Слава КПСС
Когда Сид Вишес выходил на сцену со свастоном на майке, он плевал в лицо тем, кто слишком уверен в собственной непогрешимости, тем, для кого мир и ценности уже состоялись. Но что если такой Сид Вишес не умрёт ни в 21, ни в 34 и на лучах свастики повиснут гроздьями уже нешуточные бритоголовые пассажиры с кастетами, которые не выкупили прикол? Что если символ на майке Сида станет мейнстримом, а он и не заметит, как из панка превратится в политрука?
Это не история Славы КПСС, конечно. Скорее я про персонажей вроде Вадика Макашенца из Тёплой Трассы и других бунтарей, чей нонконформистский нигилизм стал нигилизмом полицейским. Но я иногда встречаю мнение, что всё-таки это история Славы, который никогда не скажет, что у него на уме, а зрителей держит за дураков – ради денег или за респект, тут уж не уточнял.
Моя версия иная. По-моему, Слава КПСС – это страх спошлить, страх сказать банальность. Отсюда и страх солидаризироваться с «правильными людьми». Эта паника толкает его на поступки и слова, которые мало назвать эксцентричными. «Всё, что угодно, лишь бы не нравиться вам». Чего только стоит его пародийный альбом на Dragonborn Биг Бейби Тэйпа.
Не всем такие приколы по нутру. А кто-то даже и не подозревает, что это юмор. Но я уверен, для Славяна юмор это холодный инструмент – в нём столько же этичности, сколько в скальпеле хирурга. Он или работает по законам логики или раздражает тем, что нам предлагается смеяться на слишком печальные темы. Для Славы, наверное, нет разницы над чем пошутить, если шутку придумал смешную. Такое антиханжество.
При этом, когда Слава жмёт педаль откровенности в пол (например, читает грустные куплеты про папу и детство), он не рискует – потому что откровенный Слава это тоже отступление от консенсуса о его принципиальной неискренности и, стало быть, не пошлость. Удобно ввернуть трюизм, когда от тебя ждут клоунады. Банальность пройдёт на ура, застав зрителя врасплох. Будто Славе можно говорить простые вещи, потому что он заплатил за это право томами издевательских куплетов, которые испытывают публику на прочность, заставляя смеяться на крайне неловкие темы.
Не думаю, что страх спошлить это прочная основа. Когда вместо того, чтоб послать и Оксимирона и Олю Бузову, ты должен сказать, что тебе нравится Бузова, чтобы позлить снобов («переснобить» их) и подмигнуть своим людям. Это вырабатывает привычку не верить своему внутреннему голосу. Впрочем, пока Слава мне кажется вполне разумным, а если и потеряет голову – это будут его проблемы.
Альбом «Россия34» был скорее «Россией14», потому что много рассказывал про события десятилетней давности – пусть и с точки зрения 34-летнего рассказчика. А что с вышедшей сегодня пластинкой «Россия 24»? Тут и про страну образца 2024-го года и про 24 часа как жизнь в моменте – сегодняшним днём. Много слов о России как таковой и о Боге.
В треке «AntiH» есть наезд на леваков за морализм и отрицание реалий, в которых мораль мало кому интересна. Cледом идёт песенка «Россия24». В ней Слава заявляет, что давно полюбил ту Россию, которая есть, а не прекрасную Россию будущего – «жизнь коротка», говорит Слава (вот оно, реализованное право на трюизм) – и правда, бороться за справедливость люди будут ещё много столетий, а жить и любить хочется уже сегодня. В этом смысле, название альбома можно понимать как 24 часа на то, чтобы если и не решить все противоречия, то как-то их отодвинуть и отпраздновать неприукрашенную жизнь, не находящуюся в тени каких-либо ожиданий и надежд.
Про музыку говорить особо нечего – лучше, чем на «Горгороде» и спасибо! Вряд ли альбом понравится всем так же, как «Россия34», но, кажется, он и задуман как послесловие. В нем хватает острых вопросов и сложных разговоров о ценностях (интересный трек «Ради детей», например). Есть важные противопоставления (скажем, творчество против цифр). У кого-то «Россия24» уже успела вызвать раздражение, но как-то уж слишком альбом заставляет рассуждать в ответ для релиза от рэпера, который якобы просто играет в слова и ни во что не верит.
Слушать, где удобно
текст: Алексей Боровец