Посвящение
Жил бы я в большом городе — крутился, суетился. Зачем оно надо? И работа у меня приличная есть, и здания в Дубовке исторические стоят, не то что в Волгограде (его в войну разбомбили, а до нас не дошли). И община наша тоже тут собирается со всей области. Как-то близко оказалось для всех, вот и повезло мне.
Этой осенью принимали новичка. Решили обставить всё, как мы любим. Но и обрядовую сторону нельзя забывать. Святое как-никак. Новичком был Слава из Камышина. Далековато ехать пришлось, конечно. Да ещё ради такого.
Стоит Слава у меня во дворе в фартуке большущем (живу на краю города, участок есть, а соседей как раз нет), стоит с ножом в руке, что-то там кривляется, барана режет. Дьявола славит.
— Прими мою жертву, пусть стану я достоин… — в таком ключе Слава что-то блеял, пока пытался разделась уже мертвого барашка.
Не знаю, что ему епископ наговорил там, но выучил Славка текст прекрасно. Мы держались, как могли, все тридцать человек. А ведь сложно, изнутри так и распирает! До сих пор удивляюсь, как не набросились на него все сразу, пока он не понял, в чём дело.
Режет он, читает, с клеёнки уже в мою сторону течёт прилично так. Вот достал кишки, что-то там начал с ними вытворять… Гадость такая, ещё и запах не из приятных. Зажёг кое-как свечи. Их постоянно задувал ветер, пока епископ не выдал наконец ветроустойчивые. Тут тоже можно было бы обломать всё веселье, но мужики стояли, молодцы! Бормотали своё «амэн, амэн». И я бормотал.
Слава закончил наконец. Свечки горят, кишки разбросаны, в руках сердце баранье. Весь чумазый, будто свинтус. Кричит последние слова. Ну как кричит… Шёпотом кричит, если так можно выразиться, а то ещё ментов вызовут. Мне оно не надо, я сразу сказал.
Прокричал, ничего не шелохнулось в округе. Снова прокричал. Тишина. Слышу только, как братья от напряга кряхтят. Сейчас начнётся.
— Э, не работает что-то, — Слава повернулся к епископу.
Меня уже немного трясло.
— А говорили, что и барана можно, — Славик обижено ворчал в нос. — Где я вам козла достану, да ещё чёрного? — И бросил сердце под ноги. — Чего вы молчите? Дьявол где, я вас спрашиваю?
Тут мы со смеху и покатились. Я думал, надорвусь, так живот закололо. У епископа аж сопли потекли. Петька, сосед мой, вообще по траве кататься стал, по земле хлопать..
— А-а-а, — виновник веселья зарычал, — так и знал, Дьявола нет! Нет его! Шутите надо мной!
Славик стоял, наверное, растерянный и очень злой. Точно не знаю, слёзы глаза залили.
— Да подожди, всё не так, — говорит ему кто-то и проваливается в хохот.
Минут пять в себя прийти не могли. Только-только успокоишься, и снова ржать начинаешь. Невозможно, вы бы видели эту картину! Когда отсмеялись, начали прибираться. Не зря два часа серьёзные мины строили, на пафосе стояли, двигались изящно так. Саша, мясник, барана на стол с братьями отволок. Не пропадать же добру. На шашлыки пойдёт, остатки по домам мужики заберут.
Всё разъяснили, попросили обиды не держать. Традиция такая, чего тут дуться. Слава уже не обижался, даже сам повеселел.
— А я думаю, что-то не так. Нормально всё было, современно. А потом бац, через три месяца козла резать надо. Нет козла? Чёрный баран сойдёт, говорит. А такие самые дорогие, вы знали? А я думаю, архаика какая-то дремучая.
— Знали, знали, — епископ весело щурился. — Это чтоб вся дурь сразу вышла. А то придумывают всякое. Это ведь не самое важное вообще! Соль в другом.
— Да я уже понимаю, что в другом. — Новоиспечённый брат откусил ещё кусок со шпажки. — Но в чём?
— О-о-о, это долгая история, — тут уже я вступил. — Ты доедай. А на главное у нас ещё ой как много времени будет. Успеешь.
Вечером все разъехались по домам. Завтра на работу, а некоторым путь не самый близкий. Я сидел на качелях, вспоминал своё посвящение. Наверно, со стороны было также смешно. Жалко, на камеру не сняли… Ну ничего, в живую на других посмотреть ничем не хуже. Каждый раз как первый, ей-богу. И ведь никаких вопросов ни у кого не возникает. Вот что значит реклама и предрассудки. Великая сила!
филяй амбарцумян