Для меня Святки с подросткового возраста ассоциируются с эротизмом, так что их наступление – думаю, хороший повод немного похулиганить.
Источником такого восприятия были не гадания на суженного – я понимала, что это не только грех, но и очевидная ерунда, а ожидание крещенского купания, возможности показать себя в, скажем так, не самом скромном виде. Впрочем, в прорубь я в школьные годы так никогда и не залезла несмотря на искушение – объекты массового отдыха в России – не лучшее место для появления молодой девицы без верха от купальника, но позже позволяла себе многое. К примеру, этот рассказик достаточно точен. Разве что героиня его в воду забежала, а не нырнула, да случайные зрители ее нацию не обсуждали…
Тем печальнее мне читать из года в год возмущение всяких аллилуйщиков, узнающих, что у женщин тоже есть тело. И ладно, когда возмущаются, хотя купание на Крещение не религиозный обряд, вызывающей одеждой или поведением, но фыркают и просто на обнаженную молодежь в естественных позах. Конечно, при посторонних мужчинах раздеваются, прежде всего, ради похотливых взглядов, но спокойная юная женская нагота не несет никакого вызова и скорее облагораживает зрителей, чем разжигает похоть. Это и неудивительно, поскольку само понятие женской наготы, в отличие от мужской, довольно позднее и возникло не эволюционным путем, а как элемент порабощения слабого пола.
Впрочем, понимаю, что эти мысли спорные. Однако, думаю, любая моя читательница согласится, что по настоящему ее красота раскрывается лишь без одежды, в том числе и перед собой. Наверное, любая из них с удовольствием крутилась нагая перед зеркалом, воображая себя Афродитой или Еленой. Увы, во времена моей юности я могла понравившийся образ зафиксировать лишь в своей памяти. Сохранить же его с помощью материи было невозможно. В девяностые в моих руках потенциально было всего два инструмента для этого – кисть художника, но я не имела знакомых творцов, которые бы пригласили бы меня стать моделью, а позировать за деньги я и сама не стала бы, либо пленочные фотоаппараты. Пленка же и сама по себе имеет не так много кадров, и предполагает, как минимум, наличие фотографа, терпимого, если он женщина или дружок, а также необходимость проявлять ее в мастерской, терпимости к чему я тогда не имела. Так что потребность в сохранении на будущее красоты своего тела удовлетворялась пляжными фотографиями.
Зато в мои семнадцать, ближе к восемнадцати, мой жених приобрел цифровой аппарат. Я не скажу, что мы так уж злоупотребляли его возможностями, но за двадцать с лишним лет скопилось известное количество откровенных снимков. Впрочем, если меня читают моралисты, ничего сексуального я себе никогда фиксировать не позволяла, лишь чистую обнаженную натуру.
С тех пор утекло много воды. С появлением современных телефонов девочка, только начавшая становиться женщиной, может фотографировать себя, сколько душе угодно. Не хочу навязывать свое мнение, я и так уже много написала того, что, может быть, и не стоило бы, просто выскажу его. С одной стороны, мне грустно, что я была лишена такой возможности в школьные годы. Столь красивой фигуры, как в старших классах у меня не было никогда больше и я бы с удовольствием глянула сейчас на себя с высоты прошлых лет. С другой стороны, я прекрасно вижу, что все эти откровенные фотографии, которые неизбежно увидят постронние, могут очень сильно испортить жизнь даже взрослой женщине, а тем более подростку. Это, не говоря о том, что дурное законодательство иной раз может и наказать этого подростка, осмелившегося похвастаться изображением перед другими (были случаи, когда девчонок, пославших такую себяшку приятелю, привлекали за распространение детской порнографии).
Ну а, в целом, думаю мы еще до конца не осознали переворот в культуре, вызванный всеми этими нюдсами. Я пишу без иронии. Он будет иметь серьезные последствия и, надеюсь, в сторону повышения уважения к женскому телу, а не усиления его объективизации.