“Режиссёрская импровизация”
Рассказ основан на реальных событиях.
“Онанизм и режиссура — оба процесса начинаются с идеи, но никто не видит, как ты достигаешь кульминации.”
Роман Сергеевич был человеком творческим и изобретательным. На посту главного режиссера монтажа он считался мастером своего дела, а его кабинет — священным оплотом творчества и личного пространства. Там он часами колдовал над экранами, вырезал лишнее, соединял несоединимое и, иногда, если очень уставал, прибегал к своему проверенному способу снятия стресса.
Работа была нервной: сроки всегда сжимались, начальство критиковало, а коллеги за стенкой изводили своими “А можно чуть-чуть ярче?” и “Почему голос звучит, как из бочки?”. И в один из таких дней, когда уровень напряжения достигал предела, Роман Сергеевич понял, что пора.
Решительно влетев в кабинет, он захлопнул дверь, уселся за свой “командный центр” из двух огромных мониторов и, найдя в интернете то, что соответствовало его настроению «18+», снял штаны. Мониторы, расположенные на уровне груди, надёжно укрывали его “территорию” от любого внезапного взгляда.
Всё шло, как обычно. Но через пару минут, когда Роман Сергеевич был полностью погружён в процесс самопознания, дверь кабинета вдруг распахнулась с грохотом, словно её вышибли сапогом.
В комнату, кипя праведным гневом, ворвалась Ольга Сергеевна — главный редактор. Эта женщина была воплощением молнии: её шаги молниеносны, взгляд пробивает стены, а голос способен заставить вянуть цветы. Она целенаправленно направилась прямо к мониторам, громко произнося что-то о важности соблюдения дедлайнов.
Роман Сергеевич замер. Времени думать не было. Он оценил ситуацию и понял, что его мониторы закрывают ровно ту часть тела, за которую его карьера могла бы быть безжалостно уничтожена. И тут его режиссёрский инстинкт взял верх.
— Вы что себе позволяете, Ольга Сергеевна?! — завопил он, вскакивая из кресла.
Его голос, высоким фальцетом, эхом разнёсся по кабинету. Сама сцена выглядела абсурдно: Роман Сергеевич, без штанов, но стоящий ровно за мониторами, выглядел одновременно храбрым и… крайне нелепым.
Ольга Сергеевна, остановившись буквально в шаге от мониторов, удивлённо замерла.
— Простите… я… просто хотела посмотреть, как идёт монтаж, — пробормотала она, заметно сбавив тон.
— Монтаж?! — не унимался Роман Сергеевич. — Вы ворвались в моё личное пространство! Здесь творческий процесс! Вы вообще понимаете, что только что могли разрушить гениальную идею?!
Ольга Сергеевна, впервые в жизни, не нашлась, что ответить. Мониторы прочно заслоняли её обзор, а Роман Сергеевич, со всей своей актёрской харизмой, внушал ей глубокое чувство вины.
— Я… ладно, — выдавила она, отступая к двери. — Я вернусь позже.
С этими словами она развернулась и молниеносно покинула кабинет, не посмотрев назад.
Роман Сергеевич тут же захлопнул дверь, обессиленно сел в кресло и уставился на погасший экран. Он был на волоске от катастрофы, но благодаря находчивости спасся. Он знал, что эта сцена войдёт в историю его жизни, как самая эпичная импровизация.
— Хорошо, что мониторы широкие, — пробормотал он, нервно хихикая.