Ну а теперь - про тот самый эпистолярный роман.
Все началось со стихотворения одной девушки под названием «Iron Man», признания Дровосека в любви к выросшей Элли.
Я возмутился - в оригинале (у Баума) он Tin Man! Ну и началось. Вслед за стихотворением-письмом Дровосека стали появляться и другие письма-стихи. История разворачивалась стремительно: Элли вышла замуж за Гудвина, родила от него сына (у одной из нас была гениальная строчка - «слышишь, толкнулся: твой»), Дровосек заржавел и умер, воскресла и умерла Гингема, сестрица Энни заехала от ревности в психушку, потом начался трэш и ужас - погибли все:). Но писать это было весело, а ряд стишков я положил на музыку.
Моими любимыми героями в этом цикле стали Лев и Страшила. Лев, естественно, уехал в Израиль в эмиграцию, так как выяснилось, что он - Лев Абрамович. А вот Страшила продолжил править Изумрудным городом в условиях растущего технологического прогресса. И вот переписка - любимые мои письма Страшилы (ко Льву) и Льва (к Тотошке) из этого цикла.
Страшила - Льву
Зря ты уехал в Израиль! Я верю, что там благодать,
Но чего тебе не хватало? Власти? Жары? Войны?
А то, что ты Лев Абрамович - мог бы друзьям сказать!
Ну, ладно, лови последние новости из Изумрудной страны.
На выборах в местный парламент я снова выиграл, но,
Жевуны еще больше желают республики: я не смею им возражать.
Мы построили парк культуры, население любит кино,
И создания сборной по регби, чувствую, не избежать.
Дровосек потихоньку ржавеет, я думаю, он грустит
Об Элли: нынче с Канзасом телефонная связь нелегка.
Я ей звонил в понедельник: она в июле родит,
Вроде бы как от Гудвина. Порадуюсь за старика.
Мне пересадили отруби. Местный ученый хирург
Сказал, что булавки ржавеют. а значит - осталось чуть-чуть.
Признаюсь, мне не хватает тебя, мой лохматый друг
И желтого кирпича, которым выложен долгий путь.
Дорогу, кстати, сменили - нынче в моде бетон.
По проекту Лестара построили автобан в шестнадцать полос.
Дело за аэропортом (над ним работает он),
При поддержке Уорры это, я думаю, не вопрос.
Прогресс одним словом. Правда, опять возник Урфин Джюс.
Он планирует оппозицию. Но в запасе два года есть...
Я скучаю по старому времени. И, если честно, боюсь,
Что мы встретимся, если встретимся, не скоро, да и не здесь...
Лев - Тотошке
Спасибо, приятель четвероногий, что ты напомнил мне о себе,
Я помню, как мы разбивали ноги, скитаясь по миру в вечной борьбе,
Я помню все, ведь "вимпоцетина" запас огромен, здесь много аптек,
От боли в печенках я желт, как Виллина, глаза сверкают, как сто дискотек.
Тото, я стар. Седина не в бороду, но в гриву и в кисточку на хвосте,
А помнишь, как шли к Изумрудному городу, а я боялся спать в темноте,
И Элли всегда зажигала свечку рядом с тем местом, где я дремал?
А помнишь, как ливнем размыло речку, и как Страшила в нее упал?
А помнишь, как мы мочили марранов - народ воинственный, но тупой?
Как грызли с тобой деревянных капралов с дубовыми телом и головой?
Как сперли расческу у Дин Гиора, а ты ее под диваном сгрыз?
Как Фарамант увеличил поборы, а ты у него на штанах повис?
Я помню все. До мельчайших подробностей. А про склерозы врут доктора!
Порой мне хочется новых вольностей, причем не под вечер, а прямо с утра!
Уехать прочь - на такое отважутся горячая кровь и тяжелый труд.
Я помню все. Вот только, кажется, я снова забыл как тебя зовут...