Настигло

Я и деньги: начало 2010-х ч.2

Для собеса на копирайтера в онлайн-ритейлере одежды я прочитала несколько книг про историю моды, отсмотрела модные показы за год, провела анализ цитат на историю искусств и пришла на собеседование с портфолио своих коллажей. Рекрутерка молча слушала, как я хочу делать концептуальное медиа про моду, какого еще не было, — и никогда не позвонила

Я много трудилась: помогала студентам писать курсовые и редактировала сценарии; на каникулах мы со Ждановым делали фотопроекты, которые вставляли то на вечеринках, то украшали кафе. Однажды продала нашу картину, это были деньги, равные моей крошечной стипендии! Я потеряла их вместе с кошельком по дороге домой — as usual.

Пыталась монетизировать навыки со своих съемок, для которых я закончила обучение на мейкапера. Делала в общаге «архитектуру бровей», предлагала девочкам научиться делать макияж… Все было вяло, пока я не додумалась, что у нас в киновузе не учат на гримеров. Это была моя первая предпринимательская «эврика!». Я научилась старить лица и руки, пачкать и ерошить чистых актеров для натуральности, создавать синяки и раны, делать «натуральный мейк» под камеру и фантазийные гримы для клипов. Практически на каждой съемочной площадке я то работала вторым режиссером, то на ходу «лечила» сценарий, то работала с актерами как коуч по актерской игре. Но сама не видела, что умею делать много того, что могло бы приносить заработок: не умела мыслить монетизацией и оценивать свой труд.

Грим отбивался плохо: для классного результата нужен был чемодан всего, а студенческие оплаты не позволяли даже выйти в ноль. Надо было делать выбор: или идти дальше в фэшн и рекламу, чтобы отбивать затраты на материалы и зарабатывать, — или нахрен бросать это дело. Мейкап — слишком дорого для хобби.

В свой последний день в этой профессии я делала арт-мейк для клипа, и мне смогли оплатить только стоимость специфических материалов именно именно под эту задумку. Я работала за опыт (портфолио у меня не было, я и не знала, что оно нужно). После съемок одна из девчонок спросила: «Ты купила эту косметику на наши деньги?». «Да», — ответила я. «Выходит, она наша и я могу ее забрать?» — наивно хлопнув наглыми глазами, сказала она. Я поскрипела мозгами: звучало логично — я ответила «да». Только таща свой чемодан на другой конец города, я смогла разобраться в экономической логике произошедшего и, ревя как слон, решила, что больше этой хуйней неблагодарной заниматься не буду.

Для своих художественных проектов я научилась профессионально фотографировать, ретушировать и обрабатывать фотографии и обладала обширными познаниями в истории фотографии. Никогда бы не подумала, что это можно продать, и уже договаривалась о работе в поликлинике по мытью полов (тогда мне уже было очевидно, что я вряд ли чем-то еще в жизни я смогу заработать). Ровно тогда знакомый позвал меня работать фоторедактором у него на проекте. Я до сих пор не знаю, сколько было в этом жалости ко мне, а сколько от признания моих умений. Но работу свою я делала хорошо, и это дало мне поддержку почти на год, пока проект не закончился.

Я дотянула до конца вуза благодаря обедам у друзей, студенческой стипендии, бесплатной каше по утрам в столовой и доброму сердцу маршрутчиков, которые возили меня за три копейки, которые я выскребала из угла кармана. Когда я сейчас оглядываюсь назад, то понимаю, насколько же была беспомощна. Блестящая студентка, которую видели аспиранткой несколько хороших преподов. Очереди из сценаристов и режиссеров, которым была нужна моя помощь. Творческие работы, которые привлекали внимание в соцсетях и маргинальных тусах. Но деньги? — невозможно! Не про меня!

Это был апофеоз того, что я узнала о деньгах: что их невозможно контролировать и нереально привлечь, что они не связаны с трудом и даже обратно пропорциональны талантам. И что делать важное и ценное можно, только голодая. В 2015 году я стала выпускницей 26 лет с непонятной профессией без денег и перспектив.

А как вам дался выпуск из универа в реальную жизнь?

Я и деньги: начало 2010-х ч.1

Мне было 20, я жила в другой стране у парня, который только что выпустился из универа и пробовал себя. Без образования, работы и представления, что я могла бы делать. Нам помогала его мама, врач из госбольницы, и мои бабушка и дедушка пенсионеры.

Эти 2 года были посвящены образованию: искусству, философии, религиям, а еще физической подготовке, духовным практикам и аскезам. Этот ключевой период моей юности дал мне очень много в плане интеллекта и владения собой, но только больше отдалил от заработка. К 21 году мои друзья заканчивали универы, устраивались на работы и тянули друга друга за собой. Я же прервала контакт со всеми настолько резко, что про меня сначала ходили странные слухи, а к 20 бывшие знакомые забыли о том, что я вообще была.

Это был очевидный тупик. Сначала думала про художественные вузы, потому что рисовала. Но посмотрела на станковую живопись российских преподов с березками и куполами и поняла, что не вернусь на курсы рисования из своего детства никогда. Меня не надо было учить быть художницей, и я никого не стала бы слушаться. Идеи учиться за рубежом не было: я была уверена, что это только для тех, кто может заплатить, мне нужен только бюджет. Нагуглила, что есть кинематографический вуз и выбрала киноведение: там точно никто учить творчеству не будет, кроме картин известных режиссеров.

Дома у меня уже не было: моя комната стала комнатой отчима, в другой жила мама с младенцем, мои вещи были рассованы по чердакам и антресолям. Я приехала к бабушке с дедушкой в ту квартиру, где родилась.

Теперь это была уже не детская, а кладовка. Друг на дружке громоздились старые столы с горшками рассады, а под ними складировался хлам в пыльных пакетах. Посреди комнаты дребезжали два советских холодильника с закрутками, в одном углу ютился дедовский компьютерный стол с ламповым монитором («кабинет») и раскладной диванчик. Мне расчистили 2 полки в шкафу (больше вещей и не было). Бабушка и дедушка кормили меня, сдавали прабабушкину однушку в трущобах и с этих денег давали мне на еду в столовке и на проезд. Плюс я получала жидкую стипендию бюджетников.

Холодильники в комнате гудели, из них периодически что-то текло. Иногда я просыпалась в выходной в 7 утра от того, что у меня над головой клацает по работе пробравшийся в комнату дед. В квартире бесконечно громко работал телевизор. У меня не было стабильного рабочего стола, я ходила с кухни в проходную и оттуда за дедов компьютерный стол — где было свободно. Работать над своими проектами дома не получалось. Я старалась проводить как можно больше времени в университете: уезжала в 8 утра и потом сидела после пар в библиотеке до 8 вечера. Жизнь складывалась как-то погано, поэтому когда мне предложили переехать в хрущевку вместо того, чтобы получать на нее деньги, я с радостью согласилась. Так в 22 года я стала жить одна.

Следующие несколько лет я пыталась справиться с отсутствием денег и еды (до сих пор не люблю макароны: ела только только вермишель с маслом). Я пыталась решить задачу заработка, но «зарабатывать» звучало как «слетать на Луну». А еду было понятно, как достать: я ездила за ней по городу, объедая благополучных друзей. Даже поклонники просекали, что я бедствую: мне дарили продукты и пытались завоевать внимание не букетами цветов, а наборами бумаги и красок, потому рисовать было катастрофически не на чем.

Однокурсницы дарили мне свои разбитые телефоны и нелюбимые пижамы, родственницы отдавали старую одежду, у меня были одни штаны и две пары обуви на все сезоны, я доставала с дачной кладовки свои школьные вещи, что-то отрезала, как-то прилаживала — и была вполне красотка!

Я изучала вакансии и не понимала, что в них требуется и где я могу проявить глубину своих знаний и творческий ум. Первое (и единственное) собеседование в жизни было провальным.

[продолжение ⬇️]

Повышаю цену на коучинг

Теперь у меня есть аккредитация в Международной Федерации коучинга уровня Associate Certified Coach. Каким был 9-месячный путь до сдачи этих нормативов, я писала тут. И чтобы отпраздновать такую важную веху карьеры, я повышаю цену на коучинг на 15% с 1 апреля. До конца марта вы можете успеть записаться в работу по старой цене.

Сразу отвечаю на самые частые вопросы.

С чем можно прийти в коучинг? Со всем, что вам хочется изменить. Со всеми темами про будущее, близкое и далекое. Это может быть как желание прояснить свое «хочется что-то изменить, не знаю, что», так и потребность ускорить и масштабировать свой рост в выбранном направлении. Это может быть внешняя цель (уйти из найма, открыть бизнес, написать книгу, увеличить заработок) или внутренняя (понять свои желания, найти осмысленную цель, стать увереннее на работе). Вы можете хорошо ее понимать — или смутно чувствовать. Со всем этим работает коучинг. Сомневаетесь, подходит ли ваш запрос для коучинга? Спросите у меня.

Сколько длится работа? Стандартная длительность работы — 12 сессий за 3 или 6 месяцев (раз в неделю или в две). Но вы можете как достичь своей цели за 6 месяцев и не продолжать работать, или, наоборот, решить работать еще год. Всё зависит от того, на каком этапе вы находитесь, какая интенсивность работы вам нужна и сколько ресурсов вы можете тратить на неё сейчас. Это всё мы определим сначала на бесплатном созвоне-знакомстве, насколько это возможно определить заранее, а затем сможем скорректировать.

С какими «необычными запросами» я работаю? Я не считаю, что какие-то запросы необычные, но на всякий случай собрала то, что казалось таковым клиентам:
- найти смысл жизни
- разработать систему моральных ориентиров
- стать писательницей
- научиться использовать свое нейроотличное мышление
- стать художницей
- повзрослеть
- научиться хотеть что-то для себя
- перестать бояться денег

Справедливости ради, вот «обычные» запросы: найти работу, уйти из найма, организовать свой бизнес, преодолеть писательский блок, стать финансово независимой, научиться более эффективно работать при СДВ, построить карьерный путь в новой профессии, решить вопрос страны проживания, повысить уверенность в себе итд.

Как видите, все они одинаково обычны и необычны одновременно, просто оперируют разным уровнем абстракции.

Как начать путь к изменениям: напишите мне пару слов о себе и своей ситуации в любой соцсети, где это прочитали. Я вам отвечу, насколько с этим можно работать в коучинге, и мы назначим бесплатный созвон-знакомство для обсуждения деталей.

Стоимость с апреля: с 1 апреля стандартная стоимость часовой сессии будет составлять 140$.

Для украинцев я сохраняю особые условия. Сессия будет стоить 110$ для всех, кто живет за пределами Украины. Для остающихся на территории Украины стоимость остается неизменной — 95$.

Для участниц и участников российского антиавторитарного сопротивления тоже действуют скидки (если вы можете подтвердить вашу деятельность).

А пока что вы можете записаться по старой цене: 120$ (и 95$ для украинок и украинцев, где бы вы ни жили).

С кем я не работаю: с людьми, которые поддерживают Путина и российскую военную агрессию, по принципиальным причинам (не знаю, откуда вы здесь, но если вы хотели развиваться, то фигушки!). Также я не работаю с людьми, проживающими в рф, из-за проблем с безопасностью.

«Куда мне дальше жить?» Ч.2

В результате через 8 сессий Катерина решилась и выбрала одну из своих самых амбициозных идей, как цель, чтобы начать путь в новой профессии мечты и отметила рост внутреннего ресурса и мотивации делать то, что приведет её к этой цели.

Вот, что Катерина сообщила о своих впечатлениях от работы:

«Очень важным для меня было удержание формата сессий на протяжении всего процесса — у Насти получилось работать исключительно на моем материале, без внесения своих смыслов, оценочных суждений, личных советов, при этом сохранять активную, заинтересованную, не отчужденную позицию, и что-то строить из моего материала. У меня сохранялось ощущение её "адекватности", то есть понимания сути моего содержания и поддержания моего уровня абстрактности разговора.

Настя указала мне на пару "психологических" тем для возможного рассмотрения с терапевтом, которые ограничивают решение основного запроса, что я считаю точным и основательным замечанием. Однако мы также разобрали их логику, что даёт мне возможность обмыслить их самостоятельно.

Результат собирался из исключительно из собственных ресурсов и содержаний, поэтому очень важно было следить за собственной готовностью вкладываться и работать на результат. Поэтому в моем случае считаю, что то, что удалось получить — весьма позитивно, есть что положить в основание и чем себя направлять.

Мне понравилось Настина заинтересованность и увлеченность процессом и результатом. Мне приятно работать с людьми, которым нравится то, что они делают, и которые стараются делать работу хорошо.

Формат общения мне тоже подошёл, он партнерский, не менторский, не учительский. Мне было свободно, легко говорить то, что хотелось, долго молчать или говорить, что я что-то не знаю, не могу о чем-то думать или решать».

Для меня сессии с Катериной были похожи на совместное созерцание тихого озера. Когда долго-долго всматриваешься в его загадочную глубину, — а потом, когда выходит полная луна, из его бездонности поднимается и раскрывается цветок лотоса. И может быть, если бы не созерцание — он бы не решился показаться миру?