Дмитрий Марков

The owner of this channel has been inactive for the last 11 months. If they remain inactive for the next 29 days, they may lose their account and admin rights in this channel. The contents of the channel will remain accessible for all users.

Короче, всё пошло не по плану и я свалился с творческой волны, на которой успел написать две трети книги. Сейчас наступил ступор и ребуха вызывает у меня не творческий настрой и дисциплину, а уют и спокойствие. Пустая комната обросла предметами и наполнилась людьми. Если раньше мысль об общежитии приводила меня в панику, то сейчас я настолько привык, что даже не испытываю дискомфорта от утренней очереди в туалет. Хожу на обед, который вкуснее всего, что я вообще ел. На воле не знаешь что выбрать, всё не то. А тут — каждый раз идеально. Причем, чтоб вы понимали, кашеварят на кухни сами торчки, которые раньше могли сварить разве что раствор для инъекций.

Время от времени к нам заходит Даня — детдомовский подросток, который проходит реабилитацию в центре и хочет двигаться дальше с нами. Сегодня попросил мой «Черновик» и сел читать истории из детства. Дошел до второй главы, отметил уместную иронию и, убегая на режимное мероприятие, попросил закладку — закладку здорового человека. Один из самых строгих критиков, так-то, ибо истории Дани будут похлеще моих.

У парня, кстати, вчера был день рождения. Спрашиваю: как отмечал прошлый? В подъезде, говорит, жил — там и отмечал. И начал рассказывать как воровал по магазинам, искал закладки, лежал в дурке и бегал от ментов и т.д. Я этих историй уже слышал примерно миллион, но, тем не менее, понимающе качал головой, давая пиздюку возможность выговориться.

Я иногда смотрю как бы со стороны на себя,

лежащего на двухярусной кровати,

в тесной комнате, заставленной компьютерами и заваленной банками от энергетиков,

в доме, на окнах и дверях которого есть решетки, но нет ручек,

где почти четыре десятка не очень здоровых людей учатся, словно дети, жить заново без наркотиков,

и думаю:

в какой же клинический пиздец я попал!

А потом приходит довольный пацан, который считает минуты до полуночи, и я понимаю — все это станет ярким событием в его жизни, которое — дай-то бог, — повлияет на всё будущее. И я расслабляюсь. Всё правильно.

С книжной осталось только придумать что-то…

Думаю, стоит прояснить на будущее, чтобы люди не тратились зря.

Я сегодня отправил 2000 рублей на сигареты срочнику, которого поднимал с 11 лет, с детдомовской палаты. С конца февраля их отправляют в Воронежскую область подвозить снаряды на границу. Другой — брат-наркоманчик, — уже второго год что-то не то сторожит, не то охраняет. Встретились в отпуске, он меня в фотобудку потащил и сделал две фотографии на память — себе и мне. Сказал, у нас примерно равные шансы погибнуть от или от. Третий, впрочем, не ваше дело…

Я понимаю, что, уехав за границу, легко придушить жалость и расчеловечить до «оккупантов, ради наживы». Но я здесь. Я не могу взять и перестать любить близких мне людей и начать их ненавидеть. И понимаю, что являюсь тем самым законной целью для ненависти со стороны украинцев. Я не знаю как в этой ситуации поступить правильно и быть хорошим для всех, да и возможно ли это вообще. Поэтому кланяюсь и предлагаю считать этот пост той развилкой, на которой наши дорожки расходятся.

С Андреем познакомились, когда гуляли по спальному району Александрова: он вышел забрать у таксиста бутылку водки и столкнулся с нами на узкой заснеженной тропинке у подъезда своей двухэтажки:

— Вы заебали тут закладки копать, нет тут ничего…

Объяснили, что туристы и напросились в гости. Выяснилось, Андрей вернулся с СВО и собирается обратно. Пьет. Предложил нам гречку с сосисками и чая. Сказал, что возражения не принимаются. Сперва позаботился о нас: разогрел еду, вскипятил воду и подал нехитрый обед, а уже только потом сел, открыл бутылку и налил себе водки. Стукнулся кулаком.

— Не страшно умирать? – спросил я.

Долго помолчал и ответил:

— Страшно смотреть как умирают…

И заплакал.

Позавчера в Нижнем Новгороде прошел показ и обсуждение нашего фильма «Выжившие». Вернее, обсуждали не столько фильм, сколько проблему наркомании в целом — что, в общем-то, и задумывалось изначально. Желающих было так много, что пришлось проводить два показа и два обсуждения за день. Если говорить коротко — результатом довольны.

Это был наш первый опыт, о чем мы честно признались зрителям и предупредили что что-то может пойти не по сценарию. Едва я это сказал как — угадайте что? — все пошло не по сценарию. Видео выходило с проектора в неправильном формате, и потребовалось полчаса лазить в настойках чтобы поменять герцовку.

Фильм, кажется, произвел впечатление. Люди, пришедшие на мою фамилию и не понимающие до конца что их ждет на показе, оторопели от увиденного и вопросов не имели. Ситуацию спасли наши братья-наркоманы, которые начали живо общаться, сделав из обсуждения что-то вроде встречи Аанонимных Наркоманов. Им, а также людям, приехавшим из других городов, наша особая любовь и поддержка!

Мероприятие было приурочено к сбору на реабилитационный центр для несовершеннолетних, поэтому третьем спикером в нашей компании была Катя Молчанова, руководитель фонда «Алиса». Узнать больше и помочь проекту можно по ссылке.

Нам понравился этот формат, и мы предлагаем другим городам провести такое же мероприятие. Если у вас есть желание, место на кинопоказа и ресурс для организации — мы с радостью отозовемся и приедем! Пишите на [email protected]

Всем спасибо!

Работа над публикацией о коми-пермяках привела меня в Кудымкар — даже я, со своим опытом путешествий по России и Пермскому краю (Чусовой, Ныроб, Березники, Кунгур) не подозревал о существовании этого городка.

Который оказался крайне аутентичным и по своему живописным.

Гуляя по окраинам, затерялся в лабиринте деревянных двухэтажек и наткнулся на местных подростков, которые, как по команде чистили снег на сараях и гаражах (было утро субботы и, по-видимому, в первый день выходных всех выгнали работать). Давно замечено, что провинциальных детей, приученных к труду и послушанию, легко фотографировать. Они не спрашивают куда, не спрашивают зачем и не пищат о правах — они просто молча вытягиваются по стойке смирно. Потому что если взрослый сказал надо — значит надо, а куда и зачем — не их ума дело.

Буквально через час после моего чекина в Кудымкаре, прилетает восторженное сообщение от Алины, о том что это родина ее папы. И так постоянно: куда я не приеду, всегда в диапазоне одного рукопожатия найдется тот, кто крепко связан с этим местом. Я уже давно пребываю в ощущении, что путешествую по одному бесконечному пригороду, где все — соседи.

Часто говорят, что я показываю некую Россию (вместо «некой» подставьте любой эпитет — настоящая, глубинная, провинциальная и т.д.) Как будто есть одна Россия, в которой они живут, и другая, в которой живут все остальные. Конечно, существуют городские пузыри, где легко отлететь от реальности и воспринимать водопровод как само собой разумеющееся. Но правда в том, что все родом оттуда — с этих колонок, пятиэтажек и деревянных мостков.