PLATONOVA | Z

https://www.youtube.com/watch?v=Nx6qCfiIVTk

В администрации округа прошла встреча с философом и политологом Александром Гельевичем Дугиным.

Послушать выступление директора Высшей политической школы имени Ильина и задать свои вопросы пришли депутаты, ветераны, общественники, руководители из разных сфер и сотрудники системы образования.

Главные темы встречи — подвиги солдат Великой Отечественной войны и участников СВО, воспитание молодого поколения, а также создание идеологии, основанной на патриотизме и традиционных ценностях.

Спасибо Александру Гельевичу за глубокий разговор о важном.

@ivanov_live

Мелентьева Н. В.
«Философия вертикали»

Книга философа Наталии Мелентьевой посвящена радикальным вопросам метафизики, политической философии и социальных учений. Автор изучает причины вырождения западной цивилизации — от номинализма к либерализму, материализму и атеизму, критически разбирает богоборческое начало современной западной культуры эпохи модерна и постмодерна, выявляет истоки, подвигающие людей к восстанию против реальности. В текстах исследуются метафизические корни либерализма, индивидуализма, терроризма, гностицизма, разбираются стратегии традиционализма и метода парадигмального анализа, проблемы деколонизации русского сознания, цензуры, осмысляются яркие явления современного западного кинематографа.

В книге содержится глубокий и проникновенный анализ философских взглядов Дарьи Дугиной — дочери автора, представителя нового поколения российских интеллектуалов.

➡️ Заказать книгу на ozon.

https://rutube.ru/video/a32b85e0a1889f7c356f05107abd44ad/

https://rutube.ru/video/3cfb2c97230e990b5d201561b3be6ff4/

https://rutube.ru/video/beac2f770d2ada75952a90597606c14e/

https://rutube.ru/video/48f9b98dca44aa63e2b87281ec4fde00/

https://rutube.ru/video/af9a38f522ed36dab9e5f1d45733ba36/

https://rutube.ru/video/d3fb5a02f47e8e2d8551659db06fd9c6/

https://news.mail.ru/politics/64513619/?f=vk

https://t.me/radio_sputnik/66224

Иран становится военным союзником России, заявил Александр Дугин:

"На наших глазах начинает складываться евразийский военно-стратегический блок стран, суверенных, могущественных, развитых, которые заключают между собой такое соглашение, которое не просто складывает потенциалы этих стран, но умножает их.

Это, в первую очередь, касается, конечно, ядерного зонтика, то есть поддержки ядерной России Ирана, в том случае, если Иран окажется в состоянии войны. И одновременно Иран, я думаю, предоставит через какое-то время возможность размещения военных баз на территории Индийского океана, на своих прибрежных территориях для того, чтобы Россия реализовала, наконец, вечную, древнюю мечту русских генералов еще с имперского времени, о выходе к теплым морям, к океанам.

Именно с этой целью велись бесконечные русско-турецкие войны, некоторые русско-персидские войны. И сейчас у нас уникальный исторический шанс достичь вот этой важнейшей геополитической цели интеграции по Меридиану, по оси север и юг без войн, без агрессии, без колонизации, без траты жизни людей с неопределенным истоком через союз".

Ранее Путин и Пезешкиан подписали Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве между Россией и Ираном.

Подписаться на Радио Sputnik

https://paideuma.tv/video/aleksandr-dugin-sotrudnichestvo-rf-i-irana-pervyy-den-trampistskoy-ery

⚡️”Эскалация Александра Дугина" — на Радио Sputnik.

Договор России и Ирана; первый день трампистской эры; Трамп перед инаугурацией снова пообещал завершить конфликт на Украине и опять станцевал свой танец под музыку Village People YMCA

Подключайтесь на 91,2FM в Москве и 91,5FM в Петербурге. Смотрите программу в наших соцсетях:

ВК
RUTUBE
Telegram

Подписаться на Радио Sputnik

Дашеньку помнят. Сегодня говорил с одним очень высокопоставленным человеком в РФ. Он сказал: они хотели, чтобы с этим взрывом все кончилось, но с этим взрывом все началось.

Даша Дугина в Геническе

Теперь Красная стрела едет так.

https://praktikatheatre.ru/events/mamleev

На данный момент - лучшая картина. Восторгаюсь девочками, эта работа омыта слезами, бессонными ночами, взлетами и препятствиями. Это та Даша, которую я мечтала узнать. Живая, настоящая.

https://t.me/tsargradtv_video/323

"Никто не заберёт то, что она сделала": Даша Дугина – неизвестная жизнь воина

Это мог быть обычный праздник. Тихий и семейный. Или, наоборот, шумный, с большим количеством гостей. Мог быть... Но жизнь Даши Дугиной оборвали. Подло. Беспощадно. 15 декабря ей исполнилось бы 32 года. Её путь на земле был очень коротким. Но она успела сделать и достичь очень многого. Теперь Даша – ориентир для многих. Как солнце, которое доказывает: даже в самые тёмные времена есть надежда. Новый фильм режиссёра Кристины Львовской показывает Дашу, которой мы не видели.

▶️ Царьград. Видео | Подпишись

"Никто не заберёт то, что она сделала": Даша Дугина – неизвестная жизнь воина

Это мог быть обычный праздник. Тихий и семейный. Или, наоборот, шумный, с большим количеством гостей. Мог быть... Но жизнь Даши Дугиной оборвали. Подло. Беспощадно. 15 декабря ей исполнилось бы 32 года. Её путь на земле был очень коротким. Но она успела сделать и достичь очень многого. Теперь Даша – ориентир для многих. Как солнце, которое доказывает: даже в самые тёмные времена есть надежда. Новый фильм режиссёра Кристины Львовской показывает Дашу, которой мы не видели.

▶️ Царьград. Видео | Подпишись

https://vkvideo.ru/video-183147087_456240937

https://www.youtube.com/watch?v=Jaw76Xd_74U

https://www.youtube.com/watch?v=7iJMOMQWPVU

Скоро выйдет книга Дарьи Дугиной «Теория Европы». Это сборник Дашиных лекций, стримов, интервью, посвященных неизбежности консервативного поворота на Западе. Как же актуально это сейчас…

https://vk.com/video-55490878_456504422

"Мне кажется, что сейчас нам, русским, предоставляется великий шанс: у нас есть все предпосылки для того, чтобы реставрироваться и развиваться фантастически и стремительно, как и не снилось. У нас есть величественная и наполненная смыслами история, прекрасная религиозная и богословская традиция, восхитительное музыкальное наследие, нерасследованный Серебряный век и всякое другое – и при этом самые необыкновенные возможности быть умными и осмысленными, возвышенными и практичными, традиционными и авангардными, глубокими и модными русскими людьми. На самом деле, многое уже продумано, прописано, и есть для этого все предпосылки. У нас существует органичная русская мода.
Вот, я вижу, вы -- в косоворотке. Я в «Листве» видела и косоворотки, и элегантные кокошники, и все это выглядит совершенно не cringe, но изящно, нарядно и восхитительно. Вообще русская мода производит очень органичное и праздничное впечатление. Все это похоже на какой-то живописный рассвет нашей души, и выглядит очень классно – осмысленно и художественно. Поэтому я думаю, что у нас сейчас появляется великий шанс». ( Д. Дугина Теория Европы, 2024, готовится к публикации)

https://smotrim.ru/video/2888646

В этой гениальной метафизической поэме, быть может, величайшей из всего написанного людьми, Достоевский раскрывает борьбу двух мировых начал — Христова и антихристова, свободы и принуждения. Говорит все время Великий Инквизитор, враг свободы, презирающий человека, желающий осчастливить через принуждение. Но в этой отрицательной форме Достоевский раскрывает свое положительное учение о человеке, о его бесконечном достоинстве, о его бесконечной свободе... Это — поэма о гордой, горней свободе человека, о бесконечно высоком его призвании, о бесконечных силах, заложенных в человеке. В поэму эту вложено совершенно исключительное чувство Христа. Поражает сходство духа Христова с духом Заратустры. Антихристово начало это — не Кириллов с его стремлением к человекобожеству, а Великий Инквизитор с его стремлением лишить людей свободы во имя счастья. Антихрист у Вл. Соловьева имеет черты, родственные с Великим Инквизитором[5]. Дух Христов дорожит свободой больше счастья, дух Антихристов дорожит счастьем больше свободы. Высшее, богоподобное достоинство человека требует права на произвол и на страдание. Человек — существо трагическое, и в этом знак его принадлежности не только этому, но и иному миру. Для трагического существа, заключающего в себе бесконечность, окончательное устроение, покой и счастье на земле возможны лишь путем отречения от свободы, от образа Божьего в себе... “Легенда о Великом Инквизиторе” есть откровение о человеке, поставленное в интимную связь с откровением о Христе. Это — аристократическая антропология. Антихрист может принимать разные, самые противоположные обличья, от самого католического до самого социалистического, от самого цезаристского до самого демократического. Но антихристово начало всегда есть вражда к человеку, истребление достоинства человека. Тот ослепительный обратный свет, который падает от демонических слов Великого Инквизитора, заключает, в себе большее религиозное откровение и откровение христианское, чем поучения Заратустры, чем образ Алеши. Здесь нужно искать ключ к великим антропологическим откровениям Достоевского, к его положительной религиозной идее о человеке.
Его не интересовали люди крепкого почвенного уклада, люди земли, бытовики, верные почвенным, бытовым традициям. Он всегда брал человеческую природу расплавленной в огненной атмосфере. И не интересна, не нужна ему была человеческая природа, охлажденная, статически застывшая. Он интересовался лишь отщепенцами, он любил русского скитальца. Он раскрыл в русской душе источник вечного движения, странствования, искания Нового Града. По Достоевскому для русской души характерна не почвенность, не плавание в крепких берегах, а перелив души за все грани и пределы. Достоевский показал образ русского человека в беспредельности. Почвенное же существование есть существование в пределе.(Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )

Вершины своего сознания Достоевский достигает в “Легенде о Великом Инквизиторе”.
И очень знаменательно, что величайшие свои откровения Достоевский поведал через Ивана Карамазова, он облек их ... в прикровенную форму “фантазии”, в которой что-то последнее просвечивает, но остается прикровенным. До конца остается что-то двоящееся, допускающее противоположные истолкования, для многих почти двусмысленное. И все же прав Алеша, когда он восклицает Ивану: “Поэма твоя есть хвала Иисусу”.
В поэме этой Достоевский вплотную сдвигает свою тайну о человеке с тайной о Христе. Человеку дороже всего его свобода, и свобода человека дороже всего Христу. Великий Инквизитор говорит: “Свобода их веры Тебе была дороже всего еще тогда, полторы тысячи лет назад. Не Ты ли так часто тогда говорил: “Хочу сделать вас свободными”...” Великий Инквизитор хочет сделать людей счастливыми, устроенными и успокоенными, он выступает носителем вечного начала человеческого благополучия и устроения. Он ставит в заслугу себе и своим, что наконец-то они побороли свободу, и сделали так для того, чтобы сделать людей счастливыми... Человек был устроен бунтовщиком; разве бунтовщики могут быть счастливыми? И Великий Инквизитор говорит с укором Тому, кто явился носителем бесконечной свободы человеческого духа: “Ты отверг единственный путь, которым можно было сделать людей счастливыми”. “Ты хочешь идти в мир и идешь с голыми руками, с каким-то обетом свободы, которого они, в простоте своей и прирожденном бесчинстве своем, не могут и осмыслить, которого боятся они и страшатся, ибо ничего и никогда не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы!” Великий Инквизитор принимает первое искушение в пустыне — искушение хлебами, и на нем хочет основать счастье людей. “Свобода и хлеб земной вдоволь для всякого вместе не мыслимы”. Люди “убедятся, что не могут быть никогда и свободными, потому что малосильны, порочны, ничтожны и бунтовщики. Ты обещал им хлеб небесный, но может ли он сравниться в глазах слабого, вечно порочного и вечно неблагородного людского племени с земным?” И Великий Инквизитор обвиняет Христа в аристократизме, в пренебрежении “миллионами, многочисленными, как песок морской, слабыми”. Он восклицает: “Или тебе дороги лишь десятки тысяч великих и сильных?” “Нет, нам дороги и слабые”. Христос отверг первое искушение “во имя свободы, которую поставил выше всего”. “Вместо того чтобы овладеть свободой людей, Ты увеличил им ее еще больше!.. Ты взял все, что есть необычайного, гадательного и неопределенного, взял все, что было не по силам людей, а потому поступил как бы и не любя их вовсе... Вместо того чтоб овладеть человеческой свободой, Ты умножил ее и обременил ее мучениями душевное царство человека вовеки. Ты возжелал свободной любви человека, чтобы свободно пошел он за Тобою, прельщенный и плененный Тобою. Вместо твердого древнего закона, свободным сердцем должен был человек решать впредь сам, что добро и что зло, имея лишь в руководстве Твой образ пред собою”. “Ты не сошел с креста потому, что опять-таки не захотел поработить человека чудом, и жаждал свободной веры, а не чудесной. Жаждал свободной любви, а не рабских восторгов невольника пред могуществом, раз навсегда его ужаснувшим. Но и тут Ты судил о людях слишком высоко, ибо, конечно, они невольники”. “Столь уважая человека. Ты поступил, как бы перестав ему сострадать, потому что слишком много от него и потребовал... Уважая его менее, менее бы от него и потребовал, а это было бы ближе к любви, ибо легче была бы ноша его”. “
И чем виноваты остальные слабые люди, что не могли вытерпеть того, что могучие? Чем виновата слабая душа, что не в силах вместить столь страшных даров? Да неужто же и впрямь приходил Ты лишь к избранным и для избранных?” И Великий Инквизитор восклицает: “Мы не с Тобой, а с ним, вот наша тайна!” И он рисует картину счастья и успокоения миллионов слабых существ, лишенных свободы. И он говорит в конце: “Я ушел от гордых и воротился к смертным для счастья этих смертных”. В свое оправдание он указывает “на тысячи миллионов счастливых младенцев”.

Образ Кириллова в “Бесах” есть самая кристальная, почти ангельски чистая идея освобождения человека от власти всякого страха и достижения состояния божественного. “Кто победит боль и страх, тот сам станет Бог. Тогда новая жизнь, тогда новый человек, тогда все новое”. “Будет Богом человек и переменится физически. И мир переменится, и дела переменятся, и мысли и все чувства”. “Всякий, кто хочет главной свободы, тот должен сметь убить себя... Кто смеет убить себя, тот Бог”. В другом разговоре Кириллов говорит: “Он придет, и имя ему будет человекобог”. “Богочеловек?” — переспрашивает Ставрогин. “Человекобог, в этом разница”. Этим противоположением потом очень злоупотребляли в русской религиозно-философской мысли. Идея человекобога, явленная Кирилловым в ее чистой духовности, есть момент в гениальной диалектике Достоевского о человеке и его пути. Богочеловек и человекобог — полярности человеческой природы. Это — два пути — от Бога к человеку и от человека к Богу. У Достоевского не было бесповоротно отрицательного отношения к Кириллову как к выразителю антихристова начала. Путь Кириллова — путь героического духа, побеждающего всякий страх, устремленного к горней свободе. Но Кириллов есть одно из начал человеческой природы, само по себе недостаточное, один из полюсов духа. Исключительное торжество этого начала ведет к гибели. Но Кириллов у Достоевского есть неизбежный момент в откровении о человеке. Он необходим для антропологического исследования Достоевского. У Достоевского совсем не было желания прочесть мораль о том, как плохо стремиться к человекобожеству. У него всегда дана имманентная диалектика. Кириллов — антропологический эксперимент в чистом горном воздухе.
Ни Раскольников, человек мысли и действий, ни Иван Карамазов, исключительно человек мысли, не могли переступить границу, они всей трагедией своей жизни отвергают, что все дозволено. Но почему же не дозволено? Можно ли сказать, что они испугались стоящего над ними закона, нормы? Можно ли сказать, что они испугались, почувствовали себя обыкновенными людьми? Антропологическая диалектика Достоевского ведется иначе. Из бесконечной ценности всякой человеческой души, хотя бы самой последней, всякой человеческой личности выводит он, что не все позволено, не позволено попирание человеческого лица, обращение его в простое средство. Сужение объема возможностей вытекает у него из бесконечного расширения объема возможностей всякой человеческой души. Преступное посягательство на человека есть посягательство на бесконечность, на бесконечные возможности.
Принято думать, что Достоевского всю жизнь более всего мучил вопрос о бессмертии души. Но вопрос о бессмертии и был для него вопросом о природе человека и о человеческой судьбе. Это — интерес антропологический. Не только вопрос о бессмертии, но и вопрос о Боге подчинен у Достоевского вопросу о человеке и его вечной судьбе. Бог у него раскрывается в глубине человека и через человека. Бог и бессмертие раскрываются через любовь людей, отношение человека к человеку. Но сам человек страшно повышен у него в ранге, вознесен на небывалую высоту. Слезинка ребенка, плач дитё — все это вопрос о человеческой судьбе, поставленный любовью. Из-за судьбы человека в этом мире готов был Достоевский не принять мира Божьего. Вся диалектика Ивана Карамазова, как и других его героев, — его собственная диалектика. Но у самого Достоевского все сложнее и богаче, чем у его героев, он знает больше их. Главное у Достоевского нужно искать не в смирении (“смирись, гордый человек”), не в сознании греха, а в тайне человека, в свободе(Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )

Ранний Достоевский - это то что можно назвать" старый гуманизм . "В этот период он был еще “Шиллер”. Этим именем любил он впоследствии называть прекрасные души, поклонников всего “высокого и прекрасного”. Тогда уже пафосом Достоевского было сострадание к человеку, ко всем униженным и оскорбленным. Начиная с “Записок из подполья”, чувствуется человек, познавший добро и зло, прошедший через раздвоение. Он делается врагом старого гуманизма, изобличителем гуманистических утопий и иллюзий. В нем соединяются полярности страстного человеколюбия и человеконенавистничества, огненного сострадания к человеку и жестокости. Он унаследовал гуманизм русской литературы, русское сострадание ко всем обойденным, обиженным и падшим, русское чувство ценности человеческой души. Но он преодолел наивные, элементарные основы старого гуманизма, и ему открылся совершенно новый, трагический гуманизм. В этом отношении Достоевский может быть сопоставлен лишь с Ницше, в котором кончился старый европейский гуманизм и по-новому была поставлена трагическая проблема о человеке. Много раз уже указывали на то, что Достоевский предвидел идеи Ницше. Оба они глашатаи нового откровения о человеке, оба прежде всего великие антропологи, у обоих антропология апокалиптична, подходит к краям, пределам и концам. И то, что говорит Достоевский о человеке и Ницше о сверхчеловеке, есть апокалиптическая мысль о человеке. (Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )

Достоевский раскрывает несоизмеримость свободной, противоречивой и иррациональной человеческой природы с рационалистическим гуманизмом, с рационалистической теорией прогресса, с до конца рационализированным социальным устроением, со всеми утопиями о хрустальных дворцах. Все это представляется ему унизительным для человека, для человеческого достоинства. “Какая уж тут своя воля будет, когда дело доходит до таблички и до арифметики, когда будет одно только дважды два четыре в ходу? Дважды два и без моей воли четыре будет. Такая ли своя воля бывает!” “Не потому ли, может быть, человек так любит разрушение и хаос, что сам инстинктивно боится достигнуть цели и довершить созидаемое здание?.. И, кто знает, может быть, что и вся-то цель на земле, к которой человечество стремится, только и заключается в одной этой беспрерывности процесса достижения, иначе сказать — в самой жизни, а не собственно в цели, которая, разумеется, должна быть не иное что, как дважды два четыре, т. е. формула, а ведь дважды два четыре есть уже не жизнь, господа, а начало смерти” (курсив мой — Н. Б.). Арифметика не применима к человеческой природе. Тут нужна высшая математика. В человеке, глубоко взятом, есть потребность в страдании, есть презрение к благополучию. “И почему вы так твердо, так торжественно уверены, что только одно нормальное и положительное, одним словом, — только одно благоденствие человеку выгодно? Не ошибается ли разум-то в выгодах? Ведь, может быть, человек любит не одно благоденствие? Может быть, он равно настолько же любит страдание? Может быть, страдание-то ему равно настолько же выгодно, как благоденствие? ...Страдание, — да ведь это единственная причина сознания”. В этих изумительных по остроте мыслях героя из подполья Достоевский полагает основание своей новой антропологии, которая раскрывается в судьбе Раскольникова, Ставрогина, Мышкина, Версилова, Ивана и Дмитрия Карамазова.(Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )

Первые свои открытия о человеческой природе, и очень существенные, Достоевский делает в “Записках из подполья”, и завершает он эти свои открытия в “Легенде о Великом Инквизиторе”. Прежде всего он в корне отрицает, что человек по природе своей стремится к выгоде, к счастью, к удовлетворению, что природа человеческая рациональна. В человеке заложена потребность в произволе, в свободе превыше всякого блага, свободе безмерной. Человек — существо иррациональное. “Я нисколько не удивлюсь, — говорит герой “Записок из подполья”, — если вдруг ни с того, ни с сего, среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен, с неблагородной или, лучше сказать, с ретроградной и насмешливой физиономией, упрет руки в боки и скажет нам всем: а что, господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного разу, ногой, прахом, единственно с тою целью, чтобы все эти логарифмы отправить к черту, и чтоб нам опять по своей глупой воле пожить! (курсив мой. — Н. Б.). Это бы еще ничего, но обидно то, что ведь непременно последователей найдет; так человек устроен. И все это от самой пустейшей причины, о которой бы, кажется, и упоминать не стоит: именно от того, что человек, всегда и везде, кто бы он ни был, любил действовать так, как хотел, а вовсе не так, как повелевали ему разум и выгода; хотеть же можно и против собственной выгоды, а иногда и положительно должно. Свое собственное, вольное и свободное хотение, свой собственный, хотя бы самый дикий каприз, своя фантазия, раздраженная иногда хотя бы даже до сумасшествия, — вот это-то все и есть та самая, пропущенная, самая выгодная выгода, которая ни под какую классификацию не подходит и от которой все системы и теории постоянно разлетаются к черту. И с чего это взяли все эти мудрецы, что человеку надо какого-то нормального, какого-то добровольного хотения? С чего это непременно вообразили они, что человеку надо непременно благоразумно-выгодного хотения? Человеку надо одного только самостоятельного хотения, чего бы эта самостоятельность ни стоила и к чему бы ни привела”.
Человек — не арифметика, человек — существо проблематическое и загадочное. Природа человеческая полярна и антиномична до самого конца. “Чего же можно ожидать от человека как от существа, одаренного такими странными качествами?” Достоевский наносит удар за ударом всем теориям и утопиям человеческого благополучия, человеческого земного блаженства, окончательного устроения и гармонии. “Человек пожелает самого пагубного вздора, самой неэкономической бессмыслицы, единственно для того, чтобы ко всему этому положительному благоразумию примешать свой пагубный фантастический элемент. Именно свои фантастические мечты, свою пошлейшую глупость пожелает удержать за собой, единственно для того, чтобы самому себе подтвердить, что люди все еще люди, а не фортепианные клавиши”. “Если вы скажете, что и это все можно рассчитать по табличке, и хаос, и мрак, и проклятие, так что уж одна возможность предварительного расчета все остановит и рассудок возьмет свое, — так человек нарочно сумасшедшим на этот случай сделается, чтобы не иметь рассудка и настоять на своем! Я верю в это, я отвечаю за это, потому что ведь все дело-то человеческое, кажется, и действительно в том только и состоит, чтобы человек поминутно доказывал себе, что он человек, а не штифтик” (Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )

У Достоевского было до глубины антиномическое отношение к злу. Он всегда хотел познать тайну зла, в этом он был гностиком, он не отодвигал зла в сферу непознаваемого, не выбрасывал его вовне. Зло было для него злом, зло горело у него в адское огне, он страстно стремился к победе над злом. Но он хотел что-то сделать со злом, претворить его в благородный металл, в высшее божественное бытие и этим спасти зло, т.е. подлинно его победить, а не оставить во внешней тьме. Это — глубоко мистический мотив в Достоевском, откровение его великого сердца, его огненной любви к человеку и Христу. Отпадение, раздвоение, отщепенство никогда не являлось для Достоевского просто грехом, это для него также — путь. Он не читает морали над жизненной трагедией Раскольникова, Ставрогина, Кириллова, Версилова, Дмитрия и Ивана Карамазова, не противопоставляет им элементарных истин катехизиса. Зло должно быть преодолено и побеждено, но оно дает обогащающий опыт, в раздвоении многое открывается, оно обогащает, дает знание. Зло также и путь человека. И всякий, кто прошел через Достоевского и пережил его, познал тайну раздвоения, получил знание противоположностей, вооружился в борьбе со злом новым могущественным оружием — знанием зла, получил возможность преодолеть его изнутри, а не внешне лишь бежать от него и отбрасывать его, оставаясь бессильным над его темной стихией. Человек совершает путь свои через развитие героев Достоевского и достигает зрелости, внутренней свободы в отношении ко злу. Но есть у Достоевского выделение двойников, обратных подобий в призрачном бытии, отбросов путей развития. Эти существа не имеют самостоятельного существования, они живут призрачной жизнью. Таковы Свидригайлов, Петр Верховенский, вечный муж, Смердяков. Это — солома, их не существует. Существа эти влачат вампирическое существование.(Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )

Достоевский открыл трагическое противоречие и трагическое движение в самом последнем пласте бытия человека, где оно погружено уже в неизъяснимое божественное бытие, не исчезая в нем. Слишком известны слова Мити Карамазова: “Красота — это страшная и ужасная вещь! Страшная, потому что неопределимая, а определить нельзя, потому что Бог задал одни загадки. Тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут... Красота! Перенести я притом не могу, что иной, высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеалы Мадонны, и горит от него сердце его, и воистину, воистину горит, как и в юные, беспорочные годы. Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил”. Все герои Достоевского — он сам, одна из сторон его бесконечно богатого и бесконечно сложного духа, и он всегда влагает в уста своих героев свои собственные гениальные мысли. И вот оказывается, что красота — высочайший образ онтологического совершенства, о которой в другом месте говорится, что она должна мир спасти, — представлялась Достоевскому противоречивой, двоящейся, страшной, ужасной. Он не созерцает божественный покой, красоты, ее платоновскую идею, он видит до самого конца, до последней глубины ее огненное, вихревое движение, ее полярность. Красота раскрывается ему лишь через человека, через широкую, слишком широкую, таинственную, противоречивую, вечно движущуюся природу человека. Он не созерцает красоты в космосе, в божественном миропорядке. Отсюда — вечное беспокойство. “Красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей”. Различие между “божеским” и “дьявольским” не совпадает у Достоевского с обычным различием между “добром” и “злом”. В этом — тайна антропологии Достоевского. Различие между добром и злом периферично. Огненная же полярность идет до самой глубины бытия, она присуща самому высшему — красоте. Если бы Достоевский раскрыл свое учение о Боге, то он должен был бы признать двойственность в самой божественной природе, яростное и темное начало в самой глубине божественной природы. Он приоткрывает эту истину через свою гениальную антропологию. Достоевский был антиплатоником
И Ставрогин говорит о равной притягательности двух противоположных полюсов, идеала Мадонского и идеала содомского. Это не есть просто борьба добра со злом в человеческом сердце. В том-то и дело, что для Достоевского человеческое сердце в самой первооснове своей — полярно, и эта полярность порождает огненное движение, не допускает покоя. ((Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )

"Достоевского совершенно не интересовал объективный строй жизни, природной и общественной, не интересовал эпический быт, статика жизненных форм, достижений и ценности жизнеустроения, семейного, общественного, культурного. Его интересовали лишь гениальные эксперименты над человеческой природой.
Судьба человека, истощившего свои силы в безмерности своих стремлений, — вот тема “Бесов”. То лицо, от которого ведется рассказ, исключительно поглощено миром человеческих страстей и человеческого беснования, круговращающегося вокруг Ставрогина. И в “Бесах” нет никакого достижения ценностей, никакого строительства, нет никакой органически осуществляемой жизни. Все та же загадка о человеке и страстная жажда разгадать ее. Нас вовлекают в огненный поток, и в потоке этом расплавляются и сгорают все застывшие оболочки, все устойчивые формы, все охлажденные и установившиеся бытовые уклады, мешающие откровению о человеке, о его глубине, о его идущих в самую глубь противоречиях. Глубина человека всегда оказывается у Достоевского невыраженной, невыявленной, неосуществленной и неосуществимой до конца. Раскрытие глубины человека всегда влечет к катастрофе, за грани и пределы благообразной жизни этого мира. В “Преступлении и наказании” нет ничего, кроме раскрытия внутренней жизни человека, его экспериментирования над собственной природой и природой человеческой вообще, кроме исследования всех возможностей и невозможностей, заложенных в ччеловеке...
Достоевский ищет раскрытия единого человеческого лица через человеческую множественность...
И все, что связано у Достоевского с Иваном Карамазовым, есть глубокая метафизика человека. Соучастие Ивана Карамазова в убийстве, совершенном Смердяковым — этой другой его половиной, — угрызения совести Ивана, разговор с чертом — все это антропологический эксперимент, исследование возможностей и невозможностей человеческой природы, ее с трудом уловимых, тончайших переживаний, внутреннего убийства. По излюбленному приему Достоевского Митя ставится между двумя женщинами, и любовь Мити влечет к гибели. Ничто не может быть осуществлено во внешнем строе жизни, все возможности уходят в бесконечную, неизъяснимую глубину. Осуществленной благообразной жизни Алеши Достоевский так и не показал, да она и не очень нужна была для его антропологических изысканий. Положительное благообразие дается в форме поучений старца Зосимы, которого не случайно Достоевский заставил умереть в самом начале романа.
Достоевский — дионисичен и экстатичен. В нем нет ничего аполлонического, нет умеряющей и вводящей в пределы формы. Он во всем безмерен, он всегда в исступлении, в творчестве его разрываются все грани. И величайшее своеобразие Достоевского нужно видеть в том, что в дионисическом экстазе и исступлении никогда у него не исчезает человек, и в самой глубине экстатического опыта сохраняется образ человека, лик человеческий не растерзан, принцип человеческой индивидуальности остается до самого дна бытия. Человек — не периферия бытия, как у многих мистиков и метафизиков, не преходящее явление, а самая глубина бытия, уходящая в недра божественной жизни. В древнем дионисическом экстазе снимался принцип человеческой индивидуации и совершалось погружение в безликое единство. Экстаз был путем угашения всякого множества в единстве. Дионисическая стихия была внечеловечна и безлична. Не таков Достоевский....(Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )

Бердяев ((Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html) настаивает что «центральное в Достоевском является отношение к человеку и его судьбе». Он -- прежде всего, ввеликий антрополог, исследователь человеческой природы, ее глубин и ее тайн, а не реалист. Романы его даже не художественны – в них и «нет художественного катарсиса, они мучительны, они всегда переступают пределы искусства. Фабулы романов Достоевского неправдоподобны, лица нереальны, столкновение всех действующих лиц в одном месте и в одно время — всегда невозможная натяжка, слишком многое притянуто для целей антропологического эксперимента, все герои говорят одним языком, временами очень вульгарным, некоторые места напоминают уголовные романы невысокого качества». «Все герои Достоевского — это он сам, различные стороны его собственного духа. В глубине человеческой природы он раскрывает Бога и дьявола и бесконечные миры. В человеке же действуют исступленные, экстатические, вихревые стихии. Достоевский завлекает, затягивает в какую-то огненную атмосферу. И все делается пресным после того, как побываешь в царстве Достоевского, — он убивает вкус к чтению других писателей». Он идет в «таинственную глубину человеческой природы. В глубину эту всегда вовлекает исступленный, экстатический вихрь.

«Все написанное Достоевским и есть вихревая антропология, там открывается все в экстатически-огненной атмосфере. Достоевский открывает новую мистическую науку о человеке. Доступ к этой науке возможен лишь для тех, которые будут вовлечены в вихрь. Это есть путь посвящения в тайноведение Достоевского. В науке этой и в ее методах нет ничего статического, все — динамично, все — в движении, нет ничего застывшего, окаменевшего, остановившегося, это — поток раскаленной лавы. Все страстно, все исступленно в антропологии Достоевского, все выводит за грани и пределы. Достоевскому дано было познать человека в его страстном, буйном, исступленном движении. И нет благообразия в раскрываемых Достоевским человеческих лицах, толстовского благообразия, всегда улавливающего момент статический». Все герои Достоевского только и делают, что ходят друг к другу, разговаривают друг с другом, вовлекаются в притягивающую бездну трагических человеческих судеб. Единственное серьезное жизненное дело людей Достоевского есть их взаимоотношения, их страстные притяжения и отталкивания. Никакого другого “дела”, никакого другого жизненного строительства в этом огромном и бесконечно разнообразном человеческом царстве найти нельзя. Всегда образуется какой-нибудь человеческий центр, какая-нибудь центральная человеческая страсть, и все вращается, кружится вокруг этой оси. Образуется вихрь страстных человеческих соотношений, и в этот вихрь вовлекаются все, все в исступлении каком-то вертятся». «Вихрь страстной, огненной человеческой природы влечет в таинственную, загадочную, бездонную глубину этой природы. Там раскрывает Достоевский человеческую бесконечность, бездонность человеческой природы. Но и в самой глубине, на самом дне, в бездне остается человек, не исчезает его образ и лик».

Достоевский раскрыл полярность русского духа как глубочайшую его особенность. Как отличается в этом русский дух от монизма духа германского! Когда германец погружается в глубину своего духа, он в глубине находит божественность, все полярности и противоречия снимаются. И потому это так, что для германца в глубине снимается человек, человек существует лишь на периферии, лишь в явлении, а не в сущности. Русский человек более противоречив и антиномичен, чем западный, в нем соединяется душа Азии и душа Европы, Восток и Запад. Это раскрывает великие возможности для русского человека. Человек был менее раскрыт и менее активен в России, чем на Западе, но он сложнее и богаче в своей глубине, во внутренней своей жизни. Природа человека, человеческой души должна более всего раскрыться в России. В России возможна новая религиозная антропология. Отщепенство, скитальчество и странничество — русские черты. Западный человек почвеннее, он более верен традициям и более подчинен нормам. Широк русский человек. Ширь, необъятность, безграничность — не только материальное свойство русской природы, но и ее метафизическое, духовное свойство, ее внутреннее измерение. Достоевский раскрыл жуткую, огненно-страстную русскую стихию, которая была скрыта от Толстого и от писателей-народников. Он художественно раскрыл в культурном, интеллигентном слое ту же жуткую, сладострастную стихию, в народном нашем слое выразившуюся в хлыстовстве. Эта оргийно-экстатическая стихия жила в самом Достоевском, и он был до глубины русским в этой стихии. Он исследовал метафизическую истерию русского духа. Истерия эта есть неоформленность русского духа, неподчиненность пределу и норме. Достоевский открыл, что русский человек всегда нуждается в пощаде и сам щадит. В строе западной жизни есть беспощадность, связанная с подчиненностью человека дисциплине и норме. И русский человек человечнее западного человека. С тем, что раскрыл Достоевский о природе русского человека, связаны и величайшие возможности и величайшие опасности. Дух все еще не овладел душевной стихией в русском человеке. В России человеческая природа менее активна, чем на Западе, но в России заложены большие человеческие богатства, большие человеческие возможности, чем в размеренной и ограниченной Европе. И русскую идею видел Достоевский во “всечеловечности” русского человека, в его бесконечной шири и бесконечных возможностях. Достоевский весь состоит из противоречий, как и душа России. Выход, который чувствуется при чтении Достоевского, есть выход гностических откровений о человеке. Он создал небывалый тип художественно-гностической антропологии, свой метод вовлечения в глубь человеческого духа через экстатический вихрь. Но экстатические вихри Достоевского духовны и потому никогда не распыляют они образ человека. Один Достоевский не боялся, что в экстазе и беспредельности исчезнет человек. Пределы и формы человеческой личности всегда связывали с аполлонизмом. У одного Достоевского форма человека, его вечный образ остается и в духовном дионисизме. Даже преступление не уничтожает у него человека. И не страшна у него смерть, ибо вечность всегда у него раскрывается в человеке. Он — художник не той безликой бездны, в которой нет образа человека, а бездны человеческой, человеческой бездонности. В этом он величайший в мире писатель, мировой гений, каких было всего несколько в истории, величайший ум. Этот великий ум весь был в действенно-активном отношении к человеку, он раскрывал иные миры через человека. Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он — самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира. Достоевский — самый христианский писатель потому, что в центре у него стоит человек, человеческая любовь и откровения человеческой души. Он весь — откровение сердца бытия человеческого, сердца Иисусова.(Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html

Disponible sur le site d'Ars magna. Envoi des premiers exemplaires : mercredi 23 octobre. https://www.editions-ars-magna.com/livre/douguine-daria-une-vie-radicale/

https://predanie.ru/video/3834-programma-filosofskie-chteniya-chastnaya-zhizn-datskogo-otshelnika-rodovoe-proklyatie-tk-spas-2012-04-12/

"Спокойной ночи! Отправляю отрывок из сборника «Парагон» ЕВ.
Напоминание тому, кто хочет стать дэнди ( из книги Головин Е.В. Парагон. М.: Языки славянской культуры, 2013. С. 291-292).
1.Определение дэндизма: дэндизм – это учение о том, как превратиться из марионетки в артиста commedia dell'arte.
2. Первые шаги. Необходимо помнить генеральное правило: прежде всего дух должен победить тело. Тело -- это инерция покоя и стремление к прямолинейному движению, тело – это постоянное желание медленного опускания с достигнутого уровня, тело – это бешеный бык и дух – тореро. Поэтому остерегайтесь, мой друг, оставлять быка в покое, постоянно выводите его из себя, доведите его до бешенства, но не забывайте о гибкости вашей рапиры и рассчитывайте каждый шаг.
3. Перейдём к частным проблемам: первым делом необходимо воспитать в себе совершенное интеллигентное равнодушие к таким вещам, как еда и питьё, постель, Weiberfleisch, физическая усталость, холод, жара и т.п., поскольку главная аксиома в данном случае такова: природа не виновата в том, что вы её часто негативно воспринимаете. Виноваты только вы. Солнце -- всегда нетленный и прекрасный бог Apollo, и если оно жжёт вам спину и течёт пот, вините себя, мой друг. Так же дело обстоит с остальными стихиями – все они боги.
4. Такого рода равнодушие поможет вам прийти к оценке всего того, чего вы касаетесь, будь то предметы, люди, события и т.д. Берите вещь или человека холодно и спокойно, никогда не судите о них по мгновенному на вас впечатлению, по их мгновенной реакции. Поймите моментально их жизнь и путь, учтите их родителей, их карму, будь то камень, дерево, человек и т.д., поймите логику их поведения.
5. Никогда не берите того, что плохо лежит, будь то вещь или человек. Всегда берите то, что прекрасно лежит.
6. Одна из главных проблем - отношение к негативным, и позитивным, и нейтральным эмоциям. Первые вообще должны быть исключены, ибо это эмоции тела, которые ведут к распаду и смерти. Ваши эмоции должны быть позитивны или нейтральны. Ницше: «Где нельзя любить, надо пройти мимо». Запомните сей афоризм. Ибо негативная эмоция -- мать страха, самого страшного из адских агентов на земле. Преодолев негативную эмоцию, вам легче будет бороться со страхом.
7. Не менее важная проблема неофита – изучение неадекватных реакций, поскольку такое умение ведёт к одной из главнейших проблем – проблеме спокойного овладения духом любой ситуации и любого человека. Что такое неадекватная реакция? Это поведение человека, который уже перестал быть марионеткой, у которого при звонке не выделяется слюна, и при чесотке рука не тянется к больному месту. В дэндизме это сформулировано так: делайте как раз противоположное тому, что от вас ожидают. Любая ситуация – род музыкальной пьесы, и неофит должен учиться сначала не диссонировать со своим инструментом, а потом постепенно стать дирижером. Определите в каждой ситуации дирижера, тему и тональность – таковые всегда найдутся, и вам легко будет играть.
8. Теперь о сексе: здесь полезно напомнить предыдущие положения о негативных эмоциях и вещах, что плохо лежат. Дэнди никогда не желает объекта своего желания. Таков парадокс. Он окружает объект насыщенной сексуальной аурой, но сам в этот круг не входит. И запомните ещё, друг мой: секс – это длительная борьба или длительное наслаждение, но отнюдь не падение, отнюдь не момент. Не допускайте фантазии в секс, там ей не место, её место в искусстве, которое также не имеет ни малейшего отношения к сексу.
9. Несколько частных замечаний: учитесь владеть неадекватно лицевыми мускулами, воспитывайте в ваших пальцах силу и нежность, развивайте голос во всех его возможностях. ( из книги Д. Дугина Фоннари уверяли, что снег - лишь иллюзия. Готовится к печати)

Darya Dari 19.11.18

Мне хочется читать стихи опустошенным голосом,
Раскатывать все строки только вниз.
Вчера мы думали о той стране, в которой будем
сегодня — умертвляя весь послеполуденный каприз.
Ты далеко, в твоих глазах решетки,
разложены плеядой проблеска в ночи.
Ты видишь за окном вдали леса и сопки,
но то -- лишь миражи на кончиках ресниц.
Внутри тебя шныряют корабли.
И теплится в груди седой пожар.
Ты знаешь, что когда ты выйдешь к миру,
в моей душе уже не будет птиц,
а сохранится ли тот жар
или он вновь обернется в иней?
Я стану злой -- холодной и тягучей.
Внутри раскидистой волной завоют льды.
Ты снега зёрна отделишь от тюремных плевел,
а я задумчиво забуду полюса,
где как-то так давно мы с тобой лежали,
будто львы в ночи (арктические львы),
и клевер освещал нам древние опасные пути.

( Из книги Д. Дугиной" Фонари уверяли, что снег — лишь иллюзия", " Владимир Даль", Спб готовится к выпуску)

26 марта
В издательстве " Владимир Даль" в ноябре 2024 года выйдет книга Дарьи Дугиной " Фонари уверяли, что снег — лишь иллюзия..."

вырежи ржавой бритвой с неба заезженного мне звезды
5 самых красивых
я приклею их на мою белую стену

«Жить поэтически в скудный век» ( из Предисловия к книге Д. Дугиной " Фонари уверяли, что снег - лишь иллюзия".Владимир Даль Спб ноябрь 2024)

Современное человечество утратило интуицию того, как пребывать в мире поэтически, как считывать замыслы богов о мире, трактуя знаки и указатели провидения. Современный мир восстал на поэтическое бытие человека, он отодвинул богов и провоцирует дух бездны, дух Ночи, который штурмует небеса. Мы живем в скудный век «отлетевших богов и грядущего Бога»( Хайдеггер М. Разъяснения к поэзии Гёльдерлина. С-П. Академический проект.2005.С.93), где поэты «бредут по дорогам ночью святой, Вакха жрецам подобны!». Даша, да и все мы, прекрасно понимали надежды Хайдеггера на «грядущего Бога» и сетования Гёльдерлинана безразличие богов: «Слишком поздно пришли мы, друг! Хоть боги и живы, но — над нами, вверху они, там где-то, в мире ином. Безгранична их власть, и, кажется, им безразлично, что и мы здесь живем — так сильно они нас щадят. Не всегда ведь вместится в слабом сосуде дар божий. Иногда лишь снести может его человек. А потом его жизнь — лишь мечта о них. Заблужденье нам поможет, как сон, ночь и нужда укрепят до прихода героев -- тех, что, в железе взрастая, силой сердец, как встарь, станут подобны богам. И придут они с громом. Пока же кажется часто, что уж лучше мне спать, чем жизнь в ожиданье влачить без друзей -- и что пока делать, что говорить мне, я не знаю. К чему в скудное время поэт?» (М. Хайдеггер Разъяснения к поэзии Гёльдерлина. С-П. Академический проект. 2005. С. 95).

В издательстве " Владимир Даль" в ноябре 2024 года выйдет книга Дарьи Дугиной " Фонари уверяли, что снег — лишь иллюзия..."
"Опыт поэта -- рискованный: «Близок Бог, но трудно его постичь»…Хайдеггер приводит мысль Гельдерлина о том, что поэт должен взойти на Небо, сохраняя верность своей земной родине. Он предназначен взлететь в Альпийские горы, чтобы передать людям тайные установления Небесного града, при этом зная, что «не в Альпах и не у подножия Альп источник всего радостного». Поэт – герменевт и связной, он -- сакральный посыльный от богов к людям и от народов к богам. Мы знаем, что гонец в древней Греции получал награду или смерть за смысл принесенного послания. Риск поэта состоит в том, что, считывая божественные «намеки», посредничая в мирах нечеловеческих, добывая истинные имена для своего народа, он призван стоять в грозный момент обнажения истины с непокрытой головой, под градом молний – сияющих стрел Аполлона. Ведь утверждал же Гёльдерлин: «Меня поразил Аполлон»!
Но поэт не просто провидец, считывающий в воображении божественные знаки и транслирующий их своему народу. Он встречается с сакральным, с которым имеют дело лишь священники и святые -- с тем, что имеет в себе и световую и темную стороны, и что ложится на нежную душу поэта «потрясением из древнейшей глубины» (Сноска: Хайдеггер М. Разъяснение к поэзии Гельдерлина. С-П. 2003. С.141)
Кроме всего прочего, истина, открытая поэтом людям, может вызвать гнев и негодование, бешенство и исступление, ярость и беснование, зависть и ненависть."(Н. Мелентьева Из Предисловия к книге " Фонари уверяли ...)

В издательстве " Владимир Даль" в ноябре 2024 года выйдет книга Дарьи Дугиной " Фонари уверяли, что снег — лишь иллюзия..." Отрывок из предисловия публикуем здесь:

"Мы назвали эту книгу Дарьи Дугиной «Фонари уверяли, что снег – лишь иллюзия». Это строка из ее странной, угловато-пронзительной интеллектуальной поэзии. Сама фраза несет в себе целую россыпь расходящихся философских тропинок...Гераклит говорил: «Когда наступает ночь, человек зажигает огонь» или «Человек в ночи сам себе зажигает свет». Человек настолько предан свету и солнцу, что он прославляет его и тогда, когда им все залито, и тогда, когда он гаснет и исчезает. Пусть маленький, ничтожный, жалкий, совершенно не способный осветить пустоту ночного мрака, но огонь человека будет гореть пока не наступит рассвет. Возможно, в этом разведении ночного огня и заключается высшее призвание человека. -- Продолжать думать, когда мысль уже погасла, когда на Дух ополчилась слепое невежественное тело, когда материя почти поглотила дух. И этот философский образ никогда не связывается нами с наблюдением привычных уличных фонарей, которые, кажется, сами загораются, чтобы нам было легче найти дорогу к обычным банальным целям, и сами собой выключаются. Но пронзительное поэтическое сознание Дарьи несогласно с успокаивающим гулом банальности. Она видит вещи как символы, обнаруживая свет идей в сгустках материи. И тогда обычный фонарь для нее оживает, меняет свою природу, начинает мыслить, разговаривать, философствовать, доказывать, опровергать, уверять… Он тихо шепчет о многом, но далеко не все из его предполагаемых речей предназначены для того, чтобы быть записанными, зафиксированными, внесенными в поэтический протокол. Речи фонарей загадочны. Зажженный человеком огонь ищет для своих посланий особые тембры и обороты метафоры.
Дашу «фонари уверяли, что снег -- лишь иллюзия». Когда мы произносим эту фразу, даже не очень чуткий к поэзии человек внезапно останавливается как вкопанный, как будто он столкнулся с чем-то, чего быть не должно и даже быть не может не только на практике, но и в отвлеченной теории. Эта странная, смещенная Дашина формула практически не говорит ни о чем, или говорит сразу обо всем. Это зависит уже от нас: как мы к ней отнесемся, насколько поддадимся ее обаянию, соглашаясь, что уличный фонарь может быть субъектом и извещать нас о том, что есть, и о том, чего нет, о ничто и нечто, об истине или иллюзии, об объекте и его несуществующий тени. Поэтическое сознание настолько чутко к задрапированному складками ночи бытию, что способно полностью отстраниться само от себя и дать возможность миру говорить самому себе о самом себе или о чем-то другом, о чем оно хочет, обращаясь к кому и чему ему будет угодно. У нас нет никаких сомнений – именно так и говорят между собой фонари, смотря на липкий московский снег, где остаются лишь следы запоздалых прохожих, идущих в ночь по своим делам".

https://www.youtube.com/watch?v=gD4lWksvvK4

https://www.youtube.com/watch?v=K7SE4UaJ7jo

https://www.youtube.com/watch?v=x89mIYzBwm0

https://www.youtube.com/watch?v=7fRX3JfDL_o

С темой богоподобия человека связана тема творческих заданий человеку по предвечному изволению Божию. Человек не осужден на строительство культуры. и участие в историческом процессе, а это ему щедро дано Богом, даровано, предначертано.Человеку дано быть творцом, это одна из черт его богоподобия.Так мыслят Григорий Нисский, Григорий Палама. Иоанн Злотоуст, будучи очарован равноангельским идеалом человека, исповедует довольно пессимистический взгляд на человеческое участие в созидательном процессе, рассматривая -- творчество как каторжный труд, барщину, оброк. Так он рассматривает все, кроме творчества моральных ценностей. Культура же поставлена им на одну линию с проклятием за грех (" города, искусства, одежды привлекла и привнесла смерть с собой"). Но у него же мы встречаем и такое:" Бог дал нам тело из земли, чтобы мы и его возвели на небо, а не для. того, чтобы через него душу низвели в землю... Я сотворил, говорит Он, землю и небо, даю и тебе творческую власть : сотвори землю небом. ы можешь это сделать! Я сотворил прекрасное тело, даю тебе власть сделать нечто лучшее: сотвори прекрасную душу". "Я сотворил существо, Ты укрась намерение!" кн.Архимандрит Киприана Керн Антропология. св.Григория. Паламы (продолжение следует)н

О теозисе человеческом