С Молдаванки на Таганку

В марте 2011 года я впервые был в Сирии. Ехал на джипе из Одессы через Балканы и Малую Азию к Красному морю. По особому везению именно в эти дни в Сирии начались беспорядки. Тогда ещё города были целыми, а политические традиции страны мне показались смешными.

На границе, прямо на таможенном пункте среди инспекторов сновали толпы решал, которые предлагали пройти таможенное оформление без проблем. И везде висели портреты президента и его папы. Прикола ради я посчитал, сколько портретов я вижу стоя посреди зала таможни. Восемь! Восемь портретов не сходя с одной точки.

Офицер долго крутил документы в руках, по телевизору "Аль Джазира" показывала протесты в Дераа. Революция? - спросил я его. - Нет, ерунда, революция только в телевизоре. - ответил он и вышел из комнаты. Я взял лежавшую на столе фуражку и сфотографировался на фоне портрета Башара.

Тогда все в Сирии казалось понарошку: и таможня, и мухабарат, и революция. Даже армия понарошку. Через несколько дней мы двумя машинами заехали на гору Касьюн в Дамаске, развели огонь, разложили палатки на крышах джипов. Утром пришел военнослужащий и неуверенно просил убрать машины, так как это "военная гора". Чувак, отстань, дай поспать, - отвечали мы.

Пробовал такие пончики из перца в Индии. Притом в особых обстоятельствах. Лет двадцать назад был с друзьями в городе Хампи, древней столице царства Виджаянагар. После прогулки среди каменных храмов зашли на местный рынок купить еды и воды. Решили выпить ласси - местные молочные коктейли. На вагончике было написано Mango Lassi, Banana Lassi и Magic Lassi. Мейджик самое дорогое. Мы взяли манго ласси и парочку мейджик. Сопровождающий хмыкнул. Хорошо что их было всего два. Эффекта двух больших стаканов на троих хватило до середины ночи. Как оказалось, продававшийся на улице Magic Lassi это наркотический коктейль, предположительно с экстрактом конопли или чем-то там ещё. В общем мы вовремя свалили в арендованную заранее квартиру. Там сначала хохотали, потом кружилась голова от вида вентилятора на потолке, а потом пробило на пожрать. У нас с собой было немного еды, но ее украли обезьяны. В Хампи они священны и творят что хотят, иногда вырывают вещи прямо из рук. Видимо, в наше отсутствие залезли в квартиру и выпотрошили наши рюкзаки.

Выходить на улицу сначала было страшно. Так я узнал, что в наркоманском жаргона значит "на измене". Потом набрался смелости и вышел один на вечернюю улицу. Купил первую попавшуюся еду - вот эти самые перцы в тесте - и вернулся в квартиру. Ощущения мне запомнились так же как и ласси. Хотя я часто ем очень острую еду, эти пончики по эффекту номер один. Прожигают прямо до мозга.

Утром сил не было совсем. До вершины соседней горы с храмом еле дополз. Обезьяны по дороге вырвали из рук бутылку колы.

Недавно переписывался с одноклассницей. Она сказала "странно что ты ещё жив. я тебе давала лет десять".

Дела со временем становились все более дерзкие, появлялись старшие прохаванные наставники. Подкидывали темы. Куда б эта дорожка привела, можно предположить. Если б не встреча с замначальника отдела по борьбе с организованной преступностью. Фамилия что-то типа Иванишин.

Нас двоих как-то привезли к нему в отдел. И вместо побоев в камере, Иванишин просто провел с каждым из нас по отдельности долгий разговор. Убедительно описал дальнейшие жизненные перспективы. Я сидел перед ним на стульчике посреди огромного кабинета и чувствовал себя говном. Слушал как скоро нас посадят, через какое время мы начнем ширяться и заразился СПИДом, как старшие товарищи направят нас на совсем плохие дела. И что та жизнь в благополучной семье и хорошей школе уже будет совсем недостижима.

Спасибо вам, товарищ офицер! Спасибо, что потратили на нас тогда, поздним вечером 1994 года, свое личное время. Мой товарищ после школы ушел в правоохранительные органы, а я вот перенаправил тягу к приключениям в другое русло.

Никакой пользы и романтики в этом не вижу. Какой-то особой школы жизни из улицы не выходит. Своим сыновьям в эту тупую уличную иерархию встраиваться не советую. А фильм отличный!

После каждой серии "Слова пацана" в голове всплывают воспоминания. Например, как стоял посреди проспекта Шевченко с пистолетом в руках (газовым) и по разделительной полосе от меня убегал темнокожий студент из политеховского общежития. Студент был намного выше меня, к груди прижимал кожаную папку и звал на помощь водителей проезжавших машин. Один остановился и в окно сказал "Пацаны, валите! Менты едут". Сначала я подумал, что он просто хочет нас спугнуть и спасти студента, но тут с двух сторон квартала действительно показались милицейские "бобики".

Вариантов отхода у нас с товарищем, стоявшим на бордюре, было два: очевидный - через дворы в сторону моря, но там Французский бульвар, наверняка "бобики" отсекут, и неожиданный - через пустырь в сторону Фонтанской дороги - прямо на Приморский РОВД. Мы побежали через пустырь, падали в темноте, вставали. "Расходимся!" Подельник ушел левее, а я прямо на свет ментовки. Отдышался и спокойно вышел из темноты. Проходя мимо входа в РОВД на всякий случай сбросил пистолет в урну. О чем долго ещё жалел. Но не жалела моя мама, которой в то время приходилось часто меня вытягивать из приключений.

Одесса, конечно, не Казань. Подростки редко собирались в такие квартальные банды, как в кино. Разве что на окраинах. А я учился в Приморском лицее, где преимущественно были дети из благополучных семей. Но сам туда ездил с Таирова и окраинные манеры привозил с собой. С напарником мы нашли друг друга сразу после поступления. Его тоже перевели из другой школы. Ходили по забегаловкам и нарывались на конфликты с подвыпившими мужиками. Им казалось, что пятнадцатилетние пацаны опасности не представляют. Казалось до того момента, как они не встречали нас по дороге домой. Не могу сказать, что нам сильно были нужны деньги. Скорее хотелось острых ощущений и криминального азарта.

Тогда все подростки знали имена всех бригадиров и текущий расклад сил между группировками. Каждый пацан мечтал войти в состав бригады, а девочки надеялись стать спутницей кого-нибудь из них.

В моей предыдущей школе была выстроена строгая иерархия внутри класса и на всей параллели. Свое место нужно было завоевать и удерживать в постоянных драках и перепалках. О драке между тобой и кем-то другим могли договориться без вашего согласия, просто чтоб выяснить, кто из вас круче. Откажешься - потеряешь место в иерархии, был, допустим, третим, станешь десятым. В бригаду можно было попасть уже со старших классов. Наша школьная команда по баскетболу по слухам подрабатывала "ломщиками" на рынке Южный. "Ломщики" это те, кто "ломает" пачку купюр при обмене или расчете и убегает. Одним из их бригадиров был Ильяс, парень из моего двора, наполовину узбек, наполовину еврей. В детстве он занимался фехтованием и проходил домой мимо нас, тогда совсем малышей, со шпагой в чехле. А его узбекский дедушка целый день смешно звал его с балкона домой "Уляяясииик". Как-то Ильяса хотели побить и моя мама его спасла, потому у меня всегда оставалась возможность обратиться за помощью или попроситься в их молодую бригаду. Но не пришлось. Когда я подрос, Ильяса уже убили. А его партнёр по бригаде, ныне известный политик, вовремя ушел в бизнес.

Первый раз родители меня перевели в математический класс школы номер 100 на Черемушках. Правда, из "сотой" меня исключили на линейке с позором уже 17 сентября. Дурно влиял на одноклассников, устраивал прогулы и драки. Но публично объявили - "за неуспеваемость". Это было обидно. Меня вернули в предыдущую школу и на ближайшей областной олимпиаде по математике я занял второе место после команды из сотой школы.

Сочетать криминальные замашки таировской школы и успешную учебу было нельзя. В следущем году меня поступили в лицей. Там сочетать уже можно. Быть одновременно и хулиганом и ботаном было даже круто. Непрофильные предметы можно не посещать, только сдавай потом экзамен. Потому во время украинской мовы и литературы мы с напарником по хулиганству забивали косяк прям в школьном дворе. А вечером придумывали какое-то мелкое криминальное дельце.

Очень вовремя попала в руки книжка болгарского писателя Господинова «Времяубежище» — о прошлом, воспоминаниях, ностальгии. О странах, которые начинают жить прошлым, о людях, застрявших в эпизодах из прошлого, в ушедших эпохах. В последние месяцы как следует ощутил, что ностальгия страшная сила. Сейчас раз за разом обхожу все излюбленные, важные для себя места Москвы, надеясь что-то почувствовать.

Вот вчера съездил на метро Каширская, где провел первые годы жизни в сталинке возле онкодиспансера. Вспомнил, что папа меня там все время катал по кругу на санках, погруженный в свои научные изыскания. И как-то вернулся домой с пустыми санками. Бабушка спрашивает: а где твой сын?

Какой сын? — папа снимает свою меховую шапку, в недоумении смотрит на санки, не понимая ничего. А я все это время лежу в снегу и смотрю на небо.

Господинов пишет, что раньше считал Одиссею приключенческой книгой, а она на самом деле про возвращение в прошлое. «Паруса Одиссея раздувала ностальгия». Он променял бессмертие с вечно молодой женой Калипсо на то, чтобы еще раз взглянуть на знакомые мелочи, увидеть «дым родного костра» (ну и ради жены и сына, конечно, тоже!).

Особенно впечатлил этот фрагмент:

«Самый короткий роман о жизни Одиссея после его возвращения домой.

Однажды ночью постаревший и немощный, теряющий память Одиссей тайно покинул свой дом, где всё ему опостылело, решив отправиться в путешествие и в последний раз увидеть места, женщин, чудовищ, которых он встретил давным-давно. Он хотел наполнить опустевшую память воспоминаниями о том, что когда-то происходило и кем он когда-то был. Потому как по иронии законов старости Одиссей стал Никем — именно так он представился циклопу Полифему.

Телемах нашел его вечером в ста метрах от дома: Одиссей лежал у лодки и не помнил, что он там делал и куда отправился.

Его принесли в дом к какой-то женщине, которую он как будто никогда раньше не видел».

Услышал в эфире Льва Вершинина такую фразу: ребенок может отречься от мать разве что в том случае, когда мать его выбросила в туалет, а он выжил. Странная формулировка, но в истории моей семьи такая история была.

После войны мой дед Федор Иванович, трудившийся на "Школьном" авиационном заводе, получил жилье. Это была комната в доме на 16-ой станции Большого Фонтана. Там был такой "дом художников" - двухэтажное здание в частном секторе с несколькими комнатами без удобств. Жили дед с бабушкой и двумя детьми. Деревянный туалет, какие обычно в серых, был во дворе. И вот однажды дед выходил во двор и увидел человека выходящего из ворот, а потом услышал детский крик. Подошёл к туалету и понял, что крик раздается оттуда, из глубины. Он был мужчина сильный физически и решительный. Сбил деревянную будку с креплений и увидел ребенка в яме с фекалиями. Там были в распоряжении секунды и он прыгнул вниз, крикнув соседям, чтоб бежали на помощь. Нужно признаться, что дед Федор был очень брезглив, тщательно вымывал посуду, выстирывал и выглаживал вещи и кривился по поводу людей грязи. Боюсь себе представить его состояние потом. Но ребенка вытащил. Грудного. Не помню, мальчик это был или девочка. Но вызвали милицию, оформили, а ребенка отдали в дом малютки. Дед потом признавался, что жалеет, что не забрал ребенка себе. Раз уж тот оказался в руках.

Не знаю, как часто происходили такие случаи в городе. Но возможно Вершинин, в прошлом одессит, когда-то слышал именно эту историю.

Каждый мужчина должен вырастить троих детей, посадить дерево и написать книгу.

Троих детей, а не одного, – потому что родители чаще всего ничего не понимают, пока не родится уже третий. Посадить дерево – чтобы понять, как хрупка жизнь.

А книгу каждый умный человек должен написать, потому что спустя пару десятков лет после начала информационной революции вдруг стало ясным – а книга все равно остается средством передачи информации №1.

Самой важной информации. Не новостей, слухов, сплетен и бреда, а опыта, идей. То, на чем жизнь стоит и по чему она как по дорожке идет вперед маленькими шажками. Можно сказать, книга – это мост в будущее, который мы сами строим над пропастью хаоса.

Ты можешь написать миллион постов, но если из них не складывается книга – считай, ты ничего не написал, потому что тебе и нечего было сказать. Все тобой написанное пропадет впустую – яко прах, его же возметает ветр от лица земли.

Только книга передает опыт, мысль, боль. Великие книги живут очень долго. И спустя многие десятилетия после смерти своих авторов учат, радуют, развлекают, убеждают, доводят до слез.

Хотя бы как минимум к старости записать воспоминания о своей жизни для своих детей, чтобы они не повторяли твои ошибки заново, это уже очень много и важно, поверьте. Пусть они будут умнее и удачнее нас.

А написать книгу, которая будет вразумлять тысячи людей – это вообще дело великих.

Вспоминаю как мы с Русланом Тарпаном, спонсором реставрации, ходили по музейному двору на Гаванной, где были расставлены статуи основателей. От бронзовой Екатерины сохранилась лишь голова, но Тарпан заказал новую статую императрицы в скульптурной мастерской Художественной школы. (Могу в деталях уже ошибаться) Так вот Руслан Тарпан, по всей его двойственной репутации, был (ну и есть конечно) большим знатоком истории Одессы и коллекционером. В путешествиях по Европе он ходил по магазинам и барахолкам и покупал предметы старины связанные с городом. Очень радовался, например, когда купил швейцарские часы, купленные сто лет назад в магазине на Дерибасовской, в том самом доме, который ему принадлежал.

Так вот, мы с организаторами реконструкции - архитекторами, депутатами, строителями - ходили по двору музея и он рассказывал нам историю Екатерининской площади. Сначала там была какая-то часовенка, а в 1900 установили памятник. Но долго он не простоял, после Февральской революции его накрыли тряпками, а потом снесли. В 1921 году на постамент прикрепили голову Маркса розового цвета. Через несколько лет Маркса в полный рост. Во время румынской оккупации Маркса снесли и поставили Гитлера. В 1965 году в день 60-летия восстания на броненосце "Потемкин" установили памятник матросам-потемкинцам в форме утюга.

Идея восстановления памятника была идеей фикс двух человек: мэра-антисоветчика Эдуарда Гурвица и бизнесмена-комсомольца Тарпана. Утюг перенесли вниз к порту, договорившись с коммунистами, а на площадь вернуть Екатерину. Одновременно были реконструированы здания вокруг памятника и площадь стала очень красивым местом. Тарпан стал очень популярен в городе. А вспоминать об имперском прошлом города стало хорошим тоном.

В Одессе демонтировали памятник основателям города. На нем пять фигур: в центре Екатерина, вокруг - Де Рибас, Де Волан, Потемкин и Зубов. Так вышло, что я принимал личное участие в его установке в 2007 году. Помогал в организации и освещении мероприятия. Тогда это сопровождалось большими скандалами. В город приехали сотни психов с западной и центральной Украины, пытались разрушить постамент, били рабочих. Потом на защиту памятника вышли одесситы. В день установки все улицы вокруг были заполнены народом, была массовая драка, которую не могла развести полиция. Помню, я отправил кадры побоища в редакцию российского канала РТР. Там вышел 30-секундный сюжет, где на экране появлялся общий план толпы и ведущая за кадром сообщала посмеиваясь: "в Одессе под памятником Екатерины подрались казаки". Уже тогда я понял, что любое пророссийское движение должно проходить без участия Российской Федерации, а то будет потом стыдно. Так и вышло. После установки памятника в 2007 году Одесса, считавшаяся до того аполитичным городом, стала центром пророссийского движения. Во-многом это была заслуга нашей инициативной группы, из которой получилось выдавливать всевозможных политтехнологов и медийщиков, регулярно приезжавших из Москвы. И успех нам сопутствовал ровно до того момента, как нам не начала помогать Российская Федерация. С того момента все побывали в тюрьмах, розысках, войнах, переездах, а теперь в родном городе стирают даже следы нашей деятельности. Когда-то я сильно возмущался, мол, ну почему все, к чему вы прикасаетесь, превращается в говно? А сейчас научился относиться к этому с юмором. Вам, дорогие читатели, тоже предстоит много открытий чудных))

Репутация России и русских в мире совсем недавно была исключительно положительной. После чемпионата мира по футболу в 2018 году Россию любили, кажется, все. Красивые города, порядок на улицах, высокая организация, танцующие люди. В сети выходили многочисленные ролики с лесами, полями, древними церквями, электростанциями.

Сейчас же символами России в мировых медиа становятся руины Мариуполя, Буча, плохо одетые "мобики", толпы херсонцев с желто-голубыми флагами. За четыре года перевернулось все.

Я сам, знаете, стремительно преодолел эту дистанцию. На чемпионате прыгал с мексиканскими болельщиками под хардкор группы Molotov, да так впечатлился прогулками, что переехал в Москву. Год-другой, бизнес, дети, телеграмные сетки, деньги. И тут уже стою посреди разрушенного украинского города и раздаю обогреватели выжившим.

Когда количество подписчиков на основном канале перевалило за сотку, надо было объяснить читателям, кто я такой, но не хотелось во время войны. Однако, придется, доброжелателиуже навалили в сети про меня ерунды.

Меня зовут Игорь Димитриев, я родился в Одессе, в те времена, когда считалось, что Одесса это не Украина, а Украина это то место откуда привозят на Привоз картошку. В Одессе было принято считать, что дети лучше получаются от смеси кровей, и у меня кровей много. Основная линия - переселенцы с Балкан. Дед из болгаро-греческого села в Одесской области. Еврейская кровь тоже есть, но доказать я ее не могу, потому в моем еврейском классе я был за антисемита. И ещё пару этнических линий.

В 80-х годах коренные из города активно выезжали, а на их место приезжали жители регионов. Но культурным ориентиром была Москва или Ленинград. Детей отправляли учиться в столицу. Правда, когда я вырос и окончил школу, то столица оказалась в другой стране. Имперский культурный блеск Москвы затерся мрачными российскими девяностями. Первые личные впечатления от России были совсем не такими блестящими как в фантазиях. Тогда я ездил по России в составе украинской сборной по историческому фехтованию. Мы тогда очень дружили с белоруссами, москвичами, северянами. Каждый рыцарский турнир превращался в веселое гуляние. Ездили ещё на Кавказ с альпклубом.

Политическую карьеру, так сказать, начал в 16 лет, когда организовал в Приморском лицее "тайную партию терроризма" с атрибутами. Расклеивал плакаты типа "разрубим стальным мечом террора ржавые цепи демократической диктатуры". Это было прикола ради, или как говорят сейчас - троллинг. Вообще в школе я был хулиганящим вундеркиндом, и от отчисления спасало лишь то, что я выигрывал для школы олимпиады. Например, по математике. Но из матшколы выгнали на 17 день, за поведение.

Потом я начитался книжек про "Большую игру" в Азии, поступил на исторический факультет Одесского университета, учил какое-то время арабский язык, но быстро выяснилось, что Украина не интересуется международной политикой и Лоуренсом Аравийским мне не стать.

Первым местом работы стало сельское хозяйство. Нет, я не пахал и ничего не сеял, а выжимал долговые обязательства из сельхоз-производителей. Не знаю как эту работу назвать - бандитов уже к тому времени не было, а слова "коллектор" ещё не появилось.

После первого майдана попал во взрослые политические организации и стал внедрять свои юношеские романтические представления о родине в головы местных политиков. Наши проекты очевидно выделялись среди пророссийских движений: они были модные, стильные и эффективные. Среди нафталина особенно ярко смотрелся одесский телеканал аТВ, которым я руководил несколько лет, и партия "Родина", прошедшая в местный совет. Сам я избрался в Городскую Думу от легендарного района Молдаванка, где жил тогда сам. Избирательная кампания была больше похожа на непрекращающуюся бандитскую "стрелку" и это тема для отдельного рассказа. Одесская городская политика это отдельный жанр: половина зала заседаний - обаятельные аферисты и контрабандисты в полосатых костюмах каждое заседание что-то пилили под шуточки из зала. Русско-украинское противостояние имело свою специфику: в горсовете русских изображали болгары, а украинцев евреи.

В общем жилось мне в Одессе кайфово, я ездил вдоль моря на мотоцикле, путешествовал по Азии, растил сына, обсуждал городскую архитектуру на Приморском бульваре с бокалом вина и пикировался с украинскими патриотами в других городах. Вел такой "средиземноморский" образ жизни - с работой и политикой в перерывах между философией и жизненными удовольствиями.

Dolce Vita закончилась ещё при Януковиче, в октябре 2013 года. Нардепа нашей партии "закрыли" смотрящие от регионалов, митинг под облУВД перерос в потасовку с ментами и случайно мы взяли УВД штурмом. Тогда штурмовать админздания на Украине было ещё не принято, потому через несколько дней я уходил из Украины через Днестровские плавни. И киевский Майдан видел уже по телевизору, из Москвы.

С этого момента моя жизнь стала совсем не такой кайфовой, но очевидно более интересной.

Мы поём в переходах, нам двадцать, мы дразним смерть. Называем любовью похоть, чадим травой. Мы беснуемся так, что трясётся земная твердь. Мы не дружим ни с кем, а особенно с головой. От похмелья в затылке отбойные молотки, на измятой постели - следы безымянных тел. Мы до звона пустые, но думаем, что легки. Мы команда подонков и лузеров, шлюх и стерв.

Поделись сигаретой, достань из распухших губ. Ты такая смешная в позёрской своей тоске. Всё вокруг бесполезно и глупо, но все бегут к своей смерти упрямо, как в притче о мотыльке. И дерьмо ведь случается - люди такая дрянь, их надежда горит, даже если сломалась ТЭЦ. Проводи меня к чёрту, и голой постой в дверях. Мы счастливые твари, живущие без сердец.

Проторённой дорожкой от койки в дешевый паб, я иду, притворяясь осмысленно-деловым. Бестолковая молодость, праздная, как наваб, волочится за мной по напудренным мостовым.

II

Я пою над могилой. Мне сорок. Я видел смерть. Все мои друзья превратились в табачный дым. Танки так тяжелы, что трясётся земная твердь, где-то там на востоке, а нам же - болеть иным. Нам болеть от того, что родителей ждут гробы, что от боли не спирт спасает, а трамадол. От того, что любовь превратилась в рутинный быт, в отупляющий путь от рабочего кресла в молл.

Не гореть нам в Аду, не тонуть нам в реке Коцит, все дороги ведут в беспросветное Никуда. Проводи меня к чёрту, но всё-таки сделай вид, что осталась ещё хоть искра под грудой льда. Что осталась ещё возможность найти слова, отложив на секунду грядущий уже конец. Нам доступен лишь сон и тяжёлая голова. Мы несчастные твари, прожившие без сердец.

Всё, что было привычным: от дедовых сигарет до сухих васильков, замурованных в словаре, стало ценным настолько, что сил удержаться нет,
на потёртом паркете,
на битуме,
на Земле.

Всё, чего я хотел бы - вернуться на тридцать лет,
отряхнуться от пепла, очиститься от дерьма,
и с ребяческим пылом тому себе дать обет,
что меня никогда,
ни за что
не погло‌тит тьма...

(С) Джио Россо

Вообще конечно высаживаться лучше всего с моря. В юности занимался яхтенным спортом и помню какое классное ощущение - спрыгивать с носа яхты прямо на пляж. Держишься за леера пока рулевой ведет ее на берег, и как только нос заскрежетал об ракушки спрыгивает на песок и бежишь со швартовым концом вперёд и тянешь катамаран повыше. Есть в этом что-то античное! Чувствуешь себя эпическим героем приплывшим для покорения новых стран. Наступать от террикона до террикона или там брести по лесу совершенно не то, конечно

Задумался, почему не люблю праздновать день рождения и уезжаю почти каждый раз куда угодно, только чтоб избежать застолья и поздравлений. И понял. В нашем детстве день рождения считался семейным праздником. Собирались в основном взрослые. Дети приходили чаще всего с родителями, а потом развлекались в отдельной комнате. Но в целом такое празднование как сейчас - детские столы, игровые центры, конкурсы - появилось попозже. И вот ты стоишь маленький, приходят взрослые, тебя целуют губами с помадой, колючими усами, а потом садятся за советский стол с узнаваемым перечнем блюд. Воспринималось это как обязаловка. Как-будто ты взрослым что-то должен. Ну так было тогда принято. Не только на моем дне рождения, а у всех. И вот с наступлением сознательного возраста я и стал сбегать 25-го января от обязаловки. А потом превратил это в традицию. Но меня все равно время от времени пытаются затащить за стол)

35 - тяжёлый возраст. Если ты хоть минимального успеха добился к тридцати, а потом решил, что дальше будет только наверх. Но именно в этот момент можно потерять все. Лично я в 35 потерял все. Наверное не так много было, но потерял это все. Потом тогда тоже часто не хотелось жить. Ещё недавно ты гуляешь по родному городу и к тебе прохожие подходят поздороваться, а потом раз - и ты никто, без денег, без документов, в другой стране, без близких.

К счастью в 37 меня позвали в Сирию. Там происходящее вокруг отвлекло от самоедства. И получилось начать заново. Может и Егора надо было увезти куда-нибудь начинать заново?

После избирательной реформы выборы 2010 года проходили по смешанной системе. Это значит, что из 120 будущих членов совета половина проходила от партий типа Регионов, БЮТ, нашей Родины, а половина от разных районов города. Прошедшего по партийному списку могли в случае чего отозвать. А мажоритарщик, избранный жителями округа, чувствовал себя намного более самостоятельным. Я пошел от района на Молдаванке, где на тот момент жил сам.

Что из себя представляла Молдаванка? Это район недалеко от центра города, но совсем не престижный. Рассыпающиеся двухэтажные дома с дворами внутри. Те самые дворики, завешанные бельем, которые снимают в кино про старую Одессу. Криминальный флёр немного выветрился, но колорит остался: наркоманы, алкоголики языкатые бабы цыганской наружности, постаревшие гопники с кучей детей. Все эти люди имели особенный шарм, и чувство взаимной поддержки.

Помню, приехал я как-то на машине пьяный с соседней улицы. Утром звонит владелец шиномонтажа:

- Игорень, ты на спущенном колесе приехал. Может диск убил. Сейчас малые придут, дай им ключ от машины.

Пришли два пацана с домкратом, забрали ключ, сняли колесо и укатили. Там все сделали и поставили на машину. Вечером я спустился свеженький и отблагодарил пацанов.

Дом мой располагался на самом краю Молдаванки. Напротив Чумкина горка, где много лет назад хоронили умерших от эпидемии чумы. С другой стороны Преображенский парк на месте снесенного в советское время Первого христианского кладбища - дореволюционный пантеон. А за ним Зоопарк. Иногда весь район слышал, как ревут рожающие львицы. Или бывало идёшь ночью выпивший через парк-кладбище и в непроглядной темноте рычат львы.

В моем доме когда был парадный вход. Но после революции из него сделали дополнительную квартиру, а входили через черный ход сзади. Черный он был во всех смыслах. Это огромная черная дыра в катакомбы, по стене которой винтом поднималась железная лестница. От одного вида моей парадной (так называют в Одессе подъезд) гости пугались. Мне самому каждый раз было стрёмно заходить - в кино в таких местах обычно гангстеры расстреливают людей.

Внутри квартира была довольно уютная. Если б я курил, то ходил бы на большой увитый виноградом балкон. А так я ходил по балкону в соседскую квартиру делать шашлыки и рвал пыльный виноград.

Не могу передать насколько я был в ней счастлив. Одинокая жизнь в этой квартире была очень продуктивной. Там я постоянно что-то придумывал, например, целый политический телеканал, там я отдыхал после скандальных политических акций, там я собирал выборный штаб. Спустя десяток лет я поселился в старом доме на Таганке и почувствовал такой же творческий подъем одинокой жизни.

Вообще нужно понимать из чего состоят выборы. Условно разделим их на пять этапов. Как пять раундов в тайском боксе. Тайский бокс в Одессе очень важен. Многолетний мэр города поднялся с должности руководителя клуба тайского бокса "Капитан". Раунды в муэйтай отличаются по накалу: в первом например бойцы почти ничего не делают, в средних заруба, а в последних опять ничего не делают - все уже понятно. Так и на выборах:

Первый - это предвыборная компания. Вся агитация, встречи с избирателями, лозунги, выяснение проблем жителей округа и обещание решений их просьб - все это вкладывается в один предварительный этап. В это время претенденты разминаются и ещё решают будут ли идти дальше. Заранее признаюсь, реальная поддержка вашей кандидатуры жителями это скорее соцопрос, который мало относится к будущему результату.

Второй раунд - День выборов. В этот день вы "делаете результат". Сюда входит "работа комиссий", "карусели", "приводы", противодействие чужим комиссиям, каруселям и приводам.

Теперь третий - "защита или удержание результата". Происходит после окончания выборов, когда комиссии закрывают двери и считают голоса, пишут протоколы, везут протоколы в теризбирком, там стоят в очереди и сдают в комиссию. Вот на всех перечисленных отрезках с вашими результатами может случиться все что угодно.

Раунд четвертый - ТЕРИЗБИРКОМ. Все, что было до того, - просто повод для встречи с членами теризбиркома. Здесь могут ваши результаты принять, могут отклонить, а могут во время объявления результата просто назвать совершенно другие цифры и у вас не будет никаких шансов доказать обратное.

Теперь заключительный раунд, в котором важно не пропустить тяжёлый удар. Защита результата в суде. Многие начинают праздновать победу уже после объявления результата в теризбиркоме и делают ошибку. Драться нужно до конца.

Дело было так: я ушел с должности руководителя самого популярного в городе телеканала аТВ, разошелся с коллегами по скандальной пророссийской партии "Родина", в создании которой принимал непосредственное участие. Сейчас уже плохо помню, но кажется и название ей и концепт придумали мы с Васильевым. К слову, смысл названия был не в подражании российской партии Родина, а в том, что слово "родина" есть и в русском языке и в украинском, потому в документах Минюста и агитационных материалах оно не меняло написания. Правда по-украински "родина" (звучит как родына) значит "семья" - что тоже вписывалось в специфику ее организации)).

Короче, я отовсюду ушел, как делал в жизни не раз. Одновременно с этим женился, завел ребенка. И работал пиар-консультантом разных коммерческих контор. Работа конечно - мечта! Кабинет у меня был в центре, с видом на Дюка и Потемкинскую лестницу, часто труд состоял в том, чтоб пить с архитекторами кофе на Приморском и вино в Стейкхаусе на Дерибасовской. Самое тяжелое было это вставать рано на объезд строек по выходным и ещё неприятные моменты типа митинга жителей общежития на Пересыпи против прокладки труб на их улицы. Могу вам сказать, что противодействие митингу дело непростое и даже опасное: люди живут в разваливающейся общаге много десятилетий ожидая выселения и тут на их улице проходят масштабные работы, они понимают "это последний шанс!" и кидаются на технику с дракой, мол, вы рушите нам жилье и значит отселяйте нас.

В остальном, все было просто зашибись. Дольче вита! Если б не одно но. Мне было слишком скучно и не хватало политики. Какое-то время покрутился в штабе прославившегося потом Гончаренко. При всех оговорках он уже тогда был очевидно перспективным политиком. В их команде было парочку моих друзей и я собирался идти на выборы местных депутатов с ними, в то время как он сам собирался баллотироваться в мэры. Мы даже думали тогда слить его актив с активом Родины в единый проект, но он сам не отдал людей. И потом разбежались.

Когда меня спрашивали зачем мне идти на выборы, что я там ожидаю увидеть, я не знал, что ответить. Просто когда-то об этом мечтал, ходил возле красивейшего здания Думы и говорил, что буду там заседать, а сейчас приходится желание доводить до конца, хотя уже не хочется.

Выборы были назначены на 31 октября 2010 года. Игорь Марков, владелец партии "Родина", предложил такой вариант: я беру на себя кампанию остальных кандидатов-мажортарщиков, а взамен мне на моем округе дают возможность сформировать комиссии, чтоб я не отвлекался. Чтоб вы понимали, "сформировать комиссию" это практически значит победить. Чья комиссия считает, тот и будет победителем.

Все никак не напишу про то, как я избирался в Одесский Горсовет от Молдаванки. А эта история того стоит. Во-первых, одесский колорит, который наверное, если где и остался, то на Молдаванке. Во-вторых, специфика самого района, когда предвыборная и поствыборная работа похожа больше на бандитскую стрелку, чем на выборы. А в-третьих, интересны эти выборы прежде всего тем, что их удалось выиграть вопреки решению тогдашних руководителей города и области. На выборах в Украине, как и в России, как и в Белоруссии и многих других местах решение начальства это конец.