⚡️Мы продолжаем обсуждать состояние и развитие инженерного образования в нашей стране. Пониманием его проблем и предложениями по совершенствованию с нами уже поделились доктор технических наук Александр Куликов, доктор химических наук, завкафедрой МГУ и основатель компании — национального чемпиона «Унихимтек» Виктор Авдеев, доктор физико-математических наук, ректор Национального исследовательского ядерного университета МИФИ Владимир Шевченко и проректор Московского физико-технического института (национального исследовательского университета) МФТИ по научной работе, кандидат физико-математических наук Виталий Баган. Все они — представители наших ведущих университетов.
⚡️Сегодня наш собеседник — Юрий Алексаков, в недавнем прошлом и.о. директора Института перспективного машиностроения «Ростсельмаш», созданного совместно с Донским государственным техническим университетом (ДГТУ), и директор Технического центра компании «Ростсельмаш». В настоящее время — основатель и генеральный директор компании ООО «Экскогитатор», тесно сотрудничающей с «Ростсельмашем», и советник ректора ДГТУ. Предприниматель, одновременно представляющий крупнейший отраслевой университет и крупнейшую машиностроительную компанию.
— Последнее время раздается довольно много критики в адрес российского инженерного образования. Кто-то критикует его за то, что молодые специалисты не готовы к работе в реальных условиях, в проектных учреждениях, на производстве. Бизнес критикует высшую школу за то, что у выпускников мало практической подготовки. А те, кто ведет собственные разработки, напротив, жалуются на слабую фундаментальную подготовку. Насколько оправданы эти претензии и какие недостатки и достоинства нашего современного инженерного образования вы видите?
— Я скажу так: в действительности правы и те, и другие. На это мы обратили внимание еще в 2022 году, да и раньше, когда обсуждали с Минобрнауки, на каких элементах инженерного образования нужно сосредоточиться.
Фундаментальная подготовка среди технических вузов на том уровне, который необходим выпускникам при работе на производственных предприятиях, наверное, действительно осталась только в таких ведущих федеральных вузах, как Бауманка, МИФИ, МФТИ... Поэтому, когда мы в «Ростсельмаше» начали работу с ДГТУ, одним из наших основных фокусов внимания было изменить фундаментальную подготовку.
Второй ваш вопрос тоже совершенно точен: действительно, высшая школа была оторвана от бизнеса, и вообще все три составляющие подготовки студентов — образование, наука и бизнес — практически во всех вузах страны были разорваны между собой. Они развивались исключительно по своим траекториям.
Одной из причин этого стала Болонская система. Казалось бы, что в ней плохого? Все равно, если ты хочешь получить настоящее высшее образование, тебе необходимо закончить и бакалавриат, и магистратуру, т.е. отучиться шесть лет. Я тоже так думал, честно говоря: какая разница, шесть лет — это шесть лет. Но когда начал разбираться, то понял, что бакалавр плюс магистр — это не то же, что специалитет. Ведь практически год у студента бакалавриата выпадает из образовательного процесса на то, чтобы сдать всякие зачеты и экзамены и защитить бакалаврское образование. Поэтому, когда мы обсуждали с профессорами, почему не получается, скажем, по высшей математике дать в бакалавриате столько же часов, сколько давали в специалитете, они объясняли, что время сжирают эти зачеты, экзамены, которых получается в два раза больше, чем при специалитете, потому что сначала нужно защитить бакалаврское образование, потом магистерское.
Вторая причина, на мой взгляд, связана с тем, что до недавнего времени магистерское образование можно было получить вне зависимости от того, какой ты бакалавр. Ты мог из гуманитариев перейти в инженеры или наоборот.
Подробнее читайте в «Стимуле».
➡️ Подписаться на канал