словоткань

словоткань новый канал подписывайтесь

словоткань литература 3024

словоткань фан-клуб хлебникова всеволода некрасова и хармса

словоткань знакомства соединяем сердца

* * *

без десяти шесть
без шести десять

эх
ёб твою мать

Герман Лукомников

https://knife.media/kotelnikov-2/

Стихоплеть

Мероприятие:
московские поэтические чтения.

Настрой:
экспрессивное многообразие + постоянство импрессионизма.

Артисты:
каждый выступающий похож на предыдущего только наличием самости открытой для слушателя.

Антон Кобец
Ева Райская
Арсений Неверов
Юля Зелёнкина
Рома Новиков
Lap-Lap Kung Fu
Никита Соколов
Даша Чайка

Когда, во сколько, где:
1 декабря
20:00-22:30
клуб Невротик (Яузская, 5)
16+

БИЛЕТЫ ТУТ

КВАНТОВАЯ ИЛИ ДРУГАЯ МЕХАНИКА

сын одной старушки
Тамары Петровны
Кирилл
уехал в
в Копенгаген

писал
что нашел там хорошую работу

а на самом деле
у него ничего не получалось

и он пустился во все тяжкие
и через два года умер
от наркотиков

старушка, не зная, что он умер
продолжала писать письма

ответа, естественно, не было
но
та продолжала писать

при этом
у них не было ни друзей ни родственников
которые бы знали, что он умер

собственно, из всех заинтересованных лиц
только он сам и мог знать о своей смерти

и поскольку никто не знал
то нельзя было с уверенностью сказать
что Кирилл действительно умер

и, вообще
нельзя было сказать, что он умер

Тамара же Петровна
писала и писала

и, в конце концов
получила от него письмо

на конверте стоял обратный адрес:
Авда Витактуро,17, Сантьяго, Чили

видимо, Бог пожалел ее
и повернул жизнь в какую-то другую сторону
и это чудо

также
можно сказать, что таково проявление
законов квантовой физики
в повседневной жизни

некоторые могут сказать, что он
вообще
не умирал

в любом случае
факт есть факт:

Кирилл написал письмо

он находится в Чили

живой

Фёдор Сваровский

Поэт Бахыт Кенжеев говорит, что у современных стихотворцев существуют два способа публичного чтения: цирковой и театральный.
Поэты-театральщики декламируют свои стихи в той или иной драматической манере:
— Мяу-мяу!
А поэты-циркачи во время чтения раздеваются, пляшут или выкидывают что-нибудь акробатическое:
— Хрясь, хрясь!
Так они пытаются оживить поэзию.
Кенжеев, конечно, прав, но на самом деле есть ещё третий способ, им не названный.
Этот способ можно определить как саботаж, но лучше обойтись без дурацких определений.
Например, Велимир Хлебников читал стихи на сцене и вдруг говорил:
— Ну и так далее...
И замолкал.
И уходил.
Таков, Бахыт, третий метод оживления стихов — и он самый лучший.

Александр Бренер. Ева-пенетратор, или Оживители и умертвители

***

не нас
жалко


скажи пожалуйста


а пожалуй что
уже и сказал

Всеволод Некрасов

как часть природы я сказать
не знаю что тебе
играет ветер на губе
играет диззи на трубе
играет дева на себе
орел играет на гербе
борьба играет на борьбе
играет слизень на грибе
играет плётка на горбе
играет гайка на резьбе
росток играет на бобе
дурак играет на судьбе
играет мертвый на столбе
играет нами вещь-в-себе
играют мышцы при ходьбе
очко играет при стрельбе
а я не знаю что тебе
сказать лишь ме да бе

Игорь Булатовский

Эдуард Лимонов о литературе и о себе

а сейчас очень важно. этот парень только что угостил меня пивом, он пишет разные тексты и все такое, поэтому вам нужно заглянуть на его канал и может даже подписаться. не разочаровывайте меня, подписчики: https://t.me/secnd_chanc

Второй рассказ из серии «Остановка»

*

чуть ли не первые верлибры на русском, которые я прочитал, были от Дмитрия Данилова. если бы он был фильмом, то "Идеальными днями" Вендерса или "Патерсоном" Джармуша.

его интервью "Полке": https://polka.academy/materials/741

мне очень нравится что исследователи хлебникова пишут мы хз окказионализм это ли нет возможно тупо опечатка

Встал поздно и все утро читал Шиллера, но без удовольствия и увлечения. После обеда, хотя и был в расположении заниматься, от лени написал чрезвычайно мало. Вечер же весь провел в шляньи за девками. Много было интересного в нынешнем дне: и чтение деньщиков, и rendez-vous в саду, и обман Шубина. Обо всем напишу завтра, ибо теперь 1/2 3-го. Упрекаю себя за лень и в последний раз. Ежели завтра я ничего не сделаю, я застрелюсь. Еще упрекаю за непростительную нерешительность с девками.

Лев Толстой. Дневник, 1 августа 1854 г.

человек, который научился писать, тут же хочет писать о своих или чужих проблемах
и начинаются дискуссии, каждый любит погрустить о всяком непонятном
а достойная проблема на самом деле одна

и эта проблема - смешного

https://t.me/probsm

1. Время и Смерть

Не один раз я чувствовал и понимал или не понимал смерть. Вот три случая твердо во мне оставшихся.
1. Я нюхал эфир в ванной комнате. Вдруг все изменилось. На том месте, где была дверь, где был выход, стала четвертая стена, и на ней висела повешенная моя мать. Я вспомнил, что мне именно так была предсказана моя смерть. Никогда никто мне моей смерти не предсказывал. Чудо возможно в момент смерти. Оно возможно потому что смерть есть остановка времени.
2. В тюрьме я видел сон. Маленький двор, площадка, взвод солдат, собираются кого-то вешать, кажется, негра. Я испытываю сильный страх, ужас и отчаяние. Я бежал. И когда я бежал по дороге, то понял, что убежать мне некуда. Потому что время бежит вместе со мной и стоит вместе с приговоренным. И если представить его пространство, то это как бы один стул, на который и он и я сядем одновременно. Я потом встану и дальше пойду, а он нет. Но мы все-таки сидели на одном стуле.
3. Опять сон. Я шел со своим отцом, и не то он мне сказал, не то сам я вдруг понял: что меня сегодня через час и через 1½ повесят. Я понял, я почувствовал остановку. И что-то по-настоящему наконец наступившее. По-настоящему совершившееся, это смерть. Все остальное не есть совершившееся. Оно не есть даже совершающееся. Оно пупок, оно тень листа, оно скольжение по поверхности.

Александр Введенский

***

Я хочу вина и пива
Станет легче на душе
С точки зрения Разлива
С милой рай и в шалаше

Положение такое
Мы хотели бы достичь
Чтоб с полтинника рукою
Путь указывал Ильич

Сергей Чудаков

Причины упадка литературы: чтение лёгких сочинений сделалось привычкой, а сочинение сделалось занятием. Написать в жизни одну хорошую книгу слишком достаточно. И прочесть тоже.

Лев Толстой. Дневники, 1852 г.

У Кафки были большие серые глаза под густыми чёрными бровями. Загорелое лицо очень живое. Своим лицом Кафка говорит. Когда он может заменить слово движением лицевых мускулов, он делает это. Улыбка, сведенные брови, собранный в морщины узкий лоб, выпяченные или заостренные губы — всё это высказанные фразы. Он любит жесты и потому обращается с ними экономно. Его жест — не сопровождающее разговор усиление слова, а как бы слово самостоятельного языка жестов, средство объяснения, то есть никоим образом не пассивный рефлекс, а целенаправленное выражение воли. Когда он складывает руки, распластывает ладони на письменном столе, покойно и в то же время напряженно откидывается на спинку стула, наклоняет вперёд голову, подняв плечи, прижимает руки к сердцу— это лишь малая часть скупо применяемых им средств выражения, — он всегда сопровождает свои движения и жесты извиняющейся улыбкой, словно хочет сказать: «Да, признаюсь, я играю; но надеюсь, вам нравится моя игра. И затем — затем я делаю это только для того, чтобы хотя бы на минутку добиться вашего понимания».

Густав Яноух. Беседы с Кафкой

Лучше не делать ничего, чем участвовать в конкретных действиях, основная функция которых — помочь системе действовать мягче (скажем, расчищать пространство для множества новых субъективностей). Угроза наших дней — не пассивность, но псевдоактивность, требование «быть активным», «участвовать», прикрывать Ничтожество происходящего. Люди постоянно во что-то вмешиваются, «что-то делают», ученые принимают участие в бессмысленных дебатах и т. д. По-настоящему сложно отступить назад, отстраниться. Власть часто предпочитает диалог, участие, даже «критическое», молчанию — ей бы только вовлечь нас в «диалог», удостовериться, что наше зловещее молчание нарушено. И потому воздержание граждан от голосования есть подлинно политическое действие: оно властно ставит нас лицом к лицу с бессодержательностью современных демократий. Если под насилием понимать радикальный переворот базовых социальных отношений, то, как бы безумно и безвкусно это ни прозвучало, проблема исторических чудовищ, погубивших миллионы жизней, была в том, что им не хватало насилия. Подчас не делать ничего и есть высшее проявление насилия.

Славой Жижек

любимое у Рубинштейна

https://telegra.ph/Lev-Rubinshtejn---YA-zdes-1994-10-19

После лекции в незнакомом помещении Андрей Белый нёсся по залам и вбежал (ища выхода) в зеркало. Натолкнувшись с размаху на себя самого, отступил, дал дорогу, прошипев раздражённо: «Какой неприятный субъект!»

В другой раз, завидев знакомого издали, он, дружески вытянув руку, пустился навстречу, но, поравнявшись, забыл, прошёл мимо, держа руку в воздухе и удивляясь: зачем же рука?

Михаил Чехов. Об Андрее Белом

* * *

«Извини, что украла», — говорю я воровке;
«Обязуюсь не говорить о верёвке», —
говорю палачу.
Вот, подванивая, низколобая проблядь
Канта мне комментирует и Нагорную Проповедь.
Я молчу.

Чтоб взамен этой ржави, полей в клопоморе
вновь бы Волга катилась в Каспийское море,
вновь бы лошади ели овес,
чтоб над родиной облако славы лучилось,
чтоб хоть что-нибудь вышло бы, получилось.
А язык не отсохнет авось.

Лев Лосев

Неверно говорить: «Я мыслю». Следовало бы сказать: «Мной мыслят» (on me pense) <...> Я есмь некто другой. Тем хуже для куска дерева, если он поймёт, что он — скрипка.

Артюр Рембо

Выход в свет любой моей мазни всегда наполняет меня тревогой. Макс Брод, Феликс Вельч, все мои друзья попросту отбирают у меня написанное и потом ошарашивают меня готовым издательским договором. Я не хочу причинять им неприятности, и так в конечном счёте дело доходит до издания вещей, являющихся, собственно говоря, сугубо личными заметками или забавой. Частные доказательства моей человеческой слабости публикуются и даже продаются, потому что мои друзья, с Максом Бродом во главе, хотят из этого во что бы то ни стало делать литературу, а у меня нет сил уничтожить эти свидетельства одиночества… То, что я сейчас сказал, разумеется, преувеличение и мелкий выпад против моих друзей. На самом же деле я уже настолько испорчен и бесстыж, что сам помогаю им издать эти вещи. Чтобы оправдать собственную слабость, я изображаю окружение более сильным, чем оно есть в действительности. Это, конечно, обман. Я ведь юрист. Потому и не могу убежать от зла.

Франц Кафка. «Беседы с Кафкой» Густава Яноуха

Все все все деревья пиф
все все все каменья паф
вся вся вся природа пуф.

Все все все девицы пиф
все все все мужчины паф
вся вся вся женитьба пуф.

Все все все славяне пиф
все все все евреи паф
вся вся вся Россия пуф.

Даниил Хармс, октябрь 1929

Я жил, пока не умер,
подкуривал гашиш,
что со стихами в сумме
был праздником души.

О сколько было бабы
в той бабе, что со мной
жила и сердцем слабым
и печенью больной!

Навечно послан на хуй
(таков уже удел!)
сидел я падишахом,
когда я с ней сидел.

Стихи, гашиш да баба,
да баба да гашиш —
вся жизнь моя, мой табор
и больше — ни души!

Леонид Аронзон, 1968

На кладбище — плита, на плите медная дощечка с надписью: "Д-р Иван Николаевич Игумнов, прием от 2 до 7". Хоронили в 1918 г., надпись на камне некому было сделать — взяли дощечку с двери.

Евгений Замятин. Записные книжки

* * *

Переводы из Ружевича и Сэндберга ты уже прочитала
Наливаешь мне кофе и требуешь разговоров об Антониони
Я чувствую себя как окурок не в свой пепельнице
Блеск твоих связей в министерстве культуры я одобряю

Оператор снимает дождь: ему разрешили
Дождь крупный, тугой, напоминающий крутое яйцо
мочит людей во фраках вечерних платьях смокингах и тулупах
Оптика дождя великолепно передается оператором

«Тебе интересно всё это говорить?» «Нет, но я упражняюсь».
«Зачем ты грызешь ногти?» «Дурная привычка».
«Что ты делаешь сегодня вечером?» «Заказную статью об очерке в молодежном журнале —
Проблема изображения казённых подвигов бетонирования и лесоповала».

Конечно я маньяк: занимаюсь искусством как любитель
Кроме того я трус: я боюсь холода, пошлости и грязи
Мы смотрели Антониони в разных просмотровых залах
И есть ещё многое что нас разделяет или сближает

Сергей Чудаков, 1964

Да здравствуют деловые люди
Они болтаются на теле цивилизации как бубенчики
На шутовском колпаке колоритный звон в нашей
Монотонности

Один сидит в грязном сугробе и дрожащими пальцами
Пытается собрать сигареты рассыпанные перед ним
Картами таро

Другой вооруженный большим магнитом ходит по магазинам
И притягивает к себе часы и другие изделия

Третий вырезает на стенах общественных туалетов свои
Комментарии к Кама-сутре

Четвертый наклеивает фальшивую бороду чтобы не узнать
Себя в зеркале

Пятый упорно ловит бабочку улетевшую из его мозга

Шестой поджигает медузу с высокой целью превратить ее
В черного лебедя

Деловые люди уверены что жизнь есть беспрерывное дело
Деловые люди бессмертны ибо смерть есть ничто иное
Как отсутствие всякого дела

Евгений Головин

Евгений Рейн и Иосиф Бродский в Венеции

Как творческое самовыражение помогает лучше понять себя и научиться говорить о том, что нас волнует? Как занятия поэзией и музыкой влияют на то, насколько ярко мы воспринимаем эмоции, и могут ли такие занятия быть терапевтичными?

О том, какие сложности можно преодолеть благодаря поэтическому и музыкальному творчеству, и почему занятия поэзией на самом деле нужны нам всем, поговорим на бесплатной лекции «Как поэзия и музыка помогают лучше понимать себя?» от школы писательского мастерства Band.

Автор лекции Мария Ежова — поэтесса, певица, руководительница музыкально-терапевтического проекта «Певческий семинар» в Библиотеке поэзии. На встрече узнаем:

— Как лучшее понимание себя и своих эмоций помогает в написании собственных — поэтических и прозаических текстов
— Как возникли современные методы арт-терапии, связанные с написанием стихов и пением
— Почему пение и чтение вслух может повысить стрессоустойчивость
— Как занятия поэзией помогают преодолеть когнитивные искажения, влияющие на качество жизни

Встречаемся 23 октября в 20:00 МСК. Лекция бесплатная, но нужна регистрация.

***

Я просто чудом остался живым
А ведь и везло мне
И чай с лимоном пил
И водку хлебал нескончаемую
И курицу жрал запечённую
И женщины меня ну никак не миновали
Не говоря уж о том, что всё у меня получалось
За что ни хватался я — все у меня выходило
А вот ведь взял
И остался живым.

Егор Летов, 1994

Вот, например, "Чевенгур". Где он расположен? Да где-то среди степей, на дороге, то есть не важно где. Везде, где ищут град Китеж, где строят коммунизм. Чевенгур детерриториализован. Жить в нем, это то же самое, что жить в некотором царстве, в некотором государстве.

Платонов помещает вещи в пространство смысла. А смысл несобытиен. В нем время устремляется к нулю, и на первый план выступает бессобытийный быт, то есть быт без поступков, без сюжетов и т. д. Быт пузырится смыслами. Но смыслы бывают полными, оформленными и неполными, неоформленными. Эти последние являются смыслами-калеками, зацепившимися за материю. Если авангардисты фиксируют следы ускользнувших событий, то Платонов фиксирует смыслы двух указанных выше родов. Авангардисты изображают последствие действия высоких скоростей событийного мира. У Платонова нет времени, у него, как у Филонова, едва различимое мелькание тел или их нагромождение. Как после аварии...

Фёдор Гиренок

"Кстати! Я же очень добрый! Вспомнил тут, как в 2003 году я возвращался с охоты и спас девушку от изнасилования. Пускай это зачтётся как смягчающее обстоятельство!

Даже если предположить, что в тюрьме я просижу 60 лет, то есть целую человеческую жизнь, то получится по году за каждое убийство. За кражу дают больше! А если меня убьют, то убьют один раз. То есть в проигрыше я не останусь с любым приговором. А приговор мне, в принципе, известен…

Cвоё последнее слово я жертвую глухонемым".

(Цитаты битцевского маньяка Александра Пичушкина, произнесенные им на суде)

Рисунки Эдуарда Лимонова

..или вот когда мне говорят, что творчество Бориса Рыжего было регрессивным, толкало поэзию назад по сравнению с приговско-южинскими эквелебрисами..
Да всё было ровно наоборот!
Это Рыжий пришёл и разметал всю эту рубинштейно-лианозвско-тредиаковскую школу. Он отринул лит. игру, вернул поэзии, лиризм, и повернул её к народу.
Это поступок Пушкина!

Всеволод Некрасов