Таких откровенных и взвешенных осознаний от больших сонграйтеров-артистов с хроническими заболеваниями я еще не встречала.
Мы знаем про Леди Гагу и ее фибромиалгию (мышечно-скелетная боль — постоянная всегда, а в обострениях — парализующая просто). И про синдром скованности мышц Селин Дион — в некотором смысле похоже, только паралич более непредсказуемый и более острый надольше, насколько я могу понять. (Тут сейчас не про точность деталей, а про принцип). Гага свою фибромиалгию в документальном фильме больше связывала с травлей в юности, травмами и потерями. Селин Дион тоже в документалке все очень наглядно показала (включая 40-минутный приступ, который были сомнения, что она переживет) — и вслух говорит: я очень люблю петь, но бывает что мое пение триггерит приступ спазмов и в результате я не могу петь. Это, конечно, про взаимовлияние психики и физики.
Но Холзи идет дальше в том, как проговаривает свои осознания в терапии. Что Холзи — это переставленные буквы в ее имени Ashley, и что это, конечно, всегда была она в искусстве и на сцене — просто Эшли Франжипане не шибко благозвучное сценическое имя. Но также в процессе она осознала, что было столько необходимостей подстраиваться, соответствовать, молчать — что Холзи стало частично альтер-эго, броней и маской. То есть не всегда было возможно проявляться полностью аутентично — хоть ей казалось, что она громко живет именно свою жизнь.
Но, например, когда выходишь на уровень финансовой стабильности, то где раньше ты просил друзей забрать тебя из больницы или помочь с переездом, теперь ты сам заказываешь себе такси, сиделку или грузчиков. И это лишает тебя человеческой системы поддержки в определенном смысле. А также когда кто-то другой болеет, то ты о них заботишься и все им организуешь, потому что у тебя есть финансовая возможность. Поэтому меняется динамика.
Или (тоже рассказывает об этом случае) даже когда ты уже большая и сильная, и кажется, что ты защищена, у тебя и бодигард есть, все равно попадаешь в мерзотную ситуацию, когда уже с хорошо знакомыми бизнес-партнерами сидишь в ресторане, делаешь на свой телефон селфи с одним мьюзик-экзеком, отдаешь ему телефон, чтобы он себе переслал фото, уходишь в туалет, возвращаешься, и видишь, что он смотрел твою нюдсы у тебя на телефоне. И замираешь и ничего никому не говоришь — потому что не понимаешь, надо задать вопросы и прояснить ситуацию (потому что это абьюз = злоупотребление доверием, нарушение причастности, ты его застала за этим, он это не адресует. Учинить скандал? Ведь такого никто не имеет права делать ни с кем). Или раз ты большая бизнес-леди, то правильнее воспринять это как сost of doing business (издержки ведения бизнеса)? Конечно, это парализует — это большое сложное этическое решение. Ну а тут — ты женщина, тебя общество приучило быть удобной. А также ты biracial женщина — смешенной расы, и одну из них исторически подавляют…
Соответственно, Холзи распознает, что по жизни, в том числе в силу работы, ей все же приходится носить маски, и это, на фоне очень энергетически затратной работы в очень жестком графике, вызвало в ней физическое саморазрушение — когда она не может продолжать столько же напрягаться на таких же скоростях, поэтому тело ей говорит: замедлись, это нереально, ты не слышишь мои сигналы, я тебе что-нибудь заболею сейчас, чтобы в этот раз ты меня услышала.
И это для меня безумно ценное свидетельство из первых уст: быть артистом — это выбор, от которого ты саморазрушаешься гораздо быстрее. Понятно, что быть артистом — это миллион еще других приятных причин и результатов, ради которых многие и реализуют себя творчески. Но все же если не выстроить систему баланса, где у тебя будет достаточно времени на отдых и восстановление, то это пусть в самосожжение. Метафорически, конечно, ты через свое искусство приносишь в себя жертву человечеству, чтобы оно через твой опыт имело больше шансов исцелиться. Но и на физиологическом уровне — стресс вызывает кортизол, кортизол сжигает магний, нервная система становится более чуткая, в теле начинаются/усиливаются воспалительные процессы, тело сгорает быстрее.
