پست‌های تلگرام Рембодлер

Все идут в книжные бары

На выходных в Сан-Франциско открылся книжный бар Book Society в стиле ар-деко. Выглядит здорово — книги расставлены по всему магазину, в центре мягкие диваны, где можно посидеть, почитать и выпить. В магазине стоит система диспенсеров, это когда на входе выдают карточку и стакан, а посетитель сам может наливать алкоголь, без помощи посторонних. На кранах восемь бутылок с разным вином. Можно наливать от трети бокала, так «вы можете пробовать вино так же, как вы бы искали книгу», говорит владелица. Среди книг — все что в обычных книжных магазинах, кроме детских, так как технически Book Society — это бар. Можно оформить подписку и получать каждый месяц книгу и бутылку.

Рассылка «Где поесть: Нью-Йорк» пишет, что книжные бары сейчас на подъеме — люди скучают по простым временам, когда не было ничего интереснее книг. В Бронксе есть Lit. Bar — самый известный в городе гибрид бара и книжного магазина. Другой пример —  Book Club Bar с длинной барной стойкой, вместительным задним двором, где посетители читают, потягивая коктейли. Есть Liz's Book Bar, где играет R&B. Во всех барах периодически проходят мероприятия — книжные клубы и встречи.

В Москве есть Shortlist Books and Spirits на Петровке. На сайте сказано, что в баре триста книг (в основном нон-фикшн). В баре работает буктендер (вероятно, аналогия бартендера), который может посоветовать книгу под настроение.

Написал для «Кинопоиска» о последней книге Гребера «Заря всего», которую он написал в соавторстве с археологом Уэнгроу.

Авторы рассуждают о иерархии, равенстве и свободе. Свобода, пожалуй, ключевое понятие для книги. Авторы понимают ее как возможность беспрепятственно перемещаться, не подчиняться приказам других и формировать новые социальные реальности. Мы можем ездить куда захотим, но только если у нас есть деньги. Мы можем не подчиняться приказам вышестоящих — до тех пор, пока не нужно устраиваться на работу. Все эти свободы — игрушечные.

Новости технологий — из гавайской газеты уволили двух ИИ-репортеров. Они справлялись с работой хуже, чем ИИ-Иисус в швейцарской церкви

Два ИИ-бота Джеймс и Роуз из гавайской газеты The Garden Island были уволены после двух месяцев работы, пишет Wired. Боты были разработаны компанией из Израиля Caledo. Она превращает статьи в видеоролики, где боты обсуждают новости друг с другом.

Проект в The Garden Island был экспериментом — первым в своем роде в США. Caledo тогда заявила, что намерена распространить его на сотни других местных газет по всей стране. Компания не отказывается от своих планов.

Газета не объясняет причину отказа от работы с искусственным интеллектом, скорее всего, дело в негативной реакции общества, объясняет Wired. Джеймсу, азиату средних лет, и Роуз, молодой рыжеволосой девушке, так и не удалось найти подход к зрителям. Ролики размещали дважды в неделю в соцсетях, Роуз и Джемс обсуждали разные темы — от раздачи тыкв до бдения по убитым рабочим — в одном и том же деловом отстраненном тоне.

— Как эти бесплатные тыквы повлияли на сообщество? — спрашивала Роуз.
— Бесплатные тыквы принесли многим радость, — равнодушно отвечал Джеймс

Они уродовали сложные гавайские названия и ошибались в простых словах. Комментарии под роликами были почти всегда негативными.

Чуть раньше из церкви в Люцерне убрали ИИ-Иисуса, который проработал тоже два месяца, хотя церковь считает эксперимент удачным. Две трети из опрошенных 230 пользователей назвали общение с ИИ-Иисусом «духовным опытом»

Есть такой эффект — если два человека начинают спорить по незначительным политическим разногласиям, то спустя какое-то время они начинают занимать все более отдаленные позиции, отстаивают идеи, которые в обычных условиях никогда бы не поддержали. Антрополог Грегори Бейтсон назвал это схизмогенезом — склонностью людей определять себя через противопоставление друг другу.

Чертов схизмогенез у меня все время проявлялся в какой-то обостренной форме, даже в быту. Когда я ходил в школу в своем рабоче-бандитском Ленинском районе Челябинска, то носил джинсы, свитера, рубашки. Когда поступил в университет, где было совершенно другое социальное окружение, то появлялся на лекциях исключительно в спортивном костюме (на физкультуру, разумеется, вообще не ходил). Серьезно, я недавно увидел фотографию студенческих времен и не мог понять, почему на мне спортивный костюм, хотя, стоит признать, выглядел он достаточно стильно. Да и вообще в каких-то более-менее образованных кругах я всячески подчеркивал свою ленинско-районную идентичность.

Схизмогенез может быть полезным. Множество самых разных культурных проектов и институций возникло и развивалось вопреки кому-то. Независимые российские издательства брали на вооружение бизнес-стратегию «лишь бы не как у Эксмо», камеди-клаб возник в России, как антитеза КВН. Схизмогенез сделал карьеру и Оксимирону, и Славе КПСС.

У схизмогенеза целый пакет причин. Эволюционные: конкуренция за ресурсы, внутригрупповые различия были полезны для разнообразия ролей. Психологические — человек познает себя с помощью окружающих, нуждается в уникальности. Социокультурные: общество часто навязывает определенные роли и ожидания, создавая противопоставления, например, «начальник — подчиненный».

Грегори Бейтсон замечает, что схизмогенез может кардинально влиять на развитие обществ. Например, благодаря сизмогенезу древнегреческие города-государства Афины и Спарта стали такими, какими мы их знаем (антиподами). Хотя что там Спарта — за примером того, как национальная идентичность формируется в противовес соседской (или заокеанской), далеко ходить не нужно. Человек или общество перестают быть собой и становятся антипримером: быть кем угодно, но только не тобой.

План операции «Орлиный коготь» по спасению взятых в заложники сотрудников посольства США в Иране был такой. Группа спецназа на самолетах и вертолетах высадится в пустыне, нападет на посольство, уничтожит сопротивление и освободит пленных. После этого все вместе они улетят в Египет с заброшенного аэропорта недалеко от Тегерана, где их уже будут ждать.

Операция не заладилась с самого начала. Один из вертолетов сломался и упал сразу после взлета с авианосца в Персидском заливе. Другой попал в песчаную бурю, заблудился и не добрался до точки. Место высадки в Иране, вопреки данным разведки, оказалось не заброшенной дорогой, а оживленным шоссе. Чтобы не раскрыть себя, спецназ задержал пассажирский автобус с 43 людьми, а кто-то взорвал рядом оказавшийся бензовоз (чтобы водитель не раскрыл операцию). Еще один из вертолетов при дозаправке врезался в самолет-заправщик: восемь членов экипажа погибли, вертолет и самолет были потеряны. На этом командование США решило прекратить операцию «Орлиный коготь».

Написал для Кинопоиска про книгу «Всем Иран» Никиты Смагина. В книге много интересного.

https://www.kinopoisk.ru/media/article/4010303/

В книжном магазине устроили большую распродажу в связи со смертью владельца, назвав ее «Конец эпохи». Оказалось, что владелец жив, просто решил отдохнуть

Когда совладелица книжного магазина в Чикаго Ребекка Джордж узнала, что умер ее коллега — владелец магазина The Gallery Билл Фидлер, она быстро принялась за дело. В магазине, по ее подсчетам, было 20 000 — 30 000 книг. Джордж придумала грандиозную распродажу «Конец эпохи»: так можно почтить память Фидлера и продать много книг и памятных вещей по сниженным ценам. Она написала пресс-релиз, разместила посты в соцсетях, сделала рассылку.

«Несколько недель назад владелец The Gallery Bookstore в Лейквью Уильям «Билл» Фидлер, к сожалению, скончался», — написала она в соцсетях. Пост оброс комментариями от скорбящих и эмодзи в форме сердечек. Кто-то делился приятными воспоминаниями о Фидлере. Распродажа, которую Ребекка организовала, состоялась в выходные.

Но я не умер, объясняет Фидлер журналисту в телефонном интервью: «Люди могут сколько угодно считать вас мертвым». Фидлер сравнил себя с Эрнестом Хемингуэем, который, пережил две авиакатастрофы в Африке в 1954 году. Пока все думали, что он мертв, Хемингуэей читал собственные некрологи.

Фидлер просто устал, после 30 лет продажи книг он решил «закрыть лавочку». Его жена отправила по почте письмо о расторжении договора владельцу здания Кайлу Глэскотту из Glascott & Associates.

У Фидлера, похоже, было плохое здоровье, говорит Глэскотт. Когда он не получил от него вестей, то подумал, что тот скончался. «Это было неверное предположение», — признается он. У Фидлера не было обязательств вывозить книги из помещения после прекращения аренды. Поэтому Глэскотт связался с Джордж, чтобы она помогла реализовать остатки.

Его магазин никогда не был популярным, говорит Фидлер. Он предпочитал продвигать его через сарафанное радио, а не СМИ. Когда Джордж увидела магазин Фидлера, то его состояние показалось ей еще одним подтверждением того, что с владельцем случилось что-то плохое. «Как будто он просто встал и вышел», — говорит Джордж.

Книжные магазины сдают в аренду полки для продажи книг любому желающему

Изящная идея из Японии. Многие традиционные магазины в стране закрылись, возникла новая бизнес-модель: магазины стали сдавать полки в аренду, пишет SCMP.

Набор книг в таких магазинах сильно отличается от того, что предлагают рекомендательные алгоритмы. «Здесь есть книги, которые заставляют задуматься, кто вообще может их купить», — говорит владелец одного из таких магазинов в Токио Сего Имамура.

«Мы игнорируем капитализм», — говорит Имамура. «Обычные книжные магазины продают книги, которые пользуются популярностью на основании статистики продаж, и исключают книги, которые плохо продаются. Мы игнорируем такие принципы». «Я хочу изменить то, как выглядят книжные магазины», — добавляет он.

Площадь магазина — 53 квадратных метра, в нем 364 полки. На полках, как новые, так и подержанные книги — на любую тему: от бизнес-стратегий до комиксов. Арендаторы платят от 4850 до 9350 иен (от 3100 до 6000 руб.) в месяц. Среди арендаторов — частные лица, ИТ-компании, небольшие издательства и даже застройщики. У Имамуры один книжный магазин, еще он пишет романы о самураях.

У Рокуро Юи четыре магазина с общими полками в Токио. Владельцы обычных книжных магазинов выставляют на полки книги, которые им приходится продавать, чтобы оставаться в бизнесе, независимо от их личных вкусов, говорит он. «Но здесь есть только книги, которые кто-то рекомендует с большой страстью и любовью к ним».

Юи говорит, что в выходные дни магазин иногда «выглядит так, словно это переполненный ночной клуб с молодыми клиентами в возрасте 10, 20, 30 лет, и играющей на заднем плане музыкой. По его словам, покупатели и владельцы полок посещают книжный магазин не только для покупки/продажи, но и чтобы поболтать о книгах.

В Японии не очень обстоят дела с книжными. В четверти муниципалитетов страны их нет вообще. А за 18 месяцев (по март 2024 года) закрылось более 600 таких магазинов. В 2022 году Имамура посетил десятки книжных магазинов, которым удалось выдержать жесткую конкуренцию Amazon. Чтобы выжить некоторые из них открыли кафе или даже тренажерные залы.

Добрался до книги «Развод» Сьюзен Таубес — громкого релиза «Подписных изданий», традиционно с очень красивой обложкой. Книга примечательна еще и мифом, который развернулся вокруг нее. «Я умерла во вторник вечером, попала под машину», — пишет Таубес на третьей странице своего единственного романа.

Вскоре после его выхода она действительно умерла — утопилась «в лыжной куртке и брюках», как писали газеты. Многие считают, что на самоубийство повлияла резкая критика романа. Он был опубликован в 1969 году, его вскоре забыли. Читающая аудитория заново открыла его для себя только в 20-х годах 21 века.

На этой рифме — смерти писательницы и главной героини — строится множество исследований творчества Таубес. Предисловие к российскому изданию написала Оксана Васякина, которая вспоминает других знаменитых женщин-самоубийц: Сильвия Плат уже засунула голову в духовку, Ана Мендьета лежит в морге на столе.

Одной из близких подруг Таубес была Сьюзен Сонтаг. Именно она опознала разбухшее от воды тело своей тезки. «Я не хочу потерпеть неудачу», — написала она в дневнике. «Я хочу быть одной из выживших. Я не хочу быть Сьюзен Таубес». В том же дневнике, но раньше, она пишет, что даже самоубийство Таубес было «второсортным». Брррр

Элита стала притворяться неэлитой — попробуй теперь разберись

Тревожные новости из Великобритании: там элиты начали убеждать окружающих, что они обычные люди. После того, как новый премьер-министр Великобритании Кир Стармер объявил о составе своего кабинета, в соцсетях широко разошелся документ с информацией об образовании министров. Выяснилось, что 23 из 25 человек учились в государственных школах.

Это казалось немыслимым, потому что прошлый созыв на две трети состоял из выпускников частных школ. Британцы воодушевились — наконец-то упорный труд и таланты победили привилегии. Но радоваться рано, пишет Крис Ньюлендс в FT.

Аарон Ривз и Сэм Фридман в книге «Рожденные править: становление британской элиты» тщательно изучили профили, интересы и карьеры более 125 000 членов британской элиты с конца 1890-х годов до наших дней и пришли к выводу, что мало что изменилось. Те, кто родился в верхнем 1% самых богатых семей, имеют такие же шансы попасть в элиту сегодня, как и 125 лет назад.

Есть и кое-какие изменения. Элита в наши дни не хочет быть элитой. Или точнее, не хочет, чтобы ее считали таковой.

Элиты сильно отдалились экономически и стали более неуверенными в своей моральной легитимности, объясняют Ривз и Фридман. Когда элитам напоминают, что они являются бенефициарами растущего неравенства они активнее притворяются обычными, заурядными людьми.

У Ривза и Фридмана это вызывает беспокойство: иллюзия солидарности опасна, поскольку она скрывает вполне реальное классовое неравенство. «Если общество не чувствует неравенства, у него меньше мотивации оспаривать его основы», — пишут авторы.

Вместо того, чтобы постить свои фотографии с футбольных матчей и стадионных концертов, чиновникам нужно заняться делами: повысить налоги для местных органов власти, ввести налоги на имущество для активов стоимостью 2 млн фунтов, вернуть НДС для частных школ, резюмирует Ньюлендс.

Прочитал книгу Роберта Зарецки о Камю («Жизнь, которую стоит прожить», вышла в издательстве Individuum). Как и многие, наверное, я зачитывался Камю в юности. Абсурд и отчаяние, бунт и революция — что вообще может быть лучше для молодого человека. Пусть твердят, что об этом пишет каждый в 19 лет.

Камю мне представлялся рок-звездой от литературы. Беспримесный дар: так соединять слова в предложения, что по телу идет электричество, похожим образом действует музыка. В этом отношении больше всего показательны его «Записные книжки» — сборник панчлайнов, из которых можно накрутить с десяток рок или рэп альбомов.

Например, вот, абсолютно гениальный образ: «Тела увозят на трамваях. Целые составы, груженные трупами и цветами, идут вдоль моря. Кондукторов увольняют: пассажиры не платят за проезд». Если зациклить этот отрывок и добавить тревожный бас, получится песня группы «Черная речка».

Образ жизни и обстоятельства — туда же: романы с актрисами и журналистками, тяжелая болезнь, катастрофа, ранняя смерть. А еще это его пижонское пальто с поднятым воротом, вечная сигарета в руках, многозначительный взгляд. Камю всю жизнь добивался общественного внимания, чтобы потом говорить в интервью, что он его не достоин: «Я средний человек», ну-ну.

Блестящий писатель, книга Зарецки тоже хорошая. А недавно еще был прекрасный текст Юрия Сапрыкина. Кажется, что современная политическая ситуация благоволит новому витку карьеры писателя.

Зарецки в своей книге много внимания отводит одному из главных испытаний в жизни Камю — войне в Алжире. Камю остро чувствовал несправедливость и пытался как мог — то есть с помощью слов — исправить ее. Тут он наткнулся на ситуацию, когда слова делают только хуже и замолчал.

«Если язык превращают в орудие расправы, молчание становится активным действием», — пишет Камю. Его коллеги и некоторые друзья были уверены, что это по меньшей мере малодушие.

Война за независимость началась в середине пятидесятых, Камю — француз, родившийся в Алжире, не принял ничью сторону. Фронт национального освобождения Алжира устраивал теракты, где гибли гражданские, французское правительство пытало повстанцев — для писателя эти действия нельзя было оправдать, но можно было хотя бы признать. Стороны не хотели этого делать, обвиняя друг друга в бесчеловечности.

Камю отстранился от этой больной для него темы, но за день до того, как получить Нобелевскую премию по литературе, на пресс-конференции его поймал молодой парень-алжирец и спросил — почему он молчит?

Газета Le Monde, сочувствующая повстанцам, опубликовала ответ с такой цитатой: «Я буду осуждать терроризм, который бьет вслепую, например на улицах Алжира, и который может унести жизнь моей матери, коснуться моей семьи. Я стою за справедливость, но мать я буду защищать вперед справедливости».

Эта цитата до сих пор является канонической и фигурирует во множестве материалах о писателе. На самом деле Камю сказал иначе: «Сейчас кто-то закладывает бомбы в алжирских трамваях. В одном из этих трамваев может оказаться моя мать. Если это справедливость, то я предпочту уберечь мать».

Ошибку исправили в газете спустя три дня, но ее, как и любые правки, мало кто заметил.

В своей нобелевской речи он сказал, что молчание во время некоторых событий «приобрело грозный смысл». Алжирская война, пишет Зарецки, стала для Камю трагедией, в которой какие-либо дальнейшие слова будут хуже, чем бесполезными, потому что, бессильные остановить катастрофу, они только затеняют ее размах и значение. Французкие интеллектуалы так и не приняли его позицию.