Pal o' Me Heart

После Набокова захотелось ещё веселого — взял роман, который в прошлом году читали как будто все и ваша мама. Про кризис средних лет и абсурдистские ситуации, в которые попадает героиня.
Вот только… героиня — богатая неприятная белая женщина, которая как будто с жиру бесится, а её приключения и внутреннее освобождение — это подробное описанные сексуальные эскапады и частые мастурбации.
Пишут, что это для любительниц Салли Руни и книжных клубов с перчинкой.
Кто читал, там будет лучше или можно уже бросить?

Владимир Владимирович передает привет эмигрантам.

Он заметил, что всякий считает должным говорить с ним о России, выяснить, что он думает о революции, об интервенции, о Ленине и Троцком, а иные, побывавшие в России, хвалили русское хлебосольство или спрашивали, не знает ли он случайно Иванова из Москвы. Мартыну такие разговоры претили.

(«Подвиг», 1932)

Год начался с примера, как написать plotless novel так, чтобы он не напоминал жидкую кашу. Но на то это и Набоков.

The Guardian уже выкатил свою подборку книг, которые редакция ждет в 2025.
#palomelinks
Буду читать:

The Loves of My Life: A Sex Memoir by Edmund White
84-летний мэтр гейлита вспоминает свою сексуальную жизнь на протяжении полувека.

We Do Not Part by Han Kang, translated by e. yaewon and Paige Aniyah Morris
Новый роман нобелевской лауреатки, в котором глазами трех женщин показано восстание на острове Чеджудо 1948 года против разделения Кореи на Северную и Южную, сопровождавшееся массовыми убийствами островитян правительством страны.

The South by Tash Aw
На пришедшей в упадок ферме в Малайзии разгорается любовь между двумя парнями: сыном владельца земли и сыном управляющего.

Deviants by Santanu Bhattacharya
Три поколения геев в Индии сталкиваются с табу, криминализацией и общественными ожиданиями.

Vanishing World by Sayaka Murata, translated by Ginny Tapley Takemori
Роман 2015 года спустя 10 лет выйдет в английском переводе. Антиутопия про альтернативную Японию, где секс внутри супружеской пары считается инцестом, а дети рождаются через искусственное оплодотворение. Главная героиня с ужасом узнаёт, что родители зачали её «естественным путём».

Open, Heaven, by Seán Hewitt
На руральном ландшафте северной Англии расцветает любовь двух 16-летних парней. Дебютный роман поэта — всегда с подозрением отношусь к ним, к тому же его мемуары All Down Darkness Wide мне не особо зашли.

The Emperor of Gladness by Ocean Vuong
Второй роман Оушена Вуонга — про хрестоматийную дружбу потерянного подростка и престарелой дементной дамы. Предыдущий роман мне не зашел, потому что аморфная каша с комочками.

Katabasis by RF Kuang
Двое молодых ученых из Кембриджа спускаются в ад, чтобы спасти душу их профессора и получить от него рекомендательные письма.

The Two Roberts by Damian Barr
Беллетризированная история 30-летней любви и профессионального союза двух шотландских художников, «двух Робертов»: Роберта Макбрайда и Роберта Кохуна. Наряду с Люсьеном Фройдом и Фрэнсисом Бэконом они сформировали лондонский кружок богемных художников.

Книжный год выдался ожидаемо небогатым: стресс переезда не очень способствует читательским практикам. 70 прочитанных для себя и еще сколько-то — для обзоров и подборок. Больше слушал, чем читал: думаю, отслушанных часов подкастов на английском, немецком и русском наберется на неделю.

Гудридс говорит, что средняя оценка — 3.4 — это был год середнячков и нечитаемых дебютов, когда надежда на новые дерзкие молодые голоса разбивалась о вялую кашу текста.

Не книгами года, но книгами, доставившими мне больше всего удовольствия, назову, пожалуй, эти шесть:

Now and Then, by William Corlett

Mona of the Manor, by Armistead Maupin

Erasure, by Percival Everett

Small Rain, by Garth Greenwell

«Шесть чемоданов» Максима Биллера

Day, by Michael Cunningham

С наступающим! Пусть следующий год будет легче и спокойнее.

Фильмы по книгам, которые выйдут этой зимой — начало года обещает интересное
#palomebookpick

LitHub собрал список списков лучших книг 2024 года по версии американских и британских изданий. Из гейлита в топах:

Kaveh Akbar, Martyr!
Alan Hollinghurst, Our Evenings
Garth Greenwell, Small Rain

Я бы сказал, что все три романа стоит читать, если читать больше нечего, но можно со спокойной совестью скипнуть.

In Memoriam
Alice Winn, 2023, 380 pp
★☆☆☆☆
#palomebook

Роман начинается со школьных лет двух главных героев, один из которых любил толкать детей, а второй разговаривал цитатами из стихов. Потом в 1914-м грянула война, парни пошли добровольцами и писали много (много!) писем с фронта: друг другу, бойцам на линиях, друзьям и родне в тылу.

Где-то на первой трети романа ясно, что это полная лажа. Элис Винн писала много фанфиков (начинала, разумеется, со слэша Гарри/Драко) — и вроде даже успешных, но удалила с AO3 свои тексты, когда задумала войти в «большую литературу». Собственно, In Memoriam подавался как серьезный текст про войну и мужскую романтику в окопах, вот только по качеству письма, по владению темой, по проработке второстепенных персонажей это всё ещё пошлый фанфик.

Роман на 80% состоит из ситкомных диалогов, написанных приторным, подавляюще сентиментальным языком, когда говорится о чувствах, и банальным, клишированным — когда речь заходит о войне. Винн явно далеко до Ремарка и Хэмингвея, она стремилась к реализму, но увязла в искусственности: роман плохо выстроен, затянут, провисает в середине, чересчур полагается на клиффхэнгеры и частую смену декораций — уловки, чтобы отвлечь от слабого текста.

Герои её типичны для современной любовной прозы: двумерные, заготовленные, без развития, они изъясняются, как протерапевтированные миллениалы, и временами довольно глупы. Вне своего любовного романа их мало что интересует — как и саму авторшу, Первая мировая здесь только декорация в MM-Romance, потому материал очень плохо проработан, для галочки. Романтические сцены, будто взятые с фикрайтерных форумов и из фантазий о мужчинах прошлого — вот центр авторского внимания, ради которого можно принести в жертву как реализм (ну не могло быть в 1914 году такого not-a-big-deal'ьного отношения к мужчинам, занимавшимся сексом прям в траншеях или под ближайшем деревцем у солдат на виду), так и всю прочую периферию, которая только отвлекает от романтики. Вне «спальни» ничего интересного не происходит. Винн как будто написала очень плохой фанфик про Зигфрида Сассуна и Уилфреда Оуэна.
(И куда делись женщины в этом мире бравых парней?)

Тот случай, когда эксплуатационный роман вполне можно назвать «влажными фантазиями по мотивам». Фантазиями тридцатилетней миллениальши, которая ни черта не понимает в теме и не умеет писать хорошую прозу, о подробно-физиологичном гей-сексе в закрытой школе столетней давности и на фронтах Первой мировой. Короче говоря, типичный слэш.

Если хочется текстов про мужиков на Первой мировой, можно взять мощную Regeneration Trilogy Пэт Баркер или того же «Абсолютиста» Бойна — попроще и почитабельней.

Оказывается, в „Фантом Пресс“ перевели последнего Барри.

Мне он, честно скажу, вообще не. Это стариковский поток сознания от третьего лица, где герой постоянно отвлекается на внешние раздражители, ворчит о своих болячках и вспоминает детство, когда его абьюзили — угадайте кто, учитывая, что детство его прошло в Ирландии середины 20 века. На этом же строится и давнее дело, которое расследовал герой, бывший полицейский, а ныне вынужденный его вспоминать. Но "детективная" линия слабая, пунктирная, и весь роман — это такая постаревшая и поскучневшая миссис Дэлловэй, которая не цветы покупает, а поливает в огороде капусту и засматривается на школьниц.

Вместо того, чтобы развиваться, в середине 60-х лесбийский палп заглох и умер. Виной тому стали изменившиеся нравы издателей и вкусы читательниц. В 1963 году вышел бестселлер Мэри Маккарти «Группа» с центральной героиней-лесбиянкой; роман рецензировали в престижных журналах и обсуждали в книжных клубах, а через три года экранизировали. За ним последовали другие хайброу лесби-романы (Jane Rule’s “Desert of the Heart” или May Sarton’s “Mrs. Stevens Hears the Mermaids Singing”) и никто уже не стеснялся покупать их в книжных магазинах. К тому же, с ослаблением цензуры в Голливуде стали появляться фильмы с лесби-сюжетами (“The Children’s Hour” (1961) and “Walk on the Wild Side” (1962)). Палп потерял монополию на изображение женской любви и не мог больше конкурировать с качественной литературой, не скатываясь в порнографию — чего целевая аудитория палпа как раз никогда и не желала. Издатели так же быстро забросили этот жанр, как 15 лет назад запустили. (А вот гей-палп с красочным описанием сексуальных фантазий и эскапад, напротив, с ослаблением цензурных норм только расцвел.)

Журналист Марк Харрис — муж Тони Кушнера («Ангелы в Америке») — написал небольшую статью об истории лесбийского палпа (бульварного чтива в мягких обложках) в Америке 50-х — начала 60-х. В то время, как геи едва могли найти себе чтение по потребностям, лесбийский палп процветал. Объяснялось это прежде всего разницей вкусов: женщинам нужен был нарратив и захватывающая история, а мужчины хотели эротики, обнаженки и порнографии, что в обстановке цензуры и преследования найти было довольно трудно.

Лесбийский палп изобрели издатели и продавцы: чтобы проскочить цензуру, тексты должны были балансировать между вожделением и осуждением. Сюжетные клише первой волны палпа были довольно мрачными. Настойчиво-хищная, циничная и зрелая женщина — этакая лесбиянка-карьеристка — заводит роман с молодой и наивной девушкой, чей опыт с мужчинами либо недостаточен, либо неудачен. Роман этот заканчивается то ли потому, что девушка успешно проходит этап «лесбиянства» на пути к счастливой гетеросексуальности, то ли потому, что старшая подруга оказывается ментально нестабильной манипуляторшей и оканчивает свои дни в сумасшедшем доме (или вообще умирает).

Роман «Women’s Barracks», запустивший эпоху лесбийского палпа, написала женатая гетеросексуальная француженка по просьбе своего мужа. Она рассказала о своем опыте службы в женском волонтерском батальоне во время Второй мировой. В год публикации (1950) удалось продать 200 тысяч экземпляров романа, а за пять лет общий тираж составил два миллиона.

Через два года писательница Мэриджейн Микер, вдохновившись успехом предшественницы, выпустила роман «Spring Fire», разошедшийся общим тиражом 1,5 млн экземпляров и ставший образцом жанра. В книге повествуется о любви между 17-летней атлеткой и ее соседкой по комнате. По первоначальному замыслу Микер местом действия книги должна была стать школа для девочек, но по указанию редактора пришлось заменить школу на женский колледж, «состарить» героинь, а гомосексуальность показать как аморальное увлечение, которое девушки в конечном итоге бросают. (Кстати, вскоре после выхода книги Микер познакомилась с Патрицией Хайсмит и стала ее возлюбленной.)

Следующее десятилетие такие романы выходили как горячие пирожки, а всего за 15 лет истории лесбийского палпа было выпущено более 500 книг. Какие-то из них, как «Цена соли» Хайсмит, выходили сначала в твердом переплете в мейнстримном издательстве как большая литература, а год спустя — в мягкой обложке как бульварное чтиво. Однако подавляющее большинство палпа выходило сразу в дешевых изданиях, а тексты нередко создавались на скорую руку за пару недель.

Поскольку нельзя было написать на обложке слова типа «лесбийский» или «гомосексуальный» без того, чтобы не смутить потенциальных читательниц или не нарваться на полицию, довольно быстро появились кодовые слова и эзопов язык. Так, слова «откровенный» или «шокирующий» в аннотации , «шепот» в заголовке и отсылки к «странной» или «сумеречной» любви служили понятными индикаторами того, что скрывалось под обложкой. Любое реальное авторство скрывалось за псевдонимами, так что не всегда можно было понять, кто написал текст: женщина, старавшаяся понемногу развивать жанр, или мужчина, который воплощал свои сексуальные фантазии. Но уже к началу 1960-х жанр стал смелее, сюжеты — оптимистичней, а заглавия — откровенней: «Counterfeit Lesbian», «Flying Lesbian», «I Prefer Girls», «I Am a Lesbian».

Тем временем вышла новая подборка. Многие вы видели, но есть пара сюрпризов.
#palomebookpick

Читал его, оказывается, в 2019м году, на гудридсе поставил 5/5 звезд — видимо, очень неплохо было — но сейчас вообще не вспомню, о чем роман. Тем не менее, хорошая развлекуха.

https://t.me/steklopress/50

Вот, даже Звёздочка наша советует читать Бэнвилла

Кстати о Джоне Бэнвилле — он, оказывается, один из любимых авторов Ребекки Куанг.

И внутри меня сразу резко повысились акции Р. Ф. Куанг — хотя, думаю, у кого-то сейчас повысятся акции Бэнвилла.

Помнится, я в первой половине 90-х обсуждал с одноклассниками песню "Доктор моего тела" группы "Наутилус Помпилиус". Мы тогда разошлись во мнениях — я был глуповат (я и сейчас) и сказал, что непонятно, как Бутусов согласился петь с Пугачевой, а более понимающие люди сказали, что непонятно как раз, как Пугачева согласилась петь с Бутусовым.

Судя по выходным данным новой книжки трилогии (уже!), она успела где-то выйти на русском под названием «Симфония тишины» (Independently published — это так текст на фикбуке теперь называют?). Фанаты, было?

И второй момент: похоже, что бывшая команда Попкорна запилила литературное агентство и продвигает ру-фанфики на западный рынок.
Какая уж тут отмена российской культуры.

https://www.publishersmarketplace.com/members/MeowAgency/

Меж тем перевели Бэнвилла, и вам это надо. Роман огненный: детектив, но больше, чем детектив; язык такой, что я готов год на онлике бесплатно работать и еще приплатить, чтобы научиться так писать. Не знаю, правда, каков перевод, но оригинал на английском — ухх!

Если вдруг вы искали, что послушать на немецком, то вот эта радиодрама — просто разрыв аорты! Уровень BBC по звуковым эффектам и актерской игре.
От сцены пыток Уинстона кишки выворачивает, а от ICH LIEBE BIG BROTHER в конце — мурашки.

(впрочем, немецкая версия сделана по британскому оригиналу, где Уинстона сыграл Эндрю Гарфилд, Джулию — Синтия Эриво из Wicked, а Эндрю Скотт озвучил О’Брайена)

The New York Times выкатил список 100 заметных книг 2024 года: фикшн и нонфикшн. Среди художки — 4,5 квир-лита. #palomelinks

Martyr! by Kaveh Akbar
Роман от лица американского иранца во втором поколении, написанный протерапевтированным языком креативного райтинга с афоризмами из твиттера, под латте со льдом и цитаты из Борхеса и Руми.

Our Evenings by Alan Hollinghurst
Новый роман живого классика со всеми ожидаемыми — и оттого скучными — элементами его текстов: протагонист-гей, элитная школа, столкновение классов, бытовой расизм, званые обеды, немного секса. Смесь Ивлина Во с Джеймсом Болдуином.

The Safekeep by Yael van der Wouden
Нидерландский задел под Сару Уотерс, к середине скатывается в формульный любовный роман, а к концу — в клюкву про Холокост в стиле Джона Бойна. Был в шортлисте минувшего Букера.

The Pairing by Casey McQuiston
Принцесса ромкома написала про двух бишек в гастрономическом туре по Европе. В кадре еда, бухло и секс (пишут, что даже не кринжовый), а за кадром — пережевывание чувств любит-нелюбит-поперчит-недосолит.

You Should Be So Lucky by Cat Sebastian
Очередной ромком гетероженщины средних лет, которая любит разговаривать со своей собакой и собирать паззлы, а на досуге сочиняет порнуху и формульные романы про мужиков. Непонятно, как попало в этот список.

Fire
John Boyne, 2024, 176 pp
★★★★☆
#palomebook

Доктор Фрейя Петрус — 36-летняя красотка и заведующая ожоговым отделением больницы. Её хотят все: от коллег до пациентов и их отцов. Она любит свою работу и носит под сердцем секрет: в 12 лет ее в течение месяца насиловали соседские мальчики, а потом погребли заживо в яме на строительной площадке. С тех пор Фрейя затаила ненависть к 14-летним мальчикам и вот уже долго, очень долго она без всякого угрызения совести соблазняет их и ломает им жизнь. Пока однажды ей не повстречался подросток по имени Джордж Элиот и не взбаламутил эту рутину ненависти.

Третья часть бойновского «стихийного квартета» о насилии (предыдущие две – «Вода» и «Земля») пока что самая жесткая. Бойн поднимает вопрос о врожденном и приобретенном: повлияли ли травматичные события в прошлом на поступки Фрейи в настоящем, или же она нашла удобное оправдание для злодейств, которые просто приносят ей удовольствие? Ответ вряд ли можно отыскать в ее характере: Бойн слабо прописывает психологию Фрейи, её путь от девчонки, которую бросила рано забеременевшая мать, до светила хирургии с прекрасной карьерой. Бойн почти низводит ее до карикатурного злодея, который то ли не в силах, то ли не хочет порвать спираль насилия и упивается своими «достижениями», пафосно хохоча. Впрочем, этот маленький роман страдает единственно от недостаточной достоверности главной героини, а все прочие элементы ремесла Бойна-рассказчика: хороший язык, идеальный темп, по линейке выверенные клиффхенгеры и переходы, красивый финал, и разбросанный среди этого человеческого мрака едкий юмор, — всё на месте.

Издательство Corpus пояснило за цензуру в „Дне“

Уилл Поултер читает отрывок из романа и смотрит в камеру as if he wants to fuck you.

Booker Prize 2024 ушел Саманте Харви за роман Orbital.

‘Sometimes you encounter a book and cannot work out how this miraculous event has happened’

Now and Then
William Corlett, 1995, 352 pp
★★★★★
#palomebook

Кристоферу далеко за 40, он важный редактор в лондонском издательстве и регулярно за обедом пропускает винца с лучшей подругой, обсуждая ее увлечения молодыми атлетами. После смерти отца Кристофер возвращается в родительский дом и, разбирая коробку с вещами, оставшимися со времен его учебы в частной школе для мальчиков, натыкается на старые фотографии. На одной из них он видит Стивена — красивого школьного префекта, который соблазнил его тридцать лет назад, и единственного человека, которого он когда-либо по-настоящему любил.

Уильям Корлетт (умер в 2005) был английским детским писателем, известность ему принесла тетралогия The Magician's House, которую экранизировала BBC. Now and Then — один из двух взрослых романов Корлетта, опубликованный в 1995 году вскоре после его каминг-аута.

Повествование переключается между юностью Кристофера и его настоящим — приблизительно конец 1980-х или начало 90-х, когда он решает через общих знакомых, телефонные звонки и письма отыскать свою первую любовь. (Задача, кажущаяся очаровательной и старомодной в эпоху социальных сетей.) Роман очень британский: тут и школьная действительность, где учатся только мальчики (буллинг, бессмысленные и жестокие телесные наказания, школьный спектакль, где все роли исполняют парни, взвешенный в воздухе гомоэротизм). И настоящее Кристофера: круизинг в туалетах, классовые споры, нотки стыда и страха, сохранявшиеся даже в 90-е, где бульварная пресса разоблачала мужчин, имевших связь с парнями по вызову, а по Британии летал призрак ВИЧ, перед которым люди оказались беспомощны. Тут и удушающая динамика семьи и дружбы, не позволявшая Кристоферу честно рассказать правду лучшей подруге или своей матери, отношения с которой — отдельная важная линия в романе (от отчужденности и сожалений до принятия). Взрослые переживания Кристофера блекнут на контрасте с ним из прошлого. Молодой Крис обладает полной эмоциональной палитрой, а взрослый Кристофер сильно заторможен, будто выжал из себя без остатка всю способность испытывать сильные чувства. Сегодня мы бы посоветовали ему найти психотерапевта, но Кристофер из 90-х поехал искать свою старую любовь и финал тридцатилетней истории.

Это классика гейлита, где история главного героя несет на себе отпечаток становления юного гея. Однако не нужно быть ни учеником частной школы, ни британским мальчиком 50-х годов, чтобы понять универсальное, обострённое чувство первой любви, когда кажется, что это чувство навсегда, что без любви нет жизни, что такой интенсивности эмоция больше не повторится. Кроме того, книгу просто приятно читать: хотя сюжет не изобилует особой динамикой и не удивляет поворотами — это прямая и честная драма — Корлетт с поразительным умением переплетает два временных пласта, приятно шутит и постепенно из воспоминаний и писем складывает полную картину душевных терзаний Кристофера и раскрывает мотивы героев в кульминационном финале.

В 2020 году пронеслась новость, что роман собираются экранизировать — со Стивеном Фраем, Джеральдиной Джеймс и Ричардом Армитеджем в ролях, но проект все еще не стартовал.

Choose your fighter

The first letter, signed by Percival Everett, Sally Rooney, Kaveh Akbar, Rachel Kushner, Jhumpa Lahiri, Justin Torres, Viet Thanh Nguyen and Annie Ernaux, along with more than 2,700 other people, calls for a boycott of Israeli cultural institutions, including publishers, literary agents and literary festivals.

That letter prompted criticism from the organization Creative Community for Peace, a group representing members of the literary and entertainment world that opposes the boycott, divestment and sanctions movement.

“We believe that writers, authors, and books — along with the festivals that showcase them — bring people together, transcend boundaries, broaden awareness, open dialogue, and can affect positive change,” the letter states. “Regardless of one’s views on the current conflict, boycotts of creatives and creative institutions simply create more divisiveness and foment further hatred.”

Authors who signed the statement include Lee Child, Howard Jacobson, Lionel Shriver, Simon Schama, Adam Gopnik, Herta Müller, David Mamet and Ayaan Hirsi Ali.

It’s unclear what the impact of the recent calls for a boycott of Israeli institutions will be, and how many of the authors who signed the letter will refuse to sell rights to their books to publishers in Israel. Some, including the novelist Sally Rooney, have taken that step.

Our Evenings
Alan Hollinghurst, 2024, 448 pp
★★★☆☆
#palomebook

Через семь лет после The Sparsholt Affair Алан Холлингхёрст написал новый роман. Все типичные элементы его текстов на месте: протагонист-гей, элитная школа, столкновение классов, званые обеды, немного секса. Главный герой, актер Дэвид Вин, пишет мемуары и вспоминает свою жизнь: от шестидесятых, когда он учился по стипендии богатых меценатов, до настоящего времени, где он купается в славе и живет вместе с любящим партнером. Вспоминает школьного товарища Джайлза, который буллил и сексуально издевался над одноклассниками, а сейчас стал беспринципным политиком правого толка. И много думает о матери, которая растила его без отца и жила со своей любимой женщиной.

В Our Evenings гораздо меньше секса, чем в любом из прошлых романов Холлингхёрста. Желания героя приглушены и часто остаются без ответа. Либидо его проявляется не в действии, а в ожидании: он постоянно ждет, что с ним случится жизнь — как ждёт читатель, когда же эта тягомотина закончится. Холлингхёрст, как обычно, показывает виртуозное владение английским языком, на уровне предложений читать его — чистое удовольствие. Однако как цельный роман Our Evenings скучный до зубовного скрежета. Жизнь героя движется по предсказуемым этапам: вот школа с влюбленностями и мальчишеским трепетом, вот Оксфорд с экзаменами и вечеринками, вот начало карьеры в Лондоне с работой, новыми знакомствами и любовниками, вот неизменные светские рауты, которые кочуют из романа в роман. Всё это уже у Холлингхёрста уже было, он будто нарезал отрывков из своих прошлых книг и сшил из них новый текст. Возможно, не хватило литературной редактуры — чтобы вдохнуть немного жизни, чтобы у малахольного деда на щеках румянец заиграл.
Получился типичный в худшем смысле роман современного классика: не говорит ничего нового и не вызывает ни малейшего возбуждения чувств.

Прошло шесть лет, и по роману поставили оперу с музыкой, отсылающей к Шуберту. Отрывки есть на ютубе.

The complexity of the story, he said, is similar to that of Schubert’s cycles “Die Schöne Müllerin” and “Winterreise,” but “What Belongs to You” is longer, and written not for voice and piano, but voice and sinfonietta.

Наткнулась на /r/QueerSFF на рекомендацию книги с пейрингом супергерой/суперзлодей, чуть не скачала, но сначала села почитать отзывы, из которых узнала, что автор неиронично употребляет в ней слово "unalive".

То есть ТЫ ПИШЕШЬ ПОРНО С Д/С ДИНАМИКОЙ И ДЭДДИ-КИНКОМ НО ПРОВОДИШЬ ЧЕРТУ ДОПУСТИМОГО ПОД СЛОВОМ KILL?

Поколение авторов, воспитанных контент-фильтрами Ваттпада и ТикТока 🙈

Мне кажется, это очень смешная примета времени

Читал недавно последний переведенный на английский роман Greek Lessons. Не впечатлился, если честно — до «Вегетарианки», конечно, мощностей не хватило. Надеюсь, Нобелевка не станет её лебединой песнью, и дама напишет ещё какой-нибудь сильный текст про корейских женщин.

Нобель-2024: Хан Ган

«За её мощную поэтическую прозу, которая имеет дело с историческими травмами и высвечивает хрупкость человеческой жизни»

В Национальной галерее в Праге (Выставочный дворец) нашел вот такое во всю стену полотно Милоша Йиранека. Члены спортивного движения Сокол.

Sprchy v pražském Sokole I (Showers in a Prague Sokol l)
Miloš Jiránek
1901-1903
https://sbirky.ngprague.cz/dielo/CZE:NG.O_5711

Включу блогера. Обычно я не покупаю художественных книг в бумаге, но в сентябре что-то пошло не так. Почти все, кроме Одетса, достались бесплатно или за три евро.
Немецкий перевод Капоте — ну потому что ему сто лет в этом году, перечитаю.
Алине Закс — какая-то нидерландская вундервуман, которая выпустила свой первый роман в 16, а этот на фото — янгадалт из 2006 года про двух парняг в Новом Свете в 1910 году. Взял, потому что ни разу не слышал о ней (не переводилась на английский) и потому что в начале нулевых янгадалт еще не был таким примитивным, как сейчас.
Дэйл Пек — классика спид-лита из девяностых: два мужика, один из них пишет дневники, а второй умирает от вируса.
Зульцер в своем репертуаре: зрелый мужчина в двадцатом веке бежит от истории в Новый Свет, но история достигает его и там. Меланхолия на осень.
Уолт Одетc давно был в TBR: психологический сэлф-хэлп от практикующего психолога, который много лет занимался помощью мужчинам и в итоге написал книжку на основе своей практики.

Затесался в подборке среди других славных парней, которые пишут про культурку и прочие гейские дела.
#palomelinks

В последнее время для собственной радости читал совсем мало новинок, и все как назло просвистели мимо. Какие-то книжки оказались совсем жидкой кашей, такие бросал.

The Safekeep
Yael van der Wouden, 2024

Лесбийский исторический роман, который только что прошел в шортлист Букера. Нидерланды после Второй Мировой войны. Героиня-синий чулок живет в особняке в Амстердаме в одиночку и радуется. Внезапно ее брат приводит любовницу, оставляет с сестрой, а сам уезжает. Две женщины пытаются найти общий язык на одной жилплощади, а находят жаркие чресла. Неплохое начало, но к середине скатывается в пошлый и формульный любовный роман, а к концу — в примитивную клюкву про Холокост в стиле Джона Бойна.

Enlightenment
Sarah Perry, 2024

Тоже из букеровского списка, но длинного.
В 1990-х один гей за сорок подружился с мелкой писюшкой из баптистской церкви и учил ее смотреть на звезды. Где-то в 1880 румынская астрономиня пишет дневник, который через сто лет попадает к гею за сорок и вызывает призрак астрономини, как крестраж — Тома Риддла. В 2017 мелкая писюшка подросла и вернулась в район своего детства, чтобы увидеться с геем за шестьдесят и перетереть за астрономию. Сара Перри написала запутанную 400-страничную пародию на викторианский роман, где предложения витиеватые, герои старомодные, а читатель принимает по странице перед сном, чтобы быстрее отрубиться.

Open Throat
Henry Hoke, 2023

Квир-лев живет на Голливудском холме, разговаривает с людьми и страдает от одиночества. Непонятно зачем написанная дебютная книжка, где слишком много львиных страданий, почти ничего не происходит, а квирность — исключительно маркетинговый ход, в тексте на нее ни намека.

The New Life
Tom Crewe, 2023

В конце девятнадцатого века двое исследователей пишут книжку о гранях человеческой сексуальности. Один из них — гей и в браке с лесбиянкой, другого возбуждает женская моча. Дебют Тома Крю на 400 страниц оказался производственным романом о создании сексологического пособия, где, кроме обсуждения своего труда двумя совершенно одинаково прописанными персонажами, ничего больше не происходит. Звучит невероятно увлекательно, а если учесть, что Том Крю, судя по всему, не умеет хорошо писать прозу, можно представить, сколько удовольствия смогла доставить эта книжка. Sarcasm.

The History of Sound: Stories
Ben Shattuck, 2024

Пол Мескаль и Джош О'Коннор снимаются в экранизации титульного рассказа из этого дебютного сборника. Старый профессор достает первобытные пластинки с записью разговоров с другом и коллегой своей юности, в которого был беззаветно влюблен. До Первой мировой они вместе путешествовали по побережью Новой Англии и записывали фольклорные песни. Рассказ — это такая ностальгия по первой неповторимой любви, грустные воспоминания о необратимом времени, когда трава была зеленее, а член стоял каждую ночь.
Остальные рассказы, не связанные между собой, про то же: что-то случилось в Массачусетсе в далеком прошлом, а грустинка в глаз попала только сейчас. Чтиво довольно нудное, но ради Джошика можно. Надеюсь, фильм окажется поживее.

I Was a Teenage Slasher
Stephen Graham Jones, 2024

Новый роман автора "Хороших индейцев". Нелинейный поток сознания чувака, который в конце восьмидесятых стал серийным убийцей. Если вам нравятся слэшеры, лучше пересмотрите их ещё раз — будет всяко веселее, чем силиться понять, что здесь происходит с сюжетом, и продираться через бахвальство бесячего героя. Бросил на середине.

Короткий список Букеровской премии 2024

James, by Percival Everett
Orbital, by Samantha Harvey
Creation Lake, by Rachel Kushner
Held, by Anne Michaels
The Safekeep, by Yael van der Wouden
Stone Yard Devotional, by Charlotte Wood

Победителя назовут 12 ноября.
Среди шестерки квирлит — The Safekeep — лесбийский исторический роман о двух женщинах в Нидерландах после Второй мировой войны.

В сентябре в «Азбуке» @azbookaknigogoliki выходит носледний роман Колма Тойбина, это такой «Бруклин» 20 лет спустя. Мне он не особо понравился — Тойбин как будто топчется на месте и переливает из пустого в порожнее, но если вам интересно узнать совершенно необязательное продолжение истории Эйлиш, то не пропустите.

Коротенечко, на минутку чтения обобщил, что там в «Йеллоуфейсе» за кипиш.
Роман хороший, читать можно, но лучше не в русском переводе.
#palomebookpick

Чуть не забыл о новой подборке с детективчиками для конца лета. Одна голова — хорошо, а две — точно найдут убийцу.
#palomebookpick