КРАСНАЯ КНИГА

Сегодня, 26 декабря — юбилей у Михаила Сергеевича Боярского, ему — 75. Фирма «Мелодия» поздравила юбиляра цифровым переизданием его альбома песен Юрия Чернавского «Лунное кино». Это лучший альбом Боярского и единственная пластинка Чернавского, изданная в Союзе. Вещь уникальная, такой немного обэриутский электропоп — послушайте, если никогда не слышали.
По воспоминаниям Михаила Боярского, запись альбома происходила в домашней студии Чернавского: “Музыка рождалась на ходу. У Юры была такая манера: напевать что-то, а потом преобразовывать в какую-то мелодию. Он называл этот процесс „выкорякивать фишку“. И ведь „выкорякивали“! А когда я спорил с аранжировкой, он парировал: „Ты ни черта не понимаешь. Сейчас другие звуки, другая музыка…”

Европейский Сочельник — самое подходящее время, чтобы вспомнить одну советскую джазовую пластинку, о которой я давно хотел написать и которая, как по мне, помогает создать рождественское настроение, волшебный баланс между умиротворением и светлой меланхолией в предощущении праздника.
Это “Коляда. Карпатское новогодье” пианиста и композитора Игоря Назарука (о нем я уже как-то упоминал в связи с заставкой телепрограммы “Криминальная Россия”). У меня есть ничем не подтвержденное предположение, что на самом деле эта джазовая сюита-поэма, вдохновленная народными мелодиями и обрядами восточных славян, должна была называться “Карпатское Рождество”, но в 1982-83-м, когда пластинка была записана и издана, слово “рождество”, набранное крупным кеглем на обложке пластинки, не прошло бы репертуарную комиссию и худсовет "Мелодии", поэтому заменили его нейтральными “новогодьем”. Но настроение и характер музыки Назарука не скроешь: торжественно-возвышенное, хоральное, космическое, постепенно переходящее от просветленной медитации к вспышкам ликующей радости и экстатической пляске. Все же это гимны той самой полуночной звезде — Вифлеемской, а не абстрактному астрономическому объекту. Если пытаться отыскать в советской музыке нечто похожее на американский spiritual jazz, то точнее аналогии вряд ли найдешь.
Сюиту Игоря Назарука вместе с автором исполняет блестящая команда: выдающийся саксофонист Алексей Зубов, через 3 года эмигрировавший в Америку, постоянные партнеры Назарука из оркестра кинематографии, контрабасист Алексей Исплатовский и барабанщик Андрей Чернышев, виртуоз ударных инструментов Марк Пекарский и — такой вот fun fact — молодой басист Аркадий Укупник, который в том же 1983-м сочинил свой первый хит “”Рябиновые бусы” (а потом дошел и до “Сим-сим, отдайся”).
Отдельного упоминания заслуживает появление в этой сюите легендарного синтезатора “Синти-100”, на котором играет Назарук — лично для меня его флуоресцирующее звучание с детства ассоциируется с обещанием чего-то трепетно-радостного, с ожиданием чуда.

PS. В качестве тизера: следующий выпуск подкаста "Полчаса музыки" будет посвящен музыке к зимним праздникам. В нем примут участие наши друзья из группы "Самое Большое Простое Число", Кирилл Иванов и Женя Борзых — будем обсуждать их плейлисты для создания праздничного настроения, от Дворжака и Пярта до группы Scorpions. Keep tuned

Я завёл правило не писать о современной российской музыке в этом канале, но это не значит, что я её не слушаю.
Один из моих любимых российских альбомов этого года — «Pantheon», совместная работа композитора-пианиста Игоря Яковенко и барабанщика Петра Ившина. «Pantheon» — концептуальный электро-прог-джаз, вдохновлённый славянской языческой мифологией, — одновременно тонкая вещь, и забойная, и наполненная смыслом.
А буквально на днях Игорь Яковенко, за многовекторной деятельностью которого я слежу уже несколько лет, выпустил свою новую работу — «Promenade», фортепианный альбом-фантазию, посвящённый Мусоргскому и его «Картинкам с выставки». И, как всегда у Яковенко, в этой работе присутствуют и законченная идея, и драйв, и свобода мышления (он ведь джазмен по зову сердца), и, что самое важное, собственно музыка.
Отдельно стоит отметить, что «Promenade» был выпущен фирмой «Мелодия», которая не только сохраняет наследие и работает как архивный лейбл, но и активно издаёт современную интересную отечественную музыку.
Раз уж здесь произошла такая смычка моих интересов, я попросил Игоря Яковенко назвать свои любимые пластинки «Мелодии» за все её 60 лет истории, и вот что он мне прислал. Там от Баха в интерпретации Григория Соколова до серенад «Орэры».
Игорь презентует «Promenade» двумя концертами — 21 декабря в Москве и 22 декабря в Санкт-Петербурге. Я бы сходил.

Наконец добрался до книги Дениса Бояринова и Ляли Кандауровой «Фирма» — долго к этому шел, зато как раз сейчас напечатали второй тираж, который даже можно купить в московских магазина, так что, может, и в самый раз.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+

«Фирма» — это своего рода памятник (при жизни, к счастью) фирме «Мелодия», удивительному советскому культурному проекту времен развитого социализма, когда в течение нескольких десятилетий, пришедшихся к тому же на время рождения и расцвета современной поп-музыки, в самой большой стране мира существовал ровно один музыкальный лейбл; кажется, даже ни в одной другой культурной индустрии такого не было даже в СССР. «Мелодия» выпускала все, что было можно, и хотя можно было далеко не все, этого хватило на колоссальный каталог, самые редкие и странные пункты которого и сейчас остаются предметов поисков пластиночных диггеров.

Для своей книги, которую сама «Мелодия», насколько я понял, и заказала, Денис и Ляля (мы хорошо знакомы, так что позволю себе эту фамильярность) выбрали 100 альбомов из этого самого каталога и написали про каждый небольшую статью. Как именно осуществлялся выбор, в книжке не рассказывается, а жаль: было бы ужасно интересно почитать про то, как из этого океана выловить 100 жемчужин. Собственно, по текстам местами очень видно, что авторам не хватает юбилейного количества пунктов, и, рассказывая об одной записи условной «Пиковой дамы», они еще упоминают другие значимые пластинки той же «Мелодии» с той же оперой.

В итоге получается не столько ультимативная энциклопедия, сколько наоборот, демонстрация нарративных возможностей каталога: каждая пластинка тут — как дверь, за которой спрятаны самые разные истории и линии. От советских исполнительских школ — фортепианной, скрипичной, дирижерской и композиторских экспериментов с электронной музыкой до сюжетов про джаз и прог-рок в национальных республиках или, собственно, про команду лейбла: например, звукорежиссеров, которые все это записывали, или дизайнеров обложек. Про некоторые из этих тем что-то написано (например, про электронику есть книжка Андрея Смирнова «В поисках потерянного звука»), про некоторые — в лучшем случае несколько строк на архивных сайтах. А интересно примерно про все.

Большая часть представленных в книге пластинок — это академическая музыка, старая и новая. Я ее слушаю совсем мало и, честно скажу, мало интересуюсь отличиями Ойстраха от Когана, но даже про эти пластинки, до которых я вряд ли доберусь в ближайшие годы, тексты написаны с таким чувством, что пролистывать не хочется. Чего уж говорить про более близкие звуки — и вот уже ты начинаешь копаться в дискографии инструментального ансамбля «Мелодия», чтобы понять, есть ли у них альбомы под стать изумительному «Лабиринту», перебираешь записи Вагифа Мустафазаде, случайно натыкаешься на отличную запись трио Тыну Найссоо и на выпущенный в этом году в Америке сборник узбекского диско и таджикского рока 1980-х, переслушиваешь ГТЧ — а там уже и до московского концертника Гленна Гульда, где он в паузах рассказывает про Берга, Веберна и Кшенека, недалеко. Вот для этого такие книжки и нужны.

А купить «Фирму» стоит еще и потому, что чем черт не шутит: может, «Мелодия» сочтет проект успешным и предложит авторам еще какую-нибудь книжку сделать из своих бездонных архивов.

А теперь нечто совсем другое —как говорили в старом любимом комедийном телешоу. Всем нравится читать хорошую нонфикшн-литературу, смотреть докфильмы и слушать тру-крайм-подкасты. Мы с Лялей Кандауровой в “Полчаса музыки” решили поднять тему: а бывает ли “доку-музыка” - альбомы, песни и оперы, основанные на реальных события. Бывает-бывает. Мы обсуждаем свои любимые. Звучат Лори Андерсон, Брюс Спрингстин, Филип Гласс, Майкл Найман, Эл Стюарт, Джулия Вульф и Мэттью Херберт. В подкасте появляются легендарная американская летчица, человек, который принял жену за шляпу, Александр Солженицын, один поросенок и вот эти тинейджеры на фото, которые в 1958-м напугали всю Америку. Слушать подкаст “Полчаса музыки” можно на всех платформах.

Вдруг вспомнилось, что один мой приятель, художник, панк и дебошир, когда не слишком сильно напивался любил включать погромче песню Валентины Толкуновой про "сердце мое не камень". Сперва я думал, что это у него арт-жест такой, что он панкует-провоцирует, и только недавно понял, что он просто нутром за этим хрустальным перезвоном чувствовал мощную Темную Силу. Только эту силу не сразу разглядишь.

А. Кушнир: 2024 – #итоги_хода

11 – публикация фрагментов книги Шуры Горбачева* про Егора Летова

12 – выставка «Мир искусства Бориса Усова» в Центре Вознесенского

13 - Father John Misty

14 – релизы лейбла Dusty Beats: «Бонд с кнопкой», «Диктофон», Beautiful Boys, «Несладко» и др.  

15 – цикл лекций про Сергея Курёхина (Дом творчества Переделкино, фестиваль «Красная строка», Дом винтажной музыки и др)

16 – фестиваль «Индюшата 2024» и его герои

17 – лекция Олега Ковриги в «Сигарном клубе» на Неглинке

18 – книга Дениса Бояринова и Ляли Кандауровой «Фирма. 100 пластинок фирмы “Мелодия”»

19 – концерт японских барабанщиков Нобуси на Международном Тихоокеанском театральном фестивале

20 – отмена выставки «Лабиринты русского рока» в московской галерее А3

*признан иноагентом

(часть 2/2, первую читайте по ссылке)

Наш самый деятельный музописатель и безусловный маэстро Александр Кушнир уже составил итоги года и включил туда «Фирму». Включил в отличную компанию. Большое спасибо!

Я вдруг задумался: а как «культура слушания винила» была отражена в советском кино? И вспомнил пару фильмов с хорошими сценами. Ну я не киноман.
Недосягаемая вершина — это, конечно, “Я шагаю по Москве” Данелия. Там, напоминаю, продавщица пластинок — главный женский персонаж, и сцена флирта в пластиночном отделе ГУМа (???) — это вообще мой любимый эпизод в этой гениальной картине.
Второй фильм, который мне пришел на ум: странная застойная комедия с Леонидом Куравлевым “Ты — мне, я — тебе” про московского VIP-банщика, который живет развратной жизнью, а именно: пьет дома коктейли со Светланой Светличной, слушает пластинки и всячески разлагается, а потом едет на помощь к брату, начальнику рыбнадзора в глубинке, бороться с браконьерами и перековывается. Забавно, что режиссер этого фильма, Александр Серый до этого снял грандиозных “Джентльменов удачи”, но по сценарию Георгия Данелия! В “Ты — мне, я — тебе” Данелии ему не хватило, но сцена про винил — смешная.
А вы что помните?

Вдруг вспомнилось, что незабвенное стихотворение Андрея Вознесенского "Плачет девочка в автомате" имеет несколько музыкальных интерпретаций — и одна лучше другой. Ну дворовый хит Жени Осина, под который его хоронили, наверное все помнят: он к нам всех ближе. Но песня-то стала шлягером задолго до этого: в Оттепель, в исполнении Нины Дорды, которую Василий Аксенов в "Московской саге" прописал. Потом была версия "Веселых ребят" "Первый лед", в которой поет их лихой гитарист Игорек Гатауллин. Замечательно поет и песня классная, но, увы, потерялась на фоне других хитов "Веселых ребят". Но самое забавное, что этот текст Вознесенского наш классик 20-го века Родион Щедрин взял в свои «Четыре хора на стихи Вознесенского» и звучит это так. Вот теперь и решайте, кто поет лучше.

Этим постом канал «Красная книга» передает привет духовно близкому каналу «Полчаса музыки» и напоминает, что завтра (по БА) и уже сегодня (по Мск) в Переделкине состоится презентация нашей книги с Лялей Кандауровой «Фирма: 100 пластинок «Мелодии»». С автограф-сессией! Ждем всех неравнодушных.

Дельфин — о новом сингле, самодостаточности, семье и садоводстве.

Певец Дельфин остается ярким примером независимого и самодостаточного артиста. Он в одиночку создает концептуальные альбомы, экспериментирует со звучанием на пересечении любимых жанров и полностью контролирует все аспекты своего творчества. В преддверии большого концерта в Atmosphere Moscow 1 декабря Денис Бояринов созвонился с поэтом и музыкантом и расспросил его о грядущем альбоме, борьбе с творческими штампами, детстве и отдыхе.

Читайте интервью и смотрите нашу съемку с Дельфином — по ссылке.

И не будем забывать, что нашему Бобу — 71! А эту песню он записал с Ли «Скрэтч» Перри. Многая лета! Jah Live!

100 лучших сексуально-эротических хитов советского рока всех времен

Этот хит-парад, составленный редакцией журнала «Контр Культ Ур’а» в 1990 году, уже не раз публиковался, но мы решили пойти до конца и составить из него плейлист:

https://vk.com/audio_playlist-2011736_16

P.S. К сожалению, отнюдь не все песни есть на стримингах и уж тем более не все прошли ремастеринг (тем аутентичнее), поэтому в плейлисте только 84 трека, которые, впрочем, дают весьма исчерпывающее представление.

#рокархив

А говорили в СССР секса не было 🤦

30 ноября в Книжном «Доме писателя» в Переделкине состоится встреча и автограф-сессия с писательницей, журналисткой, музыковедом и резиденткой Дома творчества Лялей Кандауровой. Поводом для события станет выход книги «Фирма. 100 пластинок „Мелодии“», которую Ляля написала в соавторстве с Денисом Бояриновым.

У нас вы сможете купить книгу и подписать ее у автора. Начало в 13:00. Вход свободный.

Приходите на презентацию «Фирмы» в Переделкине. Я тоже буду — онлайн.

Я всегда стеснялась Пашу, потому что непонятно было, вышучивает он тебя или нет; помню как делала с ним большое публичное интервью лет пять назад, и он вдруг спросил меня прямо в микрофон, сидя перед зрителями на сцене бывшего кинотеатра “35 мм”, почему я непрерывно улыбаюсь (я улыбалась от стеснения) — сейчас я подумала, что этот вопрос он задал, потому что тоже чувствовал какую-то неуверенность и хотел таким образом ее преодолеть.

В последние годы я в основном сталкивалась с Пашиной музыкой, когда (с огромным удовольствием) писала аннотации для буклетов дисков моих друзей, замечательных музыкантов — пианистки Маши Немцовой и саксофониста Виталика Ватули, которые часто играют и записывают его. Последний из них вышел в этом году; текст я писала весной, то есть буэнос-айресской осенью, когда все было засыпано желтыми листьями, день укорачивался и так идеально слушался Пашин “Второй снег на стадионе” с этим своим щемящим, если-надо-объяснять-то-не-надо-объяснять русским названием — пьеса начала нулевых, о которой Юлия Бедерова как всегда красиво написала в рецензии от 2004-го: “постромантическая лексика попала в постминималистскую структуру и там зажила своей завороженной жизнью ребенка со старой фотографии”.

А на этом фрагменте из старого телефильма 7-летний Паша Карманов играет одно из своих первых сочинений. Он прокомментировал его так: “Там видно, что я уже тогда был минималистом: у всех детей мелодии лирические, а у меня — какое-то унца-унца”.

Сообщают, что в Москве умер композитор Павел Карманов. Ему было 54. Я когда узнал об этом, то подумал “не может быть”, и что, возможно, это один из его хулиганских “розыгрышей”. Но, увы, не розыгрыш.
Мы не приятельствовали и не общались близко, но когда встречались, давно в Москве, разговаривали без барьеров — с Пашей (по-другому почему-то не могу его назвать) было легко общаться. Мне нравилась его музыка, она тоже была без лишних барьеров и, как мне кажется, я понимал его чувство юмора. Кроме того, он земляк — из Братска.
Паша сказал мне как-то, что пишет “музыку для водителя троллейбуса”. В этой шутке была только доля шутки. Ну, во-первых, ее слышали даже люди страшно далекие от мира современной академической музыки: в рекламе или в теледжинглах, которые его кормили как композитора долгие десятилетия. А во-вторых, если бы и условный “водитель троллейбуса” послушал бы какое-нибудь Пашино сочинение — например, секстет “The City I Love and Hate”, разворачивающийся в диапазон чувств от фирменного кармановского “небесного ре мажора” до шостаковичевской бури и смури, то он бы все, конечно, понял.

Мы с Лялей долго шли к этому выпуску подкаста: два года мы уже живем в Буэнос-Айресе, все больше погружаемся в аргентинскую культуру, не только музыку, и не перестаем поражаться ее разнообразию, качеству, европоцентричности, самобытности и почти полной неизвестности за пределами южной америки. Впрочем, для этого первого экскурса в аргентинскую музыку мы взяли, пожалуй, самые известные имена: классики Альберто Хинастера и Освальдо Голихоф, джазмены Лало Шифрин и Гато Барбьери и богоподобный рокер по имени Луис Альберто (да, как в бразильском сериале) Спинетта. Выпуск получился длиннее обычного: все потому что каждый из героев и его музыка заслуживают отдельного подкаста.
Слушать можно на разных подкаст платформах — и даже прямо в телеграме.

Обнаружил, что Дельфин составил плейлист из пронзительных оттепельных баллад в исполнении советских див 1960-х: Пьеха, Кристалинская, Герман, Мондрус, Пахоменко и Ротару. И написал к нему поэтическую преамбулу.

В октябре приглашенным гостем Ushatava Radio стал Дельфин.

«Все эти песни примерно мои ровесницы. Возможно, я даже был рожден в минуту, когда одна из них играла по радио. Это музыка моего детства, которую я не слушал, но которая звучала вокруг. Прекрасные женщины с удивительными голосами качали меня на волнах мелодий. Я вырос. Память спрятала от меня эти бриллианты на самом дне моего внутреннего океана. Я слушал много разной музыки — хорошую, плохую, музыку, которую невозможно слушать, и даже ту, которую не нужно… Течение времени поднимает со дна души все самое ценное — то, что сделало меня тем, кто я есть. Как оказалось, я очень богат. Позвольте поделиться с вами моими сокровищами»‎

Слушайте в Spotify | Яндекс.Музыке | Apple Music | VK Музыке.

“Музыка. Меня спасла музыка” — писала Людмила Гурченко в мемуарах. Музыка и природный музыкальный талант приходили к ней на помощь в поворотные моменты жизни: когда 6-летняя Люська зарабатывала тарелку фасолевого супа пением перед немецкими солдатами в оккупированном Харькове; когда студентка ВГИКа, провалившаяся на пробах, чудом оказалась на съемочной площадке “Карнавальной ночи” и пела “5 минут”, оповещая страну о наступающей Оттепели; когда за оглушительным дебютом последовали долгие годы неудач в кино и театре, и в 1970-е, когда страна вновь открыла её как актрису и певицу благодаря музыкальным комедиям и телепрограммам; когда она снимала свой единственный фильм “Пёстрые сумерки” (2010), вдохновлённый судьбой джазового пианиста Олега Аккуратова — для него Примадонна (именно о ней Пугачёва написала одноимённую песню) сочинила музыку и в нем сыграла свою последнюю роль.
В дискографии Людмилы Гурченко немало альбомов: в постсоветское время она их выпустила даже больше, чем в советское. Особое место среди них занимает “Грустная пластинка” (впервые вышедшая в 1996-м под названием “Что знает о любви любовь”) — записанная с джазовым квартетом ее старого товарища, выдающегося пианиста Михаила Окуня, с которым они не только крепко дружили и работали, но и яростно ругались. “Грустная пластинка”, в которой встречаются Алябьев и Дунаевский, Пушкин и Шпаликов, Гумилев и Евтушенко — эталон эстетского камерного джаз-попа, бенефис точной вокальной интонации, ее личный “In the Wee Small Hours”. Полюбили ее за роли и песни комические, но меланхолия, драма и трагедия были подлинной стихией Людмилы Гурченко.
“Я думаю, что музыка играла главную роль в ее жизни. Она сама считала, что она больше актриса, а я считал, что она больше музыкант. Хотя сама она все время только об актерстве, об актерстве…”, — вспоминал Михаил Окунь.
Сегодня Людмиле Марковне Гурченко исполнилось бы 89.

Александре Николаевне Пахмутовой — 95!

По этому поводу фирма "Мелодия" сделала царский подарок, переиздав в цифре пластинку "Любовь моя — спорт", представляющую собой саундтрек к фильму "Баллада о спорте", фрагмент которого я постил давеча, да еще и с роскошным бонусом.

На мой взгляд, это лучший альбом Пахмутовой — и вот почему.

Осторожно, шок-контент! Нет, эти сцены женских боев не из фильма "Уничтожение" или "Малышка на миллион". Это фрагменты из советской документальной ленты, снятой маститым режиссером, лауреатом госпремии, мастером исторических эпопей. Но самое поразительное, что за кадром звучит группа Throbbing Gristle музыка Александры Пахмутовой. Узнали песню? Саундтрек к этому фильму, кстати сказать, выдающийся — и о нем надо сказать отдельно и подробней.

Музыку Куинси Джонса (1933-2024) исполняли и в СССР. И даже записывали! Это самая первая запись, сделанная в 1959-м, можно сказать, на заре легендарной карьеры Джонса, хотя тогда он, 26-летний, уже работал с Фрэнком Синатрой. Исполняет композицию Джонса великолепный ленинградский джаз-оркестр Иосифа Вайнштейна (через который, кстати, позднее прошел Сева Новгородцев). Солисты: трубач Константин Носов и тромбонист Виктор Мусоров.

Александру Борисовичу Градскому — 75.
Я уже много слов написал о нем, поэтому сегодня — просто одна из любимых его песен. Про любимую.

"Сноб" опубликовал кусочек из нашей книжки о пластинках "Мелодии". Герой текста — тот самый странный музыкальный мистификатор из Ленинграда, который мог бы стать одним из крупнейших хитмейкеров поздней советской истории, но скончался, не успев узнать об этом.

Сняли сериал про «Комбинацию» — и в этой связи Кинопоиск мне предложил поговорить с Аленой Апиной о том, КАК все было на самом деле. А я (такое совпадение) давно хотел поговорить с Аленой Апиной и давно говорил, что история «Комбинации» заслуживает книжки какой-нибудь или докфильма. И вот надо же — сняли целый сериал. Я посмотрел две первые серии, и по-моему неплохая вещь получилась. Даже с какими-то внутренними шутками для тех, кто застал эпоху — мне понравилось, как Шишинин со слезами на глазах смотрит ту самую слезную сцену из «Бегущего по лезвию», как гопники под «ГрОб» тренируются, и исполнитель роли Сергея Минаева (удивительное сходство). Но в сериале явно не хватает сцены, как Алёна Апина пугает соседей по дому исполнением «Черной мессы» Скрябина и те вызывают ментов. Все подробности — в статье.

Подняв тему международных контактов русского рока, надо вспомнить легендарный Московский международный фестиваль мира на стадионе Лужники в августе 1989-го. Его организовали попавшийся на наркотиках менеджер Bon Jovi Док МакГи и Стас Намин. В Москву прилетел десант зарубежных рок-звезд: вместе с Bon Jovi и Skid Row еще и Motley Crue, Cinderella, Scorpions и сам Оззи Осборн. Монстры рока как могли развлекали ошалевшую от такого счастья советскую публику: Томми Ли крушил аппаратуру, Оззи поливал первые ряды водой, Бон Джови вышел на сцену в шинели и фуражке воина советской армии. Однако круче всех, на мой взгляд, выступили соотечественники: группа «Нюанс» со своим абсурдистским прог-нью-вейвом — вы только посмотрите на этот рок-н-ролльный цирк и оцените музыку, грим, костюмы, пластику и stage presence. Аудитория не слишком-то въехала в этот перформанс, но «Нюанс» впечатлил Питера Гэбриела, который собирался продюсировать им альбом и опекать их международную карьеру. Жаль, что из этого ничего не вышло.

А все уже посмотрели, как “Звуки Му” выступали в Лондоне в 1989-м - в HD качестве? Я вот только вчера посмотрел и получил большое удовольствие. Это, конечно, не самый разнузданный перформанс по меркам Петра Николаевича Мамонова, напротив он полон тонкой виртуозности и сдержанной элегантности. Но меня зацепила такая деталь, что на шее у ПН небрежно болтается шикарный вишневый Gibson Les Paul (наверное, Брайан Ино подогнал, который, как я понимаю, и поделился этой видеозаписью), гитара как у всех нормальных парней - от Джорджа Харрисона до Джимми Пейджа. Но использует Мамонов его буквально в двух-трех песнях и то скорее как атлетический снаряд. И в этом его неповторимый стиль, мамонинг.

Кажется, этот канал превращается в вестник день рождений музыкантов — да и ладно, ведь сегодня, 15 октября, родился Владимир Чижик, лучший трубач Советского Союза. Вы точно слышали его трубу — в мультфильме «Варежка», фильмах «Кавказская пленница» и «Джентельмены удачи» и в ранних записях ансамбля «Мелодия», ведь Чижик был его руководителем до 1975-го, до тех пор пока не эмигрировал из СССР. Одну из его последних записей с «Мелодией» (если не последнюю), я и предлагаю послушать по этому поводу — блюз-баллада «Вечер», музыка Мурада Кажлаева.

Лучшая версия гениальной песни. Саунд: Юрий Каспарян. Видео: Андриус Венцлова. Перевоплощение: Владислав Мамышев-Монро.
12-го октября Монро исполнилось бы 55 лет.

Андриус Венцлова:
"Клип снимался в моей квартире (в Санкт-Петербурге). Владик принёс кассету с записью, которую он сделал с помощью Юрия Каспаряна. Прослушав её, я был поражён насколько талантливо это было сделано. Не хуже Марка Алмонда. Когда начали снимать, оказалось, что нет горячей воды. Владика это не смутило. Со словами "искусство требует жертв" он набрал полную ванну ледяной воды и начал раздеваться. Но в воду он так и не смог погрузиться. В клипе видно, что он заходит в наполненную ванну по щиколотку. Сидел он в ванной с уже слитой водой".

12 русскоязычных песен о доме и его отсутствии — в большом плейлисте Дениса Бояринова

Мы публикуем полную версию плейлиста, составленного Денисом Бояриновым, — музыкальным журналистом, критиком и автором телеграм-канала «Красная книга». В плейлист вошли песни на русском языке, рассказывающие о доме: о его обретении и утрате, о связи и разрыве с ним, о ностальгии по нему и о возвращении в него. От Юлии Запольской-Уитни и Александра Вертинского до Гуфа и Земфиры — эта тема оказывается вшитой в ДНК русской музыки.

Помимо самих песен, в материал вошло своеобразное предисловие и развёрнутые комментарии Дениса Бояринова к каждой из них. Прочитать эти комментарии и послушать песни можно на сайте «Поля».

Для вашего удобства мы собрали эти плейлисты и на стриминговых площадках:

Слушать на Spotify

Слушать на Яндекс.Музыке

Издательство «Порядок слов» собралось переиздать книгу «Альфред Шнитке», которая выходила в рамках проекта Олега Нестерова «Три степени свободы» и стала уже библиографической редкостью. Кто не знает, это одновременно и гид по киноработам мастера, и его мемуары и размышления, и вдохновляющее руководство на тему как полюбить свою поденную работу для всех людей творческих профессий. Прекрасный подарок — особенно в свете надвигающегося в ноябре 90-летия композитора. Рекомендую сразу сделать предзаказ на сайте — тираж, как обычно, будет ограничен.

Ушел из жизни Вячеслав Добрынин (1945-2024) — композитор-эпоха в советской поп-музыке. Или даже несколько эпох: в 1970-е он был главным поставщиком хитов для ВИА, в 80-е его песни пели почти все советские звезды — от Кобзона с Лещенко до Пугачевой с Боярским, а к началу 90-х он и сам стал звездным вокалистом, хриплоголосым Доктором Шлягером, предугадавшим спрос на шансонную эстетику.
К вопросу о мощной продюсерской чуйке Добрынина: в начале 80-х он собрал группу из молодых музыкантов, чтобы исполнять свои песни — впоследствии они ушли в ВИА «Здравствуй, песня», но вот их, кажется, первое появление на советском ТВ как «группы Вячеслава Добрынина» с песней на стихи Роберта Рождественского «Земля — наш дом». Вглядитесь в лица музыкантов — узнаете? На первом плане: гитарист Сергей Попов, который потом будет давать хард-рока в «Мастере» и «Арии», клавишник Игорь Матвиенко (тут комментарии излишни), вокалист Сергей Мазаев, впоследствии ставший фронтменом «Морального Кодекса». И только во втором ряду за клавишами — скромно, сам маэстро.

Кстати, о группе "Империя". Друзья из Екатеринбурга и все, кто танцует под "Поезд на Ленинград", вы знаете, что у этой песни есть продолжение? Сиквел — «Поезд из Ленинграда», который подводит реалистичный итог этой изначально наивно романтической истории. Все как в жизни. У «Империи» в жизни тоже не сложилось — несмотря на первый хит и очевидно прогрессивный саунд для начала 1990-х.

Сегодня Илье Кормильцеву исполнилось бы 65. Кормильцев — радикальный мыслитель, публицист и издатель, выдавленный из России и умерший в изгнании, в музыкальной истории страны навсегда останется как автор текстов песен, вошедших в канон русского рока. Прежде всего хитов «Наутилуса Помпилиуса», хотя он писал многим группам свердловской школы, начиная с «Урфина Джюса», и песни его исполняли многие — вплоть до «Танцев минус» и «Би-2».
Гораздо менее известно, что Илья Кормильцев пробовал себя и в роли автора текстов для поп-песен. Пускай, это случайный опыт, но он был: где-то самом в начале 90-х Кормильцев сочинил несколько текстов для певицы Лоры (Ларисы Смеловой), записавшей альбом «Мадам Париж» при помощи почти всего свердловского рок-клуба. Композитором и продюсером в проекте был еще молодой и стройный, не ставший карабасом-барабасом Максим Фадеев, звукорежиссером — Вадим Самойлов из «Агаты Кристи», а в эпизодических ролях — дедушка уральского рока Александр Пантыкин и, скажем, группа «Империя», оставшаяся в памяти народной хитом «Поезд на Ленинград». Вся эта dream team делала из Лоры — дерзкую femme fatale, женщину-грезу, уверенно идущую к шикарной заграничной жизни, ну как она рисовалась из Свердловска в 1991-м. Неплохой, в сущности, рецепт для поп-проекта: Леонид Величковский и Лада Дэнс спустя пару лет сделали примерно то же самое и у них получилось. А у Лоры не получилось: ее забыли и «Мадам Париж» звучит сейчас курьезным памятником иллюзиям 1991-го. Впрочем, Кормильцев, как поэт, уже кажется тогда предвидел, что все это только дурманящие сны и замки на желтом песке.

Сегодня меломаны Финляндии отмечают день рождения Кирки — пионера финского рок-н-ролла, одного из самых популярных певцов в Финляндии 70-80-х, участника «Евровидения-84» и прочая. Казалось бы, причем тут «Красная книга»?
Дело в том, что Кирка происходил из семьи финляндских русских. Его полное имя — Кирилл Львович Бабицын, один его дедушка был кавторангом Балтийского флота, другой — военным комендантом Аландских островов (а прадедушка и вовсе был киевским губернатором). А вся семья Бабицыных была очень музыкальной. Кирка записывал альбомы со своими сестрами Анной и Муской (Марией), и братом Сэмми (Александром). Бабицыны говорили по-русски, но петь они предпочитали английские и американские поп и рок-шлягеры на финском. Впрочем, мне удалось найти едва заметный «русский след» в дискографии Кирки: вот послушайте как Кирилл поет песню про Игоря.

18 сентября ушла из жизни Зуля Камалова — татарская певица, жившая в Австралии, певшая на многих языках мира и работавшая с музыкантами из разных стран, но остававшаяся носительницей татарской культуры и для жителей Татарстана, и поклонников world music всей планеты. Радиф Кашапов составил краткий гид по ее дискографии — весьма разнообразной. Я особенно люблю ее ретрофутуристический "Kosmostan", записанный с Германом Поповым (Our Man from Odessa), но помимо него там много интересного.

Все альбомы Зули Камаловой, с 1997 по 2019 год.

Занятно, как звучит On Love and Science 2015 года, я бы послушал ещё таких групповых записей.
А еще ведь была концертная программа каверов и моно-спектакль. Я думаю, хорошо бы все это тоже где-то проявилось.

Известный американский архивный лейбл Light in the Attic выпускает сборник “Аж гай гуде” — ретроспективу украинской музыки 1970-90-х, от фолк-рока “Кобзы” и “Водограя” до экспериментального андеграунда первых лет независимости Украины (Валентина Гончарова, “Цукор била смирть”, Игорь Цымбровский и т.д.). Работа над сборником шла долгих 5 лет и в ней принимали участие создатели украинско-немецкого архивного лейбла Shukai Records. Треклист отменный: эстетская выборка раритетов плюс аудиоремастеринг треков от номинанта “Грэмми”, звукоинженера Джона Болдуина. Сделано все по уму и очень красиво: двойной винил, CD и 64-страничная книга в твердой обложке вместо буклета. Часть выручки от продажи сборника обещана волонтерской киевской организации “Левый берег”, помогающей украинцам, пострадавшим от военных действий.
Релиз выходит 18-го октября — будет и цифровая версия, на Bandcamp.

Говорят, сегодня 60-летний юбилей у автора вот этой нетленки, Кая Метова. Он, между прочим, получил лучшее в СССР музыкальное образование: закончил ЦМШ при Московской консерватории по классу скрипки, потом играл англоязычный хейр-рок в группе Action, которая вслед за Gorky Park метила в Штаты. Из рокерской карьеры ничего не вышло, и тогда Метов запел сам, а затем сочинил и записал "Position #2", который до сих пор его кормит.

В ноябре 2024-го у заслуженного артиста РФ Кая Метова — 15 сольных концертов по России. В моем родном Ангарске он выступает в ДК "Современник", как и в 1996-м. Как говорится, постоянство — признак мастерства.

КРАСНАЯ КНИГА pinned «Новый выпуск подкаста "Полчаса музыки" посвящен призракам и хонтологии. На этот раз без гостей, в импровизированной студии только мы с Лялей, ну и призрак Джезуальдо да Веноза. Заставка "Криминальной России" туда не попала, зато прозвучала отбивка радио "Эхо…»

Новый выпуск подкаста "Полчаса музыки" посвящен призракам и хонтологии. На этот раз без гостей, в импровизированной студии только мы с Лялей, ну и призрак Джезуальдо да Веноза. Заставка "Криминальной России" туда не попала, зато прозвучала отбивка радио "Эхо Москвы" (кто помнит - тот помнит). А кроме того - в подкасте звучит и обсуждается музыка The Caretaker, Джона Дауленда, Томаса Адеса, Сальваторе Шаррино, Клаудио Монтеверди, Стефано Скоданиббио, Рюити Сакамото и Эдуарда Артемьева.

Кстати, если у вас есть предложение темы для нашего подкаста, то пишите, пожалуйста, в комментариях здесь или в канале у Ляли. Мы хотим обновить наш банк идей.
Приятного прослушивания!

Казалось бы, какой пустяк ретропесенка про осень, а на самом деле, и раритет, и ценное историческое свидетельство. Судя по всему, это первая запись ансамбля под управлением Вячеслава Мещерина с электромузыкальными инструментами, то есть вообще первое использование электронного звучания в советской эстрадной музыке. Ансамбль был основан в 1957-м. Так вот эта запись как раз 1957-го: поет звезда оркестра Эдди Рознера Нина Дорда, а в аккомпанементе звучит какой-то электромузыкальный инструмент. А вот какой именно сказать сложней: скорее всего, экводин. Впрочем, в арсенале ансамбля якобы были не только советские инструменты, но и зарубежные — клавиолин и орган Хэммонда. Вообще, вокруг ансамбля Мещерина, особенно вокруг его первых лет, много тумана. В любом случае, эта "Ясная осень" — бабушка "Миража", "Ласкового мая" и "Комбинации", да и пресловутого "3-го сентября" — зардевшаяся рябина с кострами листвы тут тоже присутствуют.

Что пели о доме в 2000-х и 2010-х?

В сезоне «Атом» и в некоторых предыдущих постах мы уже обращались к популярной музыке как к языку, способному выразить что-то трудно уловимое, витающее в воздухе и интуитивно близкое самым разным людям. Не секрет, что поп-музыка чаще всего работает с широкими категориями и общепонятными чувствами — в том числе с чувством дома.

Сегодня вопрос «что такое дом?» стоит для многих из нас особенно остро, но как обстояло дело в российской музыке до начала 2020-х? Денис Бояринов — музыкальный журналист, критик и автор телеграм-канала «Красная книга» — составил для Поля плейлист, посвященный песням о доме. Его полная версия выйдет в рамках нового сезона, ждать которого осталось уже совсем недолго. А пока публикуем короткий вариант, посвящённый периоду 2000-х и 2010-х. На карточках можно прочитать короткие комментарии Дениса к четырем песням, каждая из которых по-разному осмысляет и воображает дом.

1. Земфира — «Дом»

2. Гуф — «Дома»

3. Пасош — «Россия»

4. Би-2 и Oxxxymiron — «Пора возвращаться домой»