Постмузыка @pm_mag Channel on Telegram

Постмузыка

@pm_mag


Канал о (не)современной музыке.

Постмузыка (Russian)

Добро пожаловать на канал "Постмузыка"! Если вы увлечены музыкой и стремитесь открывать для себя что-то новое и оригинальное, то этот канал для вас. Наша цель - поделиться с вами разнообразными музыкальными произведениями, которые поразят вас своей современностью и оригинальностью. Вне зависимости от того, являетесь ли вы поклонником классических жанров или предпочитаете экспериментальные звуки, здесь вы найдете что-то по душе. n"Постмузыка" - это не только о музыке, но и о вдохновении, о новых звучаниях, о том, чтобы услышать что-то неожиданное и захватывающее. Наш канал предлагает вам погрузиться в мир (не)современной музыки, где каждая нота и каждый звук имеют свое значение и смысл. Мы уверены, что послушав наши рекомендации, вы откроете для себя новые творческие горизонты и найдете музыку, которая будет вдохновлять вас каждый день. nПрисоединяйтесь к нашему каналу "Постмузыка" (@pm_mag) и погрузитесь в увлекательный мир звуков и мелодий, который заставит вас переслушивать песни снова и снова. Пусть ваш музыкальный путь будет ярким и насыщенным с нами!

Постмузыка

08 Jan, 11:41


Mother On Mondays — Friends (1995); переиздание 2021

[Оффтоп: cпасибо @voicemedia за реализацию идеи собрать все годовые списки из разных каналов в одной подборке. Нашлось там место и для нашего закутка; без иронии и курсива приятно, что назвали приятным каналом — по привычке хочется настаивать на обратном, но лучше приму эти слова как комплимент и напутствие.]

Наша очередная рекомендация пригодится в случае, если вам не чужда лёгкая послеобеденная меланхолия. Такой тайминг пришёл в голову только что — реально ведь полдничный рок эраунд файв-о-клок: тбилиссцы Mother On Mondays благополучно пережили три десятка лет и до сих пор бодрствуют — а поначалу (года эдак до 1995-го) вальяжно заигрывали со стереотипами Манчестера восьмидесятых: чуть-чуть Моррисси, чуть-чуть бэгги, ноль смерти и немного любви; что-то такое, если искать поближе географически к себе самому, случалось с «Матросской тишиной» периода англоязычных текстов или тульской группой «Сусанин Ультра». Но сколько ни примешивай друг к другу схожие подходы и несовместимые локации, случаи неоромантизма посреди социальной разрухи по-прежнему остаются сумасшедшей — и потому столь притягательной — аномалией.

М. Ф. (не ради форса его имени говорю) объясняет эксцесс романтизма обострённым воображением; Мамонов растолковывал ещё проще (обобщение «все» спишем на эгоцентризм [само]образованного человека) — но лично я предпочитаю вспоминать в такие моменты образ из Боуи, героев на один день. В Mother on Mondays прикалывает удаль этот отрезок растянуть: я и узнал-то о них после прошлогоднего альбома, который звучит будто бодрый синт-поп от тридцатилетних на восточноевропейский экспорт, а не спорная пересборка самих себя участниками группы, которой уж и самой за тридцать. Но старая ипостась лично мне зашла больше: в песенных связках вроде здешней Mr. Greenaway/Gloves день одновременно и дольше века, и стремительнее автомобильной поездки с открытым верхом. Цепляет, короче.

Постмузыка

05 Jan, 07:32


Супружеская пара и примкнувший к ним третий проводят около сорока лет, не прерываясь, в тихой игре на рок-инструментах. По продолжительности редкий сюжет — и, кажется, его безмятежность должна таить подвох.

Но вроде бы не таит: письмо из Пенсильвании, ноябрьский альбом группы The Innocence Mission (само собой, всеми нами пропущенный), одновременно архаичен, аскетичен и наивен — и ко всем этим определениям хочется тут же приставить уточнение «по-хорошему»; говорят, в правильности повинно в буквальном смысле церковное образование: коллектив как сложился за годы учёбы в католической школе, так и летит — процентов на девяносто благодаря голосу Карен и её же элегическому дару — по накатанной: над цветами и деревьями, страхами и восторгами, восходами и закатами (последним даже выделено особое место в виде отдельной песни). Дрим-поп той степени умудрённой лёгкости, что свойственна скорее бразильской тропикалии или песням Джони Митчелл; недурное знакомство, с которого можно начинать робко вкатываться — или вплывать, как кому угодно — в очередной непростой год. #aoty #2024 #missing_pieces

Постмузыка

31 Dec, 00:39


https://stephenmallinder.bandcamp.com/track/working-you-are

Постмузыка

31 Dec, 00:32


Перед уходом на длинные выходные (пусть сам и не отдыхаю) хочу поздравить читателей канала с окончанием очередного года. Спасибо всем, кто здесь с самого начала, кто появился в этом году и даже в этом году ряды читателей покинул; следуя традиции медийного человека, которого с этого марта больше нет на земле и который этой фразой завершал свои эфиры, пожелаю только одного: берегите себя (и близких, прибавлю, да).

Ну, а песни — довольно одной, авторства завтрашнего юбиляра из любимого кабаре; содержание под стать вынужденно-собранному настрою, зато с нужной безрассудной задоринкой. Как говорится, let's do it a dada — а остальное приложится. Верим.

Постмузыка

30 Dec, 23:57


1. Регулярная тревога — Весна уходящая / Десятый. Башня / Весна позабытая / Агата / Зрелость

По ссылке — краткая объяснительная, как сразу пять альбомов (шестым на картинке сингл, для ровности) оказались на первом месте. Заодно и расписка в бессилии слов, которыми я пользовался последние несколько лет, чтобы рассказывать о музыке. Последние годы были сплошным добровольным поражением на этом поприще — что будет дальше, не загадываю. Точнее, у меня есть мысли и даже полуманифест (спойлер: там будет о расставании с типа-журналистской идентичностью, которая и так уже последние годы не отражает положения вещей; я давно уже сам автор песен, который как умеет пишет о коллегах, пора смириться и признать это официально).

Как прежде теперь не напишешь ещё и ввиду, мягко скажем, ограничения доступности платформ в некоторых краях. Если вы из России, ссылки на песни в посте, скорее всего, выглядят просто чёрными экранами; если нет, кажется, как-то слушаются. Что использовать, чтобы было удобно всем — пока не понимаю.

Постмузыка

26 Dec, 16:06


2. Юнсн — Среди звёзд упавших

Второе место этого года я посвящаю искусству сценического костюма (привет любимкам, которые в разное время тоже в него смогли: Vanishing Twin, Le Groupe Obscur, «Кассиопее» и раннему периоду группы «Привет»).

У Сони Юнсн всё будто не ко времени складно и красочно: собственно, формат и прикид; музыкальное образование, которое совсем не мешает где надо всё упростить; позабытый уже факт, что музыка из спальни (как же плохо звучит эта попытка адаптации понятия bedroom pop!) — подвид не только вольного качества записи, но и повышенной изобретательности и манёвренности. Древний термин ксп на глазах лишается расшифровки собственной аббревиатуры: не клуб, а комнатная посиделка; не самодеятельность, а самовыражение; не песня, а пи... ну, вы поняли, в нецензурных выражениях я хочу сказать — ух как красиво.

Николай Редькин и расхваленный уже здесь Бо, среди прочих, вызвали к жизни формальное сравнение с Grouper — то же скрещение акустической гитары и размытого звукового ландшафта, те же odes to the... — только вот кому они, загадка. А лично меня эта запись будто вернула в атмосферу «Тайного альбома», только с обратным знаком: вместо «мы сегодня дома» — «пойдём гулять»; вместо односторонней привязанности на грани преступления в «Совершенна» — созависимого свойства (и, хочется думать, тоже всё-таки метафорическая) мёрдер-баллада «визави». Ну, а по сумме сборник тихих песен о любви как созерцательной исповеди — тут уже не до попыток найти похожее по вайбу в прошлом.

Постмузыка

24 Dec, 21:05


3. Сад имени Фёдора — заочная ностальгия

Умение в последний миг расплатиться по долгам — скилл на зависть, безусловно.

Несбывшийся второй альбом барабанно-синтезаторного трио вынужденно превратился в спонтанную фиксацию концертной программы с песнями старыми и новыми. «Мы записали всё за один студийный день — прямо перед тем, как оказались в трёх разных странах», — указано в аннотации; если сравнивать не по сонграйтерству, а по степени происходящих с песнями метаморфоз, на записи поймано примерно то же состояние аффекта, в котором тот же «АукцЫон» когда-то записывал студийный концертник «Это мама», разве только здесь обошлось без саксофона: песни длятся в среднем минут по пять, а то и все восемь; голос Маргариты Меджович исследует пределы драматургических возможностей даже в и без того до боли знакомых песнях — то есть отдаётся словом ещё больней.

Из россыпи (небольшой, но всё же) молодых московских групп, что возникли в одно время и в одной экосистеме с «Хадн дадн», именно «Сад» (да, быть может, ещё Zu Ye Fa) лично мне кажется самой сильной — и одновремённо обделённой общественным, так сказать, вниманием; это печально, но такое случается — и постскриптум в виде ещё одного альбома экстатической городской поэзии кажется каким-то незаслуженным счастьем.

Постмузыка

23 Dec, 21:57


Номер четыре: книжный главред внезапно идёт прямо с рабочего места в концентрированный исповедальный тяж; опять же — вывод мой читателю известен, разве только перед Арнольдом из Reutoff вышло неловко — в пассаже про мастеринг игриво обхожу его упоминание, но это не чтобы укольнуть, напротив: «Реутов» мы любим, уважаем.

А до развязки осталось совсем немного. Три места — три поста, которые заодно завершат историю этого канала в нынешнем знакомом виде; с подробностями постараюсь не откладывать.

Постмузыка

23 Dec, 21:30


7. Золотые зубы — Post-hardcore

Появлению здесь этого альбома я обязан постам в блоге Бориса Стародубцева @capybaratapes. Заметки и интервью Бо мне нравятся сами по себе, хотя до недавних пор казалось, что именно в слушательских предпочтениях мы совпадаем слабо — но в этом году вдруг решил довериться рекомендации и не прогадал. Точнее, как — после строчки «Зубов» «видел Тони Аллена и больше не увижу», прочитанной текстом в посте — я сдался. В голове всё вдруг сошлось и зазвучало. Хотя я не посещал сет The Good, The Bad and the Queen, в связи с которым фраза «Зубов» и родилась (покойный Аллен играл в этой супергруппе), да и не тянуло — но тут ведь, дело понятное, притягивает не локация, а универсально-горестное чувство прожитого и недостижимого теперь момента.

Вообще, меня такая читка на русском в основном и вставляет: та, где грустный начитанный душнилка рассказывает, как в десять лет стал дед-инсайдом (я тоже!) — и жильцовский «Журналист из Фурфура» в 2015-м, и «Ларёк с журнальчиками» в 2019-м удачно в схожем амплуа вывозили; теперь вот вывозят «Зубы». Смешно, что переслушивать никого из перечисленных больше не тянет — но отрезки жизни, когда гонял их в наушниках, запомнятся навсегда.

6. Леонид Фёдоров — Мир

Причудливым образом саунд-арт лидера «АукцЫона» стал провоцировать меньше вопросов, как только автор чаще начал работать один. Но только над конечным воплощением, естественно — закулисный музыкально-поэтический тандем на месте и в порядке: маленький человек из текстов Дмитрия Озерского ещё сильнее поизносился, стал крошечным и стареньким, всё так же норовит спрятаться в скорлупу — но всё так же трагикомично в неё не помещается (см. лучшую здесь, по-моему, вещицу «Шёпот»). Аранжировки совсем дурашливые, а результат образцово величественный — на заре седьмого десятка лет Фёдоров продолжает разом внушать и утешать.

5. Иван Лужков — Человек из Сан-Франциско

Немного колебался, давать ли Ивану сразу два места — но именно что немного. И ничуть об этом не жалею; за описанием альбома снова отсылаю к ранее сделанной заметке.

4. Всуе — Вход

Книжный главред внезапно идёт прямо с рабочего места в концентрированный исповедальный тяж; опять же — вывод мой читателю известен, разве только перед Арнольдом из Reutoff вышло неловко — в пассаже про мастеринг игриво обхожу его упоминание, но это не чтобы укольнуть, напротив: «Реутов» мы любим, уважаем.

Постмузыка

22 Dec, 14:33


10. Mabe Fratti —
Sentir que no sabes


Виолончелистка из Гватемалы с довольно разношёрстным песенным материалом — преимущественно это танцы вокруг упомянутого струнного инструмента, но побочные звуковые ситуации случаются совершенно причудливые: к примеру, вот тут размеренная арт-поп-основа приправлена одновременно брякающей перкуссией, призраками брейкбита и восьмидесятнических синтезаторных chimes; всё везде и сразу, короче — и более чем складно при этом.

9. Félicia Atkinson — Space As an Instrument

В моей жизни нью-эйдж сначала был словом ругательным; потом, когда с небольшой волной переизданий и переоткрытий в 2010-х он вдруг стал явлением если не модным, то позволительным, личное табу было снято — но сейчас, в попытке понять причины скепсиса в адрес альбомов Фелисии Аткинсон (в основном молчаливого, но с единичной отрицательной рецензии тинейджера на сайте rateyourmusic у меня подгорает уже третью неделю!), списываю его именно на некоторую неприязнь слушателя к Осознанности, Медитации и прочему эзотерическому вокабуляру в их нарочитых проявлениях, который при столкновении с работами Ф. А. напрашивается разве что у человека с трудностями перевода. Впрочем, вникать, кто такой Оливье Ремо, философской работой которого Аткинсон в процессе создания альбома вдохновлялась, мне тоже откровенно лень — вдруг собака подозрений покоится именно там, но я верю вкусу Фелисии Аткинсон, а испанскому тинейджеру с RYM — не верю (пусть у меня и подгорает!).

Ладно, если серьёзно, Ф. А. продолжает свой дрейф в водах спокенворд-поэзии — и заданный ею маршрут пусть и стандартен, но в достаточной степени упоителен (и успокоителен, конечно): начинается всё с монологов под диктофонный шорох, обрамляется игрой на фортепиано, а также треками под названиями «Thinking Iceberg» и «Shall I return to you» — ну, и в какой-то случайный момент заканчивается; занятно, что два моих любимых произведения искусства этого года, заточенные на хождении во льдах, так диаметрально друг другу противоположны. В «Восьмидесятом градусе» героиня Елены Поповой отправляется в геологическую экспедицию, где вместо единения с природой (которого от рабочего вояжа и не ждёшь) вынуждена наблюдать неприятные паттерны поведения старших, но совсем ментально не умудрённых коллег — зато под очень хороший взятый с собой плейлист, от «Интуриста» до Weezer! Аткинсон, напротив, законами общежития имеет возможность не мыслить, обдумывая схожие вопросы в комфортном наедине; но в обоих случаях письмо (у Ф. А. звуковое, конечно) — это попытка максимально уловить и передать сам момент размышления, прозрачность публичной презентации которой, впрочем, вызывает вопросы: тот же «Восьмидесятый градус» на пути к читателю сильно редактировался, и само подозрение, что -фикшна в нём до неприличия больше, чем авто-, лично мне отравляет чтение; к Space is An Instrument вопросов в этом смысле не возникает — поэзия будто бы условнее прозы, там не так важно, есть ли жизнь на Марсе, к чему привели мысли об айсберге и вернулась ли она в итоге к некоему ты; а выше мы уже сделали вывод, что это чистейшая поэзия и есть.

8. Clarissa Connelly — World of Work

Выпущенный на лейбле Warp фолк-поп-альбом с обложкой, после взгляда на которую хочется припомнить, кто же подставил кролика Роджера (при всём желании не смогу: в детстве смотрел урывками). Спрессованным дигитальным звучанием инструментов — не бейте, сформулировал как умею! — альбом напоминает о ранее воспетой здесь прошлогодней работе ML Buch (кстати, как и Мария-Луиза, Кларисса базируется в Дании — поэтому флэшбэк, возможно, не случаен), но когда ближе к середине исполнительница вспоминает о своих шотландских корнях, сравнения начинают испаряться. Вторая половина записи задаёт совсем уже кинематографическую планку — длительность двух лучших треков аккуратно переходит пятиминутный барьер, а закругляется всё мелодической феерией в духе то ли альбома Duke группы Genesis, то ли драматичных концовок посовременней — но не слушайте мою попытку быть палатой мер, послушайте альбом, он самобытный и заслуженно восьмой в этом бесконечном перечне. #aoty

Постмузыка

22 Dec, 12:32


https://youtube.com/watch?v=mFwxBlkBRvc

Постмузыка

22 Dec, 12:31


А вот альбом, восторги от которого с лета несколько поутихли — и всё же, и всё же. Кристина Сарханянц на радостях цитирует Пушкина, кто-то (я) восторгается силой междометий: у Рушаны альбом этого года называется «уф!», у Марты Скай Мёрфи — Um. От этой конкретно песни захватывает дух, от дуэта с Роем Монтгомери веет французскостью, от всего остального — почему-то недосказанностью. Бывает же, когда дебют хорош, но после пика чувства новизны вдруг хочется большего: цифровой оркестрованный эмбиент-поп — это, конечно, хорошо, но вайб выпускной квалификационной работы, будь он неладен, сильно мешает спокойно ждать продолжения. А оно, учитывая неспешный темп исполнительницы (к дебюту она шла около шести лет), может случиться когда угодно — есть время однажды вернуться к альбому, принять заново и перестать беспокоиться. #aoty

Постмузыка

22 Dec, 12:04


12. The Smile — Cutouts

Раз уж наш список полон условностей и допущений, можно в голове и два неидеальных альбома (если что, скорость производства в ущерб продуманности — будто бы ключевой пункт рабочей этики группы) в один соединить: октябрьский Cutouts безупречен процентов на семьдесят, зато в январском Wall of Eyes по одному только Йорку понятным мотивам ужились средней степени взвинченности уан-корд-бэнгеры (Read The Room, Under Our Pillows), классическая для автора песня о средствах передвижения и страхе смерти (Bending Hectic) — и пятёрка вальсов и антрактов из каталога фоновой музыки. Если что, я не говорил, будто это плохо (но 0.5 на rym влепил).

Cutouts — дело совсем, да не совсем, иное: моментов, когда автор зависает в попытке выдать что-нибудь эдакое, здесь тоже в достатке, но спишем их на невольную иронию технологического века: недаром в одной из здешних песен Том натурально упоминает Windows 95 — систему, с позиций наших избалованных времён не самую функциональную (зато с Брайаном Ино в комплекте). И именно здесь, как ни странно, одной из двух наиболее полюбившихся мне песен стала та, что в иных декорациях метила бы на фон: Instant Psalm — едва ли самая заметная (с нетерпением жду день, когда узнаю о существовании человека, который её раскусил), но внутренне величественная фантазия на тему того, как звучала бы Karma Police, записывай её не молодой Найджел Годрич с радиохедами, а взрослый Джордж Мартин с повзрослевшими же битлами. Впрочем, какой ещё судьбы, кроме забвения, ждать от песни с текстом про парадоксы человеческого восприятия? Что имеем, не храним — а момент, пока Йорк и Гринвуд ещё способны уравновешивать репутационные риски добротными саундтреками к fin de siècle, точно стоит увековечить. #aoty

Постмузыка

22 Dec, 00:09


На последней моей работе был чел, который школярством собственного поведения пытался заглушить будничную шизу коллежьих манипуляций; при любом непонятном взаимодействии он шёл напролом по двум опциональным направлениям: в первой опции запускал с компа чипи-чапу, во второй — травил рандомные истории из жизни пророка Санбоя. Выкупив (не сразу) цели и задачи чела, цинично вносившего в цивильный музей атмосферу жёлтого дома, к его назойливым выходкам я стал относиться безразлично — да и персонаж из Ярцево (Санбой то есть) неприятнее от перманентного про себя напоминания уже не станет: в конце концов, сочувствия живому человеку и его судьбе никто не отменял — все ходим и под богом, и под сумасшедшим королём.

К чему я об этом среди ночи? Как явствует из истории (ну хорошо, мифологии), Санбой до поры успешно совмещал карьеру певца-любителя с амплуа велосипедиста и владельца автобуса; автобус то ли угнали, то ли конфисковали, герой на десять лет пропал из виду, а его голос обрёл характерную хрипотцу. То есть совместить вождение с хрипотцой по историческим причинам не получилось (если только я чего-то не знаю) — но в 1976 году артист по имени Charlemagne Palestine, без всякого ИИ и сам того не ведая, воссоздал, как это могло бы звучать и выглядеть.

Да, перед нами просто шестнадцать минут зычной и звучной езды по поселковой местности — цитируя другого кудесника слова и безумства, ми энд май мотосайкл, абсолютли фри. И почему-то не могу от видео оторваться, запускаю по очередному кругу — то ли в студёную зимнюю пору тоска по дороге возрастает так, что согласен на любой способ телепортации в искомое состояние пути, то ли просто нравится сочетание лязга мотора, шума плёнки и дрожания голоса; нехитрый авангардистский приёмчик, сознательно пестуемый примерно со времён раннего Стива Райха. Но так бывает: нехитрое — оно же ведь и вечное.

Постмузыка

21 Dec, 17:58


О нижеследующих ансамблях и персоналиях здесь уже было сообщено — поэтому, чтобы не повторяться, выделяю позиции со ссылками на ранее сделанные здесь упоминания.

[На исходе этого героического рывка пока прощаемся, продолжение следует.]

#aoty

15. группа ил – Я дома

14. We Are Winter's Blue and Radiant Children – No More Apocalypse Father

13. Нелюдимка — Колыбельные перед боем

Постмузыка

21 Dec, 17:41


Сам смотрю на уже опубликованную часть списка и не верю: это слишком дженерик. Но на пути к вершине всё изменится — а пока так; конечно, проще, чем перемыть косточки себе, обвинить в раскладе пресловутый дефицит внимания как болезнь нашего века. Эмпатии расслушать многое мне точно не хватает: фокусировать на себе способны преимущественно старые друзья.

Вот и старые друзья по имени Джейми Стюарт (и компания) выпустили альбом, который ничего не добавляет к предыдущим, что ли, двадцати — но (тут и прорываются столь нужные в иных местах внимание и терпение!) это если не дождаться финала. А там стенание в духе человека из мема — только лет дружбы не тридцать четыре, а двенадцать, но деть их тоже натурально некуда. По итогу — заслуженное шестнадцатое место с лучшим альбомом проекта лет эдак за семь.

15. группа ил – Я дома

Набор песен о безответной любви к Родине по состоянию на 2024 год — записанный (кто бы мог подумать!) на чужбине.

14. We Are Winter's Blue and Radiant Children – No More Apocalypse Father

Батя построка и примкнувший к нему набор товарищей с сеансом депрессивного созерцания на фоне очередного раунда конца света — по личному мнению, лучший из двух альбомов автора в этом году.

13. Нелюдимка — Колыбельные перед боем

Интригующий дебют, откуда не ждали: прикроватные элегии о тяготах тела и поисках духа; интонационно немного схоже с Янкой Дягилевой или даже Наталией Медведевой — но вообще есть ощущение нового, доселе неведомого песенного письма. #aoty

Постмузыка

21 Dec, 16:54


Иногда то, что призвано тебя поддерживать, тащит ко дну — вот и сейчас совершенно не могу перенестись обратно в то состояние, где ещё казалось возможным вести терапевтический (по задумке) рассказ о двадцати пяти альбомах года: от одной мысли, что надо довести обещанное до конца, натурально мутит. Ещё и двадцатое место никому (кажется) не зашло, поэтому немного сократим повествование.

19. Geordie Greep — The New Sound

При первом прослушивании арт-роковые приключения бывшего фронтмена Black Midi люто залетели; на второй круг меня уже не хватило — но от молодого человека в костюме со специфическим юмором и типичными маскулинными проблемами большего и не требуется: эдакий разовый стендап-мюзикл, точно уж не хуже карантинного Бо Бёрнема (но и, соответственно, не лучше слишком много кого).

18. DenDerty — Газовый душ

Обложка альбома почему-то напоминает об обложке «Юности» Дельфина — в схожую степь бледно-кислотная расцветка и даже расположение фигур; приплетаю потому, что Дениса активно с Дельфином сравнивают — тоже грустный такой мьюзик, сильно возвышающийся над думерством, но расшаркивающийся перед близкими тому жанровыми вещами. Как раз по причине, что вещей таких слишком много (то жар, то холод; то шугейз, то фолк), работа не выглядит слишком цельной — но как сборник отлично скроенных депрессивных бэнгеров и нескольких песен похуже работает что сяомские часы. Как видите, не швейцарские — зато без напускных понтов.

17. Joanne Robertson & Dean Blunt — Backstage Raver

Давайте так: лично для меня голос Джоан Робертсон автоматически ставит любую её работу в топ года. Блант же с годами перестал быть люб; как минимум в данной паре его амплуа — типичный мужлан-продюсер за ангельским плечиком. Ну, что поделать: немного не чета предыдущей их дуэтной работе, Wahalla 2017 года, но про этот дурного тоже ничего не скажешь: нуарные песни под дурманным продакшеном — формула всё ещё рабочая.

Постмузыка

09 Dec, 16:47


Место 21 (у окна), против правил подаренное альбому за один трек.

Середины ноября в субботней электричке и понедельнично изученной книги про Хиросиму хватило, чтобы песня Лии Сафиной приросла и проросла внутри; при чём здесь пригородное жд-сообщение, в принципе догадаться можно — под образцовый драм-энд-бэйс с саксофонной развязкой, проигранный в наушниках подряд раз десять, рутинное серое путешествие по рельсам обретает особенную залихватскую ритмику. Ну, а что до влияния прочитанного о пост-апокалипсисе на отдельно взятом клочке земли, грозы и последствия которого, мягко скажем, не минули — больше не можешь думать о свете как о чём-то спасительном и целительном, когда осознаёшь, что вспышка для кого-то — последнее увиденное в жизни. У Лии в треке метафорический образ света тоже невесел: как бы сильно ни хотелось забыться и зарыться в рутинные действия (сериалы, коты, мечты) — всё равно довлеет сила, которая напомнит, что пройдёт и это, и придётся отсюда уходить, причём едва ли по своей воле. Но пусть даже так, свет в конце по-прежнему предпочтительнее тени — короче, думать об оттенках и коннотациях сияющих понятий как-то невыносимо, особенно когда вслух вынужден это делать обиняками, зато сама песня настойчиво побуждает — пока есть силы — под всей этой сенью выстоять (а что до мрачно-побочных мыслей, покойный Василий Вячеславович Уткин в пылу исповедальной беседы с коллегой оставил нам шаблон исчерпывающего ответа: «Да ладно, Ром, это жизнь, мы всё время о чем-то думаем»).

#aoty #2024

Постмузыка

05 Dec, 18:30


Альбом со строчки номер 22 вышел в конце апреля — но так получилось (спасибо автору!), что я прожил с ним январь.

Упражнения Ивана Лужкова по физике (акустические свойства контрольной комнаты, полёт фантазии во сне и наяву) уже были здесь воспеты — и, что логично, вторая часть альбомной дилогии отдаёт должное такому явлению как лирика. Точнее, паузам в словах и горькой лёгкости, маленьким людям и их побуждаемых страхом большим амбициям (дуэтная с Георгием Мишневым песня «Кунг-фу» — кажется, сознательно — отвечает персонажу Андрея Машнина, который тридцать лет назад расписывался в единоборств незнании и потому беспомощности в быту). Меня же в веренице текстовых образов увлёк самый первый — Майор. Я думал, что речь про летовского майора – а по задумке сочинителя, оказалось, про того, который у Боуи, Тома. И моя собственная трактовка, признаться, мне симпатична больше — одиночество героя превращается тогда в лишение его главного иллюзорного оружия, причастности к некоему Полезному Общему делу, которым можно оправдать любое зверство; вне его у М. обнаруживаются и субъектность, и бессмысленность, и смертность — в общем, лёд под ногами кристаллизуется до состояния повести непогашеной луны. Но, даже не зная слов, я, пожалуй, грустил бы над этим треком примерно столько же, сколько сентиментальничал, их понимая; в номинации «личная меланхолия года» это полная и безоговорочная победа.

Постмузыка

03 Dec, 09:03


23. Shellac — To All Trains

Анна Андреевна. Так, верно, и «Юрий Милославский» ваше сочинение?
Хлестаков. Да, это моё сочинение.
Анна Андреевна. Я сейчас догадалась.
Марья Антоновна. Ах, маменька, там написано, что это господина Загоскина сочинение.
Анна Андреевна. Ну вот: я и знала, что даже здесь будешь спорить.
Хлестаков. Ах да, это правда: это точно Загоскина; а есть другой «Юрий Милославский», так тот уж мой.

#aoty #2024

Постмузыка

30 Nov, 15:48


Порядок всех мест, кроме первого, будет совершенно произвольным — а значит, объяснениям, почему так вышло, суждено рождаться на ходу.

На двадцать четвёртом — альбом певицы, которую непонятно по какому параметру аттестовать: то ли по нынешней локации (Петербург), то ли по музыкантам, которые помогали делать альбом (в их числе бывшие соратники Шевчука и Полухутенко, а в главной, кажется, роли — инди-музыкант Малинен), то ли по участию в многолетней давности сезоне шоу «Голос». На этом месте сразу начинаются улюлюканье и сомнения — но мне вот за Рушану радостно: в основном ведь участникам и победителям здешних музконкурсов проще становится потерять себя после на них появления, чем найти; «Фабрика звёзд» стала в этом смысле чуть ли не единственным исключением — на то, видимо, она и фабрика — но более персональный уровень взаимодействия амбициозного ноунейма с грузным шоубизом слишком изменчив для развития первым своего успеха: сегодня Градский вместо спины повернулся к тебе лицом, а завтра Градский взял и неожиданно умер... Впрочем, ладно, я хоть и предупредил, что буду нарочно промышлять здесь дурной болтологией, это всё равно уже как-то чересчур — мы здесь про музыку собирались поговорить всё-таки.

Тем более что Рушану я услышал, совершенно не догадываясь, с чего там у неё всё начиналось. Понятно, что в редких случаях на слуху оказывается человек, не приложивший усилий для какой-никакой раскрутки — и если «попалось на ютубе», то, конечно, неспроста. С другой стороны, можно быть оптимистом и сказать, что я посмотрел достаточное количество лайвов Big Thief, чтобы таргет-течением мне принесло местную Адрианну Ленкер. От этой песни, закрывающей дебютник Рушаны, реально чувство почти дословно как от ленкеровского songs — что-то такое одновременно вполголоса захлёбывающееся и поперёк здравого смысла лелеющее объект собственного чувства под ласковый гитарный перебор. И эта песня, и несколько других с альбома достойны куда более осмысленных слов — но пусть будут хотя бы такие фразы и предложения; всяко лучше, чем ничего. #aoty #2024

Постмузыка

30 Nov, 14:31


В рамках ежегодной коронной рубрики «о нет, только не списки с итогами года» решил сделать то, чего не делал ровно десять лет — уделить по посту на альбом в лучших элегических традициях канала @nepopsa_ru.

***

Доподлинно неизвестно, каким образом — но фронтмен Deftones Чино Морено ещё в двухтысячных годах откуда-то прознал, что Ким — дракула. И даже увековечил этот факт в названиях собственного почтового адреса и песни. Иначе и впрямь нелегко объяснить, почему на восьмом десятке она так по-вампирски лихо врывается к нам, в рэп.

Если что, Морено в этой сложносочинённой риторической схеме неспроста: даже после громкого камбэка Роберта Смита Saturday Night Wrist — всё ещё лучший (с отрывом) альбом поздних The Cure. Поэтому The Cure настоящие в годовой топ-24 не попадают, да и сама Ким, пусть и подбирается близко, тоже — взамен готов предложить почётное двадцать пятое, приз зрительских симпатий и слепошарых предпочтений: за пределами The Collective весь хип-хоп для меня в этом году исчерпался пятыми раундами шоу «Импровизация. Команды» в повторном показе. Из титровой музыки того же телепроекта я почерпнул максиму, которой можно измерить любые приятные нашей редакции стилистические понты:

This is ten percent luck, twenty percent skill
Fifteen percent concentrated power of will
Five percent pleasure, fifty percent pain
And a hundred percent reason to remember the name


Учитывая, что особой любовью к Sonic Youth вместе или творчеству участников по отдельности я никогда не пылал, хотя старательно упражнялся в принятии, Гордон берёт тут именно что на понт — и сопротивление оказывается занятием совершенно бесполезным, а шатаут легендарной вольности перевода издательства «Кабинетный учёный» — совсем уж неожиданно лобовым. #aoty #2024

Постмузыка

11 Nov, 20:38


В центре последнего зала два телевизора: на одном кругами крутится любимое обскурное и не очень кино из синематеки покойного, на другом — запись концерта его группы 2000 года, которую, по слухам, не отыскать даже в Интернете: выступление длиной в стадионные кьюровские три часа снято с частотой от силы кадров 10 в секунду; в самой глубине сцены вечерним московским слоумо дрыгаются подсвеченные фигуры гитаристов, а где-то на краю, под сенью хмурых нищенских софитов возвышается сам Усов. В таком антураже его декламация визуально обнаруживает себя намного ближе к седативному эзотерическому подполью, чем к прозаическому, плоскому, будто Земля по Ю. Лозе, мирку массовых поэтических слэмов или боже упаси рок-сцене. Едва ли я веду повествование к очередной сценке на тему позы поэта против «толпы» или «братьев» по перу, которые для одиночки всегда заклятые враги — судя по материальному присутствию на страницах газеты «Завтра», в некоторые из рядов поэт встраиваться не чурался (видимо, воспринимая конкретно этот как родственную себе по степени отчужденности банду аутсайдеров); тут, скорее, хочется завести (не)веселый разговор о том, как мало нужно человеку для эстетического счастья, и мир по определению не трагичен — но полон сбоев, основная часть которых фатальна и разрушительна, зато оставшаяся может породить такую оптику, в рамках которой три шкафа и закорючки коньковского Боуи покажутся верхом ошеломляющего художественного высказывания. Выхожу на улицу, ноги сами приводят меня к обеду за редкие по нынешним временам даже в провинции четыреста рублей. Место вызывает доверие, но с собой у меня только двести — и фиг бы с обедом, деньгами, цифрами, после Усова уже нет никакой Москвы, ни собянинской, ни бандитской, хочется только на метро и домой по месту прописки, к окраинам, синематеке, кассетам, компакт-дискам, компьютерной программе «Рипер» и чтению журнала «Нагазин»; даже бесплатная сказка способна на урок и намёк — в данном случае, намёк на красивое напоминание, что у каждого из нас своё кино; хотя, чтобы разглядеть его, порой приходится долго и вдумчиво созерцать будто не имеющее прямого отношения к тебе чужое.

Выставка «Мир искусства Бориса Усова» продлится в московском Центре Вознесенского до 17 ноября.

Постмузыка

11 Nov, 20:38


До 17 ноября — то есть воскресенья — в московском Центре Вознесенского открыта экспозиция «Мир искусства Бориса Усова». Я бы даже не выставкой это окрестил, а аттракционом логичной щедрости: герой её, представитель коньковского «формейшена» и лидер «Соломенных Енотов», при жизни если и зарабатывал, то не благодаря труду, а вопреки самосаботажу его монетизации.

Да, после четверти века тотального ди-ай-вая некоторые альбомы Усова в конце концов были официально изданы, часть тиражей он даже застал при жизни — но собственной его воли тут ноль, кажется; этот парень был из тех, кто за неблизкое себе вряд ли будет, от силы со временем станет не против. Поэтому так метафоричны называемые главными валюты усовской микрономики: щедрость интеллигентов-родителей и фанатские водка с закуской; лишь на эти две, во всяком случае, прямо указывает миф. «Мир искусства...» такого прочтения биографии не отвергает — даже наоборот: по итогу увиденного о художнике представляется возможным думать только в контексте (отсутствия у него) денег.

Чем, помимо особенностей финансовых транзакций, так примечательны миры Б. Усова, я вам, к сожалению, прозрачно не объясню (как говорится, я бы обнял тебя, но я просто интертекст); для эффекта стерео можно поискать в веб-архивах старые заметки Максима Семеляка об Усове и его группе — а можно посмотреть и недавнюю, приуроченную к выставке лекцию Надежды Плунгян. Правда, Н. П. всю дорогу ниспровергает классовую предвзятость М. С. и «тусовочку» в целом — и этот праведный гнев длиною в час мешает сосредоточиться и услышать, что же Плунгян за этим слоем претензий всё-таки рвётся сказать про Б. У.. Услышав — соглашаешься: с культурным аутсайдерством Усова «культура» рубежа веков, да ещё и будто мхом заросшая приставкой «контр-», реальных дел в том своём состоянии точно иметь не хотела и не могла. Но тезис опять-таки требует беспристрастного разбора — иначе он превращается в сведение счетов, (без)личную разборку или сборник мемуаров о ком угодно, только не о самом объекте повествования.

Поэтому вернёмся в зал. Усовская экспозиция поделена на две, грубо говоря, части. В одной — живопись; острее и точнее было бы назвать это демонстрацией рисунков скучающего ученика со второй парты (на первой запалят) как недооценённого способа творческой самоидентификации. Сплошь чудища, коты, Цой-призрак и прочий путь начитавшегося фантастических книг самурая; при условии тесного знакомства с песнями автора этот бестиарий действует, конечно, как яркое вижен-дополнение к и на слух раздольной автореальности. Миры Усова едва ли отрицают быт, зато предлагают его ультимативно рыцарское прочтение: сведение баталий за окном к фломастерным срывает с окружающего мира притворную пелену гуманности, и заодно детской прямотой тщится пронзить даже самые очерствелые от эдалт-медиа-спектаклей глаза.

Вторая половина выставки — документ одновременно зрелости и болезни: выпуски усовских зинов «ШумелаЪ мышь», «Связь времен» и «Мир индийского кино» можно полистать в пэдээфах и дома, и явление их на сенсорных экранах кажется шальным анахронизмом — зато условно воссозданные полки с кассетной коллекцией и вовсе порывают с любым континуумом, превращая собирательство в бесконечную шутку и вечный фанфикшен (да, Б. У. делал это буквально до конца дней). Взгляд приковывают альтернативные обложки любимых альбомов автора в виде мемов-в-себе: условный битловский Revolver начинает предсказуемо, но забавляюще отсылать скорее к Клинту Иствуду, чем к ливерпульской четверке. Безусловный же Боуи на видеокассетах — удивляет, но в этом удивлении говорит опять же автоматическая тяга к классовым предрассудкам: кажется, последнее, что могло бы прийти в голову интеллигентному парню с окраины Москвы — это следить за визуальными и звуковыми метаморфозами британского Человека-костюма. Но только лишь «кажется»; главные перевороты сознания будто так и случаются, в наименее для того приспособленных штаб-квартирах: Мамонов выдумал свой бестиарий маскулинных песенных чертей где-то на чертановских куличиках, а Белокуров-Усов — на коньковских — лелеял страсть к сцене и фронтменству.

Постмузыка

07 Nov, 21:01


В отличие от некоторых, я едва ли оптимистичен: лучшим десятилетием для музыки на русском было никакое.

1980-е — публичная перепись не энциклопедистов даже, а энтузиастов, способных из навоза, веток и вторично переработанного зарубежного музыкального материала соорудить нечто издающее звуки, а поверх него (что самое главное) водрузить Мысль. 1990-е — победившая Поп-механика: на рубеже веков и экономических кризисов в команде резидентов телепередачи «Песня года» происходит вынужденная замена — массовую музыку теперь пишут и поют мелированные юнцы и юнессы, гост(ь)и из будущего и пришельцы с солнышком в руках. Но как только наступают 2000-е, все как один теряют хватку — или же хваткой мёртвой вцепляются в призраки собственных озарений.

2010-е ещё не отпеты, голоса не подсчитаны, но десятилетие уже точно лидирует в гонке. И всё равно главный вопрос: сколько ты зарабатываешь. Что делало эту песню великолепной, никто не ответит, да и watch the sound не случится — смотреть, если сам отсутствовал, не на что. Это ведь надо видеть — и любой свидетель эпохи вправе хвалить своё декадное болото, а глобализм, из-за которого меня по недоразумению тянет к отсылке на Рика Беато — да бог с ним. У нас тут своё Королевство кривых, аршином общим не измеришь, давно пора понять.

Блажен, кто понял. И сегодня как раз сорок лет одному нашумевшему стартапу людей, которых вовремя озарило: по легенде, Егор Летов и Константин Рябинов 8 ноября 1984 года придумали группу «Гражданская оборона» — вещь в себе, которая каким-то чудом умудрилась прижизненно не стухнуть и продлилась на девяносто четыре календарных сезона. Самих отцов-основателей уже не поздравить по причине их смерти, да и был бы ли как минимум один из них такому ритуалу рад, большой вопрос: Летов расширил понятие праздника до таких пределов, что обратно до отдельно взятого дня уже не сузить. То бишь так: для авторов праздник естественным образом закончился, для всякого слушающего — продолжается, покуда ему доступна звуковоспроизводящая аппаратура.

Если вычесть побочные проекты (вроде «Коммунизма» или «Опизденевших»), выбор пяти или одной лучших летовских песен для меня осложняется: если вышеупомянутые ансамбли периодически побуждают к эпизодам своего наследия вернуться, то непосредственно «Оборона» становится даже не сезонной, а какой-то очень редкой животной потребностью — и по мере удаления от пубертата начинаешь обходить её острые края. Дело, скорее всего, не в возрасте, а как раз в отношениях со временем: то, что выходило у автора под именем «Г.О.», начинает казаться лишь необходимой расплатой за доступ к вневременному; до 1997 года это совершенно точно агитка, газетка, пусть и сделанная с размахом пикассовской «Герники», которую неизвестно кто сотворил — художник, «вы» или вообще «мы»; не зря последующие альбомы 2000-х Летов изначально хотел отнести не к «Обороне», а к проекту «Егор и Опизденевшие». На песнях с этих альбомов (последнего уж точно) газета и её читатель натурально взмывают в небеса.

Постмузыка

07 Nov, 21:01


«Зачем снятся сны» — для меня по-прежнему альбом-загадка; ясно всю дорогу только одно: человек, который всё это придумал, спел и свёл, хронически — точнее, даже смертельно — устал. Возникает вопрос, что могло его утомить: культурное безрыбье, слабое здоровье, долгожданная обособленность от «тусовки» (одиночество с непривычки пережить сложнее, чем тысячу подряд шумных балов). А ещё тут впору погадать на метафоре праздника — есть ведь такой алгоритм, особенно знакомый людям с тенденциями к интроверсии: вот вы приходите на вечеринку, стесняясь зарываетесь в телефон, собираетесь с духом, выискиваете взглядом пару знакомых лиц, говорите с ними, длинного разговора не выходит, вы снова зарываетесь в телефон и попутно сильно жалеете, что пришли. Но ведь что-то вас сюда привело — принадлежность к коммьюнити, желание конкретного смолл-тока или шального знакомства; в конце концов, любопытство... В любом случае, вы пришли сюда САМИ, это был ВАШ выбор пространства на конкретный вечер, по какой-то причине сделанный. А что, если это вообще лично вами устроенный праздник по вашему же собственному поводу, и теперь вы не понимаете, зачем, если вам самому невесело?! Кажется, в своих последних песнях Летов обнаруживает себя в похожей ситуации: с вопросом, а что я вообще здесь забыл.

Ужас истории в том, что для отдельно взятого человека никакой истории никогда нет. Есть курсивом заданные обстоятельства, мелом очерченные границы — которые, ко всеобщей радости, не всегда видны. Но если видны, тоже неплохо — наличие правил подразумевает возможность какой-никакой игры. Летов когда-то и играл, но потом сознание расширилось, а геймплей разрушился — и пересборки в новых обстоятельствах уже не случилось. При всём желании пофантазировать, едва ли хотелось бы узнать, чем могли обернуться её результаты.

Иногда так мучительно, в противоречии собственным словам, хочется сдаться, с корнем вырвать не только нынешнее, но и прошлое — чтобы всё закончилось титрами на исходе терпкой зимы две тысячи восьмого, когда частный человек ушёл от нас на вид несчастным, а лучшим десятилетием для музыки на русском, как и сейчас, всё ещё было никакое.

https://www.youtube.com/watch?v=aZb6OZfwstc

Постмузыка

06 Nov, 07:30


Как истинный (жаль, не эталонный) тормоз, лишь на днях узнал, что Эндрю Элдрич из The Sisters of Mercy пообещал выпустить первый за тридцать с лишним лет альбом группы, если изберут Трампа. Правда, приключился этот протестный шантаж в далёком 2016 году, релиза до сих пор нет — но сегодня утром мы, кажется, стали ближе к тому, чтобы спросить заслуженного Майкла Джексона готического рока за своё обещание ещё раз.

*

Впрочем, нужно ли оно нам (вам)? Всего лишь курьёзный эпизод на фоне общего заката. И амнезии, которая даже сохранёнки не удержит. Помните, Ник Кейв в августе альбом выпускал? Уверены ли, что спустя неделю напоёте хоть одну песню затерянного мира? То-то же.

*

— Мы начали говорить о памяти. Оглядываясь назад, вы делите свою жизнь на какие-то периоды?
— Я думаю, нет.
— Вы никогда не говорили себе: раз в три года или, может быть, в пять лет со мной случается то-то, такое-то время года для меня благоприятно?
— Вы знаете, я уже не помню, когда и что со мной произошло. Сбился со счета. Я не знаю точно: произошло нечто, скажем, в семьдесят девятом году или в шестьдесят девятом?

Постмузыка

24 Oct, 22:07


Вместо поста о личном и наболевшем пусть будет просто весточка, без лишних слов — шесть новых песен Регулярной тревоги о страхах, разочарованиях и упорном сопротивлении вопреки.

(Further
reading/listening)

Постмузыка

24 Oct, 20:42


Позавчера исполнилось 75 лет Лорену Коннорсу, причудливому американскому гитаристу. За полвека он поиграл и записался с некоторым количеством статусных людей, например с Гордон и Муром из Sonic Youth — но на большинстве альбомов последних десятилетий играет тихо и сам с собою. Тридцать два года назад Коннорсу диагностировали болезнь Паркинсона; при всей невесёлости диагноза публичную активность он не прекратил: новых альбомов и концертов стало даже больше, чем раньше.

Узнаваемо ползучие, призрачные и при этом расчётливо-мечтательные звуки Лорен давно уже извлекает из электрогитары, но начинал в акустике. Его многолетний дуэт с фолк-исполнительницей Кэт Блум настолько мифологизирован, что удостоился, возможно, самого трогательного описания музыкальной группы на русском языке. Записывались и выступали Коннорс и Блум целых восемь лет, с 1976 по 1984; выпущенные ими альбомы были раритетами и, разумеется, нашлись для новой публики только лет через двадцать — а туман загадки и волшебства остался почти таким же. Песни будто придуманы и спеты прямо на кухне, у открытого окна; гитара Коннорса не плачет даже, а пощипывает — назойливо, но красиво; голос Блум вещает прямиком из любовной лодки, с треском разбитой о быт.

Казалось, видеосвидетельств совместной деятельности певицы и гитариста не должно было сохраниться вовсе — но несколько месяцев назад кто-то выложил на Youtube получасовое телевыступление; точнее, формально оно чуть короче — разговоров между песнями нет, зато оцифровщик поленился вырезать рекламу (зрителя в ней призывают завязать с сублимацией в виде игры в монополию и сходить уже наконец в банк), что парадоксальным образом рифмует американское телевидение 1984 года с российским, допустим, 1994-го, где странные сближения и неочевидные гости были явлением столь же частым.

Живое исполнение подчёркивает фишку, на пластинках тоже вообще-то слышную: Коннорс помимо игры на инструменте умудряется по-тихому бубнить себе под нос — и с непривычки от такого поведения очень хочется, почти по Цою, свериться с процентом сумасшедших на данный час. Но давайте спишем это на стилистическое своеобразие — да и нынешняя стойкость юбиляра вряд ли даёт нам право что-то на его счёт возразить.

Постмузыка

24 Oct, 17:47


До полуночи постараюсь накатить пост о личном и наболевшем (и при этом, конечно же, о музыке), а пока начнём вечер с активно обсуждаемого сегодня повода: барселонский фестиваль Primavera обзавёлся лайн-апом.

Вижу первые сожаления, что в списке нет тех или этих — да и сам об отсутствии пары имён вздохнул. Понятно, что вряд ли окажусь в Испании в 2025 году, это такие очень диванно-скамеечные сожаления издалека (и лайн-ап может пополниться в дальнейшем, до лета уйма времени, да ведь?) — зато нашёл для себя повод порадоваться и на расстоянии: очень понравилось, что список исполнителей на афише дан алфавитный, а не в порядке шрифтового приоритета. И хедлайнеры специально для охочих до громких имён подсвечены, и знатокам выискать любопытное вполне по силам; не каждому зайдёт формат, но лично я это компромиссное решение заценил. Во времена, когда всё решают алгоритмы выдачи, кажется кощунственным ещё и артистов на крупных и помельче делить, пусть уж хоть где-нибудь будет уравниловка.

Постмузыка

20 Oct, 17:32


Високосный год — Приносящий удачу (2024)

Что: Посмертный сборник российской народной группы с неальбомными хит-синглами из 2000-х и декадентским посылом архивных записей.

Оказывается, месяц назад вышел посмертный альбом группы «Високосный год» — почти через четверть века после единственного прижизненного.

Собран он, конечно, «из того, что было» — лидер коллектива Илья Калинников вроде бы готовил материал к выпуску до своей смерти в 2019 году, но вместо полноформатника всё ограничилось реставрацией и без того известных в узких кругах редкостей 1993-2006 годов. За что, конечно, тоже спасибо.

«Високосный год» — группа, подавляющему большинству населения знакомая, но по факту — если брать за основу чувства человека, который пытается делать вид, что в музыке разбирается — не слишком чтимая. И в принципе понятно почему: какой-то оголтелый по меркам взявшейся с нуля банды радиоротейшн; лёгкий жанр, весьма близкий к шансону, пусть и с человеческим лицом; монотонный сторителлинг нарочито дикторским голосом. Такое может надоесть даже самым терпеливым, зато на перекрестье двух последних пунктов точно родилась уникальность: разговорная стать и острый ум уровня французского актёра соединились с доступными местному уху музыкальными ходами.

За самые известные свои песни мсьё Калинникофф прослыл пусть слегка циничным, но всё-таки добряком. Допустим, отходная юношескому идеализму в песне «Метро» выглядит так, как будто герой не старость поколения удручённо встречает, а стильный оранжевый галстук наглаживает — что тоже, конечно, занятие безрадостное, но, очевидно, получше, чем (если бы мечты действительно мог сочинять себе каждый) служить в разведке или даже играть в кино. Мечты не сбываются, и это прекрасно — как и то, что мечты в принципе у людей есть и куда-то их ведут, лишь бы совсем не в тупик; по меркам 2000 года звучит как весьма уместное утешительное письмо рядовому радиослушателю. Но acting уровня godlike в золотых хитах лишь слегка загораживает от нас горечь и желчь, скрытую за песнями, которых на слуху не было.

Первым крючком, зацепившим семи-, что ли, -летнего меня в творчестве ВГ и лично Калинникове, была «Лучшая песня о любви» 1997 года выпуска — в буквальном смысле повесть о любви до гроба и после; я ведь только два раза в жизни кожей ощутил холодок от выхода русскоязычного певца из собственного тела при исполнении вокальных обязанностей — второй раз случился много лет спустя на летовской связке «Вечная весна»/«Дрызг и брызг», когда я думал, что Игорь Фёдорович уже умер, а он ещё был жив. В этом смысле [относительно] ранние сочинения Калинникова — тоже готика та ещё; на счастье (простите за малоуместный оптимизм!), на альбоме эти письма мёртвого человека частично представлены.

Если выбирать одно, посоветую «Небо без звёзд» – по музыке дословный набросок будущего бестселлера «Тихий огонёк», а на текстовой практике показательная, хоть и слегка занудная, полная ему антитеза: припев не сулит «ни огонька впереди». Впрочем, только поэту; оставшимся, по его уверению, слово ещё посветит — и есть ощущение, что выбросив впоследствии прямые упоминания себя как отверженного живого существа из формулы собственного сочинительского уравнения, Калинников вывел рецепт личного хита: земную жизнь пройдя до половины (ну, или до двух третей – умер-то в 46), он сменил квалификацию на улыбчивого заместителя харона – и экскурсию по нашим собственным жизням, смешным, глупым, но однозначно стоящим того, чтобы быть прожитыми, провёл в итоге по высшему разряду. А сам – свесив ножки вниз – плывёт теперь куда-то дальше, аки джармушевский мертвец.

Оценка: 7/10

Постмузыка

14 Oct, 23:27


В настроениях я мрачных и пребываю в некоторой дилемме — переждать или побыть экспрессивным? Мой блог, мне и отвечать — поэтому, разумеется, только нервные припадки, только хардкор на наших ретроспективных волнах.

Октябрь – точнее, та его часть, что была ещё тёплым, но уже октябрём — прошёл под знаком того альбома, который слушать по соответствующему случаю полагается: «Октобер раст» авторства вокально-инструментального ансамбля «Тупо негатив». При неоднократном прокручивании треков в очередной раз погрустил над метаморфозой, в какие-то несколько лет настигшей лидера этого славного трудового коллектива; момент выхода альбома был последним, когда до открытых проблем с законом, алкоголем и собственным депрессивным состоянием Питеру было относительно далеко.

С male vocalists под тяжеловатую музыку всегда надо быть осторожным, но в комплекте с остальным наследием группы (и на ощутимом контрасте ему) October Rust слушается как натуральная, насколько это возможно на фоне обрамляющих треки разговорных хохм и пранков, песнь любви: в лучшие моменты торжествующей, в трагикомичные — безрассудной и жертвенной, в худшие... да, романтизм грешит дефицитом связей с реальностью.

Отдельным ревнителям громкой музыки Type O Negative всегда казались и кажутся шутовским эксцессом — да и сами участники этого не скрывали — и открытый смешок в сторону публики одновременно упрощает и осложняет отношение к материалу. Упрощает — потому, что песням ToN начинаешь многое прощать, видеть трезвое отношение группы к своему детищу, пусть оно и намеренно стёбное. Осложняет — потому, что стёб бывает как прикрытием более сложных чувств, так и (напротив) фиговым листком поверх абсолютного отсутствия нюансов, оттенков и полутонов. А в сложности тоже есть подвох: вселенская эмпатия частенько падает жертвой вселенского же саморазрушения внутри отдельно взятого человека, обессмысливая его прекрасные порывы. На последующих альбомах Стила занимали уже только смерть близких, беспросветный сарказм и собственное восстановление, полуулыбка исчезла с лица, да и фонтанчик чувств как будто заглох.

Но дело ещё вот в чём: точно зная, что в каждой шутке лишь доля шутки, Питер Стил, увы, не почувствовал момента, когда его песни уже бессмысленно было в чём-то стыдить, по мотивам ли слишком звенящей пошлости или недостаточной преданности звуковым святыням. Через год-другой на горизонте возникнет Вилле Вало, который существованием группы HIM уверенно снимет с фанатского языка термин love metal – а группа Deftones без прямого ориентира на Стила, но косвенно и случайно, докажет, что одновременно быть в контексте тяжа и с разинутыми глазами взирать на The Cure и Depeche Mode — стремление возвышенное и новаторское, по итогу великодушно продлившее жизнь (или агонию?) и поп-музыке, и металу. Но первопроходцем всегда быть до боли туго, а душевную наготу приходится укрывать в десяток-другой одеял — и всё же нутро прорывается, долг обнажения поэта перед вечностью (как пошло-то, господи!) неизбежен. Она сожгла все цветы, которые я принёс — и опция не принести и не сжечь, разумеется, отсутствует.

Постмузыка

14 Oct, 21:54


Шутливо откладывал список альбомов, которые полюбились за лето (оно ведь не спешило заканчиваться!) — но не заметил, как прозевал первый снег. Самое время кое о чём себе напомнить.

К июню я снова зачастил в Москву, в очередной раз подивился алогизмам этого города: напускной лоск буквально на расстоянии квадратного метра соседствует с какой-то вопиющей бедностью, причём бедность побеждает в одни ворота, в буквальном смысле перекрикивает, переругивает; возможно, просто надо держаться вдали от вокзалов, но сами понимаете, приезжему на денёк такая опция недоступна. Поэтому держусь от вавилона на расстоянии, только шик провинциальных окраин, только парадное пальто, констрастирующее с серыми болотными сапогами — это тот аутфит, который я сегодня продемонстрировал, шагая в «Пятёрочку» по первому снегу своего скромного, второго по численности населения города в своей области — и встречаю здесь местное Неизбежное. Впрочем, я пока жив и про альбомы рассказать хотел, так ведь?

Чуть больше года назад спонтанно спустился в знакомый тульский подвал — кажется, предпоследняя моя дань местному коммьюнити, которое месяц за месяцем публично приводит всё новые доказательства своей трагикомической гибели — и очутился свидетелем высадки на сцену столичных визитёров и визитёрок; после выступления выяснится, что по какому-то приколу к двадцатилетней (по среднему возрасту) группе поддержки привязался знаменитый, одной ногой престарелый уже писатель Р. Гараев — до выхода известного видеопродукта «Слово пацана» оставалось месяца два, а книги-то кто вообще читает? Про вдохновлённый его трудом скорый сериал Гараев, кажется, заговаривал — но и я, и наверняка даже он едва ли догадывались, как далеко зайдёт медийная история, поэтому героем вечера, тем более почётным, без пары лет престарелый писатель стать никак не мог.

А вот у группы «Нелюдимка» подсветить стылую осеннюю тьму получилось. Довольно странная, с флёром загадочности, личного надрыва и социальной дистанции комнатно-кроватная поэзия за авторством вокалистки; неспешная, весьма уместная стихам гитарно-клавишная колбаса с приходящими на ум ассоциациями в диапазоне от слоукора до группы «Нож» (если кто такую помнит) за авторством остальных трёх участников. В пятницу в местечке «Склад №3» будет презентация дебютного альбома, которую я посоветовал бы вам посетить. Или не посетить, я вам не указ — но как свидетель лайва скажу, что живьём группа воспринимается острее: медленная музыка становится достаточно хорошей, а подсветка — достаточно интимной, чтобы расслышать самое необходимое.

Ну, и раз уж сказал А про «Нож», скажу Б: именно эта сторона группы, с уклоном в залихватский и простецкий формейшен девяностых, мне понравилась. Вот прикладываю песню — она обескураживает одновременно прямолинейностью и вопиющей неконкретностью, потому разом нравится и бесит, как и всё в нелюдимкинском творчестве, если честно.

Весь альбом тут.

PS На правах рекламы, за которую никто не забашлял: 1 ноября закрывается сайт Kiosk, официальный, можно сказать, дистрибьютор книг издательства Individuum — и по такому случаю сегодня большим хлопком ладонью, если не дверью, стартовала финальная распродажа. Слово пацана никогда ещё не стоило так дёшево, зато весит всё ещё много.

Постмузыка

06 Oct, 21:59


Ладно, чтоб уж совсем с Кейвом хотя бы на время подытожить: отвечу на немой вопрос, почему в пятёрке нет таких альбомов, как Skeleton Tree или Ghosteen, негласной Дилогии об утрате. А вот потому и нет — история с осмыслением потери сына, несомненно, достойна уважения, сами песни тоже, но именно по этой причине они становятся частью чего-то внерейтингового. Вдобавок к музыке и текстам на Skeleton Tree у меня возникают эпизодические вопросы — но по-человечески и Кейва, и аранжировщика альбома Уоррена Эллиса я в их выборе слов и звуков понять могу (когда артист культового статуса вслух на большую аудиторию говорит о личном — даже если будто себе под нос — прорывающийся помпезный тон неизбежен), поэтому либо хорошо, либо ничего.

А Ghosteen, признаюсь, много раз силился послушать, но в памяти осел только первый трек с альбома — и, должен признаться, это сильнее меня. Нехитрая (кажется, такое пальцы сами наигрывают, стоит только купить в музыкальном магазине миди-клавиатуру), но трагичная синтезаторная партия и поверх неё текст, который обрывается будто начатый, но недописанный от захлестнувших чувств: если годами вы слушаете Кейва именно с точки зрения текстов, запросто поймёте это ощущение — будь дело в 1984 году, зачин истории про королевскую семью уже превратился бы под его пальцами в кровавое месиво страницы на четыре печатных знаков, но вместо этого мысль путается, писатель глядит в окно, потом на жену, потом в окно, потом начинает шептать что-то успокоительное, но спокойнее не становится. Говорят, проявление слабости сильного трогает — и вот, наверное, тот случай, но к табелям о рангах он никакого отношения не имеет, тут уже начинается вотчина личной способности сопереживать чужим сюжетам, жизненным и воображаемым.

Постмузыка

06 Oct, 21:14


Личный топ-файв альбомов сабжа (эпохи The Bad Seeds), раз на то пошло.

5. Your Funeral... My Trial (1986)

Четвёртый альбом The Seeds стал по совместительству первым у проекта, на котором Кейв сотоварищи полноценно пробудились от аранжировочного анабиоза. Стиль вполне оформился ещё на позапрошлом релизе, The Firstborn Is Dead — но лишь на этом месте его становится интересно переводить с языка музыки на разговорный. Достойная литературоведческих похвал по уровню проработки сюжетной вселенной The Carny; Stranger Than Kindness с наждачного свойства звуками гитары Бликсы Баргельда; собранная и лютая вторая сторона пластинки целиком — куда ни ткни, сплошь золотые моменты.

4-3. The Good Son (1990) / Henry's Dream (1992)

Ради того, чтобы свести рассказ к вменяемому количеству знаков, приходится размещать на одной позиции две такие разные (и равно-достойные) пластинки. Объединяет их, пожалуй, пришедшее к Кейву умение выдавать не один хит на альбом (и выдавать его с порога, как в случае The Mercy Seat), но целую россыпь, идущую в треклистах друг за другом: The Weeping Song и The Ship Song — народная связка где-то на уровне Хави с Иньестой; да и те, конечно, из памяти побыстрее сотрутся. В тот же момент после некоторой чехарды состава в The Bad Seeds приходят стабильные басист и клавишник — но для самого Кейва этот период умиротворения оказался временным, что заметно уже по изменению звучания на Henry's Dream, в разы более лихом и жёстком на фоне предшественника.

2. No More Shall We Part (2001)

Номинант на серебряную медаль вызовет понятные вопросы — а я отвечу, что этот альбом помог мне когда-то не бросить попытки вникнуть в феномен Кейва. Ещё одно возвращение в строй, вдохновлённое свадьбой со Сьюзи Бик (они вместе до сих пор) — и какая-то выверенность, что ли, размеренность, благодаря которой фортепианные баллады обретают чуть ли не слоукоровую структуру чувства. Вряд ли подобное возможно выдержать на дистанции часа, но по отдельности песни работают на зависть; если возвращаться к такой глыбе становится совсем сложно, на помощь приходит Fifteen Feet of Pure White Snow — если даже знатный сноб и диско-дэнсер Джарвис Кокер смог под такое затащиться, значит, под силу и вам.

1. Push the Sky Away (2013)


В какой-то момент карьеру Большого Артиста (большого по степени размаха; оценочные суждения насчёт over-/underrated-статусов предлагаю оставить в стороне) становится затруднительно мерить по альбомам: кризисы могут длиться годами и даже целыми составами аккомпаниаторов. На мой спорный и непопулярный взгляд, у Кейва перед Push the Sky Away из дискографии выпали целых 12 лет: да, эту общепризнанную глыбу я воспринимаю максимум как приятную передышку. Межвременье было бурным: тут и уход двух людей-столпов The Bad Seeds (Бликсы и Харви), и попытка тряхнуть стариной в их отсутствие в проекте Grinderman. По итогу сложилось ощущение, что как творческая единица Ник постепенно растворился в собственных обличьях; спасло только обнуление: новый Кейв оказался Кейвом ленивым, черпающим вдохновение в поисковой интернет-строке — если бы не это обстоятельство, едва ли лор героя обогатился бы бозоном Хиггса и Майли Сайрус. С точки зрения текстов по меркам автора — альбом-шутка, но достоинство этой шутки в том, что она не стремится вызвать смех (или недоумение) аудитории; скорее, эдакая аудиосказка на ночь, рассказанная отцом воображаемому сыну (желательно, повзрослее или в цензурном варианте; сюжеты всё же недетские) в надежде привить ему не ужас перед вечными сюжетами, а умение улыбнуться воображаемым коллизиям и поиронизировать. Ну, и скилл отталкивать небо прочь, если оно надумает придавить, куда ж без этого.

Постмузыка

06 Oct, 19:43


Кристина Сарханянц @wordswithmusic под вечер сообщает хорошую новость: документалка про группу The Birthday Party выложена на всеобщее обозрение в «Кинопоиске».

Раз уж месяц назад посчастливилось сходить на сеанс, коротко поделюсь и своим фидбэком — уже второй раз вижу реакцию, что фильмец-де затянутый; прекрасно понимаю природу такого восприятия — почти любой док о музыке сводится либо к вялому, либо (в лучшем — и, разумеется, не в нашем — случае) динамичному смешению имён и дат, говорящих голов и визуальной фактуры. Сделать из этого шедевр именно с точки зрения кино — редкая удача, и здесь её тоже не происходит. Ладно мы, о музыке пишем, люди бывалые — но человеку, желающему познавательно провести время на фестивале фильмов о культуре, в этом и других похожих случаях не позавидовал бы; максимум морали, которую можно вынести (опять же, это работает почти с любым муз-доком) из просмотра на пустую голову: музыкальная тусовка/сцена — это когда сначала всё очень бодрячком, а потом всё очень плохо, особенно если ты взираешь на весь этот пати хард со сцены. И выживает по итогу только нашедший деньги/силы очиститься от пагубных привычек.

Как раз с функцией передачи этой морали показанная в Mutiny in Heaven интерпретация событий, на мой взгляд, справляется неплохо: ощущение затянутости, муторности, думаю, преследовало и самих участников группы Кейва, когда вся их деятельность свелась к дооолгим перемещениям из Австралии в Лондон и обратно, с заездами в Штаты и Берлин, с перспективами и на краю нищеты, и даже характерная творческая истошность группы выплёскивалась под конец на каком-то филигранном автомате, который хочется заканчивать тупо самосохранения героев ради. Венец этого торного пути — финальные эпизоды из легендарной берлинской студии Hansa, атмосфера в которой напоминает предфинальные дни какой-нибудь «Фабрики звёзд», где заранее был бы известен победитель (естественно, Кейв), а остальные грустно бы маялись в ожидании дежурного гала-концерта, после которого можно разъехаться по своим жизням неудачников. Да, я знаю, что как минимум Мика Харви Кейв взял в следующий этап своей карьеры надолго — но понятно, что когда ты участвуешь в проекте, даже рабочие названия которого являются однокоренными со словом Cave, это уже ставка в театре одного актёра, а не адреналиновая командная игра. Но что до актёрства: перед нами очередной шанс убедиться, что Кейв в этом качестве всегда слыл чудным в обоих вариантах ударения: за немногие секунды чистого камео с архивных кадров Николас наш Эдвард умудряется по-рэперски похвастать наличием у себя дома пушки — very embarassing, что ещё сказать.

В общем, если вас не смущают шаблонности формата музыкального дока, и на раннего Кейва (как, допустим, я) всегда обращали свой взор в последнюю очередь — советую.

Постмузыка

30 Sep, 14:56


Alan Sparhawk — White Roses, My God (2024)

Возможно, это мнение вызвано моим настолько узким меломанским кругозором, что тема просто не успела заколебать — но я искренне считаю, что автотюн недооценён. Уточню: только в те моменты, когда этот саунд-эффект может стать способом отразить состояния потерянности, вселенского ужаса или переживания утраты; зачастую передать их бессильно в рамках обычного интонирования (если вы, конечно, не Кейв или Элверум). Песню «Мегаполиса» «Есть» или альбом Нила Янга «Trans» считаю нормальными примерами — без обработки голоса эти произведения едва ли задевали бы меня столь сильно.

Так что разочароваться первым сольным выходом Алана Спархоука из группы Low после смерти Мими Паркер (его супруги и многолетней соратницы по коллективу), представлялось миссией почти невыполнимой. Хотя надо признаться честно: слушание не для слабонервных и даже не для тех, кто был готов ко всему — последние работы Low уже прошли под флагом отказа от гитар, поэтому внимательный наблюдатель изначально мог счесть трэп-биты не регрессом, но закономерным вектором движения. И всё же... Пока модные журналы под руководством модных домов раздают альбому восьмёрки из десяти, земной слушатель посредством баллов пониже немного негодует.

Слушателя осуждать не за что, но для себя возвращаюсь к упомянутым примерам: привлекателен в White Roses, My God не метод повествования (даже для автофикшна тексты слишком абстрактны), а каждый экспрессивный момент, которых, если выходить за рамки шаблонного мышления в духе «да что такого в этом примитивном туц», здесь оказывается предостаточно. Когда начинаешь вслушиваться и воображать себе за иными «визгливыми» моментами чистый вокал, становится не по себе: так может корёжить только человека, который утратил прежнюю норму своей жизни и пока с переменным успехом в поисках новой, а звуковая маска служит ему инструментом не свести с ума слушателя и не сойти самому, но нужную растерянность донести. К сожалению, первый сингл так и остался непревзойдённой наглядной иллюстрацией этого подхода, зато ознакомление с треком в силах дружелюбно сэкономить время, которое вы можете потратить на альбом. Краткость пересказа здесь — натуральная сестра таланту скостить полчаса.

Отдельный повод для разговора — и несерьёзного объяснения, почему журнал издательского дома Condé Nast расщедрился оценить альбом на восьмёрку — это смена Аланом имиджа, корни которой лежат в одной эпохе с музыкальной переменой в Low: ещё при жизни Мими музыкант отрастил волосы и стал выглядеть, конечно, не гигачадом, но 512-мега-чад из него вполне себе (простите). Вот уж кого неожиданно видеть стилистическим наследником Игги Попа, а без сомнения одно: он обязательно справится, и сильные вещи от него мы ещё услышим.

Оценка «Постмузыки»: 5/10
Слушать альбом

Постмузыка

26 Sep, 11:45


Мне тридцать два, и по утрам я высматриваю на голове седеющие волосы. Роберту Смиту уже в два раза больше, а его голос отказывается стареть.

Как и виделось в худших сценариях, сделано плоско и совсем не вдохновляюще, ну да ладно. Это всего лишь мой взгляд — а так спасибо, что живой. Песня-то сама по себе сильная, sancta simplicitas в чистом виде.

Постмузыка

18 Sep, 22:14


Внутрь поста поправку как-то не получилось ловко вместить, поэтому отдельно: фанатская PulpWiki конкретизирует, что никакие The Bad Seeds (за исключением, собственно, рулевого) в обоих каверах участия не принимали; то есть это всё палповский on/off-гитарист Ричард Хаули и ещё пара единомышленников вот так запросто, своими руками воссоздали неторопливый стиль, за который средний и поздний периоды Кейва обычно ругают.

Постмузыка

18 Sep, 21:33


Сегодняшний день тоже богат (в количестве одного, ага, богат) на дни рождения странных в общепринятом смысле авторов песен — 61 год Джарвису нашему Кокеру.

Недавно на стриминг-сервисы (даже российские) завезли синглы, вышедшие у Pulp в золотые годы — и тут-то обнаружился ещё один мой прокол в знании кокеровского наследия.

О том, что песню Disco 2000 исполнял Ник Кейв, слышал я давненько — но если версия, где Ник поёт прямо поверх канонической альбомной фонограммы Pulp, мне известна, то существование ещё одной — для которой музыканты Кейва перелопатили песню под шаблонную медленную балладу в духе The Bad Seeds времён Into My Arms — становится вечерним открытием. Эксперимент слегка забавный, но спустя двадцать лет после записи подобные опыты по скрещиванию ежа с ужом хочется оставить на откуп ютуб-баловникам под управлением искусственного интеллекта — и порадоваться, что Кейв с Кокером живые, всё ещё с нами и могут делать что захочется. О Джарво уже и так здесь было много, можно поискать по ключевым словам — а вот про Кейва ещё замолвим пару фраз и текстов, да не раз.

Постмузыка

18 Sep, 21:06


Вчера отпраздновал шестидесятилетие Алексей Вишня — человек, который не только до поры записывал альбомы Цоя, но ещё и свои — дискотечные, непроходимо странные, а порою вовсе на грани отбитых — песни. Насчёт отбитых сказал, конечно, громко — но вот таких оборотов от подытоживания прошлого года жизни и предвкушения нового ждёшь в последнюю очередь: покалечили, укусила собака, упадок сил — ничего, зато в светлом завтра привезут магнитофон.

Не станем говорить о печально вечной актуальности подобной риторики — в конце концов, смиряться с описанными обстоятельствами именинник не предлагает; да и в целом red disco любило, иронизируя, всласть поломать представления, что петь стоит только о созидательном и одухотворённом — но это вопрос уже отдельного и детального обсуждения.

Постмузыка

17 Sep, 01:27


Есть ощущение, что в паре с топом альбомов текущего года придётся выставлять отдельный список пропущенного за прошлый год, столько запоздалых открытий — вот, допустим, лонгплей дуэта с новозеландскими корнями (но теперь с меткой геолокации в Мельбурне) почему-то в общих — и краеугольных — чертах напомнил о группе «Тальник», а это всегда приятное сравнение, даже если впрямую проводить такую аналогию сложно.

Каноничное даунтемпо с дрим-поп-налётом — совсем не про истерику и под вопросом, что про любовь; именно затруднительность идентифицировать границу между холодом и теплом, отрешённостью и светлым чувством, на мой взгляд, роднит голоса Светы Цепкало и Бруклин Меллар — простите уж за попытку соединить совершенно полярные точки на глобусе, но в предчувствии глубокой осени и не на такие манипуляции пойдёшь.

К вопросу о сезонах — когда дело касается призраков эпох, рациональнее всего относиться к ним как к смене времён года; не знаю, у всех ли, но случается же такое, что посреди знойного дня вдруг хочется на минуту вообразить, будто уже лежит снег, и это едва ли имеет отношение к настоящей зиме, которая, вероятно, когда наступит, будет бесить, но в моменте это весьма терапевтическое абстрагирование. Вот и попытка представить 1990-е на альбоме 2023-го, создавая его или слушая посреди ночи – из числа подобных контрастных опытов; банально, применимо к чему угодно, но захотелось вдруг отстоять очевидность.

Постмузыка

16 Sep, 20:54


https://youtu.be/QWrCF3M1c-o

Постмузыка

16 Sep, 20:54


@nagazinee пригласил меня присоединиться к мини-флэшмобу (слово не нравится, но иное подобрать затруднительно): суть затеи в том, чтобы спонтанно перечислить три альбома из числа личных предпочтений, про существование которых вспоминаешь редко, но так, что долго не отвяжешься. Я воспринял это как возможность упомянуть что-то неочевидное; вероятно, даже стыдное. Первый альбом не слушал целиком лет десять, второй года три, а третий возникает в самые неожиданные моменты жизни. Эстафету никому не передаю — у людей, которых бы с любопытством опросил, телеграм-каналов, к сожалению (или, к счастью) нет.

SEDATIV — SEDATIV (2002-2003)


Откуда пошла та часть postpunk from Russia, которую мне сложно переваривать, я не знаю — а вот самый дорогой сердцу, и в то же время заметно калечащий уши, точно вышел из The Cure. При тысячекилометровом (и многолетнем) удалении от эпицентра референса в ксерокопиях стало больше дилэя и драмы, умноженных на желание — у кого метафоричное (см. «Мать Тереза»), а у кого, как у Р. Сидорова, буквальное — открыть томик Блока и зачитать вслух случайное место.

Судя по обрывкам аудиозаписей и воспоминаниям современников, Сидоров был замкнутым, нарциссичным и, скорее всего, не слишком социальным парнем. В жизни от таких персоналий обычно с усмешкой или недоумением дистанцируются; в посмертии, бывает — складывают культ вокруг той же инаковости. Последняя демо-запись его последнего проекта — от гнетущего начала до эйфорично-взвинченного конца — как въелась в мою голову в восемнадцать лет, так раз в пятилетку и возвращается непрошеным каменным гостем.

Движущей силой проекта, говорят, была волевая сидоровская супруга — но итоговый шарм достигается суммой тщетности её, как и чьих-либо иных усилий: кажется, выйти из репетиционной комнаты с таким материалом было бы равнозначно ошибке — а так остаётся сострадание к попытке сделать хоть что-то, из-за чего периодически к этому материалу и возвращаюсь.

Robert Wyatt — Rock Bottom (1974)

Классическая, почти библейская рок-н-ролльная история: в результате несчастного случая барабанщик становится парализованным, а его сольный материал, и без того уже зревший, становится гимном несгибаемости и в то же время источником сочувствия для слушателя: только спустя годы, вернувшись к этому альбому Уайатта, я обратил внимание на то, что в начале первой песни наряду с фортепиано вступает перкуссия — как бы подчёркивая вынужденный разрыв с прошлым, но в то же время выстраивая мостик с будущим, которое не будет прежним, зато станет другим. И довольно завидным: тридцать последующих лет синтезаторных баллад примерно в той же меланхоличной манере станут тем источником, к которому изредка, но тянет вернуться — в поисках сил и в поисках голоса, способного сказать, что покуда жив, всегда есть не только выход, но и вход туда, где существование получит лично для тебя смысл.

Sunny Day Real Estate — LP2 (1995)

Второй элпи SDRE не люб даже его создателям — после записи участники впервые разбежались, и альбому не досталось ни толком текстов в песнях, ни названия, а внутри группы обнаружились перебежчики в стан выжившего гривача из Нирваны (да-да, ритм-секция покинула эмо-чат и предпочла облачиться в фуфайку). Первый альбом разжижал, третий — цементировал, а этот — прослоечный: именно ванильный крем из гитарных упражнений и импровизированного голосового стенания формирует заинтересованность моих вкусовых рецепторов в потреблении песен группы. И аккумулирует всю злостную любовь к жизни вопреки нежеланию — покуда полуфабрикат становится деликатесом, не всё ещё потеряно.

Постмузыка

16 Sep, 00:09


Наш ночной видеосалон уполномочен сообщить: сегодня 70 лет Колину Ньюмену из Wire.

Странно, что хоть Wire, живая арт-колледж-классика, и входит в мою пятёрку самых ценных, вдохновляющих групп, я мало что о ней знаю — достаточно, чтобы интуитивно понимать, что происходит, но мало, чтобы вычленить даже роль юбиляра на этом конкретном празднике жизни. А торжество за полвека (было) конкретное – полтора десятка альбомов и четыре полноценных периода группы, из которых больше всего ценят первый; арт-панк-трилогия (Pink Flag, Chairs Missing, 154) мало кого оставила равнодушным: таких разных и таких своенравных, в диапазоне от R.E.M. и My Bloody Valentine (перепели) до Elastica (утянули мотивчик). Но саму группу до последнего тянуло только вперёд, чему свидетельством служит мой любимый курьёз – когда в 1985-м после паузы на сольные проекты Wire вернулись к совместной работе, ничего из классики семидесятых живьём они не играли: на разогреве старые песни за них исполняла кавер-группа.

Но, помимо демонстративных пощёчин взыскательному вкусу, вместе и порознь они много чего успели натворить. Басиста Льюиса и гитариста Гилберта влекли эксперименты, на песни похожие далеко не всегда – и после ухода последнего Ньюмен (к слову, из всех младший) окончательно превратил группу в ходячую ретро-рок-выставку; едва ли, конечно, без согласия коллег. Последнее, что сделали все вчетвером классическим составом – качественный такой стариковский рык на альбоме Send 2003 года: снова скорее арт, чем панк, теперь изящно пропущенный сквозь цифровую компрессию. Впрочем, это тоже вполне признанный период — а вот на подходе к 1990-м Wire сильно болтало, и всерьёз их попытку идти в ногу со временем, а не изобретательно на него реагировать, слушатель, кажется, проигнорировал.

Но тоже не всякий – из этой песни и клипа, очевидно, выросла эстетика московской группы «Мегаполис» того периода; как назвали бы такое в «Афише» золотых времён, балаган анлимитед – юбиляр в цветастых рубашках клоунничает, а селебрити уровня Винса Кларка, юной Бьорк и совсем уж локальных героев — в комментариях к копиям видео есть попытки перечислить всех, но версии встречаются довольно нелепые – ковыряются в своих ушных раковинах. Занятно, что среди разнообразного наследия Ньюмена и Wire первым пришло на ум именно это: атмосфера стрёмного праздника, который слава богу что без тебя, да ещё и застаёт именинника ровно на половине земной жизни: в кадре неполных тридцать пять, теперь — семьдесят.

После пандемии Wire публично воссоединяться не стали (это мог быть уже четвёртый камбэк за карьеру); Колин с женой ведёт радиопередачу, где по два-три часа кряду ставит молодые группы и говорит, что этот опыт для него душеполезен. А чего ещё хотеть: умение (и желание) слушать — возможно, важнейшее из неочевидных жизненных искусств.

Постмузыка

14 Sep, 13:16


С большой любовью к группе Wombo, А.А. из дружеского канала Постмузыка https://t.me/pm_mag поделился первой реакцией на этот день, 14 сентября 2024 года

Знойным утром субботы я нежился в постели, усеянный... нет, не лепестками роз, и даже не поцелуями любимой женщины. Соседнее спальное место содержало на себе ноутбук, микрофон Alctron в чёрном чехольчике, фен для сушки волос, каподастр и книгу Антона Маскелиаде «Твой первый трек» (в соавторстве с Максимом Ильяховым). Где-то под ногами валялись наушники.

Да, я экстравагантным образом скрываю от себя пустоту внутри и снаружи: мне сложно с людьми, зато гаджеты и аксессуары – верные друзья, почти как рексона, никогда не подведут. Но есть нюанс...

[...] по информации трех источников «Коммерсанта», покупателем российского бизнеса Unilever стала группа «Арнест». Изначально эта компания производила средства для борьбы с насекомым «Дихлофос» и другую продукцию бытовой химии.

Упс.

Что пока ни разу не подводило, так это музыкальные рекомендации дорогого М. Н. Вооружившись средством связи «смартфон» и мелкой моторикой, я положительно ответил на предложение коллеги рассказать, каким местом неведомая мне прежде инди-группа Wombo из Луисвилла – хорошо хоть не из «Верного» – может быть близкой обычному российскому потребителю.

Ну ладно, не обычному: запрос был в том, чтобы ответить – кто из здешних на них похож? Кто в местном инди-андерграунде играет на гитаре и басу так же задорно и изобретательно? Кто самое слабое звено в ряду неумех и юмористов – то бишь столь же мастеровит и серьёзен, как группа из далёких Кентукков (Кентукк? Кентукей?!)?

Лучший ответ – точнее, причина его невозможности – даётся в верхнем комментарии к одному из бесчисленных (и прекрасных) музыкальных видео Wombo; приведу эти золотые слова полностью, без субтитров:

With Wombo I never know what the song is going to sound like before I press play, but I know it's gonna be great

В вольном переводе: я не знаю, что будет – но точно знаю, что получу нечто любопытное. Вот уж действительно: кто же знал, что песню про гинкго-билобу первым в мире напишет не Варя Краминова из «Хадн Дадн» и даже не автор рекламных джинглов для «Радио России» (ибо эвалар – здоровья дар). Нет, ни за что не догадаетесь, наберите воздуха в грудь – первой стала всё та же группа Wombo из Кентландии. Поздравляем победителей: благо, участников группы трое, пьедестал уж как-нибудь между собой разберут.

Кстати, об участниках: ох и красавцы. Лирический дар басистки-вокалистки, как и она сама, достоин отдельных слов, но так как лично у меня их нет, процитирую ещё одного талантливого рок-поэта современности, Ивана Сердюка:

Она говорила о таких вещах,
Что город казался грёзой.
И дерево стен прорастало вновь,
И воздух звенел.

Когда я вернулся к большой земле,
Они рассказали как
слаб человек,
О том, что приёмник всегда молчал.
Они зовут её Грэйс.

Постмузыка

14 Sep, 13:16


Вот эти ребята не только на страже чьего-то интерьера с фото, но ещё и индепендент-андерграунда; вот бывает же: послушаешь, зарядишься совсем незатейливой, но стопудово присутствующей харизмой, и поймёшь, что самодеятельность самодеятельности рознь. Сэд, бат тру. Спасибо М. Н. за предоставленную мне возможность узнать о них и самому же рассказать о впечатлениях и вольных ассоциациях; за прошлыми и последующими открытиями можно всегда обращаться к его «Нагазину», о чём долго ещё вторить не устану.

Постмузыка

13 Sep, 15:35


На второй сегодняшний релиз дам ссылочку уже быстренько, а то ведь забью или забуду; тут уже для любителей покрепче и именитее: у микрофона — былой и нынешний заведующий книжным миром; в оформителях – хайповый метал-художник; в мастеринг-инженерах — человек с практически нарицательным именем в звукоделе (это я про Плоткина, если что).

Я всё боялся, что, предвзятый именами причастных, по-настоящему заценить материал не смогу – и в то же время держал в голове название исполнителя как рекомендацию обойтись минимумом слов; так вот, возможно из-за невозможности абстрагироваться, но опасения не оправдались: стилёвый такой пост-метал с настолько выкристализованным вокалом, что в нём (помимо прочих призраков) поочерёдно мерещатся Юрий Хой и Андрей Родионов: недаром последний побывал героем упомянутой в пресс-релизе книги, а духу первого хорошее обхождение пойдёт только на пользу. Колонка джибиэль, будь у меня в наличии, сейчас бы извергала эти звуки на бережку испепеляющим осенним вечером.

Коротко не получилось, не всуе тоже – но дело сделано, советы даны; на выходных, надеюсь, удастся с репортажем вырваться в кино – раз на «Рыжего» поглядеть не дали, глянем на косматого из иванушек Австралии, что поделать.

Постмузыка

13 Sep, 14:14


Первый из двух альбомов-фаворитов этого печального (надеюсь, хотя бы не для вас) дня – худрук канадцев GY!BE Эфрим Менук объединился с человеком из Big Brave и менее известными товарищами в типа-супергруппу; по мне так, товарищей совсем не слышно, а вот след эфримовских сольников с бесконечно тоскливым гитарно-синтезаторным гулом и уже не всхлипом даже, а хрипом в голосе более чем заметен.

Будем откровенны, этой работе сложно удовлетворить чей-либо вкус, но себе я кажусь идеальной клиентурой подобной музыки – мне тоже кажется, что без нытья и бормотания, раз уж оно просится наружу, желательно не обходиться, главное дозировать — часовой исповеди, чтобы пройти сквозь ночь души, нащупать свет заново и вернуться к жизни (точнее, к тому, что нам приходится в ней видеть) вполне достаточно. И да, как и любую попытку выговориться, слушать это бывает тяжело — с годами в своём отпевании последних времён (уже дошедшем до, прости господи, последней черты — упоминания Майкла Джексона) Менук всё сильнее сливается с образом того самого городского сумасшедшего, который когда-то на плёнке рассказывал о машинах в огне. Но попробуй сохрани тут разум: по меркам возраста автора и момента сложно сказать, что он перестал справляться.

4 октября выйдет альбом и у GY!BE, но пост-роковой ипостаси Эфрима при всей легендарности статуса я, честно говоря, не слишком симпатизирую.

Постмузыка

11 Sep, 11:37


Начитавшись свежей прессы и насмотревшись свежих подкастов (нет!), вдруг понял, что в предыдущем посте допустил две ошибки в слове The Dare.

Говорят, сейчас снова в моде костюмчики и электроклэш, а я подошёл к 2000-м несколько с другой стороны и спонтанно за обедом переслушал дебютник Franz Ferdinand – и попутно обнаружил, что за последние годы Алекс Капранос нехило так перекроил состав группы, да ещё именно сегодня выпустил новый сингл с клипом.

Самая подлость в том, что не сказать, хорошо это или плохо; видимо, впечатление от трека должно быть сиюминутно положительное, как от концертов Сюткина – стиляжно, с иголочки, на уровне; самой песни даже на бойкое вступление хватает (что не мешает ей далее зачахнуть). Вообще есть ощущение, что стереотип об артисте как заложнике выбранного стиля в случае с Капраносом работает в обратную сторону – тут всё выглядит так, будто это стиль в заложниках у человека; просто факт, без негатива – в конце концов, сам Алекс пытался предпринять контрмеры, когда уместно зафитовал в момент упадка собственной карьеры с братьями Маэл. Ну, и сейчас напоминает о себе в нужный момент – чем смертоноснее чума, тем сильнее потребность в пире; так что, полагаю, тренд на старый и новый гедонист-инди-рок неизбежен – пусть даже в случае с «францами» едва ли касается именно их нынешнего творчества.