цифровые технологии, и как это непотаенное может использоваться в геноцидных практиках современного капитализма.

Полагаю, что так вопрос еще не ставился, но он обязательно должен быть поставлен. Такая постановка приведет не к отказу от техники, что абсурдно, но к переосмыслению ее ценности в свете современных, в том числе, и геополитических вызовов.

Адепты ИИ давно уже продвигают идею, которую можно назвать дигитальным геноцидом. Суть ее в том, что современные быстро развивающиеся цифровые технологии, высвобождая труд, делают лишним огромное количество людей. А эти «лишние» люди находят утешение от бессмысленной жизни в компьютерных играх, наркотиках, алкоголе и проч. Вывод – зачем так много людей? Это непродуктивно.

Современная фаза капитализма – это не переизбыток товаров и услуг, это переизбыток людей. Что создает для самого этого уклада проблемы. Не случайно в своих истоках капитализм и фашизм обнаруживают предельную близость. Развитие ИИ входит в противоречие с демографическими факторами. А поскольку развитие технологий не остановить, то нужно сократить население, для чего используется тот же ИИ. Он одновременно и цель, и средство.

Освобожденные ИИ от труда лишние люди сами исчезнут в патологиях, депрессиях, перверсиях, болезнях. Поэтому так агрессивно навязчивы различные деструктивные по отношению к продолжению человеческого рода движения трансгуманистов, постгуманистов, небинарщиков, экологистов, пропагандистов чайлдфри и проч. И это есть «прогресс» - избавление с помощью технологий массы ненужных людей, непродуктивных и неперспективных для будущего общества, в котором будет жить постчеловек.

Россия – реальное и кажется единственное препятствие в современном мире на пути антропологического геноцида, который становится реальной угрозой. Конечно, уничтожить все человечество эти бесчеловечные технологии не смогут, это не в их власти, всегда есть предел сатанинскому могуществу. Но значительно навредить, испортить, искалечить жизнь они могут.

К. Ясперс, всегда стремившийся к духовной универсальности человечества, в 1948 г. достаточно точно описал-предсказал появление глобализма:

«Сегодняшний мир с его сверхдержавами – Америкой и Россией, – с Европой, Индией и Китаем, с Передней Азией, Южной Америкой и остальными регионами земного шара, постепенно в ходе длительного процесса, идущего с ХVI в., благодаря развитию техники, фактически стал единой сферой общения, которая, несмотря на борьбу и раздробленность, во все возрастающей степени настойчиво требует политического объединения, будь то насильственного в рамках деспотической мировой империи, будь то в рамках правового устройства мира в результате соглашения».

В двух альтернативных вариантах исхода, которые предположил Ясперс, в XX веке одержал верх первый, насильственный, в рамках деспотической мировой империи. Это атлантический глобализм со сверхдержавой Америкой, который сейчас приходит к своему упадку-завершению.

Поскольку, по мысли Ясперса, мир требует политического объединения, и это императив, то закономерно это объединение должно произойти в рамках другого миропорядка, в рамках правового устройства путем соглашения. Очевидно, оно связано с другой сверхдержавой, которую он называет (и это в 1948 г.) не СССР, а Россией, точно угадывая будущий геополитический вектор развития мира уже в категориях многополярности.

Интуиция и аналитика Ясперса движутся в том же направлении, в каком движется и русская мысль: то, что он называет единой мировой историей, в русской традиции носит название всечеловечность, соборность, всеединство, распространяемое и на Россию, и за ее пределы – на весь мир, на всю вселенную. То, что и называется русским миром.

Отечественная наука станет суверенной, а значит возродится, когда произойдет ее полная деколонизация. Это касается и общественных, и естественных наук. Чтобы деколонизация произошла, необходимо понимание того, что значит национальное в науке, и почему при нынешнем положении дел оно не просто не проявлено, но предано тотальной обструкции. При том, что Запад – колонизатор мировой науки – действует исключительно исходя из своего национального видения науки.

Для преодоления этой одномерности рекомендую книги одного из самых блестящих современных философов Георгия Гачева «Наука и национальная культура (гуманитарный комментарий к естествознанию» и «Гуманитарный комментарий к физике и химии. Диалог между науками о природе и о человеке».

У тех, кого взволновал опрос об отношении к СВО в России при распределении на профессии есть один важный вопрос. В опросе весьма контрастная цифра: в науке за – 8 процентов, в культуре – 53.

Это объяснимо и показательно. В сфере культуры ярких личностей больше, чем в науке, особенно гуманитарной. И соответственно, в культуре поляризация сильнее. Сторонники и противники как-то быстро разошлись в разные стороны, их хорошо видно, потому что они больше известны и проявлены.

В гуманитарной науке преобладает, увы, прозападно-либеральная серость, которая, разумеется, будет против любых изменений, которые нарушают ее привычный жизненный комфорт. Они не за науку и не за мир, они не против войны, не против зла, несправедливости, смерти. Они против нарушения их жизненного мира. Это единственное, что для них высшая ценность. Они не просто конформисты, обыватели от науки, это конформисты против своего отечества за счет государства.

Конечно, и в гуманитарной сфере есть настоящие яркие патриоты, люди совести и таланта. В 90-е они не приняли преступную политику разрушения Советского Союза и дальнейшее уничтожение России, и поныне составляют самый надежный консервативной слой общества. Но количественно их меньше, чем актеров, музыкантов, писателей и проч. Поэтому такие неравномерные показатели.

 
Мысли В.В. Розанова о детях, семье, материнстве
 
•  Дом потому светится детьми, что в сущности он ими освящается, санкционируется в бытии своем, в труде своем, в своих заботах. Этот возящийся около ящика с игрушками мир, двух- и трехгодовалый мир, есть уже осуществленное «Царство Небесное». Около него, как земля и подножие, раскидывается вся остальная жизнь.
 
•  Семья перестала согреваться, ибо дети-то и согревают семью. Посмотрите, как скучно и безуютно в бездетных семьях. Семья согреется и просветлеет детьми.
 
•  Передо мною младенец. Проходит час, идут часы, и, не отрываясь, я пронизываю его взглядом: это – не только сияние жизни, в той свежести и чистоте, которую мы утратил «под затемняющими ветром и стихиями», но и совершенно ясно, что это – безгрешность, и собственно – это единственная и бесспорная безгрешность, какую на земле знает и испытывает человек.
 
•  «Живое человеческое дитя» лучше, чем молитва и гений, ибо это «непосредственная и реально выраженная мысль Божия, так ясно несущая в невинной своей улыбке, в безгрешных глазах след только что им оставленных «миров».
 
•  Взгляните же пристальнее, вы увидите, что в чертах матери, в сложении материнства действительно просвечивают, излучиваются предикаты младенца.
 
•  Матерняя улыбка матери над младенцем есть чистая духовность.
 
•  Аскет никогда не носил младенца на руках; он не держал потной руки роженицы в руке своей и, дрожа сам в страхе, не удерживал ее от боязни; в утешение, в успокоение он не читал около ее подушки: «Живый в помощи Вышняго…» Не слышал утреннего пробуждения своих малюток, когда они путаются со своими чулочками и башмачками. Не томился над умирающим ребенком. О чем же он судит?
 
•  Для понимающего человеческую природу нельзя без слез смотреть на младенца. Откуда это, тоже пожалуй, трансцендентное волнение в нас? Ибо что нам ребенок? Чужой? Беспомощный? Но как-то, глядя на него, мы и в себе пробуждаем как будто видение «миров иных», только-что-только оставленных этим малюткой. Младенец и в нас пробуждает чувство этих только что им оставленных миров, коих свежесть, яркость, а также и святость он несет на губках своих, на безлукавых глазах; и, бросая всякое дело, мы к нему бросаемся.
 
•  «Невинность» – мы говорим о младенце; но только ли это одно? Не виновен ни в чем и камень, и есть разница в содержании этих предикатов у него и у младенца: младенец имеет положительное в себе, т. е. в нем есть не только отсутствие греха, но и присутствие святости.
 
•  Есть и не умер женский вопрос в смысле именно «домашнего очага», сохранения «женственности», соблюдения вечных в природе, но в искусственной цивилизации могущих быть разрушенными черт «материнства, «семьянинки», «хозяйки» дома.
 
 

Солнечногорск - сила🔥

15 октября – 215 лет со дня рождения Алексея Кольцова. Уроженец Воронежа Кольцов стал всенародным русским поэтом, без которого не мыслим ни литературный Воронеж, ни литературная Россия. «Не шуми ты, рожь, Спелым колосом!» – строки, вошедшие в плоть и кровь отечественной словесности, такие же родные, как и многие пушкинские, есенинские. А песни Кольцова – вершина драматической народно-любовной лирики, а его думы – глубочайшая философская поэзия.
 
Кольцов, как и его земляк и современник поэт Иван Никитин – это ярчайшая бессмертная веха и в русской культуре, и в русской жизни. В своем недолгом земном бытии они испытали трагизм человеческого существования так, как это может испытать лишь русский человек. И смогли выразить это в своем творчестве в самобытно-неповторимой форме.
 
И, конечно, Андрей Платонов примыкает к этой великой двоице своих земляков и гениальностью, и трагизмом. Платонов, заглянувший в самый глубокий котлован человеческого несчастья, мог произнести такие слова: «Горе живет во мне как вещество». Так мог сказать лишь человек с оголенной душой, открытой всем страданиям мира, человек, который ходил по одной земле с такими страдальцами как его великие земляки – Алексей Кольцов и Иван Никитин.
 
Герой рассказе Платонова «Житель годного города» художник Иван Коньшин живет в захваченном фашистами своем городе, являясь свидетелем его разрушения. Когда фашисты поджигают город, художник идет к могиле Алексея Кольцова, по словам автора: «самого большого и вдохновенного человека, жившего когда-то в Воронеже», чтобы получить у него утешение и успокоение.
 
  «Художник долго пробыл у могилы поэта. Враг зажег город, и огонь, зачавшись в слободах, окружил Воронеж, снедая его внутренние части. Гарь и дым застлали город, и трудно было без вреда для жизни пройти по улице. Коншин до вечера находился у могилы поэта, не зная, как ему жить, когда город умирает в пламени».
 
Художник справился со своей бедой, найдя силу и вдохновение у Кольцова. Город и страна выжили, народ одержал великую победу, и художника Коншина, как писал Платонов в 1946 году, «и посейчас можно видеть в Воронеже работающим на разборке взорванных, разрушенных зданий».
 
Могила народного поэта Кольцова – та часть родного города, ставшая всеобщей национальной русской святыней, которая помогает одолеть врага и одержать победу над любой тьмой во все времена.
 

https://smotrim.ru/audio/2801128 Мой комментарий в передаче про молодость, бессмертие, старость, здоровье и прочее на 33.15

https://t.me/zakharprilepin/24167 Все так, точная и объективная статистика.

Сейчас столкнулись два процесса в обществе, которые инициированы СВО. Так или иначе, но общество пришло в движение после мертвой постсоветской бессобытиийной спячки.

Один процесс – прозападно-либеральный, который против, он, по сути, инерционный. Он живет ожиданием прекращения, возврата и возвращения всего на круги своя. Но у него нет своего позитивного ресурса жизнеобеспечения. Ни на критике советского прошлого, ни на критике российского настоящего, ни на подобострастии Западу сейчас уже далеко не уедешь. Уже не 90-е, это все не работает: оказалось, что и советское прошлое великое, и российской настоящее достойное и перспективное, и западное еще на порядок подгнившее, уже не так привлекательно.

Другой процесс – это рост народно-патриотического национального духа, за которым будущее, поскольку за ним правда. Он набирает все большие обороты, захватывая более широко и глубоко.

И вот два эти процесса сейчас столкнулись – либерально-инерционный и патриотический, здоровый и перспективный. Ясно, за кем будущее. Но СВО будет длиться до тех пор, пока патриотическая волна будет уже необратимой. Она уже и сейчас необратима и не надо смущаться некоторыми отрицательными показателями в статистике. Студенты, конечно, печально. Но это дело времени и честной упорной работы на ниве правды и добра.

А то, что с наукой, особенно с гуманитарной, кошмар, это сущая правда. Это самая «пострадавшая» от СВО категория граждан. Закончились русофобские гранты, зарубежные поездки на русофобские конференции, стажировки, бессмысленные, но вредные публикации и прочее. А что ж им теперь делать, если делать они больше ничего не могут, как только быть проводниками деструктивной идеологии и откровенно вражеского мировоззрения.

Darkwave русской философии или о соотношении аполлонического и дионисийского в ней

Мы никогда не поймем жуткую суть русской философии, если будем смотреть на нее как на аполлоническое явление.

Что такое аполлоническое для русской философии? Это все ее научное, рациональное, академическое, университетское, то есть вторичное, банальное, подражательное, не страшное и не вдохновляющее. Это то, что вызывает скуку и отвращение у душевно здоровых и творческих людей.

Что есть дионисийское начало русской философии? Это то, что Розанов назвал «сектантской» философией. То есть все самое темное, ужасное, смертоносное, подпольное, несистемное, ненаучное, непонятное… но истинное, божественное, светоносное. В ней сама душа русского.

Где живет такая философия? Философия подлинно русская, смертельная для всякой одномерности – и западной, и прозападной доморощенной?

Живет она там, где есть стремление к истине. Но истина может ведь и не обрадовать, истина может испугать, разрушить привычную комфортную картину мира, кто привык жить в сумраке.

«Вы хотите истины, а почему бы не лжи?» смеясь, спрашивал Ницше у догматиков – академических ученых и философов, сделавших из истины себе карьеру.

И сегодня так решается вопрос с философией, русской философией. Закляните-ка сначала в darkwave своей души и не умрите от божественного света, если он там еще остался. А потом уже приступайте к философии.

https://t.me/vzebudet/332 Душевный и содержательный получился разговор с Иваном Меркурьевым

Лидер панк-группы "Лампасы" Игорь Тарасов рассказал, что бойцы, как только началась СВО, говорили, что "Сектора Газа" не хватает. Воистину, "Сектора" не хватает, его истинно русского панковского духа. И "Лампасы" очень плодотворно работают в этом направлении, поддерживая и возрождая этот дух,дух победы https://t.me/lampasy_band/1306

Есть что-то нелепое и в высшей степени оскорбительное в том, что те, кто поносит Россию, кто ненавидит ее самой лютой ненавистью делают это на русском языке.

Когда западные русофобы выражают свои низкие чувства о русском, то делают они это не на русском, а на своих иностранных языках. И пусть, их языки стерпят всю ложь и неправду. Ведь какой-нибудь коллективный байден, когда говорит свой злой бред о России, не переходит на русский. Их прах на их голову. И язык их им помощник, он же их и могильщик.

Но когда русские о русском говорят по-русски совершенно нерусское – это какое-то невероятное извращение. Хочется воскликнуть: почему язык это терпит, почему их уста не омертвеют в своей скверне?!

Но язык терпит, давая терпеть очень долготерпеливому русскому народу, терпение которого все-таки однажды кончается. И когда оно кончится, то некоторым не то, чтобы лучше умереть, но, как говорил сатир царю Мидасу в притче Ницше, лучше тебе и вовсе было не родиться.

 
 
О войне, Платонове, смысле жизни и Советской России

Наступила Великая Отечественная война – для русского советского народа самое страшное и трагическое событие в его истории. Война, поставившая под сомнение многие идеи и ценности довоенной жизни. И не только поставившая их под сомнение, но разрушившая многое, что казалось незыблемым. Великое испытание коснулось всех и всего, коснулось оно и главного вопроса – вопроса о смысле жизни, который не исчез, но зазвучал по-новому, страшно, пронзительно, смертельно, но радостно и обнадеживающе.

В рассказе «Афродита», который был написан в 1943 году, когда война уже перевернула мир довоенного бытия, совершила серьезнейшую переоценку ценностей, Платонов ретроспективно формулирует смысложизненное кредо, переосмысливая свой довоенный жизненный поиск. То, что до войны могло казаться ему неясным и сомнительным, с высоты трагического 1943-го уже представляется совершенно определенным.

Он еще раз подтверждает правильность своего избранного пути, когда говорит, что  его «воодушевила вера в смысл жизни рабочего класса», которая дала ему великую возможность: «жить всем дыханием человечества».

Уже опаленной страшным горем войны, Платонов приходит к такому пониманию:
 
«Одному человеку нельзя понять смысла и цели своего существования. Когда же он приникает к народу, родившему его, и через него к природе и миру, к прошлому времени и будущей надежде, – тогда для души его открывается тот сокровенный источник, из которого должен питаться человек, чтобы иметь неистощимую силу для своего деяния и крепость веры в необходимость своей жизни».
 
Эта необходимость личной жизни легитимизирована высшей историософией русского существования, которая в советском строе достигла своей наивысшей промыслительной сущности.   
 
«Советская Россия тогда только начала свою судьбу. Народ направился в великий, безвозвратный путь – в то историческое будущее, куда еще никто впереди него не шествовал: он пожелал найти исполнение всех своих надежд, добыть в труде и подвигах вечные ценности и достоинство человеческой жизни и поделиться ими с другими народами...»
 
И это говорится о том времени, когда его бытийная тоска достигала невероятных экклезиастовских высот отчаяния в «Котловане» и «Чевенгуре» от бессмысленности существования. Война это прекратила, озарив всю эту беспросветную тоску ярким пламенем сверхтрагичной, но подлинной жизни, в свете которой стало ясно, что Россия отправилась покорять новую нравственную Антарктику и осваивать неведомые нравственные бездны космоса.
 
И важно то, что война против Советской России была развязана теми, кто не хотел, чтобы она в труде и подвигах добыла вечные ценности и достоинство человеческой жизни и поделилась ими с другими народами. Разве сейчас происходит что-то другое?

Был на выставке в Москве, в Музее современной истории России - бывший музей революции. Сейчас проходит. Сходите!

Блистательные работы современных художников. Лица наших героев.

Я этого ждал. Это пришло.

Спасибо, Господи.

Художники:
Арсений Багдасарян.
Виринея Шигина.
Евгения Ласкина.
Александр Новосёлов.
Алиса Прокофьева.

Поклон!

Жива русская живопись.