Тут на меня наехали рецензенты. Профессор деликатно: "Чем занимаешься в праздники?". Написал, что работаю. В ответ прилетело: "Хорошо".
Капранов был беспощадней: "Куда пропал? Сколько можно ждать? Я в нетерпении!".
Вынужден опубликовать кусочек. Исключительно из смирения)))
"Двухмерная система координат laissez-faire (спрос-предложение, покупатель-продавец, товар-деньги-товар) не просто соответствовала понятийному аппарату человека (жизнь на поверхности, эвклидово пространство). Дихотомия (греч. δῐχῆ – надвое; τομή – деление) дает возможность аналитически атрибутировать модель общественных отношений (оценка-прогноз-решение), «нарисовать» будущее, обозначить градиент движения (целеполагание, кредитный горизонт). Позволяет обсчитать математически перспективу, составив смету «общего» будущего (эмиссия долга 1-го уровня, процент).
Временная координата Рэя-Фишера чрезвычайно усложняла анализ, де факто лишая общественный уклад (макросистема) предсказуемости (кредит в счет гарантированного будущего). «Межвременной выбор» выводил модель общественных отношений из двухмерного пространства в область аналитически нерешаемой задачи трех тел, над которой человечество безуспешно бьется не одну сотню лет.
Координата Рэя-Фишера, с одной стороны, рушит модель (связность) отношений - вариативность будущего лишает реалистичности (управляемость) любой прогноз. А с другой – открывает безграничные возможности для манипуляций с кредитом (обобществленный потенциал роста). Позволяет вольно (волюнтаристски, часто вопреки логике и здравому смыслу) управлять инвестициями на всем пространство общего долга. Моделировать любое «будущее», формировать ожидания и распределять ответственность по результату (необязательно положительному).
Ниже нам придется уделить внимание описанию физической задаче трех тел, иначе дальнейшее повествование утеряет логическую стройность. Дихотомия не позволяет осознать всю глубину перелома доминантной модели социальных отношений, который произошел с ней в 1971-73 годах (Nixon Shock и нефтяной шок – «кризис, которого никогда не было» [10]). Тимоти Митчелл доказывает в «Углеродной демократии», что кризис был не стихийным срывом, а осознанной трансформацией нефтедолларовой модели. Проектное, заранее (челночная дипломатия Киссинджера накануне арабо-израильской войны «Судного дня») подготовленное, решение [11]...
Это был действительно системный перелом. «Кризис, которого не было» распахнул двери в эру плавающих долларов [14] и финансовых спекуляций [15]. Кейнсианство (Кейнс поставил спрос впереди производительных сил – Л.К.) стало единственно верным учением, а «экономика потребления» (расходы, ВВП) – главным объектом управления общественными отношениями (энергию уберут за скобки) [16]. Удивительно, что Кейнс первым описал доминантную модель как торжество спекулятивного капитала, и он же ее канонизировал (обосновал теоретически).
Отказ от золотого содержания доллара (мировой эквивалент стоимости) установил прямую зависимость между ценой нефти и ростом экономики (в логике модели, рост издержек), вывел дефляционный эффект в открытое пространство, «спрятав» его на самом видном месте (по принципу «Похищенного письма» Эдгара По). Цены на энергоносители, по выражению Жан-Клода Дебейра, были «единственной картой, которую администрация Никсона могла разыграть в середине 1970-х годов» [17], а станут постояннодействующей («козырной») картой модели.
Освобождение доллара от золота расширило кредитный горизонт модели, кратно нарастив свободу принятия решений кредитором 1-го уровня. Позже доллар и вовсе лишат материального содержания. Фьючерс (беззатратный финансовый инструмент) устранит физическую точку отсчета долгового пространства. Кредитным обеспечением станут обещания (амбиции) эмитента общих долговых расписок и ожидания пользователей – вера в общее будущее и покорность «инфузорий Анохина».
P.S.: Тем, кто первую книгу не читал, наверное, многое будет непонятно. Но рецензенты, надеюсь, оценят.
Капранов был беспощадней: "Куда пропал? Сколько можно ждать? Я в нетерпении!".
Вынужден опубликовать кусочек. Исключительно из смирения)))
"Двухмерная система координат laissez-faire (спрос-предложение, покупатель-продавец, товар-деньги-товар) не просто соответствовала понятийному аппарату человека (жизнь на поверхности, эвклидово пространство). Дихотомия (греч. δῐχῆ – надвое; τομή – деление) дает возможность аналитически атрибутировать модель общественных отношений (оценка-прогноз-решение), «нарисовать» будущее, обозначить градиент движения (целеполагание, кредитный горизонт). Позволяет обсчитать математически перспективу, составив смету «общего» будущего (эмиссия долга 1-го уровня, процент).
Временная координата Рэя-Фишера чрезвычайно усложняла анализ, де факто лишая общественный уклад (макросистема) предсказуемости (кредит в счет гарантированного будущего). «Межвременной выбор» выводил модель общественных отношений из двухмерного пространства в область аналитически нерешаемой задачи трех тел, над которой человечество безуспешно бьется не одну сотню лет.
Координата Рэя-Фишера, с одной стороны, рушит модель (связность) отношений - вариативность будущего лишает реалистичности (управляемость) любой прогноз. А с другой – открывает безграничные возможности для манипуляций с кредитом (обобществленный потенциал роста). Позволяет вольно (волюнтаристски, часто вопреки логике и здравому смыслу) управлять инвестициями на всем пространство общего долга. Моделировать любое «будущее», формировать ожидания и распределять ответственность по результату (необязательно положительному).
Ниже нам придется уделить внимание описанию физической задаче трех тел, иначе дальнейшее повествование утеряет логическую стройность. Дихотомия не позволяет осознать всю глубину перелома доминантной модели социальных отношений, который произошел с ней в 1971-73 годах (Nixon Shock и нефтяной шок – «кризис, которого никогда не было» [10]). Тимоти Митчелл доказывает в «Углеродной демократии», что кризис был не стихийным срывом, а осознанной трансформацией нефтедолларовой модели. Проектное, заранее (челночная дипломатия Киссинджера накануне арабо-израильской войны «Судного дня») подготовленное, решение [11]...
Это был действительно системный перелом. «Кризис, которого не было» распахнул двери в эру плавающих долларов [14] и финансовых спекуляций [15]. Кейнсианство (Кейнс поставил спрос впереди производительных сил – Л.К.) стало единственно верным учением, а «экономика потребления» (расходы, ВВП) – главным объектом управления общественными отношениями (энергию уберут за скобки) [16]. Удивительно, что Кейнс первым описал доминантную модель как торжество спекулятивного капитала, и он же ее канонизировал (обосновал теоретически).
Отказ от золотого содержания доллара (мировой эквивалент стоимости) установил прямую зависимость между ценой нефти и ростом экономики (в логике модели, рост издержек), вывел дефляционный эффект в открытое пространство, «спрятав» его на самом видном месте (по принципу «Похищенного письма» Эдгара По). Цены на энергоносители, по выражению Жан-Клода Дебейра, были «единственной картой, которую администрация Никсона могла разыграть в середине 1970-х годов» [17], а станут постояннодействующей («козырной») картой модели.
Освобождение доллара от золота расширило кредитный горизонт модели, кратно нарастив свободу принятия решений кредитором 1-го уровня. Позже доллар и вовсе лишат материального содержания. Фьючерс (беззатратный финансовый инструмент) устранит физическую точку отсчета долгового пространства. Кредитным обеспечением станут обещания (амбиции) эмитента общих долговых расписок и ожидания пользователей – вера в общее будущее и покорность «инфузорий Анохина».
P.S.: Тем, кто первую книгу не читал, наверное, многое будет непонятно. Но рецензенты, надеюсь, оценят.
