🥔Молодой Картофель🥔

Про Пастернака

Я два раза пытался прочесть «Доктора Живаго», но так и не смог.

Мне у Пастернака не нравился слог.
Он, конечно, смог объёмно и детально описать со всех сторон эпоху и всё, что тогда происходило, но я читаю книги не ради смысла. Я читаю ради поэзии в прозе, и именно этого я в романе не увидел. Хотя стихи там - восхитительные! К ним - вопросов нет.
Для меня эта книга написана слишком театрально. Даже фамилии персонажей — Живаго, Громеко, Сатаниди, Комаровский — звучат неестественно. Старый добрый Достоевский пишет гораздо лучше. Музыкальности в его языке гораздо больше, фразы он составляет лучше, они у него поэтичнее звучат. Из поколения Пастернака только Бунин продолжает традицию классической русской литературы, но не Пастернак, на мой взгляд. Конечно Нобелевский комитет со мной бы не согласился, но всё равно все премии так или иначе политически ангажированные.

Литературоведы со мной тоже вряд ли согласятся, но у них такая работа: читать, понимать и комментировать, а я как читатель имею право этого не делать — не стараться понять то, что лично мне кажется безвкусицей. Со мной такие вещи не работают. Я не верю, что автор сознательно создавал эффект плохо написаного текста. Если бы он умел, написал бы нормально, но он или не умеет, или у него нет вкуса, вот и всё, просто Доктор Живаго не звучит, не течёт, хотя, еще раз, стихи, помещенные в роман - великолепные!

С другой стороны, я понимаю, что моё восприятие меняется со временем. Все фильмы, которые мне раньше нравились, сейчас только раздражают. Сама история в романе интересная, к тому же я люблю эпопеи. Например, «Будденброки» Томаса Манна очень люблю. Ему за них тоже дали Нобелевскую премию, хотя мне показалось, что Манн воровал у Толстого — они иногда звучат тождественно, как будто немецкий Толстой пишет, но только не так открыто назидательно. Так что, возможно, через два-три года я дочитаю «Живаго» и он мне даже понравится. Ну или можно фильм посмотреть.

Про ретрит

Съездил на ретрит в Чиралы: как обычно очень хорошо и чудодейственно. 
В начале ретрита брал на несколько дней обет молчания, отключал телефон, ни с кем не разговаривал — эта старинная практика называется «мауна», она хорошо сочетается с голоданием и в целом с йогой, помогает аккумулировать силы. Я не  испытываю дискомфорта от молчания и в принципе не большой любитель поболтать, меня, наоборот, утомляет чрезмерное общение, поэтому обет молчания дался мне легко.
Голодание далось тяжелее.
У меня было так: понедельник — сухой голод, во вторник можно было выпить воды, в среду стакан молока, в четверг стакан овощного сока, в пятницу — стакан фруктового, а в субботу уже можно есть. Это не полное голодание, но по факту настоящее голодание, потому что один стакан молока на третий день погоды не делает, как и стакан томатного сока в четверг тоже не особо помогает.

Люди часто воспринимают голодание как такой летаргический сон: ты ложишься на кровать и не двигаешься. Но есть гипотеза и подтверждающие её исследования, что если во время голодания тренироваться — приседать, ходить, бегать, отжиматься, и так далее — то мышечную массу ты терять не будешь.  
Я сочетал голодание с походами. Каждый день ходил по горам. В первый день, когда было сухое голодание, пошел в горы часов на шесть. Без воды было непросто, но мне нравится исследовать, что происходит с сознанием и с телом в такие моменты. Мозг перестраивается, начинаешь по-другому себя чувствовать, по-другому думать, на другие вещи обращаешь внимание. И главное: знакомишься со своим телом. Понимаешь, что оно, оказывается, может без воды пойти в горы и вернуться. И при этом не умереть. В последнем походе, если верить айфону, я прошел 500 лестничных пролётов.

Я на каждом ретрите убеждаюсь, что тело вообще может гораздо больше, чем мы думаем, а все ограничения для него устанавливает сознание. Голодание сильно подбадривает иммунитет: тело само себя начинает активно лечить. Статистически значимые результаты долгожительства показывали люди, которые либо голодали, либо мало ели в силу объективных причин. Я не говорю, что в повседневной жизни нужно голодать, но то, что это полезно иногда практиковать – это факт.

Это помогает мне создать новые хорошие привычки и исключить негативные, потому что в это время ты концентрируешься на своём теле и сознании — например, на прошлом ретрите я полностью отказался от сахара и алкоголя и вот уже седьмой месяц придерживаюсь. 

Ещё у меня была йога три раза в день по два часа, море, солнце и постоянный контакт с природой. В горах растёт шалфей, тимьян, пахнет хвоей, это как постоянная ароматерапия — очень яркие ощущения. Особенно когда ты голодный.

Продолжу рассказывать о том, что происходит с брендом «Пакет картошки», В первой истории рассказал про кризис, а теперь расскажу про возможности.

Часть вторая. Возможности

Сейчас у нас в цеху стоит новое оборудование, мы собрали большую команду, нашли поставщиков сырья, партнёров. Все вроде бы окей, нужно только двигаться дальше.

Но пока мы разбирались с кризисом, мы не занимались брендом — потому что на это не было ни времени, ни денег. В результате за время кризиса у нас сократились точки продаж Пакета Картошки, большинство партнеров начали заказывать у нас чипсы уже под своим брендом, к тому же поменялась ситуация на рынке в целом и мы потеряли те преимущества, которые у нас были раньше. И теперь нам с этим нужно что-то делать, возможно, в догоняющем режиме.
 
Раньше у нас был бренд, но не было инфраструктуры. А сейчас у нас есть инфраструктура и фундамент, но нету бренда.
 
Вообще мне кажется, бренды должны строиться на базе инфраструктуры, иначе ты просто рискуешь всё в одночасье потерять. Потому что инфраструктура без бренда работать будет: сейчас у нас идут продажи, увеличивается выручка, по сравнению с прошлым годом она выросла в два раза, то есть мы уже полностью из этого кризиса выбрались и скоро выйдем на нормальное плато. Потенциал заключенных контрактов у нас очень большой — мы запросто можем в ближайшее время вырасти на 30-40%. Но бренда у нас при этом нет. А у многих такая ассоциация, что нет бренда — значит, нет бизнеса.

Слова «пиздец» и «пивот» начинаются с одной буквы и в принципе чем-то похожи. Иногда я думаю, что, возможно, нужно с брендом попрощаться, как с чемоданом без ручки. А потом думаю, что с нами произошла трансформация. Мы были чисто ритейловым брендом. А сейчас, когда поняли, что это не работает, превращаемся в производственную компанию. Риски есть в любой модели. Я не могу сказать, что я делал какой-то сложный выбор в пользу той или иной модели — я никакой выбор не делал, я просто двигался по пути решения самых больших проблем. Потому что когда проблем скапливается гигантское количество и ты не знаешь, с какой начать, нужно выбрать что-то такое, что может обрушит всё остальное, если его не исправить — и начинать с этого.
  
Мне сейчас сложно даже сформулировать, почему всё это со мной произошло и как так вышло, что мы справились с этим кризисом. Как будто звезды сошлись или рука Господа нас подтолкнула — но такое не случается каждый день и на это нельзя рассчитывать. Зато на что ты точно можешь рассчитывать, так это на то, что если будешь кропотливо работать — вдумчиво, ежедневно и долго трудиться — то сможешь создать такой базис, на котором построишь всё, что захочешь. 

Вот какой урок я извлек из этой истории. 

Хочу рассказать здесь о том, что происходит с брендом «Пакет картошки» и с нашим производством — как всё началось, куда повернуло и куда идёт сейчас. Пусть это будет история из двух частей — про кризис и возможности.

Часть первая. Кризис

Когда-то давно мы начали с того, что делали чипсы на заводе партнёра — использовали чужие производственные мощности, развивали бренд и какое-то время всё шло хорошо.

Потом мы решили вложиться в оборудование и купить собственную линию — покупали её мы в Индии и заплатили за неё 250 тысяч долларов. Одновременно с этим начался ковид. На нас это сперва не очень сильно сказалось, просто из офлайна продажи перетекли в онлайн — Самокат, Яндекс-Лавка и так далее. Но пока мы ждали, когда нам из Индии отгрузят наше железо, отношения с прозводтсвнной площадкой стали постепенно портиться. Они поняли, куда и как мы продаём наши чипсы, и начали задумываться о том, чтобы делать это самим, без нас. Они перестали поставлять нам достаточное количество чипсов, и нам становилось всё сложнее выполнять свои обязательства перед нашими покупателями.

Тем временем индийцы затягивали с поставкой нашей линии. Они не говорили нам прямо: «Мы вас кинули, вы ничего не получите». Они говорили по-другому: «Всё хорошо, мы скоро всё вам отправим». И каждый раз придумывали новые отговорки: то забастовка, то праздники, то ковид.

При этом бренд «Пакет картошки» был тогда на пике. Его все знали, все любили и хотели. А мы чувствовали, что скоро запахнет жареным и мы просто не сможем отгружать чипсы нашим покупателям. Это был очень неприятный момент. Мы не знали, что делать. 

Тогда мы решили купить какую-то временную линию, чтобы наладить собственное производство. Мы нашли такую в России — она была достаточно ограниченная по мощности — и очень долгое время не могли ее наладить, чтобы добиться хорошего качества. Непосредственно производством чипсов мы никогда раньше не занимались, и на самом деле у нас не было в этом никакой экспертизы. Когда ты работаешь с подрядчиком, тебе кажется, что всё просто: нужна такая-то картошка, такая-то температура жарки, такая-то толщина слайса, такие-то добавки. А на деле всё оказалось гораздо сложнее. С добавками, кстати, проблем не было. Была проблема с жаркой. У нас не получались нормальные чипсы и никто не понимал, из-за чего. 
Потом настал момент, когда наши подрядчики от нас ушли и перетянули за собой многих наших партнёров.
 
Мы остались с нашей временной линией и огромными проблемами с качеством. Чипсы получались жирные, пересоленные, недосоленные — и мы начали терять даже ту дистрибуцию, которая у нас оставалась.

Когда началась СВО, индийцы стали и её использовать как отговорку: якобы теперь они не могли закупить детали в Америке, чтобы поставить их в Россию. От нас побежали люди — ушла часть команды, ушли работники завода, ушёл мой партнёр. Покупатели писали на чипсы ужасные отзывы, а бывшие подрядчики вырезали нас из цепочки продаж. 

Это был настоящий кризис, очень тяжёлый момент.

И денег не было.

У меня осталась только часть людей на заводе. Когда выручка упала до критически низких значений, я понял, что наездами исправить ситуацию не получится. Я переехал во Владимирскую область, начал каждый день ездить на фабрику. Тогда же мы начали судиться с индийцами и одновременно налаживать нашу временную линию. Это всё требовало огромного количества денег и времени — мы снова вложились в железки, снова заплатили 250 тысяч долларов. То есть совокупно мы вложили полмиллиона долларов и до сих пор ни рубля с этих инвестиций не получили.

И только сейчас, когда мы купили новую оборудование, его нам доставили, и сейчас идёт монтаж - эта история подошла к своему следующему этапу.

Про суд с индийцами

Ситуация с индийцами потихоньку движется, и дело вроде бы складывается в нашу пользу. Недавно там была уже вторая встреча между ними и моим юристом. То есть, если раньше они просто тупо не выходили на связь и игнорили нас, то сейчас, когда начался суд, стали вести себя по другому. 

Потенциально, конечно, может случиться все угодно. Например, они могут заявить о банкротстве. Тогда им будет назначен конкурсный управляющий, их активы начнут распродавать, чтобы закрыть долги перед кредиторами, и мы должны будем встать в очередь. В этой очереди мы будем далеко не первые — даже несмотря на то, что мы первыми на них подали в суд, то первым там будет государство, то есть налоги, потом банки, потом сотрудники, а потом уже кредиторы. 

При этом слушания по нашему делу регулярно переносятся — в городе Индор закрылся основной суд и остался один очень маленький филиал, где не хватает сотрудников. Из-за этого слушания проходят один раз в две недели вместо положенных двух раз в неделю, то есть, в четыре раза медленнее.Но тем не менее, тихой сапой мы продвигаемся и наши оппоненты уже начали просить нас закрыть дело. Давайте, говорят, мы вам всё отдадим, а вы закроете дело. Все бы ничего, но за это время накапала меня в размере 250 тысяч долларов. Хочется конечно и её как то из них вытянуть! 

Надеюсь, что-то из этого всё же получится.

Про (не)любовь к путешествиям

Мне нравится мой нынешний образ жизни — он у меня достаточно простой, размеренный и в целом приятный. Думаю, мне было бы сейчас сложно с человеком, который постоянно хочет путешествовать. Это бы закончилось тем, что я бы сказал: вот тебе билет, лети куда хочешь, возьми, если хочешь, подруг, только меня, пожалуйста, не трогай. Я буду сидеть и заниматься своими делами.

Возможно, я просто утратил любовь к путешествиям. Когда друзья рассказывают, где они побывали, у меня всплывают фантомные воспоминания из юности, когда нравилась романтика самолетов, аэропортов, новых городов… Но в целом я остаюсь равнодушен. А когда думаю, сколько нужно потратить сил, чтобы куда-то попасть: сделать несколько пересадок, искать билеты, менять деньги — то смысл теряется. Слишком много затраченных усилий, а что ты получаешь в итоге?

Единственное место, куда мне хочется поехать — Ровьяно. Это город в Италии, где я вырос и где провёл детство. Это крошечный итальянский городок с населением две тысячи человек. Самое сердце Италии, регион Лацио, недалеко от Рима. Это исторически папский город, он стоит на холме, под которым проходит очень важная римская дорога — Тибуртина, она идёт поперёк через всю Италию, от Рима до Абруццо. По ней ходили люди, возили товары, ходили войска. И в этом городке был человек, который собирал папские подати за проход по этой дороге. Там сохранился старый замок и оттуда очень красивый вид на окрестные холмы. Ещё там есть развалины древнего города, построенного этрусками, у которых римляне переняли всю их культуру. Римские белые тоги — это этрусские накидки. Там можно выйти из дома, подняться на холм и попасть в развалины этрусского города — белые террасы из камней, цикады поют, вокруг растут оливы и дикая ежевика. Я её там каждый раз собираю и ем.

Там есть старый дом с кучей антиквариата, книг и картин — в нём можно очень много времени провести, просто рассматривая всё, что на стенах висит: какие-то древние кинжалы со всего мира, старинную посуду из Марокко.

Я очень люблю это место. Люблю туда приезжать, ходить на гору в маленькие походы, бродить по самому городу, по старой части, по новым районам, вспоминать разные моменты, которые я там пережил. Я всё детство постоянно переезжал из города в город, менял школы, а это место для меня всегда было как дом, куда можно вернуться.

Про Венецию

Моя подруга Катя ездила на Биеннале в Венецию и мы с ней поговорили про это путешествие — и совершенно случайно сделали это под запись. А потом я решил, что пусть тоже будет из этого пост. Не очень обычный, но, кажется, интересный.

— Хорошо отдохнула в Венеции?
— Вообще Биеннале это не лёгкая прогулка. Ты ходишь минимум шесть часов в день, а то и все восемь, и смотришь искусство.
— А сколько ты проходила шагов, когда смотрела?
— 64 тысячи в последний день.
— Стёрла коленки, наверное. Слушай, а ты продолжаешь воспринимать искусство, когда смотришь его в таких количествах? Мне кажется, можно не больше одной картины в день смотреть.
— Это сложный вопрос. Там всё по-другому устроено. Ты приезжаешь туда, и весь город — это Диснейленд, только с искусством. Ты выходишь в магазин за хлебом — там Биеннале. Идёшь в уличный сортир — там тоже Биеннале. Когда искусства так много, наступает такой момент, когда ты становишься как будто slightly drunk, чуть-чуть в расфокусе. Ты физически не можешь смотреть внимательно, так, как ты привык, потому что искусства действительно слишком много. И благодаря тому, что тебя погружают в ванну из этого искусства и оно у тебя просто лезет из ушей, твоё критическое восприятие отключается. Ты начинаешь всё воспринимать очень непосредственно. На самом деле, для меня это единственный способ. Но это моя десятая Биеннале, у меня с ней был разный опыт, и такой взгляд — он нарабатывается, в том смысле, что в тебя каждый раз всё больше и больше этого искусства помещается. Но главное — в этом расфокусированном внимании, как будто ты словил трип.
— Очень интересно. Ты погружаешь себя в измененное состояние сознания.
— С помощью искусства.
— А ещё ты при этом находишься в другой стране, в Италии, в Венеции, это само по себе очень яркие впечатления.
— У меня есть пост про Венецию как маркетинговый проект. Они себя в какой-то момент должны были перепридумать, чтобы выжить. Раньше они были путешественники, воины и торгаши, а после завоевания Наполеоном этот их оффер миру закончился, и они довольно долго пребывали в упадке. А потом придумали эту историю с Биеннале — просто на ровном месте. Отдали под неё лучший кусок земли — Джардини, королевские сады — это единственное место, где есть деревья.
— А она же вся построена на воде и там нет деревьев?
— Почти нигде. Только на отдельных кусочках, например, в джардини.
— То есть это огромный город, построенный на деревянных сваях.
— И там нет машин. Ты прилетаешь в аэропорт, он тоже стоит прямо на лагуне, и час плывёшь через эту лагуну, как Анджелина Джоли в фильме «Турист» и на каждом столбике сидит чайка. А люди, которые там выросли, они в этот момент сидят в телефонах.
— Как в метро.
— Я всегда была в Венеции летом, а сейчас приехала в сентябре. В один из дней шел дождь, и оказалось, что лагуна наливается, как ванна. Уровень воды поднимается очень заметно и очень резко.
— Удивительно. Я был там, но в детстве совсем, и забыл, что это реально какой-то сумасшедший дом в плане инженерии и архитектуры.
— Это в каком-то смысле грустная история, потому что с каждым годом Венеция всё больше превращается в музей. Знаешь, как это заметно? Когда ты ходишь по городу, ты не видишь ни одного барбершопа. Они все на мейнленде.
— А по возвращении чувствуешь себя наполненной или хочешь обратно, или, наоборот, тебе хочется просто спокойно поработать?
— Я в Венецию я хочу всегда. Для меня это особенное место, я очень грущу, когда надо улетать, каждый раз расстраиваюсь, иногда даже плачу, потому что а вдруг я больше никогда сюда не приеду? Очень грустная мысль. Кто-то любит путешествовать все время в разные места, а у меня есть вот такие постоянные места, которые я люблю, потому что на их фоне ты видишь, как ты меняешься. Там тоже многое меняется, но какие-то вещи остаются неизменными, и у тебя есть, с чем сравнить.

Про собаку

Стою недавно утром на кухне, готовлю завтрак. Собака Лидия сидит у себя в клетке и грызёт свою лежанку.

Лежанку ей грызть нельзя. Я на неё смотрю и говорю: Лидочка, не грызи. Тогда Лида делает следующее: она смотрит на меня, а потом глазами показывает на крышу клетки, куда я случайно закинул её крокодила — игрушку, которую грызть можно. Она его видит, но достать не может — ей высоко. И когда я прошу её не грызть лежанку, она взглядом как бы говорит: ну ты мне тогда крокодила-то отдай.

И всё это абсолютно антропоморфно. Абсолютно как человек.

Я иду, достаю крокодила, отдаю ей — и она начинает грызть его.

Такое происходит постоянно. Это удивительно. Мне кажется, она становится человекоподобным существом.

Вспоминаю слова моей знакомой жуткой собачницы, она говорила с совершенно безумными глазами: «собака - это человек»!

Про реализм

Такая история про гильдию художников — и немного про отношения заказчика с исполнителем. Во времена Рембрандта у художников была своя гильдия, как профсоюз. И у этой гильдии была одна интересная функция: когда художник заканчивал портрет, а заказчику он не нравился и он отказывался платить, художник мог обратиться к гильдии и попросить их рассудить, чтобы они решили, это художник рисовать не умеет, или у заказчика просто такое лицо неприятное. И если они решали, что это у заказчика неприятное лицо, ему уже было не отвертеться, пришлось бы за портрет заплатить.

Я когда про это узнал, подумал, как бы это сейчас выглядело. Говоришь художнику: а почему у меня вместо лица фиолетовый прямоугольник? А он тебя посылает сразу.

Мне поэтому больше нравится классическая живопись. Люблю, когда видно технику и мастерство.

Пакет Картошки х Катя Кищук

Кому-то из коллег не нравится поисутствие body & ass рядом с едой, а меня нисколько не смущает — съемка стилевая, белье тоже. А ‘Пакет картошки’ я вообще обожаю…

Кстати, на первом из кадров — CEO компании, недавно нашла его тг, пишет про бест кейсис и факапс.

Да-да, это рекламу за пачку чипсов. 🤜🏻🩷🤛🏻

У "Пакета картошки" первый мерч. Снялся в рекламе вместе с Катей Кищук. Покупайте "Пакет картошки" на нашем сайте, если ещё не сделали этого. Будет ли еще крутой мерч и вообще, что происходит с брендом расскажу чуть позже.

Про искусство

Мы живём в такое время, когда каждый человек может купить произведение искусства — например, картину — и повесить у себя дома на стену. Она при этом может стоит не дороже пары обуви.
Исторически это началось совсем недавно, а раньше искусство было частью элитного потребления. Простые люди картины себе не покупали, максимум — литографии. Как сейчас постеры.
Зато портреты, которые писали с натуры, не только очень дорого стоили, но и нужны были в первую очередь для того, чтобы продемонстрировать достаток изображённого на них человека. Отсюда все эти кружева, украшения и сумасшедшие причёски. Это как дорогая машина сегодня или фоточки в инстаграме. Ты приходил в гости и видел там огромный свадебный портрет хозяев. Те, кто побогаче, могли позволить себе нанять разных художников, чтобы они рисовали их в разных стилях.

Ещё были такие смешные штуки, как портреты холостяков. Это особый жанр фламандской живописи, очень нарядный — на этих портретах мужчины всегда радостные, красивые, в перстнях и перьях. А поскольку страна протестантская, то после женитьбы они на портретах начинали выглядеть уже поскучнее и поскромнее, не так павлинисто.

Иногда художники в процессе работы ругались с заказчиками, и портрет дописывал кто-нибудь другой — такая как бы коллаборация. Это обычно очень заметно. Я в одном музее видел семейный портрет большой и очень богатой семьи — там изображено человек двадцать. Последним дописывали младенца, который родился, когда картину уже закончили, и он выглядит, как мем из «Страдающего средневековья», вообще в другом стиле, совершенно не оттуда.

Иногда картину заказывали сразу несколько человек, это было как групповая фотография — скинулись на Рембрандта по сто гульденов, получился «Ночной дозор».

Вообще до изобретения фотографии у искусства была немного другая роль, потому что больше никакого способа запечатлеть, например, человека, не было. А тот, который был — очень долгий, потому что нужно позировать, и дорогой, потому что работу художника оплачивали почасово.

А сейчас можно просто селфи сделать.

Что для меня важно, когда я набираю людей в команду

Какие бы ни были у человека сильные стороны, какой бы у него ни был опыт, каким бы он ни был крутым специалистом, главное — чтобы мы психологически сходились и могли бы комфортно общаться.

У меня был опыт, когда я набирал топовых специалистов, но через неделю мы вдрызг ссорились или они ссорились со всеми в коллективе и исчезали в неизвестном направлении — это в лучшем случае. Поэтому мне точно не нужен высококлассный специалист-токсик, не готовый принимать наши правила.

Если человек не конфликтный, если с ним можно договориться, если он готов делать то, что ему поручено, не воротит нос от работы, и при этом достаточно автономный — сам находит то, что ему нужно, и не отвлекает других — тогда можно смотреть на остальное.

Но моя практика показывает, что никакое собеседование не может дать точный психологический портрет. Потому что когда ты кого-то нанимаешь — это один человек, а как только ты с ним подписал контракт, он может запросто превратиться в другого, иногда диаметрально противоположного. Поэтому на собеседовании я стараюсь выяснить, может ли человек хотя бы логически мыслить. Моделирую ситуации и прошу рассказать о последовательности действий. Например: вы получили отказ от байера, или: у вас в ассортименте есть позиция, которая очень плохо продаётся, но продать её нужно — что вы будете делать, по шагам? И через это стараюсь понять, насколько человек будет последователен, потому что в каждой подобной ситуации есть множество развилок и поворотов. Ну и, конечно, продажник должен обладать достаточной силой убеждения, чтобы убедить меня взять его на работу.

Недавно я набирал на завод технических специалистов — и там совсем другая ситуация. У них в подчинении есть рабочие, слесари, поэтому мне нужен был человек крупнее их физически — потому что когда дело касается такой работы, то физический размер начальника подсознательно внушает подчиненным уважение. Ещё я стараюсь брать на такие должности людей с армейским опытом, потому что они не стесняются раздавать задания и вообще ведут себя по-командирски. Это полезно, потому что на заводе не всегда есть время для «извините, пожалуйста, будьте добры» — там нужно, чтобы все происходило быстро и от зубов отскакивало, но конечно с уважением и спокойно, без истерик.

Про брата и менторство

Я с юности думал, что умнее всех и лучше всех всё знаю — поэтому у меня никогда не получалось эффективно учиться на чужом примере.
Я то ли не обращал на такое внимания, то ли забывал, то ли меня это просто не интересовало, потому что я хотел всё сделать по своему, но в итоге я всё постигал на собственных ошибках. При этом рядом со мной всегда были люди, которые могли мне про эти ошибки заранее рассказать — такие, как мой брат Денис. Я свою карьеру, по сути, начинал вместе с ним — он меня научил большинству того, что я знаю о продажах: что такое продуктовый рынок, как работать с сетями, как работать с холодными звонками, и много чему ещё. И сейчас я чувствую, что мне очень хочется у него учиться и перенимать опыт. Денис старше меня на десять лет, и мне часто не хватает именно такого человека — успешного, который уже прошёл большой путь и который меня по-мужски понимает.

У нас с Денисом похожие бизнесы, но свой он ведёт немного по-другому. У него огромная экспертиза в «1С:Предприятие» и во всём, что с этим связано. Он настроил систему таким образом, что четко видит ежедневную себестоимость каждого продукта, держит под контролем все метрики.

А я, когда открываю 1С, то сразу его закрываю, потому что не понимаю, куда там нажимать. Я никогда в жизни с ним не работал вообще. У меня всегда была команда и там у каждого человека — своя функция. Есть крутой специалист по 1С, но я не знаю, как ему сформулировать задание, что у него спросить. Денис ежедневно смотрит на огромный список метрик, а я когда просто их читаю, не понимаю, зачем он это делает. Я начинал с другого — с hardware, с линии, с железа, с бизнес-процессов, связанных с людьми, чтобы все работало, чтобы товар производился, был кэшфлоу, чтобы клиенты были довольны и появлялись новые контракты. Сейчас я понимаю, что настал момент вникать.

Я думал о том, чтобы поговорить с братом насчет менторства, но с другой стороны, я не хочу его обременять. Это моя основная позиция по жизни: ненавижу обременять людей, предпочитаю платить за услуги. А тут получается, что я попрошу брата быть моим ментором, он согласится это делать бесплатно и потратит на меня время, которое мог бы потратить на семью, на свои хобби, на свой бизнес и так далее.

К тому же часто, когда родные люди друг друга о чём-то просят, это воспринимается как нечто обязательное. Я, например, не могу своим близким людям отказывать, и они поступают так же по отношению ко мне. Поэтому у нас в семье есть общее правило: нет крайней необходимости — не донимай. Мы друг другу не отказываем, но при этом стараемся лишний раз не донимать.

Наверное, в итоге попрошу Дениса показать мне список его метрик и объяснить, что там, зачем и почему. Подарю ему в ответ какой-нибудь классный подарок.

Про собачку и врачей

Ездил в ветклинику с собакой Лидией — ее рвало весь день и она себя плохо чувствовала. Сделал ей УЗИ, отвёл в кабинет к ветеринару, а там буквально на секунду отвернулся, потом смотрю — они уже четыре шприца набрали, и такие: будем её колоть. Я спрашиваю: вы мне хотя бы скажите, чем вы её будете колоть? Они говорят: ну тут два антибиотика, что-то противо-то, противо-это. Я им: подождите минуту, я посоветуюсь с заводчицей, она меня просила, если встанет вопрос об антибиотиках, дать ей знать, потому что она тоже ветеринар. 

И тогда эта женщина в клинике начала на меня орать.

— Кто тут хозяин, вы или заводчица? Не хотите колоть — я вообще ничего не буду делать! Ваша собака умрёт!

Ну и всё в таком стиле.

Она вообще ужасно злая была.

В итоге, я сказал, что ничего не буду делать и мы ушли. 

Потом по результатам анализов посмотрели — ничего страшного там вообще не было, съела что-то не то. Но я подумал вот о чём. Я просто собаку к врачу отвёл — и ей сразу прописали антибиотик, при том, что показаний для этого, по сути, не было. А ведь антибиотики, во-первых, могут дать негативный эффект на печень. Во-вторых, они сильно портят собственный иммунитет. Если с детства детям и собакам давать антибиотики, у них потом начинают проявляться всякие аутоиммунные заболевания, аллергии и так далее. Но есть врачи, и у них есть работа — выписывать таблетки. Ни один врач не может тебя отпустить и дать тебе возможность справиться с заболеванием силами своего собственного организма. Он тебя будет пичкать таблетками, без вариантов. Просто потому что у него такая работа — выписывать таблетки. 

Я в основном не болею, лекарства в больших количествах не принимаю, в аптеки хожу редко, но если попадаю в аптеку, то вижу там пенсионеров, которые покупают лекарства по спискам — стоят и по несколько минут их зачитывают. Им вываливают горы этих таблеток, они отдают за них последние деньги, и выглядят при этом просто очень нездоровыми людьми. У меня каждый раз такое чувство, что их против воли затянуло в эту аптечно-медицинскую систему, они там давно крутятся и уже не могут из неё выскочить.

Современной западной классической медицине в ее текущем состоянии, наверное, лет сто. В любом случае, немного. При этом наука развивается с огромной скоростью, постоянно появляются новые открытия: например, сейчас ученые говорят о том, что бактерии — это отдельный орган в нашем организме, который нужно подбадривать, стимулировать, и от него ни в коем случае не следует избавляться. А классическая западная медицина — это стерилизация всего на свете. И эта стерилизация приводит к тому, что благотворные бактерии исчезают, вместо них начинают появляться какие-то новые, плюс супербактерии, устойчивые к антибиотикам, и так далее. Поэтому, мне кажется, врачи часто ошибаются просто потому, что лечат по-старому, не принимая во внимание новую информацию. В то же время, благодаря миллионам лет эволюционного процесса, человек может сам себя от многих болезней избавлять, достаточно вести здоровый образ жизни, следить за режимом, есть качественную еду, высыпаться, пить нормальную воду, находиться в контакте с природой и в достаточной мере социализироваться.

Как только я стал так жить, я перестал болеть. Может, голова заболит раз в полгода или простуда случится раз в полгода — и пройдёт тут же, за несколько дней.

Про страшное

У меня с ранней юности проблемы с позвоночником. У меня позвоночные грыжи — и их у меня больше, чем у большинства людей. Есть три очень крупные, такого размера, что обычно с такими не ходят, 8, 6 и 4 миллиметра, в районе поясницы. И один раз, лет, наверное, шесть назад, после какого-то рейва и афтепати я вскочил на скейтборд и у меня буквально заклинило спину и отказала нога. При этом меня скрутило от боли, я лег на асфальт и не мог встать. Это было очень жестко и очень больно. Это состояние, когда ты беспомощный и не можешь встать, очень сильно пугает, потому что ты в эту минуту никто. Особенно если у тебя нет привычки болеть. Ты как будто налетаешь на бетонную стену и ничего не можешь, только стонать.

Меня каким-то образом довезли до ближайшей больницы, где врач выписала мне трамадол, это такое обезболивающее, синтетический опиоид. Я начал его пить, он немножко помогал, но все равно не очень сильно. Потом я дошёл до серьёзного врача, и он сказал: все, Ян, завтра ложишься под нож, будем делать операцию. Я такой: окей, окей — а потом залез в интернет, почитал, посмотрел, и узнал, что при этой операции вероятность положительного исхода не 100% и даже не 90%. Есть риски, что заденут спинной мозг, потому что это операция буквально на позвоночнике: тебе меняют один из межпозвоночных дисков. В итоге я испугался и забил, не стал делать операцию, начал тренироваться, заниматься, и как-то это состояние купировал. Но грыжи никуда не делись, и несколько дней назад меня внезапно снова скукожило в том же стиле — я буквально еле ходил, не мог ни нагнуться, ни чихнуть. От чихания, кстати, самая дикая боль. От чихания и от смеха.

Я, конечно, намучался, но сейчас я делаю йогу, тянусь, и у меня это состояние прошло само за два дня. Хотя в целом факт остается фактом: когда ты вдруг становишься немощным, это очень странно и страшно.