Архимандрит Рафаил Карелин (Official)

Изображение святого Георгия в виде всадника, поражающего копьем дракона, – это не только память о единоборстве с обоготворенным чудовищем и спасении от смерти ливанской царевны, это символ победы христианства над язычеством; победы христианина над драконом греха и страстей в человеческом сердце, победы добра и света над злом и духовной тьмой!

Архимандрит Рафаил (Карелин)

#Христос #Христианство #православие #православнаяцерковь #рафаилкарелин #архимандритрафаилкарелин #святойГеоргий #великомученикгеоргий

ПОЗДРАВЛЯЕМ С ПРАЗДНИКОМ ВЕЛИКОМУЧЕНИКА ГЕОРГИЯ!

Есть имена святых, жизнь которых особенно много говорит человеческому сердцу, их подвиги и страдания затрагивают самые глубокие струны наших душ. Одно из таких имен, подобное драгоценному камню в небесной короне, – имя святого великомученика Георгия, названного Победоносцем. Это имя прославлено во всех христианских странах – от Индийского океана до Атлантики, от песков Сахары до снегов Сибири. С этим именем идут в далекий путь, с этим именем вступают в бой, этим именем клянутся в верности, им благословляют родители своих детей. Серебряные иконы великомученика прикрепляли на своей груди воины, готовясь вступить в бой.

В Грузии храмы во имя святого Георгия воздвигнуты в каждой местности, особенно почитают его в горных областях. Высокогорные тропы нередко так узки, что на них не могут разойтись два человека; здесь не за что удержаться рукой от падения, если камень выскочит из-под ноги: единственная опора для пробирающегося по едва заметной, прильнувшей к скале тропинке путника – молитва и сила воли. Если дрогнет, не выдержит сердце, то бездна поглотит человека, как змея, притягивающая к себе добычу своим завораживающим, гипнотическим взглядом. Поэтому горцы так почитали храмы святого Георгия – даже их развалины, руины и камни. Святой Георгий делает сердце человека в горах твердым, как меч в бою.

На многих языках мира Грузия называется землей Георгия. Этимологически можно по-разному объяснить это наименование. Но самое главное, что в сознании грузинского народа святой великомученик Георгий – его покровитель.

Есть некая таинственная цикличность в истории. Последний грузинский царь носил имя Георгий, как бы в знак того, что с его смертью судьба страны вверяется святому Георгию. Последним византийским императором был Константин XII, а святой равноапостольный Константин Великий основал Царьград и Византийское государство; императором России – Николай II, известно, что русские особенно почитают святителя Николая; последним болгарским царем – Борис, а при равноапостольном Борисе в IX веке была просвещена Болгария. Чем это объяснить, случайностью и совпадением или тем, что человеческая история имеет свой духовный подтекст?

Само почитание народом святых, особая, теплейшая любовь к ним свидетельствуют, что они, эти святые, остаются его покровителями. Поэтому и герб, и боевые знамена Грузии вместе с чудотворными иконами и мощами святого Георгия служили щитом для страны в течение многих веков.

Праздник святого Георгия, 23-го ноября, установлен в память его колесования и пыток. Этот праздник вошел в плоть и кровь народов Грузии, история которой представляет собою сплошной мартиролог – летопись о мучениях. Колесование святого Георгия Победоносца – едва ли не единственный в Церкви праздник, когда прославляется один из мученических подвигов, отдельно избранный из всей жизни святого.

Во времена нашествия Джаллал-эд-Дина, который превратил Тбилиси в чашу крови, Тамерлана, который прошел, как призрак смерти с косой в руках, от востока до запада Грузии, шаха Аббаса, обратившего города в руины, а села – в логова диких зверей, такой необычный праздник, как память колесования великомученика Георгия, был особенно близок душе народов Грузии. В старых грузинских календарях ноябрь называется гиоргобистве – месяцем святого Георгия.

Промыслу Божию было угодно, чтобы просветительницей Грузии стала родственница святого Георгия – святая равноапостольная Нина. Жизнь и подвиги великомученика стали знакомы грузинскому народу из уст его сестры; имя Георгия Победоносца пришло в Грузию одновременно с ее проповедью. С тех пор оно сияет на небосклоне Иверской Церкви блеском утренней звезды. Больше всего храмов в Грузии освящено в честь Божией Матери и святого Георгия. Знаменательно, что храм, построенный над гробницей святой девы Нины, назван именем святого Георгия, словно сама равноапостольная Нина перед смертью беседовала со своим братом о будущем Грузии.

С ПРАЗДНИКОМ АРХАНГЕЛОВ, АНГЕЛОВ И ВСЕХ НЕБЕСНЫХ СИЛ БЕСПЛОТНЫХ!!!

Поздравляем нашего дорогого батюшку архимандрита Рафаила с днем ангела!

Пусть архангел Рафаил и все небесные силы молитвами верующих христиан хранят его в духовной крепости и здравии!

Мравалжамиер! Полихронион! Многая лета!

Администрация

ПРОДОЛЖЕНИЕ…
1-ая часть: здесь.
2-ая часть: здесь.

Затем я спросил его: «У какого отца наиболее полно и ясно изложено учение об Иисусовой молитве, особенно для нашего времени?». Он ответил: «У русского инока Дорофея в книге, называемой “Цветник рукописный”», — но добавил, что эта книга очень редкая и написана на церковнославянском языке.

Он беседовал со мной с таким вниманием и участием, как будто ему не предстояло вскоре покинуть Лавру, как будто не стояли у стен монастыря его чада, горько оплакивая грядущую разлуку с духовным отцом. Казалось, что у него нет ничего, кроме имени Иисуса Христа, и в этом имени есть все. Монах на земле — нищий, и вместе с тем он царь в своих владениях: его жезл — молитва, его корона — покров Пресвятой Богородицы, его престол — покорность воле Божией.

Духовное спокойствие отца Саввы передалось и мне. Я почувствовал, что он любит меня, любит ради Христа, и что я, как ни странно, защищен этой любовью и со мной не может произойти ничего страшного. Это касалось не только моей души, но и всей моей последующей жизни: как будто с этого часа я нахожусь под невидимым покровом его молитв.

Это переживание трудно объяснить: я обрел не гарантированную защиту от того, что мир считает несчастьем, а уверенность в том, что все случающееся с человеком — только различные обстоятельства и ситуации, скорлупа жизни, но не сама жизнь, и что существует лишь одно действительное несчастье — потеря Бога. Я явственно ощутил, что с благодатью Божией нетрудно пережить все скорби в этом мире, и что главное то, чем живет человеческое сердце, а остальное — только внешнее, составляющее как бы оболочку жизни. Может быть, в малой степени, но я почувствовал то, что открыто в словах: «С Богом везде хорошо». Без Бога внутреннее исчезает, а внешнее становится для человека полем постоянной борьбы. При встрече с отцом Саввой я не чувствовал никаких особых эмоциональных переживаний — на-оборот, они утихли, как ветер, которому сказал Господь: стихни и перестань.

Я подошел к отцу Савве, и в то же время мне показалось, что это он подошел ко мне и принес с собой то, чего мне так не хватало, — окружающий его дух не земной, а какой-то глубокой, всепроницающей тишины. Эту тишину я ощутил в своем сердце. Разговоры с богословами, напротив, колебали мой ум, как будто я находился в лодке, раскачивающейся на волнах. А здесь все оказалось просто, ясно и понятно. Замолкли внутренние противоречия, отступили темные силы, грызущие сердце, и стало просто хорошо, как будто солнечным утром я пробудился от какого-то тяжелого сна. Это было состояние совершенной уверенности в бытии Божием, в Его присутствии и благом промысле обо мне, — так мы уверены в том, что существуют небо и земля. В этом состоянии пропадает необходимость рассуждать о вере, как нелепо доказывать, что ты есть на этом свете. Благодать можно назвать «очевидностью Бога». При встрече с подвижником особое пламя охватывает сердце. Это пламя не жжет, не вводит в состояние восторга, а открывает человеку, что есть еще некое таинственное «сердце в сердце», где обитает Господь. Как странно: если бы те же слова, которые произнес отец Савва, я услышал от другого человека, они осели бы в памяти ума, а сказанное отцом Саввой вошло, как острый клинок, в глубину моего сердца и осталось там навсегда.

Встреча со схиигуменом Саввой стала для меня самым главным свидетельством того, что существует нечто великое и невыразимое словом — истинная жизнь с Богом, без чего обычная жизнь — только медленное умирание.

Я поцеловал руку отца Саввы, и какое-то чувство подсказало мне, что моя жизнь будет неразрывно связана с ним.

Продолжение следует…

Архимандрит Рафаил (Карелин),
из книги «ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ», электронная и печатная версии которой находятся здесь:
https://sulamita-orthodox.ru/Shop

#Христианство #Христос #православие #православнаяцерковь #рафаилкарелин #архимандритрафаилкарелин #схиигуменсавва #православныестарцы

Страницы «Добротолюбия» засияли передо мной внутренним светом. Мне казалось, что древние отцы-аскеты говорят его устами. В эти минуты я испытывал какую-то необычайную живую теплоту в своем холодном сердце. Тогда я почувствовал, что значит жизнь и смерть сердца. Я понял всем своим существом, почему люди уходили в монастыри и пустыни, какое духовное сокровище, подобное златоносной жиле, они находили там. И еще мне казалось, что если бы тогда отец Савва сказал мне: «Оставь все и иди за мной», то я бы пошел за ним хоть на край света.

Продолжение следует…

Архимандрит Рафаил (Карелин),
из книги «ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ», электронная и печатная версии которой находятся здесь:
https://sulamita-orthodox.ru/Shop

ПРОДОЛЖЕНИЕ…
1-ая часть: здесь.

Самым большим событием в своей жизни я считаю встречу со схиигуменом Саввой (Остапенко).

Впервые я встретился с ним в 1955 году в Загорске в монастырском корпусе Троице-Сергиевой Лавры, когда он ожидал приема у наместника обители — архимандрита Пимена (будущего Патриарха всея Руси). Отцу Савве предстояла разлука с Лаврой: вскоре после рукоположения в иеромонахи он оказался в числе гонимых светскими властями, а отчасти — и своими собратиями. Дело в том, что отца Савву постоянно окружал народ; около монастырских ворот можно было видеть толпу богомольцев, которые часами ожидали, когда он выйдет из келии, чтобы взять у него благословение или спросить о чем-то очень важном для себя. Какая сила притягивала к нему людей? Мне кажется — сила непрестанной молитвы, которая делает человека подобным духовному магниту. Молва о великом молитвеннике с каждым днем собирала около него духовных чад со всех концов страны: это было единственным и самым тяжелым обвинением против него для негласного суда. Такие суды, чем-то напоминающие «тройки» тридцатых годов, вершились в кабинетах уполномоченных по религии при закрытых дверях. Гонения на отца Савву продолжались несколько лет с возрастающей силой. Ложь, угрозы, притеснения, оскорбления, клевета обрушивались на него, будто удары молота, а он стоял неподвижно, как наковальня. Наконец власти потребовали, чтобы его перевели куда-нибудь подальше от столицы. Отец Савва уже получил указ о направлении в Псково-Печерскую обитель и ожидал благословения наместника отправиться в путь.

С Троице-Сергиевой Лаврой было связано начало его духовной жизни. После открытия Лавры он, еще будучи в миру инженером-строителем, участвовал в восстановлении монастыря. Здесь он учился в семинарии, но настоящей духовной школой был для него храм. Рассказывали, что во время церковной службы он забывал обо всем и нередко опаздывал на уроки. Когда педагоги спрашивали: «Где Остапенко?», то дежурные студенты отвечали: «У преподобного Сергия на молебне» или «Читает записки на панихиде». Некоторым студентам это казалось странным, и они втихомолку подшучивали над ним (на что он отвечал только улыбкой), но когда приближались экзамены, то шутники первыми просили у него молитв. Многие впоследствии с благодарностью вспоминали отца Савву именно за то, что он своим примером учил их, что самое главное в жизни христианина, особенно священнослужителя, — непрестанная молитва.

Теперь отцу Савве предстояло расстаться с лаврскими монахами — своими духовными братьями и сослужителями, а также многочисленными чадами, с которыми он был связан неразрывными узами любви: они не могли представить свою жизнь без него. Монах, покидающий монастырь, похож на мореплавателя, который оставляет пристань родного города и, направляясь к неведомым берегам, отдает себя простору моря: только монах отдает себя промыслу Божиему, непостижимому и более глубокому, чем океан.

Что меня поразило в отце Савве в тот день? — То, что он был совершенно спокоен, как будто все происходящее не касалось его, словно вся его жизнь сосредоточилась в имени Иисуса Христа, а до остального ему мало дела. Он вверил себя и своих духовных чад воле Божией и Покрову Пресвятой Богородицы. Мне казалось, что если бы его послали не в Печерский монастырь, а в степи Казахстана или в заполярную тундру, то он принял бы это с таким же душевным миром и готовностью, как послушание, данное от Бога.

Я подошел к нему, взял благословение и попросил уделить несколько минут. Я спросил о том, как стяжать Иисусову молитву. Отец Савва внимательно посмотрел на меня, кажется, что ему понравился мой вопрос. Он стал излагать учение святых отцов об Иисусовой молитве по «Добротолюбию». Я был удивлен тем, что он помнил наизусть целые страницы из святоотеческих творений. Прежде я читал «Добротолюбие», но в его устах оно звучало по-другому. Слова отцов были как бы оживотворены и согреты его личным молитвенным подвигом. Я воспринимал их так, будто слышал в первый раз: раньше, открывая книгу, я видел ноты, а теперь слышу их дивное звучание.

СХИИГУМЕН САВВА (ОСТАПЕНКО)

Встречи со старцами убедили меня, что христианство проповедуется не столько словом, сколько силой благодати, которая оживотворяет само слово, делает его светоносным, а истину христианства очевидной, как бы осязаемой. Истинный проповедник христианства — только тот, кто стяжал благодать Духа Святого; он проповедует о Христе даже когда молчит, может быть, сам того не осознавая. Благодать звучит в его голосе, отражается в его глазах, он сам становится источником незримого света. От такого человека веет всепроникающим теплом, в котором душе хочется согреться, как окоченевшему от холода путнику — около горящего костра.

Человек, стяжавший благодать, в своем лице становится очевидцем и свидетелем истины. Он говорит как имеющий власть, молится, не сомневаясь, что его молитва будет услышана. Но в то же время он знает, что это действует не он, а благодать, посетившая его, и еще больше смиряется перед величием этого дара.

Цель христианина — стяжание благодати. Благодать проникает в глубины сердца и дает человеку возможность общения с неведомым для него духовным миром. То, что при этом испытывает душа, можно выразить словом ≪радость≫, которая не похожа на обычное эмоциональное переживание: это радость обретения самого главного в жизни — Того, Кто выше всякого слова.

Изучение церковных наук в духовных школах, знакомство с творениями святых отцов — это одеяние души, которое для многих необходимо, но это еще не сам человек: внутренне он образуется через подвиг жизни. Человек, исполняющий евангельские заповеди, понимает Евангелие лучше, чем ученый-богослов, потому что ощущает в своей душе силу благодати, которая заключена в нем; он чувствует Евангелие как саму жизнь души.

В своей жизни я не раз беседовал с богословами, но слова ни одного из них не произвели глубокого впечатления на мою душу, эти встречи не могли согреть мое сердце. Я чувствовал в этих людях какую-то сложность и неопределенность: ведь рассудок, предоставленный самому себе, холоден, как вспышки электрического света. Они могли помочь разрешить некоторые умозрительные вопросы, в их словах звучала уверенность, но это была не спокойная уверенность истины, а раздражающая самоуверенность собственного интеллектуального превосходства.

Им было трудно сказать: «Я не знаю», у них была какая-то «головная» религия, отключенная от сердца; некоторые из них были искренне верующими, но я не встречал ни одного, для которого центром духовной жизни была бы молитва. Их сердце было подавлено противоречивой информацией рассудка, который эти люди считали своим главным богатством. Подобно слепым, они могли рассказать о том, что слышали, но не могли показать того, чего не видели.

Донести слова проповеди до сердца другого человека можно только через стяжание благодати, через Иисусову молитву и очищение своей души от страстей. Чтобы говорить о Боге, надо выйти из плена этого мира, а внутреннюю свободу дает только благодать. Чтобы говорить о Боге, нужно возвыситься над миром, над его страстями, представлениями и, более того, над его мнимой правдой, надо стать иным, а иным человека может
сделать только благодать.

Продолжение следует…

Архимандрит Рафаил (Карелин),
из книги «ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ», электронная и печатная версии которой находятся здесь:
https://sulamita-orthodox.ru/Shop

#Христианство #Христос #православие #православнаяцерковь #рафаилкарелин #архимандритрафаилкарелин #схиигуменсавва #православныестарцы

Моисей, сложив посох, стал на колени перед купиной, которая горела не сгорая. Горящая купина – это образ Грузии, которая была брошена в пламя воин и страданий, но не сгорела, не превратилась в пепел, который бури времени развеяли по лицу земли, как исчезли многие народы с карты мира, будто рисунок, стертый невидимой рукой.

Метехи – утес над Курой – кажется жертвенником, воздвигнутым Богу, таинственным островом истории, крепостью, окруженной храмами как стеной, местом, где кажется, что само небо приникло к земле, и время напоено дыханием вечности.

Тбилиси был похож на светильник, который изливал свет Православия всему Востоку. Он был разбит руками врагов, как будто брошенный на камни. Но случилось чудо. Свет его не угас, кровь мучеников стала для него новым елеем. Враги разрушили Тбилиси, но не могли превратить его в мертвые развалины, как Трою и Ниневию.

Столица Кавказа восстала снова из руин и вновь процвела как дивный цветок у источников вод. Вновь звон колоколов огласил город. Вновь его улицы и площади, кипящие жизнью, стали похожи на речные потоки и озера. Вновь были воздвигнуты храмы как крепостные башни, и купол Сионского собора был поднят ввысь, как глава царя, восседавшего на своем древнем троне.

Тбилиси привык и к битвам и страданиям и победам, и если будущее готовит новое испытание, то и они, как прежде, не смогут погасить пламени горящей купины.

Архимандрит Рафаил (Карелин)

1-ая часть: здесь.

2-ая часть: здесь.

#Христианство #Христос #православие #православнаяцерковь #рафаилкарелин #архимандритрафаилкарелин #стотысячмучеников #храмметехи #100000мучеников

С ПРАЗДНИКОМ 100 ТЫСЯЧ ТБИЛИССКИХ МУЧЕНИКОВ!

ОКОНЧАНИЕ…

Джаллал-эд-Дин воздвиг свой трон на месте купола, сброшенного с Сионского собора, откуда он наблюдал за казнью христиан. На поле боя смерть воина – это поражение. На духовном поле смерть за Христа – это победа. Целый месяц длилось это невиданное в истории Грузии побоище. Первая битва была выиграна Джаллал-эд-Дином, но вторую битву, которую он хотел сделать своим триумфом, он проиграл. Подвиг тбилисских мучеников стал примером для всей страны и для следующих поколений, а злодеяния Джаллал-эд-Дина показали его лицо как беспощадного зверя даже перед мусульманским миром. Его военная победа над Грузией стала последней победой; в дальнейшем его преследовал злой рок: неудачи и поражения. Он явился не только мечом, поразившим тело Грузии, но также бичом для мусульманского мира. Воины, которые вел Джаллал-эд-Дин, разделили мусульманский мир, как враждебные лагеря, истощили его силы, лишили в лице Грузии своего мощного союзника. И поэтому монголы увидели перед собой не союз стран Ближнего Востока, а обескровленные земли, которых нетрудно завоевать. Мусульманские султанаты стали падать один за другим. Джаллал-эд-Дин, оставленный всеми, бежал от монголов, проклинаемый христианами и своими единоверцами. Его отец скрылся на пустынном острове, а кровавый сын искал убежища в горах Курдистана. Там его встретил курд пастух, который прельстился драгоценным поясом Джаллал-эд-Дина, и когда тот заснул утомленный от пути, то убил его. Разбойник убил разбойника. Кто хотел быть повелителем Востока, умер как пес, задушенный рукой пастуха.

Грузия уже не могла выставить войска для сопротивления монголам, но новые завоеватели оказались не менее жестокими, чем прежние. Они рыскали по всей стране, грабя и убивая население, разрушали храмы, разжигали костры из икон и на них сжигали священников и монахов.

Над Грузией опустилась долгая ночь. Казалось, что страна безвозвратно гибнет, и уже нет надежды. Но Грузия – жребий Божией Матери. Совершилось чудо. Страна стала возрождаться, и ночь истории, долгая как северная ночь, сменилась рассветом.

Исани – это колыбель Тбилиси. Отсюда начался строиться город и расходиться все дальше, отодвигая крепостные стены, как расходятся волны от брошенного в воду камня. Здесь находился один из дворцов царицы Тамар и церковь, где она молилась перед сражениями. Здесь Грузия принесла самую великую жертву Богу – кровь сто тысяч мучеников, не отвергшихся от Христа. Здесь каждая пядь земли, каждый камень, пропитан мученической кровью. Здесь недра земли подобны ковчегу костей безымянных мучеников за Христа. Здесь река, разделяющая город на две части, стало похожей на Иордан. Это место должно быть свято для каждого грузина, для каждого христианина, живущего в Тбилиси, для тех, кто не забыл историю своей Родины, для тех, кто не продал свою веру, как Иуда Христа, за 30 сребреников.

Христианин! Мысленно сними обувь, когда ты идешь по камням Метехи. Подумай, что здесь решалась судьба десятков тысяч людей, что они изберут: позор и временную жизнь, которая кончается гноем в могиле, или вечную жизнь с Христом.

Джаллал-эд-Дин требовал, чтобы изменники веры плевали на иконы и произносили слова отречения. Но можно отречься от Христа безмолвно, предав Его в своей душе, предав своей жизнью, предав холодностью к вере и попранием евангельских заповедей. Подумай, с кем ты хочешь быть в вечности, куда перейдет душа каждого человека: с мучениками за Христа или с отступниками от веры?

Метехская скала, выступающая своим каменным подножием в волны реки, похожа на сторожевую башню, с которой мы видим историю Грузию, свернутую и сжатую в гранитный свиток. Там человек стоит перед прошлым своей страны, которая живет в настоящем. Эта земля – ковчег крови и костей, безымянных, неведомых миру мучеников, поэтому он стоит перед лицом собственной совести. Молитвы мучеников, освятивших камни Метехи и волны Куры – это дыхание вечности. Господь сказал Моисею на Синае: “Сними обувь с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, свято”.

Хорезмийцы ворвались в Тбилиси как поток реки, прорвавший плотину, который уничтожает все на своем пути. Все ужасы предыдущих воин со времен царей Мириана и Вахтанга меркнут перед теми злодеяниями, которые совершали хорезмийцы. Они подвергали пыткам стариков, доискиваясь, где спрятаны их богатства. Разбивали младенцев о мостовую, вспарывали животы беременным женщинам, топтали детей копытами коней, оскверняли дев, как будто превратили город в плаху для казни. Храмы были разрушены и осквернены Джаллал-эд-Дин одержал победу на поле над грузинским войском, теперь он задумал другое: одержать победу над Христом – духовно уничтожить Грузию, превратить ее в мусульманское ханство, заставить жителей столицы, а затем других городов и провинций отказаться от Христа и перейти в ислам.

Но Тбилиси еще сопротивлялся. В крепости Исани находились войска, под предводительством Боцо, которые дали клятву умереть, но не сдаться. Крепость падает изнутри, а там не было изменников, и попытки Джаллал-эд-Дина взять ее силой, были безуспешными. Гарнизон ждал помощи, но она не приходила. Наконец царица Русудан прислала письмо, где повелевала войску сдать крепость. Они должны были повиноваться. По договору с хорезмийцами отряд грузинских воинов покинул крепость и город, не сдав оружия и не опустив знамена.

Теперь Джаллал-эд-Дин мог свободно приняться за давно задуманное им дело. Он велел жителям Тбилиси идти со стороны Исани на правый берег Куры, по направлению мечети. На мосту стояли иконы Спасителя и Божией Матери, вынесенные из Сионского собора. Кто отрекался от Христа, должен был в знак этого плюнуть на иконы, тогда ему сохраняли жизнь. Тем, кто проходил молча или осенял себя крестным знамением перед иконами, рубили голову, кололи мечами, поднимали на копья и сбрасывали вниз с моста. Кура превратилась в огромную могилу. Отступников должны были приводить в мечеть, чтобы там они прочитали первую суру Корана, и мужчины подвергались бы обрезанию. Но двор мечети оказался почти пустым.

Грузины, при Давиде Строителе отвоевав Тбилиси, не изгнали мусульман из столицы государства, а обращались с ними по-братски. Царь Давид даже дал им льготы и привилегии, считался с их обычаями, и построил в Тбилиси дворец мусульманских поэтов, подобный которого не было ни в Шемахе, ни в Гандже. И теперь они платили тем, что ударили ножом в грудь той стране, которая приютила их. Грузинские цари не разрушали в Тбилиси мусульманских школ и мечетей, а теперь в этих мечетях должно было совершаться отречение от Христа под страхом смерти. Человек вскормил в своем доме волчонка, а тот, возмужав, не стал его другом, а, внезапно бросившись, загрыз его, чтобы насытиться кровью и телом своего кормильца, как бы устроить в его доме для себя кровавый пир.

Продолжение следует…

Архимандрит Рафаил (Карелин)

#Христианство #Христос #православие #православнаяцерковь #рафаилкарелин #архимандритрафаилкарелин #стотысячмучеников #храмметехи #100000мучеников

ПРОДОЛЖЕНИЕ…
1-ая часть: здесь.

Во время нашествия Навуходоносора Господь допустил, чтобы за грехи народа лживые духи вошли в уста прорицателей, и они обольщали бы ложной надеждой царя и вельмож. Теперь за грехи помрачились очи царицы Русудан, и она поставила во главе войска не рыцаря времен царицы Тамар, а своего тайного врага. Атабег Иоанн носил под плащом полководца тайную иноческую власяницу, как Торникий, пришедший на помощь византийским императорам в войне против Вардой Склиром. Но в сердце Торникия был крест послушания, а в сердце атабега скрывался ядовитый змей.

Объединенное грузино-армянское войско расположилось около крепости Гарни. Командование даже не приняло меры для укрепления крепости, считая, что Джаллал-эд-Дин не станет терять время, чтобы осаждать ее. Но барс видит также хорошо ночью, как и днем. Хорезмийцы молниеносным броском подошли к Гарни, когда их не ожидали, и без труда овладели этой, казалось бы, неприступной цитаделью. Наутро грузины увидели над башнями Гарни зеленое знамя ислама, а у ее стен – трупы убитых защитников. Два войска стояли друг перед другом на двух горах, разделенной долиной, выжидая, кто первым начнет бой. Атабег Иоанн послал передовые отряды под предводительством князей Иоанна и Шалвы. Обычно, авангард вступает в бой, а за ним движется войско. Но здесь отряды месхетинцев оказались одни в гущи хорезмийцев, и вступив в сражение не получили помощь. Атабег медлил.

Для опытного полководца это не могло быть ошибкой, здесь было предательство. Он хотел погубить Иоанна и Шалву, и поэтому удерживал свои войска от вступления в бой, говоря, что еще не пришло время. Месхетинцы защищались до тех пор, пока не ломалось в их руках оружие. Иоанн был убит, Шалва захвачен в плен. Остатки разбитых отрядов отступали назад. Произошло смятение в рядах грузинского войска. Оно заколебалось и стало отступать. Войско казалось обезглавленным, никто не знал что делать, как будто густой туман опустился над Гарни, и люди идут ощупью, не видя друг друга. Сам Джаллал-эд-Дин удивился своей победе. Но здесь победила не доблесть, а предательство. Впрочем, Джаллал-эд-Дин был восхищен мужеством Шалвы и оставил его Ахалцихским правителем, хотя затем Шалва был брошен в темницу, и задушен за отказ принять ислам.

Горестная весть достигла Тбилиси. Остатки разбитого войска возвращались в город с опущенными знаменами, как будто в гавань возвращались корабли, потерпевшие поражение в морской битве, с черными парусами в знак траура.

Царица покинула Тбилиси и уехала в Имерети, как бы знаменуя падение столицы. Многие князья и феодалы последовали ее примеру, и вместе со своими дружинами возвратились в свои владения, чтобы защищать от врага свои поместья и замки. Страна, собранная воедино Давидом Строителем, теперь снова распадалась на части. Но защитники Тбилиси не пали духом; люди как будто пробудились, стали спешно укреплять город, чтобы превратить его в крепость. При приближении хорезмийцев в Тбилиси искали убежище жители соседних городов и сел. Город был переполнен людьми, как Иерусалим в последние дни перед осадой римлян.

Джаллал-эд-Дин решил, во что бы то ни стало, взять Тбилиси и разорить его. Но штурмом сломать укрепления и овладеть городом оказалось невозможным. Тогда Джаллал-эд-Дин тайно вошел в сговор с мусульманами, живущими в городе. Он обещал им неприкосновенность их домов, и даже часть захваченной добычи, грозя в противном случае подвергнуть их такой же участи, как и христиан. Осажденными войсками руководили два полководца Боцо и Мемнон. Когда Мемнон объезжал город, проверяя охрану ворот, то в мусульманском квартале из окна дома на него сбросили тяжелый камень, и он на месте умер, как до этого умер Давид Сослан, супруг царицы Тамар, к которому враги Грузии подкрались сзади и нанесли предательский удар железной палицей, или как пал, воспетый в легендах король Ричард Львиное Сердце, которого никто не мог побороть в единоборстве, но при осаде крепости его убила одна женщина, сбросив на него с башни жернов.

Послав такой же решительный и жесткий как ультиматум ответ Джаллал-эд-Дину, правительство Грузии успокоилось, как будто уже одержало победу, и не приняло нужные меры для предстоящей войны. Грузия была похожа на корабль, где не было опытного штурмана и капитана, который под звуки музыки и песни, освещенный яркими огнями, плыл ночью среди рифов и подводных скал.

Царица Русудан унаследовала от своей великой матери только ее красоту, но не благочестие и государственный ум. Царский венец, украшенный драгоценными камнями, символизирует глаза царя, подобные очам Херувима, которые обращены во все стороны и созерцают весь горизонт земли единым взглядом. Держава царя означает страну, которую он держит в своей руке, как драгоценность, данную в залог Богом, за которую он должен держать ответ на Страшном суде. Скипетр царя означает оружие против врага, жезл правосудия и посох пастыря. Одежды царя напоминают священное одеяние, так как царь должен быть по слову равноапостольного Константина “епископом внешних дел Церкви”.

Святая царица Тамар была отцом страны и матерью народа, а ее дочь была похожа на красавицу-танцовщицу с бубном в руке. Соратники царицы Тамар были удалены из царского двора или ушли сами, чувствуя себя незваными гостями на чужом пиру.

Ахалцихский правитель Шалва и его брат Иоанн напрасно предупреждали царицу о близкой опасности. Двор, привыкший победам и триумфам, казался опьяненным прошлой славой как вином. Ответив презрительным отказом Джаллал-эд-Дину, вельможи и царица думали, что отогнали лающего пса от своих ворот, но этот пес оказался барсом.

Джаллал-эд-Дин сочетал в себе дар полководца, нрав разбойника и жестокость палача, в котором не уступал древним ассирийским царям, оставившим как мрачные картины истории надписи на скалах, какими мучительными пыткам и казням они подвергали ими побежденные народы. Он хорошо подготовился к войне, так как знал, что имеет дело с грозным противником, и исход ее был для самого Джаллал-эд-Дина неясен, как будто он сел играть в кости и не знает, как закончится игра. И вот барс совершил прыжок – он вторгся с огромным войском в Армению, которая со времен Давида Строителя была вассалом Грузии. На военном совете было решено не дожидаться, пока он приблизится к границам Грузии, а дать бой в горах Армении. Было наскоро собрано войско, которым руководил атабег Иоанн, курд из Армении, монофизит, принявший православие. Еще при жизни Тамар он хотел стать вторым после царицы лицом в государстве, и хотя грузинские цари осыпали его милостями и даже дали почетное звание атабега, который означает “отец царя”, но он затаил в сердце своем обиду и желал отомстить той стране, которая возвысила его и должна была быть для атабега второй родиной. Кроме того, он пытал зависть к правителям Месхети Иоанну и Шалве.

Продолжение следует…

Архимандрит Рафаил (Карелин)

#Христианство #Христос #православие #православнаяцерковь #рафаилкарелин #архимандритрафаилкарелин #стотысячмучеников #храмметехи #100000мучеников

13 НОЯБРЯ ЦЕРКОВЬ ПРАЗДНУЕТ ПАМЯТЬ СВЯТЫХ 100 000 МУЧЕНИКОВ, ЗАМУЧЕННЫХ ХОРЕЗМИЙЦАМИ В ТБИЛИСИ (1227г.).

История Грузии похожа на рельеф Кавказа. В ней чередуются горные хребты, глубокие овраги и долины, а нередко пропасти, от взгляда в которых кружится голова. Путник восходит по крутому склону, перед ним раскрывается чудная картина необъятного простора: облака, плывущие как стаи огромных птиц в голубом океане неба, пронизанном солнечными лучами, как блестящей золотой пряжей. И, опять, перед путником обрыв, где каждый неверный шаг грозит ему гибелью; а затем, он снова напрягает силы, взбирается вверх по каменным ребрам гор, как по протертым веками ступеням покинутого храма. И вновь он видит в дали бирюзовые скалы, искрящиеся ледниками, как будто одетыми в шлемы изо льда, как витязь, который не снимает доспехов. Кажется, что очи Кавказа устремлены в бездонное небо.

Во времена царицы Тамар Грузия достигла вершины своего могущества и славы. Лев Ирана лежал у подножья ее трона. Она воздвигла кресты на вершинах Кавказских гор, имя ее благословляли народы Кавказа, от ее имени трепетали враги Грузии. Разбойничьи орды боялись приблизиться к границам страны, как звери – к пламени огня. Во время ее царствования Грузия не знала ни одного поражения и слово “бой” звучало для грузинского войска как “победа”. Имя царицы проносилась как песня от Трапезунда до Скифских степей, и эхо этой песни еще звучит в сердце народа. Это время было для Грузии многолетней весной, и сама память святой царицы Тамар совершается в первый день мая, в праздник роз. Но на вершине открывался обрыв – и снова Грузия подверглась таким испытаниям, от которых, казалось, дрогнули и заколебались даже горы Кавказа.

Во главе монгольских племен стал Чингисхан, новый Аттила и “бич” Божий. Он завоевал Манчжурию и Китай, и затем вступил в кровопролитную борьбу со своим противником – с хорезмийским шахом. О монголах мало что знали в Грузии и Европе. Ходили слухи, что это живущий на востоке царь-священник по имени Иоанн, который идет освободить христиан от мусульманского ига.

Монголы побеждали не только военным искусством, стенобитными орудиями – таранами, которые они вывезли из Китая и употребляли при осаде крепостей, но больше всего – своей численностью. Они были похожи на термитов, вылезших из своих подземных нор и убежищ, и двигающихся огромной колыхающейся массой, подобной телу чудовища. Термиты на своем пути уничтожают все живое, даже огромные звери бегут от них. Если на их пути окажется лев, то они облепят его густой массой, выедят у него глаза миллионами маленьких челюстей, разъедят его тело, и от царя лесов и пустынь останутся только обглоданные до чиста кости, как будто отшлифованные до блеска зубами этих маленьких зверьков.

Чингисхан по частям разбил войска хорезмийского шаха и взял крепости и города один за другим. Шах, спасаясь от монголов, скрылся на одном из островов Каспийского моря, куда раньше ссылали прокаженных. Там его защищал страх завоевателей заразиться проказой и последней крепостью стал для него этот остров отверженных – могила живых мертвецов.

Старший сын хорезмийского царя Джаллал-эд-Дин обосновался в Иране, часть которого принадлежала хорезмийскому царству. При помощи своих воинов он захватил власть над окрестными странами в свои руки и решил объединить силы мусульманского мира для борьбы с монголами, но встретил упорное сопротивление со стороны мусульманских князей и эмиров, которые боялись жестокости Джаллал-эд-Дина больше, чем монголов. Джаллал-эд-Дин послал Грузии ультиматум, в котором требовал, чтобы грузины приняли мусульманство, царица Русудан стала бы его женой, а Грузия вошла бы в антимонгольскую коалицию. Грузинский двор не обратил на эту угрозу должного внимания и ответил презрительным письмом: если могущественный хорезмийский царь, который мог собрать до полмиллиона войска, позорно бежал от монголов, то, как может его сын, потерявший престол и нашедший прибежище в Персии, которая еще недавно трепетала тени царицы Тамар, грозить Грузии.