Настигло

Я и деньги: конец 2000-х. Ч.2

Мама родила и ушла с работы как раз когда я заканчивала первый курс. Это было тяжелое время: я изучала весь материал первого курса по второму кругу, была разочарована в преподавателях, не справлялась с нагрузкой, теряла всякие ориентиры в жизни, плюс наступало время покидать квартиру, в которой не было места для трех взрослых людей с младенцем. Меня отселили в квартиру прабабушки вместе с кошкой. Мне было 18 лет и я вообще не понимала, что делать со своей жизнью, когда покоренные вершины то ли главного, то ли лучшего оказались не тем, что мне нужно.

Именно в это время я влюбилась и решила бросить универ и уехать в Украину. Не прошло и года, родители опять прочли лекцию о том, что нельзя бросать универ, иначе я не смогу себя содержать — и окончательно меня запутали в вопросах стратегического планирования. Так в 19 лет я оказалась в другой стране, без образования, без перспектив работать и без понимания, что я такое. Мои родители резко обеднели, лишившись большей половины дохода и приобретя много болеющего младенца. Финансовый кризис 2008 года сказался на работе отчима.

Мне некому было помогать и некуда было возвращаться. Я, прямо скажем, повисла на своей будущей свекрови, как полудохлый птенец (причем сильно будущей: мы решим пожениться только лет через 10). Все мои пожитки умещались в чемоданчик, а все мои накопления — был мой внутренний мир, который я от отчаяния усердно развивала дальше. Я пообещала себе получить университетского уровня образование без университета и решила, что буду жрать землю и пить снег, но стану художником. Ведь художникам деньги не нужны, они живут «высоким». Вот, например, Ван Гог… ну и так далее.

Таким образом, благополучие длилось ровно 10 лет: с 1998, когда деноминация рубля привела к тому, что мамина нелегальная складская работа с перепродажей импортного парфюма и расчетом в долларах превратилась в хорошо оплачиваемую, — и до 2008 года, когда мама перестала работать. Это десятилетие — как кусок масла между двумя подсохшими кусками хлеба моей детской бедности и затем моей юношеской бедности. Было вкусно, но очень мало. Конец 2000-х окончательно сформировал мое мышление полностью оторванным от представлений о деньгах и заработке.

Я была уверена, что живу в параллельной миру заработка вселенной, где собираются умнейшие кочегары и дворники. В моем мире было ооооочень много работы. С утра до позднего вечера я самостоятельно изучала академический рисунок и живопись, историю искусств и философии, религии и мистические учения, даже немного астрофизику! Я рисовала, рисовала и рисовала, потому что только практика и труд могли реализовать талант. Горы бумаги, фанеры, изрезанных газет и журналов, на холсты не было денег. Но денег в моем мире не было вообще. И дело — во мне. Это я не стою ничего, ведь я странная и не от мира сего. Это во мне нет ничего ценного для людей, что они когда-либо захотели бы оплатить. Это я выбрала то, что никому не нужно: искусство, философию, познание. Но также бедность — это требование судьбы: чтобы быть художником — нужно сначала умереть от голода и болезней, и только тогда ты получишь награду гениев, посмертную славу. «Вот умру я и они поймут!», короче.

В моем мире не было денег, я не думала о том, откуда они берутся и как это связано с пользой для других. Но при этом полностью один на один с бедностью, улицей и необходимостью себя обеспечивать я не столкнулась: меня кормили и грели дотации извне. Я всё больше уходила в себя и в ощущение разрыва с тем, как живут другие люди, встроенные в общество. К 20 годам я выросла грустным гибридом из фантазий советской интеллигенции о чистых бессребрениках, идеалах либеральной молодежи 90-х о независимом и самостоятельном индивиде и из убеждений не справившихся с освоением рынка хомо советикусов о недоступности денег порядочным трудом.

А когда вы стали самостоятельной финансовой единицей и что (или кто) вам помогло в этом?

Я и деньги: конец 2000-х. Ч.1

В 10 классе году я объявила, что собираюсь стать философом и поступить в то, что тогда было то ли главным, то ли лучшим вузом страны. В голове у меня не было связи между профессией и заработком. После относительно голодного детства у нас был полный холодильник еды — можно и более высокими материями заняться, что еще надо?

Я пошла на подготовительные курсы (тогда надо было сдавать письменные и устные экзамены и не было никаких общих школьных тестов), хотя родители прочитали мне лекцию о том, что глупо поступать на философский, потому что я не смогу себя обеспечить и мне нечего будет есть. Но никакого развития эта лекция не получила. Думаю, потому что они и сами не представляли, как можно планировать жизнь, во что нужно вкладываться и что делать, чтобы процветать.

Я не захотела учиться на платном: «У нас нет на это денег», — говорила я, вообще не зная, сколько у нас денег есть и на что. Родители вроде предлагали, но для меня это был принципиальный вопрос: обобрать собственную семью, как можно? Мне не хватило 1 балла до бесплатного, и я второй раз отказалась подаваться на платное.

Дело тут было не только в сумме: я была убеждена, что на платном учатся те несчастные люди, которые имеют деньги и оттого какие-то глупые и вынуждены все покупать. Тогда я, честно говоря, нашла подтверждение: на престижных и дорогих факультетах типа экономического и юридического учились чуваки, которые уже в 18 лет носили костюмы и водили машины — и мне с ними было не о чем говорить. А всякие филологи, историки и философы с бюджетных мест оказывались блестящими собеседниками. В общем, я хотела принадлежать к высшему классу (то есть бедных умников) — и для этого надо было доказать, что тебе не нужны деньги, чтобы тебя захотели взять в то ли самый главный, то ли самый лучший универ.

Не поступив, я решила готовиться снова и тем времени пойти работать в библиотеку университета. Не для заработка, а чтобы получить пропуск в охраняемое здание и ходить учиться со «своим» курсом подготовишки (теперь уже с первокурсниками), хотя и неофициально. До этого я работала только за наличку как продавщица у дяди на выставках, где покупали новинки кинопроката на двд. А тут пришлось завести налоговый номер и трудовую книжку. Так в 17 лет я начала карьеру библиотекарши.

Платили в библиотеке какую-то ерунду по моим сытым меркам, но это не сказывалось на моем энтузиазме. Я обожала помогать сонным студентам разобраться, любила узнавать, что хорошего можно почитать — и тут же читать, сидя на полу между стеллажей, пока никого нет. Зарплату я складывала в копилку, но так и никогда не узнала, сколько заработала, потому что родители регулярно забирали оттуда деньги, когда им срочно было нужно. Но поскольку мне всегда давали сколько угодно — то как бы и пожалуйста, какая разница, если бюджет у нас общий?

А нужно мне было в основном на замену протертых штанов и кроссовок с дыркой, на еду в дешманской столовке, на тетрадки и книги. Тратить деньги мне было некогда: я торчала в библиотеке до и после пар на философском, ходила на лекции по литературе на другой факультет и еще, раз уж есть пропуск, на шару посещала новый круг подготовишки, чтоб на этот раз уж точно сдать. Вечером ездила по маленьким клубам, куда можно было попасть бесплатно по флаерам, чтобы слушать какой-то андеграунд. Кроме того, тогда я снова начала общаться с отцом (я так и говорила: «познакомилась с отцом», потому что я его не помнила). Он заразил меня идеями анархизма и хиппанства, на тему которых давал читать книжки. Сам он нигде не работал, его содержали его родители, читал книги, смотрел кино — в общем, еще один прекрасный пример начитанного бедного человека.

К этому же времени мои родители решили, что тратить деньги им больше некуда. «У нас у каждого есть машина, мы даже купили маме шубу, ты скоро станешь взрослой, наша жизнь начинает терять смысл», — примерно так я помню объяснение, почему они хотят завести ребенка.

⬇️⬇️⬇️

Дублирую для удобства текстом реквизиты для сбора на машины скорой помощи:

PayPal: [email protected]

PaySend: 4441 1111 2967 6353
Olena Novikova

Apple/Google Pay: https://send.monobank.ua/jar/2U5z1kHayJ

USDT: TNgbgWXeaZts7qACaFPtPiofX5nCUCmyZn (TRX Tron TRC20)

Нас много, и вот, что мы уже смогли сделать: