«Но, други, девственная лира
Умолкла под моей рукой»
Я восхищаюсь любым проявлением смелости: честно, скажите мне, что Пушкин будет читать рэп – я порадуюсь, потому что сам он был человеком эксперимента, настоящей звездой, бунтарем и, вероятно, не постыдился бы сегодня попробовать себя и в этом направлении. Поэтому мюзикл об Александре Сергеевиче не вызывал у меня ничего, кроме восторга и ожидания какой-то феерии. Тем более, что команда сериала заявляла о своей бесконечной любви к поэту, а я, знаете ли, тоже бесконечно его люблю.
И вот сижу я после титров, и борются во мне два начала: литературное и киноведческое. Второе в восторге от постановки и красоты кадра, игры Юры Борисова, который получился обалденным Пушкиным, его неожиданных интонаций при чтении стихотворений, самой идеи сделать движком музыкальные номера и смелости решиться на эту идею, говоря о «нашем всем». Оно расстроено самим сценарием, который никуда не двигается и просто поверхностно бежит по биографии, но в целом понимает, что это грех практически любого байопика.
Первое разочаровано, разбито и подавлено тем, что смелости дать говорить Пушкину у Феликса Умарова (который вызывает очень теплые чувства, впрочем) не хватило. Не совсем понятно, почему в байопике о поэте отсутствует самое главное – поэзия. Настоящая поэзия с его настоящими эмоциями, с его мнением, его голосом, его жизнью, в конце концов. Почему Пушкин говорит словами
Смелость сегодня – не кромсать стихи, дать молодому зрителю почувствовать, что Саша – да, тот простой парень Саша, о котором так активно заявлялось, говорит на нашем языке. Неважно – рэп это был бы или музыка. Тексты Саши – они про людей, они современны и актуальны. И вот эта пустота – отсуствие парня Саши – чувствуется в моменты, когда Борисов читает стихи Пушкина. Вот эти моменты – до мурашек, до глубинной боли, до самого сердца.
Пожалуйста, попробуйте почитать Пушкина, абстрагируясь от школьных навязываний, вы поймете, что та жизнь, которая была показана в «Пророке» – не случайна. Только он мог ее прожить, потому что только он так ощущал этот мир.